Дело №1-**/2010
ПРИГОВОР
именем Российской Федерации
г. Заринск ** июня 2010 года
Судья Заринского городского суда Алтайского края Чебанов П.С.
при секретаре Назаренко С.Ю. с участием
государственных обвинителей – заместителя прокурора г.Заринска Головача С.Н. и старшего помощника прокурора г.Заринска Щегловой Е.З.,
потерпевших Ш. и Б., представителя потерпевшего И.
подсудимого Некрасова С.В.,
защитника – адвоката Чуб Е.А., представившей удостоверение № 646 и ордер № 079820,
рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела в отношении Некрасова С.В., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст.111 УК РФ,
установил:
Некрасов причинил тяжкий вред здоровью двух лиц при следующих обстоятельствах.
В период с ** час. **2010 года до ** час. **2010 года Некрасов С.В., Ш. и Б. в вагоне для рабочих на территории лесопильного участка (пилорамы) ИП «**» по ул.**, д.** в г.Заринске Алтайского края распивали спиртное. При этом между ними возникла ссора, в ходе которой Некрасов под воздействием опьянения из возникшей неприязни решил причинить тяжкий вред здоровью Ш. и Б. Во исполнение этого умысла он в указанный промежуток времени взял в вагоне топор, которым нанес обоим удары в различные части тела, в том числе и в область головы. В результате этого насилия он причинил тяжкий вред здоровью Б. в виде трех ушибленных ран левой теменной и височной области, открытого оскольчатого перелома левой теменной и височной костей, ушибленной раны лобной области, открытого перелома наружной пластинки лобной пазухи, ушиба головного мозга средней степени, а также Ш. в виде трех ушибленных ран правой теменной, теменно-височной областей головы с повреждением правой ушной раковины, открытого оскольчатого перелома правой теменной и височной костей с переходом на основание черепа, ушиба головного мозга тяжелой степени, кровоподтеков в области обоих глаз. Кроме того, Некрасов причинил Ш. вред здоровью средней тяжести в виде рубленой раны внутренней поверхности левого голеностопного сустава.
Подсудимый вину в содеянном признал частично. Выражая отношение к обвинению, он пояснил, что действительно обоих ударил обухом топора, но в порядке самообороны.
По существу обвинения он дал следующие показания.
С Ш. и Б. до **2010 года знаком не был, Ш. просто один раз видел.
Вечером **2010 года он находился в вагончике по ул.**, д.**, где работал в качестве сторожа по охране леса и техники, там же и жил, поскольку не имеет собственного жилья. При этом он пошел в магазин за продуктами, попутно купил спиртное. По возвращении в вагончике обнаружил Б., Ш., Т., А.
Т. ему сказал, что они болеют с похмелья и замерзли. Они стали распивать спиртное. В ходе этого занятия ссор и скандалов не было, все шло нормально. Прошло определенное время и К. с Т. ушли. Некоторое время спустя Некрасов сказал А., чтобы он забирал своих друзей и шел, потому что может приехать начальство. Однако ушел только А., а Б. и Ш. остались. Они втроем отдохнули, немного поспав, а потом Некрасов вышел, затушил горящие опилки, вернулся в вагончик и снова прилег. Через некоторое время Ш. и Б. проснулись. Все снова выпили спиртного. Ш. стал жаловаться на то, что родители его заставляют работать, что он недавно выписался из наркологии. Некрасов прошел к печке и подбросил в нее дрова. При этом он увидел, что Б. подошел к Ш. и что-то ему сказал и сел обратно на скамью у левой стены от входа. Некрасов также сел на свое место. Ш. спросил у Некрасова 10 досок, мотивируя только тем, что ему «надо». Некрасов не знает, для чего ему понадобились доски, может быть он хотел их продать и купить спиртного, потому что у них оно на тот момент заканчивалось. Некрасов ему отказал, потому что на пилораме за год образовалась недостача в 30 куб. м лесоматериала. Б. при этих словах рассмеялся, а Ш. стал его упрекать в жадности, что он отказал им в «каких-то 10 досках». При этом Ш. встал и прошел за спину Некрасова. Некрасов подумал, что он направился попить воды. В процессе упрека Ш. обозвал его нецензурно с употреблением термина, особо оскорбительного для Некрасова, как лица, ранее отбывавшего лишение свободы. Некрасов ему на это только заметил, чтобы он следил за тем, что говорит, не высказал даже предупреждения о негативных последствиях для Ш., если он повторит такое оскорбление, и не угрожая ему. Однако Некрасов почувствовал удар в голову. Это Ш. сзади ударил его табуретом по голове. Табурет стоял за спиной Некрасова, был непрочным, потому что в нем рассохся клей, которым были скреплены его составляющие, а другие крепления отсутствовали. Табурет при ударе о голову Некрасова распался на три части. Б. в этот момент еще сильнее рассмеялся. Некрасов вскочил, подошел к печке, у которой стоял топор, поскольку именно топор ему попался на глаза в этот момент. Взял топор и направился к Ш. Ш. в этот момент отбросил фрагмент табурета, в руках у него ничего не было, никаких активных действий, в том числе и руками, он не совершал, ничего не говорил, находился от Некрасова примерно в 2-х метрах. Некрасов приблизился к нему и ударил его по голове обухом топора раза 2-3, точно не помнит. В какое именно место головы он ударил, Некрасов не помнит. В момент нанесения ударов они были лицом друг к другу. От этих ударов Ш. упал на лежанку лицом вниз. При этом нижняя часть тела оказалась свешенной на пол, ноги располагались на полу. Некрасов обернулся к Б. и увидел, что тот бежит к нему. Некрасов понял, что Б. будет его бить, поэтому ударил и Б. по голове обухом топора раза три. В этот момент у Б. в руках ничего не было, он не делал угрожающих движений, не замахивался, возможно, он хотел помочь Ш., но Некрасов его приближение расценил как угрозу для себя. Также не помнит, в какие части головы пришлись удары. С Б. они также были в этот момент лицом друг к другу. После получения ударов Б. побежал в противоположную от входной двери сторону, запнулся о стоящий на полу водяной насос и упал на пол. Некрасов ему сказал, чтобы они уходили. В этот момент, поскольку Некрасова трясло от волнения, у него из левой опущенной вниз руки, которая тоже тряслась, вырвался топор и упал на ногу Ш., обутую в валенок. Некрасов подошел к столу, чтобы выпить и успокоиться. Б. в этот момент сел на топчан. Некрасов прошел к печке и поставил топор на прежнее место. Б. стал поднимать Ш., но только свалил его на пол. На этот момент Некрасов считал, что здоровью Б. и Ш. ничего не угрожает. Однако, когда увидел, что Б. не удалось привести в сознание Ш., то побежал домой к Ч., чтобы по телефону вызвать «Скорую помощь» поскольку в вагончике телефон не работал. На его стуки никто не открыл. Он побежал к детскому саду, но там тоже не открыли. Поэтому он вернулся в вагончик. Б. хотел уйти один. Но Некрасов его не отпустил. Потом Некрасов стал растапливать печку, но дрова были сырые и не разгорались. Поэтому он взял фрагменты разбитого о его голову табурета и бросил их в топку, в результате чего сжег. Примерно через 2 часа пришел К. Но, поскольку у него на счете телефона денег было недостаточно для звонка в «Скорую помощь», Некрасов отправил его к Ч. домой. Но тут Ч. сам пришел.
У Некрасова с Б. был разговор про места лишения свободы, но конфликтов на этой почве между ними не было.
