Судья Кислухина Э.Н. Дело №
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:
председательствующего-судьи Мельниковой Г.Ю.,
судей Гулящих А.В., Ступак Ю.А.,
с участием прокурора Борзенковой Т.А.,
при секретаре Батуевой А.Ш.
рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске 11 июля 2012 года гражданское дело по исковому заявлению Широкова В.А. к открытому акционерному обществу "..." о возмещении ущерба в виде недополученных страховых выплат, возмещении дополнительных расходов, понесенных в результате повреждения здоровья, взыскании убытков в виде упущенной выгоды, взыскании компенсации морального вреда,
по апелляционным жалобам Широкова В.А. и открытого акционерного общества "..." на решение Глазовского районного суда Удмуртской Республики от 4 апреля 2012 года, которым исковые требования удовлетворены частично.
С открытого акционерного общества "..." в пользу Широкова В.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 35 000 рублей.
В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.
С открытого акционерного общества "..." в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 200 рублей.
Заслушав доклад судьи Мельниковой Г.Ю., объяснения истца Широкова В.А., поддержавшего доводы своей жалобы, возражавшего по доводам жалобы ответчика, объяснения представителя ответчика – Гапоновой А.В., поддержавшей доводы жалобы ответчика, возражавшей по доводам жалобы истца, заключение прокурора Борзенковой Т.А., полагавшей, что размер взысканной компенсации морального вреда необоснованно занижен, просившей изменить решение суда в указанной части, судебная коллегия
у с т а н о в и л а:
Широков В.А. обратился в суд с иском к открытому акционерному обществу "..." (далее по тексту - ОАО "...") с требованиями о возмещении ущерба в виде недополученных страховых выплат в размере 6 384 рублей, возмещении дополнительных расходов, понесенных в результате повреждения здоровья, в размере 63 435 рублей, взыскании убытков в виде упущенной выгоды в размере 20 000 рублей, компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей.
Исковые требования мотивированы тем, что с 26 апреля 1995 года истец работал у ответчика в должности электромонтера по ремонту и обслуживанию электрооборудования. 18 мая 2010 года при выполнении трудовых обязанностей истец при прокладке электрокабеля упал с лестницы, приставленной к стене, в результате чего получил увечье. Истец полагает, что вина в происшедшем повреждении здоровья лежит на ответчике, поскольку лестница является имуществом ответчика и стояла в зоне монтажных работ.
Кроме того, истец указывает, что ответчик в течение длительного периода времени уклонялся от представления необходимых документов для прохождения истцом МСЭК и только после обращения истца в Комитет по труду ответчиком были предоставлены необходимые документы.
30 марта 2011 года, по заключению МСЭК, истец признан инвалидом 3-й группы с утратой трудоспособности 10%. После выписки с лечения, с 7 октября 2010 года по 30 марта 2011 года, будучи инвалидом, истец был вынужден выполнять производственные обязанности в полном объеме, испытывая боль и физически страдания, на больных ногах ходил по инстанциям, выпрашивал необходимые документы, чтобы пройти МСЭК, из-за чего у него обострились другие заболевания. Истец понес ущерб в виде неполучения страховых выплат за 6 месяцев в размере 10% от заработной платы. 21 мая 2011 года истец был уволен ввиду отсутствия рабочих мест, в настоящее время найти работу не может, живет на пенсию по инвалидности и пособие по безработице.
Также истец указывает на то, что в результате несчастного случая на производстве понес дополнительные расходы, поскольку ему требовалась помощь, посторонний уход в виде покупки продуктов, приготовления пищи, стирки, уборки квартиры, а также аренда инвалидной коляски, костылей, трости, ортопедических стелек и обуви большего размера. Истец понес упущенную выгоду, так как не мог обрабатывать огород, приходилось нанимать посторонних людей для возделывания садового участка. При передвижении по квартире на коленях испытывал боль, был на грани нервного срыва. Боль испытывает и по настоящее время.
Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица привлечено государственное учреждение – региональное отделение Фонда социального страхования РФ по УР (далее по тексту – ФСС России по УР).
