П Р И Г О В О Р
Именем Российской Федерации
г. Слюдянка 09 июля 2012 года
Слюдянский районный суд Иркутской области в составе председательствующего судьи Тюменцевой Т.В., при секретаре Бураковой Н.А.,
с участием государственного обвинителя – ст.помощника прокурора Слюдянского района Косаревой А.А.,
подсудимой Дмитриевой М.С.,
защитника Осьмининой Р.В., представившей удостоверение № *** и ордер № 138,
а также с участием потерпевшего Г.,
рассмотрев материалы уголовного дела в отношении
Дмитриевой М. С., "ДАТА" года рождения, уроженки "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", гражданки РФ, "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", работающей в "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", проживающей в "АДРЕС", ранее не судимой, находится под стражей с 14 января 2012 года,
- обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ,
У С Т А Н О В И Л:
Дмитриева М.С. совершила убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, при следующих обстоятельствах.
14 января 2012 года в период времени с 17.00 час до 17.49 час Дмитриева М.С. пришла со своей матерью С. домой по адресу: "АДРЕС", где ее отчим В. распивал спиртные напитки. Между С. и В., находившимися в состоянии алкогольного опьянения, возникла ссора, вследствие оскорблений В. в её адрес. В ходе ссоры В. нанес удар рукой в область головы С. В ответ на неправомерные действия В., Дмитриева М.С. начала заступаться за свою мать, и на почве личных неприязненных отношений в ходе ссоры она вооружилась находящимся на кухне ножом, вернулась в комнату и нанесла В. не менее трех ударов в область спины, груди и головы, причинив ему проникающее колото-резаное ранение грудной клетки сзади с повреждением правого легкого, гемоторакса (300 мл и 300 гр. свертков), непроникающее колото-резаное ранение правой половины грудной клетки сзади и резаную рану лица.
Смерть В. наступила на месте происшествия от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки сзади с повреждением правого легкого, гемоторакса (300 мл и 300 гр. свертков), наружного и внутреннего кровотечения, острой массивной кровопотери.
Подсудимая Дмитриева М.С. в судебном заседании вину в совершении преступления признала частично, пояснив суду, что у нее не было умысла на причинение смерти, она не вооружалась ножом, нож был у погибшего, она его выхватила, когда защищалась от нападения со стороны потерпевшего.
Согласившись дать показания по существу предъявленного ей обвинения, Дмитриева М.С. суду сообщила, что отношения с В. у них были нейтральными, она старалась его не замечать. Когда он пил, то издевался над ее матерью, таскал их за волосы, унижал ее брата. У них были конфликты, перерастающие в драки, он всегда накидывался на нее первым. Пил он часто, со времени последней кодировки не прошло года. 13 января В. позвонил ей и попросил зайти к нему на работу на шиномонтажку. Когда она пришла, В. пил вино, а когда они после часа ночи пошли домой, по дороге он купил водку и пил прямо из горлышка бутылки. Дома В. стал «выступать», начал душить маму, она их разнимала.
14 января, она пришла домой часов в пять вечера, В. сказал пойти к А., М., П. и позвать мать. Она позвала маму, и когда они зашли домой, началась словесная перепалка. В. как обычно, называл ее шлюхой, мразью. Более она ничего не помнит, когда очнулась, в руках у нее ничего не было, В. лежал на полу, у него были остекленевшие глаза. Она решила, что убила его, по телефону пыталась вызвать скорую помощь, потом ушла к А., М., П.. В тот день она выпила с подругой две бутылки слабоалкогольного коктейля объемом по 2,5 литра, пьяной она не была. После случившегося какой-либо физической боли не испытывала. Она была одета в черную тунику, черные рейтузы и черные сапоги, крови на ней не было. У В. каких-либо повреждений до случившегося вроде не было.
Вместе с тем, проверив доводы подсудимой, допросив потерпевшего и свидетелей, исследовав материалы дела и оценив их в совокупности, суд приходит к выводу, что виновность Дмитриевой М.С. в умышленном причинении смерти В. подтверждается исследованными в ходе судебного следствия доказательствами, представленными стороной обвинения. Показания подсудимой о защите от посягательства В. опровергаются исследованными по делу объективными доказательствами и показаниями свидетелей, в связи с чем суд признает показания подсудимой в судебном заседании не достоверными, а ссылки Дмитриевой М.С. на то, что она не помнит обстоятельств дела, считает способом защиты от предъявленного обвинения.
Так, из протокола явки Дмитриевой М.С. с повинной от 14.01.2012 в 20.50 час следует, что 14 января 2012 года ввиду возникших неприязненных отношений в ходе распития спиртных напитков по адресу: "АДРЕС", она нанесла удар ножом гр. В. От полученных травм гр. В. умер (т. 1 л.д. 26).
Суд признает явку с повинной Дмитриевой М.С., принятой с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, допустимым доказательством, так как она добровольно, в письменном виде сообщила органу, осуществляющему уголовное преследование, о совершенном преступлении. В связи с изложенным данное сообщение в совокупности с другими исследованными доказательствами может быть положено в основу обвинительного приговора.