Некрасов ударил обоих обухом топора, потому что опасался за свою жизнь. Дело в том, что он ранее дважды оказывался в ситуациях, когда его били сзади. Воспоминание об этих случаях повлияло на его решение об обороне в том смысле, что в этой ситуации он однозначно понял, что они намерены его побить. Кроме того, они оба молодые и здоровые, у него же болят ноги, без топора не справился бы даже с одним из них. Если бы Ш. не ударил его табуретом, а Б. не пошел на него, Некрасов не стал бы применять топор, даже несмотря на нанесенное ему Ш. оскорбление.
Некрасов не знает, по какой причине Ш. ударил его табуретом. Некрасов не давал ему для этого повода, даже словесно. При нанесении удара Ш. ничего не говорил, не угрожал, ссор никаких не было. В настоящее время Некрасов предполагает, что Ш. это сделал под влиянием Б. К такому мнению он пришел, потому что во время этапирований наслышан о том, что тот нехороший человек. Это он подговорил Ш. на требование досок. Ш. же сам не мог так поступить по своей воле. Почему Б. сам не попросил у Некрасова доски, подсудимый не знает.
В вагончике было 2 табурета. Некрасов хотел делать уборку в вагончике, поэтому сжег именно этот табурет, который развалился.
На Ш. была куртка с красными полосами и серые валенки.
Почему Ш. ударом табурета не повредил его голову, Некрасов не может объяснить. Но предполагает, что сыграла роль спортивная шапка толстой вязки, которая была на его голове. Да и удар был не сильным, но представлял угрозу для его жизни и здоровья, потому что его можно было забить одной ножкой от табурета. Может быть, Ш. не совсем удобно взялся за табурет для нанесения сильного удара.
Брызги на стекле образовались, вероятно, в результате удара Б. по голове. В момент нанесения удара Б. тот был в метре от лавочки. Кровь на полу возле лежака могла оказаться в результате хождения уже травмированного Б. по комнате. Кроме того, Б. дважды ходил в туалет.
С показаниями потерпевших Некрасов не согласен. Он не знает, почему они дают такие показания. Не знает также, есть ли у них основания для его оговора. Однако ему ясно, что между ними сговор.
В момент нанесения Ш. удара Некрасову, Некрасов сидел на табурете у стола лицом к печке, то есть в сторону, противоположную входу. Ш. до того, как встал, сидел на кровати также у стола. Б. сидел у противоположной, левой от входа стены на скамейке. Второй табурет, которым Ш. ударил Некрасова, стоял за спиной Некрасова, ближе к столу.
Ш. после падения на лежак не подавал признаков сознания, пока его не стал пытаться поднять Б..
После удара Ш. Некрасова Некрасов сознание не терял. Некрасов не помнит, что сказал врач, когда осмотрел его голову в больнице.
Государственным обвинителем оглашен протокол явки с повинной и протокол его допроса в качестве подозреваемого в связи с существенными противоречиями.
Подсудимый объяснил, что может он так и заявлял и давал показания, что пришли трое незнакомых, когда он находился в вагончике, что один из них, который был в куртке с красными вставками, ударил его кулаком по голове, что после его ударов топором третий парень убежал. Но в тот момент он был «не в себе», потому что после этого происшествия его долго трясло, он пребывал в стрессовом состоянии, даже на психиатрическом исследовании он оставался в таком же состоянии. Может быть по этой причине он и перепутал, что куртка с красными полосами была на Ш. На самом деле, если бы Ш. ударил его кулаком, а не стулом, по голове, то он «там до сих пор лежал бы», потому что Ш. здоровый и у него удар кулаком сильнее, чем табуретом. Давление оперуполномоченный А., который оформлял явку с повинной, на него не оказывал. О совершенном преступлении Некрасов заявил добровольно. Но текст заявления в этом протоколе писал А. А показания в протоколе допроса записаны со слов как Некрасова, так и следователя.
Вина подсудимого подтверждается и следующими доказательствами.
В протоколе явки с повинной л.д. 11) зафиксировано в ** час. 50 мин. **2010 года заявление Некрасова о совершенном им преступлении.
В этом заявлении он собственноручно указал, что работает на пилораме, где и живет. К нему в вагончик около **час. ночи **2010 года зашли погреться трое ранее ему не знакомых мужчин. Он угостил их чаем. Потом один из них, который был одет в куртку с красными вставками, стал говорить, чтобы Некрасов дал ему 10 плах. Некрасов ему отказал. Тогда этот мужчина ударил его кулаком по голове. Некрасов «тут же» вскочил, схватил топор, обухом которого ударил два раза этого мужчину по голове. Тот упал. Некрасов обухом топора ударил два раза также и второго мужчину по голове. Тот тоже упал. Третий мужчина выбежал из вагончика. Первый мужчина лежал на полу до приезда сотрудников милиции, а второй сидел на кровати. В момент нанесения им ударов топором, у них в руках ничего не было. Некрасов ударил их, потому что боялся, что с ними не справится. Утром он позвонил хозяину, который вызвал сотрудников милиции.
Допрошенный по инициативе государственного обвинителя в качестве свидетеля оперуполномоченный А. суду показал, что утром **2010 года он заступил на дежурство и сразу выехал на место происшествия на эту пилораму. Там, в вагончике, были Некрасов и 2 мужчин, один из которых лежал на полу, а второй сидел на диване. Некрасов вкратце на месте все рассказал, что потом изложил в своем заявлении в протоколе явки с повинной в ОВД. В этом заявлении он указал, что ночью пришли трое незнакомых парней, спрашивали у него про лес, один из них ударил его или пытался ударить кулаком по голове, после этого Некрасов взял топор, которым ударил их. Других версий Некрасов не излагал. Текст заявления в протоколе Некрасов писал собственноручно. При этом он не выражал никаких проблем с написанием, в том числе и в связи с плохим зрением в отсутствие очков. А. Некрасову не диктовал текст заявления. Некрасов был в нормальном состоянии, абсолютно адекватно себя вел, понимал вопросы, правильно на них реагировал.
В вагончике телефон отсутствовал или не работал.
А. не помнит такого случая, чтобы в 2004 году на Некрасова было совершено аналогичного характера нападение.
В протоколе допроса в качестве подозреваемого Некрасов в присутствии адвоката дал показания, по содержанию аналогичные его заявлению с повинной. Данный протокол не содержит замечаний по его оформлению л.д. 34-36).
Потерпевший Ш. суду показал, что Некрасова он знал: ранее к нему заходил на работу, там они выпивали спиртное. После этого они не виделись, и отношений никаких между ними нет. Неприязни к нему он не испытывает.
В тот день зимой, а это было после Нового года, в вагончик к Некрасову он пришел с Т., А. и Б., чтобы выпить спиртного. Они выпивали в вагончике. Некрасов им в этом не препятствовал, а выпивал с ними спиртное, которое они принесли с собой. Между ним, Ш., и Некрасовым никакой ссоры не было. Потом Б. и Некрасов начали выяснять отношения – кто из них как отбывал лишение свободы, какое звание там имел, какое звание является более почетным и авторитетным. Это даже была не ссора, а просто они перепирались. Лично он на Некрасова даже не матерился. Потом А. и Т. ушли. Они остались втроем и продолжили употребление спиртного. Потом Некрасов стал их выгонять из вагончика, видимо ему что-то не понравилось, хотя Ш. вел себя спокойно. Однако они не стали выходить. Ш. ничего не успел Некрасову сказать или спросить у него, как получил удары обухом топора в голову. Некрасов бил его в тот момент, когда он, Ш., сидел на лавочке, рядом никого не было. Удары Некрасов наносил сзади. Б. это увидел, подскочил к Ш. посмотреть на него и тоже получил удары в голову. После получения ударов Ш., видимо, потерял сознание, потому что не знает, что было потом. Пришел в себя только в больнице. Он не видел, как Некрасов наносил удары Б., а узнал об этом из показаний Б. уже в милиции. После этого случая он Б. не видел.
