Обвинительный приговор по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Дело 1-1/11 город Архангельск

4 февраля 2011 года

Соломбальский районный суд города Архангельска в составе председательствующего Ахраменко П.Е.

при секретарях судебного заседания Аболишиной М.С., Мажура Т.Н., Чижовой Т.И.,

с участием государственных обвинителей помощников прокурора Соломбальского района города Архангельска Рогозиной А.В., Рудкина К.В.

защитников адвокатов Дьяконовой Н.А., Кушковой М.В., Шатуновой С.Л.,

потерпевшей К.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении

Когина И.В., судимости не имеющего,

содержавшегося под стражей с 22 по 24 марта 2010 года,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ,

УСТАНОВИЛ:

Когин при следующих обстоятельствах умышленно причинил тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, повлекший по неосторожности смерть потерпевшего:

с 22 часов 21 марта 2010 года до 1 часа 22 марта 2010 года в комнате Б. квартиры *** дома *** по улице Георгия Иванова города Архангельска Когин во время ссоры, возникшей вследствие оскорбления его Н., из личной неприязни умышленно с целью причинения тяжкого вреда здоровью нанес кулаками удары Н. по шее и по спине, причинив телесные повреждения, расценивающиеся как не причинившие вред здоровью, и удары кулаками по голове, причинив ему тем самым тупую травму головы с повреждениями мягких тканей головы, внутричерепными кровоизлияниями и ушибом головного мозга, которая по квалифицирующему признаку опасности для жизни расценивается как тяжкий вред здоровью. Эти действия Когина по неосторожности повлекли смерть Н. 10 апреля 2010 года в лечебном учреждении от указанной травмы.

Подсудимый признал свою вину в части изложенного деяния, показав, что вечером 21 марта 2010 года и в ночь на 22 марта 2010 года в комнате Б. он (Когин) распивал спиртное с мужчиной по имени Н. Поскольку они были пьяны, то между ним и Н. возникла ссора, в ходе которой Н. первым ударил его по губе. Он (Когин), испугавшись, что потеряет сознание, думая, что Н. еще нанесет ему удар, поднялся из-за стола, нанес в ответ удар рукой в левую часть лица Н. Последний сразу затем нанес ему еще два удара руками по лицу и по телу, а он в ответ опять ударил Н. рукой по левой части лица, оттолкнул его и тот упал на диван. В стенку постучали. Б., спавший при этом в комнате, проснулся и попросил их прекратить драку. После чего он (Когин) и Н. там же легли спать. Затем вошли сотрудники милиции, до прибытия которых Н. ушел.

Доводы подсудимого об общественно опасном посягательстве на него суд отвергает, поскольку они опровергнуты совокупностью принятых судом доказательств виновности подсудимого в установленном деянии.

Так, явившись с повинной в органы внутренних дел, Когин сообщил о том, что он в ходе распития спиртного с Н., не выдержав оскорблений со стороны Н., нанес ему не менее пяти ударов по голове, от которых тот упал. Лицо Н. было в крови (л.д. 33, 140).

Затем, допрошенный в качестве подозреваемого и обвиняемого вскоре после изложенных событий, Когин неоднократно показывал о том, что в ходе распития спиртного Н. оскорблял его. Поскольку на его просьбы прекратить оскорбления Н. не реагировал, он (Когин) встал из-за стола и первым нанес Н. удар кулаком в лицо. Н. встал и ударил его в ответ тоже кулаком в лицо. Затем они стали наносить друг другу по очереди удары кулаком по лицу (л.д. 149, 150, 166).

Согласно показаниям свидетеля Б. в марте 2010 года в его комнате в квартире *** дома *** по улице Георгия Иванова он проснулся от стука соседей в стенку и услышал, что Когин и Н., распивавшие при нем в этой же комнате спиртное, ругаются между собой. Он (Б.) попросил их прекратить ругаться и снова заснул. Проснувшись вновь, он увидел, что лицо спавшего Н. обпачкано кровью. Он разбудил Н. и тот ушел. Затем приехали сотрудники милиции. Н. имел худощавое телосложение.

В результате предъявления Б. для опознания Н. по фотографии Б. опознал его как Н., о котором Б. дал приведенные показания.

Из показаний свидетеля П. следует, что 21 марта 2010 года из комнаты Б. раздавался грохот, по которому она поняла, что шла драка. Этот грохот прекращался, а затем начинался опять. Так продолжалось около двух часов. За несколько минут до приезда вызванной ею милиции из комнаты Б. кто-то вышел.

Согласно записям в журнале органа внутренних дел сообщение от П. о шуме соседей поступило в милицию 22 марта 2010 года в 00 часов 20 минут (л.д. 194).

