Судья Григорова Ж. В. Дело № 33- <данные изъяты> 2011 год
К А С С А Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е
01 ноября 2011 года г. Майкоп
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Адыгея в составе:
председательствующего – Ткаченко В.В.
судей – Мейстер В. М. и Тхагапсовой Е. А.
при секретаре – Кушу Э. Э.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по кассационной жалобе истца Музафаровой Н. О. на решение Майкопского городского суда от 26 сентября 2011 года, которым постановлено:
в удовлетворении иска Музафаровой <данные изъяты> к Куземченко <данные изъяты> о признании завещаний недействительными, признании свидетельства о праве на наследство по завещанию недействительным, признании договора дарения доли квартиры недействительным, признании сделки дарения недействительной, признании права собственности в порядке наследования недействительным и взыскании судебных расходов отказать за необоснованностью.
Заслушав доклад судьи- председательствующего Ткаченко В.В., объяснения представителя истца Музафаровой Н. А. (по доверенности) – <данные изъяты> Коноковой М. А., поддержавшей доводы кассационной жалобы, и пояснения представителя ответчика Куземченко К. О. (по доверенности) Бачинской А.К., возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы, полагавшей при этом оспариваемое решение законным и обоснованным, судебная коллегия
У С Т А Н О В И Л А:
Музафарова Н. О. обратилась в суд с иском к Куземченко К. О. о признании договора дарения, зарегистрированного права собственности недействительными, и признании права собственности на долю в квартире в порядке наследования.
В обоснование требований истица указала, что 25 ноября 2005 года ее отец ФИО17. совместно с ее бабушкой ФИО18 приобрели на основании договора мены <данные изъяты>, заключенного между последними и ФИО16., по <данные изъяты> доле квартиры № <данные изъяты>, расположенную по <адрес>, каждый. При жизни ФИО19 оставил завещание в пользу матери, которым завещал Куземченко М.Н. свою долю в указанной квартире.
ДД.ММ.ГГГГ ФИО20 умер, после его смерти которого открылось наследство, состоящее из <данные изъяты> доли вышеуказанной квартиры.
27 января 2007 года нотариусом Майкопского городского нотариального округа на имя ФИО21 было выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию после смерти ФИО22
Таким образом, ее бабушка при жизни являлась собственником целой квартиры № <данные изъяты>, площадью <данные изъяты> кв.м.
ДД.ММ.ГГГГ ФИО23 умерла.
После смерти бабушки открылось наследство, состоящее из вышеозначенной квартиры.
Согласно ст. 218 ГК РФ в случае смерти гражданина право собственности на принадлежащее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.
Считала, что наследование имущества после смерти Куземченко М. Н. должно осуществляться по закону, и она является наследником, призываемым к наследованию по праву представления.
Между тем, спорная квартира не была включена нотариусом в наследственную массу, поскольку 11 февраля 2009 года умершая подарила квартиру ответчику. Право собственности на квартиру зарегистрировано за Куземченко К.О. 02 марта 2009 года, о чем в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество сделок с ним произведена запись о регистрации №01-01-01/004/2009-306.
Считает, что сделка, оформленная договором дарения квартиры от 11.02.2009 года, и зарегистрированное на основании этого договора право, являются недействительными. На момент совершения спорной сделки ФИО24 страдала атеросклерозом. В результате вызванного такой болезнью психического расстройства ФИО25 в момент совершения спорной сделки не понимала значение своих действий и не могла руководить ими.
Просила признать договор от 10.02.2009 года, заключенный между ФИО26 и Куземченко К. О., по дарению квартиры 11, расположенную по <адрес>, недействительным. Признать запись о регистрации за Куземченко К. О. права собственности на указанную квартиру года № 01-01-01/004/2009-306, произведенную в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним 02 марта 2009, недействительной. Признать за ней право собственности на <данные изъяты> долю квартиры в порядке наследования по закону после смерти ФИО27
Позднее Музафарова Н. О. требования дополнила и просила суд также признать недействительными: завещания ФИО28 в пользу сына Куземченко К. О., датированные 19.12.2003 года и 20.12.2005 года, и свидетельство о праве на наследство по завещанию после смерти ФИО29 от 27.01.2007 года, выданное нотариусом на имя ответчика. Кроме того, просила суд взыскать с ответчика в ее пользу государственную пошлину, уплаченную при подаче искового заявления, в размере 3 880 рублей 97 копеек, расходы в связи с получением из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним сведений в размере 120 рублей, расходы по изготовлению и удостоверению ксерокопий письменных доказательств в размере 1 452 рубля 50 копеек, расходы по оплате экспертизы по делу в размере 4 876 рублей 94 копеек, а всего судебных расходов – 10 330 рублей 41 копейку.