В вагончике о лесоматериале речи не было, это он помнит. Дело в том, что эти доски из той компании никому не нужны, и никто о них не говорил ни в вагончике, ни по пути туда. Они шли мимо и зашли исключительно для того, чтобы употребить спиртного. Некрасов сам продает пиломатериал.
До этого здоровье, в том числе и речь, у него были нормальные. Он работал, проходил комиссию каждый год. В настоящее время он имеет 1 группу инвалидности как следствие этого избиения.
Потерпевший Б. в судебном заседании показал, что подсудимого он ранее видел, но личных отношений между ними не было. С Ш. они друзья.
Поздно вечером **2010 года он, Ш., Т. и А. шли с поселка ** домой. Они проходили мимо пилорамы, на территории которой стоит вагончик. Не помнит, кто именно предложил зайти в этот вагончик, чтобы там выпить. У них с собой было 1,5 л самогона. В этом вагончике Б. раньше не был. В вагончике сидел незнакомый мужчина, вскоре туда пришел и также ранее Б. не знакомый Некрасов. Все, в том числе и Некрасов, стали распивать самогон. При этом Некрасов им не задавал вопросов о цели их визита. Сидели там долго. Через определенное время Т., А. и тот, который был в вагончике, ушли. Остались он, Ш. и Некрасов. Они сидели за одним столом, пили самогон. При этом Некрасов и Ш. между собой разговаривали, а Б. сидел от них в пределах 2-х м и не вникал в суть их общения, хотя они были в пределах его видимости, между ними никаких перегородок не было. В какой-то момент Б. обратил внимание на них в связи с тем, что Ш. упал. Посмотрев, он увидел, что Ш. лежит на полу, на его голове и на полу кровь, а Некрасов стоит с топором в руках, и на топоре тоже кровь. Б. понял, что Некрасов ударил топором Ш., хотя и не помнит, возможно потому что не видел, самого удара. Поэтому он поднялся с лавочки, сделал шаг или два к Некрасову, чтобы задать ему вопрос – что он делает? Однако он не успел ничего сказать и ничего не делал, как Некрасов ударил и его по голове. От удара Б. упал. Он не помнит, сколько ему было нанесено ударов, сколько времени он пробыл без сознания. Пришел в себя утром, когда незнакомые люди вызывали милицию и «Скорую помощь». Он лежал на диване, но не знает, как там оказался, потому что падал на пол. Ш. лежал на полу без сознания. Помнит, что Некрасов, когда приехали врачи и милиция, бегал и «орал», что они, Б. и Ш., якобы украли у него 30 куб. м лесоматериала. Потом Б. госпитализировали. Больше он Некрасова не видел. За что его ударил Некрасов, он не знает до сих пор. Однако он не желает осуждения подсудимого за это преступление.
Что касается кражи лесоматериала, то ни он, ни Ш. лес не воровали. Он им не нужен. О том, что лес украли с пилорамы, речи вообще не шло в вагончике, Некрасов им претензий такого рода не предъявлял. Б. слышал спор между Некрасовым и Ш. по поводу пиломатериала, но не вникал в суть. Почему об этом стал кричать утром Некрасов, он не знает. Они зашли в вагончик исключительно с целью распития там самогона. Никому из их компании лес не был нужен, никто о нуждаемости в лесоматериале до входа в вагончик и в процессе распития спиртного речи не вел. Никто об этом не говорил и с Некрасовым. Из-за чего возникла ссора между Ш. и Некрасовым, Б. не знает. Уже потом, по прошествии времени, он связал услышанный им в вагончике спор между Ш. и Некрасовым про пиломатериал и крики Некрасова по приезду сотрудников милиции о краже пиломатериала, поэтому предположил, что возможно они в вагончике об этом и говорили.
Он не видел, чтобы перед нанесением Некрасовым удара Ш. последний замахивался на первого каким-либо предметом, в том числе табуретом или стулом. В это время у Ш. и у него, Б., в руках не было никаких предметов. Если бы Ш. замахивался на Некрасова табуретом и ударил его, Б. это увидел бы, потому что табурет в отличие от топора имеет большие размеры, деревянный, ломается и издает звук. Ш. и Некрасов в этот момент сидели рядом, в пределах его видимости. Табуретов и стульев в вагончике не было вообще. Там стояли лавки, диван, стол и телевизор. Б. Некрасова тоже не бил. Угроз Некрасову они также не высказывали. Он им также не высказывал каких-либо претензий, в том числе и по поводу кражи или требования лесоматериала. Лично Б. с Некрасовым не ссорился.
Некрасов говорит неправду, утверждая, что в вагончике Ш. жаловался на то, что родители принуждают его обратиться в наркологию и заставляют работать, что после этого разговора он, Б., подходил к Ш., о чем-то с ним говорил, после чего Ш. затребовал от Некрасова 10 досок. Такого вообще не было в действительности.
Когда они остались втроем, то Б. отлучался из вагончика отправлять естественные надобности на соответствующее время. Однако после последнего такого выхода он в вагончике сидел продолжительное время до того самого момента, как Некрасов взялся за топор. В вагончике он не спал.
Б. не помнит, чтобы он в вагончике разговаривал с Некрасовым на тему исправительных колоний, отбывания там наказания. Хотя он и отбывал лишение свободы, но он не имеет привычки этим кичиться.
Лично он, Б., к моменту трагической развязки в вагончике был пьян, поэтому допускает, что по этой причине все детали не помнит. Однако то, о чем он показал в суде, он помнит уверенно и не искажает по причине опьянения действительные события и факты.
На очной ставке **2010 года с Некрасовым Б. настоял на том, что ни он, ни Ш. не наносили удары Некрасову перед тем, как тот топором нанес им удары. Он уточнил, что спал в тот момент, когда Некрасов начал бить топором Ш. Однако он уверен, что Ш. его не бил, потому что от одного удара Ш. не только табуретом, но и кулаком, Некрасов потерял бы сознание.
Некрасов настоял на своих показаниях о том, что Ш. ударил его табуретом по затылку, поэтому он ударил Ш. топором 1 раз, а Б. – 2 л.д. 73-75).
На очной ставке **2010 года с Некрасовым Ш. л.д. 215-216) также настоял, что никакого конфликта между ними не было, он не ударял Некрасова ни табуретом, ни каким другим предметом, табурета он вообще не видел в вагончике, что Некрасов первым ударил Б., а потом и его, когда он отходил от упавшего Б., что никакого разговора про доски не было, так как доски им не нужны, а им нужна была выпивка.
Некрасов же также настоял на том, что после того, как Б. что-то сказал Ш., тот потребовал от Некрасова доски, а, получив отказ, они стали оскорблять друг друга, в ходе чего Ш. ударил его единственным в сторожке табуретом. Он посмотрел на Ш., который держал в руке фрагмент табурета. Б. смеялся. И хотя оба мужчины не предпринимали никаких действий, он подумал, что они могут продолжить избивать его. Поэтому он схватил топор, который увидел в 2,5-3 м от себя, ударил им Ш. дважды, а когда тот упал на кровать, дважды и Б., который молча шел на него.
На очной ставке между потерпевшими **2010 года Б. показал, что табурета он в вагончике не видел, у Некрасова никто пиломатериал не просил, а он сам начал их обвинять в том, что они украли у него 30 куб. м леса, выгонял Ш. из вагончика, потом ударил Ш. топором, а когда Б. подбежал, чтобы оказать Ш. помощь, то ударил и его самого.
