П Р И Г О В О Р

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Старый Оскол «21» февраля 2012 года

Старооскольский городской суд Белгородской области в составе

председательствующего судьи Асмоловской В.Е.

при секретарях Маняхиной О.В. и Карапузовой О.Г.

с участием

государственного обвинителя – помощника Старооскольского городского прокурора Черных В.А.

подсудимого Стригуновского Г.Ю.

защитника – адвоката Лочкановой И.П., представившей удостоверение №189 от 15.12.2002 года и ордер №020911 от 20.01.2012 года

потерпевшего В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению СТРИГУНОВСКОГО Г.Ю. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ,

у с т а н о в и л:

Стригуновский Г.Ю. угрожал убийством, при имеющихся основаниях опасаться осуществления этой угрозы, и умышленно причинил легкий вред здоровью, вызвавший кратковременное расстройство здоровья.

Преступления им совершены в г. Старый Оскол Белгородской области на территории одной из баз, при таких обстоятельствах.

В апреле 2011 года Стригуновский Г.Ю. по устной договоренности с В. - директором ЗАО «Н» выполнял строительные работы по ремонту котельной базы.

21 апреля 2011 года, в 12-м часу, при замерах объема выполненных работ, В. стал предъявлять Стригуновскому претензии по их качеству, необоснованному расходу строительных материалов, в связи с чем, поскольку Стригуновский не был согласен с ним, между ними произошла словесная ссора. После того, как В. сообщил Стригуновскому, что в случае несогласия с его расчетами, он может проводить строительную экспертизу и обращаться в суд, Стригуновский, имея умысел запугать В. с целью заставить его расплатиться с ним за выполненную работу, достал из кармана куртки кинжал. Действуя во исполнение преступного умысла, высказывая намерение лишить жизни, держа в руке кинжал, после слов «сейчас тебя зарежу, убью», направив в сторону В. лезвие кинжала, стал размахивать кинжалом, замахиваться им на него, показывая, что намерен нанести удары. При этом, В. воспринял угрозу убийством реально и непосредственно.

Сразу же после высказывания угроз убийством в адрес В., Стригуновский, умышленно, на почве возникшей неприязни, нанес ему один удар кинжалом в область правого плеча.

После этого В. применив к нему прием, от которого Стригуновский ударился о металлическую опору забора, взял стул, стал им размахивать. Стригуновский Г.Ю., находясь от него примерно в 2-х метрах, также размахивал в его сторону кинжалом, а когда В., бросив в него стул, побежал, последовал за ним.

Когда, отбежав и взяв строительный блок, В. стал размахивать им перед Стригуновским, тот также, находясь от него на расстоянии около 2-х метров, стал размахивать перед ним кинжалом, а после того, как В. бросил в него строительный блок, умышленно нанес ему удар кинжалом в область левого предплечья. В момент нанесения ему удара подсудимым В. применил прием, в результате чего они упали. Когда в процессе примененного приема В. удерживал руку Стригуновского с кинжалом, ему была причинена рана кисти, и при падении - рана бедра. После падения В. удерживал Стригуновского до приезда сотрудников милиции.

В результате преступных действий Стригуновского потерпевшему В. были причинены телесные повреждения в виде ран, квалифицирующиеся как легкий вред здоровья по признаку кратковременного не свыше 21 дня расстройства здоровья; раны на кисти, не расценивающейся, как повреждение, причинившее вред здоровью.

Стригуновский виновным себя в судебном заседании в покушении на убийство не признал. Не отрицал, что выявленные у В. телесные повреждения образовались от его действий, однако, утверждал, что причинил их неумышленно, после возникшего конфликта, инициатором которого был потерпевший, переросшего в драку.

Показал, что, приехав 21 апреля 2011 года, в 12-м часу, на базу по вопросу расчета, при замерах выполненных строительно-ремонтных работ В. необоснованно занижал их объем, что его сильно взволновало, а когда он неосторожно рулеткой поранил ему палец, В. сказал, что он будет отрабатывать причиненный моральный вред, бесплатно на него работать. На его возмущения по поводу отказа В. оплатить часть выполненных им работ и обвинения его в краже стройматериалов, потерпевший сказал, что в случае несогласия, он может проводить строительную экспертизу, оплатив ее, и обратиться в суд. На его волнения и беспокойство, В. вел себя вызывающе спокойно, высокомерно, отвечал со смехом, хотя ему было известно, что его семья находилась в тяжелом материальном положении. Поняв по поведению В., что тот не собирается расплачиваться с ним, зная от него, что предыдущим рабочим он также не оплатил их труд, также, понимая безвыходность своего положения, поскольку документов на выполнение строительных работ они не заключали, а чеки на приобретенные стройматериалы находились уже у потерпевшего, он, выхватив из кармана нож, который нашел в тот день у базы, находясь от него примерно в 2-х метрах, сказал, что заставит заплатить за работу. Убивать потерпевшего, причинять ему телесные повреждения не хотел, знал, что тот служил в спецназе. Желая напугать В., стал махать перед ним ножом, в этот момент потерпевший, резко встав, схватил стул и ударил его им, затем, бросив в него стул, побежал. Он шел за ним, кричал, что они не договорили. У туалета В. пытался нанести ему удары строительным блоком, затем, бросив в него блок, применил прием, отчего он оказался на земле под ним, и удерживал его до приезда полиции. Кровь у В. увидел, когда они лежали на земле, просил, чтобы тот отпустил его, чтобы оказать ему помощь. Когда причинил ему телесные повреждения, не помнит, был сильно взволнован поведением потерпевшего. Если бы хотел его убить, сделал бы это, когда он сидел на скамейке.