В обоснование при этом указала, что ФИО30 при жизни завещал ответчику <данные изъяты> долю квартиры № <данные изъяты> по <адрес>. Между тем, в период, предшествующий составлению завещаний завещатель болел онкологическим заболеванием (раком) и по медицинским показаниям <данные изъяты> употреблял наркотические средства. Этот факт, якобы, свидетельствует о том, что в момент совершения спорных сделок (завещание) наследодатель не понимал значение своих действий и (или) не мог руководить ими, был ограниченно дееспособен. Кроме того, подпись, выполненная под текстами спорных завещаний от имени Куземченко О. К., визуально не соответствует подписи завещателя в договоре мены квартир от 25.11.2005 года. Исходя из этого, полагала, что завещания не выражают волеизъявления <данные изъяты> по распоряжению частью принадлежавшей ему на день смерти квартиры в пользу ответчика, в связи с чем являются ничтожными сделками и по форме и по содержанию.
В судебном заседании истец Музафарова Н. О. и ее представитель (по ордеру) <данные изъяты> Конокова М. А. иск поддержали в полном объёме и просили его удовлетворить.
Представитель ответчика Куземченко К. О. - <данные изъяты> Бачинская А. К. поддержал доводы письменных возражений о необоснованности иска, в связи с чем просил суд в его удовлетворении Музафаровой Н. О. отказать.
Суд первой инстанции принял означенное выше решение.
В кассационной жалобе истец Музафарова Н. О. просит решение суда от 26.09.2011 года отменить и принять по делу новое решение, которым заявленные ею к Куземченко К. О. исковые требования удовлетворить в полном объеме.
При этом в обоснование жалобы ссылается на нарушения норм материального и процессуального права. В завещаниях от 19.12.2003 года и от 20.12.2005 года, составленных ФИО31 в пользу сына Куземченко К. О., завещатель не выражал свою волю по распоряжению своим, имуществом, принадлежащим ему ко дню смерти, включая <данные изъяты> долю квартиры № <данные изъяты>, расположенную по <адрес>. Подпись ФИО32, ученная в завещаниях от имени последнего, не соответствует почерку завещателя в договоре мены квартир от 25.11.2005 года. Суд пришел к выводу о действительности указанных завещаний без учета ст. 79, 87 ГПК РФ, в удовлетворении ходатайства о назначении повторной судебно- почерковедческой экспертизы суд ей отказал, хотя основания к тому, якобы, имелись. Таким образом, считает, что при рассмотрении исковых требований суд ущемил ее процессуальные права представлять доказательства и, в связи с этим односторонне рассмотрел дело, нарушив принцип состязательности и равноправия сторон, закрепленный в ст. 12 ГПК РФ. Кроме того, ввиду положений ст. 1142 ГК РФ, считает, что завещание от 20.12.2005 года отменяет предыдущее завещание Куземченко О. К. Между тем, указанные нормы материального права суд применил неправильно, дав им ошибочное толкование. Помимо этого, в момент совершения соответствующих сделок завещатель находился в состоянии, при котором не понимал значение своих действий, поскольку длительное употреблял наркотические средства. Несмотря на это суд не принял достаточных и адекватных мер для проверки того, состоит ли завещатель на учете у нарколога. Отказывая в удовлетворении ее требований о признании недействительными договора дарения доли квартиры от 10.02.2009 года и зарегистрированного права, судом не дано надлежащей оценки обстоятельствам, подтверждающим факт, якобы, ограниченной дееспособности дарителя в момент совершения соответствующей сделки. Кроме того, полагает, что подпись Куземченко М. Н., выполненная от имени последней в тексте договора дарения, является поддельной.