В судебном заседании истец на заявленных исковых требованиях настаивал, дополнительно пояснил, что вина ответчика в причинении вреда состоит в отсутствии организации работы, отсутствии на месте работ руководителя, координатора, наблюдающего за ходом работ, отсутствие достаточного количества людей при выполнении данных работ. Перед выполнением работ не был проведен инструктаж, не были созданы здоровые и безопасные условия труда. Лестница, с которой истец упал, является имуществом ответчика, стояла в зоне производственных работ и служила для подъема на высоту. Моральный вред заключается в том, что истец получил физические и нравственные страдания в виде сильной боли в спине и ногах, транспортировки в больницу, последующей операции. После травмы истец каждый месяц находился на больничном, из-за малоподвижности у него ослабла иммунная система. Истец испытывал ежедневные неудобства при бытовом самообслуживании, был лишен возможности ходить в лес, на рыбалку, работать на огороде. Истец не может найти работу, не связанную с длительным пребыванием на ногах. Из-за невыполнения ответчиком обязанности по предоставлению документов для МСЭК, истец в период с 7 октября 2010 года по 30 марта 2011 года был вынужден выполнять трудовые обязанности будучи инвалидом.
В судебном заседании представитель ответчика - Зыкина Т.В. исковые требования не признала, пояснила, что истец был обязан соблюдать правила охраны труда, выполнять распоряжения руководителя. Инструктаж с истцом был проведен, им самим нарушены правила безопасности труда. Истцу присвоена 3-я группа инвалидности, которая является рабочей, какого-либо медицинского, специального ухода за истцом не требуется.
В судебное заседание представитель третьего лица – ФСС России по УР не явился, дело рассмотрено судом в его отсутствие.
Суд постановил вышеуказанное решение.
В апелляционной жалобе истец решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на следующие доводы: суд не принял во внимание факт длительного непредставления ответчиком документов, необходимых истцу для прохождения МСЭК; суд безосновательно не удовлетворил требование о взыскании недополученных страховых выплат, поскольку страховой случай своевременно не наступил по вине ответчика; суд не учел длительность нетрудоспособности истца – с 18 мая по 6 октября 2010 года; суд безосновательно отказал в удовлетворении требований о возмещении дополнительных расходов, понесенных в результате повреждения здоровья, взыскании убытков в виде упущенной выгоды, поскольку соответствующие доказательства истцом были представлены; суд не учел, что процент вины истца, согласно акту о несчастном случае, составляет 0%, что ответчик не представил документов относительно лестниц; суд не учел, что ответчик не обеспечил истцу безопасных условий труда; определенный судом размер компенсации морального вреда несоразмерен перенесенным истцом страданиям.
В апелляционной жалобе ответчик просит решение суда в части удовлетворенных исковых требований отменить, принять по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказать, ссылаясь на следующие доводы: со стороны работодателя были соблюдены требования по осуществлению контроля за проведением электромонтажных работ и соблюдению работниками правил техники безопасности; основания для компенсации истцу морального вреда отсутствуют.
В судебное заседание суда апелляционной инстанции представитель третьего лица - ФСС России по УР не явился, дело рассмотрено судом в его отсутствие.
Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, истец в период с 26 апреля 1995 года по 20 мая 2011 года состоял в трудовых отношениях с ответчиком, был принят на работу на должность электромонтера третьего разряда в энергетический цех.
18 мая 2010 года с истцом при исполнении трудовых обязанностей произошел несчастный случай – падение вместе с металлической лестницей на плиточный пол, в результате чего истец получил травму обеих ног.
21 мая 2010 года комиссией в составе главного инженера Ф.И.О.1, инженера по охране труда Ф.И.О.2, начальника цеха компрессорных установок Ф.И.О.3 составлен акт №1 о несчастном случае по форме Н-1, согласно которому электромонтер Широков В.А. не в полном объеме обеспечил выполнение требований п.п.3.16, 3.17 Инструкции №41 по охране труда для электромонтеров, п.п.1.1, 1.4, 1.7 Инструкции №35 по охране труда при работе с переносными деревянными и металлическими лестницами и раздвижными лестницами-стремянками. Нарушений законодательных и иных нормативных правовых актов по охране труда со стороны администрации и ИТР ОАО "..." комиссия не усмотрела.
Акт о несчастном случае подписан членами комиссии и утвержден руководителем ОАО "...".