Свидетель С., согласившись в судебном заседании дать показания по делу, сообщила, что 14 января 2012 года В. загулял и пришел домой уже пьяный в 11 часов утра. До этого он не пил, так как был закодирован. Он принес с собой водку и пил ее прямо из горлышка. Они разругались, и она ушла к соседке. Потом пришла ее дочь М. С. и сказала, что В. зовет ее домой. Когда они пришли, на кухне стояла бутылка водки и бутылка коктейля, он пил один, и они снова разругались. В. ударил ее в висок, М. С. стала за нее заступаться, они сцепились. Все это происходило на входе в зал. Не помнит, кто из них схватил нож, который лежал на кухне. У В. была привычка что-то схватить, трезвый – он человек как человек, а пьяный устраивает скандалы, обзывает их и может ударить. Помнит, вроде М. С. ударила В. один раз в спину; секунда, и у него изо рта пошла кровь. В. не высказывал в тот момент угрозы М. С., просто как обычно «летели маты». М. С. стала вызывать скорую помощь, кричала: «Дядя "ИМЯ", не умирай!» Он хрипел, а когда приехала скорая помощь, уже умер. Уже позднее она увидела на носу у погибшего еще одно повреждение.
Прожили они с В. 9 лет, в их семье бывали конфликты, в том числе, между В. и ее дочерью, он мог «шибануть» ее, и она его тоже. Бывало, что М. С. разнимала их, когда они дрались. Он был щупленький, с больными ногами, но руки у него были сильные, если «шибанет» - «мало не покажется». Он был сильно нудный, если сильно пьяный, то швырни его, и он мог заснуть. Последние полгода В. не пил. М. С. пила только коктейль, В. сильно «психовал», когда М. С. приходила домой выпившая.
Впоследствии свидетель дополнила в судебном заседании, что В. свалил М. С., она ударилась затылком о батарею и завязалась драка, она их разнимала. В какой момент все произошло, сказать не может.
Отвечая на вопросы потерпевшего, свидетель в опровержение показаний своей дочери пояснила, что 13 января она была дома, В. ушел на работу и вернулся 14 января утром, был выпивший, с собой принес водку. Накануне вечером он ее не душил.
Из показаний свидетеля С. на предварительном следствии от 15.01.2012, оглашенных в связи с наличием существенных противоречий с показаниями в суде, следует, что В. в нетрезвом состоянии часто распускал руки в отношении нее, но не избивал их, а мог со злости ударить один раз, не более, и унижал только словами. Отношения с М. С. у них были не очень хорошими, постоянно возникали ссоры по поводу оскорблений со стороны В. в адрес ее сына "ИМЯ".
13 января 2012 года В. выгнал ее из дома, и она ночевала у соседки. 14 января М. С. пришла за ней и повела ее домой. М. С. была выпившая, В. – пьяный. Когда она зашла, он стал обзывать ее и ударил кулаком по голове. Это видела М. С., которая стала говорить В., чтобы тот перестал бить ее. Тот ударил один раз и больше не трогал, опасности от В. она никакой не ощущала. То, что М. С. защищала ее, В. не понравилось, и он схватил М. С. за волосы. Она начала их разнимать, драка закончилась, В. кулаками М. С. не бил. После этого М. С. пошла на кухню, взяла кухонный нож и вернулась в зал. В. стоял в зале спиной к входу, М. С. подошла к нему и нанесла удар ножом в спину. Она стояла от них в 1,5-2 метрах и видела все хорошо. Сколько раз М. С. ударила, не видела, но потом В. повернулся к ней лицом, и она увидела, что изо рта у него пошла кровь. Она не ожидала, что такой пустяковый скандал мог окончиться смертью В.. Она сразу же побежала к соседям А., М., П. за помощью, М. С. стала вызывать скорую помощь (т. 1 л.д. 44-47).
Данные показания свидетель подтвердила в ходе проверки показаний на месте, видеозапись которой была непосредственно исследована судом. Проявляя полную осведомленность об обстановке на месте происшествия, с соблюдением прав и гарантий свидетельского иммунитета, С. в присутствии понятых уверенно воспроизвела события 14 января 2012 года. При этом она указала, что нож лежал на полке встроенного в стену шкафа на кухне. В какой момент М. С. схватила нож? она не помнит. В. находился примерно в середине зала, она - на входе в зал. М. С. пробежала мимо нее, подбежала к В., стоящему к ней спиной, и она увидела нож в его спине. Весь конфликт продолжался минуты две-три (т. 1 л.д. 48-55).
