П Р И Г О В О Р ( по делу 1- 170/2011 )

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Волхов 22 ноября 2011 года

Судья Волховского городского суда Ленинградской области Гусев О.В.,

с участием государственного обвинителя Волховской городской прокуратуры – Никифоровой Л.А.,

подсудимой Гулиевой Т.Л.,

защиты, в лице адвоката Родина С.В., представившего удостоверение № *** и ордер № ****,

потерпевшей С.,

при секретаре Кожемяка О.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело № 1-170/2011 в отношении:

ГУЛИЕВОЙ Т.Л., ***, судимостей не имеющей,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Гулиева Т.Л., совершила причинение смерти по неосторожности.

Данное преступление было совершено ею при следующих обстоятельствах.

В период между *** часов *** минут *** 2011 года и *** часами *** 2011 года Гулиева Т.Л., находясь по адресу:***, по неосторожности причинила своему сожителю С2., в результате натыкания того на нож, который она держала в руке перед собой, проникающее колото-резаное ранение живота в эпигастральной области, с повреждением по ходу раневого канала печени, осложнившегося острой кровопотерей, от которого последовала смерть С2. на месте происшествия.

Допрошенная в судебном заседании подсудимая Гулиева Т.Л. признана факт причинения ею ножевого ранения С2., но отрицала наличие у неё умысла на причинение смерти или каких-либо телесных повреждений С2., показав, что с 2008 года она проживала совместно со С2. в доме своего дяди на ***. Она вместе со С2. часто употребляла спиртные напитки, и во время распития спиртного между ними иногда возникали ссоры, но крупных ссор между ними не было, и отношения между ними были хорошие. *** 2011 года она вместе со С2. по месту жительства стала распивать спиртные напитки, отмечая ***, и употребляли спиртные напитки на протяжении трёх дней - до вечера ***2011 года. *** 2011 года она легла спать в комнате. С2. стал её будить, чтобы она ещё выпила с ним (С2.). С2 в соседней комнате подошел к холодильнику и крикнул ей оттуда, чтобы она принесла ему нож. Она взяла нож и, держа его в правой руке перед собой на уровне живота, пошла в соседнюю комнату, полагая, что С2., находится у холодильника, так как слышала, как тот открыл дверцу холодильника. Она отодвинула ножом покрывало, занавешивающее дверной проём между двумя комнатами и, смотря себе под ноги, так как в соседней комнате свет не горел, и было темно, продолжая держать нож в руке перед собой на уровне живота, сделала шаг вперед. В это время она в дверном проёме наткнулась на С2, который видимо, шел её навстречу, и которого она не заметила. Она не заметила, каким образом причинила ранение С2. ножом, а лишь увидела, как тот прижал руку к груди и обратила внимание на кровь между пальцами у С2., поняв, что тот наткнулся на нож. С2. сам дошел до кровати в комнате. Она сняла с него свитер и увидела небольшую рану вверху живота, стала вытирать текущую из раны кровь. Затем она выбежала на улицу, чтобы вызвать «Скорую помощь», но так как не смогла её вызвать, через несколько минут вернулась домой и увидела, что С2. лежит на кровати и уже не подаёт признаков жизни. Тогда она позвонила своему сыну - Г1., и сообщив о произошедшем, попросила того приехать. Г1. сказал, что сможет приехать только утром и приехал около *** часов ***. Она не помнит, что именно она рассказывала сыну о случившемся, так как находилась в шоковом состоянии от произошедшего, но утверждает, что сказать сыну о том, что она убила С2., так как тот мешал ей спать, она не могла, предполагая, что тот неправильно её понял. Скорую помощь и сотрудников милиции вызвал уже её сын после своего приезда.

Также подсудимая показала, что никаких причин убивать С2. у неё не было, отношения у них были хорошие, и она жила за счет С2. на пенсию последнего, так как сама не работала. Каких-либо других ударов она С2. не наносила, и откуда у того образовались кровоподтеки в подключичных областях, она точно не знает, но может предположить, что они могли появиться ранее, в связи с тем, что С2. таскал шпалы.

