Судья Мартынов Р.А. Дело № 22-1444
ВЕРХОВНЫЙ СУД
РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Улан-Удэ «21» сентября 2010 года
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Бурятия в составе председательствующего: Соболева А.А.,
судей: Богомолова А.Б., Наумова В.Н.,
при секретаре Матхеевой М.Р.,
рассмотрела в судебном заседании от 21 сентября 2010 года кассационные жалобы осужденной Табжагиной З.П., адвоката Бураевой С.К., кассационное представление государственного обвинителя - помощника прокурора Октябрьского района г.Улан-Удэ Босхоловой И.В. на приговор Октябрьского районного суда г.Улан-Удэ от 09 июня 2010 года, которым
Табжагина З.П., .../.../... года рождения, уроженка с...., несудимая,
осуждена по ст.109 ч.2 УК РФ к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, с лишением права заниматься врачебной деятельностью сроком на 2 года.
Заслушав доклад судьи Богомолова А.Б., объяснения осужденной Табжагиной З.П., адвоката Бураевой С.К., поддержавших доводы кассационных жалоб, мнение прокурора Гомбоевой Э.В., поддержавшей доводы кассационных представлений, а также мнение потерпевшей Б., адвоката Воробьева А.К., полагавших приговор суда оставить без изменения, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Приговором суда Табжагина З.П. признана виновной в причинении смерти Б.Д. по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.
Преступление совершено 25 февраля 2009 года в г.Улан-Удэ при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.
В судебном заседании Табжагина вину не признала.
В кассационной жалобе осужденная Табжагина выражает свое несогласие с приговором суда по следующим основаниям. Указывает, что суд основал свои выводы на показаниях потерпевшей и заключениях СМЭ. Ее действия по оказанию медицинской помощи Б.Д. были правильными, с учётом предоставленной матерью информации о количестве таблеток (8-9 таблеток «Йодомарина»), времени приема таблеток (около 3-4 часов назад), разновидности таблеток. Правильность ее действий в судебном заседании подтвердили профессор Г. и заведующий детской поликлиникой Д.. С согласия матери было проведено промывание желудка девочке водой комнатной температуры дробно по 300-350 мл через одноразовый детский зонд в объеме 3,7 л, что соответствует существующим рекомендациям и нормам, допустимый объем не превышен. Объем выводимой жидкости контролировался ей, фельдшером С., мамой. Нарушения технологии промывания не было (по данным СМЭ повреждений слизистой желудочно-кишечного тракта не обнаружено). Затем ребенку была проведена очистительная клизма в объеме 800 мл, через 3-5 минут получен обильный водянистый стул с каловыми массами в объеме 1200 мл. Введение жидкости с очистительной клизмой хотя и несколько превышало рекомендуемый объем, но сопровождалось удалением её через 3-5 мин. с каловыми массами, т.е. о всасывании гипотонической жидкости (воды) в большом объеме через прямую кишку говорить нельзя. Суд не учёл, что она врач скорой помощи, которая оказывает экстренную и неотложную помощь, и иной помощи в домашних условиях она оказать не могла.
На многократные предложения о госпитализации ребенка в детскую больницу №... для наблюдения в условиях стационара, мать ребенка отказалась, о чем имеется запись в карте вызова, а также данное обстоятельство зафиксировано в телефонограмме разговора матери ребенка со старшим врачом смены Д.О., где мама ребенка повторно отказалась от госпитализации. Отказ матери способствовал ухудшению состояния девочки, приведшей к смерти ребенка, о чем указано в экспертизе, также это подтвердил профессор Г.
Органами следствия и судом не установлено, какое лечение проводила вторая бригада в составе врача Ц. Правильное ли лечение проведено в детской больнице №....
В период следствия стороной защиты было заявлено ходатайство о проведении независимой экспертизы в ином экспертном учреждении, но следствие не приняло данное ходатайство и не назначило независимую экспертизу, что нарушило ее права на справедливое судебное разбирательство. Приговор суда необоснованный, поскольку не установлена конкретная причина смерти.
Просит отменить приговор суда и назначить повторную независимую экспертизу за пределами Республики Бурятия для выяснения причины смерти ребенка.