Давая оценку показаниям свидетеля С. как в суде, так и на предварительном следствии, суд признает достоверными ее первоначальные показания на следствии, которые она подтвердила и в ходе проверки показаний на месте с участием понятых. Данный свидетель непосредственно наблюдала обстановку на месте конфликта и поведение дочери после случившегося. Показания С. на предварительном следствии объективно подтверждаются обстановкой на месте происшествия и могут быть положены в основу приговора. Данные показания являются допустимыми, так как получены в соответствии с законом, после разъяснения права не свидетельствовать против своей дочери. Ее показания в суде в части того, что В. ударил М. С. затылком о батарею объективно не подтверждаются справкой ИВС и заключением эксперта, согласно которым на момент водворения в ИВС "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ" ОВД 14.01.2012 у Дмитриевой М.С. не имелось каких-либо телесных повреждений; из показаний подсудимой в судебном заседании следует, что физической боли после происшедшего она не ощущала.
Из показаний свидетеля Б. следует, что в последний раз он видел своего знакомого В. вечером накануне его смерти. Тот пришел к нему с коробкой вина, но сам его не пил, так как был закодирован. Потом В. позвонил падчерице, чтобы она зашла за ним. Он переживал за нее, говорил, что она, наконец, устроилась на работу, и боялся, что опять куда-нибудь убежит и надо будет ее искать. М. С. зашла к ним в шиномонтажку, выпила вина, и они с В. пошли домой примерно в 22-23 часа. Ранее он знал В. по совместной работе в лесхозе, тот иногда выпивал, но при этом всегда вел себя спокойно, не дебоширил, в драки не вступал, ложился спать. При этом он плохо разговаривал, не мог ходить.
Оценивая показания данного свидетеля, суд, учитывая их давние дружеские отношения, сомневается в части того, что В. не употреблял спиртное в компании с последним, так как именно тогда он «сорвался» с кодировки и к концу событий уже находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. В остальной части показания данного свидетеля являются достоверными и могут быть приняты судом. В частности, суд считает, что В. действительно переживал за Дмитриеву М.С. и пытался контролировать ее в связи с тем, что она, наконец, устроилась на работу.
Свидетель П. суду показала, что 14 января они с С. сидели у нее дома, так как В. пришел с работы домой пьяный. Потом после обеда пришла М. С. и позвала мать домой. Ей показалось, что М. С. была трезвой, а они со С. - немного выпившими. Через некоторое время, может через час, забежала С. и кричит, то ли убили "ПРОЗВИЩЕ", то ли не могут остановить кровь. Телесных повреждений на ней она не видела. Её сыновья побежали к ним домой, а когда вернулись, рассказали, что видели нож, один из них пнул его в сторону. У В. бежала кровь, и что когда они подняли его голову, он уже умер. М. С. пришла к ним домой, села на кухне и ни о чем не говорила.
В семье В. бывали скандалы, он мог ударить С., но как соседа она может его охарактеризовать с положительной стороны. Работал он один, содержал семью. М. С. выпивала по праздникам, но спиртным не злоупотребляла, а В. в последнее время был закодирован. В состоянии алкогольного опьянения он сразу ложился спать.
Из показаний свидетеля П. на предварительном следствии, оглашенных в связи с наличием противоречий, следует, что В. не был агрессивным даже в состоянии алкогольного опьянения, в семье были мелкие бытовые ссоры. 14 января 2012 года С. пришла к ним после обеда, они выпивали, потом пришла М. С. и позвала мать домой. После ухода она с сыновьями заснула, проснулись от того, что в дом прибежала С., которая кричала, что М. С. убила "ПРОЗВИЩЕ" (т. 1 л.д. 123-125).
Свидетель П. не подтвердила в суде показаний на предварительном следствии в части того, что С. кричала об убийстве В. М. С.. Вместе с тем, она пояснила, что не помнит точных слов С.
Суд признает достоверными показания свидетеля в судебном заседании, так как они не противоречат показаниям иных свидетелей, допрошенных судом, в частности, ее сыновей.
Так, свидетель М. суду показал, что 14 января они отмечали Старый Новый год и потом уснули. Прибежала С., сказала, что у них что-то произошло, и они с братом побежали к В.. Он лежал спиной на полу, изо рта шла кровь. Рядом лежал нож, брат пнул его в сторону, они стали звать В., подняли ему голову, чтобы не захлебнулся, кровь была под головой и под его спиной. Когда они пришли к В., М. С. вызывала скорую помощь, она находилась в шоковом состоянии, была бледная как простыня.
М. Дмитриева употребляла спиртные напитки, но не каждый день. Они, бывало, ругались с В., но он к ней относился нормально. В последнее время В. был закодирован, пьяным он его не видел лет восемь. М. С. иногда жаловалась на В., знает, что тот оскорблял брата М. С. "ИМЯ". Бывало, что В. избивал свою жену, в тот день ему об избиении ничего не известно.
