Европейский суд по правам человека
Окончательное Решение от 27 мая 2008 года

По вопросу приемлемости жалобы N 30392/03 «Жан-Шарль Маркиани (Jean Charles Marchiani) против Франции»

Принято
Европейским судом по правам человека
27 мая 2008 года

    --------------------------------
    <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.


    Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая 27 мая 2008 г. Палатой в составе:
    Пера Лоренсена, Председателя Палаты,
    Райта Марусте,
    Жан-Поля Коста,
    Карела Юнгвирта,
    Ренаты Йегер,
    Изабель Берро-Лефевр,
    Здравки Калайджиевой, судей,
    а также при участии Клаудии Вестердийк, Секретаря Секции Суда,
    принимая во внимание вышеуказанную жалобу, поданную 8 сентября 2003 г.,
    принимая во внимание Частичное решение о приемлемости жалобы от 26 января 2006 г.,
    принимая во внимание решение Европейского суда о применении положений пункта 3 статьи 29 Конвенции и рассмотрении жалобы одновременно по вопросу приемлемости и по существу,
    принимая во внимание доводы, представленные властями государства-ответчика, и возражения на них, представленные заявителем,
    принимая во внимание письменные доводы, полученные от Джузеппе Гаргани (Giuseppe Gargani), председателя Комиссии по правовым вопросам (la commission des affaires juridiques) Европейского парламента, действовавшего от своего имени, которому Председатель Палаты разрешил принять участие в рассмотрении дела в качестве третьей стороны ( пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 2 правила 44 Регламента Суда),
    принимая во внимание решение Европейского суда, вынесенное по обращению заявителя, не проводить слушания по вопросу приемлемости и по существу дела ( пункт 3 правила 54 Регламента Суда),
    заседая за закрытыми дверями,
    вынес следующее Решение:
    ФАКТЫ
    Заявитель Жан-Шарль Маркиани - гражданин Франции, родился в 1943 году и проживает в г. Париже (Paris). Интересы заявителя в Европейском суде представлял Тремоле де Вийер (Tremolet de Villers), адвокат Коллегии адвокатов г. Парижа. Власти Франции в Европейском суде были представлены Уполномоченным Франции при Европейском суде по правам человека Э. Бельяр (E. Belliard), директором Правового департамента Министерства иностранных дел Франции.
    A.Обстоятельства дела
    В настоящее время заявитель является объектом нескольких разбирательств по уголовным делам, которые проводятся следственным судьей и в ходе которых были проведены многочисленные процессуальные действия.
    1.Предмет различных уголовных разбирательств, возбужденных в отношении заявителя
    a) Разбирательство N 1
    В июле 2000 года было возбуждено судебное расследование по фактам отмывания денежных средств с отягчающими обстоятельствами и злоупотребления доверием. Вследствие дополнительных требований, представленных в 2001 году по жалобе министра обороны Франции, расследование было сосредоточено на деятельности компаний Z.O и B. и их руководителей P.J.F. и A.G., связанной с незаконной торговлей оружием. С одной стороны, расследование касалось продажи в период с 1993 по 1996 год тяжелой военной техники в Камерун, Конго и Анголу, с другой стороны - хищений средств компаний и злоупотребления доверием; в результате проверки банковских счетов обеих компаний были обнаружены многочисленные перечисления, общая сумма которых измерялась десятками миллионов долларов, на личные счета указанных руководителей, номерные счета, счета, открытые на имя других лиц или "оффшорных" компаний, расположенных в Швейцарии, Люксембурге, Лихтенштейне, Израиле, на Багамских островах, в США и Монако.
    В рамках этого дела заявитель обвинялся в укрывательстве средств, полученных от незаконной торговли оружием, злоупотреблении властью, укрывательстве незаконно закупаемого оружия. Он пользовался финансовыми и другими преимуществами (пожертвование в размере 1,5 миллиона франков в ассоциацию "Франция-Африка-Восток" (France Afrique Orient), казначеем которой он являлся, авиаперелеты, оплата автомобиля с шофером, получение денежных сумм в размере более чем четыре миллиона франков), предоставленными предпринимателями P.J.F. и A.G., являвшимися основными фигурантами расследования. В настоящее время разбирательство продолжается в национальных судах.
    b) Разбирательство N 2
    23 августа 2002 г. следственный судья г. Женевы ({Geneve} <*>) Дево (Devaud) направил властям Франции уведомление о совершении правонарушения. Во исполнение нескольких отдельных международных приказов, выданных в ходе описанного выше разбирательства N 1, он указал, что было обнаружено, что заявитель получил значительные комиссионные сборы на один из счетов, открытых в г. Женеве с 1994 по 1999 год, превышающие 2405647 немецких марок.

    --------------------------------
    <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.


    13 сентября 2002 г. прокурор Республики г. Парижа возбудил судебное расследование, предметом которого являлась выплата комиссионных сборов немецкой компанией R. компании "И.Э. Ажанс" (I.E. Agencies) во исполнение контракта от 29 сентября 1993 г., в соответствии с которым вторая компания должна была оказать содействие первой в продаже систем трансмиссии для танков французской компании "Ж. Андюстри" (G. Industries), которая получила контракт на продажу танков "Леклерк" (Leclerc) властям эмирата Абу-Даби (Abu Dhabi).
    2 августа 2004 г. заявитель был обвинен в злоупотреблении полномочиями, совершенным им как представителем государственной власти, соучастии в пассивном злоупотреблении властью в отношении частного лица и укрывательстве злоупотребления общественным имуществом. Он подозревался в том, что получал незаконное вознаграждение от посредника Y.M., за снятие ограничений с торговой сделки, являясь посредником между главным управлением вооружений и Министерством обороны Франции при условии получения комиссионных выплат, произведенных компанией R.
    Приговором от 14 декабря 2005 г. Суд по уголовным делам г. Парижа осудил заявителя к лишению свободы сроком на три года, включая отбытый один год в предварительном заключении, и штрафу в размере 150000 евро; он предписал конфискацию стоимости имущества, полученного в связи с злоупотреблением властью, в размере 1250225 евро, и запретил заявителю пользоваться правами гражданина в течение пяти лет.
    Постановлением от 1 марта 2007 г. девятая палата апелляционного суда г. Парижа оставила приговор в отношении заявителя без изменения. В отношении наказания палата частично изменила его, единственно назначив наказание в виде лишения свободы сроком на три года.
    c) Разбирательство N 3
    22 октября 2002 г. было возбуждено судебное расследование, ставшее известным как дело "Аэропортов Парижа" ({Aeroports} de Paris), в отношении неназванных лиц по фактам злоупотребления доверием и укрывательства злоупотребления общественным имуществом. Оно касалось выплаты компанией "В. Индустриз" (V. Industries) на один из счетов заявителя, открытый в банке в Швейцарской Конфедерации, нескольких комиссионных вознаграждений общей суммой в 9,7 миллионов французских франков в целях подтверждения торговой сделки, предложенной компанией "Аэропорты Парижа", по установке автоматизированной системы обработки багажа.
    2 августа 2004 г. в рамках этого разбирательства заявителю было предъявлено обвинение в укрывательстве злоупотребления государственным имуществом.
    Приговором от 14 декабря 2005 г. суд по уголовным делам г. Парижа осудил заявителя к наказанию в виде лишения свободы сроком на 18 месяцев и штрафу в размере 250000 евро с конфискацией стоимости сокрытого имущества в размере одного миллиона евро.
    Постановлением от 1 марта 2007 г. девятая палата апелляционного суда г. Парижа осудила заявителя к двум годам лишения свободы, включая отбытый один год в предварительном заключении, и оставила без изменения приговор в остальной части.
    d) Разбирательство N 4
    На основании сообщения Управления общественной безопасности (la Direction de la surveillance du territoire) прокурор Республики г. Парижа 26 января 2001 г. возбудил предварительное расследование с целью определения происхождения денежных оборотов, установленных в течение десяти лет между заявителем и I.S. В июне 2001 года было возбуждено судебное расследование по факту систематического отмывания денежных средств организованной группой лиц. Дело, принятое к производству следственным судьей, было возбуждено по фактам активного или пассивного злоупотребления властью субъектом публичного права в связи с обнаружением посреднических услуг, которыми пользовались лица из окружения I.S. при процедурах натурализации и получения видов на жительство иностранными гражданами, а также по фактам злоупотребления государственным имуществом.
