Дело № 2-831/2011
Р Е Ш Е Н И Е
Именем Российской Федерации
30 ноября 2011 г. г. Златоуст
Златоустовский городской суд Челябинской области в составе:
председательствующего судьи Максимова А.Е.,
при секретаре Ковалевой В.Н.,
с участием прокурора Моисеева А.А,
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Агафоновой А.М. к Федеральному государственному учреждению «Военный санаторий «Чебаркульский» Приволжско-Уральского военного округа Министерства обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда и расходов на лечение,
у с т а н о в и л:
Агафонова А.М. обратилась в суд с исковым заявлением к Федеральному государственному учреждению «Военный санаторий «Чебаркульский» Приволжско-Уральского военного округа Министерства обороны Российской Федерации (далее ФГУ «ВС «Чебаркульский») о взыскании компенсации морального вреда в размере 100 000 руб., расходов на лечение в размере 8 000 руб.
В обоснование заявленных требований сослалась на то, что в июле 2010 года во время исполнения трудовых обязанностей в результате падения ею была получена производственная травма: перелом лучезапястной кости. После падения она обратилась в медицинскую часть, ей были сделаны рентгеновские снимки, на основании которых врач заключил, что перелома у нее нет. Несмотря на то, что ее мучили сильные боли, ей не было оказано первой медицинской помощи, кроме того, она продолжала работать. В течение месяца возможности обратиться к врачу у нее не было, она обратилась к терапевту и травматологу только 30.08.2010 г. После повторного рентгеновского обследования травматолог поставил ей диагноз «перелом пятой лучезапястной кости». Больничный лист был оформлен, как при бытовой травме, поскольку работодателем не выполнены требования закона об обязательном расследовании и составлении акта. Полтора месяца она работала, превозмогая сильную боль, кроме того, из-за несвоевременно поставленного диагноза у нее неправильно срослись кости, что делает внешний вид кисти непривлекательным. Считает, что травма получена ею в результате несчастного случая на производстве.
Решением Златоустовского городского суда от 09 февраля 2011 года в удовлетворении исковых требований Агафоновой А.М. отказано (л.д. 109-107).
Определением Судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 24 марта 2011 года решение суда от 09 февраля 2011 года отменено, дело направлено на новое рассмотрение (л.д. 122-127).
Определением суда от 08 апреля 2011 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечено ГУ ЧРО ФСС (л.д. 129).
В ходе производства по делу истец уточнила исковые требования в части требований о взыскании расходов на лечение, просила взыскать с ответчика сумму в размере 3 423 рублей (л.д. 228).
В судебном заседании истец на удовлетворении своих требований настаивала, указав, что испытывала физические и нравственные страдания ввиду неправильного определения диагноза – ушиб вместо имевшего место перелома, в связи с чем вынуждена была выполнять обязанности уборщицы со сломанной рукой на протяжении полутора месяцев, испытывая постоянную боль.
Представитель истца Зинатулин Ф.Р., допущенный к участию в деле определением суда, исковые требования поддержал.
Представители ответчика ФГУ «ВС «Чебаркульский» Ковин А.А. и Шарапа О.М., действующие на основании доверенностей, в удовлетворении исковых требований просили отказать.
В письменных отзывах на исковое заявление указали, что 16 июля 2010 года на момент обращения истца за медицинской помощью в медицинскую часть санатория ни визуальное, ни рентгенологическое обследование каких-либо патологий не выявило. Никто из непосредственных руководителей Агафоновой А.М. или других работников подразделения о травме уведомлен не был. Истцу после обращения в медицинскую часть санатория было предложено обратиться на осмотр к травматологу г. Чебаркуля и убыть туда на служебном автобусе, но Агафонова А.М. отказалась и вернулась к исполнению своих служебных обязанностей. После этого ни к кому из должностных лиц санатория Агафонова А.М. не обращалась, жалоб на состояние здоровья не высказывала, о ее травме стало известно только после ее увольнения по собственному желанию. Какие-либо неправомерные действия в отношении истца со стороны ответчика отсутствуют, что подтверждено результатами служебного расследования (л.д. 70, 235).