В судебном заседании были оглашены, в части, показания Стригуновского, данные им на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого, на очной ставке с потерпевшим, в судебном заседании и при проверке показаний его на месте.

Будучи допрошенным в качестве подозреваемого 05.05.2011 года и обвиняемого 29.06.2011 года, он показывал, что возможно, причинил ему резаную рану на плече, когда замахивался ножом, показывая, что хочет нанести им удар; когда В. размахивал стулом, не давая ему нанести удар стулом, продолжал размахивать ножом; погнался за ним, чтобы испугать, заставить выплатить деньги, продемонстрировать серьезность своих намерений, что ради получения заработанных денег готов на все, вплоть до причинения ему ножевых ранений и убийства, но убивать его не хотел(т.2 л.д.8, 39).

Из его показаний на очной ставке с потерпевшим 06.05.2011 года следует, что, угрожая В. словесно физической расправой, он подкреплял свои слова действиями – замахивался на него, сидящего на скамейке, ножом, делая вид, что намерен нанести им удары; нанес ему 2-3 удара ножом с целью испугать, показать, что, чтобы получить свои деньги, готов на все, даже не остановится перед убийством, но убивать его не хотел (1 л.д.110).

При проверке показаний на месте рассказал и показал, что с целью напугать В., заставить его расплатиться за работу: достал из кармана куртки нож, несколько раз замахнулся им на него, сидящего на скамейке, показывал, что желает нанести ему удар ножом в верхнюю часть туловища и шеи, останавливая его примерно в 10-15 см от тела в области шеи и правого плеча; в один из замахов В. поднял вверх правую руку, и ему была причинена рана; когда В. нанес ему 2 удара стулом и побежал в сторону туалета, где, подняв строительный блок, стал им размахивать, он, с целью напугать, замахивался на него ножом, как именно, не помнит, затем В. применил прием, и они упали (т.2 л.д.41-55, 56-66).

Согласно его показаниям в судебном заседании 24.10.2011 года – 28.10.2011 года он умышленно ударил В. ножом, когда тот поднимался со скамейки, показывал ему удары в область шеи и плеча, но не доводил руку 10-15 см. (т.3 л.д.108, 110).

Оглашенные показания в качестве подозреваемого и обвиняемого подсудимый подтвердил в той части, что, когда В. размахивал стулом, он продолжил махать ножом, не давал нанести ему удары; убивать его не намеревался, делал это чтобы испугать, показать, что готов убить с целью заставить выплатить ему деньги.

Вышеуказанные оглашенные показания Стригуновского суд признает достоверным и допустимым доказательством.

Протоколы его допроса, очной ставки и проверки показаний на месте соответствуют требованиям норм УПК РФ. Стригуновскому разъяснялись его права, допросы, очная ставка, проверка показаний на месте проведены с участием адвоката, протоколы ими прочитаны, заявлений и замечаний по их содержанию от них не поступало, о чем имеются подписи его и защитника.

То есть, изложенное свидетельствует о том, что он давал показания на предварительном следствии в условиях, исключающих применение к нему каких-либо недозволенных методов расследования, при соблюдении его права на защиту.

С протоколом судебного заседания Стригуновский знакомился, замечаний и дополнений к нему от него не поступило.

Оценив показания Стригуновского в судебном заседании о том, что телесные повреждения им были причинены В. неумышленно, показания: на предварительном следствии о том, как держал нож и замахивался им на потерпевшего, что погнался за ним, давал после того, как ознакомился с показаниями В., поскольку плохо помнил произошедшее, а следователь настаивал на более подробных показаниях, в связи с чем, он моделировал произошедшую ситуацию, пытался воссоздать ее; в судебном заседании давал немного иные, чем указано в протоколе судебного заседания; что ножом просто беспорядочно размахивал перед потерпевшим, оглашенные показания на очной ставке с потерпевшим не давал, суд приходит к выводу о том, что он пытается смягчить свою участь за содеянное, поскольку они опровергаются изложенными выше оглашенными его показаниями, а также исследованными в судебном заседании доказательствами.

Виновность Стригуновского Г.Ю. в том объеме, как это указано выше в приговоре, помимо частичного признания им своей вины, установлена показаниями потерпевшего В. и свидетелей Б., П., Д., У., О., Ж., Е., З., Т., М., И., К. и Ю., эксперта С., протоколами следственных действий, судебными экспертизами, другими доказательствами по делу.

Из показаний В. следует, что при замерах объема выполненных Стригуновским работ, тот на его замечания нервничал, его «колотило», сказал, что «с такими надо разбираться на месте», на просьбу успокоиться не реагировал, вырывая рулетку, порезал ему руку. Он предлагал ему в случае несогласия, провести строительную экспертизу и обратиться в суд. Когда они находились у скамейки, Стригуновский выражался нецензурной бранью, оскорблял его, затем, достав за опорой из сумки нож, со словами «сейчас тебя убью», стал делать ножом обманные движения, попытался нанести ему удар ножом, от которого он смог уйти, движение лезвия ножа находилось в этот момент на расстоянии 15 сантиметров от шеи. Когда он попытался отогнуть его руку с ножом от себя, Стригуновский нанес ему два удара ножом в плечо. После этого, оттолкнув подсудимого, он взял стул, стал им размахивать, не давая ему подойти, а, затем, испугавшись, побежал в сторону туалета, где находились стройматериалы, чтобы взять трубу или палку. Там он взял строительный блок, бросил в догнавшего его Стригуновского. Тот находился в этот момент от него примерно в 2-х метрах и делал в его сторону демонстративные движения, выпады ножом, имитируя удары. Когда он защищался от этих ударов, тот попал ему в левую руку. В этот момент он применил прием, в результате которого Стригуновский упал на землю. Он удерживал его до приезда сотрудников полиции, после чего потерял сознание.

Аналогичные показания В. дал при проверке показаний на месте, видеозапись которой была просмотрена в судебном заседании, показав, как и куда ему были нанесены подсудимым удары ножом (т.1 л.д.118-127).

Обратившись с заявлениями В. просил привлечь к уголовной ответственности Стригуновского: 21.04.2011 года в УМВД России по г.Старому Осколу – за высказывание в его адрес угрозы убийством и причинение телесных повреждений; 22.04.2011 года – в СО по г. Старый Оскол СУ СК РФ по Белгородской области – за покушение на убийство (т.1 л.д.18, 4).

Б. показала, что она в 12-м часу проходила мимо беседовавших между собой сидевшего на скамейкеВ. и стоявшего рядом подсудимого. Последний был возбужден. Примерно через минуту, услышала шум, крики «стой, куда», топот и грохот, как кто-то упал, а после крика В. «вызывайте милицию», увидела, как навалившись у забора на подсудимого, потерпевший удерживал его за руки. О драке сообщила Д., который вызвал «скорую».

П. и Д. подтвердили, что у В., удерживавшего подсудимого, одежда была в крови, он был ранен, из ран на руках текла кровь, рана была у него и на ноге. До приезда скорой помощи они пытались перевязать ему раны, затем он был госпитализирован.

П. также подтвердил, что по просьбе В. он забрал из руки у подсудимого нож.

З. и Е. подтвердили, что, прибыв на территорию базы, они увидели лежавших у забора потерпевшего и подсудимого, потерпевший, лежа на Стригуновском, удерживал его, оба они были в крови, кровь была и на заборе. В нескольких метрах от них, на земле, лежал нож, который был изъят участковым уполномоченным, рядом с ними находилось несколько мужчин, вокруг валялись сотовые телефоны, ручки, листы бумаги, смета. Оказав В., у которого были порезы на руках, медицинскую помощь, работники «Скорой» госпитализировали его в связи плохим самочувствием, а Стригуновский был ими задержан. От работницы базы им стало известно, что, выходя из туалета, видела драку между В. и Стригуновским, подсудимый им пояснил, что конфликт произошел из-за отказа потерпевшего оплатить выполненную им работу, он хотел припугнуть его ножом, который нашел в тот день, он не отрицал причинение В. ножевых ранений.

Согласно показаниям У. также следует, что возле подсудимого и потерпевшего было много крови, последний был весь в крови.

Ж., выезжавший по вызову на базу показал, что на месте В. была оказана медицинская помощь. В связи с плохим самочувствием, связанным с потерей крови, он был доставлен в больницу.

Подтвердил свои показания, данные на предварительном следствии и оглашенные в судебном заседании, в части, о том, что у потерпевшего имелись резаные раны, которые, как стало известно от него, ему причинил знакомый, в ходе ссоры, возникшей при расчете объемов выполненных работ (т.1 л.д.217).

М., работавший участковым уполномоченным полиции УМВД России по г. Старому Осколу, подтвердил, что при осмотре участка базы, в нескольких метрах от туалета, где, как он установил, было совершено преступление, на земле, заборе, фундаменте забора были обнаружены пятна крови, на земле валялись разбросанные бумага, сотовые телефоны. На столе, в 1,5 метрах от этого места был обнаружен и изъят нож. При получении объяснения от Стригуновского, тот пояснял, что В. должен был с ним рассчитаться за выполненные работы, при обмере работ между ними возник конфликт, его инициатором был В., который разговорами и действиями спровоцировал его на драку; в ходе возникшей драки он достал из кармана куртки нож, который нашел в тот день у входа на территорию базы, с целью попугать, а так как В. продолжал провоцировать его, возникла потасовка, он применил нож; высказывал в адрес В. угрозу убийством, причинения телесных повреждений, но убивать его не намеревался. Сотрудница базы поясняла, что слышала, находясь в туалете, шум, похожий на драку.

Из его показаний также следует, что заявление потерпевший 21.04.2011 года о привлечении подсудимого к уголовной ответственности, писал сам. При получении от него объяснения В. подтвердил, что между ним и подсудимым произошел конфликт при замерах выполненных работ, Стригуновский бурно реагировал на указанные им недостатки, между ними возникла потасовка, в ходе которой они упали, у подсудимого был нож.

Из показаний Ю. видно, что вечером 21.04.2011 года он убирал кровь с фундамента забора и забора примерно в 4-х метрах от туалета.

Т. подтвердила, что в день произошедшего она по просьбе В. рассчитала объем сайдинга и утеплителя, полученного Стригуновским для ремонта. В дальнейшем от потерпевшего ей стало известно о том, что Стригуновский бросился на него с ножом в связи с возникшими разногласиями по оплате выполненной им работы.

О. показала, что когда вечером 21 апреля 2011 года ее муж – подсудимый по делу, пришел домой, он сам и его одежда были в крови. От него ей известно, что он подрался с заказчиком, хотел напугать его найденным в тот день ножом, чтобы получить деньги за выполненные работы, так как тот отказался это сделать, и нечаянно порезал его. Муж говорил, что заказчик необоснованно обвинил его в краже стройматериалов, это его очень оскорбило, кроме того, в тот период их семья находилась в тяжелом материальном положении.

Согласно ее показаниям, подсудимый в работе использовал только канцелярские ножи. Нож, который ей предъявлял на следствии следователь, она ранее у мужа не видела.

Характеризует его, как сдержанного, неконфликтного, законопослушного.

И. подтвердил, что 21 апреля 2011 года Стригуновский должен был получить у В. деньги за выполненные ими на базе работы. В тот же вечер от Стригуновского узнал, что между ними произошел серьезный конфликт, потерпевший не хотел отдавать деньги, они подрались. Когда они приступали к работе на базе, В. говорил, что у него с предыдущими рабочими был конфликт, он их выгнал, не заплатив за работу. В работе они со Стригуновским использовали только канцелярские ножи.

Характеризует подсудимого, как неконфликтного, спокойного.

Из показаний К. следует, что он осматривал В. в реанимационном отделении, проводил инфузионную терапию, поскольку у него имелась легкая степень острой кровопотери.

Из рапортов дежурного УВД по г. Старый Оскол следует, что 21.04.2011 года в дежурную часть поступили: в 12 часов 40 минут – вызов от Д. о направлении сотрудников милиции на территорию базы; в 13 часов 30 минут - сообщение из ПО ГБ №1 о поступлении В. с резаными ранами (т.1 л.д.16,17).

Согласно имеющимся в карте вызова скорой помощи сведениям: вызов по одному из адресов, принят станцией Скорой медицинской помощи 21.04.2011 года в 12 часов 37 минут, время прибытия «скорой» - 12 часов 44 минут; В. с колото-резанными ранами доставлен в ГБ №1 в 13 часов (т.1 л.д.48).

При осмотре места происшествия – участка местности, расположенного в г.Старый Оскол по одной из улиц, у складского здания, у входа в помещение котельной, на столе, обнаружен и изъят предмет, похожий на самодельный нож со следами вещества бурого цвета. При его осмотре установлено, что: он изготовлен по типу кинжала, его общая длина составляет 256 мм, длина клинка, имеющего двухстороннюю заточку - 142 мм, толщина – 2,7 мм., наибольшая ширина клинка 20.2 мм, что подтверждается протоколами осмотров места происшествия от 21.04.2011 года и предметов (документов) от 22.06.2011 года (т.1 л.д.27-28, 89-91).

По заключению экспертизы холодного оружия от 14.06.2011 года изъятый с места преступления предмет изготовлен самодельным способом и является кинжалом произвольного типа, к холодному оружию колющего действия не относится (т.1 л.д.83-84)

Изъятый в ходе осмотра места происшествия кинжал был осмотрен в судебном заседании. После его осмотра потерпевший В. подтвердил, что именно им подсудимый причинил ему телесные повреждения; Стригуновский пояснил, что этот нож похож на тот, который он нашел в день произошедшего, допускал, что именно им он мог причинить В. телесные повреждения.

Заключением судебной медицинской экспертизы от 31.05.2011 года подтверждается причинение потерпевшему В. ран, квалифицирующихся, как легкий вред здоровью по признаку кратковременного не свыше 21 дня расстройства здоровья; раны, расценивающейся, как повреждение, не причинившие вреда здоровью человека (т.1 л.д.53-54).

При комиссионной судебной медицинской экспертизе по материалам дела от 21.10.2011 года у В. выявлены: рана №1, квалифицирующаяся как легкий вред здоровью; рана №2, квалифицирующаяся, как средней тяжести вред здоровью, рана №3 и рана №4, расценивающиеся как не причинившие вреда здоровью и не повлекшие незначительную стойкую утрату общей трудоспособности (т.3 л.д.78-95).

Из заключений экспертиз следует, что все резаные раны у В. образовались от воздействий колюще-режущего предмета незадолго до поступления в стационар, рана плеча - в результате однократного воздействия колюще-режущего орудия.

Согласно комиссионной судебной медицинской экспертизе они могли быть причинены ножом, указанным в заключении экспертизы холодного оружия, не исключается возможность их причинения при обстоятельствах, указанных В. и Стригуновским при проверке показаний на месте.

По заключению судебной медицинской экспертизы от 20.05.2011 года у Стригуновского выявлены повреждения в виде кровоподтеков, ссадины и кровоизлияние, расценивающиеся, как не причинившие вреда здоровью человека, образовавшиеся от не менее 4-х травматических воздействий тупых твердых предметов в срок, который может соответствовать 21.04.2011 года (т.1 л.д.61-62).

Судебной комплексной амбулаторной психолого-психиатрической экспертизой от 08.06.2011 года установлено, что в момент совершения инкриминируемого деяния Стригуновский не находился в состоянии физиологического аффекта, психически здоров, мог на период инкриминируемого ему деяния и на момент проведения экспертизы осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, руководить ими. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждается (т.1 л.д.70-75).

Судом дана оценка всем вышеперечисленным заключениям экспертиз. Правильность их выводов сомнений у суда не вызывает. Они мотивированы, даны на основании представленных им данных, в том числе, материалов уголовного дела, основаны на исследованиях, проведенных с помощью научно-обоснованных методик.

Экспертизы проведены компетентными экспертами, соответствующей квалификации, предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.

Противоречия в заключениях судебных медицинской и комиссионной медицинской экспертиз о тяжести выявленных у В. телесных повреждений связаны с тем, что для проведения судебной медицинской экспертизы эксперту были предоставлены только заключение специалиста, медицинская карта стационарного больного Городской больницы, карта вызова скорой медицинской помощи. Его осмотр ни специалистом, ни экспертом, не производился.

В распоряжение экспертов для проведения комиссионной судебной медицинской экспертизы были представлены уголовное дело и вся имеющаяся в медицинских учреждениях меддокументация на имя В., в том числе, о нахождении его на амбулаторном лечении. Экспертами исследовалось и заключение эксперта от 31.05.2011 года.

Допрошенный в судебном заседании С., входивший в состав судебно-медицинской экспертной комиссии, проводившей комиссионную судебно-медицинскую экспертизу, подтвердил изложенные выше обстоятельства и выводы экспертизы.

Показал, что при ее проведении В. осматривался на наличие у него телесных повреждений, иных повреждений, помимо указанных в заключении, у него выявлено не было, признаков массивной кровопотери у В. комиссией установлено также не было.

Вместе с тем, поскольку органами предварительного расследования Стригуновскому не предъявлялось обвинение в причинении В. вреда здоровью средней тяжести, суд в соответствии со ст. 252 УПК РФ не вправе изменить ему обвинение, поскольку этим ухудшается его положение и нарушается право на защиту.

Выводы судебной психолого-психиатрической экспертизы сделаны по результатам непосредственного исследования Стригуновского экспертами психиатрами и психологом, на основе представленных в их распоряжение материалов уголовного дела.

Оглашенными показаниями Стригуновского подтверждается, что он полностью контролировал свое поведение, достаточно четко и подробно воспроизводил события произошедшего, указывал, чем были нанесены удары, где он взял кинжал, как его держал.

Подробные показания Стригуновского об обстоятельствах содеянного, то, что он адекватно реагировал на происходящее, доступен контакту, на вопросы отвечал по существу, проявлял, при этом, логическое мышление, активно защищался, также не позволяют суду усомниться в выводах проведенной в отношении него судебной психолого-психиатрической экспертизы.

С учетом изложенного выше, доводы потерпевшего - о несогласии с выводами экспертизы холодного оружия, проведенных в отношении него судебных медицинской и комиссионной медицинской экспертиз в части определения тяжести причиненных ему телесных повреждений, защиты – о том, что описание поведения Стригуновского в заключении судебной психолого-психиатрической экспертизы не соответствует выводам экспертов, являются несостоятельными.

Несостоятельны доводы защиты и о том, что комиссионная судебная медицинская экспертиза является недопустимым доказательством, поскольку она не указана, как доказательство, в обвинительном заключении, и назначалась судом в период рассмотрения уголовного дела.

Нарушений норм уголовно-процессуального Кодекса РФ при ее назначении не допущено. Статья 283 УПК РФ предусматривает назначение судом судебной экспертизы по ходатайству сторон или по собственной инициативе.

Неубедительны доводы защиты и о том, что представленный стороной обвинения, как доказательство, протокол проверки показаний на месте В. от 21.06.2011 года (т.1 л.д.118-127) является недопустимым доказательством.

Проверка показаний его на месте проведена в соответствии с требованиями УПК РФ, уполномоченным на то должностным лицом.

Каких-либо существенных нарушений, которые бы повлекли недопустимость данного доказательства, не установлено.

Несоответствие видеозаписи данного процессуального действия со сведениями, изложенными в протоколе, является незначительным, не влияющим на его допустимость.

Видеозапись проверки показаний на месте, что видно из протокола, была просмотрена участниками данного следственного действия, после чего диск с видеозаписью был приобщен к протоколу, то есть, является его неотъемлемой частью, в связи с чем, он не был признан вещественным доказательством по делу.

Являются несостоятельными и доводы защиты о том, что протокол осмотра места происшествия от 21.04.2011 года (т.1 л.д.27-28) получен с грубым нарушением норм УПК РФ, как составленный до возбуждения уголовного дела, неуполномоченным на то должностным лицом.

По смыслу ст. 176 УПК РФ осмотр места происшествия допустим до возбуждения уголовного дела в случаях, не терпящих отлагательства.

При составлении протокола осмотра места происшествия, каких-либо нарушений УПК РФ, не допущено. Протокол соответствует требованиям ст.ст.164, 177 УПК РФ. Осмотр места происшествия произведен в присутствии понятых, уполномоченным на то лицом - участковым уполномоченным милиции УВД по г. Старый Оскол М., действовавшим в соответствии с Инструкцией по организации деятельности участкового уполномоченного милиции.

По делу установлено, что на место преступления он был направлен дежурным УВД, уголовного дела на тот момент возбуждено не было.

Суд не учитывает представленные стороной обвинения, как доказательства, перчатку и протокол осмотра предметов (документов), в части ее осмотра (т.1 л.д.89-91), поскольку суду не представлено достаточных достоверных доказательств того, что именно, используя перчатку, изъятую при проверке показаний на месте В., П. забрал нож у подсудимого.

Показания П. и В. в этой части не утвердительны.

Представленные и исследованные в судебном заседании доказательства суд оценивает с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, оценив которые в совокупности, приходит к выводу о их достаточности для разрешения уголовного дела, и доказанности вины Стригуновского, в том объеме, как это указано выше в приговоре.

Доказательства, изложенные выше, получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального кодекса РФ.

Противоречия в показаниях допрошенных в судебном заседании свидетелей являются не существенными, и не влияют на вывод суда о доказанности вины Стригуновского в совершении преступлений.

Стороной обвинения не представлено в судебное заседание достаточных и достоверных доказательств, свидетельствующих о том, что Стригуновский именно покушался на убийство В..

По смыслу закона квалификация действий лица по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ возможна лишь при установлении прямого умысла, когда содеянное свидетельствует о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность или неизбежность наступления смерти человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам. Об этом может свидетельствовать совокупность обстоятельств содеянного, в том числе, мотивы, цель, способ и орудие преступления, количество, характер и локализация телесных повреждений, предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Представленные и исследованные по делу доказательства не опровергают довод Стригуновского об отсутствии у него умысла на лишение жизни В.. Они достоверно свидетельствуют только о том, что именно он причинил ему телесные повреждения, и высказал в его адрес угрозу убийством.

Стригуновский изначально и на протяжении всего предварительного следствия (т.1 л.д.110, т.2 л.д.8, 41-55, 39, т.3 л.д.108, 109), при рассмотрении уголовного дела судом категорично отрицал, что своими действиями он желал причинить смерть В..

Утверждал, что убивать его не намеревался, своими действиями хотел напугать его с целью заставить выплатить заработанные деньги.

Из его показаний не следует и что он сознательно допускал наступление в результате своих действий смерти потерпевшего.

Согласно показаниям Стригуновского, данным ранее в судебном заседании, оглашенным по ходатайству государственного обвинителя, он взял нож таким образом, чтобы не нанести В. опасные ранения, все происходившее после нанесенного им удара - была обоюдная борьба (т.3 л.д.108).

З., Е. и М., общавшиеся со Стригуновским сразу после произошедшего, показали, что он пояснял им, что хотел именно припугнуть В. ножом, а М. – и поскольку В. продолжал провоцировать его, возникла потасовка, и он применил нож, высказывал в адрес потерпевшего угрозы убийством, намерения причинить телесные повреждения, но убивать его не хотел.

Действия Стригуновского, локализация и характер причиненных им В. ран, глубина раневых каналов этих ран также не свидетельствуют о его умысле на убийство потерпевшего.

Достав у скамейки кинжал, высказывая в адрес В. угрозу убийством, как установлено в судебном заседании, это подтвердил и потерпевший, Стригуновский не стал наносить ему им удары, используя фактор внезапности, а стал размахивать перед ним кинжалом, делать обманные движения, имитируя удары.

Удары В. в жизненно-важные органы им не наносились, первый удар был нанесен в плечо.

Тот факт, что Стригуновский последовал за побежавшим В., когда они упали, не бросил кинжал, с учетом установленного в судебном заседании, также не свидетельствует о его умысле на убийство потерпевшего.

Согласно ранее данным Стригуновским показаниям, оглашенным по ходатайству государственного обвинителя, он не бросил кинжал, поскольку хотел показать В., что хочет добиться получения от него заработанных денег (т.3 л.д.109).

Преследуя В., он удары ему не наносил, хотя, как потерпевший утверждал, видел его слабость после первого удара. Не нанес он ему удары, и, догнав у туалета, несмотря на то, что у него имелась реальная возможность для этого.

Из их показаний следует, что когда В. поднимал строительный блок, что ему, как он пояснял суду, далось достаточно трудно, Стригуновский близко к нему не подходил, находился на расстоянии около 2-х метров, он стал размахивать кинжалом только, когда потерпевший стал размахивать в его сторону строительным блоком.

Второй удар кинжалом был нанесен им В. после того, как тот бросил в него строительный блок. В момент удара, потерпевший применил к нему прием, в ходе которого, что следует из его же показаний, ему была причинена резаная рана задней поверхности левого предплечья.

Рана пальца кисти, как показал В., была причинена ему в процессе применения им к Стригуновскому приема, а рана на ноге – при их падении.

Характер причиненных В. телесных повреждений не свидетельствует о том, что удары кинжалом подсудимым наносились ему с большой силой.

У него были выявлены колото-резаная рана 2,5 х 1 см, рана резаная 1х4х11 см, поверхностная рана на пальце кисти 0,2х0,6 см, и поверхностно-резаная рана - 0,2 х 9см, которые повлекли за собой легкий, средний вред и не причинили вреда здоровью (т.1 л.д.53-54, т.3 л.д.78-95).

Ни одна из них не повлекла массивную кровопотерю, и согласно показаниям эксперта С. угрозы для жизни они не представляли.

Находясь в реанимационном отделении, В. 22.04.2011 года уезжал домой.

Поводом к преступлениям явилась возникшая между Стригуновским и В. ссора, и связана она была с определением объема выполненных подсудимым работ и их оплатой.

В. не отрицал, что: Стригуновский в тот день отдал ему квитанции на приобретенный для выполнения работ стройматериал; говорил подсудимому, находящемуся в возбужденном состоянии по поводу происходящего, что тот «верещит, как базарная баба, у которой из-под юбки украли гуся»; предлагал ему, в случае несогласия с ним в расчетах, провести строительную экспертизу и обратиться в суд, и подтвердил, что официальных документов на выполненные работы между ними заключено не было.

Доводы Стригуновского о том, что в тот период его семья остро нуждалась в деньгах, не опровергнуты.

Стригуновский, что следует из показаний И., должен был рассчитаться и с ним, так как он помогал ему в выполнении работ на базе.

Изложенное также подтверждает довод подсудимого о том, что намерений у него убивать В. не было, он хотел получить от него причитающиеся деньги за выполненные работы.

Утверждения подсудимого о том, что в момент, когда он размахивал кинжалом, В. сидел на низкой скамейке, а он – стоял, в связи с чем, лезвие кинжала находилось на уровне шеи и плеча потерпевшего, не опровергнуты.

Согласно показаниям В., у него имелась реальная возможность прекратить преступные действия Стригуновского сразу после того, как тот причинил ему первое ножевое ранение.

Он имел физическое превосходство перед ним, владеет профессиональными навыками борьбы, служил в спецназе, занимается спортом.

С учетом установленного в судебном заседании, поведения Стригуновского в ходе произошедшего, суд приходит к выводу и о том, что то обстоятельство, что В. удерживал его до приезда сотрудников милиции, также не свидетельствует о его желании наступления смерти потерпевшему и что его преступный умысел не был доведен до конца по независящим от него обстоятельствам.

В. не опроверг показания Стригуновского о том, что когда они упали, тот сказал ему, что «он добился своего».

Подтверждал он это и при допросе в судебном заседании, проходившем 19.08.-04.10.2011 года (т.3 л.д.38).

Спустя несколько минут после произошедшего, к ним подошли П., Д. и другие работники базы, которые находились возле них до приезда сотрудников милиции и скорой помощи.

Из показаний П. и Д. следует, что никакого сопротивления, в том числе, когда у него забирался нож, Стригуновский не оказывал, он просил отпустить его, В. же сказал, что будет сам его удерживать, чтобы в таком виде отдать милиции. За помощью с этой целью он ни к кому, в том числе, П. и Д., способным ее оказать, не обращался.

О том, что Стригуновский не оказывал никакого сопротивления, свидетельствует и тот факт, что когда В. удерживал его, ему пытались наложить жгуты на предплечья рук с целью остановить кровотечение.

Не опровергнуты стороной обвинения и показания Стригуновского о том, что он просил В. отпустить его, чтобы ему, потерпевшему, была оказана своевременная надлежащая помощь.

С учетом данных обстоятельств, суд приходит к выводу о том, что у В. не было оснований опасаться того, что Стригуновский, вырвавшись, может, как он пояснил суду, «зарезать» его.

Каких-либо доказательств того, что Стригуновский умышленно, в день произошедшего взял с собой кинжал, идя на встречу с потерпевшим, накануне между ними был конфликт в связи с выполненными им работами, суду стороной обвинения не представлено.

Утверждения Стригуновского о том, что кинжал он нашел в тот день возле базы и положил его в карман куртки, не опровергнуты.

О том, что кинжал он нашел, идя на базу, Стригуновский сообщил сразу после произошедшего З., Е. и М., что они подтвердили в судебном заседании.

Из показаний М. также следует, что от Стригуновского ему известно, что нож находился у него в кармане куртки, в куртке, в которой он был одет, действительно, был большой внутренний карман.

З., Е. и М. показали суду, что сумки у Стригуновского не было, у него имелись пакет и «барсетка», висевшая через плечо, в которую, как установлено в судебном заседании, изъятый на месте совершения преступления кинжал, вместиться не мог.

Первый удар В. был нанесен Стригуновским у скамейки, в нескольких метрах от офиса.

Как В. пояснил суду, он побежал в сторону туалета, к строительному мусору, именно для того, чтобы взять трубу или палку.

С учетом показаний П., Д., З., Е. и М. место, где В. применил прием к Стригуновскому и в дальнейшем его удерживал, было открытым, за исключением расположенного рядом забора, доступ к этому месту был свободным, это была территория базы.

Изложенное выше опровергает утверждения потерпевшего о том, что подсудимый достал нож из заранее спрятанной сумки, и у туалета он был «блокирован» подсудимым.

Установленное в судебном заседании не свидетельствует и о том, что Стригуновского подстрекали на совершение убийства В..

Один тот факт, что удары В. были нанесены Стригуновским кинжалом, с учетом изложенного выше, не может достоверно свидетельствовать о его вине в покушении на убийство.

Характер действий Стригуновского свидетельствует о том, что нанося удары кинжалом в правое плечо и левое предплечье В., он желал причинения ему вреда.

Согласно ст. 49 ч.3 Конституции РФ и ст.14 ч.3 УПК РФ неустранимые сомнения в виновности обвиняемого, толкуются в его пользу, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

Суд уменьшает объем обвинения Стригуновского до нанесения им В. одного удара кинжалом в область плеча и одного удара в область предплечья. Согласно заключениям судебных медицинских экспертиз, в том числе, комиссионной, показаниям С. выявленные у потерпевшего телесные повреждения образовались в области плеча – от одного удара и в области предплечья – также от одного удара.

Из показаний потерпевшего также следует, что подсудимым ему был нанесен один удар кинжалом в область предплечья.

Суд квалифицирует действия Стригуновского Г.Ю. по ч.1 ст. 119 УК РФ, как угроза убийством, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, и по ч.1 ст. 115 УК РФ, как умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья.

С учетом представленных и исследованных в судебных заседаниях доказательств, суд приходит к выводу о том, что угроза убийством со стороны Стригуновского в отношении В. имела место. Она была реальной, рассчитана на его запугивание, и у него были объективные основания опасаться приведения данной угрозы в исполнение, потерпевший реально опасался ее.

Об этом свидетельствуют способ и интенсивность выражения этой угрозы, поведение подсудимого в этот момент. Она выражалась в словах и действиях Стригуновского: высказывая угрозу убийством В., он, держа в руке кинжал и находясь от него на расстоянии в 2-х метрах, направил его в сторону потерпевшего, и, не только демонстрировал ему кинжал, но производил резкие движения кинжалом на уровне шеи, в 15 см от нее, замахивался им на него, делая вид, что намерен нанести удары.

Показания В. также подтверждают, что он реально опасался осуществления со стороны Стригуновского высказанной угрозы.

Преступления Стригуновским совершены с прямым умыслом. Он осознавал, что выражает угрозу потерпевшему В. убийством и желал ее осуществить. Он также, нанося потерпевшему удары кинжалом, предвидел и желал причинить ему в результате этого телесные повреждения.

Мотивом совершенных им преступлений явилась возникшая личная неприязнь.

Стригуновским совершены впервые два умышленных преступления небольшой тяжести.

Обстоятельств, отягчающих наказание, не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание, суд признает частичное признание своей вины, наличие на момент совершения преступления несовершеннолетнего ребенка.

На учете у врачей нарколога и психиатра он не состоит, к административной ответственности в 2011 году не привлекался.

По месту работы характеризовался как добросовестный и исполнительный работник.

Свидетелями О. и И. он также характеризуется положительно.

Потерпевший настаивал на строгой мере наказания для подсудимого.

Суд при назначении наказания учитывает и поведение потерпевшего, поскольку установленное по делу свидетельствует о том, что своими действиями он способствовал совершению преступлений.

Потерпевший В. характеризуется положительно.

Учитывая конкретные обстоятельства совершенных Стригуновским впервые преступлений небольшой тяжести и его личность, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, суд приходит к выводу о назначении ему наказания по ч.1 ст.115 УК РФ - в виде исправительных работ, по ч.1 ст.119 УК РФ – в виде ограничения свободы, что, по мнению суда, будет являться восстановлением социальной справедливости, способствовать его исправлению и предупреждению совершения им новых преступлений.

Иск не заявлен.

Процессуальные издержки по делу, связанные с проведением судебной медицинской комиссионной экспертизы в соответствии со ст.132 УПК РФ подлежат взысканию с подсудимого.

Вещественные доказательства: диск с видеозаписью - оставить при материалах уголовного дела, кинжал и перчатку следует уничтожить.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 307-309 УПК РФ, суд,

п р и г о в о р и л :

Признать Стригуновского Г.Ю. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 119 ч.1, 115 ч.1 УК РФ, и назначить ему по этим статьям наказание:

- по ст. 115 ч.1 УК РФ – 9 месяцев исправительных работ с удержанием ежемесячно 10 % заработной платы в доход государства,

- по ст. 119 ч.1 УК РФ - 1 год ограничения свободы.

Срок наказания в виде ограничения свободы Стригуновскому Г.Ю. исчислять со дня постановки его на учёт в филиал по г. Старый Оскол УИИ УФСИН России по Белгородской области.

Обязать осужденного Стригуновского Г.Ю. в течение срока наказания:

- не менять место жительства и не выезжать за пределы территории Старооскольского городского округа без согласия уголовно-исполнительной инспекции,

- не покидать место жительства с 21 часа до 7 часов, за исключением посещения медицинского учреждения, места работы, уголовно -исполнительной инспекции, а в выходные и праздничные дни – круглосуточно,

- один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию в день и время, назначенные инспекцией.

Разъяснить осужденному Стригуновскому Г.Ю., что сотрудники филиала г. Старый Оскол УИИ УФСИН России по Белгородской области в целях осуществления надзора за отбыванием наказания в виде ограничения свободы вправе беспрепятственно посещать его место жительство в любое время суток, за исключением ночного времени.

На основании правил ст.69 ч.2 УК РФ по совокупности преступлений назначенные наказания в виде исправительных работ и ограничения свободы исполнять самостоятельно.

Зачесть в срок отбывания Стригуновским ограничения свободы нахождение его под стражей с 28 октября 2011 года по 26 декабря 2011 года (из расчета в соответствии со ст. 71 УК РФ один день лишения свободы два дня ограничения свободы).

Меру пресечения Стригуновскому Г.Ю. до вступления приговора в законную силу оставить прежней – подписку о невыезде и надлежащем поведении.

Взыскать со Стригуновского Г.Ю. процессуальные издержки, связанные с проведением по делу судебной медицинской комиссионной экспертизы в сумме 1044 (одна тысяча сорок четыре) рубля 90 копеек.

Вещественные доказательства по делу: нож и перчатку уничтожить, диск с видеозаписью оставить при материалах уголовного дела.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Белгородского областного суда через Старооскольский городской суд в течение 10 суток со дня провозглашения.

Судья /подпись/ Асмоловская В.Е.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Белгородского областного суда от 25 апреля 2012 года приговор Старооскольского городского суда от 21 февраля 2012 года изменен: с применением ст. 69 ч.2 УК РФ окончательное наказание Стригуновскому Г.Ю. по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 119 ч.1 УК РФ, ст. 115 ч1 УК РФ назначено путем поглощения менее строгого наказания более строгим и определено в виде ограничения свободы на срок 1 год с установлением ему ограничений:

не менять место жительство и не выезжать за пределы территории Старооскольского городского округа без согласия уголовно-исполнительной инспекции,

не покидать место жительства с 21 часа до 7 часов, за исключением посещения медицинского учреждения, места работы, уголовно -исполнительной инспекции, а в выходные дни – круглосуточно,

один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию в день и время, назначенные инспекцией.

В остальной части приговор оставлен без изменения.