    2 августа 2004 г. заявителю было предъявлено обвинение в укрывательстве злоупотребления государственным имуществом, вменяемом в вину I.S., в связи с тем, что он укрывал на своих банковских счетах в г. Париже и Швейцарии, с одной стороны, денежные средства, поступившие от компаний "СМН" (CMN), "ДСН Интернешнл" (DCN International) и Т., в размере 765112 евро, и, с другой стороны, сумму в размере 5717427 французских франков в качестве неоплаченной аренды квартиры, являвшейся собственностью компании Т., безвозмездно предоставленной в распоряжение объединению "Франция-Африка-Восток", в которой она располагала помещениями, и, наконец, необоснованное взимание денежных средств общей суммой в размере 7317552 евро в ущерб упомянутых компаний.
    2.Требование о лишении заявителя парламентской неприкосновенности
    В рамках разбирательств N 1 и 2 следственный судья Курруа (Courroye) вынес два Постановления о передаче дел в прокуратуру от 26 ноября 2002 г., в которых он предписал передачу материалов дела прокурору Республики с тем, чтобы он потребовал от Европейского парламента лишить заявителя парламентской неприкосновенности.
    31 марта 2003 г. министр иностранных дел Франции передал председателю Европейского парламента Доклад генерального прокурора при апелляционном суде г. Парижа от 16 декабря 2002 г. относительно требования о лишении заявителя парламентской неприкосновенности. Это было сделано на основании статьи 10 Протокола о привилегиях и иммунитетах Европейских сообществ (Protocole sur les {privileges et immunites des Communautes europeennes}) от 8 апреля 1965 г., части 2 статьи 4 Закона о выборах представителей в Европейский парламент на основании всеобщего избирательного права (l'Acte portant {election} des {representants} au Parlement {europeen} au suffrage universel direct) от 20 сентября 1976 г., а также статьи 6 Внутреннего регламента Европейского парламента ({Reglement interieur} du Parlement europeen). В этом Докладе уточнялось, что мера в виде предварительного содержания заявителя под стражей являлась единственной, способной прекратить нарушение общественного порядка, и обеспечить нахождение заявителя в распоряжении судебных властей, помешать ему вступить в контакт с различными свидетелями или соучастниками преступных действий и дать возможность следователям провести расследование надлежащим образом.
    В рамках разбирательства N 3 следственный судья вынес новое Постановление о передаче дела в прокуратуру от 18 марта 2003 г., в котором он предписал передачу материалов дела прокурору Республики с тем, чтобы он потребовал от Европейского парламента лишить заявителя парламентской неприкосновенности.
    15 апреля 2003 г. министр иностранных дел Франции передал председателю Европейского парламента Доклад генерального прокурора при апелляционном суде г. Парижа от 26 марта 2003 г. относительно требования о лишении заявителя парламентской неприкосновенности, выдвинутом следственным судьей Курруа с целью применения в отношении заявителя меры в виде предварительного заключения. Было указано, что новые доказательства подтверждают, что заявитель получил в полном объеме денежную сумму в качестве взятки на счет, открытый в Швейцарии для дальнейшего перераспределения между некоторыми из своих сообщников.
    13 мая 2003 г. газета "Ле Монд" (Le Monde) опубликовала статью под заголовком "Почему судья Курруа хочет заключить под стражу Жана-Шарля Маркиани; четвертое требование о лишении парламентской неприкосновенности ближайшего помощника Шарля Паскуа (Charles Pasqua) должно быть представлено в Европейский парламент в понедельник 12 мая. "Ле Монд" публикует содержание двух предыдущих ходатайств, в которых судья ссылался на необходимость заключения депутата под стражу" (Pourquoi le juge Courroye veut {incarcerer} Jean-Charles Marchiani; une {quatrieme} demande de {levee d'immunite} parlementaire visant le bras droit de Charles Pasqua devait {etre presentee} au Parlement {europeen}, le lundi 12 mai. "Le Monde" publie le contenu des deux {precedentes requetes}, dans lesquelles le juge {evoque} la {necessite} de placer {l'elu} en {detention}). В статье были процитированы некоторые отрывки Постановлений следственного судьи о передаче дела в прокуратуру от 26 ноября 2002 г. и 18 марта 2003 г., в которых были отмечены факты, в отношении которых заявителю было предъявлено обвинение, и проведенные следственные действия, а также мотивы, на основании которых заявитель должен был содержаться под стражей в ходе предварительного расследования.
    Во вкладыше под заголовком "Депутат от Объединения французского народа говорит, что совершенно спокоен" (Le {depute} RPF se dit parfaitement serein) заявитель, отвечая на вопросы ежедневника, выразил "изумление, что судья намерен отправить его в тюрьму до предъявления ему обвинения. Такие действия противоречат Европейской конвенции о защите прав человека. Не имея доступа к материалам дела, я не знаю, в чем конкретно меня обвиняют; следовательно, не могу защищаться".
    Письмом от 14 июля 2003 г. председатель Комиссии по правовым вопросам и вопросам внутреннего регламента (commission juridique et du {marche interieur}) Европейского парламента уведомил заявителя, что на заседании 8 июля 2003 г. Комиссия рассмотрела два ходатайства французских властей о лишении его парламентской неприкосновенности. Комиссия предложила заявителю представить объяснения по этому поводу 10 сентября 2003 г.
    В ноябре 2003 года Комиссия по правовым вопросам и вопросам Внутреннего регламента Европейского парламента единогласно отклонила ходатайство о лишении заявителя парламентской неприкосновенности. Она заявила, что не исключено, что "уголовные запросы, инициируемые индивидуальными, отдельными элементами французского судебного аппарата, [создают ситуацию fumus persecutionis] и проявляют намерение нанести ущерб политической деятельности депутата". В частности, было отмечено, что "как показывают статьи, появившиеся во французской прессе..., представляется, что следственный судья нарушил тайну следствия".
    3.Предварительное содержание под стражей заявителя
    Тремя Постановлениями от 2 августа 2004 г. (вынесенными в рамках разбирательств N 2, 3 и 4) судья, ответственный за вопросы содержания под стражей и освобождения из-под нее, применил к заявителю меру пресечения в виде предварительного содержания под стражей. Эти Постановления были оставлены без изменения тремя Постановлениями от 12 августа 2004 г., вынесенными следственной палатой апелляционного суда г. Парижа.
    18 февраля 2005 г. заявитель был освобожден из-под стражи, и к нему была применена мера в виде судебного контроля.
    4.Прослушивание телефонных разговоров
    В рамках разбирательства N 4 следственный судья двумя отдельными Постановлениями от 14 июня 2004 г. предписал осуществлять прослушивание и запись телефонных разговоров с аппарата, установленного по месту жительства заявителя, до 14 октября 2004 г. и с мобильного телефона его супруги до этой же даты. Прослушивание на городской линии было прекращено 9 августа 2004 г. и на мобильном телефоне - 1 сентября 2004 г. Документы об исполнении двух отдельных Постановлений были включены в материалы дела.
    13 августа 2004 г. заявитель подал жалобу о признании недействительными процессуальных действий. Он указал на то, что прослушивание телефонных разговоров было предписано в то время, когда он еще являлся членом Европейского парламента, действие его мандата депутата Европейского парламента было прекращено только в 0.00 часов 19 июля 2004 г. Вследствие этого он потребовал уничтожения документов, содержащих запись телефонных разговоров, осуществленную на основании части 1 статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции, поскольку председатель Европейского парламента не был уведомлен об этих прослушиваниях. Он добавил, что суд не мог санкционировать применение статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции к депутатам Европейского парламента, не проконсультировавшись предварительно по преюдициальному вопросу с Судом Европейских сообществ или с министром иностранных дел Франции, который мог только интерпретировать договоры, если их толкование поднимает вопросы международного публичного права.
    Постановлением от 8 декабря 2004 г. следственная палата апелляционного суда г. Парижа признала не имеющими юридической силы некоторые документы, полученные в рамках разбирательства, и предписала уничтожение других документов, отметив, в частности, следующее:
    "...Из статей 3 и 10 Закона о выборах представителей в Европейский парламент на основании всеобщего избирательного права, приложенного к Решению Совета от 20 сентября 1976 г. следует, что представители избираются сроком на пять лет, который исчисляется с начала первой сессии, проводимой после каждых выборов, и заканчивается с первым заседанием нового парламента. Статья 4 Регламента Европейского парламента предусматривает, что каждый депутат сохраняет свои полномочия до открытия первого после выборов заседания Парламента. Из этого следует, что действие мандата депутата Европейского парламента заявителя окончилось в 00:00 часов 19 июля 2004 г. - день первого заседания Парламента после выборов.