Согласно показаниям свидетеля А. в суде, 14 января 2012 года они выпивали у них дома вместе с матерью, братом и соседкой С.. Потом они с братом ушли спать, кто-то зашел и сказал, что у В. то ли кровь течет, то ли остановить не могут. Они с братом побежали к В., тот лежал головой к выходу в зале, под его спиной была кровь. Он увидел по правую сторону от В., примерно на уровне плеча, кухонный нож с деревянной ручкой со следами крови и отбросил его ногой. Изо рта В. шла кровь, он приподнял голову, чтобы слить кровь, примерно через минуту глаза у того стали стеклянные. М. С. вызывала скорую помощь по стационарному телефону, её всю трясло, у нее была паника. Он не заметил, чтобы она была в состоянии алкогольного опьянения. У С. он не видел в тот день телесных повреждений, на боль она не жаловалась. Соседи, бывало, ругались по бытовому, из-за того, что С. выпьет, но серьезных конфликтов не было, так как В. не пил. Раньше, когда он выпьет, ложился спать. Вместе с тем, когда М. С. была выпившая, С., чтобы не психовать, приходила к ним; придет, успокоится и уходит. М. С. успокаивалась дома, а С. у них.
Показания свидетелей А., М., П. не вызывают у суда сомнений в их достоверности, поскольку согласуются между собой, являются логически последовательными, подтверждают обстоятельства, имеющие значение для дела, соответствуют объективным доказательствам, в частности заключению экспертизы трупа В., а также протоколу осмотра места происшествия.
Суд признает их допустимыми доказательствами, а значит, они могут быть приняты судом, так как добыты без нарушения норм уголовно-процессуального закона и являются достоверными и относимыми к делу.
Свидетель Д. суду показал, что 14 января он находился на дежурстве, когда поступило сообщение из скорой помощи, что по "АДРЕС" зафиксирована смерть В. в результате ножевого ранения. После опроса матери Дмитриевой стало известно, что в ходе распития спиртных напитков между отчимом и М. С. произошел конфликт, в результате чего М. С. нанесла В. ножевое ранение. Им был составлен протокол явки с повинной, Дмитриева М.С. добровольно сама все рассказала. От нее был запах алкоголя, ее мать также была в состоянии алкогольного опьянения. Последняя сообщила, что отчим словесно оскорблял М. С., в результате чего произошел конфликт.
Кроме того, он участвовал в осмотре места происшествия, где в зале на расстоянии 2-х метров от входа головой к проходу в луже крови лежал В.. Он видел на спине В. колотые раны. С правой стороны от входа находился нож с пятнами бурого цвета.
Показания данного свидетеля объективно подтверждаются протоколом осмотра места происшествия, согласно которому в доме, расположенном по адресу: "АДРЕС", на кухонном столе обнаружена недопитая бутылка с прозрачной жидкостью с ярковыраженным запахом этилового спирта, а также рюмка, стакан, две кружки, пластиковая бутылка из-под коктейля "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ" объемом 2 литра.
В зале на полу на расстоянии 275 см от входа на правом боку, больше на спине, головой к входной двери лежит труп мужчины. При поворачивании трупа в районе правой лопатки обнаружено резаное повреждение, аналогичное повреждению на футболке; рядом с ним имеется аналогичное повреждение линейной формы; одно – 28 мм, расположенное параллельно плечам; второе – на расстоянии 10 мм перпендикулярно первому повреждению, размером 13 мм. Под трупом обнаружено вещество бурого цвета, похожего на кровь, со сгустками. Участвующий в осмотре Г. опознал в трупе своего отца В.
Сразу от входа в зал справа стоит трельяж, под которым на полу обнаружен кухонный нож длиной 29 см с деревянной рукоятью, с шириной клинка в средней части 2,5 см. Клинок ножа покрыт веществом бурого цвета, похожего на кровь. Посредине зала стоит кресло, на нем лежит спортивная куртка бело-красного цвета, на которой имеются пятна бурого цвета (т. 1 л.д. 5-22).
Согласно показаниям потерпевшего Г. в суде, погибший В. – его отец, который проживал в гражданском браке с матерью подсудимой. Дмитриева М.С. после освобождения из мест лишения свободы проживала с ними, нигде не работала, выпивала, они неоднократно устраивали драки с отцом, так как у нее было к нему неприязненное отношение. Вместе с тем отец к ней относился как к дочери. Лет 5-6 назад был факт, когда отец не дал Дмитриевой М.С. денег, она избила его. Отец жаловался, что она отбила ему почки, но заявление на нее он не писал, при этом вызывали скорую помощь. Подсудимая воровала из дома деньги, как-то унесла ДВД. Несколько раз отец выгонял ее из дома. Отец был на инвалидности, лечил ноги, получал пенсию; от алкоголя он был закодирован на 5 лет, перед этим кодировался на 3 года. Он был спокойный как в трезвом, так и в пьяном состоянии, всем помогал, был адекватным, никому не мешал, с женой ругались, когда оба выпьют. При этом отец не дебоширил, он был невысокого роста, щупленький, С. - крупнее его.
14 января 2012 года ему позвонили примерно в 19.30 час и сообщили, что отца убили. Когда он приехал в дом отца, увидел его лежащим на полу в зале возле мебельной стенки, под ним была лужа крови. Кровь была и на углу стены, сгустками на полу. Он видел обыкновенный кухонный нож, который был весь в крови. Когда отца повернули, заметил, что было два удара в спину; на лице отца был разрезан нос. После случившегося они разговаривали с С., и она поясняла, что они сидели, пили, пришла М. С., и они с М. С. ушли, а когда вернулись, отец уже убитый. Сначала она утверждала, что была с отцом одна, а потом созналась, что с М. С.. Синяков у нее он не видел, не было телесных повреждений и у М. С., которую он видел в тот день в милиции, но она была пьяная. О том, что они с отцом дрались, С. не говорила. Он знает своего отца, тот пьяный своим ударом не убьет даже муху.