Представитель третьего лица ГУ ЧРО ФСС в судебное заседание не явился, о времени и месте слушания дела извещен надлежащим образом.
В письменном отзыве на исковое заявление указал, что в соответствии со ст. 229.1 ТК РФ, п. 20 Положения об особенностях расследования несчастных случаев на производстве в отдельных отраслях и организациях, утвержденного Постановлением Минтруда РФ от 24 октября 2002 года № 73, несчастный случай, о котором не было сообщено работодателю или в результате которого нетрудоспособность у пострадавшего наступила не сразу, расследуется в установленном порядке по заявлению пострадавшего или его доверенного лица в течение 1 месяца со дня поступления указанного заявления.
Комиссия устанавливает обстоятельства и причины несчастного случая, а также лиц, допустивших нарушения требований охраны труда, вырабатывает предложения по устранению выявленных нарушений, причин несчастного случая и предупреждению аналогичных несчастных случаев, определяет, были ли действия (бездействие) пострадавшего в момент несчастного случая обусловлены трудовыми отношениями, в необходимых случаях решает вопрос о том, каким работодателем осуществляется учет несчастного случая, квалифицирует несчастный случай как несчастный случай на производстве, или как несчастный случай, не связанный с производством.
На основании п. 5 Положения о каждом страховом случае работодатель (его представитель) в течение суток обязан сообщить в исполнительный орган страховщика (по месту регистрации страхователя). ФГУ «ВС «Чебаркульский» зарегистрирован в качестве страхователя в Миасском филиале № 7 ГУ ЧРО ФСС, регистрационный номер 7411100636. В Миасский филиал № 7 не поступало извещение о несчастном случае на производстве, произошедшим с Агафоновой А.М.. Согласно ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» от 24 июля 1998 года № 125+ФЗ возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда. Следовательно, компенсация Агафоновой А.М. морального вреда возможна в случае установления судом факта несчастного случая на производстве (л.д. 225-227).
Заслушав участников процесса, исследовав материалы дела, заслушав заключение прокурора, полагавшего исковые требования не подлежащими удовлетворению, суд полагает исковые требования подлежащими частичному удовлетворению.
В силу ст.237 ТК РФ моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.
В соответствии со ст. 20, 184 ТК РФ в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом. При повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника.
На основании ст. 227 ТК РФ расследованию и учёту подлежат несчастные случаи, происшедшие с работниками и другими лицами, участвующими в производственной деятельности работодателя (в том числе с лицами, подлежащими обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний), при исполнении ими трудовых обязанностей или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем либо совершаемых в его интересах.
Расследованию в установленном порядке как несчастные случаи подлежат события, в результате которых пострадавшими были получены: телесные повреждения (травмы), повлекшие за собой необходимость перевода пострадавших на другую работу, временную или стойкую утрату ими трудоспособности либо смерть пострадавших, если указанные события произошли, в том числе, в течение рабочего времени на территории работодателя либо в ином месте выполнения работы, а также в ряде иных случаев, приведенных в данной норме.
Таким образом, для отнесения несчастного случая к связанному с производством и соответственно подлежащего расследованию закон устанавливает несколько требований, а именно:
- получение травмы или телесных повреждений работником,
- получение указанных повреждений или травм в процессе осуществления трудовой деятельности,
- наличие последствий данной травмы или повреждений в виде необходимости перевода на другую работу либо временную (или стойкую) утрату трудоспособности, либо смерть работника.
При несчастных случаях, указанных в статье 227 настоящего Кодекса, работодатель (его представитель) обязан немедленно организовать первую помощь пострадавшему и при необходимости доставку его в медицинскую организацию, а также выполнить ряд иных обязанностей в связи с данным обстоятельством.
ФГУ «ВС «Чебаркульский» зарегистрирован в качестве юридического лица в Межрайонной Инспекции ФНС № 5 по Челябинской области (ОГРН 1027401143021). (л.д.71)
Как установлено в ходе судебного разбирательства Агафонова А.М. состояла в трудовых отношениях с ФГУ «ВС «Чебаркульский» с сентября 2008 г. по 07 октября 2010 г., работала в должности уборщика производственных помещений (л.д.15, 24).
Согласно ст. 1064 ГК РФ, вред, причиненный личности или имуществу гражданина подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.