    Положения статьи 100-7, которые регламентируют прослушивание телефонных разговоров депутатов, сенаторов, адвокатов и судей, не относятся к парламентской неприкосновенности. Кроме того, Пьер Мазо (Pierre Mazeaud), автор поправок, внесенных в упомянутую статью и председатель комиссии по правовым вопросам, ясно выразился в ходе парламентских слушаний: "поскольку мне представляется необходимым для того, чтобы расследование проводилось наилучшим возможным образом, депутаты могут быть прослушаны как граждане, и мне представляется правильным, нисколько не делая это мерой защиты, чтобы председатель Национальной Ассамблеи или Сената был уведомлен о таком решении", объясняя, что интерес поправки "главным образом заключается в ее устрашающем воздействии", прежде чем утверждать, что "прослушивания телефонных разговоров не имеют ничего общего с понятием парламентской неприкосновенности".
    Ход этих слушаний, на которые ссылался заявитель в своем меморандуме, не может ставить под сомнение такой анализ, поскольку слушания касались не только применения упомянутой статьи 100-7, но и отклоненной поправки, в частности, на том основании, что они показали непонимание понятия парламентской неприкосновенности.
    В соответствии со статьей 100-7 Уголовно-процессуального кодекса "Никакой перехват не может иметь места на линии связи, которой пользуется депутат или сенатор, без уведомления об этом следственным судьей председателя палаты парламента, к которой он принадлежит". Согласно используемым терминам эта статья применяется ко всем депутатам независимо от того, были ли они выбраны в Национальную Ассамблею или Европейский парламент.
    Отсутствие явного указания в ходе парламентских слушаний на депутатов, избранных в Европейский парламент, показывает, что законодатель не намерен исключить их из сферы применения этой статьи.
    Из парламентских слушаний следует, что эта статья была принята для того, чтобы наилучшим образом защитить личную жизнь депутатов и избежать разглашения в прессе содержания прослушиваний, которые не были действительно необходимы для установления истины, и, таким образом, она направлена на защиту всех линий связи, которыми пользуются депутаты или сенаторы, включая линии связи, установленные по месту их жительства.
    Нельзя, как утверждал генеральный прокурор, сделать вывод из выступления г-жи Нейертц (Neiertz) в поддержку принятия поправки, которую она внесла и которая не была принята, чтобы статья 100-7 не применялась к линии связи, установленной по месту жительства депутата.
    Из этого следует, что мобильная телефонная линия, владельцем котором являлась [супруга заявителя], не пользовалась защитой, предусмотренной статьей 100-7 Уголовно-процессуального кодекса, даже если она использовалась [заявителем]. В связи с этим обвиняемый напрасно ссылался на условия имущественных отношений между супругами.
    В связи с этим следственный судья мог предписать прослушивание на этой линии, владельцем которой [заявитель] не являлся, не уведомляя Европейский парламент.
    Вместе с тем, прослушивания телефонных разговоров, проводимых на линии связи, установленной по месту жительства [заявителя], до 00:00 часов 19 июля 2004 г. без уведомления председателя палаты парламента, к которой он принадлежал, являются недействительными. Прослушивания, совершенные после 19 июля 2004 г., когда [заявитель] перестал являться депутатом Европейского парламента, являются полностью правомерными...".

    Тем временем Протоколами от 28 и 30 июля 2004 г. следственный судья включил в материалы дела разбирательств N 2 и 3 копии выдержек из повторной записи телефонных перехватов, предписанных 14 июня 2004 г. 3 августа 2004 г. заявитель подал жалобу о признании недействительным данного процессуального действия.
    В ходе разбирательств N 2 и 3 следственная палата апелляционного суда г. Парижа двумя Постановлениями от 8 декабря 2004 г., повторив мотивы, очень похожие на изложенные выше, пришла к такому же выводу.
    Заявитель подал кассационную жалобу на эти три Постановления, указав на нарушение части 1 статьи 100-7 и статьи 593 Уголовно-процессуального кодекса Франции, статьи 8 Конвенции, статьи 10 Договора об учреждении Единого совета и Единой комиссии Европейских сообществ от 8 апреля 1965 г. и статьи 26 Конституции Франции от 4 октября 1958 г. с поправками, внесенными 4 августа 1995 г. Генеральный прокурор при апелляционном суде г. Парижа также подал кассационную жалобу.
    Тремя Постановлениями от 16 марта 2005 г. Кассационный суд Франции, объединив производство по кассационным жалобам в связи с их взаимосвязанностью, отменил без направления на новое рассмотрение три Постановления следственной палаты апелляционного суда г. Парижа, признав недействительными следственные действия и постановив:
    "Относительно части 1 статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса
    В соответствии с [частью 1 статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса] никакой перехват не может иметь места на линии связи, которой пользуется депутат или сенатор, без уведомления об этом следственным судьей председателя палаты парламента, к которой он принадлежит, ни из какой нормы законодательства или конвенций, ни из какого конституционного принципа не следует, что это положение применимо к представителям Европейского парламента.
    Для того, чтобы признать незаконными перехваты телефонных сообщений, совершенные на телефонной линии [заявителя] во время исполнения им обязанностей представителя в Европейском парламенте, в обжалуемом Постановлении признается, что используемые положения части 1 статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса применяются ко всем депутатам независимо от того, были ли они избраны в Национальную Ассамблею или в Европейский парламент.
    Также, высказываясь таким образом, что никакой законодательный акт или принцип не разрешают применять к представителям Европейского парламента положения части 1 статьи 100-7, применимые только к депутатам Национальной Ассамблеи и сенаторам Республики, следственная палата нарушила вышеуказанную норму и провозглашенный принцип".

    5 июля 2005 г. Европейский парламент принял решение относительно обращения о защите неприкосновенности и привилегий заявителя. Он счел, что Кассационный суд Франции не применил статью 10 упоминавшегося выше Протокола, таким образом лишив заявителя иммунитета, которым пользуются национальные парламентарии на основании статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции. Следовательно, он принял решение защитить неприкосновенность и привилегии заявителя, потребовал, чтобы "Постановление Кассационного суда Франции от 16 марта 2005 г. N 1784 было отменено или признано недействительным и, в любом случае, чтобы были устранены любые правовые или фактические последствия вышеуказанного Постановления", и поручил своему председателю незамедлительно передать настоящее решение и доклад его соответствующей комиссии в Кассационный суд Франции, Правительство Франции, а также Национальную Ассамблею и Сенат Французской Республики.
    15 ноября 2005 г. Европейский парламент принял Резолюцию о возможном нарушении Протокола о привилегиях и иммунитетах Европейских сообществ государствами-членами, в которой он одобрил решение потребовать от Комиссии Европейских сообществ начать процедуру, предусмотренную статьей 226 Договора об учреждении Европейских сообществ, против Французской Республики в связи с нарушением основополагающего права Сообщества. 4 августа 2006 г. Комиссия Европейских сообществ проинформировала Европейский парламент о своем намерении не предпринимать каких-либо мер в этом отношении.
    5.Стадия вынесения Судебного решения
    В рамках разбирательств N 2 и 3 двумя Постановлениями от 23 марта и 7 апреля 2005 г. соответственное дело заявителя было направлено на рассмотрение суда большой инстанции г. Парижа, где он должен был ответить на предъявленные ему обвинения.
    В объяснениях, представленных перед началом слушаний по существу дела, заявитель просил суд направить обращение в Суд Европейских сообществ по преюдициальному вопросу о толковании и применении статьи 10 Протокола от 8 апреля 1965 г. Он указал, что обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции, и пояснил, что, принимая во внимание противоречие, существующее между Постановлениями от 16 марта 2005 г. Кассационного суда Франции и положениями статьи 10 Протокола и Резолюции Европейского парламента от 5 июля 2005 г., эта мера являлась настоятельно необходимой.
    Двумя Постановлениями, вынесенными 14 декабря 2005 г. (см. разбирательство N 2), вышеуказанный Суд отклонил возражения о неприемлемости, выдвинутые заявителем.
    О направлении преюдициального вопроса суд большой инстанции, в частности, постановил, что такое направление не являлось необходимым в связи с тем, что в соответствии с Постановлением, вынесенным 16 марта 2005 г. Палатой по уголовным делам Кассационного суда Франции о восстановлении в материалах расследования документов, признанных недействительными, на представителей Европейского парламента не могут распространяться положения статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции на основании статьи 10 Протокола о привилегиях и иммунитетах от 8 апреля 1965 г.