Судебная коллегия, изучив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, считает, что решение суда первой инстанции подлежит оставлению без изменения по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, ответчику Куземченко О. К. принадлежит квартира № <данные изъяты>, расположенная по <адрес>. При этом <данные изъяты> долю в этой квартире ответчик приобрел в порядке наследования по завещанию после смерти ФИО33., что подтверждается свидетельством о праве на наследство по завещанию от 27.01.2007 года, выданным нотариусом на имя Куземченко О. К. Оставшуюся часть квартиры ответчик приобрел на основании договора дарения от 10.02.2009 года, заключенного между ФИО34 и ответчиком.
В соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, каждая сторона обязана доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Рассматривая требования о признании недействительными завещаний от 19.12.2003 года и от 20.12.2005 года, составленных ФИО35 в пользу сына Куземченко К. О., суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что, в нарушение ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, Музафаровой Н. О. не доказаны основания недействительности соответствующих сделок.
Судом установлено, что в завещании от 19.12.2003 года ФИО36 не совершал распорядительных действий по поводу спорной квартиры, так как на день составления завещания квартира (ее часть), завещателю не принадлежала.
Как видно из договора мены квартир от 25.11.2005 года между ФИО37 ФИО38 с одной стороны, и ФИО39, с другой стороны, квартира № <данные изъяты>, площадью <данные изъяты> кв.м., по <адрес> была приобретена ФИО40 и ФИО41 в долевую собственность (по <данные изъяты> доле каждому).
Таким образом, завещание от 19.12.2003 года не связано с предметом спора по настоящему делу и, следовательно, никак не затрагивает права и охраняемые законом интересы истца.
Между тем, как предусматривает часть 2 статьи 1131 ГК РФ, завещание может быть признано судом недействительным только при условии, если оно нарушает права и законные интересы заинтересованного лица.
Кроме того, в соответствии с ч.2 ст. 1130 ГК РФ, которой судом дано правильное толкование при надлежащем применении, последующее завещание, не содержащее прямых указаний об отмене прежнего завещания или отдельных содержащихся в нем завещательных распоряжений, отменяет это прежнее завещание полностью или в его части, в которой оно противоречит последующему завещанию.
Исходя из этого, суд пришел к правильному выводу о том, что существенное значения для правильного рассмотрения дела, имеют обстоятельства совершения сделки- завещания, датированного 20.12.2005 года, а не предшествующего завещания.
Из материалов дела следует, что Музафарова Н. О., обращаясь в суд с иском о признании недействительным завещания от 20.12.2005 года, ссылалась на то, что подпись, выполненная от имени ФИО42 под текстом указанного завещания, завещателю не принадлежит.
Между тем, данный довод, изложенный также в кассационной жалобе, не нашел своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.
Так, согласно выводам экспертного заключения судебно – почерковедческой экспертизы по делу, подпись от имени Куземченко О. К., выполненная под текстом завещания от 20.12.2005 года, произведена им самим.
В соответствии с ч. 3 ст. 67 ГПК РФ, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Следовательно, заключение эксперта не является исключительным средствами доказывания и должно оцениваться судом в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами, на что прямо указано в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 23 от 19.12.2003 года (с последующими изменениями и дополнениями) «О судебном решении».
Указанные положения ГПК РФ судом соблюдены.
Из мотивировочной части оспариваемого решения следует, что при оценке экспертного заключения по делу суд первой инстанции верно исходил из того, что экспертиза проведена в установленном законом порядке экспертом, имеющим соответствующую квалификацию и достаточный стаж экспертной работы и работы по специальности, в распоряжении эксперта имелась необходимая нормативная и справочная литература, выводы экспертизы являются полными, ясными и содержат ответ на каждый из поставленных судом перед ним вопросов.
Объективность выводов эксперта, также допрошенного судом для дачи разъяснений по выводам проведенной экспертизы, предупрежденного об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, подтверждается совокупностью других доказательств по делу.