В кассационной жалобе (основной и дополнительных) адвокат Бураева С.К. указывает, что приговор суда не отвечает требованиям законности, противоречит принципу законности. Как видно из приговора, не все доводы защиты отвергнуты и не все изложены в приговоре. Принимая одни доказательства, например, заключение СМЭ, судом не мотивированы выводы об опровержении других доказательств, при этом не приводятся мотивы, по которым эти доказательства судом отвергнуты. Судом проигнорирован принцип презумпции невиновности и принцип состязательности сторон в уголовном судопроизводстве. Доказательствам, представленным стороной защиты, не дана надлежащая оценка в приговоре, что является нарушением права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное ст.6 Европейской Конвенции. Ссылаясь на определение Конституционного суда №42-0 от 25 января 2005 года, указывает, что по смыслу ч.4 ст.7 УПК РФ судебным инстанциям не дается право игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические или правовые мотивы отказа. Судом данная правовая позиция была проигнорирована. Не опровергнутые доводы защиты могут толковаться только в пользу обвиняемого. Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица.
Комиссионная судебно-медицинская экспертиза была назначена с нарушением уголовно-процессуального законодательства, выразившемся в том, что подозреваемая Табжагина и защитник не были уведомлены о назначении комиссионной СМЭ 07.07.09 (...). С заключением сторона защиты ознакомилась 12.11.09 г., в тот же день подписала протокол ознакомления с постановлением о назначении экспертизы (...). В результате чего сторона защиты была лишена законного права заявить о проведении экспертизы в ином экспертном учреждении, т.к. имелись основания не доверять объективности эксперта бюро СМЭ МЗ РБ. Также в результате нарушения порядка назначения экспертизы сторона защиты не имела возможности представить экспертам дополнительные вопросы. Сомнения вызывает и квалификация членов комиссии, которые, кроме эксперта, являются врачами педиатрами. Как установлено в судебном заседании из показания специалиста Г. - доктора медицинских наук, профессора, заведующего кафедрой анестезиологии и реаниматологии, диагноз, поставленный Б.Д., могли поставить только реаниматологи. В связи с нарушением порядка назначения экспертизы во время следствия, комиссионное заключение СМЭ следует признать недопустимым доказательством на основании ст.75 УПК РФ. Кроме того, это заключение не соответствует требованиям о научной обоснованности выводов экспертов. В заключении экспертизы отсутствуют какие-либо ссылки на источники, примененные методы исследования для того, чтобы участники могли проверить данные выводы. Это же подтверждается заключением и показаниями специалиста Г.
В судебном заседании исследовано письменное заключение специалиста Г., согласно которому диагноз «гипоосмолярная гипергидратация» может быть поставлен только на основании исследования крови, состоящего из пяти компонентов. Данные исследования не были проведены, о них нет никаких упоминаний в медицинских документах, находящихся в материалах дела. Эти выводы Г. подтвердил в судебном заседании в качестве специалиста. Эти обстоятельства ставят под сомнение выводы заключения СМЭ о причине смерти Б.Д.
В приговоре суд необоснованно указывает, что представленное стороной защиты заключение специалиста не является заключением эксперта, полученным в соответствии с нормами УПК РФ. Специалист Г. подтвердил свое заключение в судебном заседании. Он был привлечен в качестве специалиста в соответствии с полномочиями защитника, закрепленными в ч.2 ст.74 УПК РФ заключение и показания специалиста являются равнозначными доказательствами по уголовному делу.
Считает, что судом при оценке данного доказательства выполнены несвойственные ему функции обвинения, поскольку даже государственный обвинитель не ставила под сомнение заключение и показания Г., попросту не упоминая их в прениях и не давая вообще никакой оценки. Тем более государственным обвинителем не ставился вопрос и в судебном заседании о том, при каких условиях специалист приглашен в судебное заседание, условия оплаты и т.п., о чем указано в приговоре. Таким образом, суд вместо государственного обвинителя приводит в приговоре мотивы для опровержения заключения специалиста.
Из приговора суда следует единственный вывод о том, что заключение специалиста не является доказательством, что не основано на законе, противоречит уголовно-процессуальному закону и Конституции РФ. Если судом поставлено под сомнение полученное доказательство защиты, то суд в пределах своих полномочий имел возможность назначить повторную судебно-медицинскую экспертизу. В соответствии с уголовно-процессуальным законом по данной категории дел такая экспертиза назначается в обязательном порядке для установления причины смерти, чего по настоящему делу не установлено. А доводы защитника об этом не отвергнуты и даже не проверены.