Оценивая показания потерпевшего Г., суд признает их достоверными в части указания на конфликты В. и Дмитриевой М.С., так как они соответствуют показаниям иных свидетелей. Вместе с тем, невозможность ударить С. и отсутствие агрессивности в состоянии алкогольного опьянения со стороны В. опровергается показаниями свидетеля С., указывающей на данные факты. Свидетель давала в этой части стабильные показания, как на предварительном следствии, так и в суде, в связи с чем неправомерность поведения В., повлекшая совершение умышленного преступления со стороны Дмитриевой М.С., по мнению суда, имела место и может быть учтена в качестве смягчающего наказание обстоятельства.Из карты вызова скорой медицинской помощи № *** от 14 января 2012 года следует, что в 17.45 час поступил вызов по адресу: "АДРЕС" к В., 52 лет, которого порезали ножом; была зафиксирована его смерть. При этом падчерица (Дмитриева М.С.) пояснила медицинскому работнику, что пострадавший пришел с улицы, с него текла кровь, она стала подтирать пол. Когда он упал и лежал в крови, она вызвала скорую помощь (л.д. 23 т. 1).
Таким образом, Дмитриева М.С. с момента совершения преступления неоднократно меняла версию событий: сначала она заявила медицинскому работнику, что В. получил ножевое ранение на улице, затем в протоколе явки с повинной указала, что нанесла удар ножом в ходе распития спиртных напитков, впоследствии стала утверждать, что она не помнит обстоятельств происшедшего, а после оглашения обвинительного заключения в судебном заседании заявила, что нож был в руках у В., она отобрала его, и, защищаясь, нанесла удар. В процессе дачи показания в конце судебного следствия по делу Дмитриева уже не указывала на то, что отбирала нож у В. Кроме того, подсудимая в суде заявила, что накануне, когда В. вернулся с нею домой от Б., он душил ее мать, последняя в суде данный факт отрицала. Данные обстоятельства говорят об активной защите подсудимой от предъявленного обвинения и отсутствии у нее расстроенного сознания.
Как видно из протокола задержания от 14 января 2012 года в 23.39 час, при личном обыске у Дмитриевой М.С. были изъяты платье черного цвета, колготки черного цвета и сапоги (т. 1 л.д. 37-41). Подсудимая, а также свидетель С. суду пояснили, что Дмитриева М.С. в момент совершения преступления находилась именно в этой одежде.
Согласно протоколу осмотра указанной одежды, повреждений на ней не имеется, что может свидетельствовать об отсутствии активных действий со стороны потерпевшего в ходе их конфликта. При этом, на куртке, изъятой с места происшествия, на принадлежность которой указала подсудимая, у пояса имеется пятно вещества бурого цвета, похожее на кровь. Был также осмотрен нож заводской, кухонный, с рукоятью из дерева светло-коричневого цвета общей длиной 28,5 см, длиной рукояти 13,1 см, длиной клинка 15,4 см, шириной клинка у основания 3 см, толщиной обуха 0,1 см, который был обнаружен на месте происшествия (т. 1 л.д. 194-198).
Как следует из заключения судебно-медицинской экспертизы № *** от 16.01.2012, при исследовании трупа В. были обнаружены следующие повреждения:
- проникающее колото-резаное ранение грудной клетки сзади с повреждением правого легкого, гемоторакса (300 мл и 300 гр свертков), которое было причинено действием колюще-режущего предмета незадолго до смерти, относится к категории повреждений, причинивших тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, и состоит в прямой причинной связи со смертью;
- непроникающее колото-резаное ранение правой половины грудной клетки сзади, которое причинено действием колюще-режущего предмета незадолго до смерти и относится к категории повреждений, причинивших легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья сроком менее 21 дня;
- резаная рана лица, которая причинена действием режущего предмета незадолго до смерти и относится к категории повреждений, причинивших легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья сроком менее 21 дня;
- ссадина грудной клетки, причиненная действием тупого твердого предмета с четко-ограниченной поверхностью, незадолго до смерти, которая относится к категории повреждений, не причинивших вреда здоровью.
Так как все повреждения окружены кровоизлияниями темно-красного цвета и отсутствует отек, это позволяет эксперту предположить, что они причинены в короткий промежуток времени незадолго до наступления смерти; об очередности нанесения повреждений, по мнению эксперта, высказаться невозможно.
Смерть В. наступила от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки сзади с повреждением правого легкого, гемоторакса (300 мл и 300 гр свертков), наружного и внутреннего кровотечения, острой массивной кровопотери. Учитывая данные телесные повреждения, потерпевший мог совершать активные действия, в том числе, ходить в промежуток времени от нескольких десятков минут до нескольких часов.