Ш. с этими показаниями согласился. Он пояснил, что из-за потери сознания вследствие травмы головы мог забыть, что Некрасов ударил его первого, а не Б., как он ранее показывал на очной ставке л.д. 217-218).
**2010 года была проведена очная ставка между Б. и Некрасовым л.д. 219-220). При этом Б. показал, что он не видел самого удара, нанесенного Некрасовым Ш., но увидел, что Ш., который сидел за столом, упал с окровавленной головой, а Некрасов стоял над ним с топором в руках. Ш. же ударов Некрасову не наносил, табурета в вагончике он не видел. Он, Б., к этому времени спал, потом проснулся и услышал спор между Некрасовым и Ш. по поводу пиломатериала. Потом он отвлекся и не увидел нанесенный Некрасовым удар Ш. Лично он у Некрасова доски не просил, поскольку они ему были не нужны.
Некрасов же не подтвердил показания Б. о том, что Ш. не наносил ему удара табуретом. Он также показал, что доски у него просил Б..
Свидетель А. суду показал, что **2010 года он, Б., Т. и Ш. пришли в вагончик на пилораму. В вагончике был другой человек. Они подождали минут 15, пришел Некрасов. Он принес самогон, который все начали пить. Через некоторое время ушли Т. и тот мужчина, который был в вагончике. Между Ш. и Некрасовым началась перепалка. А. их разнял. Потом эта перепалка повторилась. Про пиломатериал он разговор не слышал. Он также не знает, кто из них кого бил, он просто их разнимал. Потом они легли спать, а он пытался их разбудить, сильно их тряс, но не смог и ушел домой. Домой он пришел около полуночи. На следующий день со слов родителей Ш. он узнал, что Б. и Ш. порубили, а за что, он не знает.
Когда он был в вагончике, то все были пьяные. Но он всё, о чём показал, помнит. Он мог забыть какие-то слова, потому что громко работал телевизор. Но все действия он помнит прекрасно. Про пиломатериал, когда туда направлялись, речи вообще не было, иначе он был бы в курсе этой темы. Дело в том, что они все шли домой. Но так как было холодно, то решили зайти в вагончик погреться. Кто предложил зайти, свидетель не помнит. Но Некрасова знал Т.
Через определенное время ему Б. говорил, что не помнит, что произошло, помнит, что проснулся, все было в крови, он сам был пьяный.
Свидетель Т. в судебном заседании показал, что Некрасов, с которым у него были нормальные рабочие отношения, в **2010 года работал на пилораме по ул.** охранником. Т. у него там бывал неоднократно.
**2010 года он, Б., Ш. и А. зашли к Некрасову на работу. Они проходили мимо, тропа проходила через лесопилку и зашли исключительно для того, чтобы употребить спиртное. Он лично с 31 декабря постоянно принимал спиртное и нуждался в продолжении. Денег и спиртного у них не было. Предложил зайти он, Т. В сторожке находился незнакомый мужчина. Они поинтересовались у него – есть ли выпить? Тот ответил, что есть, но без Некрасова это невозможно. Некоторое время они поговорили, потом пришел Некрасов с В., фамилия которого начинается на букву «К», возможно это К. Они стали похмеляться. Спиртное пили все, все было спокойно. Ш. укладывался на лавочке. Первым ушел мужчина, который был в вагончике на момент их появления. За ним пришла женщина и увела его. Через некоторое время ушел Т. и В. Было темное время суток.
О случившемся Т. потом узнал постепенно от разных людей. А. ему сказал, что его вызывали в милицию, где объяснили о происшествии, о чем он тоже не знал, потому что ушел из вагончика следом за Т. Они вместе пошли к Б. в больницу, но тот сам толком ничего не мог объяснить, сказал только, что на пилораме их сторож порубил топором. Когда же пришли к Ш., то тот тоже мало что помнил.
В вагончике в присутствии Т. разговора о пиломатериале не было. Да и Некрасов не решает эти вопросы – с пиломатериалом. Ни у кого из присутствующих ни к кому претензий не было. Они зашли туда с единственной целью – похмелиться.
В вагончике были стол, лавочки, топчан, телевизор. Лавочки стояли при входе налево, у окна, и направо. Т. сидел на топчане.
Кто-то брался за телефон, который был в вагончике, но не помнит, чтобы кто-то звонил.
Печь топили дровами.
Все, о чем он показал, Т. помнит. Все эти дни с Нового года он был в нетрезвом состоянии, но в степени, которая не влияет на память.
По ходатайству государственного обвинителя оглашены в части противоречий показания свидетеля на предварительном следствии л.д. 211-213). Согласно этим показаниям, Т. показывал следователю, что в процессе распития спиртного зашел разговор про зарплату. И Некрасов сказал, что его лишили зарплаты, потому что кто-то украл 30 куб. м досок. Со слов А. Т. узнал, что Некрасов после их ухода ударил топором Б. и Ш., а за что, он не знает.
Суду Т. пояснил, что эти показания он подтверждает, они записаны верно, что к этим украденным 30 куб. м досок они отношения не имеют, им они не были нужны, им нужна была водка.
На вопрос подсудимого свидетель подтвердил, что в предыдущие визиты к Некрасову никогда с собой спиртного не имел.
Свидетель У. в судебном заседании показал, что является владельцем ЧП «**», имеет лесоперерабатывающий участок – пилораму, расположенную по ул.**, д.** в г. Заринске. На территории этого участка стоит вагончик, в котором в качестве сторожа работал Некрасов. Он там находился и ночью, поскольку дежурил.
Около ** час. утра **2010 года ему, У., позвонил Ч. и сообщил, что на пилораме кто-то хотел утащить пиломатериал, но сторож не дал, в результате один человек находится в тяжелом состоянии, а другой чувствует себя получше. У. туда приехал, вошел в вагончик и увидел, что на полу лежит ему незнакомый человек, хрипит, на полу под ним кровь. По виду он был без сознания. Другой мужчина, также незнакомый, сидел на лавочке, на его лице тоже была кровь. Он ничего не говорил. Некрасов находился рядом. Он пояснил, что 2 или 3 человек хотели отобрать у него пиломатериал, накинулись на него с табуреткой, он защищался, чем мог – что под руку попалось. Некрасов ему говорил, что их было трое, один убежал. Вскоре приехали милиция и «Скорая помощь». На тот момент на территории действительно был пиломатериал и в большом количестве.
Вагончик внутри состоит из двух помещений, разделенных перегородкой. Одно помещение – сама комната, где находятся сторожа, и где лежали окровавленные мужчины, а во втором помещении находится печь. В комнате стоял телевизор, стол, табуреты, лавочка. У. ничего неизвестно, чтобы из вагончика исчезал табурет. Кажется, один табурет был разбит, но не помнит, в каком месте он стоял. Но там были сотрудники милиции, которые обстановку протоколировали. В вагончике также были топор и лопата, но У. их не заметил. А Некрасов ему про применение топора в отношении мужчин не говорил. Имеющийся в вагончике телефон не работал. У. не обратил внимание – был ли Некрасов пьян.
В связи с противоречиями в показаниях по ходатайству государственного обвинителя оглашены показания У. на предварительном следствии л.д. 53-54) о следующем.
Ч. ему позвонил в **-м часу **2010 года и сообщил, что утром зашел в вагончик и увидел Некрасова и двух мужчин, которых, как он пояснил, порубил топором Некрасов. Около ** час. ** мин. он приехал и зашел в вагончик, увидел окровавленных мужчин на полу и на топчане. На его вопрос Некрасов пояснил, что около **час. ночи пришли трое мужчин и хотели похитить лес. Он стал их останавливать, они начали его бить, и он топором, который находился в вагончике, ударил каждого из мужчин по различным частям тела. Третий мужчина убежал до того, как Некрасов начал наносить удары топором двум остальным. Табуреты в вагоне имелись. Он не заметил, чтобы один табурет после происшедшего пропал.