Судом в приговоре необоснованно указано, что Табжагиной были допущены нарушения процедуры промывания желудка и очистительной клизмы, в связи с чем, во-первых, проведение процедуры промывания желудка в данном случае было необоснованным, поскольку Б.Д. чувствовала себя хорошо, во-вторых, при проведении процедуры не обеспечен контроль за объемом выходящей жидкости, со ссылкой на выводы комиссии экспертов (...). У суда не было достаточных оснований для такого вывода со ссылкой на заключение СМЭ. Во-первых, судья не является специалистом в данной области знаний. Во-вторых, органами следствия Табжагина не обвиняется в том, что она необоснованно использовала данный метод лечения в виде промывания желудка. А этот вывод о необоснованности промывания и необходимости госпитализации ребенка в токсикологический центр полностью подверг критике профессор, доктор медицинских наук Г. в суде. В п.6 заключения он указывает, что после появления развернутой токсикологической картины, о чем рекомендуется комиссией МЗ РБ, выполнение промывания желудка было бы явно запоздавшим.
В судебном заседании свидетели - медицинские работники с высшим образованием Д., Д.О., Г. подтвердили, что при таких обстоятельствах (неизвестности яда) возможно единственное лечение, прежде всего - промывание желудка. Выводы суда о том, что ребенок выпил лишь 5 таблеток «Йодомарина», основанные только на показаниях матери и ее родственников, ничем не обоснованы и противоречат иным объективным доказательствам.
В данной части судом не дана объективная оценка всем собранным по делу доказательствам. Суд необоснованно указывает, что не имеется оснований не доверять показаниям родственников потерпевшей. Совершенно необоснованно судом сделан вывод, что у родственников потерпевшей нет оснований оговаривать Табжагину. В судебном заседании представитель потерпевшей высказала резко отрицательное отношение к подсудимой, о чем указано в приговоре. Только это обстоятельство уже дает основание говорить о предвзятом к ней отношении. При этом суду следовало бы учесть, что по делу установлен отказ матери от госпитализации. Не по этой ли причине представитель потерпевшей таким образом пытается сложить всю вину на врача, не признавая за собой никакой вины. Также необоснованно судом сделан вывод о ложности показаний в этой части фельдшера С.
Однако не только Табжагина и С. еще на следствии указывали на то, что со слов матери им стало известно о том, что девочка выпила около 8-9 таблеток «йодомарина», а также, возможно, и другие лекарственные препараты. В качестве доказательства суд приводит в приговоре и карту вызова скорой медицинской помощи. В этой карте со слов матери записано, что, возможно, отравление иными препаратами. Это же в суде подтвердила старший врач Д.О., показав, что по телефону ей об этом сообщила Табжагина. Данный разговор слышала Б., которая разговаривала со старшим врачом и не отрицала того, что дочь могла выпить иные препараты. Д.О., кроме того, показала, что вызов матерью скорой помощи был обусловлен именно тем, что мать точно не знала, какие таблетки и в каком количестве приняла дочь.
С другой стороны, суд не указывает причин, по которым не признает достоверными показания врачей о том, что в карте вызова доктор делает записи только со слов матери. Никаких причин у доктора не было, либо иных личных мотивов для занесения недостоверных данных в карту вызова скорой помощи. О том, что ребенок принял неизвестные препараты, указано также и в экспертном заключении МЗ РБ.
Судом необоснованно сделан вывод о наличии в действиях Табжагиной З.П. вины в наступлении смерти Б.Д.. Собранными доказательствами не установлена достоверная причина смерти ребенка, что исключает наличие вины врача в наступивших последствиях. Таким образом, имеет место неправильное установление фактических обстоятельств дела, что является основанием для отмены приговора в соответствии со ст.379, 380 УПК РФ.
В приговоре судом дана ненадлежащая оценка следующим доказательствам.
Суд объективными признал показания представителя потерпевшей Б. о том, что дочь выпила только 5 таблеток «йодомарина». При этом судом необоснованно не приняты во внимание такие доказательства, как карта вызова скорой помощи, заключение экспертного Совета Минздрава РБ, которые в суде исследованы и в которых указано на то, что ребенок отравился, в том числе неустановленными препаратами. Свидетель Д.О. в суде показала, что доктор делает в карте вызова записи со слов родителей. В присутствии матери ребенка Табжагина с ней разговаривала по телефону и сообщила о том, что ребенок отравился неизвестными препаратами.