    По уголовному делу суд признал заявителя виновным в фактах, обвинение в которых ему было предъявлено, сочтя, что его стратегия защиты - состоящая в утверждении, что он получил наивысшие полномочия французского государства с 1986 года, ему была поручена задача объединить представленные в его распоряжение фонды за границей с целью финансирования конфиденциальных операций в интересах государства, относящихся к борьбе с международным терроризмом, - являлась неэффективной. Относительно содержания оспариваемых прослушиваний телефонных разговоров суд указал, что поведение заявителя, проанализированное при обсуждении оспариваемых мер, принятых в июне и июле 2004 года, "больше подходит лицу, которое изыскивает любые средства, чтобы оказать влияние на ход продолжающегося судебного разбирательства и избежать уголовной ответственности, нежели лицу, озабоченному тем, чтобы защитить возможных агентов, чья безопасность за границей могла быть поставлена под угрозу, как он пытался утверждать в ходе судебного заседания, поскольку значительная часть заявлений касалась его личного положения, а не положения так называемых агентов, находящихся в опасности".
    B.Применимое законодательство и правоприменительная практика
    1.Протокол Европейских сообществ о привилегиях и иммунитетах, подписанный 8 апреля 1965 г., приложенный к Договору об учреждении Европейского сообщества
    "Члены Парламента не могут быть подвергнуты преследованию, розыску или аресту за высказанное ими мнение или голосование при исполнении своих функций".
    "На время проведения сессий Парламента его члены пользуются:
    a) на своей национальной территории иммунитетами, признанными для членов парламента своей страны,
    b) на территории любого другого государства-члена освобождением от любых мер в виде заключения под стражу и судебного преследования.
    Они также обладают иммунитетом, когда отправляются на место проведения заседания Парламента или возвращаются после его проведения.
    Иммунитет не может действовать в случае явного правонарушения и не препятствует Парламенту в реализации его права лишить иммунитета одного из его членов".
    2.Внутренний регламент Европейского парламента
    "1. Осуществляя свои полномочия, относящиеся к привилегиям и иммунитетам, Парламент прежде всего стремится сохранить свою целостность в качестве демократического законодательного собрания и обеспечить независимость депутатов при осуществлении их обязанностей.
    2.Любое обращение, направленное председателю компетентным органом власти государства-члена, о лишении депутата иммунитета выносится на рассмотрение Парламентом в пленарном заседании и направляется на заключение в соответствующую комиссию.
    3.Любое обращение, направленное председателю депутатом или бывшим депутатом, о защите иммунитета и привилегий выносится на рассмотрение Парламентом в пленарном заседании и направляется на заключение в соответствующую комиссию.
    Интересы депутата или бывшего депутата могут быть представлены другим депутатом. Заявление не может быть направлено другим депутатом без согласия заинтересованного депутата.
    4.Если депутат был задержан или лишен свободы перемещения в нарушение его привилегий и иммунитетов, председатель, после проведения консультаций с председателем и докладчиком соответствующей комиссии, может в срочном порядке поставить вопрос о подтверждении привилегий и иммунитетов соответствующего депутата. Председатель выносит такое предложение на заседание комиссии и информирует об этом Парламент".
    3.Конституция Франции от 4 октября 1958 г.
    "Член Парламента не может быть подвергнут преследованию, розыску, аресту, задержанию или суду за высказанное им мнение или голосование при исполнении своих функций.
    Член Парламента может быть подвергнут в порядке уголовного или полицейского преследования аресту или иной превентивной либо ограничивающей свободу мере только с разрешения бюро палаты, в которой он состоит. Это разрешение не требуется в случае задержания с поличным на месте преступления или окончательного осуждения.
    Заключение под стражу, превентивные или ограничивающие свободу меры либо преследование члена Парламента приостанавливаются в период сессии, если палата, в которой он состоит, того потребует.
    Заинтересованная палата собирается по полному праву на дополнительные заседания для осуществления в случае необходимости мер, указанных в предыдущем абзаце".
    Статья 26 Конституции Франции предоставляет члену Парламента иммунитет и неприкосновенность. В статье под заголовком "Судья, депутат и Конституция" (Le juge, {l'elu} et la Constitution) автор Франсуа Лушер ({Francois} Luchaire) изложил, что эти преимущества, расцениваемые как необходимые при осуществлении полномочий, являются ограниченными как судебной практикой, так и конституционным законом ("Тетради Конституционного совета" (Cahiers du Conseil constitutionnel) N 14, с октября 2002 года по февраль 2003 года в части "Исследования и доктрины" ({Etudes} et doctrine) по теме "Правосудие в Конституции" (La justice dans la Constitution); эта статья доступна на сайте http://www.conseil-constitutionnel.fr/cahiers/ccc14/etudes2.htm).
    С одной стороны, Конституционный совет Франции постановил, что высказывания - устные или письменные - сделанные депутатом при осуществлении своих полномочий, предоставленных ему Правительством, не защищены иммунитетом (Решение Конституционного совета Франции от 7 ноября 1989 г. N 262). С другой стороны, статья 26 Конституции Франции в своей первоначальной редакции предусматривала, что "член Парламента не [может] подвергаться преследованию или аресту за преступления или проступки без разрешения палаты, в состав которой он входит, за исключением случаев задержания на месте преступления". Конституционный закон от 4 августа 1995 г., внеся изменения в эту статью, "сделал новый шаг в сторону разделения судебных и политических оценок, [поскольку] отныне разрешение... было необходимо только в случае ареста или любой другой меры, ограничивающей свободу, за исключением случаев задержания на месте преступления. Но, главным образом, если никакое требование задержания или судебного контроля не было сформулировано до окончания процедуры, при окончательном осуждении допускается задержание без разрешения [Это положение уже существовало до принятия Конституционного закона от 4 августа 1995 г., но только если преследование не было возбуждено во время сессий Парламента]. Теперь разделение судебных и политических оценок стало полным...".
    4.Уголовно-процессуальный кодекс Франции
    "Если закон не предусматривает иного и если это не наносит ущерба праву на защиту, производство во время дознания и следствия является тайным.
    Каждый, кто принимает участие в таком производстве, связан профессиональной тайной согласно условиям и под страхом применения наказаний, предусмотренных статьями 226-13 и 226-14 Уголовного кодекса".
    "Следственный судья производит в соответствии с законом все следственные действия, которые он сочтет необходимыми для установления истины. Он допрашивает обе заинтересованные стороны.
    Подлежат подготовке копия всякого следственного акта, а также копия любого иного процессуального документа; каждая копия заверяется соответствующим образом секретарем или уполномоченным на то сотрудником судебной полиции, указанным в части 4. Все документы дела регистрируются секретарем по мере их составления или их поступления к следственному судье.
    /.../
    Если следственному судье не представляется возможным произвести самостоятельно все следственные действия, он может дать отдельное поручение сотрудникам судебной полиции о проведении всех необходимых следственных действий в порядке и в пределах, предусмотренных статьями 151 и 152.
    Следственный судья обязан проверить все полученные таким образом материалы следствия...".
    Статьи с 100 по 100-7, включенные в Уголовно-процессуальный кодекс Франции в соответствии с Законом о неприкосновенности корреспонденции, передаваемой с помощью средств телекоммуникаций (sur le secret des correspondances {emises} par la voie des communications {electroniques}), от 10 июля 1991 г. N 91-646, регулируют "перехват сообщений, передаваемых с помощью средств телекоммуникаций". В Общем циркуляре от 26 сентября 1991 г. N C.100 уточнялось, что "в сферу применения [статьи 100] входят перехваты корреспонденции, выпущенной или полученной с конечных объектов, таких, как телефон, телефакс, информационная система "Минитель", односторонние пейджеры, телекс".
    Соответствующие статьи устанавливают следующее:
    "По делам о преступлении и проступке, за совершение которого предусмотрена мера наказания в виде лишения свободы сроком на два года и более, следственный судья вправе в интересах следствия предписать перехват, снятие с каналов связи и переписку сообщений, передаваемых с помощью средств телекоммуникаций. Данные действия производятся под его наблюдением и контролем.
    Решение о перехвате должно быть письменным. Оно не имеет преюдициального характера и не подлежит обжалованию".
    "Решение, принимаемое в соответствии со статьей 100, должно содержать все сведения, позволяющие установить способ перехватываемой связи, преступное деяние, вызвавшее необходимость в перехвате, а также срок применения перехвата".