Пунктом 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» предусмотрено, что одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя вреда.
В судебном заседании 17 августа 2011 года истец суду пояснила, что 16 июля 2010 года находилась на работе в ФГУ «ВС «Чебаркульский», по распоряжению начальника вся столовая выходила на уборку территории. Она вышла позже других, выполнять свою часть работы – убирать мусор, собранный другими работниками в кучи. Наполнив ведро, понесла его к контейнерным бакам, которые расположены немного в стороне от корпуса столовой. Подход к контейнерной площадки не асфальтирован. Возвращаясь, наступила в грязь на пешеходной дорожке, поскользнулась и упала на кисть левой руки. Встать сама не могла, помогли отдыхающие. Никто из сотрудников момент падения не видел, грязную одежду сменила на чистую и вернулась на рабочее место. Рука болела, опухла, она решила показать ее медицинскому работнику санатория. Начальник медчасти Ковин А.А. руку не осматривал, сказал рентгенологу ФИО7 сделать снимок, потом посоветовал взять страховой полис и поехать в поликлинику Чебаркуля на прием к врачу-травматологу. Она растерялась, так как проживает в г. Златоусте и полиса с собой не было, город Чебаркуль не знает и не сможет найти поликлинику. Врач-рентгенолог сказала, что у нее ушиб, ничего страшного. Она поверила медицинским работникам санатория, не сомневаясь в правильности выставленного ими диагноза – ушиб. Рука продолжала болеть, но она работала и терпела, так как работников, которые могли бы ее заменить, не было. В удовлетворении просьбы отпустить ее с работы работодатель ответил отказом. Уборщицу приняли только 30 августа 2010 года. Лишь тогда ей предоставили выходной и она сразу обратилась к участковому терапевту, которая выписала ей больничный и направила на консультацию к врачу-травматологу. 31 августа 2010 года травматолог направил ее на снимок, а посмотрев его, направил для наложения лангеты в связи с переломом. Она удивилась, так как думала, что у нее ушиб (л.д. 162, оборот).
В ходе производства по делу представителями ответчика оспаривались обстоятельства получения истцом травмы 16 июля 2010 года при исполнении трудовых обязанностей.
Согласно ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требовании и возражений.
В судебном заседании 17 августа 2011 года представитель ответчика Шарапа О.М. суду пояснил, что перелом истец получила позже падения, так как через 7 дней после перелома происходит консолидация – на его месте образуется костная мозоль. Консолидация происходит в любом случае, независимо от того, накладывался ли истцу гипс (л.д. 163, оборот).
Представитель ответчика Ковин А.А., являющийся заместителем начальника санатория по медицинской части, в судебном заседании 17 августа 2011 года суду пояснил, что 16 июля 2010 года истец обратилась к нему с жалобами и объяснениями по факту травмы, он находился в рентгенкабинете. Травматолога в санатории нет, поэтому после визуального осмотра направил ее делать рентген. Дефектов на коже левой руки у Агафоновой А.М. не было. Если бы узнал, что у нее перелом, ей наложили бы гипс, для этого есть все необходимое. На сделанном снимке костных дефектов обнаружено не было. Из санатория в г. Чебаркуль курсирует автобус, выезжает он в 14-20 часов. Оценив, как врач, что жизни истца ничего не угрожает, он предложил ей, взяв медицинский полис, поехать в город и показать руку врачу-травматологу. Ей предлагали обезболивающий укол, но она отказалась. Об обращении Агафоновой А.М. он поставил в известность вышестоящее руководство, звонить заведующей столовой не должен был, поскольку она ему не подчиняется. Обращений со стороны истца больше не было, она продолжала работать, жалоб на здоровье с ее стороны также не было. Консолидация, то есть срастание, для данного вида перелома при любых условиях образуется за 3 - 4 недели. К 30 августа 2010 года, когда был сделан снимок, на месте перелома должен быть виден костный нарост. На снимке видно, что перелом свежий, контур не размытый, четкий. Полагает, что при наличии перелома Агафонова А.М. не смогла бы работать. В настоящее время функция кисти не нарушена, перелом был, но рука восстановлена полностью. Вина санатория в причинении истцу вреда отсутствует (л.д. 163, оборот).