Потерпевшая показала, что вечером 21 марта 2010 года она видела Н., направлявшегося в сторону улицы Георгия Иванова. 22 марта 2010 года возле своего дома она увидела своего сына, на лице и одежде которого была кровь. Он не мог говорить, и она вызвала скорую медицинскую помощь.

Из заключения судебно-медицинского эксперта видно, что у Н. при поступлении в стационар утром 22 марта 2010 года имелись следующие телесные повреждения:

тупая травма головы, выразившаяся в ушибленной ране наружных отделов левой брови с кровоподтеком левой окологлазнично-скуловой области и кровоизлиянием в склеру левого глаза, кровоподтеке спинки носа, кровоподтеке правой окологлазничной области, кровоподтеке левой околоушно-жевательной области с распространением в левую заушную область, выраженном кровоизлиянии в кожно-мышечном лоскуте правой теменно-височной области, субарахноидальном кровоизлиянии выпуклой поверхности левых теменной и височной долей с ушибом левой теменной доли, субдуральных кровоизлияниях над выпуклыми поверхностями правых и левых теменной, височной и затылочной долей;

кровоподтек левой боковой поверхности шеи и кровоизлияние в мягкие ткани межлопаточной области.

Травма головы образовалась незадолго до поступления в стационар в результате не менее четырех ударных воздействий твердого тупого предмета (предметов) с ограниченной травмирующей поверхностью. Образование травмы головы от ударных воздействий кулаками (невооруженной рукой) не исключается. Травма головы не могла образоваться при падении с высоты собственного роста.

Остальные телесные повреждения образовались незадолго до поступления в стационар в результате воздействия твердого тупого предмета (предметов).

Травма головы являлась опасной для жизни, поэтому телесные повреждения, которыми она выразилась, в совокупности расцениваются как тяжкий вред здоровью. Эта травма имеет прямую причинно-следственную связь с наступлением смерти Н. 10 апреля 2010 года в результате этой травмы головы.

Телесные повреждения шеи и межлопаточной области, как в отдельности, так и в совокупности расцениваются как не причинившие вред здоровью, они не состоят в причинно-следственной связи с наступлением смерти (л.д. 114, 118, 127, 128).

Судебно-медицинский эксперт пришел к выводам о том, что у Когина были обнаружены ушибленная рана слизистой оболочки губы, кровоподтеки на передней брюшной стенке, на боковой поверхности грудной клетки, в области глаз, в щечной области, которые могли образоваться в период 1-4 суток до 23 марта 2010 года от ударных воздействий твердыми тупыми предметами (предметом) и расцениваются как не причинившие вред здоровью (л.д. 96).

Совокупность приведенных в приговоре согласующихся между собой принятых судом доказательств, которые суд оценивает как допустимые и достоверные, является достаточной для признания подсудимого виновным в изложенном выше деянии.

Заявление подсудимого о том, что сведения, сообщенные им при явке с повинной и на предварительном следствии, о том, что он (Когин) первым применил насилие, являются недостоверными вследствие того, что он дал их состоянии опьянения, по подсказке сотрудников правоохранительных органов, несостоятельно по следующим основаниям. Сведения, сообщенные Когиным при явке с повинной и приведенные принятые судом показания Когина в качестве подозреваемого и обвиняемого последовательны и непротиворечивы. Из протоколов допросов подозреваемого и обвиняемого Когина видно, что допросы были проведены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, с участием защитника. Принятые судом показания Когина были даны им вскоре после изложенного деяния. После наступления смерти Н., Когин, заинтересованный в благоприятном для него исходе дела, изменил показания.

Заявление подсудимого о том, что лицом которому он наносил удары был не Н., а другое лицо, суд отвергает, поскольку оно опровергнуто результатом опознания Н. Б., согласующимся с остальными приведенными принятыми судом доказательствами.

Доводы подсудимого о том, что от примененного им насилия не могли образоваться телесные повреждения, расценивающиеся как тяжкий вред здоровью, повлекшие наступление смерти, опровергнуты заключением эксперта о том, что травма головы образовалась в результате ударных воздействий твердого тупого предмета (предметов) с ограниченной травмирующей поверхностью, ее образование от ударных воздействий кулаками (невооруженной рукой) не исключается, телесные повреждения, которыми выразилась травма головы, в совокупности расцениваются как тяжкий вред здоровью. Принятые судом показания Когина о нанесении им при изложенных обстоятельствах ударов по голове Н., согласуются с остальными приведенными принятыми судом доказательствами.

Показания Когина о том, что после применения к Н. насилия, тот спать не ложился, а сразу покинул комнату Б., суд отвергает, поскольку они опровергнуты приведенными принятыми судом показаниями подсудимого, согласующимися с показаниями свидетеля Б.

Противоречия в показаниях Когина данных на предварительном следствии о том, что Н. после падения на кровать ударился головой о стену, и показаниях подсудимого о том, что Н. головой о стену не ударялся, не существенны. Из заключения эксперта следует, что телесные повреждения, которыми выразилась травма головы, в совокупности расцениваются как тяжкий вред здоровью.