Согласно медицинскому заключению от 19 мая 2010 года, в результате несчастного случая на производстве истец получил закрытые оскольчатые переломы обеих пяточных костей со смещением, ушиб грудной клетки справа. Указанное повреждение отнесено к легкой степени тяжести.
2 декабря 2010 года истец обратился к ответчику с просьбой на обращение в Министерство труда для получения экспертного заключения о фактических условиях труда работника.
15 февраля 2011 года истцу было отказано в проведении медико-социальной экспертизы в связи с непредставлением экспертного заключения условий труда застрахованного лица, которые предшествовали наступлению страхового случая.
С заявлением о проведении государственной экспертизы условий труда на ОАО "..." с целью оценки фактических условий труда истца ответчик обратился 28 февраля 2011 года.
30 марта 2011 года истец прошел медико-социальную экспертизу, по результатам которой ему была присвоена 3-я группа инвалидность и установлена степень утраты трудоспособности – 10% - в связи с трудовым увечьем.
20 мая 2011 года истец уволен с работы на основании п.8 ч.1 ст.77 Трудового кодекса РФ - в связи с отсутствием у работодателя соответствующей работы, необходимой работнику в соответствии с медицинским заключением.
Указанные выше обстоятельства подтверждаются документально, участвующими в деле лицами не оспаривались.
Отказывая в удовлетворении искового требования о взыскании дополнительных расходов, понесенных в результате повреждения здоровья, суд первой инстанции пришел к выводу, что истцом не представлены доказательства нуждаемости в указанных им видах помощи – постороннего ухода, аренды инвалидной коляски, не представлены доказательства несения расходов на приобретение трости, костылей, ортопедических стелек и отсутствие прав на их бесплатное получение.
Отказывая в удовлетворении искового требования о взыскании упущенной выгоды, суд первой инстанции пришел к выводу, что данное требование не подлежит разрешению в порядке трудового спора.
Исковое требование о взыскании недополученных страховых выплат суд первой инстанции оставил без удовлетворения, указав, что ежемесячные страховые выплаты выплачиваются со дня установления факта утраты застрахованным лицом профессиональной нетрудоспособности.
По мнению судебной коллегии, в удовлетворении вышеуказанных исковых требований отказано правомерно.
Конституция РФ гарантирует каждому социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом (ст.39).
Согласно ст.184 Трудового кодекса РФ при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника. Виды, объемы и условия предоставления работникам гарантий и компенсаций в указанных случаях определяются федеральными законами.
Правовые, экономические и организационные основы обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний закреплены Федеральным законом №125-ФЗ от 24 июля 1998 года «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», который определяет порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору.
В соответствии с п.1 ст.1 данного Закона обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний является видом социального страхования и предусматривает возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью застрахованного при исполнении им обязанностей по трудовому договору, путем предоставления застрахованному в полном объеме всех необходимых видов обеспечения по страхованию.
Факт несчастного случая на производстве с истцом 18 мая 2010 года и причинение в результате этого события истцу вреда здоровью ответчиком не оспаривается.
Обеспечением по страхованию, согласно ст.3 Федерального закона №125-ФЗ от 24 июля 1998 года «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», является страховое возмещение вреда, причиненного в результате наступления страхового случая жизни и здоровью застрахованного, в виде денежных сумм, выплачиваемых либо компенсируемых страховщиком застрахованному или лицам, имеющим на это право в соответствии с настоящим Федеральным законом.
Страховщиком по смыслу названного закона является Фонд социального страхования Российской Федерации, к числу основных задач которого, согласно п.6 постановления Правительства РФ от 12 февраля 1994 года №101 «О Фонде социального страхования Российской Федерации», относится обеспечение гарантированных государством пособий по временной нетрудоспособности.