Доводы представителя ответчика подтверждены материалами дела, показаниями свидетеля ФИО7, пояснениями специалиста ФИО8.
Как следует из копии выписки из книги регистрации посетивших рентген-кабинет (л.д. 23), Агафонова А.М. в день получения травмы 16 июля 2010 года посещала рентген-кабинет, ей делали снимки в 2-х проекциях, поставлен диагноз – ушиб.
Согласно копии записи врача от 16 июля 2010 года (л.д. 33), на рентгенограмме левого лучезапястного сустава с захватом средней трети костей предплечья в 2-х проекциях – состояние костей в суставах не изменено, данные за перелом не определяются, отмечаются признаки деформации остеохондроза.
В судебных заседаниях 09 февраля 2011 года и 17 августа 2011 года свидетель ФИО7, являющаяся врачом-рентгенологом ФГУ «ВС «Чебаркульский», суду пояснила, что 16 июля 2010 года к ней обратилась Агафонова А.М. с жалобами на боль в лучезапястном суставе, пояснив, что упала на левую руку во время уборки территории. Был сделан снимок по месту указанного истцом болевогосиндрома– левого лучезапястного сустава в двух проекциях. Снимок делали по назначению Ковина А.А. – в типичном месте, которым является лучезапястная кость, также захватили зону предплечья. Пястные кости редко ломаются. На рентгенологическом снимке перелом не увидела, предположила ушиб, но вместе с Ковиным А.А. рекомендовала Агафоновой А.М. обратиться к травматологу (л.д. 99, 165).
Врач-травматолог ФИО8, опрошенный в качестве специалиста в судебном заседании 16 сентября 2011 года, возможность образования перелома при указанных истцом обстоятельствах отрицал. Суду пояснил, что у Агафоновой А.М. имел место нестабильный перелом, при котором при физической нагрузке на сломанную кость должно было произойти смещение, а учитывая, что истец руку не фиксировала, смещение произошло бы обязательно. По снимку от 31 августа 2011 года можно сказать, что перелому 3-4 недели, смещение отсутствует. Травмпункт работает круглосуточно, истец могла обратиться за медицинской помощью в любое время (л.д. 186, оборот).
По ходатайству истца Агафоновой А.М., в целях подтверждения ранее выставленного диагноза «перелом лучезапястной кости», определения степени тяжести вреда, причиненного ее здоровью, определением суда от 14 апреля 2011 года по делу назначена судебно-медицинская экспертиза (л.д. 133).
Согласно заключению эксперта Златоустовского городского отделения Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы № 346, у Агафоновой А.М. имел место косой перелом диафиза с переходом на головку 5-й пястной кости со смещением костных отломков. Данное повреждение квалифицируется как причинившее средней тяжести вред здоровью по признаку длительного расстройства здоровья. На рентгенологическом снимке от 16 июля 2011 года данный перелом не определяется в виду того, что линия среза рентгенологического снимка находится на уровне диафиза 5-й пястной кости левой кисти, где располагается перелом (л.д. 150-152).
Определением суда тот 25 августа 2011 года по ходатайству представителя ответчика по делу назначена дополнительная экспертиза, производство которой также поручено экспертам Златоустовского городского отделения Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы (л.д. 174-175).
Согласно дополнительному заключению эксперта № 346 (в связи с дополнительно поставленным вопросом), у Агафоновой А.М. имел место косой перелом диафиза с переходом на головку 5-й пястной кости левой кисти со смещением костных отломков. Указанное повреждение образовалось от воздействия травмирующей тупой силы на область левой кисти, влечет вред здоровью средней тяжести по признаку длительного расстройства здоровья. Не исключается возможность получения перелома диафиза с переходом на головку 5-й пястной кости со смещением костных отломков, при падении с высоты роста с ударом кистью о тупой твердый предмет. На рентгенологическом снимке от 165 июля 2010 года данный перелом не определяется в виду того, что линия среза рентгенологического снимка находится на уровне диафиза 5-й пястной кости левой кисти, где располагается перелом, первично выявленный на рентгенологическом снимке от 31 августа 2010 года « на представленной рентгенограмме левой кисти в 2-х проекциях имеется косой перелом диафиза с переходом на головку 5-й пястной кости со смещением в стадии консолидации». По данным медицинской литературы, при своевременно выставленном диагнозе и соответствующем лечении (иммобилизация гипсовой лангетой на 3-4 недели) трудоспособность восстанавливается через 6-8 недель. При отсутствии соответствующего лечения (иммобилизация), может происходить повторная травматизация в области перелома, что удлиняет сроки консолидации (сращения) отломков. Экспертом не исключена возможность образования перелома диафиза 5-й пястной кости левой кисти со смещением отломков 16 июля 2010 года (л.д. 176-180).