Согласно заключению эксперта признаков борьбы или самообороны не усматривается. Возможно причинение указанных телесных повреждений представленным на экспертизу кухонным ножом заводского изготовления с рукоятью из дерева светло-коричневого цвета, общей длиной 28,5 см, с длиной рукояти 13,1 см, длиной клинка 15,4 см, шириной клинка у основания 3 см, толщиной обуха 0,1 см.
Учитывая телесные повреждения в виде колото-резаных ран грудной клетки сзади, потерпевший находился к нападавшему задней поверхностью (т. 1 л.д. 136-141).
Давая оценку данному заключению, допросив в судебном заседании эксперта К., суд полагает, что заключение является допустимым, получено в соответствии с законом на основании соответствующих исследований, соответствует объективной обстановке на месте происшествия и первоначальным показаниям очевидца преступления – С., в связи с чем может быть положено в основу приговора. Эксперт пояснила, что рана на носу была глубокой, и, судя по скошенности краев, была нанесена, скорее всего, сверху. Потерпевший находился в тяжелой степени опьянения (3,8%о).
Суд исключает из объема обвинения Дмитриевой М.С. нанесение В. ссадины грудной клетки, которая относится к категории повреждений, не причинивших вреда здоровью, применительно к живым лицам. Судом было установлено, что перед причинением ножевых ранений В. вступал в конфликт со своей сожительницей С., которая в судебном заседании сообщала, что в ходе конфликтов она также наносила удары В.. Она пояснила, что когда В. находился в алкогольном опьянении и начинал скандалить, «шибанешь его» и все, он идет спать.
Судом не получено фактических данных о механизме причинения указанной ссадины, в связи с чем не следует вменять ее в вину подсудимой.
О причастности Дмитриевой М.С. к совершению убийства свидетельствует заключение экспертизы вещественных доказательств № ***, согласно которому на платье и колготках Дмитриевой М.С., а также на ноже обнаружена кровь человека, совпадающая по групповой принадлежности с кровью потерпевшего В., и, следовательно, могла произойти от него. Происхождение крови на вышеперечисленных предметах от Дмитриевой М.С. исключается.
На рукоятке ножа обнаружен пот, при определении групповой принадлежности которого выявлены антигены, которые не могли произойти от одной Дмитриевой М.С.; он не мог произойти от одного В., может присутствовать в виде примеси как каждого в отдельности, так и обоих вместе. Кроме того, на рукоятке ножа присутствуют и следы стороннего лица (т. 1 л.д. 207-212).
Оценивая заключение указанной экспертизы, суд соглашается с её выводами, так как они были проведены специалистами высокой квалификации на основании соответствующих исследований в отношении предметов, приобщенных к делу в качестве вещественных доказательств.
При этом суд учитывает, что орудие преступления – нож – являлся кухонным и использовался всеми членами семьи. Так как на самой Дмитриевой М.С. не обнаружено каких-либо телесных повреждений, что подтверждается как справкой ИВС при водворении задержанной 14.01.2012, так и заключением судебно-медицинской экспертизы (т. 1 л.д. 158-160, т. 2 л.д. 35), следует опровергнуть ее утверждения о самообороне от действий В.
При разрешении направленности умысла на убийство следует учесть способ совершения преступления, орудие преступления, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновной.
Судом установлено, что Дмитриева М.С. использовала в качестве орудия преступления нож, который взяла в своей квартире. Она нанесла В. удары в жизненно-важную область – грудь потерпевшего, со спины, в результате одного из них – проникающего ранения, смерть наступила в короткий промежуток времени на месте происшествия. Перед преступлением она вступала в конфликт с В., что подтвердили в суде как сама подсудимая, так и ее мать С. Их взаимоотношения перед совершением преступления свидетельствуют о наличии неприязни, прежде всего, со стороны Дмитриевой М.С., в то время как потерпевший переживал за нее и пытался контролировать ее поведение.
Наличие у В. резаной раны в области лица свидетельствует о том, что Дмитриева М.С. в ходе нападения на потерпевшего, ударив его в спину не менее двух раз, нанесла и указанное ранение в область носа. Данное повреждение, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, является резаным, могло быть причинено ножом, представленным на экспертизу. До конфликта у В. этого повреждения не имелось, что отмечала в своих показаниях свидетель С. Таким образом, следует вменить подсудимой в вину причинение В. и данного телесного повреждения.
Поведение Дмитриевой М.С. после убийства, направленное на сокрытие обстоятельств происшедшего, наличие на ее одежде следов преступления – крови потерпевшего, причинение смертельного ранения В. в область спины, свидетельствует о причастности подсудимой к умышленному причинению смерти потерпевшего.