    "Указанное решение принимается на срок не более четырех месяцев. Оно может быть продлено только в том же порядке на тот же срок".
    "Следственный судья или уполномоченный им сотрудник судебной полиции вправе прибегнуть к содействию любого компетентного сотрудника соответствующего учреждения или организации, находящегося в подчинении министра, в ведении которого находятся средства телекоммуникации, или любого компетентного сотрудника предприятия, эксплуатирующего каналы связи, или оператора служб телекоммуникации с целью введения в действие предписания о перехвате".
    "Следственный судья или уполномоченный им сотрудник судебной полиции составляет протокол каждого действия по перехвату и снятию с каналов связи. В данном протоколе указывается день и час начала и окончания указанных действий".
    "Следственный судья или уполномоченный им сотрудник судебной полиции переписывает сообщения, необходимые для установления истины. Об этом составляется протокол. Переписанный материал приобщается к делу.
    Сообщения на иностранных языках переписываются на французском языке с участием переводчика, привлекаемого для этой цели".
    "Информация, полученная с каналов связи, подлежит уничтожению по требованию прокурора Республики или генерального прокурора по истечении срока давности предъявления заявления о совершении правонарушения.
    Уничтожение фиксируется протоколом".
    "Никакой перехват не может иметь места на линии связи, которой пользуется депутат или сенатор, без уведомления об этом следственным судьей председателя палаты Парламента, к которой он принадлежит.
    Никакой перехват не может иметь места на линии связи, находящейся в кабинете адвоката или в его жилище, без уведомления об этом следственным судьей председателя коллегии адвокатов.
    Нарушение положений, предусмотренных настоящей статьей, влечет недействительность процессуальных действий".
    5.Гражданский кодекс Франции
    "Каждый имеет право на презумпцию невиновности.
    Если лицо, помещенное под стражу с целью проведения расследования или его явки в суд в связи с обвинением, выдвинутым прокурором Республики, или жалобой с предъявлением гражданского иска, до его осуждения публично представляется как виновное на основании фактов, установленных дознанием или судебным расследованием, судья может, как и при разрешении срочных вопросов, наряду с взысканием причиненного ущерба предписать опубликование соответствующего сообщения с целью прекращения нарушения презумпции невиновности и принятие других мер, которые могут быть предписаны на основании нового Гражданско-процессуального кодекса к осуществлению за счет средств юридических и физических лиц, ответственных за это посягательство".
    6.Закон о свободе прессы от 29 июля 1881 г.
    "Каждый, кто в общественных местах или местах скопления людей речами, выкриками или угрозами, а также сочинениями, печатными произведениями, вынесенными на продажу или обозрение в общественных местах или местах скопления людей, либо плакатами и афишами, выставленными на общественное обозрение, прямо подстрекает исполнителя или исполнителей совершить указанные действия, подлежит наказанию как соучастник действия, квалифицируемого в качестве преступления или правонарушения, если такое подстрекательство повлекло за собой последствия".
    "Любое заявление или утверждение о факте, который порочит честь или репутацию другого лица или органа, которым приписывается такой факт, является диффамацией. Прямое опубликование или воспроизведение такого заявления или утверждения является преступлением, даже если оно представлено как предположение или сделано в адрес лица или органа, не называемого прямо, а определяемого в рамках дискуссии, криков, угроз, письменного или печатного издания, плакатов или афиш.
    /.../".
    Кассационный суд Франции признает законность искового заявления, включающего в себя совокупно по тем же обстоятельствам привлечение к ответственности за диффамацию на основании Закона от 29 июля 1881 г. и возмещение ущерба в связи с несоблюдением принципа презумпции невиновности на основании статьи 9-1 Гражданского кодекса Франции (см. Постановление Второй палаты по гражданским делам Кассационного суда Франции от 8 июля 2004 г. N 1436, Bull. N 387).
    СУТЬ ЖАЛОБЫ
    1.В первоначальной жалобе от 8 сентября 2003 г. заявитель, ссылаясь на пункт 2 статьи 6 Конвенции, жаловался на то, что власти Франции, в частности, генеральный прокурор при апелляционном суде г. Парижа, без каких-либо исключений выразили свое намерение заключить его под стражу, прежде чем ознакомить с тем, в чем его обвиняют и, следовательно, прежде чем он смог защитить себя. Он пояснил, что во Франции намерение заключить его под стражу было предано широкой огласке, и упомянул статью в газете "Ле Монд" от 13 мая 2003 г., из которой следует, что журналисты смогли ознакомиться с Постановлениями от 26 ноября 2002 г. По его мнению, в глазах общественности он оказался виновным до того, как был осужден. Заявитель просил установить нарушение властями Франции "в связи с нарушением принципа презумпции невиновности, состязательности судебного разбирательства и справедливого судебного разбирательства, что таким образом нанесло ущерб его чести и репутации, поскольку документы, которым придан наиболее высокий авторитет, заставляют считать его виновным до осуждения и назначения наказания в виде содержания под стражей".
    2.В Письме от 2 августа 2005 г., которое было дополнено Письмом от 24 ноября 2005 г., заявитель, ссылаясь на статью 8 Конвенции, жаловался на незаконность прослушивания телефонных разговоров, которые, однако, оправдывали обвинения, предварительное содержание под стражей или отказ от судебного контроля. Он напомнил, что его полномочия депутата Европейского парламента завершились 18 июля 2004 г. по окончании парламентской сессии и что до этого времени он пользовался защитой, предусмотренной статьей 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции, которая предусматривает, что телефонные линии депутата могут прослушиваться только после уведомления председателя палаты Парламента, к которой он относится. В связи с этим он напомнил, что статья 10 Протокола о привилегиях и иммунитетах Европейских сообществ прямо предусматривает, что депутаты Европейского парламента пользуются в своих странах такими же иммунитетами и привилегиями, как и члены национальных парламентов.
    ПРАВО
    1.Заявитель жаловался на нарушение презумпции невиновности. Он ссылался на пункт 2 статьи 6 Конвенции, которая гласит:
    "Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком".

    1.Доводы сторон
    a) Власти Франции
    Власти Франции ссылались на неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты, доступные заявителю, с помощью которых он мог бы обжаловать публикацию в газете "Ле Монд" статьи, нарушившей презумпцию невиновности. С одной стороны, власти Франции отмечали, что у заявителя была возможность подать иск на основании статьи 9-1 Гражданского кодекса Франции, с другой стороны - он имел возможность подать гражданский иск в связи с нарушением тайны следствия или профессиональной тайны, а также в связи с сокрытием такой тайны к газете "Ле Монд" на основании статьи 226-13 Уголовного кодекса Франции. И наконец, они утверждали, что заявитель имел возможность подать иск в связи с диффамацией на основании статей 29 и 32 Закона от 29 июля 1881 г., которые предусматривают наказание за публикацию утверждения о факте, который ставит под сомнение честь или репутацию лица. В связи с тем, что заявитель не воспользовался ни одним из имевшихся в его распоряжении средств правовой защиты, эта часть жалобы должна быть объявлена неприемлемой.
    Дополнительно об обоснованности жалобы власти Франции также отметили, что из материалов дела не следует, что генеральный прокурор при апелляционном суде г. Парижа публично выражал мнение о том, что заявитель должен быть помещен в предварительное заключение. Власти Франции напомнили, что заключение генерального прокурора не носило никакого публичного характера. В связи с этим власти Франции отметили, что единственным документом, на который ссылался заявитель в поддержку своего утверждения, является статья от 13 мая 2003 г., опубликованная в газете "Ле Монд", в которой не содержалось никакого упоминания об основаниях генерального прокурора или о его публичном заявлении. Власти Франции добавили, что эта статья ни в коем случае не может рассматриваться как "публичное заявление" в связи с тем, что следственный судья, как и генеральный прокурор, не имеет никакого отношения к этой публикации.
    Далее власти Франции указывали, что генеральный прокурор в своем заключении, воспроизведенном в печати, ограничился тем, что сослался на обвинения, предъявленные заявителю, описав состояние обвинения и основания для требования применить к заявителю предварительное заключение. Даже если предположить, что этот документ мог рассматриваться как публичный, он не может является нарушением презумпции невиновности в связи с тем, что он был составлен в контексте уголовного разбирательства и в рамках судебных полномочий его автора, как это предусмотрено и регламентируется законодательством. Кроме того, власти Франции отметили, что заявитель мог оспорить это заключение в ходе процедуры о лишении парламентской неприкосновенности и что по всему комплексу предъявленных ему обвинений были проведены состязательные слушания, в ходе которых он мог осуществлять права на защиту.
    b) Заявитель
    Заявитель утверждал, что если рассматриваемая статья была опубликована без согласия генерального прокурора или следственного судьи, этот факт требует от компетентных властей возбуждения разбирательств, на которые ссылались власти Франции. Отсутствие возражения, преследования или просто обращения внимания со стороны этих властей является, по мнению заявителя, соучастием, по крайней мере, пассивным, в этой публикации, а также подтверждает наличие соглашения, по крайней мере, безмолвного, между прессой и судебными властями.