У. по поводу этих показаний суду пояснил, что давал их, подтверждает, различия между ними и данными в суде объясняет прошествием длительного времени.
Свидетель Ч. суду пояснил, что утром пришел на работу и в вагончике обнаружил двух мужчин. Один лежал на полу, он не шевелился, а второй был на кровати, он разговаривал и даже просил курить. Оба они были в крови. Кровь была на полу, на стекле. Некрасов сидел возле печки и курил. Ч. с ним не разговаривал, а сразу вышел и позвонил У. Уже У. вызвал милицию и «Скорую помощь». Потом уже Некрасов ему пояснил, что эти мужчины требовали с него лес, завязалась драка, в ходе которой сломали о Некрасова стул, поэтому он взялся за топор, которым нанес удары этим мужчинам, потом Некрасов табуретку сжег, потому что дрова были сырые.
Некрасов по характеру спокойный, в драку не лезет, а какой он бывает в состоянии опьянения, Ч. не знает.
Табуретки в вагончике не было, а было до этого их один или два.
По ходатайству государственного обвинителя оглашены показания свидетеля на предварительном следствии в части противоречий л.д. 214). Следователю он пояснил, что была ли табуретка в вагончике, он не помнит, потому что не присматривался, «по-моему были только лавочки».
По поводу этих показаний Ч. объяснил, что следователю он «вроде» говорил, что была табуретка, не знает, почему следователь так записал его показания, но показания эти записаны с его слов. Он не может объяснить, почему подписал протокол с такими показаниями, наверное, не читая, подписал.
Свидетель К. на предварительном следствии показал л.д. 68-69, 207), что до конца 2010 года он работал на пилораме по ул.**, д.** разнорабочим. Вечером **2010 года он в вагончике со сторожем Некрасовым, который там и жил, Т. и еще несколькими малознакомыми парнями употреблял спиртное. В процессе этого занятия никаких ссор между присутствующими не было. Через некоторое время они с Т. вместе ушли. Около ** час. **2010 года он пришел на работу и зашел в вагончик к Некрасову. На полу лежал ранее ему не знакомый мужчина. Он был в крови, хрипел и «дрыгал» ногами. На диване сидел другой незнакомый мужчина, голова у которого тоже была в крови. На вопросы К. Некрасов пояснил, что ночью поймал двух воров, которые требовали у него пиломатериал, один из них кинулся на него драться и ударил табуретом по голове. Некрасов же схватил, что попалось под руки, а именно топор, и топором ударил каждого из мужчин. Со слов Некрасова, он этот табурет сжег в печке. К. побежал за Ч. Милицию вызвал приехавший У.
В протоколе осмотра места происшествия в ** час. 50 мин. **2010 года зафиксировано л.д. 6-9) нахождение вагона по ул.**, д.** в г. Заринске. При входе в вагончик слева у окна стоит деревянная лавочка, на полу возле нее имеются пятна бурого цвета, похожие на кровь. На стекле окна также имеются пятна, похожие на кровь, но в виде брызг. В 1,5 м от лавочки слева у стены стоит чугунная печь, возле которой на мелко наколотых дровах топор со следами вещества, похожего на кровь. Возле печи установлены и отгорожены деревянной перегородкой два станка. Вдоль перегородки стоит односпальная кровать. В 1 м от кровати справа у стены стоит стол, на котором находятся телевизор, кружки, пепельница. Рядом со столом расположена плита, от которой вход в небольшую комнату, где валяются различные вещи и у входа в эту комнату стоит водяной насос, на котором как и на полу возле него, сгустки вещества бурого цвета, похожего на кровь. Похожие на кровь наслоения обнаружены также на стенах, на подушке на кровати. На кровати сидит мужчина с ранами и кровью в области головы. Он назвался Б. Под кроватью обнаружен второй мужчина, у которого на голове также раны и кровь. Со слов Б., это Ш. В вагоне также находился Некрасов С.В., который пояснил, что это он этих мужчин порубил топором. Некрасов добровольно выдал свою куртку и валенки со следами вещества, похожего по цвету на кровь. На фототаблице виден табурет.
В сообщениях о происшествии л.д. 2, 3) зафиксировано, что в ** час. 25 мин. **2010 года У. сообщил в милицию о произошедшем ночью скандале на пилораме по ул.**; а в ** час. 45 мин. того же дня дежурная медсестра отделения приемного покоя больницы сообщила в милицию о поступлении в ** час. в больницу Ш. и Б. с травмами головы, в ** час. она же сообщила о том, что в ** час. 50 мин. того же дня обратился Некрасов с диагнозом – ушиб мягких тканей затылочной области.
В больнице сотрудник милиции протоколом изъятия изъял куртку с красными вставками красного и белого цвета Б., а следователь протоколом выемки изъял ее и протокол изъятия у сотрудника милиции л.д. 10, 57-59).
Следователь получила образцы крови Ш., Б. и Некрасова (протоколы нал.д. 40, 42, 44).
В протоколе зафиксирован л.д. 63-65) осмотр курток Б. и Некрасова, валенок последнего и Ш., а также топора. На обухе топора обнаружены наслоения вещества бурого цвета, похожего на кровь.
Эти предметы, а также протокол изъятия признаны вещественными доказательствами и приобщены к материалам уголовного дела л.д. 66, 209).
В протоколе следственного эксперимента л.д. 85-93) изложены показания потерпевшего Б. об обстоятельствах совершенного Некрасовым деяния. Согласно этим показаниям, они в вагончике распивали спиртное. Потом между ними возник конфликт. Б. сидел на скамье при входе в вагон слева. Ш. сидел на табурете у стола в дальнем правом углу вагона. Рядом с ним, Ш., находился Некрасов. Некрасов встал, подошел к печке, которая расположена прямо от входа, взял там топор, с которым подошел к Ш. и нанес топором ему несколько ударов по голове и один по ноге. Ш. упал в центре вагоне. После этого Некрасов подошел к сидящему Б. и тоже топором нанес ему несколько ударов по голове. Б. хотел выбежать, но перепутал двери, поэтому побежал в направлении двери в кочегарку, где и упал.
Согласно показаниям потерпевшего Ш. на месте происшествия л.д. 221-225), расположение предметов обстановки такое же, как в момент происшествия. Ш. указал стул у торца стола со стороны входа, на котором сидел Б. Он указал на лавочку вдоль стола, на которой сидел он сам. Также он указал диван у дальнего от входа торца стола, на котором сидел Некрасов. Далее Ш. показал, что Некрасов стал на них кричать, обвиняя их в краже пиломатериала. При этом Некрасов встал, ходил по вагончику, а он и Б. сидели. Потом Некрасов остановился за спиной Ш., после чего Ш. почувствовал удар по голове сзади. От удара он упал на пол и потерял сознание.
Данный протокол оглашен в присутствии потерпевшего Ш., который пояснил, что не подтверждает свои показания, зафиксированные в этом протоколе, в части того, что Некрасов кричал на них, обвиняя в краже пиломатериала. Этих показаний он не давал. Он только показал и указал, кто где сидел. При данном следственном действии были понятые.
На вопрос подсудимого потерпевший исключил, что Б. ему что-то шептал на ухо, когда Некрасов пошел подбрасывать дрова в печку. Такого не было в действительности.
По ходатайству государственного обвинителя в судебном заседании были допрошены дополнительные свидетели – следователи Ф. и Е.