Согласно ст.8 Федерального закона №125-ФЗ от 24 июля 1998 года «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» обеспечение по страхованию осуществляется:
1)в виде пособия по временной нетрудоспособности, назначаемого в связи со страховым случаем и выплачиваемого за счет средств на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний;
2)в виде страховых выплат:
-единовременной страховой выплаты застрахованному либо лицам, имеющим право на получение такой выплаты в случае его смерти;
-ежемесячных страховых выплат застрахованному либо лицам, имеющим право на получение таких выплат в случае его смерти;
3)в виде оплаты дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного при наличии прямых последствий страхового случая, на:
-лечение застрахованного, осуществляемое на территории Российской Федерации непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве до восстановления трудоспособности или установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности;
-приобретение лекарств, изделий медицинского назначения и индивидуального ухода;
-посторонний (специальный медицинский и бытовой) уход за застрахованным, в том числе осуществляемый членами его семьи;
-проезд застрахованного, а в необходимых случаях и на проезд сопровождающего его лица для получения отдельных видов медицинской и социальной реабилитации (лечения непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, медицинской реабилитации в организациях, оказывающих санаторно-курортные услуги, получения специального транспортного средства, заказа, примерки, получения, ремонта, замены протезов, протезно-ортопедических изделий, ортезов, технических средств реабилитации) и при направлении его страховщиком в учреждение медико-социальной экспертизы и в учреждение, осуществляющее экспертизу связи заболевания с профессией;-медицинскую реабилитацию в организациях, оказывающих санаторно-курортные услуги, в том числе по путевке, включая оплату лечения, проживания и питания застрахованного, а в необходимых случаях оплату проезда, проживания и питания сопровождающего его лица, оплату отпуска застрахованного (сверх ежегодного оплачиваемого отпуска, установленного законодательством Российской Федерации) на весь период его лечения и проезда к месту лечения и обратно;
-изготовление и ремонт протезов, протезно-ортопедических изделий и ортезов;
-обеспечение техническими средствами реабилитации и их ремонт;
-обеспечение транспортными средствами при наличии соответствующих медицинских показаний и отсутствии противопоказаний к вождению, их текущий и капитальный ремонт и оплату расходов на горюче-смазочные материалы;
-профессиональное обучение (переобучение).
Оплата дополнительных расходов, предусмотренных подп.3 п.1 ст.8 названного Закона, за исключением оплаты расходов на лечение застрахованного непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, производится страховщиком, если учреждением медико-социальной экспертизы установлено, что застрахованный нуждается в соответствии с программой реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания в указанных видах помощи, обеспечения или ухода (п.2 ст.8).
Таким образом, по смыслу вышеприведенных правовых норм, обязанность по оплате истцу требуемых им дополнительных расходов лежит не на ответчике как на работодателе истца, а на Фонде социального страхования Российской Федерации.
То обстоятельство, что данные расходы могли быть понесены до установления учреждением медико-социальной экспертизы факта утраты профессиональной нетрудоспособности, вышеуказанный вывод не изменяет.
Так, право застрахованных лиц (к числу которых относится истец) на обеспечение по обязательному социальному страхованию возникает со дня наступления страхового случая, каковым в силу с.3 Федерального закона от 24 июля 1998 года №125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» признается подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, влекущий возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию (п.12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 года №2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»).
Вывод суда первой инстанции о том, что истцом не представлены доказательства нуждаемости в указанных им видах помощи – постороннего ухода, аренды инвалидной коляски, не представлены доказательства несения расходов на приобретение трости, костылей, ортопедических стелек и отсутствие прав на их бесплатное получение, по существу является верным, но поскольку данное требование истцом заявлено к ненадлежащему ответчику, данный вывод не имеет правового значения, в связи с чем подлежит исключению из мотивировочной части решения.
Не может быть удовлетворено за счет ответчика также и требование о возмещении ущерба в виде недополученных страховых выплат в размере 6 384 рублей.
Факт утраты истцом профессиональной трудоспособности установлен учреждением медико-социальной экспертизы 30 марта 2011 года, с указанного периода времени ему осуществляются ежемесячные страховые выплаты в возмещение вреда здоровью.
Согласно ч.3 ст.15 Федерального закона от 24 июля 1998 года №125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» ежемесячные страховые выплаты назначаются и выплачиваются застрахованному за весь период утраты им профессиональной трудоспособности с того дня, с которого учреждением медико-социальной экспертизы установлен факт утраты застрахованным профессиональной трудоспособности, исключая период, за который застрахованному было назначено пособие по временной нетрудоспособности.
В силу п.2 Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденных постановлением Правительства РФ от 16 октября 2000 года №789, степень утраты профессиональной трудоспособности устанавливается в процентах на момент освидетельствования пострадавшего.
Указанный пункт Правил в части, ограничивающей возможность установления степени утраты профессиональной трудоспособности за период, предшествовавший дню освидетельствования, признан недействующим и не подлежащим применению со дня вынесения определения Верховного Суда Российской Федерации №КАС 03-132 – с 8 апреля 2003 года.
По смыслу п.7 вышеуказанных Правил освидетельствование пострадавшего в учреждении медико-социальной экспертизы проводится на основании обращения работодателя (страхователя), страховщика, по определению суда (судьи) либо по самостоятельному обращению пострадавшего или его представителя при представлении акта о несчастном случае на производстве или акта и профессиональном заболевании.
Таким образом, истец не лишен возможности провести освидетельствование в учреждении медико-социальной экспертизы по вопросу установления степени утраты профессиональной трудоспособности за указанный им период ( с 7 октября 2010 года по 30 марта 2011 года), что, в свою очередь, при принятии соответствующего заключения повлечет определенные правовые последствия для Фонда социального страхования РФ.
Исковое требование о возмещении убытков, связанных с потерей урожая, правомерно оставлено судом первой инстанции без удовлетворения. С мотивами, положенными в основу отказа в удовлетворении данного требования, судебная коллегия соглашается в полном объеме.
Оценивая доводы апелляционной жалобы ответчика об отсутствии оснований для компенсации истцу морального вреда и доводы апелляционной жалобы истца о необоснованном занижении размера компенсации, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Согласно п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.
Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
Требование о возмещении морального вреда подлежит удовлетворению при наличии доказательств, подтверждающих в совокупности следующие обстоятельства: факт причинения вреда; вина причинителя вреда; причинно-следственная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими последствиями.
В силу ст.2 Трудового кодекса РФ обязательность возмещения вреда, причиненного работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, является одним из основных принципов регулирования трудовых отношений.
Согласно ст.21 Трудового кодекса РФ каждому работнику принадлежит право возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда. Данному праву корреспондирует обязанности каждого работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред.
В п.3 ст.8 Федерального закона от 24 июля 1998 года №125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» прямо предусмотрено, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.
Признавая за истцом право на компенсацию морального вреда, суд первой инстанции пришел к выводу, что вина работодателя в причинении вреда здоровью истца, имеется, она выражается в ненадлежащем осуществлении контроля за проведением электромонтажных работ.
С данным выводом судебная коллегия соглашается.
Как правильно указал суд первой инстанции, Межотраслевыми правилами по охране труда при эксплуатации электроустановок, утвержденных постановлением Министерства труда и социального развития РФ от 5 января 2001 года №3 и приказом Министерства энергетики РФ от 27 декабря 2000 года №163, предусмотрено, что организационными мероприятиями, обеспечивающими безопасность работ в электроустановках, являются: оформление работ нарядом, распоряжением или перечнем работ, выполняемых в порядке текущей эксплуатации; допуск к работе; надзор во время работы (п.2.1.1). Ответственность за организацию безопасного ведения работ несет ответственный руководитель работ (п.2.1.5 Правил). Согласно п.2.8.1 Правил после допуска к работе надзор за соблюдением бригадой требований безопасности возлагается на производителя работ (ответственного руководителя, наблюдающего), который должен так организовать свою работу, чтобы вести контроль за всеми членами бригады, находясь по возможности на том участке рабочего места, где выполняется наиболее опасная работа.
Доказательств соблюдения данных требований ответчиков в ходе рассмотрения дела представлено не было.
Напротив, из показаний свидетеля Ф.И.О.4, работавшего на момент несчастного случая с истцом в должности главного энергетика, в обязанности которого входило обеспечение безопасной работы оборудования и персонала, следует, что контроль за работой истца фактически не осуществлялся. Данный свидетель не отрицал того факта, что до прихода работника Ф.И.О.5, который переносил лестницу–стремянку, в помещение, где находился истец, через имеющееся отверстие уже стали проталкивать кабель, и что в обязанности истца входило принять данный кабель.
Инструкции по охране труда для электромонтеров и по охране труда при работе с переносными деревянными и металлическим лестницами и раздвижными лестницами-стремянками, представленные ответчиком, не позволяют судебной коллегии прийти к выводу об отсутствии вины ответчика в причинении вреда здоровью истца, поскольку доказательств ознакомления истца с данными инструкциями не представлено. Следовательно, нельзя признать состоятельной ссылку ответчика на невыполнение истцом требований именно данных инструкций в акте о несчастном случае на производстве в подтверждение факта отсутствия вины. Допустимых доказательств, подтверждающих проведение инструктажа по безопасности работ непосредственно перед их выполнением в устной форме, ответчиком также не представлено.
Таким образом, вина ответчика, равно как и причинно-следственная связь между ненадлежащим осуществлением контроля за проведением работ и соблюдением правил техники безопасности со стороны ответчика и причинении вреда здоровью истца, установлена, что является основанием для возмещения морального вреда. Доводы ответчика об отсутствии его вины в причинении вреда здоровью истца судебной коллегией отклоняются по вышеизложенным мотивам.
Вместе с тем, с выводом суда первой инстанции о том, что причинению вреда здоровью способствовала и грубая неосторожность самого истца, судебная коллегия согласиться не может.
Из пояснений истца, изложенных им в ходе рассмотрения дела, следует, что осуществляемые им действия были направлены на предотвращение аварийной ситуации, поскольку проводимый кабель мог попасть в движущиеся части механизмов, а также причинить вред здоровью работникам цеха, под кабелем находились выходы из комнаты мастеров и из слесарной мастерской. Данные пояснения истца ответчиком в ходе рассмотрения дела опровергнуты не были, доказательств обратному ответчик не представил.
Из данных пояснений, по мнению судебной коллегии, определенно следует, что истец, используя стоящую вертикально под кабелем лестницу для внутренних работ в емкостях, пытаясь принять движущийся через отверстие в стене кабель, встав на имеющуюся в помещении лестницу, не предназначенную для данных работ, истец действовал исключительно в интересах работодателя, не имея корыстных мотивов и намерения пренебречь правилами охраны труда.
Таким образом, грубой неосторожности в действиях истца судебная коллегия не усматривает, что свидетельствует об отсутствии правовых оснований для применения п.2 ст.1083 Гражданского кодекса РФ при разрешении вопроса о компенсации морального вреда.
Согласно п.2 ст.1101 Гражданского кодекса РФ Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции правильно учел степень повреждения здоровья истца, присвоение истца статуса инвалида в результате происшедшего несчастного случая, длительность перенесенных страданий во время нахождения на стационарном лечении, продолжительное амбулаторное лечение, нуждаемость в последующем лечении.
Вместе с тем, суд первой инстанции при определении размера компенсации морального вреда неправомерно указал на наличие грубой неосторожности в действиях истца, не учел, что несмотря на заключение клинико-экспертной комиссии МУЗ <данные изъяты>, согласно которому у истца имеется неправильно сросшийся перелом обеих пяточных костей с формированием продольного плоскостопия 2-й степени, истец до 30 марта 2011 года работал без каких-либо ограничений, до 11 августа 2010 года – работал в гипсе.
Данные обстоятельства, а также тот факт, что в причинении вреда здоровью истца имеется вина только ответчика, по мнению судебной коллегии, свидетельствуют о том, что размер компенсации морального вреда, определенный судом первой инстанции, требованиям разумности и справедливости не соответствует.
Применительно к установленным обстоятельствам дела, степени перенесенных истцом нравственных и физических страданий, последствий несчастного случая судебная коллегия приходит к выводу, что размер компенсации морального вреда подлежит увеличению до 70 000 рублей. Решение суда первой инстанции в указанной части подлежит изменению.
Каких-либо обоснованных доводов, влекущих отмену принятого по делу решения или его изменение в иной, помимо требования о компенсации морального вреда, части, апелляционные жалобы не содержат.
Руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия
о п р е д е л и л а:
решение Глазовского районного суда Удмуртской Республики от 4 апреля 2012 года в части взыскания с открытого акционерного общества "..." в пользу Широкова В.А. компенсации морального вреда изменить, взыскать в указанной части денежную сумму в размере 70 000 рублей.
В остальной части то же решение оставить по существу без изменения.
Апелляционную жалобу Широкова В.А. – частично удовлетворить, апелляционную жалобу открытого акционерного общества "..." - оставить без удовлетворения.
Председательствующий Г.Ю. Мельникова
Судьи А.В. Гулящих
Ю.А. Ступак