В соответствии со ст. 57, 79, 87 ГПК РФ по ходатайству представителя ответчика, определением суда от 16 сентября 2011 года по делу назначена повторная экспертиза, производство которой поручено областному государственному учреждению здравоохранения «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Челябинской области (л.д. 188-189).
Как следует из заключения судебно-медицинской экспертной комиссии от 29 ноября 2011 года (л.д. 201-221), комиссия экспертов пришла к выводам о том, что у Агафоновой А.М. в июле 2010 года имела место тупая травма правой кисти (суд полагает наличие опечатки в указании на травму правой кисти, поскольку в описательной части и остальной резолютивной части заключения указано на перелом левой кисти), характеризовавшаяся образованием закрытого косого перелома тела (диафиза) пятой пястной кости с распространением линии перелома на головку кости.
Данный вывод имеет обоснование в следующем: рентгенологическим исследованием левой кисти, проведенным Агафоновой А.М. 31 августа 2010 года в медицинском учреждении обнаружен косой перелом диафиза с переходом на головку 5-й пястной кости со смещением, в стадии консолидации. При исследовании того же снимка в рамках производства настоящей экспертизы также обнаружен перелом 5-й пястной кости левой кисти с признаками заживления (консолидации) перелома. Степень развития репаративных изменений кости не исключает возможность образования перелома в срок предполагаемой травмы левой кисти, сообщенный подэкспертной, а именно 16 июля 2010 года.
Более того, медико-криминалистическим исследованием, проведенным в рамках производства экспертизы установлено, что участок «просветления» (в виде относительно узкой темной полосы), обнаруженный в области средней трети диафиза 5-й пястной кости левой кисти на рентгенограмме от 16 июля 2010 года и изображение перелома 5-й пястной кости, обнаруженный на рентгенограмме от 31 августа 2010 года, являются изображением одного повреждения.
Перелом 5-й пястной кости левой кисти Агафоновой А.М. наиболее вероятно мог образоваться в результате травматического контакта поверхности тела Агафоновой А.М. (область тыльно-внутренней или внутренней поверхности кисти (ребро ладони) с твердым тупым предметом. Травматический контакт поверхности тела подэкспертной с травмирующим предметом мог быть осуществлен как при ударном воздействии предмета, так и при соударении поверхности тела с таковым.
При ответе на поставленные вопросы экспертная комиссия считает возможным указать, что установление способа и обстоятельств причинения повреждений не входит в компетенцию судебно-медицинских экспертов, так как для этого, помимо знаний о механизме образования повреждений, необходимы различные сведения не медицинского характера, получаемые следственным путем. Механизм образования имевшего место у Агафоновой А.М. повреждения (перелом 5-й пястной кости левой кисти) мог быть реализован при различных способах, в том числе и при падении Агафоновой А.М. с высоты собственного роста, при соблюдении обязательного условия, а именно наличия травматического контакта левой кисти подэкспертной с твердым тупым предметом.
Согласно ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 настоящего Кодекса.
Получение истцом травмы при указанных ею обстоятельствах подтверждены ее пояснениями, а также показаниями свидетелей ФИО10 и ФИО9, допрошенных в судебном заседании 17 августа 2011 года.
Свидетель ФИО10 суду показала, что со слов истца знает, что в середине лета 2010 года Агафонова А.М. на работе неудачно упала на руку и получила травму. В связи с тем, что в медчасти по месту работы ей поставили диагноз «ушиб», Агафонова А.М. продолжала работать, испытывая боль, занималась самолечением, к другим врачам не обращалась, делала примочки, пользовалась мазями (л.д. 164).