В приговоре не приведены мотивы, по которым суд не признал показаний Табжагиной в этой части. Вместе с тем, в суде не установлено никаких мотивов или обстоятельств, которые стали бы для Табжагиной причиной оговора потерпевшей.
В приговоре также в качестве доказательства вины подсудимой приведена стенографическая запись диалога от 25 февраля по вызову, которая подтверждает, что Табжагина рекомендовала Б. доставить ребенка в стационар для дальнейшего наблюдения, т.к. проведенная процедура промывания желудка признается тяжелой. Однако Б. не послушала не только врача скорой медицинской помощи, но и старшего врача станции СМП Д.О., с которой говорила по телефону. Д.О. разъяснила матери необходимость в госпитализации и наблюдении за ребенком в условиях стационара, а также последствия отказа от госпитализации. Мать ребенка сказала, что ей все ясно, но в стационар она не поедет. При этом автор кассационной жалобы ссылается на положения ст.ст.64, 65 СК РФ
В приговоре судом вообще не дана оценка данному документу, а установленные обстоятельства не приняты во внимание. По крайней мере, отказ матери должен был бы повлиять на назначенное судом наказание, поскольку согласно п. 12 заключения СМЭ первичный отказ матери от госпитализации повлиял на наступление летального исхода, т.к. при своевременной госпитализации с возможно более ранним лечением могла быть вероятность благоприятного исхода.
К такому же выводу приходит и Г., допрошенный в суде в качестве специалиста.
Судом не дана оценка доводам защиты о специфике оказания скорой медицинской помощи. Служба скорой помощи оказывает экстренную, т.е. неотложную, срочную помощь. В этих условиях и обстоятельствах Табжагина более не могла ничего предпринять.
После разговора со старшим врачом в карте вызова лично Б. записано, что она отказалась от госпитализации. О характере заболевания информирована. О возможных последствиях информирована. Претензий к медперсоналу не имею. Подпись...(...).
Карта вызова скорой помощи также указана судом как доказательство обвинения. Однако установленным обстоятельствам не дана оценка, даже как доводам защиты.
Кроме того, указывает, что состав преступления, предусмотренный ч.2 ст.109 УК РФ, является материальным по своей конструкции, диспозиция носит бланкетный характер. Для установления признаков указанного преступления необходимо было установить, какие именно стандарты оказания скорой медицинской помощи были нарушены или не выполнены врачом Табжагиной, а также причинную связь между этими нарушениями и наступившими последствиями, чего судом не было сделано. Не установлено также, в чем выразилось ненадлежащее исполнение ею своих профессиональных обязанностей.
Считает, что отказ матери от госпитализации, повлиявший на наступление летального исхода, должен быть учтен при назначении наказания. В приговоре суд указывает, что отягчающих обстоятельств по делу не установлено. Но при этом судом указано, что Табжагина вину не признала, в содеянном не раскаялась, каких-либо попыток возместить причиненный ущерб и моральный вред не предприняла.
Но непризнание вины подсудимой не должно приниматься во внимание при определении вида и меры наказания. Табжагина глубоко переживает смерть девочки. Тем более, что такие последствия никто не предвидел. Как установлено еще на следствии, технически процедура промывания была сделана безошибочно. Тем не менее, Табжагина З.П. принесла свои соболезнования и извинения потерпевшим в связи со смертью Б.Д. В период следствия она неоднократно звонила Б.., но та отказалась с ней встречаться. Табжагина готова была и оказать материальную помощь семье Б.Д,, но мать отказалась от помощи.
Суд неправомерно учел при назначении наказания наступление последствий виде смерти потерпевшей, поскольку данное последствие является признаком состава преступления. Согласно ч.2 ст.63 УК РФ отягчающее обстоятельство не может само по себе повторно учитываться при назначении наказания, если оно является признаком состава данного преступления.
В нарушение требований ч.3 ст.60 УК РФ суд фактически не принял во внимание влияние назначенного им наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Так, судом не мотивирован вывод о необходимости изолировать Табжагину от общества, от семьи. Она врач высшей категории с 30 летним стажем работы, характеризуется положительно, отмечаются ее профессиональные качества и способности. Поэтому вывод суда о том, что Табжагина может быть исправлена только в условиях изоляции от общества, является необоснованным, не соответствует принципу справедливости и гуманизма. Кроме того, в этом случае условия жизни ее семьи значительно ухудшаются. Суд при этом должен был учесть, что на ее иждивении находится престарелый отец-инвалид, нуждающийся в постороннем уходе, дочь.