    Далее заявитель указывал, что некоторые отрывки, содержавшиеся в заключении генерального прокурора, переданном 31 марта 2003 г. Председателю Европейского парламента, возложили на него чрезмерную презумпцию виновности, которая привела к его предварительному заключению и осуждению, несмотря на то, что оно было лишено основания. Это имело место, когда представитель судебной власти утверждал, что предъявленные обвинения могли побудить его совершить побег, в то время как это предположение впоследствии было опровергнуто ходом событий, и он постоянно просил, чтобы его заслушали, или когда было сказано, что "было установлено", что он "воспользовался" "доказанными злоупотреблениями", в то время как ничто в материалах дела не позволяло это доказать, или, наконец, что было совершено нарушение общественного порядка, в то время, как рассматриваемые махинации были совершены десятью годами ранее и не давали повода для какой-либо жалобы. Заявитель добавил, что власти Франции признали, что при передаче заключения отсутствовал состязательный характер рассмотрения доказательств обвинения, и сделал вывод, что его осуждение было принято в общественном мнении до обсуждения в судах.
    2.Мнение Европейского суда
    Европейский суд напомнил, что презумпция невиновности, закрепленная в пункте 2 статьи 6 Конвенции, является одним из элементов справедливого судебного разбирательства, предусмотренного в пункте 1 статьи 6 Конвенции. Этот принцип нарушается, если официальное заявление в отношении обвиняемого вызовет чувство его виновности, в то время как его виновность не была предварительно доказана. Если отсутствуют формальные подтверждения этого, достаточно, чтобы мотивация судьи давала основания полагать, что он предполагал обвиняемого виновным (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France) от 10 февраля 1995 г., § 35). Кроме того, посягательство на презумпцию невиновности может исходить не только от судьи или суда, но и от других публичных властей (там же, § 36), включая прокуроров. Вместе с тем, вопрос о том, являлось ли заявление государственного служащего нарушением принципа невиновности, должен быть рассмотрен в контексте обстоятельств, при которых было сформулировано рассматриваемое заявление (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Дактарас против Литвы" (Daktaras v. Lithuania), жалоба N 42095/98, § 43).
    В настоящем деле Европейский суд отметил, что Заключение генерального прокурора, переданное 31 марта 2003 г. Председателю Европейского парламента, было составлено в контексте уголовного разбирательства, возбужденного в отношении заявителя, точнее, в рамках мотивированного запроса, направленного только на то, чтобы установить существование достаточных доказательств, оправдывающих меру в виде предварительного заключения, которые впоследствии могут обосновать требование о лишении парламентского иммунитета, которым пользовался заявитель. Рассматриваемое заключение ограничивается тем, что в нем были указаны материалы дела разбирательства, которые могли привести к помещению в предварительное заключение. Из этого Европейский суд сделал вывод, что заявления, сформулированные генеральным прокурором в Заключении от 16 декабря 2002 г., переданном 31 марта 2003 г., не нанесли никакого ущерба презумпции невиновности заявителя.
    В то же время заявитель жаловался на публикацию в газете "Ле Монд" от 13 мая 2003 г. некоторых отрывков вышеуказанного Заключения и предполагаемое соучастие национальных судебных властей в этой публикации.
    Европейский суд напомнил, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции он может рассматривать жалобу только после исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В связи с этим Европейский суд подчеркнул, что каждый заявитель должен предоставить национальным судебным органам возможность, которая, в конечном счете, в принципе предоставляется Высоким Договаривающимся Сторонам пунктом 1 статьи 35 Конвенции для недопущения или устранения предполагаемых нарушений (см. Постановление Европейского суда по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., Series A, N 200, p. 19, § 36). Таким образом, прежде чем обратиться в Европейский суд, жалоба должна быть подана, по крайней мере по существу, в форме и сроки, предусмотренные национальным законодательством, в соответствующие национальные суды (см., среди прочих прецедентов, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France) от 28 июля 1999 г., жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 74).
    В настоящем деле Европейский суд отметил, что во французском законодательстве существуют специальные средства правовой защиты, которыми мог воспользоваться заявитель и которые могли исправить предполагаемое нарушение. Действительно, статья 9-1 Гражданского кодекса Франции кроме права на возмещение вреда, которому она посвящена, предусматривает срочные процедуры, которые могут быть использованы каждым лицом, чья презумпция невиновности не соблюдается (см. в этом отношении Решение Европейского суда по делу "Кастенг против Франции" (Castaing v. France) от 26 января 1999 г., жалоба N 43559/98; и Решение Европейской комиссии по делу "M.G. против Франции" (M.G. v. France) от 20 мая 1998 г., жалоба N 38258/97).
    Также заявитель имел возможность подать гражданский иск, основанный на посягательстве на презумпцию невиновности, совершенном одним из способов, указанных в статье 23 Закона о свободе прессы от 29 июля 1881 г., и даже иск о диффамации на основании статей 29 и 32 этого Закона. Кроме того, если заявитель намеревался подать жалобу на несоблюдение тайны следствия, он также мог подать гражданский иск в рамках уголовного разбирательства (статья 11 Уголовно-процессуального кодекса Франции). В любом случае, Европейский суд счел, что заявителю следовало воспользоваться вышеуказанными соответствующими средствами правовой защиты, и на государстве-ответчике не лежит какого-либо обязательства о возбуждении ex officio указанных разбирательств в этой области.
    Поскольку заявитель не исчерпал внутригосударственных средств правовой защиты, которые являлись одновременно доступными и реализуемыми, эта часть жалобы должна быть в любом случае отклонена на основании пунктов 1 и 4 статьи 25 Конвенции.
    2.Заявитель также жаловался на неправомерность прослушивания его телефонных разговоров. Он ссылался на статью 8 Конвенции, которая гласит:
    "1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
    2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

    1.Доводы сторон
    a) Власти Франции
    i) Соблюдение шестимесячного срока и приемлемость жалобы ratione materiae
    Во-первых, власти Франции утверждали, что настоящая жалоба была подана с нарушением шестимесячного срока. Прежде всего, они отметили, что жалоба, в которой заявитель жаловался только на нарушение статьи 5 и пункта 2 статьи 6 Конвенции, поступила в Европейский суд 11 сентября 2003 г. Затем они указали, что в Письме от 2 августа 2005 г. адвокат заявителя, упомянув эти положения, которые, по его мнению, были нарушены, спрашивал Европейский суд, когда будет рассмотрена его жалоба, уточнял ход разбирательства в национальных судах, указав на тот факт, что судья, санкционировавший предварительное заключение заявителя, был пристрастен, информировал Европейский суд об оспаривании законности прослушивания телефонных разговоров и о рассмотрении этого вопроса Европейским парламентом. Наконец, власти Франции отметили, что во втором письме, полученном Европейским судом 29 ноября 2005 г. в ответ на письмо Секретариата Европейского суда, адвокат заявителя написал: "именно на основании статьи 8 Конвенции... прослушивания телефонных разговоров, оспоренного также на основании статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции и статьи 10 Протокола Европейских сообществ, была подана жалоба в Ваш Суд". Власти Франции сделали вывод, что шестимесячный срок истек 16 сентября 2005 г. в связи с тем, что Постановления Кассационного суда Франции о законности оспоренного прослушивания были вынесены 16 марта 2005 г.
