Судья Дубовцев Д.Н.                                                           Дело №33-2597/11

                         КАССАЦИОННОЕ      ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего-судьи Мельниковой Г.Ю.,

судей Шаровой Т.В., Полушкина А.В.,

при секретаре Завьяловой Е.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске 25 июля 2011 года гражданское дело по исковому заявлению Николаевой С.Г. к закрытому акционерному обществу "..." о возмещении материального ущерба, компенсации морального вреда и взыскании судебных расходов,

по кассационным жалобам Николаевой С.Г. и закрытого акционерного общества "..." на решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 21 апреля 2011 года, которым исковые требования удовлетворены частично.

С закрытого акционерного общества "..." в пользу Николаевой С.Г. взысканы: компенсация морального вреда в размере 25 000 рублей; судебные расходы, связанные с оплатой услуг представителя, в размере 6 000 рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

С закрытого акционерного общества "..." в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 200 рублей.

Заслушав доклад судьи Мельниковой Г.Ю., объяснения представителя ответчика - Аникина А.Н., поддержавшего доводы жалобы ответчика, возражавшего по доводам жалобы истца, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Николаева С.Г. обратилась в суд с иском к закрытому акционерному обществу "..." (далее по тексту - ЗАО "...") с требованиями о возмещении материального ущерба, связанного с приобретением лекарств и оплатой медицинских услуг, в размере 11 237 рублей 44 копеек, компенсации морального вреда в размере 1 000 000 рублей и взыскании судебных расходов.

Исковые требования мотивированы тем, что 10 января 2008 года истец была принята на работу к ответчику на должность инженера в комплексную лабораторию. Работа была связана с химическими веществами, кислотами, щелочами и другими веществами, которые имеют раздражающий характер. Заключением клинико-экспертной комиссии МУЗ <данные изъяты> от 9 ноября 2010 года истцу был поставлен диагноз профессионального заболевания - <данные изъяты>. Заключением медико-социальной экспертизы от 22 ноября 2010 года истцу была установлена 10%-ная степень утраты трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием на срок до 22 ноября 2011 года, с выдачей программы реабилитации профессиональных заболеваний.

Профессиональные заболевания были получены истцом в результате воздействия неблагоприятных производственных факторов в период её работы в комплексной лаборатории ЗАО "...". Причиной профессиональных заболеваний является контакт с химическими веществами, кислотами и щелочами на протяжении длительного периода времени. В связи с профессиональным заболеванием существенно ухудшилось качестве жизни истца, по сегодняшний день она испытывает нравственные страдания из-за частичной утраты здоровья, невозможности продолжать профессиональную деятельность, вести привычный образ жизни. Вследствие постоянных приступов в виде затрудненности дыхания истец вынуждена приобретать лекарства, обращаться за медицинской помощью в больницу. На приобретение лекарственные препаратов и оказание медицинских услуг истцом затрачено 11 237 рублей 44 копейки.

В ходе рассмотрения дела истец в порядке ст.39 Гражданского процессуального кодекса РФ уменьшила размер искового требования о возмещении морального вреда, просила взыскать в указанной части компенсацию в размере 150 000 рублей.

В ходе рассмотрения дела представителем ответчика - Ворожцовой А.М. заявлено ходатайство о применении последствий пропуска истцом срока обращения в суд, предусмотренного ст.392 Трудового кодекса РФ, по требованию о возмещении материального ущерба в размере 11 237 рублей 44 копеек.

В судебном заседании истец и её представитель Керимова Т.Н. на заявленных требованиях настаивали, пояснили, что заболевание истца связано с исполнением трудовых обязанностей у ответчика. На момент принятия на работу к ответчику профессиональное заболевание у истца отсутствовало. Ответчиком не были обеспечены надлежащие условия труда при работе с вредными веществами, не обеспечена нормальная работа системы вентиляции, респираторы на время работы не выдавались. Полагали, что в силу ст.208 Гражданского кодекса РФ исковая давность не распространяется на требования о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью.