Свидетель ФИО11, проживающий совместно с истцом, суду показал, что 16 июля 2010 года Агафонова А.М. приехала с работы, собщив, что во время уборки территории упала на руку. Он предположил, что у нее может быть перелом, но истец сказала, что ей сделали снимок и перелома нет. Агафонова делала примочки, одевала на больную руку варежку, так как она постоянно мерзла, испытывала боль в руке. Он советовал ей пойти в больницу, но Агафонова А.М. говорила, что ее не отпускают с работы, а ушиб можно вылечить самостоятельно. О том, что у Агафоновой перелом узнал, когда она сделала рентген в поликлинике в августе 2010 г. (л.д. 164, оборот).
Не доверять показаниям свидетелей у суда нет оснований, их заинтересованности в исходе дела не установлено.
Оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности, суд считает, что в ходе производства по делу установлено, что Агафонова А.М. получила травму, а именно перелом 5-й пястной кости левой кисти при исполнении трудовых обязанностей 16 июля 2010 г..
Данный вывод подтверждается заключениями экспертов: от 19 июля 2011 года, выполненного судебно-медицинским экспертом ФИО12, имеющим стаж работы по специальности 16 лет (л.д. 150-152); от 02 сентября 2011 года, выполненного судебно-медицинским экспертом ФИО13, имеющим стаж работы 1 год (л.д. 176-180); выполненного судебно-медицинской экспертной комиссией в составе судебно медицинских экспертов ФИО14 – стаж работы 16 лет, ФИО15 – стаж работы 6 лет, ФИО16 – стаж работы 13 лет.
Эксперты имеют высшее образование, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, не доверять их заключениям у суда нет оснований, они последовательны и непротиворечивы, согласуются между собой и другими представленными истцом доказательствами.
Суд критически относится к доводам представителя ответчика о том, что истец не могла при наличии перелома исполнять свои трудовые обязанности в период с 16 июля 2010 года по 30 августа 2010 года, поскольку возможность длительное время претерпевать болевые ощущения относится к индивидуальным психо-физическим особенностям человека. Кроме того, возможность исполнения трудовых обязанностей при наличии указанной травмы подтверждена свидетелем ФИО7, допрошенной по ходатайству представителя ответчика в судебном заседании 17 августа 2011 года (л.д. 165, оборот).
Также не могут быть приняты во внимание доводы представителя ответчика о том, что получение истцом травмы не нашло своего подтверждения в ходе проведенного служебного расследования (л.д. 32-47), поскольку расследование проведено путем опроса возможных очевидцев травмы, тогда как наличие, либо отсутствие перелома не может быть подтверждено показаниями свидетелей. Обращение истца 16 июля 2010 года в медчасть санатория по поводу получения травмы при падении на его территории представителями ответчика не оспаривалось.
Согласно п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.
Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья (например, факт причинения вреда в результате дорожно-транспортного происшествия с участием ответчика), размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.
Истец в обоснование вины ответчика ссылалась на то, что травма получена ею при выполнении работы, не предусмотренной трудовым договором, а также неоказанием ей медицинской помощи.
Представители ответчика ФГУ «ВС «Чебаркульский» в ходе производства по делу вину в причинении вреда здоровью истца отрицали. В судебном заседании 17 августа 2011 года представитель ответчика Ковин А.А. пояснял, что в ФГУ «ВС «Чебаркульский» отсутствует врач-травматолог, в связи с чем после рентгенологического обследования рекомендовал Агафоновой А.М. на автобусе санатория выехать в г. Чебаркуль для получения консультации врача-травматолога. Непосредственного руководителя истца в известность не ставил, так как столовая ему не подчиняется.
Принятые меры суд считает недостаточными, неадекватными возникшей ситуации.
Как следует из пояснений Агафоновой А.М., она постоянно проживает в г. Златоусте, на работу добирается электричкой, в г. Чебаркуле не ориентируется, место нахождения врача-травматолога не знает. В период получения травмы являлась единственным уборщиком в столовой, так как другие работники находились в отпусках, в штатном расписании имелись вакансии.