    Во-вторых, власти Франции считали, что поданная жалоба является несовместимой ratione materiae с положениями Конвенции. Отметив, что заявитель ограничился тем, что жаловался на то, что не мог воспользоваться привилегиями, предоставленными членам французского парламента, а не на посягательство на его личную жизнь в связи с оспариваемыми прослушиваниями телефонных разговоров, власти Франции отметили, что Конвенция не гарантирует особое обращение, которым пользуются некоторые члены общества в связи с выполняемыми ими функциями, и не содержит никаких обязательств на этот счет.
    ii) Обоснованность жалобы
    Прежде всего власти Франции отметили, что заявитель никоим образом не утверждает, что прослушивания противоречили статье 8 Конвенции, поскольку эти прослушивания полностью соответствовали условиям, предусмотренным статьями 100 и последующими Уголовно-процессуального кодекса Франции, и Европейский суд имел возможность установить их соответствие Конвенции. Власти Франции считали, что требование заявителя, согласно которому статья 100-7 указанного Кодекса Франции должна применяться в соответствии с пунктом "a" статьи 10 Протокола о привилегиях и иммунитетах Европейских сообществ, применяемого к членам Европейского парламента, противоречит праву Сообщества. В связи с этим они утверждали, что последняя статья направлена только на иммунитеты, которыми пользуются депутаты в своих странах, в то время как положение французского законодательства не может принять такую оценку как с точки зрения права Сообщества, так и с точки зрения французского права.
    Относительно понятия парламентского иммунитета власти Франции отметили, что оно предусмотрено статьей 26 Конституции Пятой Республики. В отношении уголовного или полицейского преследования за действия, совершенные вне осуществления своих полномочий, член Парламента не может быть подвергнут аресту или иной превентивной либо ограничивающей свободу мере без разрешения компетентного органа палаты Парламента, в которой он состоит. Кроме того, власти Франции подчеркнули, что статья 9 и пункт "a" статьи 10 Протокола о привилегиях и иммунитетах Европейских сообществ содержат ссылку на национальное законодательство и что в любом случае понятие иммунитета является идентичным. Из этих двух положений власти Франции сделали вывод о том, что иммунитеты создают препятствие для судебного преследования, а также применения мер, ограничивающих свободу члена парламента, и что в некоторых случаях они могут быть отменены. Положения статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции не могут быть приравнены к иммунитету, поскольку они не предусматривают какого-либо препятствия для решения следственного судьи предписать контроль за телефонной линией депутата или сенатора, а только формальность в качестве простой информации, которая является обычной вежливостью.
    Далее власти Франции отметили, что приравнивание членов Европейского парламента к членам палат Парламента Франции помимо гипотез, прямо предусмотренных правом Сообщества, сталкивается с формулировкой упомянутой статьи 100-7 и с характером Европейского парламента. Власти Франции указали, что область применения статьи 100-7 никоим образом не затрагивает членов Европейского парламента, и сочли, что такое толкование необходимо, поскольку не существует, как это было отмечено Кассационным судом Франции в Постановлениях от 16 марта 2005 г., никакого конституционного принципа равенства между французскими парламентариями и членами Европейского парламента.
    b) Заявитель
    Заявитель, со своей стороны, утверждал, что его жалоба была подана в шестимесячный срок.
    Относительно предполагаемого нарушения статьи 8 Конвенции, прежде всего, заявитель указал, что оспариваемое прослушивание телефонных разговоров не было предусмотрено законом, что противоречит положениям пункта 2 статьи 8 Конвенции. В связи с этим он подчеркнул, что Европейский парламент в своей единогласно принятой Резолюции выступил против позиции, занятой Кассационным судом Франции, согласно которой статья 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции не применяется к членам Европейского парламента. Он счел, что данное положение является защитой, которой члены Европейского парламента должны пользоваться так же, как и члены национальных парламентов, и утверждал, что высший суд занял такую позицию только для того, чтобы скрыть ошибки следственного судьи и генерального прокурора.
    Далее заявитель утверждал, что прослушивание не было ничем оправдано, поскольку, по мнению заявителя, не имело никакого отношения к необходимости, предусмотренной в пункте 2 статьи 8 Конвенции, так как это был только вопрос мнения, которое касалось судей, а материалы прослушивания они были включены в материалы дела и отмечены во всех решениях, касавшихся его содержания в заключении и обвинительном приговоре.
    2.Доводы третьей стороны и возражения сторон на них
    Председатель Комиссии по правовым вопросам Европейского парламента Гаргани (Gargani), действуя от своего имени, счел, что термин "иммунитет" должен получить независимое определение в праве Сообщества в соответствии с определением, данным в пункте "b" статьи 10 упомянутого Протокола, в соответствии с которым члены Европейского парламента пользуются "на территории любого другого государства-члена освобождением от любых мер в виде заключения под стражу и судебного преследования". Он отметил, что если положением внутригосударственного законодательства членам национального парламента предоставляются иммунитет, привилегия или льготы с целью гарантировать независимое осуществление своих функций, оно должно рассматриваться как образующее "иммунитет" по смыслу Протокола, и, следовательно, должно быть применимо, mutatis mutandis, к членам Европейского парламента. Напомнив различные этапы процедур, касавшихся защиты парламентской неприкосновенности заявителя, он отметил, что в связи с отказом французских компетентных органов и органов Комиссии Европейских сообществ возбудить разбирательство в связи с нарушением основополагающего права Сообщества, Европейский парламент не имеет возможности действовать, чтобы заставить соблюдать иммунитеты и привилегии, которыми пользуются его члены.
    Власти Франции не согласились с доводом третьей стороны. Они напомнили, что статья 10 Протокола от 8 апреля 1965 г. различает два вида ситуаций, когда депутат находится на своей национальной территории и когда он находится на территории другого государства-члена. Они отметили, что кроме того Суд Европейских сообществ допускает, что ссылка на национальные законодательства, содержащаяся в пункте "a" статьи 10 Протокола должна рассматриваться как положение, позволяющее установить материальное содержание иммунитета члена Европейского парламента, когда он подвергается преследованию в своей собственной стране (см. Постановление Суда Европейских сообществ по делу "Роже Выбо против Эдгара Фора и других" (Roger Wybot contre Edgar Faure et autres) от 10 июля 1986 г., N 149-85, Rec. p. 2391, § 11). В связи с этим власти Франции подчеркнули, что 30 июня 2006 г. Комиссия Европейских сообществ через своего Председателя Баррозу (Barroso) в ответ на парламентский запрос по настоящему делу уточнила, что "статья 100-7 [Уголовно-процессуального кодекса Франции], которая предоставляет процессуальную гарантию в отношении перехватов телефонных разговоров, осуществляемых на линиях депутатов или сенаторов, в качестве положения, относящегося к следственным мероприятиям, не относится к понятию иммунитета во французском праве" и, следовательно, не "представляя собой иммунитет, признанный для членов французского парламента, неприменение этого положения к члену Европейского парламента не может быть оспорено на основании статьи 10 [упомянутого Протокола]".
    Заявитель счел, что из доводов, представленных третьей стороной, следует, что власти Франции на всем протяжении разбирательств в национальных судах проявили полное презрение к европейскому праву и парламентским или судебным европейским органам.
    3.Мнение Европейского суда
    Европейский суд не счел необходимым высказываться относительно возражений о неприемлемости жалобы, выдвинутых властями Франции, поскольку эта часть жалобы в любом случае является неприемлемой как явно необоснованная.
    Вопреки утверждениям властей Франции Европейский суд установил, что факты, изложенные заявителем, несомненно, характеризуют вмешательство в права, гарантированные пунктом 1 статьи 8 Конвенции. Телефонные переговоры относятся к понятиям "личная жизнь" и "корреспонденция" по смыслу статьи 8 Конвенции, перехват этих переговоров действительно рассматривается как "вмешательство со стороны публичных властей" в осуществление права заявителя, гарантированное пунктом 1 данной статьи (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Мэлоун против Соединенного Королевства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., Series A, N 82, p. 30, § 64; Постановление Европейского суда по делу "Крюслен против Франции" (Kruslin v. France) от 24 апреля 1990 г., Series A, N 176-A, p. 20, § 26; Постановление Европейского суда по делу "Ювиг против Франции" (Huvig v. France) от 24 апреля 1990 г., Series A, N 176-B, p. 52, § 25; Постановление Европейского суда по делу "Холфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports 1997-III, pp. 1016 - 1017, § 48; и Постановление Европейского суда по делу "Копп против Швейцарии" (Kopp v. Switzerland) от 25 марта 1998 г., Reports 1998-II, p. 540, § 53).
    Остается определить, являлось ли такое вмешательство оправданным с точки зрения пункта 2 статьи 8 Конвенции, то есть было ли оно "предусмотрено законом", преследовало ли одну или несколько законных целей и являлось ли оно "необходимым в демократическом обществе" для достижения таких целей.
    a) Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?
    Выражение "предусмотрено законом" по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции требует, во-первых, чтобы рассматриваемые действия властей имели основания в национальном законодательстве. Также данное положение предусматривает качество конкретного закона: оно требует, чтобы закон был доступен для заинтересованного лица, которое к тому же должно иметь возможность предвидеть последствия его применения, а также чтобы закон соответствовал принципу верховенства права.