Таким образом, суд, отказывая истице в удовлетворении требований о признании завещания от 20.12.2005 года недействительным, пришел к законному выводу о том, что текст указанного завещания ФИО43 в пользу сына от 20.12.2005 года соответствует действительной воле завещателя.
Кроме того, суд обоснованно отверг доводы Музафаровой Н. О. о ничтожности содержания сделки о завещании от 20.12.2005 года, оспоренной также на основании ст. 177 ГК РФ.
В соответствии с положениями данной статьи, суд вправе признать сделку недействительной по иску заинтересованного лица, если она совершена гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими.
Между тем, истица не представила суду никаких доказательств, подтверждающих, каким конкретно образом заболевание завещателя повлияло на формирование его воли, выраженной в завещании от 20.12.2005 года.
Судом установлено, что по медицинским показаниям врач назначал завещателю периодическое применение ненаркотических анальгетиков, причем не в период, предшествовавший составлению завещания, а после 20 декабря 2005 года.
Исходя из этого, суд пришел к обоснованному выводу о том, что в момент совершения завещания от 20.12.2005 года ФИО44 не находился под воздействием наркотических средств, из чего следует отсутствие факта совершения Куземченко О.К. указанной сделки в состоянии, при котором он не отдавал отчет своим действиям и не мог руководить ими.
При таких условиях, у суда не имелось законных оснований основания для признания недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию после смерти ФИО45 выданного 27.01.2007 года на имя ответчика.
Таким образом, суд пришел к верному выводу о том, что ответчик приобрел <данные изъяты> долю спорной квартиры в порядке наследования по завещанию после смерти <данные изъяты>, а оставшуюся часть квартиры он получил в собственность на основании договора дарения от 10.02.2003 года, заключенного между ФИО46 и ним.
Суд первой инстанции, разрешая требования о недействительности указанного выше договора дарения квартиры, законно и обоснованно исходил из того, что свое намерение заключить именно договор дарения ФИО47 подтверждала неоднократно, подписывая договор от 10 февраля 2009 года, содержащий условия о его предмете, а также подавая заявление в Управление Федеральной регистрационной службы, кадастра и картографии о регистрации сделки и перехода права собственности, записи о которых были произведены в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним 02.03.2009 года.
Ссылка истицы в кассационной жалобе о том, что подпись ФИО48, учиненная в договоре дарения, визуально не соответствует подписи последней в договоре мены от 25.112005 года, не свидетельствует о недействительности спорной сделки от 10.02.2009 года.
Так, свидетель ФИО49 (супруга ответчика) суду пояснила, заболевание бабушки никак не повлияло на формирование воли последней, при дарении доли спорной квартиры ответчику ФИО50 ясно осознавала характер совершаемых действий и их правовые последствия, разъясненные дарителю в достаточном объеме при регистрации сделки.
Показания данного свидетеля судом оценены с соблюдением требований ст. 67 ГПК РФ, то есть суд проверил указанные в ст. 69 ГПК РФ обстоятельства, препятствующие допросу ФИО51 в качестве свидетеля, установил их отсутствие. Также суд пришел к законному выводу о том, сообщенные свидетелем сведения являются достоверными и согласуются с другими средствами доказывания по делу в их совокупности.
При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о несостоятельности доводов истицы о включении в наследственную массу после смерти ФИО52 спорной квартиры в целом, и наследовании данного имущества в соответствии с законом.
На основании изложенного, судебная коллегия считает, что отсутствуют основания, предусмотренные в статье 362 ГПК РФ, для отмены или изменения оспариваемого решения суда в кассационном порядке.
Таким образом, законное и обоснованное решение суда от 26.09.2011 года надлежит оставить без изменения, а кассационную жалобу истицы Музафаровой Н. О. – без удовлетворения.
Руководствуясь ст. ст. 360, 361, 366 и 367 ГПК РФ, судебная коллегия
О П Р Е Д Е Л И Л А:
решение Майкопского городского суда от 26 сентября 2011 года оставить без изменения, а кассационную жалобу – без удовлетворения
Председательствующий: Ткаченко В. В.
Судьи: Мейстер В. М. и Тхагапсова Е. А.
Копия верна:
судья Верховного Суда
Республики Адыгея В. В. Ткаченко