Показания свидетеля Б. о том, что он не видел телесных повреждений на голове Н., не свидетельствуют о непричастности Когина к изложенному деянию, поскольку из показаний Б. следует, что лицо Н. было обпачкано кровью, голову последнего он (Б.) не осматривал.

Вывод, сделанный понятым А., участвовавшим в проверке показаний подозреваемого Когина на месте, о том, что тот защищался, опровергнут протоколом этого следственного действия, из которого следует, что Когин дал показания, согласующиеся с его показаниями, данными в качестве подозреваемого и обвиняемого, которые приведены выше и приняты судом.

Медицинские документы Когина, содержащие результаты исследования головного мозга и лечения его травм, установленные ему диагнозы, не противоречат принятым судом доказательствам обоюдной драки между ним и Н.

Согласно установленным обстоятельствам дела между Когиным и Н. имела место обоюдная драка. При обоюдной драке нет необходимой обороны против необходимой обороны. Пределов необходимой обороны Н. не превышал. Об этом свидетельствуют установленные обстоятельства дела, согласно которым Н. был худощавого, астенического телосложения, находился в состоянии опьянения, телесные повреждения у Когина расцениваются как не причинившие вред здоровью, грохот, сопровождавший драку, прекращался и возникал вновь в течение длительного времени, после окончания драки Когин, не опасаясь Н., уснул в одной комнате с ним.

Когин, нанося жертве преступления удары кулаками с силой, достаточной для причинения тупой травмы головы с повреждениями мягких тканей головы, внутричерепными кровоизлияниями и ушибом головного мозга, сознавал общественную опасность своих действий, предвидел неизбежность причинения тяжкого вреда здоровью и желал причинить тяжкий вред здоровью, при этом не предвидел, но должен был и мог предвидеть смерть Н., которая наступила из-за неосторожности Когина, то есть последний с прямым умыслом причинил тяжкий вред здоровью, при этом по неосторожности его действия повлекли смерть жертвы преступления.

Установленные в судебном заседании обстоятельства дела свидетельствуют о том, что Н. действий, с которыми закон связывает состояние аффекта, в отношении Когина не совершал.

Деяние Когина, выразившееся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, суд квалифицирует по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Суд, с учетом всех обстоятельств дела, признает подсудимого полностью вменяемым относительно изложенного деяния.

Подсудимый за совершенное преступление подлежит уголовному наказанию, при назначении которого суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, смягчающие обстоятельства, влияние наказания на исправление осужденного, состояние здоровья подсудимого.

Противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, явка Когина с повинной, его активное способствование раскрытию и расследованию преступления смягчают наказание.

Исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления и позволяющих назначить подсудимому более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление, нет.

Принимая во внимание наряду с изложенными данными, совершение Когиным особо тяжкого преступления против личности, суд приходит к выводу о том, что цели наказания достижимы в отношении подсудимого лишь при назначении ему наказания в виде реального лишения свободы без дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Отбывать наказание Когин должен в исправительной колонии строгого режима в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Для обеспечения исполнения приговора меру пресечения следует изменить на заключение под стражу.

Джинсы, свитер и ботинки надлежит возвратить по принадлежности подсудимому. Бутылка и фрагмент обоев подлежат уничтожению.

Процессуальные издержки, выразившиеся в средствах, затраченных на оплату труда защитников, назначенных Когину, подлежат взысканию с подсудимого в доход государства в размере 10652 рублей 11 копеек.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 307, 308 и 309 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

Когина И.В. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок восемь лет в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания исчислять с 4 февраля 2011 года.

Засчитать в срок лишения свободы время содержания Когина И.В. под стражей с 22 по 24 марта 2010 года.

Меру пресечения изменить на заключение под стражу, взять Когина И.В. под стражу в зале суда.

Джинсы, свитер и ботинки возвратить Когину И.В. Бутылку и фрагмент обоев уничтожить.

Процессуальные издержки в размере 10652 рублей 11 копеек взыскать с Когина И.В. в доход государства.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Архангельский областной суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, о чем должен указать в кассационной жалобе, а в случае подачи кассационного представления или жалобы другого лица – в отдельном ходатайстве или возражениях на жалобу (представление) в течение 10 суток со дня вручения копии жалобы (представления).

Осужденный также вправе ходатайствовать о кассационном рассмотрении дела с участием защитника, о чем должен подать в суд, постановивший приговор, соответствующее заявление в срок, установленный для подачи возражений на кассационные жалобы (представление).

Председательствующий П.Е.Ахраменко

Кассационным определением Архангельского областного суда от 01 апреля 2011 года приговор изменен. Дело № 22-888 (http://www.arhcourt.ru/?crm-ncas).