Свидетель Ф. суду показала, что она производила предварительное следствие по настоящему уголовному делу. При этом она в помещении ИВС с участием адвоката допрашивала Некрасова в качестве подозреваемого. Это было на следующий день после происшествия. Некрасов объяснил, что ударил Ш. топором за то, что тот ударил его кулаком по голове. Ф. из объяснения Некрасова знала, что Ш. ударил его табуретом, поэтому специально у него этот момент уточнила. Он настоял на том, что потерпевший ударил его кулаком. Поэтому она так и записала в протоколе допроса. Б. он ударил ножом за то, что тот пошел на него, а Некрасов боялся, что тот будет его бить. Показания в протокол она вносила именно такими, какими их давал подозреваемый. Он подписал протокол, удостоверив правильность его содержания, замечаний не выразил. Некрасов был спокоен, вел себя нормально, все правильно понимал.
Е., который тоже расследовал это уголовное дело, показал, что потерпевшие при их допросах показывали, что Некрасов ударил их топором за похищенные ранее у него доски.
После оглашения ему протокола проверки показаний Ш. на месте л.д. 221-225) Е. пояснил, что текст протокола после допроса был зачитан, а Ш. подтвердил своей подписью верность своих показаний.
Ч. при допросе показывал, что не помнит, что за табурет там стоял. Другие свидетели не показывали о табурете. Все показания всех допрошенных лиц он заносил в протоколы именно такими, какими их давали. Все допрошенные были ознакомлены с показаниями и удостоверили их правильность. При этом некоторые сами читали содержание показаний в протоколах, некоторым он зачитывал.
Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля Ц. показал, что он в качестве одного из двух понятых участвовал при проверке показаний Ш. на месте. Он помнит, что они проехали на пилораму на поселок **, где Ш. в вагончике показал, кто где сидел, кто что делал, как к кому подходил, как его ударили топором по голове. При этом он пояснял, что сидели и выпивали, потом получился скандал, стали ругаться, подсудимый подскочил, взял топор и порубил их, а что было потом, он не помнит. Показания он давал сам, добровольно. Был составлен протокол, который все подписали, замечаний по его содержанию никто не выразил.
По заключению биологической экспертизы л.д. 98-103), на марлевом тампоне с наслоением вещества с пола возле лавочки, на куртке Б. обнаружена кровь человека, которая могла произойти от Б. и не могла от Некрасова и Ш.
На тампоне с наслоением крови с пола возле кровати, на валенках и куртке Некрасова также обнаружена кровь человека, которая могла произойти от Ш., а также от Некрасова и Б.
На топоре также обнаружена кровь человека, которая могла образоваться от Б., Некрасова, Ш.
По заключению судебно-медицинской экспертизы Б., у него обнаружены 3 ушибленные раны левой теменной и височной области, открытый оскольчатый перелом левой теменной и височной костей, ушибленная рана лобной области, открытый перелом наружной пластинки лобной пазухи, ушиб головного мозга средней степени, множественные кровоподтеки лица. Они могли образоваться от действия твердого тупого объекта, в том числе и при ударах частью топора, причинили в совокупности тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, могли возникнуть около ** часов ночи **2010 года л.д.107-109).
В соответствии с заключением такой же экспертизы л.д.119-122), у Ш. обнаружены 3 ушибленные раны правой теменной, теменно-височной области с повреждением правой ушной раковины, открытый оскольчатый перелом правой теменной и височной костей с переходом на основание черепа, ушиб головного мозга тяжелой степени, кровоподтеки в области обоих глаз. Эти повреждения в совокупности причинили тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, могли образоваться около ** час. **2010 года от действия твердого тупого объекта, в том числе и от ударов какой-либо частью топора.
Также у Ш. обнаружена рубленая рана внутренней поверхности левого голеностопного сустава, причинившая вред здоровью средней тяжести. Давность ее причинения та же, а механизм образования – воздействие предметом, обладающим рубящим свойством, например, от удара лезвием топора.
В судебном заседании судебно-медицинский эксперт П. показал на вопросы государственного обвинителя, что рубленая рана внутренней поверхности левого голеностопного сустава не могла образоваться при падении топора из вниз опущенной руки и ударе им под воздействием собственного веса в ногу, обутую в валенок. С такого незначительного расстояния массы топора просто недостаточно для преодоления преграды в виде войлочного валенка с последующим повреждением тела (ноги), да еще в виде рубленой раны. Для этого нужно приложить усилие. Вред здоровью средней тяжести определен потому, что не задета кость. Однако, если в момент удара место ранения было в валенке, то удар был нанесен с определенной силой.
Согласно справке врача от **2010 года, у Некрасова обнаружен ушиб мягких тканей затылочной области л.д. 22).
По заключению судебно-медицинской экспертизы, исследовавшей и указанную справку приемного покоя, и рентгеновские снимки, у Некрасова каких-либо повреждений не обнаружено. Клинический диагноз «Ушиб мягких тканей затылочной области» объективными данными не подтверждается л.д. 112-113).
В судебном заседании также осмотрен валенок с ноги Ш. – вещественное доказательство, который повреждений не имеет.
Некрасову проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, которая пришла к следующим выводам л.д. 105).
По заключению данной экспертизы, Некрасов имеет признаки легкой умственной отсталости, подтверждающейся сведениями о задержке психического развития, слабости социализирования, упрощенности поведения и проявляющейся характерной огрубленностью и малой дифференцированностью эмоций, конкретностью мышления, легкой недостаточностью интеллекта. Однако эти психические нарушения не столь выражены, поскольку Некрасов способен к нормативной регуляции поведения, защите собственных интересов, сохраняет критичность. Поэтому в период совершения деяния он не обнаруживал признаков какого-либо временного психического расстройства, находился в состоянии простого алкогольного опьянения и мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время он также может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В принудительном лечении Некрасов не нуждается. При проведении экспертизы 2010 года Некрасов вежлив с врачом, исполнителен, держится спокойно, просто.
Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства, суд находит заключение обоснованным, убедительным и признает Некрасова вменяемым.
Также суд приходит к выводу о том, что и вина подсудимого нашла свое подтверждение в полном объеме, а его защитная позиция, направленная на представление его действий в пределах необходимой обороны, опровергнута. К такому выводу суд приходит в результате анализа исследованных доказательств.
Сама по себе позиция Некрасова непоследовательна и противоречива.
Так, он в ходе производства по уголовному делу показывал изначально, что к нему пришли трое ему незнакомых парней. Потом один из них, который был в куртке с красными вставками, потребовал у него лесоматериал, ударил кулаком по голове, после чего Некрасов топором ударил его, второго, а третий убежал.
В судебном же заседании Некрасов согласился с тем, что обстоятельства были иные, что пришли не трое незнакомых, а больше, а на момент совершения деяния их было двое, что ударил его уже табуретом, а не кулаком, причем ударил Ш., а куртка с красными вставками, как установлено в судебном заседании, была на Б.
Несостоятельность позиции Некрасова проявляется и в том, что фрагменты табурета, которым якобы ударил его Ш., он сжег, потому что дрова в печи были сырые.
Суд критически относится к этому доводу, поскольку, как это следует из показаний самого подсудимого, после нанесения ударов топором, он вел себя уверенно, обдуманно, последовательно, законопослушно – пытался сообщить о случившемся в милицию и вызвать «Скорую помощь», не отпустил Б., намеревался сделать уборку. При таких обстоятельствах нелогично было сжигать фрагменты табурета, которые явились бы подтверждением его самообороны, даже если бы дрова в действительности оказались сырыми и не разгорались в печке.