Просит приговор суда отменить, дело производством прекратить за отсутствием в действиях Табжагиной состава преступления.
В кассационном представлении (основной и дополнительной) государственный обвинитель - помощник прокурора Октябрьского района г.Улан-Удэ Босхолова И.В. ставит вопрос об отмене приговора суда по следующим основаниям. Суд, квалифицируя в описательно-мотивировочной части приговора действия Табжагиной З.П. по ст. 109 ч.2 УК РФ - как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, в установочной части приговора, т.е. при описании преступного деяния, не указал на причинение смерти по неосторожности, т.е. не указана субъективная сторона преступления.
Кроме того, суд ничем не мотивировал свое решение в части гражданского иска о возмещении материального и морального вреда с подсудимой в порядке гражданского судопроизводства, т.е. не указал нормы закона и обстоятельства, оцененные судом и повлиявшие на передачу исковых требований потерпевшей в порядке гражданского судопроизводства. В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
При назначении наказания суд учитывает требования ст.60 УК РФ и указывает, что данный вид наказания, назначенный подсудимой, будет способствовать восстановлению социальной справедливости, является разумной и справедливой мерой наказания, что не предусмотрено данной статьей.
Считает, что данные обстоятельства не являются как в качестве смягчающих, так и отягчающих наказание обстоятельств.
Кроме того, не могут учитываться обстоятельства, которые судом учтены при назначении наказания, а именно тяжесть наступивших последствий - смерть Б.Д., совершение преступления по неосторожности в форме преступной небрежности. В связи с тем, что указанные обстоятельства предусмотрены в качестве квалификации ч.2 ст. 109 УК РФ, они не могут повторно учитываться при назначении наказания.
Судом допущены противоречия между установочной и описательно-мотивировочной частью приговора, выразившиеся в том, что в установочной части приговора указано, что Табжагина нарушила общепринятую в медицинской практике технологию проведения промывания желудка и очистительной клизмы, а в мотивировочной части суд приходит к выводу о том, что проведение промывания желудка в данной ситуации было необоснованным.
В связи с этим, в нарушение ст.380 УПК РФ суд не дал надлежащую оценку всем доказательствам по делу, допустил выводы, противоречащие фактическим обстоятельствам по делу.
Судом не в полной мере учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, и данные о личности подсудимой.
Судом назначено Табжагиной наказание, не соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного преступления.
Допущенные нарушения требований уголовного и уголовно-процессуального закона, несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела существенно повлияли на постановление незаконного и необоснованного приговора и влекут его отмену.
В возражениях на кассационные жалобы и кассационное представление адвокат Воробьев А.К. указывает, что доводы кассационного представления являются необоснованным, а доводы, изложенные в кассационных жалобах, судом рассмотрены в полном объеме.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и кассационном представлении, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения приговора суда.
Вина осужденной Табжагиной установлена и подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательств, которым дана надлежащая оценка.
Так, потерпевшая Б. суду показала, что 25 февраля 2009 года после того, как ее дочь приняла «йодомарин» в количестве 5 таблеток, они вызвали бригаду скорой медицинской помощи. Приехавшая в составе бригады скорой помощи врач Табжагина, не осмотрев ребенка, не предложив госпитализацию, начала промывание желудка водой комнатной температуры путем введения жидкости в желудок посредством зонда и специального шприца. Сначала ввели 1 литр воды, затем еще 3 литра. Шприц забивался рвотными массами. Жидкость не отходила в том количестве, в котором ее вводили, 3 литра точно не выходило. Дочери становилось плохо, покраснело и припухло лицо, она стала вялой, засыпала. Врач сказала, что это естественный процесс, что нужно поставить очистительную клизму. Ребенку сделали клизму, но вода вышла не в том количестве, в котором ввели. Затем врач предложила госпитализировать ребенка, но она отказалась, так как ребенка трясло, она боялась врачей, уколов, таблеток. Затем врач Табжагина позвонила какому-то врачу, которая по телефону ей сказала, что необходима госпитализация, но в случае отказа, необходимо подписать бумагу, что она и сделала, так как врач Табжагина убедила ее в том, что последствия от процедуры естественные. Затем бригада скорой помощи уехала, а ребенку резко стало хуже, выкатывались глаза, начались судороги, разбухла голова, она повторно вызвала бригаду скорой медицинской помощи. Приехала вторая бригада, поставила ребенку противосудорожный укол, повезли в реанимацию на ул...., ребенок находился в бессознательном состоянии. Ребенок остался в больнице, она с мужем уехала домой. Позже им позвонили, сказали, что ребенок умер. Кроме «йодомарина», дочь не могла употребить другие лекарства, так как остальные лекарства закрыты на ключ в шкафу и к ним доступа нет. О том, что «йодомарина» осталось 5 таблеток, ей сказала ее сестра. Хронических заболеваний и аллергии у ребенка не было.