В судебном заседании представитель ответчика - Ворожцова М.А. исковые требования не признала, пояснила, что из предъявленных истцом чеков невозможно сделать вывод о том, кем приобретались лекарственные средства, кому оказывались медицинские услуги. Трудовые обязанности по должности инженера 2-й категории комплексной лаборатории истец фактически не осуществляла, поскольку с 22 октября 2009 года её трудовая функция была изменена, возложена работа, не связанная с химическими веществами. Вины ответчика в профессиональном заболевании истца нет. Общий стаж работы истца у ответчика составил 2 года, фактическое исполнение обязанностей инженера комплексной лаборатории истец осуществляла с 10 января 2008 года по 22 октября 2009 года, что составляет 14,5% от общего стажа работы в размере 12 лет, связанного с использованием химических веществ. Ответчиком неукоснительно исполняются обязанности по соблюдению требований охраны труда и обеспечению безопасных условий труда. Представитель ответчика поддержала ходатайство о применении последствий пропуска истцом срока обращения в суд, указав, что о нарушении своих прав истец узнала 25 мая 2010 года, с даты выдачи справки о признании заболевания профессиональным.

Суд постановил вышеуказанное решение.

В кассационной жалобе истец просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на следующие доводы:

-размер компенсации морального вреда, определенный судом, не соответствует принципам разумности и справедливости, не является адекватным причиненному вреду, определен без учета личности истца и её индивидуальных особенностей;

-суд неправильно определил дату, когда истец узнала о нарушении своего права на жизнь и здоровье.

В кассационной жалобе ответчик просит решение суда в части удовлетворенных исковых требований отменить, принять в указанной части новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований, ссылаясь на следующие доводы:

-разрешая исковое требование о компенсации морального вреда, суд неправильно применил нормы материального права;

-вывод суда о том, что вина работодателя в получении истцом профессионального установлена, не соответствует действительности.

В возражениях на кассационную жалобу истца ответчик ссылается на несогласие с содержащимися в ней доводами.

Изучив материалы дела, проверив решение суда первой инстанции в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобах, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 10 января 2008 года истец была принята на работу к ответчику на должность инженера комплексной лаборатории. Согласно должностной инструкции инженера комплексной лаборатории, утвержденной директором ЗАО "..." 9 января 2008 года, работа в указанной должности связана с исследованием физико-химических свойств природных вод, почв, отложений в нефтепромысловом оборудовании путем проведения лабораторных исследований.

В должностные обязанности истца, кроме всего прочего, входили проверка качества химических реактивов, приготовление растворов химреактивов, а также исследование компонентного состава солеотложений.

На основании приказа работодателя от 22 октября 2009 года №108/1-к с 22 октября 2009 года по 22 января 2010 года трудовая функция истца была изменена в соответствии с заключенным между сторонами 22 октября 2009 года дополнительным соглашением №7 к трудовому договору, на указанный период определена работа, исключающая воздействие вредных производственных факторов. Основанием для изменения трудовой функции истца явилось медицинское заключение государственного учреждения здравоохранения <данные изъяты> от 21 октября 2009 года.

По истечении срока изменения трудовой функции - 22 января 2010 года - истец была уволена на основании п.8 ч.1 ст.77 Трудового кодекса РФ. Будучи не согласной с произведенным увольнением, истец обратилась в суд с требованием о восстановлении на работе. 22 июля 2010 года, на основании кассационного определения Верховного Суда УР, истец была восстановлена на работе в прежней должности, и в этот же день трудовые отношения между сторонами были прекращены по соглашению сторон.

Фактическое исполнение обязанностей в должности инженера комплексной лаборатории истец осуществляла с 10 января 2008 года по 22 октября 2009 года.

Указанные выше обстоятельства подтверждаются документально, участвующими в деле лицами не оспаривались и не вызывают сомнений у судебной коллегии.

Признавая обоснованным исковое требование о возмещении морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что на работодателя возложена обязанность по обеспечению безопасных условий труда и что работа у ответчика явилась причиной возникновения у истца профессионального заболевания. При определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции учитывал конкретные обстоятельства дела, характер причиненных истцу физических и нравственных страданий, степень вины ответчика, а также требования разумности и справедливости.

По мнению судебной коллегии, разрешая исковое требование о возмещении морального вреда, суд первой инстанции тщательно проанализировал материалы дела, верно установил имеющие значение для дела фактические обстоятельства, дал обоснованную и мотивированную оценку всем доводам сторон, привел в решении все необходимые ссылки на правовые нормы.

В соответствии со ст.21 Трудового кодекса РФ работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда. Данному праву работника корреспондирует обязанность работодателя обеспечивать безопасность и условия труда (ст.22 Трудового кодекса РФ).

Обязательность возмещения вреда, причиненного работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, является одним из основных принципов правового регулирования трудовых отношений, что закреплено в ст.2 Трудового кодекса РФ.

16 июля 2010 года руководителем Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по УР утвержден акт о случае профессионального заболевания в отношении истца (т.1, л.д.23-27). Из содержания данного акта следует, что причиной профессионального заболевания послужило периодическое воздействие на организм человека химических веществ - гипохлорида натрия, тетрахлорметана, гидрофторида (пп.18, 20 Акта). При этом, согласно п.15 Акта, ранее у работника (истца) не имелось установленное профессиональное заболевание, она не направлялась в центр профессиональной патологии для установления профессионального заболевания.

Диагноз профессионального заболевания - <данные изъяты> - был установлен истцу заключением клинико-экспертной комиссии МУЗ <данные изъяты> от 9 ноября 2010 года.

22 ноября 2010 года истцу была установлена 10%-ная степень утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием на срок до 1 декабря 2011 года, что отражено в справке серии МСЭ-2006 № (т.1, л.д.11). В этот же день истцу была выдана программа реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания (т.1, л.д.9-10).

Условия труда истца относились к 3-му классу 1-й степени - вредные, по химическим факторам, что отражено в санитарно-гигиенических характеристиках условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания от 16 марта 2010 года (т.1, л.д.28-33). Данный документ является приложением к акту о случае профессионального заболевания в отношении истца.

Как при составлении акта о случае профессионального заболевания в отношении истца, так и при определении санитарно-гигиенических характеристик условий труда принимали участие представители ответчика. Названные акты в установленном законом порядке не оспорены, недействительными не признавались.

Именно тот факт, что возникшее у истца заболевание является профессиональным, даёт истцу право требовать с ответчика компенсацию морального вреда.

Суд первой инстанции правильно не принял во внимание доводы ответчика о том, что истец состоял в трудовых отношениях с другими работодателями в качестве основания для освобождения от возмещения вреда, поскольку каких-либо доказательств того, что профессиональное заболевание истца возникло в иные периоды её работы у других работодателей в материалах дела не представлено.

Поскольку причины возникновения у истца профессионального заболевания установлены, правом на возмещение вреда истец обладает в силу закона, у суда не имелось оснований для отказа в удовлетворении искового требования о возмещении морального вреда.

Доводы кассационной жалобы ответчика об отсутствии его вины в получении истцом профессионального заболевания являются необоснованными, поскольку противоречат фактическим установленным по делу обстоятельствам и материалам дела. Признавая за истцом право на возмещение морального вреда, суд первой инстанции дал правильную и подробную оценку представленным в деле доказательствам по правилам, установленным ст.67 Гражданского процессуального кодекса РФ, оснований не согласиться с такой оценкой судебная коллегия не усматривает.

Размер компенсации морального вреда судебная коллегия полагает справедливым, соответствующим именно тем страданиям, которые были перенесены истцом в результате полученного профессионального заболевания. Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции не только учел характер и степень нравственных и физических страданий истца, но и принял во внимание степень вины причинителя вреда и иные заслуживающие внимание обстоятельства. Доводы кассационной жалобы истца о неправильном определении размера компенсации морального вреда направлены на переоценку установленных по делу обстоятельств, оснований для этого судебная коллегия не усматривает.

Доводы кассационной жалобы ответчика о неправильном применении судом первой инстанции норм материального права, в частности норм Гражданского кодекса РФ, при разрешении искового требования о возмещении морального вреда признаются судебной коллегией несостоятельными.

Согласно п.1 постановления Пленума Верховного суда РФ №10 от 20 декабря 1994 года «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» вопросы компенсации морального вреда регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, в связи с чем суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случаях, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда.

Статья 151 Гражданского кодекса РФ содержит исключительно понятие морального вреда. Трудовой кодекс РФ, в свою очередь, такого понятия не содержит.

В ст.237 Трудового кодекса РФ предусмотрено, что моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. Прямого указания на обязанность работодателя компенсировать работнику моральный вред, причиненный в результате необеспечения безопасных условий труда, в Трудовом кодексе РФ также не содержится.

Как указано в п.4 вышеупомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Указанное положение применимо и к трудовым отношениям, так как названными выше незаконными действиями работодателя нарушаются личные неимущественные права работника и другие нематериальные блага, ответственность за нарушение которых как раз и предусмотрена в ст.151 Гражданского кодекса РФ.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно сослался на нормы Гражданского кодекса РФ при разрешении искового требования о возмещении морального вреда.

Доводы кассационных жалоб в части разрешения искового требования о возмещении морального вреда касаются обстоятельств, установленных при рассмотрении спора по существу, сводятся к переоценке выводов суда первой инстанции, оснований для этого судебная коллегия не усматривает.

Отказывая в удовлетворении искового требования о возмещении материального ущерба, суд первой инстанции пришел к выводу, что истцом пропущен срок обращения в суд с данным требованием, а также указал, что истцом не доказан факт личной оплаты лекарственных препаратов и медицинских услуг.

По мнению судебной коллегии, отказ в удовлетворении данного искового требования также является правильным, но в то же время при разрешении данного требования судом допущено существенное нарушение норм материального права.

В соответствии с п.5.2 трудового договора, заключенного между сторонами, истцу гарантировано социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Правовые, экономические и организационные основы обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, а также порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, установлены Федеральным законом №125-ФЗ от 24 июля 1998 года «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний».

Согласно п.1 ст.1 названного Закона обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний является видом социального страхования и предусматривает, в числе прочего, возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью застрахованного при исполнении им обязанностей по трудовому договору и в иных установленных настоящим Федеральным законом случаях, путем предоставления застрахованному в полном объеме всех необходимых видов обеспечения по страхованию, в том числе оплату расходов на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию.

При этом по смыслу названного Закона страховщиком является Фонд социального страхования РФ, что закреплено в ст.3 Закона.

Согласно подп.3 п.1 ст.8 названного Закона, обеспечение по страхованию осуществляется, в том числе, в виде оплаты дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного при наличии прямых последствий страхового случая. Данная оплата, помимо всего прочего, включает в себя лечение застрахованного, специальный медицинский уход за застрахованным, приобретение лекарств, изделий медицинского назначения и индивидуального ухода.

В соответствии с п.2 ст.8 названного Закона оплата дополнительных расходов, предусмотренных подп.3 п.1 настоящей статьи, за исключением оплаты расходов на лечение застрахованного непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, производится страховщиком, а не причинителем вреда (работодателем).

Следовательно, ЗАО "..." как работодатель истца не является надлежащим ответчиком по требованию о возмещении материального ущерба, что исключает удовлетворение данного требования.

Заявление ненадлежащей стороны о применении срока обращения в суд правового значения не имеет, в связи с чем данному доводу кассационной жалобы истца судебная коллегия оценки не даёт.

Выводы суда первой инстанции, положенные в основу отказа в удовлетворении искового требования о возмещении материального ущерба, подлежат исключению из мотивировочной части решения, поскольку основаны на неправильном применении норм материального права.

В то же время выявленное судебной коллегией нарушение не влечет отмену принятого по делу решения, поскольку правильное по существу решение суда не может быть отменено по одним только формальным соображениям (ч.2 ст.362 Гражданского процессуального кодекса РФ).

При указанных обстоятельствах оснований для отмены принятого по делу решения в пределах доводов, изложенных в кассационных жалобах, не имеется.

Руководствуясь статьей 361 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 21 апреля 2011 года оставить по существу без изменения, исключив из мотивировочной части решения выводы суда о пропуске истцом срока обращения в суд с требованием о возмещении материального ущерба и о недоказанности приобретения истцом лекарственных средств и оплаты медицинских услуг.

В удовлетворении кассационных жалоб Николаевой С.Г. и закрытого акционерного общества "..." - отказать.

Председательствующий     Г.Ю. Мельникова

Судьи        Т.В. Шарова

        А.В. Полушкин