Злость, раздражение, переросшие в агрессию – это обстоятельства, свидетельствующие о личной неприязни, то есть мотивации умышленных действий Дмитриевой М.С. Она причиняла В. смерть в таких условиях, когда её жизни и здоровью ничего не угрожало. У Дмитриевой М.С. после происшедшего не было обнаружено каких-либо повреждений, свидетельствующих о причинении ей вреда здоровью в период конфликта с В. Кроме того, ее поведение после случившегося, крики: «Дядя "ИМЯ", не умирай», свидетельствуют о том, что она осознавала общественную опасность своих действий, предвидела наступление общественно опасных последствий в виде смерти потерпевшего, и если не желала, то сознательно допускала эти последствия, что свидетельствует об умысле на убийство.
Суд учитывает, что после совершения преступления Дмитриева М.С. вызвала скорую помощь, но о своей причастности к причинению смерти В. медицинским работникам не сообщила, пытаясь запутать следствие. В связи с этим вызов скорой медицинской помощи суд расценивает только как смягчающее наказание обстоятельство.
Указанные доказательства по делу, представленные стороной обвинения и исследованные в судебном заседании, каждое из которых судом оценено как относимое к данному уголовному делу, признано допустимым, поскольку получено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, достоверно свидетельствуют о том, что именно подсудимая Дмитриева М.С. умышленно причинила потерпевшему В. смерть.
Все доказательства по делу в их совокупности следует признать достаточными для разрешения уголовного дела.
В связи с этим суд, находя достоверно установленной и доказанной виновность подсудимой в инкриминируемом ей деянии, квалифицирует её действия по ч. 1 ст. 105 УК РФ, то есть убийстве – умышленном причинении смерти другому человеку.
На основании изложенного, признаков более мягкого преступления в действиях Дмитриевой М.С. суд не усматривает, в том числе, совершения преступления в состоянии необходимой обороны или превышения ее пределов. Дмитриева М.С. вооружилась ножом после того, как они разошлись с В. после ссоры. Она вышла из зала, прошла на кухню, вооружилась кухонным ножом и вернулась к В.. При этом она нанесла ему не менее трех ударов, два из которых в спину. Данные обстоятельства говорят о том, что в момент нанесения ударов ее жизни и здоровью ничего не угрожало.
Запоздалое раскаяние виновной не может свидетельствовать об ее неосторожном отношении к смерти потерпевшего, которая наступила в короткий промежуток времени на месте происшествия. Использование в качестве орудия преступления нож с длинным клинком, нанесение им нескольких ударов в жизненно-важные органы – грудь потерпевшего, при отсутствии признаков самообороны свидетельствуют об умысле на лишение потерпевшего жизни.
Судом выяснялся психический статус подсудимой, её способность осознавать фактический характер своих действий и руководить ими в момент инкриминируемого деяния, а также её психологическое состояние.
Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы № *** Дмитриева М.С. обнаруживает эмоционально-неустойчивое расстройство личности. Ей присущи возбудимость, вспыльчивость, импульсивность, конфликтность, склонность к аутоагрессии в субъективно-трудных ситуациях и агрессия в отношении окружающих. Однако это не сопровождается мнестико-интеллектуальными и выраженными эмоционально-волевыми расстройствами, бредом, галлюцинациями, нарушением критических и прогностических способностей. В момент совершения преступления Дмитриева М.С. находилась в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения, о чем свидетельствуют сохранность сознания, ориентация в окружающем, последовательность и целенаправленность ее действий с учетом конкретной ситуации. Она могла в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По своему психическому состоянию в настоящее время также может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждается.
Дмитриева М.С. в момент инкриминируемого ей деяния не находилась в состоянии физиологического аффекта и ни в каком ином эмоциональном состоянии, способном существенно повлиять на сознание и поведение. Об этом свидетельствует отсутствие фазы психического и физического истощения, действия Дмитриевой носили дифференцированный, относительно сложно организованный характер, у нее сохранялась способность адекватного речевого контакта с окружающими. Аффектогенная амнезия момента наибольшего эмоционального напряжения не является признаком физиологического аффекта. Кроме того, эмоциональное возбуждение у Дмитриевой М.С. возникло на фоне алкогольного опьянения, в то время как физиологический аффект возникает на основе естественных нейродинамических процессов (т. 1 л.д. 171-178).
Давая оценку заключению экспертов в отношении психического и психологического состояния подсудимой, учитывая, что на учете у психиатра, нарколога Дмитриева М.С. не состояла (т. 2 л.д. 23, 27), суд признает её вменяемой в отношении инкриминируемого ей деяния.
Выводы экспертов об эмоционально-волевой неустойчивости подсудимой, возбудимости, вспыльчивости, импульсивности, конфликтности, склонности к аутоагрессии в субъективно-трудных ситуациях и агрессии в отношении окружающих, признаются судом убедительными и объясняют её поведение в момент совершения убийства. Доводы подсудимой о том, что она не помнит обстоятельств дела, не убеждают суд в том, что она находилась в состоянии, когда не могла отдавать отчет своим действиям, так как по показаниям свидетеля С. сразу после случившегося она кричала: «Дядя Вовочка, не умирай», потом вызывала скорую помощь, сначала по сотовому телефону, потом по стационарному, давала объяснения медицинским работникам, в том числе, пытаясь выгородить себя, то есть ее действия носили сложно-организованный характер.