Свидетель Ш. суду дал аналогичные показания, пояснив, что ребенку влили всего 4 литра воды. Врач говорила, что жидкости выходит не столько, сколько влили, но, тем не менее, продолжала вводить, пока у ребенка живот не стал как камень. Других лекарств дочь не могла выпить, это исключено, поскольку они находились в шкафу, закрыты на ключ. До этого случая ребенок ничем не болел, аллергии никогда не было.
Из оглашенных показаний свидетеля Ш. следует, что при процедуре промывания врачи не измеряли количество выводимой жидкости. Однако жидкости выходило гораздо меньше, чем вводилось. Затем дочери стало плохо, ей хотелось спать, на лице появились отеки. На их вопрос, врач ответила, что это нормальная реакция на такое количество воды. После чего врачи одновременно поставили ребенку укол «но-шпа» и клизму 2 литра воды. После клизмы у ребенка вышло немного жидкости вместе с каловыми массами, а после ничего из организма не выходило.
Свидетель А. суду показала, что 25 февраля 2009 года она дала Б.Д. одну таблетку «йодомарина», в баночке оставалось еще несколько таблеток, всего 5 штук, срок годности истекал в ближайшие дни, и она помнит, что таблеток как раз хватало на эти дни. После обеда они увидели, что баночка из-под «йодомарина» была пустой. Оказалось, что таблетки выпила Б.Д.. Затем они вызвали бригаду скорой медицинской помощи, но к их приезду ее - свидетеля уже дома не было.
Свидетель В. суду показала, что 25 февраля 2009 года она заходила в квартиру, когда врачи скорой помощи делали Б.Д. промывание и просили воды, которой по их словам было мало, они не могли вызвать у ребенка рвоту, через некоторое время ребенку сделали клизму. Всю процедуру она не наблюдала, но видела трехлитровую банку с водой и еще одну банку емкостью 500 мл, а врачи говорила, что воды мало и просили еще.
Свидетель С. суду пояснила, что 25 февраля 2009 года она в составе бригады скорой помощи с врачом Табжагиной выехала по отравлению девочки по адресу ..., точный адрес не помнит. По прибытии, проведя осмотр состояния ребенка, они приступили к процедуре промывания. Молодой человек принес воду в 700-граммовой банке, позже еще 3 литра воды. Жидкость вводили через зонд, однако частицы пищи забивали зонд, тем самым, не давая жидкости выйти из желудка. Затем они поставили очистительную клизму. В обще сложности на клизму и на промывание желудка девочки ушло примерно 3 литра 700 мл жидкости. Была проведена очистительная клизма объемом 800 мл. Количество выводимой жидкости определить было невозможно из-за того, что рвотные массы разбрызгивались в разные стороны. На ее взгляд, продолжение промывания желудка в условиях, когда отследить объем выходящей жидкости невозможно, было нецелесообразно.
Из оглашенных показаний свидетеля С. следует, что во время процедуры промывания желудка в какой-то момент она увидела, что у Б.Д. достаточно плотный живот и предложила Табжагиной прекратить процедуру, на что Табжагина сказала, что надо ввести еще немного воды. Она не стала спорить с ней, так как Табжагина более опытный работник. В остальном дала аналогичные показания, данные в судебном заседании.
Данные показания свидетель С. в суде подтвердила, при этом пояснив, что действительно предлагала Табжагиной прекратить процедуру. Клизму ввели объемом 800 гр. Стандартно ребенку такого возраста достаточно ввести 300-400 мл. Она сказала об этом Табжагиной, но та сказала ставить полную клизму.
Показания данных свидетелей суд обоснованно положил в основу приговора, расценив их как согласующиеся между собой и не противоречащие другим материалам дела. Не доверять показаниям указанных свидетелей оснований не имеется.