    В отношении первого требования Европейский суд напомнил, что перехваты телефонных переговоров, предписанные в настоящем деле следственным судьей на основании положений статьи 100 и следующих Уголовно-процессуального кодекса Франции, которые были внесены в законодательство Законом о неприкосновенности корреспонденции, передаваемой с помощью средств телекоммуникаций, от 10 июля 1991 г., имеют законное основание во французском законодательстве (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Ламбер против Франции" (Lambert v. France) от 24 августа 1998 г., Reports 1998-V, § 24 - 25).
    В отношении второго требования Европейский суд пришел к выводу, что "доступность закона" в настоящем деле не вызывает никаких проблем, что кроме того это не оспаривается сторонами. Что касается "предсказуемости закона", Европейский суд напомнил, что это выражение означает, что национальное законодательство должно соответствовать принципу "верховенства права" в том смысле, что оно должно предоставлять защиту от произвольного вмешательства в осуществление права лица с точки зрения статьи 8 Конвенции. Иными словами, закон должен использовать понятия, достаточно ясные для того, чтобы указать гражданам надлежащим образом, при каких обстоятельствах и условиях органы государственной власти могут принимать подобные меры контроля (см. Постановление Европейского суда по делу "Мэлоун против Соединенного Королевства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., Series A, N 82, p. 32, § 67).
    В настоящем деле Европейский суд отметил, что заявитель по существу жаловался на незаконность мер в виде перехвата телефонных переговоров на том основании, что предписания, содержащиеся в статье 100-7 упомянутого Кодекса, касающиеся особого обращения по отношению к определенным категориям общества, были признаны Кассационным судом Франции неприменимыми к членам Европейского парламента, членом которого являлся заявитель.
    Во-первых, Европейский суд напомнил, что, как он признал, статьи 100 и последующие Уголовно-процессуального кодекса Франции предусматривают ясные, подробные и четкие нормы, в принципе, с понятной сферой применения и условиями осуществления права властей на оценку в рассматриваемой области (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ламбер против Франции", § 28).
    Во-вторых, в отношении вопроса о применении статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции к членам Европейского парламента Европейский суд напомнил, что функция толкования и применения национального законодательства принадлежит, прежде всего, национальным органам власти, а именно судам, даже в том случае, когда это право отсылает к международному праву или международным соглашениям. Соответственно, судебные органы Сообщества находятся в более выгодном положении, чтобы толковать и применять право Европейского сообщества. В каждом деле роль Европейского суда ограничивается определением того, совместимы ли последствия такого судебного решения с положениями Конвенции (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мэлоун против Соединенного Королевства", § 79; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Крюслен против Франции", § 28; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ювиг против Франции", § 28; Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Уэйт и Кеннеди против Германии" (Waite et Kennedy), жалоба N 26083/94, § 54, ECHR 1999-I; и Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Босфорус Хава Йоллари Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети" против Ирландии" (Bosphorus Hava {Yollari} Turizm ve Ticaret Anonim {Sirketi} v. Ireland), жалоба N 45036/98, § 143, ECHR 2005-VI). Таким образом, в принципе, нет оснований отходить от мнения Кассационного суда Франции о сфере применения статьи 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции и характере предусматриваемых в ней мер, за исключением случаев явно произвольного толкования, чего в настоящем деле места не имело.
    Европейский суд также отметил, что пункт "a" статьи 10 Протокола о привилегиях и иммунитета Европейских сообществ от 8 апреля 1965 г. в отсутствие автономной и единообразной правовой базы для режима иммунитета Европейского парламента дает точную ссылку на национальные законодательства в вопросе материального содержания иммунитета члена Парламента, когда последний подлежит преследованию в своей собственной стране. При этом Европейский суд установил, что правовой режим парламентской неприкосновенности во французском праве, которое полностью покрывает понятия непривлечения к ответственности и неприкосновенности, не создает никаких препятствий для обязательства уголовных преследований в отношении депутата или того, кто является объектом следственных действий, за исключением случая, когда мнения или голосование были высказаны при исполнении их функций (см. часть 1 статьи 26 Конституции Франции от 4 октября 1958 г.). Европейский суд, как и Кассационный суд Франции, счел, что статья 100-7 Уголовно-процессуального кодекса Франции относится только к депутатам и сенаторам, то есть к членам национального парламента, и что в связи с отсутствием закона или принципа, имеющего противоположное значение, она не должна применяться к членам Европейского парламента - ни даже проецироваться на них. Европейский суд тем более убежден, что не следует переносить на них это правило, предусмотренное статьей 100-7 указанного Кодекса, поскольку, с одной стороны, условия, предусмотренные этой нормой, могут быть признаны неприменимыми, в то время как применимость, как правило, должна быть строго обусловлена, с другой стороны, никакое национальное решение относительно права Сообщества и никакое постановление Суда Европейских сообществ не толкуют рассматриваемую статью 100-7 Кодекса в расширительном понимании, предложенном заявителем (см., a contrario, упоминавшееся выше Постановление Суда Европейских сообществ, а также упоминавшееся выше заявление Председателя Комиссии Европейских сообществ как мнение уполномоченного лица).
    Следовательно, ее неприменение к заявителю не ставит под сомнение ни законное правовое основание перехватов его телефонных переговоров, ни статус, требуемый соответствующим законом.
    Европейский суд пришел к выводу, что, таким образом, рассматриваемые меры были "предусмотрены законом" по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции.
    b) Цель и необходимость вмешательства
    Европейский суд счел, что вмешательство было направлено на установление истины в ходе уголовного разбирательства и, следовательно, на защиту правопорядка.
    Остается рассмотреть вопрос о том, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе" для достижения этих целей. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского суда Высокие Договаривающиеся Стороны пользуются определенными пределами усмотрения при вынесении решения о наличии и объеме такой необходимости, однако пределы усмотрения подлежат европейскому контролю, который охватывает как закон, лежащий в основе решения, так и само решение, касающиеся его применения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ламбер против Франции", § 30).
    При рассмотрении вопроса о необходимости вмешательства Европейский суд напомнил, что процедуры контроля за принятием и применением оспариваемых мер должны относиться к проверке того, что вмешательство должно являться "необходимым в демократическом обществе", что предполагает эффективный контроль со стороны Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ламбер против Франции", § 31; Постановление Европейского суда по делу "Класс и другие против Германии" (Klass and others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., § 50, 54 и 55).
    В настоящем деле можно отметить, что заявитель имел полную свободу действий для того, чтобы представить свои доводы в компетентных судах, поскольку он мог подать жалобу о признании недействительности следственных действий - в отношении назначенного прослушивания - в следственную палату апелляционного суда г. Парижа, а затем кассационную жалобу в Кассационный суд Франции. Кроме того, оспариваемые прослушивания были предписаны следственным судьей и проводились под его контролем, и Европейский суд отметил главным образом, что, как он уже признавал, положения Закона 1991 года, регулирующие прослушивания телефонных переговоров, отвечают требованиям статьи 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ламбер против Франции", § 28).
    Эти элементы привели Европейский суд к выводу о том, что заявитель не был лишен эффективной защиты в соответствии с национальным законодательством в этой области и что он располагал "эффективным контролем" для того, чтобы оспорить телефонные прослушивания, объектом которых он являлся.
    Наконец, Европейский суд отметил, что заявитель не подал какой-либо конкретной жалобы в отношении распространения и продолжительности предписанных прослушиваний телефонных разговоров или в отношении их оценки и использования, которые поставили бы под сомнение соразмерность примененной меры в свете пункта 2 статьи 8 Конвенции.
    При данных обстоятельствах и в свете материалов дела Европейский суд счел, что заявитель не представил какого-либо доказательства, которое могло бы привести к выводу о том, что рассматриваемое вмешательство являлось несоразмерным преследуемой законной цели.
    Не установив каких-либо признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, Европейский суд пришел к выводу, что данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена на основании пункта 3 статьи 35 Конвенции.
    Следовательно, применение пункта 3 статьи 29 Конвенции должно быть прекращено, а жалоба должна быть объявлена неприемлемой.
    На этих основаниях суд единогласно:
    объявил оставшуюся часть жалобы неприемлемой.
    Председатель Палаты
    Пер ЛОРЕНСЕН
    Секретарь Секции Суда
    Клаудиа ВЕСТЕРДИЙК