Р Е Ш Е Н И Е
Именем Российской Федерации
15 декабря 2011 года Железнодорожный районный суд города Самары в составе :
Председательствующего – Колесниковой Л.Ю.
При секретаре – Полянских М.А.
Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № по иску Фулапова И.А., Фулапова М.А., Казаковой А.А. к Каширцевой Е.В., третьим лицам ФГУП « Ростехинвентаризация», УФРС по Самарской области о признании договора дарения квартиры, свидетельства о государственной регистрации права недействительными, применении последствий недействительности сделки,
У с т а н о в и л :
Истцы обратились в суд с вышеуказанным иском к ответчице мотивируя тем, что собственниками квартиры, расположенной по адресу : <адрес>, являются : Фулапов А.И. – их отец, Фулапова В.М. – мать, Фулапов М.А. – сын, Фулапов И.А. – сын, Казакова А.А. – дочь. В октябре 2008 года умер их отец Фулапов А.И., а 18 июля 2011 года умерла мать Ф. После смерти матери в конце августа 2011 года им ( истцам) стало известно, что доля, принадлежащая матери, была подарена ответчице Каширцевой Е.В. ( дочь Ф. от первого брака) на основании договора дарения от 4 марта 2011 года. Считают, что мать Ф. не могла выразить волеизъявление по дарению своей доли в квартире, поскольку с дочерью Каширцевой Е.В. не общалась около 7 лет, с 2005 года страдала тяжелыми заболеваниями : теряла память, путала имена, имела сахарный диабет первого типа. Мать никогда не выражала своё желание подарить свою долю в квартире ответчице. Со слов матери, еще при жизни, ответчица приезжала и возила её ( мать) куда-то, пояснить куда именно не смогла, по просьбе ответчицы что-то подписала. Полагают, что ответчица обманным путем, воспользовавшись тяжелым болезненным состоянием Ф. стала собственником 1\5 доли в спорной квартире, заставив её подписать договор дарения на свою долю.
В судебном заседании истцы свои исковые требования поддержали и настаивали и на их удовлетворении.
Ответчица и её представитель по доверенности в судебном заседании исковые требования не признали, пояснив, что в 2010 году у Ф. еще не было инсульта, у неё были микроинсульты, после которых она могла передвигаться. Но они были до 2010 года. С памятью у мамы всё было хорошо. Они с мамой часто смотрели фотографии, она узнавала всех родственников, давала адекватные пояснения, вспоминала подробности. При очередном разговоре Ф. вспомнила, что так ничего не подарила ей ( Каширцевой Е.В.). Она попросила её узнать как оформляется договор дарения. При оформлении договора дарения с мамой разговаривала регистратор, она задавала ей вопросы она отвечала как её зовут, мама отвечала адекватно, понимала все происходящее, всех узнавала и подписала сама договор дарения доли.
Выслушав объяснения сторон, их представителей, допросив свидетелей, эксперта, изучив материалы дела, суд находит, что исковые требования истцов подлежат удовлетворению по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином хотя и дееспособным, но находящимся в момент её совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате её совершения.
Свидетель С. в судебном заседании пояснила, что она работает почтальоном 14,5 лет. Семью Фулаповых знает более 10 лет, так как всегда приносила им газеты и пенсию. Последнее время приносила Ф. пенсию и пособие. Ф. расписывалась сама, последнее время она делала это коряво, лёжа в спальне, не выводила буквы и ей приходилось подставлять ей линейку. Она рекомендовала Казаковой А.А., дочери Ф. оформить доверенность. Но дочь ответила, что нотариус отказалась поскольку Ф. у нотариуса давала сбивчивые пояснения. Она определила, что Ф. нездорова по внешнему виду и по поведению. Она ( Ф..) не сразу её узнавала, не называла по имени, хотя ранее всегда называла. Разницу до и после видно сразу. Ранее Ф. была общительная и они с ней всегда разговаривали.
Свидетель Б. в судебном заседании пояснила, что она познакомилась с Ф. в 2006 году уже после инсультов. Ф. была со странностями. Странности Ф. проявлялись в том, что она смотрела на неё как в пространство, странно отвечала на вопросы. С Ф. можно было говорить, но в основном она вспоминала прошлое, о настоящем говорила с трудом, путала детей. Последний раз она видела Ф. год назад.
Свидетель Ф. в судебном заседании пояснил, что Ф. была его матерью. Еще за год до своей смерти она начала многое забывать, путала имена, даты и прочее. На вопрос как зовут их отца, она называла его ( П.) имя. Она забывала, что только что поела. Иногда она нормально общалась, улыбалась, а потом как будто «зависала».
Свидетель Я в судебном заседании пояснила, что знакома с Ф. поскольку училась с ответчицей Каширцевой Еленой. Она знала их семью, также она бывала у них в последний год жизни Ф... Она общалась с ней, Ф. её узнавала, спрашивала об её семье, сыне. На вопросы она отвечала внятно, в последнее время у неё были нарушения речи, но говорила она нормально. Ф. говорила, что хотела бы работать, так как ей надоело лежать. Ф. просила отвезти её в регистрационную палату, чтобы оформить договор дарения на Каширцеву Лену, так как давно ей обещала. Она говорила об этом, когда ещё ходила. Она отвозила Ф. и Каширцеву Е.В. в регистрационную палату и тоже там присутствовала. Регистратор задавала различные вопросы Ф. на которые она отвечала. На вопрос регистратора о том, что понимает ли она, что её собственность переходит Каширцевой Лене, Ф. ответила, что верит ей.
Свидетель П. в судебном заседании пояснила, что последний раз Ф. была у неё в гостях 1 апреля 2011 года, восхищалась ремонтом, узнавала её, называла по имени, говорила, что давно собиралась в гости. Ф. советовалась с ней по вопросу дарения, так как говорила, что подарила квартиру дочери. Последний раз Ф. сама ей звонила в марте этого года.
Свидетель Г. в судебном заседании пояснила, что она знала Ф. как одноклассницу своей мамы. Ф. с дочерью Леной приезжала к ним в апреле, а также они общались с ней один раз по телефону. В основном Ф. разговаривала по телефону с её мамой, но как-то раз трубку подняла она, Фулапова В.М. её узнала, спрашивала как дела, на вопросы о здоровье отвечала нормально, поведение было адекватное, провалов в памяти она не замечала. До апреля она Ф. не видела, только по телефону разговаривала один раз.
Свидетель Г. в судебном заседании пояснил, что 13 июля 2011 года он приезжал к Фулаповым по вызову как участковый врач-терапевт вместо участкового врача И., которая болела. Пожилая женщина была в тяжелом состоянии. На его вопросы о дате рождения и имени, она ответила внятно. Он произвел осмотр пациентки. Она была вялая, почти дремала, отвечала тихо, но все понимала. Она ориентировалась, понимала, что с ней разговаривает врач.
Свидетель И. в своём письменном заявлении пояснила, что знала Фулапову В.М. с 1992 года. Она находилась на диспансерном учете с диагнозом церебральный атеросклероз и другие заболевания. Ухудшение состояния Ф. началось с 2006 года, она страдала нарушением памяти, речи. Ухаживала за ней дочь в связи с отсутствием памяти, ориентировки во времени и пространстве. С 2010 года с июля месяца Ф. перестала узнавать детей, не помнила даты их рождения, свою дату рождения, количество своих детей, не узнавала соседей, участкового врача ( л.д. 151).
Свидетель Т. в письменных пояснениях показала, что Ф. и её пять детей знает с 1983 года. После перенесенного инсульта в 2005 году Ф.. часто посещала поликлинику № 13 по месту жительства в сопровождении своих детей, так как в этом нуждалась. При прогулках во дворе дома при общении была немного заторможена. А после наркоза при операции на ноге при разговоре чувствовалась заторможенность, замедленная речь и провалы памяти, особенно в последний год своей жизни ( л.д. 152).
Из заключения посмертной первичной комиссионной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы следует, что с 1986 года Ф. страдала гипертонической болезнью и с 1987 года состояла на диспансерном учете. С 1988 года у неё обозначились признаки дисциркуляторной энцефалопатии в связи с гипертонической болезнью. Данные медицинского наблюдения свидетельствуют о том, что в 2005 году у Ф. признаки дисциркуляторной энцефалопатии соответствовали второй стадии заболевания в стадии декомпенсации и церебрального атеросклероза. Явно неблагоприятное течение гипертонической болезни у Ф. осложненное сахарным диабетом и церебральным атеросклерозом, к началу 2006 года привело к острому нарушению мозгового кровообращения по типу ишемического инсульта. При нейропсихологическом обследовании в апреле 2006 года была выявлена эмоциональная лабильность, недостаточная критичность, легкие нарушения памяти и умеренно выраженное интеллектуальное снижение. В октябре 2006 года психиатором психические нарушения у Ф. определяются как умеренно выраженное интеллектуально-мнестическое снижение с аффективными нарушениями вследствие органического заболевания головного мозга сосудистого генеза. Последующее наблюдение за состоянием Ф. осуществлялось только неврологом и терапевтом, которые отмечали прогрессирующее нарастание признаков дисциркуляторной энцефалопатии, в том числе когнитивных нарушений. Имеющиеся в материалах дела указания на аффективные нарушения в виде эмоциональной лабильности, склонности к раздражительности, астено-депрессивного синдрома, аффективных нарушений свидетельствуют о нарастающей тяжести и глубине когнитивных нарушений у Ф.. : с 2009 года у Ф. отмечаются признаки дисциркуляторной энцефалопатии уже 3 стадии, при которой когнитивные нарушения достигают степени деменции ( слабоумия). В медицинской документации нет описания и квалификации психического состояния подэкспертной на дату наступления юридически значимой ситуации ( заключения договора дарения от 4 марта 2011 года) или максимально приближенную к ней. Но совокупность медицинских данных и свидетельских показаний свидетельствуют о том, что уже к июлю 2010 года ( т.е. более чем за полгода до момента заключения договора дарения) у Ф.. были выражены признаки слабоумия. Слабоумие является стойким и необратимым психическим расстройством, в связи с чем комиссия приходит к заключению, что на момент составления договора дарения 4 марта 2011 года Ф. находилась в таком психическом состоянии, которое в значительной степени ограничивало её способность к правильному осмыслению ситуации, её критической оценки, прогнозированию результатов и юридических последствий своего решения и осознанного регулирования своего поведения, в связи с чем 4 марта 2011 года на момент составления договора дарения Ф.. не могла понимать значение своих действий и руководить ими ( л.д. 167-175).
Допрошенный в судебном заседании в качестве эксперта Г, дававший вышеназванное заключение от 15 ноября 2011 года, показал, что у Ф. были стойкие и необратимые признаки слабоумия. Слабоумие не лечится, от него не выздоравливают, эта болезнь нарастает и она появляется не неожиданно, а развивается годами. У Ф. нарастали снижение и нарушение функций памяти, ориентировки, понимание. Признаки слабоумия выражались постоянно, проявлялись ежедневно. Слабоумный не может понимать значения своих действий и руководить ими, а также он не понимает последствий. При проведении экспертизы исследовались медицинские документы Ф. принимались во внимание показания свидетелей, а также показания истцов и ответчика. Слабоумные могут узнавать тех кого знают давно, помнят своё имя. Слабоумие это нарушение не только памяти и ума, но и волевые нарушения. Ф. в силу своего заболевания, была внушаема и управляема. Если бы у неё была твердая воля и она хотела бы оформить договор дарения доли ответчице, то не стала бы ни с кем советоваться. Или собрала бы собрание внутри семьи и объявила бы свою волю. В данном случае, кроме как с ответчицей Ф. ни с кем желание подарить свою долю в квартире, не обсуждала.
Оценивая добытые по делу доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу, что при составлении договора дарения 4 марта 2011 года Ф. не могла понимать значение своих действий и руководить ими. Делая такой вывод, суд учитывает сведения из медицинских документов и прокомментированные допрошенным в судебном заседании экспертом Г, Не противоречит этот вывод суда и показаниям свидетелей С. Б. Ф. Г. а также письменным объяснениям И.., Т. Не доверять показаниям данных свидетелей у суда оснований не имеется.
Вместе с тем, суд критически оценивает показания свидетелей Я.., П. Г. поскольку их показания не согласуются с медицинской документацией, данные свидетели не являются специалистами в области медицины и их описание поведения Ф. носят бытовой характер.
В соответствии с ч. 3 ст. 177 ГК РФ если сделка признана недействительной на основании настоящей статьи, соответственно применяются правила, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 171 настоящего Кодекса.
Согласно ч. 1 ст. 171 ГК РФ каждая из сторон ничтожной сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре – возместить его стоимость в деньгах.
В связи с тем, что суд пришел к выводу о том, что договор дарения от 4 марта 2011 года, заключенный между Ф. и Каширцевой Е.В. является недействительной сделкой, следовательно, суд считает необходимым применить последствия недействительности сделки, в соответствии с требованиями ст. 166 ГК РФ, а именно, вернув стороны в первоначальное положение, признав Ф. собственником 1\5 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу : <адрес> и признании свидетельства о государственной регистрации права на имя Каширцевой Е.В. на 1\5 долю спорной квартиры недействительным.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 194-198 ГПК РФ, суд
Р е ш и л :
Признать договор от 4 марта 2011 года, заключенный между Ф. и Каширцевой Е.В. о дарении 1\5 доли в праве собственности квартиры, расположенной по адресу : <адрес> – недействительным.
Признать свидетельство о государственной регистрации права на имя Каширцевой Е.В. на 1\5 долю квартиры, расположенной по адресу : <адрес> – недействительным.
Применить последствия недействительности договора дарения, вернув стороны в первоначальное положение, признав Ф. собственником 1\5 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу : <адрес>
Настоящее решение является основанием для прекращения записи о праве собственности Каширцевой Е.В. на 1\5 доли квартиры, расположенной по адресу : <адрес>, произведенной в Едином государственном реестре прав на основании договора дарения от 4 марта 2011 года, и внесении записи о праве собственности Ф. на 1\5 доли квартиры, расположенной по адресу : <адрес>
Решение может быть обжаловано в Самарский областной суд в течение 10 дней со дня принятия его в окончательной форме.
Председательствующий :
Решение в окончательной форме изготовлено 22.12.11.