Опровергнут довод Некрасова и о нанесенном ему ударе табуретом – судебно-медицинское экспертное заключение с изучением первичных медицинских документов и рентгенограммы опровергло ушиб мягких тканей затылочной области головы, как не подтвержденный объективными данными.
Также опровергнут показаниями А. и непосредственным исследованием протокола явки с повинной (разница почерка вводной части протокола и текста заявления о совершенном преступлении очевидна) довод Некрасова о том, что оперуполномоченный писал за него заявление при явке с повинной.
Также опровергнут показаниями следователей Ф. и Е. о том, что эти следователи заносили показания Некрасова в протоколы по их, следователей, усмотрению.
Показания следователя Е. в совокупности с показаниями свидетеля Ц. подтверждают содержание протокола допроса потерпевшего Ш. на месте о том, что скандал все-таки имел место, и опровергают показания последнего в суде о том, что он не давал показания об этом скандале.
Довод подсудимого о том, что его «трясло» как на месте совершения деяния, так и при первоначальных следственных действиях и даже при проведении ему психиатрической экспертизы, также опровергнут. Как оперуполномоченный А., так и следователь Ф., а также эксперты показали в суде и отметили в заключении, что Некрасов был спокоен, держался уверенно, был адекватен.
Поэтому суд делает вывод о том, что Некрасов после совершения им преступления, имел время для обдумывания и выработки версии о нападении на него и его, соответственно, самообороне. Однако в деталях проявил непродуманность, следствием которой явились указанные выше противоречия. На самом деле на него нападения не было. При ударе табуретом в голову у подсудимого неминуемо остались бы телесные повреждения, для утверждения чего не требуются специальные познания в области медицины. При этом суд исходит из того, что даже если табурет был ветхим в сборном креплении, однако он при этом не перестал быть деревянным, а потому твердым и увесистым. Если удар был слабым, как поясняет Некрасов, объясняя тем самым отсутствие у него телесных повреждений в области головы, значит Ш. нанес его с незначительной силой, не достаточной для разрушения табурета, который использовался по назначению, а значит был достаточно прочным. В вагончике был один табурет, о чем определенно пояснил Некрасов на очной ставке с Ш. л.д. 215). Он остался целым и на момент осмотра места происшествия – в протоколе он не отражен, но зафиксирован на фототаблице, приложении к этому протоколу л.д.8). На этой же фотографии видны мелко наколотые и лежащие у горящей печки, а значит достаточно просушенные для продуктивного горения дрова. Поэтому Некрасову не было необходимости сжигать фрагменты табурета.
Позиция потерпевших здесь для суда не вызывает сомнений. Они однозначно, в чем их показания согласуются, неоднократно и последовательно утверждают об отсутствии попыток и оказания насилия в отношении Некрасова, об отсутствии ссоры, следствием которой у них появились бы основания для нападения на него, об отсутствии повода для этого нападения, поскольку они пришли туда не за лесоматериалом, а исключительно для употребления спиртного, об отсутствии у них потребности в этом лесоматериале, а потому и о необращении к Некрасову с просьбой или требованием такой направленности. Они же поясняют об отсутствии табуретов в вагончике, что свидетельствует о том, что табуреты не попадали в поле их зрения. В этом их показания согласуются и с показаниями свидетелей. Показания потерпевших в деталях расходятся, что суд объясняет, о чем они и сами пояснили, затруднениями воспоминания подробностей этих событий по причине алкогольного опьянения и травмирования головы. Эти расхождения относятся к деталям предмета, содержания и последовательности ссоры, непосредственно предшествующей насилию в отношении них, выражения позиции каждого из них по этой ссоре. Однако эти расхождения не являются юридически значимыми по настоящему уголовному делу, не влияют на соответствие выводов суда фактическим обстоятельствам деяния, на квалификацию действий подсудимого.
По делу суд однозначно установил, что потерпевшие помнят о выражении подсудимым в отношении них недовольства в связи с недостачей пиломатериала. Однако они, считая себя непричастными к этому, претензии Некрасова в отношении них не воспринимали как обоснованные. Поэтому анализ их показаний в суде указывает на то, что обоюдной ссоры как таковой не было, но были обвинения со стороны Некрасова, которые приняли форму открыто выражаемой неприязни с последующим агрессивным его поведением при отсутствии повода со стороны потерпевших для этого. Посредством очных ставок на предварительном следствии были устранены противоречия в показаниях потерпевших относительно того, кого первым ударил Некрасов. Суд не обнаружил оснований для оговора потерпевшими подсудимого, а сторона защиты таковых суду не представила. Напротив, потерпевшие не проявляют жесткой позиции по вопросу о его наказании, а Б. даже не желает привлечения его к уголовной ответственности. Поэтому суд считает, что в судебном заседании однозначно установлено, что конфликт у Некрасова с потерпевшими возник на почве алкогольного опьянения, что насилие в отношении него они не применяли, не пытались применить, не угрожали ему. Табурета, которым по версии подсудимого его ударил Ш., в вагончике не было. Ш. стал наносить им удары обухом топора исключительно из возникшей у него к ним неприязни. При этом суд отмечает, что на отсутствие со стороны потерпевших угрозы его жизни и здоровью указывают даже обстоятельства происшествия, изложенные суду самим подсудимым.
Так, как пояснил Некрасов, после якобы полученного удара в область головы, он отошел к печи за топором, что на расстоянии около 2 м, взял топор и повернулся к Ш. При этом Ш. не только не делал активных угрожающего характера движений в его сторону, но и даже отбросил фрагменты табурета, оставался на своем месте. Б. также оставался на своем месте, причем сидел и не предпринимал никаких действий. Однако Некрасов пошел на Ш. и ударил его несколько раз топором по голове. Только в этот момент Б. поднялся, стал приближаться к нему и Ш., однако тоже никаких действий либо выражений, которые можно было бы расценить как угрозу, он не проявлял. Именно поэтому Некрасов также суду не смог объяснить, почему он решил, что Б. на него нападает.
Кровь в разных местах вагончика, невозможность причинения рубленой раны голеностопа при неповрежденном валенке и с учетом невозможности причинения этой раны при падении топора из опущенной руки под собственным весом также указывают на несостоятельность версии Некрасова, а подтверждают показания потерпевших об обстоятельствах совершения преступления и о нанесении не ожидавшим потерпевшим ударов со значительной силой, в том числе в область ноги. Как справедливо заметил представитель потерпевшего, три удара в одно и то же место головы затруднительно причинить обоим в ситуации самообороны, когда человек пытается защитить себя от двоих нападающих. Множественные удары в область головы каждого указывает только на то, что нападения они не ожидали и не были готовы к его отражению.
Не принимает суд как доказательства позиции подсудимого и показания свидетелей о том, что на него напали, а он, защищая охраняемое имущество и свою жизнь, оборонялся и причинил вред нападавшим. Эту информацию свидетели получили от подсудимого, позиции которого суд дал оценку.
Таким образом, версия о нападении на подсудимого под предлогом требования пиломатериала опровергнута. Не действовал Некрасов и при превышении пределов необходимой обороны, поскольку нападения не было.
Некрасов под воздействием опьянения затеял скандал по поводу того, что оказался наказан материально за недостачу пиломатериала, возникшие неприязнь и недовольство направил на потерпевших, которым по этому мотиву и причинил посредством нанесения топором ударов тяжкий вред здоровью. Выражение Некрасовым недовольства такого содержания находит подтверждение в показаниях потерпевших и свидетелей. Однако они однозначно заявили, что не только не имеют отношения к недостаче пиломатериала, но и что не обозначали Некрасову просьбу об этом.
Суд подтверждает квалификацию действий Некрасова по п.«б» ч.3 ст.111 УК РФ (в редакции ФЗ 2003 года) – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью двух лиц, опасного для жизни человека.