При таких обстоятельствах истец не могла самостоятельно покинуть рабочее место для прохождения медицинского обследования, врачи-травматологи и хирурги в штате санатория отсутствуют, в связи с чем работодатель, в силу требований ст. 227-228 ТК РФ, обязан был организовать доставку Агафоновой А.М. в медицинскую организацию для получения квалифицированной медицинской помощи.
Согласно ч. 8 ст. 220 ТК РФ в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом.
В соответствии со ст. 1 ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваниях» от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний является видом социального страхования и предусматривает:
обеспечение социальной защиты застрахованных и экономической заинтересованности субъектов страхования в снижении профессионального риска;
возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью застрахованного при исполнении им обязанностей по трудовому договору и в иных установленных настоящим Федеральным законом случаях, путем предоставления застрахованному в полном объеме необходимых видов обеспечения по страхованию, в том числе оплату расходов на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию.
Статья 3 ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваниях» установила понятие страхового случая – подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, который влечет возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию.
Согласно ст. 8 названного Закона обеспечение по страхованию осуществляется:
В виде пособия по временной нетрудоспособности, назначаемого в связи со страховым случаем и выплачиваемого за счет средств на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний;
В виде оплаты дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного при наличии прямых последствий страхового случая, на лечение застрахованного, осуществляемое на территории РФ непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве до восстановления трудоспособности или установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности; приобретение лекарств, изделий медицинского назначения и индивидуального ухода; посторонний (специальный медицинский и бытовой) уход за застрахованным, в том числе осуществляемых членами его семьи.
Оплата дополнительных расходов, предусмотренных п.п. 3 п. 1 настоящей статьи, за исключением оплаты расходов на лечение застрахованного непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве производится страховщиком, если учреждением медико-социальной экспертизы установлено, что застрахованный нуждается в соответствии с программой реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания в указанных видах помощи, обеспечения или ухода. Условия, размеры и порядок оплаты таких расходов определяются Правительством РФ.
Возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.
Учитывая изложенное, оплата дополнительных расходов в связи со страховым случаем, в том числе на приобретение лекарств, в случаях, когда страховой случай не повлек стойкой утраты трудоспособности, отсутствует программа реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве, производится не страховщиком, а работодателем, как и возмещение морального вреда.
Полагая доказанной вину ФГУ «ВС «Чебаркульский» в причинении вреда здоровью Агафоновой А.М., выразившейся в непринятии своевременных мер по оказанию истцу квалифицированной медицинской помощи, постановке неправильного диагноза, доставке ее для обследования врачом-травматологом с освобождением от работы, на ответчика должна быть возложена гражданско-правовая ответственность в виде возложения обязанности по возмещению причиненного ущерба.
Требования истца о взыскании с ФГУ «ВС «Чебаркульский» расходов на лечение в размере 8 000 рублей удовлетворению не подлежат.
В подтверждение понесенных расходов Агафоновой А.М. представлены подлинные товарные и кассовые чеки на сумму 4 790 рублей 60 копеек (л.д. 158, 231-233).
Как следует из выписки из амбулаторной карты истца (л.д. 64), после осмотра травматологом и выявления перелома 5-й пястной кости слева, Агафоновой А.М. рекомендовано: кетонал, УВЧ № 5, магнитотерапия № 7, сухое тепло, лиотон-гель, натирание местно № 10, нимесил, блокада с дипроспаном, ЛФК, массаж, фастум-гель.
Принимая во внимание, что приобретенные истцом лекарственные средства не входят в перечень рекомендованных при лечении перелома, требования о взыскании расходов на лечение удовлетворению не подлежат.
К доводам истца о том, что в результате травмы у нее обострился остеохондроз и стали болеть другие органы, суд относится критически, поскольку остеохондроз является ее хроническим заболеванием, в причинной связи с переломом не состоит (ответ на запрос, л.д. 62-63, показания свидетеля ФИО17 в судебном заседании 17 августа 2011 года, л.д. 164).
Согласно ст. 237 ТК РФ моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.
В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.
В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Согласно ст. 1101 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Причинение истцу физических и нравственных страданий подтверждается совокупностью собранных по делу доказательств.