Кроме того, суд обоснованно расценил в качестве подтверждающих вину Табжагиной следующие доказательства.
Согласно осмотру места происшествия от 26 февраля 2009 года, была осмотрена реанимационная палата детской клинической больницы № ..., в которой осмотрен труп Б.Д.
Согласно выписке из акта судебно-медицинского исследования трупа Б.Д, от 27 февраля 2009 года, поставлен диагноз: последствия осложнения неадекватного терапевтического вмешательства, промывание желудка и очистительной клизмы с избыточным введением жидкости (воды).
Согласно протоколу выемки от 24 августа 2009 года, в помещении станции скорой медицинской помощи изъяты детский зонд, шприц Жане.
Согласно протоколу осмотра предметов от 17 сентября 2009 года, осмотрены детский зонд, шприц Жане.
Из заключения судебно-медицинской экспертизы от 20 мая 2009 года следует, что причиной смерти Б.Д. явилась общая гипоосмотическая гипергидрация организма вследствие избыточного поступления жидкости (воды) при проведении неадекватного промывания желудка и очистительной клизмы, приведшая к гипоосмотической коме, острому двухстороннему тотальному отеку легких. Между неадекватной медицинской помощью и наступлением смерти Б.Д. имеется прямая причинно-следственная связь. Отравление препаратом «йодомарин» исключается.
Из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 23 октября 2009 года следует, что смерть ребенка наступила в результате развившегося осложнения терапевтического вмешательства с нарушением технологии промывания желудка и очистительной клизмы: избыточного введения жидкости (воды) комнатной температуры, приведшего к общей гипоосмотической гипергидрации, острому отеку и набуханию головного мозга, альвеолярному отеку легких. Между неадекватной медицинской помощью и наступлением смерти имеется прямая причинная связь.
Согласно диплому МВ № ..., Табжагиной З.П. присвоена квалификация «врач по специальности «лечебное дело»».
Согласно выписке из приказа № ... от .../.../... по Городской больнице № ..., Табжагина З.П. принята на должность врача педиатра детской поликлиники.
Согласно копии приказа главного врача МУЗ «Станция скорой медицинской помощи» № ... от .../.../..., Табжагина З.П. принята на должность врача скорой медицинской помощи совместителем.
Согласно должностной инструкции врача выездной бригады ССМП г.Улан-Удэ, утвержденной главным врачом МУЗ «Станция скорой медицинской помощи» 10 марта 2006 года, указаны прав, обязанности и ответственность врача выездной бригады ССМП.
Из копии акта служебного расследования по факту смерти Б.Д. следует, что была проведена служебная проверка по факту смерти, выявлена дефектура, согласно которой промывание желудка проводилось без учета возрастных норм, кратности и объема вводимой жидкости.
Из копии решения экспертного Совета по педиатрии по случаю смерти Б.Д, от 16 марта 2009 года следует, что смерть ребенка наступила в результате неадекватного вмешательства из-за превышения объемов вводимой жидкости при проведении очистительной клизмы при отсутствии учета вводимой жидкости
Из карты обслуживания вызова скорой медицинской помощи г.Улан-Удэ от 25 февраля 2009 года следует, что по вызову, поступившему в 16 часов 19 минут, бригада в составе врача Табжагиной З.П., фельдшера С., водителя М. прибыла в 16 часов 36 минут по адресу: ... к Б.Д., 4 года.
Указанную совокупность признанных допустимыми и достоверными доказательств суд обоснованно расценил как достаточную для признания вины осужденной Табжагиной, в связи с чем доводы кассационной жалобы осужденной Табжагиной о правильности ее действий по оказанию первичной неотложной помощи, наличии оснований оговора со стороны потерпевшей и ее родственников являются несостоятельными и опровергаются вышеприведенной совокупностью доказательств.
Действия Табжагиной судом квалифицированы правильно по ст.109 ч.2 УК РФ, как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.
Доводы кассационной жалобы адвоката Бураевой о том, что суд должен был указать, какие именно требования, предписания, стандарты оказания скорой медицинской помощи были нарушены или не выполнены врачом Табжагиной, а также установить причинную связь между этими нарушениями и наступившими последствиями, в чем выразилось ненадлежащее исполнение ею своих профессиональных обязанностей, являются несостоятельными.