При решении вопроса о назначении вида и размера наказания суд исходит из следующего.
Некрасов в период испытательного срока условного осуждения к лишению свободы за умышленное преступление против личности совершил особо тяжкое умышленное преступление в отношении двух лиц. Характеризуется он в местах лишения свободы положительно, а на свободе – отрицательно. Он имеет дочь, которая находится на воспитании и содержании у родственников своей матери. Поэтому назначаемое ему наказание не повлечет негативных последствий для ребенка.
Суд признает смягчающими наказание подсудимого обстоятельствами явку с повинной, состояние здоровья подсудимого, в том числе психического и в связи с отбыванием лишения свободы в краевой туберкулезной больнице, наличие у него несовершеннолетнего ребенка, что зафиксировано во вступивших в законную силу предыдущих приговорах в отношении него.
Некрасов совершил преступление при опасном рецидиве, поэтому суд признает отягчающим наказание обстоятельством рецидив преступлений.
Учитывая изложенное, в том числе и смягчающие и отягчающее обстоятельства, суд назначает подсудимому единственно допустимое действующим уголовным законодательством наказание в виде реального лишения свободы.
Такое решение относительно наказания суд находит законным, справедливым, соответствующим личности виновного и содеянному им, необходимым и достаточным для его исправления.
Оснований для применения ст. 73 и ст. 64 УК РФ суд не усматривает.
Потерпевший Ш. заявил иск о взыскании с подсудимого возмещения материального ущерба в виде затрат на лечение в сумме 8431 руб. 60 коп., компенсации морального вреда в размере 500 000 руб., возмещения за утрату трудоспособности за период с **2010 года по **2010 года (по день первого судебного заседания по уголовному делу) в размере 22 248 руб. из расчета 5562 руб. (величина прожиточного минимума по РФ) в месяц и пожизненно со взысканием такой же суммы ежемесячно.
Некрасов иск признал частично. Он пояснил, что иск в части затрат на лечение он признает полностью, компенсацию морального вреда он согласен удовлетворить в половинном размере, а утрату трудоспособности согласен возмещать в размере не более 15% от его дохода. При этом он обратил внимание на свое низкое материальное положение.
Суд принимает следующее решение по гражданскому иску.
В части возмещение затрат на лечение.
Согласно ч. 1 ст. 1085 ГК РФ и в соответствии с разъяснением Пленума ВС РФ в постановлении №1 от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», Ш. подлежат возмещению расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, если установлено, что он нуждается в этих видах помощи и не имеет права на их бесплатное получение (п. 27 «б»). Эти расходы должен возместить причинитель вреда Некрасов.
Потерпевшим и его представителем в суде подтверждены нуждаемость в приобретенных лекарствах и шприцах, поскольку они были назначены врачом, их приобретение в период амбулаторного долечивания потерпевшего, когда эти препараты не предоставляются бесплатно, на сумму 4992 руб. 80 коп. Медицинским учреждением не подтверждена необходимость приобретения принадлежностей в период лечения потерпевшего в стационаре (товарные чеки № № 74 и 75 от 10 и **2010 года), поэтому суд в этой части иск находит необоснованным. Также суд не усматривает оснований для удовлетворения иска в части взыскания расходов по 6-ти кассовым чекам, которые не подтверждены товарными чеками.
В части компенсации морального вреда. Суд соглашается с доводами представителя потерпевшего о том, что потерпевший по вине подсудимого перенес физические страдания в виде болей как в момент причинения ему вреда, так и в последующем лечении и в настоящее время. Он также страдает из-за того, что стал инвалидом, утратил способность к труду, самообеспечению в молодом возрасте, не имеет возможности создать собственную полноценную семью, не имеет физической возможности помочь дома по хозяйству, по причине чего расстраивается. Истец полагает, что эти страдания и переживания должны быть компенсированы суммой в 500 000 руб.
Это исковое требование в соответствии со ст. 151 и ст. 1101 ГК РФ суд находит обоснованным, достаточно мотивированным, подтвержденным. Указанные степень и характер умышленно причиненных Некрасовым физических и нравственных страданий молодому мужчине должна быть компенсирована в размере 300 000 руб. подсудимым с учетом его материальной несостоятельности, но способности к труду. Такой размер компенсации суд находит разумным и справедливым.
Иск в части возмещения утраченного потерпевшим заработка, который на момент причинения вреда не работал, суд также удовлетворяет, поскольку он обоснован. При этом суд в соответствии с ч. 4 ст. 1086 ГК РФ и п. 29 указанного постановления Пленума ВС РФ размер среднего месячного заработка определяет в соответствии с величиной прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по РФ, которая на данный момент составляет за 4 квартал 2009 года 5562 руб. Однако суд взыскивает это возмещение не на день первого судебного заседания, а на момент вынесения решения и на последующее время, но до 01 июня 2012 года, то есть на срок, на который Ш. установлена инвалидность с учетом последующего очередного переосвидетельствования, с учетом возможного изменения величины прожиточного минимума. За **2010 года суд размер возмещения определяет пропорционально количеству дней, начиная с **2010 года.
Судьбу вещественных доказательств суд разрешает следующим образом: топор как орудие преступления подлежит уничтожению, валенки Ш. и Некрасова следует передать им, куртки Некрасова и Б. также следует передать им, а протокол изъятия подлежит оставлению в материалах уголовного дела.
Процессуальные издержки по оплате труда адвоката на предварительном следствии в размере 8243 руб. 12 коп. и в судебном заседании в размере 5490 руб. 08 коп. суд относит на счет трудоспособного подсудимого.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 307, 308, 309 УПК РФ, суд
приговорил:
признать Некрасова С.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного п.«б» ч.3 ст.111 УК РФ (в редакции ФЗ 2003 года), и назначить ему наказание 7 (семь) лет лишения свободы.
На основании ч. 5 ст. 74 УК РФ Некрасову условное осуждение по приговору суда от **2009 года отменить.
На основании ст.70 УК РФ к наказанию по настоящему приговору частично присоединить неотбытое наказание по приговору суда от **2009 года и окончательно к отбытию по совокупности приговоров назначить наказание 7 (семь) лет 03 (три) месяца лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Срок отбытия наказания исчислять с **2010 года.
До вступления приговора в законную силу меру пресечения Некрасову оставить в виде заключения под стражу.
Взыскать с Некрасова С.В. в пользу Ш. в возмещение материального ущерба 4992 (четыре тысячи девятьсот девяносто два) руб. 80 коп., компенсацию морального вреда 300 000 (триста тысяч) руб., возмещение утраченного заработка за период с **2010 года по **2010 года 27 092 (двадцать семь тысяч девяносто два) руб. 32 коп.
Взыскивать с Некрасова С.В. в пользу Ш. возмещение утраченного заработка начиная с **2010 года и по **2012 года включительно ежемесячно 5562 (пять тысяч пятьсот шестьдесят два) руб. Указанные взыскания подлежат увеличению в случае утверждения Правительством РФ большей величины прожиточного минимума.
Вещественные доказательства: топор уничтожить, валенки Ш. и Некрасова передать им, куртки Некрасова и Б. также передать им, а протокол изъятия оставить в материалах уголовного дела на весь период его хранения.
Взыскать с Некрасова С.В. в доход федерального бюджета процессуальные издержки по оплате труда адвоката в сумме 13 733 (тринадцать тысяч семьсот тридцать три) руб. 20 коп.
Приговор мирового судьи от **2009 года подлежит самостоятельному исполнению.
Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Алтайский краевой суд через Заринский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным – в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы или кассационного представления осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.
Судья