Согласно заключению эксперта от 19 июля 2011 года № 346 повреждение, полученное Агафоновой А.М., квалифицируется как причинившее средней тяжести вред здоровью по признаку длительного расстройства здоровья.
В судебном заседании 17 августа 2011 года Агафонова А.М. пояснила, что при перепадах погоды у нее болит место перелома, внешний вид кисти изменился – кость на мизинце вдавлена. Ей фактически не оказали необходимой медицинской помощи: не поставили обезболивающий укол, рентген сделали неправильно, освобождение от работы не дали. Работая, она испытывала сильные болевые ощущения, так как не предполагала наличие перелома и невозможность срастания перелома ввиду постоянных нагрузок на кисть.
Свидетель ФИО11, проживающий совместно с истцом, суду показал, что после травмы Агафонова А.М. по ночам испытывала сильные боли в кисти, стонала, говорила, что рука сильно болит, также говорила, что во время работы отжимает тряпку одной рукой, так как больную руку задействовать не может (л.д. 165).
Оценивая имеющиеся в деле доказательства в их совокупности, учитывая фактические обстоятельства причинения Агафоновой А.М. морального вреда, индивидуальные особенности потерпевшей, ее возраст, степень физических и нравственных страданий, вызванных постановкой неправильного диагноза и длительным неоказанием медицинской помощи, физической болью как в момент получения травмы, так и в период с 16 июля 2010 года по 31 августа 2011 года, до момента обнаружения травмы, руководствуясь принципом разумности и справедливости, суд полагает требования истца о взыскании причиненного морального вреда в сумме 100 000 рублей явно завышенными и считает необходимым определить размер компенсации морального вреда в сумме 9 000 рублей, полагая ее соответствующей понесенным истцом физическим и нравственным страданиям.
Согласно ст. 100 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.
В подтверждение понесенных расходов истцом предоставлен договор об оказании возмездных услуг от 09 февраля 2010 года (л.д. 69), квитанции от 09 февраля 2011 года (л.д. 68), от 30 ноября 2011 года (л.д. 234) на общую сумму 4 000 рублей. С учетом сложности и объема рассмотренного дела, среднего уровня оплаты подобных услуг при сравнимых обстоятельствах, количества судебных заседаний с участием представителя истца, требования истца в этой части подлежат частичному удовлетворению. С ответчика в возмещение расходов по оплате услуг представителя надлежит взыскать 3 000 рублей.
В соответствии со ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.
Согласно ч. 1 ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.
Согласно ст. 94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся в том числе расходы на проезд и проживание сторон и третьих лиц, понесенные ими в связи с явкой в суд.
В подтверждение требований о взыскании расходов на проезд в г. Челябинск для участия в рассмотрении кассационной жалобы в размере 358 рублей истцом приложены проездные документы (л.д. 156-157).
Принимая во внимание, что дата, указанная в билетах, соответствует дате рассмотрения Челябинским областным судом кассационной жалобы Агафоновой А.М. на решение суда от 09 февраля 2011 года, указанные расходы суд считает необходимыми, подлежащими взысканию с ответчика.
Согласно квитанции (л.д. 2), истцом при подаче искового заявления оплачена государственная пошлина в размере 200 рублей, следовательно, в пользу Агафоновой А.М. с ответчика подлежат взысканию расходы по оплате госпошлины в сумме 200 рублей.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 12, 198-199 ГПК РФ, суд
р е ш и л:
Исковые требования Агафонова А.М. удовлетворить частично.
Взыскать с Федерального государственного учреждения «Военный санаторий «Чебаркульский» Приволжско-Уральского военного округа Министерства обороны Российской Федерации в пользу Агафонова А.М. компенсацию морального вреда в размере 9 000 рублей, расходы на оплату услуг представителя в размере 3 000 рублей, расходы на проезд в размере 358 рублей, а также расходы по оплате государственной пошлины в сумме 200 рублей, всего 12 558 рублей.
В остальной части исковых требований Агафоновой А.М. отказать.
Решение может быть обжаловано в течение 10 дней в Судебную коллегию по гражданским делам Челябинского областного суда через суд, вынесший решение.
Председательствующий А.Е. Максимов
Решение не вступило в законную силу