В ходе следственного эксперимента *** 2011 года, Гулиева Т.Л. в присутствии судебно-медицинского эксперта и понятых при помощи манекена и муляжа ножа, продемонстрировала, каким образом она причинила С2. ножевое ранение в область живота, давая показания об обстоятельствах этого, в целом согласующиеся с её показаниями, данными в судебном заседании, поясняя, что подойдя к дверному проёму, между комнатами, занавешенному с одной стороны покрывалом, а с другой одеялом, она отодвинула ножом край покрывала, после чего, держа нож в правой руке перед собой на уровне живота и не видя, что навстречу ей из комнаты выходит С2., она, находясь в дверном проёме, сделала шаг вперед, произведя рукой, в которой находился нож движение вперед, и нанесла С2. в верхнюю часть живота ножевое ранение, но пояснила, что более точно пояснить и продемонстрировать направление травматического воздействия она не может. После этого С2. сделал шаг назад и схватился руками за верхнюю часть живота, и она также сделала шаг назад. При помощи рулетки произведен замер высоты от пола до места ножевого ранения, которое Гулиева Т.Л. указала на манекене, и установлено, что высота составила 114 см. (т. 1 л.д. 123- 126, 127-130);

При проведении в судебном заседании дополнительного следственного эксперимента, для проверки показаний подсудимой об обстоятельствах причинения ею зафиксированного у С2. ножевого ранения, подсудимая Гулиева Т.Л. подтвердила свои показания об обстоятельствах причинения ею ножевого ранения С2., и, держа в руке муляж ножа, продемонстрировала с участием статиста, в присутствии судебно-медицинского эксперта Ф., обстоятельства, при которых С2. было причинено колото-резаное ранение. Также подсудимая пояснила в ходе этого следственного эксперимента, что в дверном проёме, держа нож на уровне живота перед собой и делая шаг вперед, движение рукой, в которой был нож, вперед, она не производила. При этом Гулиева Т.Л. также пояснила, что не помнит точно, куда была повернута режущая кромка клинка ножа, который она держала в правой руке, согнутой в локтевом суставе прямо перед собой на уровне живота, непосредственно перед причинением ножевого ранения С2.

Показания, данные подсудимой Гулиевой Т.Л. в судебном заседании и при проведении следственного эксперимента *** 2011 года, суд находит допустимыми доказательствами по делу, поскольку они были получены с соблюдением уголовно-процессуального законодательства.

Давая оценку показаниям подсудимой об обстоятельствах причинения ею колото-резаного ранения С2. в области живота, суд учитывает, что эти показания не были опровергнуты какими-либо иными представленными суду доказательствами, в связи с чем признаёт эти показания в целом соответствующими фактическим обстоятельствам произошедшего.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта № *** от *** 2011 года, при исследовании трупа С2. было выявлено проникающее колото-резанное ранение живота в эпигастральной области с повреждением по ходу раневого канала печени и с кровоизлиянием в брюшную полость объемом около 2 литров, которое образовалась при жизни в результате однократного воздействия плоского колюще-режущего орудия, например, клинка ножа, и по признаку опасности для жизни квалифицируется как тяжкий вред, причиненный здоровью человека. Давность этого колото-резанного ранения, исчисляется минутами-первыми десятками минут. Направление раневого канала спереди назад, слева направо и несколько снизу вверх. Общая глубина раневого канала составляет около 8 см. В момент нанесения этого повреждения С2. был обращен к травмирующим предметам передней поверхностью грудной клетки и живота. Морфологические особенности повреждения, выявленного при исследовании трупа С2., не исключают возможности совершения им каких-либо активных действий, после получения колото-резанного ранения в короткий временной промежуток до развития смертельного осложнения колото-резанного ранения – острой кровопотери.

Смерть С2. последовала от проникающего колото-резанного ранения живота с повреждением по ходу раневого канала печени, осложнившегося острой кровопотерей, не менее чем за 6-8 часов и не более чем за 12-16 часов до момента фиксации трупных явлений на месте происшествия, - *** 2011 года в *** часов *** минут. Смерть С2. состоит в прямой причинной связи с колото-резанным ранением живота, выявленном при исследовании его трупа. При судебно-химическом исследовании в крови от трупа С2. был обнаружен этиловый спирт в концентрации равной 5,3‰, что соответствует тяжелой степени алкогольного опьянения, и что в свою очередь могло способствовать наступлению смерти.

Также судебно-медицинский эксперт отметил, что повреждений, характерных для защиты от наносимых ударов при исследовании трупа С2. не выявлено, но были выявлены кровоподтеки в подключичных областях, которые не влекут за собой кратковременного расстройства здоровья и квалифицируются как повреждения, не причинившие вред здоровью. Данные повреждения образовались по механизму тупой травмы, в пределах 7-10 суток до момента наступления смерти, в результате не менее 2 травматических воздействий тупым твердым предметом /предметами/, идентификационные признаки которого в имеющих место повреждениях не отобразились. (т. 1 л.д. 183-196);

В соответствии с заключением судебно-медицинского эксперта № *** (доп.) от *** 2011 года, вынесенного по результатам следственного эксперимента, проведенного *** 2011 года, колото-резанное ранение, выявленное при исследовании трупа С2., могло быть получено при ситуации, изложенной Гулиевой Т.Л. в ходе следственного эксперимента, то есть при встречном движении в дверном проеме С2. и Гулиевой Т.Л., у которой в правой руке находился нож, и ударе ножом в результате движения рукой, в которой находился нож, вперед в верхнюю часть живота С2. (т. 1 л.д. 203-205);

Как следует их заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № *** от *** 2011 года, колото-резаное ранение, обнаруженное у С2., могло образоваться при обстоятельствах, зафиксированных в ходе следственного эксперимента *** 2011 года в части, касающейся расположения входной колото-резаной раны и направления раневого канала в теле С2. ( т.2 л.д. 153-157);

Допрошенные в судебном заседании судебно-медицинский эксперт П. и судебно-медицинский эксперт Ф., давшие это заключение, пояснили, что для причинения ранения, которое было выявлено при исследовании трупа С2. необходимо движение ножа в пространстве, и это движение может быть произведено, как в результате движения руки вперед, так и движения вперед человека, сделавшего шаг. Также причинение этого повреждения возможно и в результате движения самого потерпевшего навстречу клинку ножа. Таким образом, с учетом характеристики ножа, которым было причинено ранение С2., имевшего узкий тонкий клинок длиной 115 мм и шириной около 10 мм с заостренным концом, роста подсудимой и потерпевшего, не исключается возможность образования зафиксированного у С2. ножевого ранения, при обстоятельствах, указанных подсудимой Гулиевой Т.Л. в ходе следственного эксперимента.

Также эксперт П. допустил, учитывая особенности строения органов зрения человека, что Гулиева Т.Л., входя из освещенного в темное помещение, сразу могла не увидеть перед собой человека.

По заключению судебно-медицинского эксперта № *** от *** 2011 года, каких-либо повреждений у Гулиевой Т.Л. при освидетельствовании ее *** 2011 года не выявлено. (т. 1 л.д. 211-212);

Свидетель Г1. в судебном заседании показал, что около *** часов *** 2011 года, ему позвонила его мать – Гулиева Т.Л. и попросила его приехать, сказав, что убила С2. Он на электричке, отправлявшейся из г. *** *** часов, поехал на ст. ***, и, приехав в дом к матери около *** часов ***, увидел, что его мать в состоянии алкогольного опьянения сидела на кровати рядом с лежащим поперек кровати С2., который был укрыт одеялом. Гулиева Т.Л. рассказала ему, что она выходила из комнаты, держа нож перед собой, а С2. в это время заходил в эту комнату, навстречу ей и напоролся на нож в дверном проёме. Рассказывая это, его мать переживала и плакала. Подробностями произошедшего он у своей матери не поинтересовался, так как был взволнован произошедшим. Затем он по просьбе матери вызвал сотрудников милиции, сообщив о случившемся. Когда сотрудники милиции подъехали, то увезли Гулиеву Т.Л. в г. ***. Со слов С3. он также знает, что ранее между его матерью и С2. случались конфликты, и один раз сам был очевидцем конфликта между ними, но тогда никаких телесных повреждений, ни у кого не было.

Из оглашенных, в соответствии с ч.3 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля Г1. следует, что его мать - Гулиева Т.Л. на протяжении примерно двух с половиной лет проживала совместно со С2. в доме на станции ***. С2. нигде не работал, но получал пенсию и содержал Гулиеву Т.Л., которая нигде не работала. Гулиева Т.Л. и С2. злоупотребляли спиртными напитками, и в состоянии алкогольного опьянения между ними происходили конфликты, которые доходили до драк. *** 2011 около *** или *** часов *** ему на мобильный телефон позвонила Гулиева Т.Л., которая находилась в состоянии алкогольного опьянения, и попросила приехать к ней, сообщив, что она (Гулиева) убила С2, но причины и обстоятельства происшедшего не пояснила. *** 2011 года около *** часов *** минут утра он приехал на станцию *** и, зайдя в дом к матери, обнаружил в комнате на кровати труп С2., а на другой кровати свою мать - Гулиеву Т.Л. Он спросил у Гулиевой Т.Л., что произошло, на что та ответила, что накануне она совместно со С2. распивала спиртные напитки, выпили много, и оба находились в состоянии алкогольного опьянения. Потом она ушла в соседнюю комнату и хотела лечь спать, а С2. стал ее донимать, мешал ей уснуть и просил ее вернуться обратно в ту комнату, где они распивали спиртное, и она из-за этого «пырнула» его ножом. При этом Гулиева Т.Л. не пояснила ему, куда именно она ударила ножом С2. Рассказывая ему о произошедшем, Гулиева В.В. произнесла фразу «Нечего ему было мне мешать», из которой он сделал вывод, что Гулиева Т.Л. убила С2. из-за того, что тот мешал ей спать. После этого он вызвал сотрудников милиции (т. 1 л.д. 51-54).

После оглашения данных показаний свидетель Г1. пояснил, что в ходе предварительного следствия он дал не соответствующие действительности показания о том, что Гулиева Т.Л. якобы говорила ему, что «пырнула» С2. ножом, так как испугался, что к уголовной ответственности привлекут его. Он не верит в то, что Гулиева могла умышленно ударить ножом С2 и убить того. С3. о случившемся он рассказал только то, что знал со слов своей матери.

Согласно показаний свидетеля С3., о смерти С2. он узнал на следующий день после произошедшего от Г1. Он увидел, как к дому Гулиевой на ст. *** приехала автомашина «Скорой помощи» и позвонил Г1., чтобы узнать у того, что произошло. Г1. сказал ему, что его мать убила С2., но что конкретно произошло не пояснял. Он знает, что Гулиева и С2. вместе употребляли спиртные напитки. На почве употребления спиртного у С2. бывали галлюцинации, и он заговаривался. Ранее, общаясь со С2., он видел у того укусы, царапины и кровоподтёки, и С2. пояснял ему, что данные повреждения ему причинила Гулиева Т.Л. Он сам был очевидцем одного из конфликтов между С2. и Гулиевой, произошедшего в 2010 году, когда в ходе употребления спиртных напитков Гулиева Т.Л. стала наносить удары и кусать С2., но из-за чего произошёл тот конфликт, он точно пояснить не может. Как-то раз, примерно летом 2010 года С2. продемонстрировал ему небольшой порез на животе, пояснив, что его порезала Гулиева Т.Л. У самой Гулиевой Т.Л. он ранее телесных повреждений никогда не видел.

Из показаний свидетеля Г2., следует, что о смерти С2. ей стало известно от своей дочери – О., которая сообщила ей, что С2. убили, но кто и при каких обстоятельствах, она со слов дочери не поняла, услышав только, что о смерти С2. ей (О.) сообщил Г1. Она сама предположила, что С2. убила Гулиева Т.Л., но конкретные обстоятельства совершенного преступления ей не известны.

Характеризуя Гулиеву Т.Л. и С2., свидетель Г2. пояснила, что её дочь - Гулиева Т.Л. и С2. жили вместе 2 года на станции ***. Конфликтов между ними не было, и жили они на пенсию С2., который был положительный человек. Её дочь – Гулиева Т.Л. была добрая, справедливая, но злоупотребляла спиртными напитками.

Свидетель О. пояснила в судебном заседании, что *** 2011 года, когда она была на работе в ***, то увидела, что ей звонил её племянник – Г1. Она перезвонила Г1., и тот сообщил ей, что его мама – Гулиева Т.Л. убила С2., сказав при этом, что о смерти С2. мама сообщила ему ночью, позвонив по телефону, а утром он приехал к ним на станцию ***. О конкретных обстоятельствах произошедшего Г1. ей ничего не сообщил. Случившееся было для неё (О.) неожиданностью, так как Гулиева и С2. жили между собой неплохо, о чем она знает со слов Гулиевой Т.Л. С2. по характеру был спокойный, незлобный человек. Также ей известно, что Гулиева Т.Л. и С2. вместе злоупотребляли спиртными напитками.

Потерпевшая С1. показала, что о смерти брата - С2. в результате ножевого ранения её стало известно *** 2011 года, но конкретные обстоятельства преступления, совершенного в отношении С2., ей не известны. Она знает, что тот проживал вместе с Гулиевой Т.Л., и они оба злоупотребляли спиртными напитками. Знает, что Гулиева Т.Л. ранее была судима за убийство. О своих отношениях с Гулиевой Т.Л. и о подробностях совместной жизни С2. ей ничего не рассказывал. По характеру её брат был не конфликтный и не агрессивный человек.

Показания допрошенных в судебном заседании потерпевшей С1., а также свидетелей - Г1., С3., О. и Г2., суд признает допустимыми доказательствами по делу.

Давая оценку вышеприведенным показаниям потерпевшей и свидетелей, суд принимает во внимание, что ни один из них, не являлся очевидцем причинения ножевого ранения С2. Свидетелю Г1. известно об обстоятельствах произошедшего лишь со слов подсудимой Гулиевой Т.Л., а остальным свидетелям - со слов свидетеля Г1. При этом ни одному из допрошенных свидетелей, не были известны конкретные обстоятельства произошедшего.

С учетом данных обстоятельств, суд находит, что ссылка свидетеля Г1. в показаниях, данных им в ходе предварительного расследования о том, что Гулиева Т.Л. сказала ему, что убила С2., ударив того ножом, за то, что тот мешал её спать, с учетом того, что Г1. не подтвердил своих показаний в этой части в суде и, принимая во внимание пояснения подсудимой о том, что она не могла сказать такого сыну, так как это не соответствует действительности, а сын просто мог неправильно её понять, не может являться доказательством, достаточным для признания вины подсудимой в умышленном причинении смерти С2., то есть в совершении ею убийства последнего.

Давая оценку показаниям допрошенных в судебном заседании свидетелей и потерпевшей, суд находит, что в целом их показания не содержат существенных противоречий, как между собой, так и с другими, исследованными в судебном заседании доказательствами, и не могут свидетельствовать о недостоверности показаний подсудимой Гулиевой Т.Л. об обстоятельствах причинения ею ножевого ранения С2.

Согласно протоколу осмотра места происшествия от *** 2011 года и фототаблицы к нему, был осмотрен дом № *** на станции *** и обнаруженный в доме труп С2. с признаками насильственной смерти. В ходе осмотра были описаны поза, состояние трупа и характер имевшихся на нём телесных повреждений, а также были обнаружены и изъяты 2 стеклянные бутылки, 1 пластмассовая бутылка, 1 стеклянная рюмка – со следами рук; нож, лежащий на кровати и опачканый веществом красно-бурого цвета, покрывало, 2 одеяла, нож, обнаруженный на полу в комнате, наволочка, белая тряпка и джемпер – со следами вещества буро-красного цвета. (т. 1 л.д. 13-34)

В ходе выемки от *** 2011 года из *** РСМО была изъята одежда с трупа С2. – спортивные брюки с белыми полосками, опачканые веществом бурого цвета. (т.1 л.д. 163-165);

Согласно протоколу задержания Гулиевой Т.Л. в качестве подозреваемой у неё в ходе личного обыска были изъяты черная болониевая куртка, зеленый свитер, футболка фиолетового цвета, спортивные брюки синего цвета с желтыми полосками по бокам и сапоги. (т. 1 л. д. 91);

Изъятые в ходе осмотра места происшествия, а также в ходе выемки в *** РСМО и личного обыска у Гулиевой Т.Л. вещи были осмотрены и признаны вещественными доказательствами. (т. 1 л. д. 170-175, 176);

Из заключения эксперта № *** от *** 2011 года следует, что на тряпке, изъятой с места происшествия, джемпере и спортивных брюках С2. обнаружена кровь человека, которая могла произойти от потерпевшего С2., но не от Гулиевой Т.Л. На клинке ножа № 2 обнаружена кровь мужчины, которая могла произойти от С2., а принадлежность этой крови Гулиевой Т.Л. исключается. В подногтевом содержимом обеих рук Гулиевой Т.Л. обнаружены клетки поверхностных слоев кожи без примеси крови, которые могли произойти от неё самой. На клинке ножа № 1, и одежде Гулиевой Т.Л.: футболке, свитере, спортивных брюках, сапогах и куртке, изъятых у Гулиевой Т.Л. - кровь не найдена. (т. 1 л.д. 221-232);

По заключению эксперта № *** от *** 2011 года, рана на фрагменте кожи эпигастральной области от трупа С2. является колото-резанной и образовалась в результате однократного воздействия плоского колюще-режущего орудия, имевшего в следообразующей части обух, острие и режущую кромку (лезвие), например, клинка ножа. На джемпере (свитере) потерпевшего установлено одно повреждение передней поверхности, соответствующее (по локализации и характеру) ране на фрагменте кожи эпигастральной области. Оно причинено орудием, имевшим в следообразующей части режущую кромку (лезвие), например, клинком ножа. Орудием причинения колото-резанного ранения потерпевшему и соответствующего ему повреждения джемпера мог быть клинок представленного на исследование ножа под № 2, который был обнаружен при осмотре места происшествия на кровати. Возможность причинения колото-резанного ранения и соответствующего ему повреждения джемпера потерпевшего ножом № 1 (нож с пола) практически полностью исключена.

На передней поверхности джемпера С2. в проекции сквозного повреждения обнаружен участок пропитывания, образовавшийся при контакте с большим количеством жидкой крови, например, при продолжающемся кровотечении из колото-резанной раны эпигастральной области С2. Единичные помарки могли образоваться при кратковременном контакте задней поверхности джемпера с неравномерно и слабо окровавленным предметом (предметами);

На лезвийном крае ножа № 2 (нож с кровати) в области острия обнаружена помарка, образовавшаяся при контакте с каким-либо окровавленным предметом или небольшим количеством жидкой крови.

На ноже № 1 (нож с пола в комнате), на предметах одежды, изъятых у Гулиевой Т.Л. (куртке, джемпере, футболке, спортивных брюках, сапогах) следов крови не обнаружено.

На передней поверхности спортивных брюк С2. обнаружены небольшие участки пропитывания, которые могли образоваться при постепенном натекании крови по складкам брюк. Причем, характер следов крови на брюках мог измениться при осмотре трупа на месте происшествия, транспортировке и исследовании в морге. (т. 2 л.д. 5-20);

Незначительные расхождения в их показаниях, суд связывает с тем, что

Анализируя все представленные доказательства и оценивая их в совокупности по своему внутреннему убеждению, суд находит их достаточными лишь для вывода о том, что Гулиева Т.Л. причинила колото-резаное ранение С2. в области живота в *** на ***2011 года, в результате которого последовала смерть С2. на месте происшествия.

Органами предварительного расследования Гулиевой Т.Л. было предъявлено обвинение в том, что она в период времени с *** часов *** минут ***2011 года по *** часов *** минут ***2011 года, находясь в доме № *** на ст.***, в ходе ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений, умышленно, с целью причинения смерти, нанесла С2., один удар ножом в область живота, причинив тому своими действиями телесное повреждение, которое по признаку опасности для жизни квалифицируется как тяжкий вред, причиненный здоровью человека, в виде проникающего колото-резанного ранения живота в эпигастральной области с повреждением по ходу раневого канала печени, осложнившегося острой кровопотерей, от которого последовала смерть потерпевшего на месте происшествия, и эти действия Гулиевой Т.Л. были квалифицированы по ч.1 ст. 105 УК РФ, как совершение убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку.

Государственный обвинитель также полагал необходимым квалифицировать действия Гулиевой Т.Л. по ч.1 ст. 105 УК РФ.

Сторона защиты, оспаривая данную квалификацию, полагает, что представленными доказательствами не подтверждено наличие у Гулиевой Т.Л. умысла на причинение телесных повреждений С2., и наличие у неё умысла на причинение ему смерти, а показания Гулиевой Т.Л. об обстоятельствах причинения ножевого ранения С2. представленными доказательствами не опровергнуты, и свидетельствуют лишь о причинении Гулиевой Т.Л. смерти С2. по неосторожности, поэтому действия Гулиевой Т.Л. необходимо квалифицировать по ч.1 ст. 109 УК РФ.

Оценивая представленные доказательства, как каждое в отдельности, так и в совокупности, суд приходит к выводу, что наличие умысла у подсудимой Гулиевой Т.Л. на причинение С2. проникающего колото-резаного ранения, повлекшего его смерть на месте происшествия, не нашло достаточного подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Сама подсудимая отрицала наличие у неё умысла на причинение смерти и какого-либо вреда здоровью С2., ссылаясь на то, что причинила ножевое ранение С2 случайно, не видя его, и эти показания подсудимой об обстоятельствах причинения ею ножевого ранения С2. не противоречат заключениям экспертов, данным независимо друг от друга, по результатам двух следственных экспериментов.

Суд находит, что показания подсудимой Гулиевой Т.Л. об обстоятельствах причинения С2. проникающего колото-резаного ранения живота, не были опровергнуты какими-либо представленными суду доказательствами.

Не ставя под сомнения сам факт причинения Гулиевой Т.Л. смерти С2., суд находит представленные доказательства не достаточными, чтобы сделать вывод об умышленном нанесении подсудимой удара ножом в область живота С2., повлекшим его смерть.

При решении вопроса о направленности умысла виновного при совершении преступления, суд исходит из совокупности всех обстоятельств содеянного, учитывая как способ и орудие преступления, так и количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения между собой.

В представленных суду доказательствах отсутствуют доказательства, свидетельствующие о том, что Гулиева Т.Л. имела умысел (прямой или косвенный) на причинение смерти или телесных повреждений С2., а выводы органов предварительного расследования о том, что Гулиева Т.Л. умышленно, с целью причинения смерти, нанесла удар ножом С2. в ходе ссоры, возникшей между ними на почве личных неприязненных отношений, основаны на предположениях и не подтверждены какими-либо доказательствами.

В соответствии со ст. 14 УПК РФ и принципом презумпции невиновности все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в установленном законом порядке, толкуются в пользу обвиняемого (подсудимого).

При этом, по смыслу закона, в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения и формы вины.

Таким образом, в соответствии с принципом презумпции невиновности, все неустранимые сомнения, касающиеся характера и формы вины подсудимой Гулиевой Т.Л. в причинении смерти С2., суд толкует в пользу подсудимой, находя, что стороной обвинения не представлено убедительных и бесспорных доказательств, свидетельствующих о наличии у Гулиевой Т.Л. умысла на причинении смерти С2.

Суд приходит к выводу, что причинение смерти С2. непосредственно связано с неосторожными действиями подсудимой, которые объективно не были направлены на лишение жизни или причинение каких-либо телесных повреждений С2.

Давая юридическую оценку действиям подсудимой, суд учитывает, что причинение смерти по неосторожности, вследствие небрежности, имеет место, когда лицо не предвидит не только возможности причинения смерти, но и тяжкого вреда здоровью, хотя обязано было и могло предвидеть возможность их наступления.

Представленные доказательства дают основания признать, что Гулиева Т.Л., идя с ножом в руке в соседнюю комнату, где находился С2., не преследовала цели и не имела умысла причинить тому какие-либо повреждения, в том числе и смерть, но исходя из обстоятельств дела, подсудимая могла и должна была предвидеть возможность причинения С2. ножевого ранения, в том числе и влекущего смертельный исход, в результате её действий, связанных с тем, что она держала нож перед собой, заходя в неосвещенную комнату, где находился С2., не видя, что находится перед ней, и следовательно, должна нести ответственность за причинение смерти по неосторожности.

Оценивая первоначальные показания свидетеля Г1., данные им в ходе предварительного следствия о том, что Гулиева Т.Л. первоначально сообщила ему, что убила С2., за то, что тот мешал ей спать, суд находит, что данные показания свидетеля, не является достаточным основанием для юридической квалификации действий подсудимой по ч.1 ст. 105 УК РФ, как убийства, поскольку эти показания не были подтверждены какими-либо другими представленными суду доказательствами. В дальнейшем, свидетель Г1. отказался от своих показаний в этой части, а подсудимая Гулиева Т.Л., последовательно давая показания о неосторожном причинении ею ножевого ранения С2., при отсутствии у неё умысла на убийство или причинение какого-либо повреждения С2., пояснила, что она не могла сказать сыну, что убила С2., за то, что тот мешал ей спать, так как это не соответствует действительности, а сын просто мог неправильно её понять.

Свидетель С3. также не давал каких-либо показаний, которые указывали бы на умышленное причинение Гулиевой смерти С2. *** 2011 года, ссылаясь только на слова Гулиева В.И., сообщившего ему, что Гулиева Т.Л. убила С2.

Ссылка свидетеля С3. в показаниях о том, что ранее между Гулиевой Т.Л. и С2. случались конфликты, во время которых Гулиева причиняла С2. телесные повреждения, а также ссылка государственного обвинителя на то, что ранее Гулиева Т.Л. уже была осуждена за убийство, сами по себе, не могут свидетельствовать, что и *** 2011 года, Гулиева Т.Л. действовала с умыслом на причинение телесных повреждений или смерти С2. и умышленно нанесла тому удар ножом в живот, и не могут повлиять на выводы суда о квалификации действий подсудимой по инкриминируемому ей преступлению, поскольку данные события не связаны между собой.

Суд учитывает, что и подсудимая Гулиева Т.Л., и свидетели – Г1., С3. и О., не обладая специальными юридическими познаниями, использовали термин «убийство» в своих показаниях, лишь для обозначения на бытовом уровне наступивших последствий от действий Гулиевой Т.Л. в виде смерти С3.

Также суд приходит к выводу, что обнаружение на трупе С3. кровоподтёков в подключичных областях, не может повлиять на выводы суда о квалификации действий подсудимой по инкриминируемому ей преступлению, поскольку события, связанные в причинением смерти С3. в результате причинения ножевого ранения и образования у него кровоподтёков в подключичных областях за 7-10 суток до момента наступления его смерти, не связаны между собой.

Таким образом, учитывая представленные доказательства, суд квалифицирует содеянное Гулиевой Т.Л. по ч.1 ст. 109 УК РФ, как причинение смерти по неосторожности.

Принимая решение о переквалификации действий Гулиевой Т.Л. на ч.1 ст. 109 УК РФ, суд учитывает, что изменение обвинения Гулиевой Т.Л. на менее тяжкое, не ухудшает положения подсудимой и не нарушает её права на защиту, поскольку это новое обвинение, не выходит за пределы ранее предъявленного Гулиевой Т.Л. обвинения и действия, связанные с причинением ею ножевого ранения С2., в результате которого последовала смерть последнего, инкриминировались подсудимой.

Назначая виновной наказание, суд руководствуется принципами законности и справедливости, учитывает характер и степень общественной опасности преступления, личность виновной, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденной и условия жизни её семьи.

Гулиева Т.Л. совершила преступление по неосторожности, относящееся к категории небольшой тяжести.

Обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание Гулиевой Т.Л., суд не усматривает.

Принимая решение о виде и размере наказания за совершенное преступление, суд учитывает личность Гулиевой Т.Л., которая ранее к административной ответственности не привлекалась, жалоб на неё от соседей и родственников не поступало (т.2 л.д.66), но нигде работала, злоупотребляла спиртными напитками, жила на пенсию С2., в пьяном виде вела себя агрессивно. (т.2 л.д., 65,66, 79).

На учете у нарколога и психиатра Гулиева Т.Л. не состоит. (т.2л.д.81).

Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов № *** от *** 2011 года, Гулиева Т.Л. хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики не страдает, и может в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. У Гулиевой Т.Л. имеется ***. Синдрома зависимости от наркотиков (наркомании) нет. В период инкриминируемого ей деяния, Гулиева Т.Л. хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики не страдала находилась в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения и могла в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В применении принудительных мер медицинского характера Гулиева Т.Л. не нуждается.

Выделяющиеся у подэкспертной Гулиевой Т.Л. индивидуально-психологические особенности не оказали существенного влияния на ее поведение в исследуемой ситуации. В момент инкриминируемого ей деяния Гулиева Т.Л. не находилась в состоянии аффекта, равно как и в ином эмоциональном состоянии, которое могло существенно повлиять на ее поведение в исследуемой ситуации. (т. 2 л.д. 39-44);

С учетом данного заключения экспертов об отсутствии у Гулиевой Т.Л. каких-либо психических расстройств, а также совокупности других данных о личности Гулиевой Т.Л., суд признаёт её вменяемой, и не находившейся в момент совершения преступления в состоянии аффекта.

Учитывая все обстоятельства в их совокупности, суд находит необходимым назначить Гулиевой Т.Л. наказание в пределах санкции статьи за совершенное ею преступление, не находя достаточных оснований для назначения Гулиевой Т.Л. более мягкого вида наказания, чем лишение свободы, а также оснований для применения ст. ст. 64 и 73 УК РФ.

Определяя вид исправительного учреждения, в котором Гулиевой Т.Л. надлежит отбывать наказание, суд руководствуется п. «А» ч.1 ст. 58 УК РФ и, с учетом характера совершенного преступления и личности виновной, находит возможным назначить для отбытия наказания колонию-поселение.

Гражданский иск по делу не заявлен.

Процессуальные издержки по делу, складывающиеся из суммы, выплаченной защитнику Гулиевой Т.Л. – адвокату Родину С.В., за оказание юридической помощи подсудимой по назначению суда, в соответствии со ст. 132 УПК РФ, суд, находит необходимым возложить на осужденную Гулиеву Т.Л.

Вещественные доказательства по делу - 2 стеклянные бутылки, пластмассовую бутылку, 1 стеклянную рюмку (стопку), наволочку, тряпку, 2 одеяла, покрывало, джемпер, нож, явившийся орудием убийства и нож, обнаруженный на полу, изъятые при осмотре на месте происшествия; одежду, изъятую у подсудимой Гулиевой Т.Л. - куртку, свитер (джемпер), футболку, брюки и сапоги, а также спортивные брюки, изъятые с трупа С2., хранящиеся в камере хранения вещественных доказательств следственного отдела по г. *** Следственного управления Следственного комитета РФ по Ленинградской области, после вступления приговора суда в законную силу, подлежат уничтожению, как предметы, не представляющие материальной ценности.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 307, 308 и 309 УПК РФ,

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать ГУЛИЕВУ Т.Л. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 109 УК РФ (в редакции ФЗ №26 от 07.03.2011 года), и назначить ей наказание в виде 1(одного) года 3 (трёх) месяцев лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии – поселении.

Срок отбытия наказания осужденной ГУЛИЕВОЙ Т.Л. исчислять с *** 2011 года.

Зачесть в срок отбытия наказания осуждённой ГУЛИЕВОЙ Т.Л., срок её содержания под стражей по данному делу в период с *** 2011 года по *** 2011 года.

До вступления приговора в законную силу меру пресечения осужденной Гулиевой Т.Л. оставить без изменения - в виде содержания под стражей.

Процессуальные издержки по делу, в сумме *** (***) рублей *** коп., складывающиеся из оплаты, произведенной адвокату Родину С.В., осуществляющему защиту Гулиевой Т.Л. в порядке назначения, - взыскать с осуждённой Гулиевой Т.Л.

Вещественные доказательства по делу - изъятые при осмотре на месте происшествия вещи: 2 стеклянные бутылки, пластмассовую бутылку, 1 стеклянную рюмку (стопку), наволочку, тряпку, 2 одеяла, покрывало, джемпер нож, явившийся орудием убийства, и нож, обнаруженный на полу; одежду, изъятую у подсудимой Гулиевой Т.Л. - куртку, свитер (джемпер), футболку, брюки, сапоги; спортивные брюки, изъятые с трупа С2., хранящиеся в камере хранения вещественных доказательств следственного отдела по г. *** Следственного управления Следственного комитета РФ по Ленинградской области, - уничтожить, как предметы, не представляющие материальной ценности.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке Ленинградский областной суд в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденной, содержащейся под стражей, в тот же срок со дня вручения копии приговора.

В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Судья подпись

«СОГЛАСОВАНО»

_________________О.В. Гусев