Судом в приговоре приведены положения «Временных отраслевых стандартов объема медицинской помощи детям. Отравление и воздействие токсических веществ», утвержденных приказом Минздрава России от 7 мая 1998 года № 151, а также «Стандартов оказания скорой медицинской помощи на догоспитальном этапе МУЗ ССМП г.Улан-Удэ», утвержденных начальником Управления здравоохранения Администрации г.Улан-Удэ 11 марта 2005 года, на основании которых врач Табжагина избрала метод лечения - промывание желудка Б.Д., а также проведение процедуры очистительной клизмы.
В соответствии с должностными инструкциями врача выездной бригады скорой медицинской помощи, утвержденной главным врачом МУЗ «Станция скорой медицинской помощи» 10 марта 2006 года, врач бригады скорой медицинской помощи действительно обязан был оценить тяжесть состояния больного, причину этого состояния, а также контролировать правильность проведения лечебных процедур.
Как видно из материалов дела, указанные обязанности Табжагиной при проведении процедуры промывания желудка и очистительной клизмы не были выполнены, что повлекло за собой наступление последствий в виде смерти потерпевшей Б.Д.
Доводы кассационной жалобы осужденной Табжагиной о том, что органами следствия и судом не установлено, какое лечение проводила вторая бригада скорой медицинской помощи, а также правильное ли лечение было проведено в детской больнице №..., не могут быть предметом судебного рассмотрения в рамках настоящего уголовного дела, поскольку выходят за пределы судебного разбирательства, что в соответствии со ст.252 УПК РФ является недопустимым.
Доводы кассационных жалоб о том, что причина смерти не установлена, признаются несостоятельными, поскольку опровергаются заключениями судебно-медицинских экспертиз.
Доводы кассационных жалоб о допущенных нарушениях при назначении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, в связи с чем данное доказательство является недопустимым, нельзя признать состоятельными, поскольку, как видно из материалов уголовного дела, комиссионная судебно-медицинская экспертиза проведена в соответствии с требованиями ст.ст.195-200 УПК РФ, заключение комиссией экспертов составлено в соответствии с требованиями ст.204 УПК РФ, нарушений не допущено. Заключение судебно-медицинской экспертизы является законным доказательством и обоснованно положено судом в основу обвинительного приговора. Оснований сомневаться в правильности выводов экспертов не имеется. Права Табжагиной при назначении и проведении судебной экспертизы не были нарушены.
Каких-либо ходатайств о назначении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы в ходе судебного заседания стороной защиты не заявлялось. Каких-либо данных о некомпетентности или заинтересованности экспертов в суде установлено не было.
Что касается доводов кассационной жалобы относительно заключения специалиста Г., то суд обоснованно не расценил его показания как опровергающие заключения экспертиз.
Доводы кассационного представления относительно решения суда в части гражданского иска являются несостоятельными, поскольку, как видно из приговора суда, суд обоснованно оставил гражданский иск без рассмотрения, руководствуясь ст.1068 ГК РФ, при этом разъяснив потерпевшей право обратиться с иском в порядке гражданского судопроизводства.
Доводы кассационной жалобы адвоката Бураевой и кассационного представления о неправомерном учете тяжести наступивших последствий в виде смерти Б.Д., совершения преступления по неосторожности в форме преступной небрежности при назначении наказания являются несостоятельными, поскольку эти обстоятельства учтены судом при оценке характера и степени общественной опасности совершенного преступления, а не в качестве отягчающего наказание обстоятельства.
При назначении наказания суд в соответствии со ст.60 УК РФ в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, положительно характеризующейся, обстоятельств смягчающих наказание - совершение преступления впервые, а также влияния назначенного наказания на исправление осужденной и условия жизни ее семьи, а также требований разумности и справедливости.
Каких-либо противоречий, влияющих на законность и обоснованность приговора суда, на которые ссылается государственный обвинитель, не установлено.
Оснований для применения ст.ст.64 и 73 УК РФ не имеется, поскольку наказание Табжагиной назначено справедливое, соразмерно содеянному.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Приговор Октябрьского районного суда г.Улан-Удэ от 09 июня 2010 года в отношении Табжагиной З.П. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденной Табжагиной З.П., адвоката Бураевой С.К., кассационное представление государственного обвинителя - помощника прокурора Октябрьского района г.Улан-Удэ Босхоловой И.В. - без удовлетворения.
Председательствующий:
Судьи: