2-576/11

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОСССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

10.03.2011 г. г. Воронеж

Советский районный суд г. Воронежа в составе:

Председательствующего Демченковой С.В.,

при секретаре Алёхиной И.И.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Ветохиной М.В. к Коровиной А.К., Инякиной А.К., Пузиковой М.К. о признании завещания недействительным, признании права собственности на 1/4 долю квартиры в порядке наследования по закону,

УСТАНОВИЛ:

Ветохина М.В. обратилась в суд с данным иском, указывая, что 30.09.2009 года умерла ее родная тетя ФИО1, которая являлась родной сестрой ее матери - ФИО2, умершей 15.12.2001 года. Наследниками по закону к имуществу ФИО1 являются она, её брат Лутов В.В., её сестра Костина А.В., ее тети Коровина А.К., Инякина А.К., Пузикова М.К. Её брат и сестра наследственных прав не заявляли. В установленный законом срок Ветохина М.В. обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства. От нотариуса ей стало известно, что ФИО1 при жизни составила завещание только на имя своих сестер – ответчиц по делу, удостоверенное 08.09.2009 года нотариусом Ролдугиной Г.А. Считает, что данное завещание является недействительным, поскольку ФИО1 страдала психическим заболеванием, состояла на учете в <данные изъяты>, вела себя неадекватно, не способна была понимать значение своих действий и руководить ими. На протяжении своей жизни ФИО1 неоднократно лечилась в психиатрических больницах. ФИО1 принадлежала квартира <адрес>. В связи с изложенным, просит признать завещание недействительным и признать за ней право собственности на 1/4 долю квартиры <адрес> в порядке наследования по закону.

    В судебном заседании истица Ветохина М.В. исковые требования поддержала, поясняла суду, что умершая ФИО1 всю жизнь страдала психическим заболеванием. С 1975 года состояла на учете в <данные изъяты>. В связи с психическим заболеванием не работала, ей была установлена <данные изъяты>. При проведении психиатрической экспертизы выявлено, что она страдала <данные изъяты>, во время составления завещания, находилась в таком состоянии, которое мешало ей понимать значение своих действий, руководить ими.

Ответчики Инякина А.К., Коровина А.К. исковые требования не признали, пояснили суду, что Ветохина М.В. была здорова, руководила своими действиями, недееспособной ее никто не считал и не признавал. В день составления завещания она чувствовала себя отлично, все понимала, сама подписала завещание. Ветохина М.В. никогда не помогала умершей ФИО1, поэтому не может быть наследницей.

В судебное заседание ответчик Пузикова М.К., ее представитель Терновых З.Д. не явились, о слушании по делу извещены надлежащим образом. Пузикова М.К. просила рассмотреть дело в ее отсутствие.

Третьи лица Лутов В.В., Костина А.В., нотариус Ролдугина Г.А.в судебное заседание не явились, о слушании по делу извещены надлежащим образом.

Суд, выслушав стороны, адвоката в интересах истца Сапрыкину О.Г., изучив материалы дела, суд приходит к следующему.

В соответствии с ч.1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме (ч. 2 ст. 1118 ГК РФ).

Согласно ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений ГК, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Из материалов дела следует, что согласно завещанию от 08.09.2009 года, удостоверенному нотариусом нотариального округа <адрес> Ролдугиной Г.А., ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженка <адрес> всё своё имущество в чем бы таковое ни заключалось, и где бы оно не находилось завещала сёстрам Инякиной А.К., Пузиковой М.К., Коровиной А.К., в равных долях по 1/3 доле каждой ( л.д. 39 т.1).

ФИО1 умерла 30.09.2009 года в <адрес> (л.д.38, 98 т. 1).

При жизни ей на праве собственности принадлежала квартира <адрес> на основании договора о передаче квартиры в собственность № от 25.05.1994 г. (л.д. 44,45 т.1).

Истица Ветохина М.В. является племянницей умершей ФИО1 (л.д. 7, 8, 10, 41 т.1).

Оспаривая указанное выше завещание, Ветохина М.В. считает, что оно является недействительным, так ее тетя по состоянию здоровья в момент составления завещания не могла понимать значение своих действий и руководить ими, с 15 лет страдала психическим заболеванием, состояла на учете в <данные изъяты>.

В соответствии с ч. 1 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

По ходатайству истицы с целью установления обстоятельств, свидетельствующих о наличии болезненных расстройств, в результате которых действия ФИО1 при подписании завещания не свидетельствовали ее действительному волеизъявлению, была назначена амбулаторная посмертная комиссионная судебная психолого-психиатрическая экспертиза.

Согласно заключению судебно - психиатрической комиссии экспертов № от 01.07.2010 года в юридически значимый период 08.09.2010 г. психическое состояние ФИО1 характеризовалось в совокупности выраженной тяжестью хронического психического расстройства (<данные изъяты>), позволяющих считать, что она находилась в таком состоянии, которое лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими, осознавать юридическую суть, социально-правовые последствия совершаемых ей действий (л.д.161-165 т.1).

Эксперты отмечают, что при жизни ФИО1 страдала психическим расстройством в форме <данные изъяты> с 16 лет. В 1965 году этот диагноз выставлен впервые. В последующем заболевание приняло непрерывное течение. Симптоматика характеризовалась выраженными нарушениями мышления в виде непоследовательности, аморфности, паралогичности, малопродуктивности, в сочетании с нарушением критических способностей и критической оценки своего состояния, нарастанием дефекта в эмоционально-волевой и ассоциативных сферах, социальной дезадаптацией, что послужило основанием для ее неоднократного пребывания на лечении в психиатрическом стационаре, определении ей <данные изъяты>. Имеющиеся нарушения, характерные для психического расстройства, существенно повлияли на ее мыслительные процессы и на возможность правильной оценки и социальной значимости совершавшихся действий. Поведение ФИО1 при составлении завещания от 08.09.2009 г. определялось механизмами не психологического, а психопатологического уровня (л.д.161-165 т.1).

В заключении дано подробное описание проведенного исследования с использованием материалов гражданского дела и медицинской документации, сделан анализ, а затем соответствующий вывод. В состав членов комиссии входили компетентные судебно-психиатрические эксперты, врачи высшей категории, а также психолог-эксперт, имеющие большой стаж работы. Эксперты предупреждались об ответственности по ст. 307 УК РФ. Поэтому у суда нет оснований не доверять их выводам.

Из трудовой книжки ФИО1, <данные изъяты> года рождения, усматривается, что 30.04.1974г. она была уволена по п. 1 ст. 36 КЗоТ по соглашению сторон в связи с уходом на пенсию по <данные изъяты> (л.д. 64-68 т.1) 02.03.1988г. ФИО1 установлена <данные изъяты> бессрочно (л.д.61 т.1).

Судом обозревались медицинские карты ФИО1 № из <данные изъяты>, медицинская амбулаторная карта № из <данные изъяты>, медицинская карта стационарного больного <данные изъяты> из которых усматривается, что ФИО1 на протяжении многих лет страдала психическим заболеванием, с 1966 года неоднократно в связи с обострением психической симптоматики находилась на стационарном лечении, поставлен диагноз: <данные изъяты> (л.д.71,72 т. 1). В карте <данные изъяты> имеются записи о том, что с 1975 года состоит на учете в <данные изъяты>. С 1975 г. по 1979 год стационировалась в п/б «<данные изъяты>» 10 раз, в 1980 году также лечилась в больнице «<данные изъяты>». С 1982 г. по 1998 год находилась на лечении в <данные изъяты> 14 раз,, в 2000 году также находилась на лечении в стационаре, с 2000 по 2008 год периодически посещала диспансер. Отмечались страхи, тревога, рассеянность, раздражительность, слышит голоса, сама с собой разговаривает, критики нет, мышление паралогичное. Последняя запись врача <данные изъяты> в январе 2009 года « на приеме сестра, в течение двух недель не выходит из дома, ослабла, еле передвигается до туалета, до дверей, но ключи держит на шее, никому не дает».

О болезненном психическом расстройстве ФИО1 на протяжении длительного времени, свидетельствуют показания соседей, проживших с ней в одном доме.

Так свидетель ФИО3 поясняла суду, что знала ее с 1975г. ФИО1 была больным человеком, ее боялись. В 1991 году, когда она шла на работу, дворник сказал не ходить под окнами, так как ФИО1 выбросила из окна крышку гроба, могла выкинуть банки. Когда у нее были обострения, она была очень озлобленной, соседи старались дверь ей не открывать. ФИО1 могла прийти к соседям и сказать, что будет у них жить. Она побаивалась только мужчин. Поведение ее было неадекватным. Соседи из квартиры № ФИО11 носили ей кушать, говорили, что у нее в квартире один матрас, она все выносила из квартиры. Бывало, что она стоит у себя в дверях и что-то говорит неадекватное. Видела ФИО1 в последний раз летом 2009г. (л.д. 106- 109 об. т. 1)

Свидетель ФИО4 поясняла суду, что в доме проживает с 2005 года, с этого же времени знает ФИО1 Видела ее часто, она стояла у себя в дверях и могла позвать к себе что-то посмотреть. Ребенок ее боялся. Могла прийти к ним и спросить : «Кто ты?» Видела ее и летом 2009 г. Она была одета как больной человек. Муж является психиатром, он предупреждал, что с ней нужно быть осторожней (л.д. 110-111 об. т. 1)

Допрошенная судом в качестве свидетеля, ФИО5 поясняла, что ФИО1 знала с 1979г., ее забирали в больницу раз в полгода. Когда у нее было обострение болезни, она могла прийти к ним на работу и поинтересоваться, не обижают ли ее племянницу. При обострении Ветохина М.В. боялась ездить к ФИО1 одна, так как это было действительно страшно (л.д. 112 -113 об. т. 1).

Поскольку показания свидетелей согласуются между собой, не противоречат материалам дела, а дополняют их, у суда нет оснований им не доверять.

Вместе с тем, к показаниям ответчиков Коровиной А.К., Инякиной А.К., которые указывали на то, что они никогда не считали ее недееспособной, психических отклонений у нее не замечали, в день составления завещания она чувствовала отлично, была весела, рассуждала здраво (л.д. 12 об., 13 т. 2), суд относится критически. Эти показания противоречат медицинской документации, заключению экспертов, а также их же показаниям о том, что с 1961 года их сестра ФИО1 состояла на учете в психоневрологическом диспансере.

Ссылка ответчика Коровиной А.К. на то, что в Воронеже соседи никогда не жаловались на поведение ФИО1, голословна. Напротив, в медицинской карте № <данные изъяты> содержатся сведения о том, что соседи просят принять к ней соответствующие меры, так как ФИО1 «выбегает из квартиры, кричит, дерется с соседями…» (запись 1987 г.), «снова ругалась….» ( запись 1989 г. ), «жалобы от соседей на то, что кричит, стучит, ругается» (запись 1992 г. ), «топором угрожает соседям» ( запись 1994 г. ), «соседи вызвали скорую, угрожала детям, не спала по ночам» ( запись 1996 г.).

Показания свидетелей ФИО6, ФИО7, ФИО8, ФИО9, допрошенных по ходатайству ответчиков, в части психического состояния ФИО1 также противоречат материалам дела и не могут свидетельствовать о понимании ФИО1 своих действий в момент составления завещания и возможности руководить ими.

Так, свидетель ФИО6 супруг ответчика Коровиной А.К. пояснял суду, что у ФИО1 не было периодов, чтобы она ничего не понимала, что-то делала неадекватное, перед смертью все понимала ( л.д. 136-138 т. 1).

Свидетель ФИО7 - племянник ФИО1, а также его супруга ФИО8 поясняли, что ФИО1 была психически здорова, вела себя адекватно. В момент составления завещания не присутствовали (л.д. 144-145 т. 1). Свидетель ФИО9 пояснила, что общалась с ФИО1 с августа 2009 года до ее смерти, умственно была здорова, в день составления завещания не видела ее (л.д. 145 т.1).

В силу ст. ст. 54 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате» нотариус обязан разъяснить сторонам смысл и значение представленного ими проекта сделки и проверить, соответствует ли его содержание действительным намерениям сторон и не противоречит ли требованиям закона.

Согласно ст.ст.43, 57 Основ при удостоверении сделок выясняется дееспособность граждан, участвующих в сделках. Нотариус удостоверяет завещания дееспособных граждан, составленные в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации

Таким образом, главная задача нотариуса при удостоверении завещания – выявить дееспособность граждан и истинную волю завещателя, а не просто удостоверить подлинность его подписи.

Из показаний нотариуса Ролдугиной Г.А. следует, что проверяя дееспособность, она ограничилась лишь проверкой паспортных данных ФИО1 и постановкой перед ней вопроса о родстве лиц, находящихся в соседней комнате, что является явно недостаточным, чтобы в ходе беседы выяснить адекватность ответов завещателя. Продолжительность оформление завещания составило около 30 минут, при этом из пояснений нотариуса не усматривается какие действия (ряд действий) позволяли ей однозначно сделать вывод о том, что ФИО1 понимала смысл происходящего, также не усматривается каким образом нотариус выявляла волю ФИО1, в связи с чем эта воля была сформирована.

Процедура проверки нотариусом дееспособности граждан в настоящее время остается не регламентированной, вследствие чего нотариус не может гарантировать безупречность нотариального документа, поскольку не является специалистом в области психиатрии, решение этого вопроса требует, по возможности, продолжительного наблюдения и медицинских познаний.

Показания свидетеля ФИО10 – врача <данные изъяты> о том, что он общался с ФИО1 в августе -сентябре 2009 года и не заметил каких-либо изменений в психологическом состоянии, не означает, что их не было, поскольку он мог оценить общее состояние пациента только по своему профилю, он не обладает знаниями в области психиатрии. При визитах к больному перед ним стояла иная задача. Более того, показания ФИО10 о том, что с ФИО1 он общался в 2008 году, когда родственники привозили ее в <данные изъяты> голословны и не соответствуют действительности. Из показаний всех лиц, допрошенных в ходе судебного разбирательства усматривается, что сестры забирали ее в <адрес> лишь незадолго до смерти - летом 2009 года, в связи с тем, что ФИО1 страдала <данные изъяты> заболеванием с января 2009г., до этого в <данные изъяты> не обращалась.

В ходе рассмотрения дела сторонам были разъяснены требования ст. 56 ГПК РФ, согласно которой каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Бесспорных доказательств, свидетельствующих о том, что в момент составления завещания ФИО1 была свободна от болезни, ответчиками суду не представлено.

Учитывая изложенное и принимая во внимание длительное, стойкое психическое заболевание ФИО1, заключение комиссии экспертов, суд приходит к выводу, что в момент составления завещания 08.09.2009 года она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В связи с чем, суд находит, что завещание от имени ФИО1, удостоверенное нотариусом Ролдугиной Г.А. 08.09.2009 года недействительно.

Истцом заявлено требование о признании за ним права собственности в порядке наследования по закону на 1/2 долю спорной квартиры.

Согласно ч.2 ст. 131 ГК РФ, в случае смерти гражданина право собственности на принадлежащее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

Ветохиной М.В. является племянницей умершей ФИО1 (л.д. 7, 8, 10, 41 т.1).

Согласно свидетельству о смерти ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, являющаяся матерью истца, умерла 15.12.2001г. (л.д.9 т.1), в связи с чем, Ветохина М.В. вправе наследовать по закону как наследник второй очереди по праву представления.

В силу пункта 1 статьи 1152 ГК Российской Федерации для приобретения наследства наследник должен его принять

Статьей 1153 Российской Федерации определено, что принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство.

Признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства.

Судом установлено, что Ветохина М.В. фактически приняла наследство после смерти ФИО1, поскольку совершила действия, направленные на его принятие, в частности, до истечения установленного законом срока для принятия наследства обращалась к нотариусу, от которого узнала, о наличии оспариваемого завещания (л.д. 6 т. 1). Ответчиками данные факты не оспаривались. Доказательств обратному суду не представлено.

Поскольку завещание, совершенное ФИО1 является недействительным, в силу требований ст. 1143 ГК РФ после смерти ФИО1 истица является наследником ее имущества по праву представления. В связи с чем, иск Ветохиной М.В. о признании за ней права собственности на 1/2 долю спорной квартиры подлежит удовлетворению.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л :

Признать недействительным завещание, совершенное ФИО1 08.09.2009г., удостоверенное нотариусом Ролдугиной Г.А., зарегистрированное в реестре за №.

Признать за Ветохиной М.В. право собственности на 1/4 долю квартиры <адрес> в порядке наследования по закону после смерти ФИО1, умершей 30.09.2009г.

Решение может быть обжаловано в Воронежский областной суд в течение десяти дней через районный суд.

Судья С.В. Демченкова