При проведении экспертизы эксперты исследовали все психически значимые ситуации в жизни подэкспертной, в том числе, проблемы в подростковом периоде, их выводы сделаны на основании соответствующих исследований. Состояние алкогольного опьянения, на которое указывает подсудимая как на причину ее неадекватного поведения, как видно из акта медосвидетельствования, составляло 1,19 %о, то есть легкую степень, которая не могла оказать существенного влияния на ее поведение (т. 1 л.д. 36). Квалификация экспертов сомнению не подвергается, заключение соответствует поставленным вопросам. На основании изложенного заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов признается судом допустимым и достаточным для выводов о вменяемости подсудимой.
В связи с изложенным Дмитриева М.С. должна нести ответственность за содеянное, в силу своей вменяемости и отсутствия в её действиях признаков менее тяжкого преступления.
Определяя вид и размер наказания подсудимой, суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления, совершенного умышленно, направленного против жизни и здоровья человека, относящегося к категории особо тяжких.
Обсуждая изменения, внесенные Федеральным законом РФ № 420-ФЗ от 07.12.2011 в ст. 15 УК РФ, суд не находит оснований для применения положений части 6 этой статьи и изменения категории преступления на менее тяжкое, с учетом фактических обстоятельств уголовного дела, а также степени общественной опасности совершенного преступления и данных о личности подсудимой.
Из характеристики Дмитриевой М.С. участковым уполномоченным полиции следует, что она замечена в злоупотреблении спиртными напитками. К административной ответственности не привлекалась (т. 2 л.д. 7). Соседями Дмитриева М.С. характеризуется положительно, вместе с тем, указывается, что она употребляет спиртное, а скандалы в их семье имели место тогда, когда выпивал В. (т. 2 л.д. 72).
Смягчающими обстоятельствами по делу суд признает явку с повинной, а также противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления. Кроме того, следует учесть попытку Дмитриевой М.С. оказать помощь потерпевшему в виде вызова скорой медицинской помощи.
Отягчающих обстоятельств по делу суд не усматривает. При назначении наказания суд учитывает состояние здоровья подсудимой.
Несмотря на наличие совокупности смягчающих наказание обстоятельств и отсутствие отягчающих обстоятельств, принимая во внимание характер и степень общественной опасности преступления, а также личность виновной, суд полагает, что назначение Дмитриевой М.С. наказания в виде реального лишения свободы будет соразмерно содеянному. Суд не усматривает оснований для применения ст. 73 УК РФ и назначения наказания условно, так как считает, что цели наказания, предусмотренные ст. 43 УК РФ – восстановление социальной справедливости, исправление подсудимой, в силу особой тяжести содеянного и отсутствия раскаяния не будут достигнуты при назначении более мягкого наказания.
Не усматривает суд и оснований для применения ст. 64 УК РФ, так как исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, по делу не имеется. Неправомерность поведения потерпевшего, который нанес матери подсудимой удар в область головы, что послужило поводом для преступления, учтена судом в качестве смягчающего обстоятельства. Вместе с тем, данный удар не повлек каких-либо последствий для здоровья С., никто из свидетелей не видел у нее после случившегося телесных повреждений в области лица. Сам потерпевший по показаниям свидетелей, в состоянии алкогольного опьянения не мог оказать активного сопротивления в связи со своим физическим состоянием и наличием инвалидности. Как установлено судом, в его крови был обнаружен этиловый алкоголь 3,8%о, что соответствует тяжелой степени опьянения. Кроме того, свидетель С. суду поясняла, что когда В. был сильно пьяным, «швырни» его, и он заснет (т. 2 л.д. 102). Дмитриева М.С. в силу эмоционально-волевой неустойчивости, склонности к агрессии в отношении окружающих, эмоционального возбуждения на фоне алкогольного опьянения, присущей ей жестокости, вооружилась на кухне ножом, пришла в комнату, где находился В., и нанесла ему удары в спину. Запоздалое раскаяние и вызов скорой помощи, по мнению суда, не свидетельствует о наличии исключительных обстоятельств, которые влекут назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено санкцией ст. 105 ч. 1 УК РФ.
Вместе с тем, не следует назначать Дмитриевой М.С. дополнительного наказания в виде ограничения свободы, так как исполнение основного наказания в виде лишения свободы, суд считает достаточным для её исправления.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 307, 308 и 309 УПК РФ, суд
П Р И Г О В О Р И Л:
Признать Дмитриеву М. С. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и назначить ей наказание с учетом ст. 62 ч. 1 УК РФ в виде лишения свободы на 7 лет без ограничения свободы, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Меру пресечения Дмитриевой М.С. – заключение под стражу – оставить прежней до вступления приговора в законную силу, после чего отменить.
Срок наказания Дмитриевой М.С. исчислять с 14 января 2012 года, с зачетом времени содержания под стражей до вынесения приговора.
Вещественные доказательства по делу по вступлению приговора в законную силу: медицинскую карту приемного покоя на имя Дмитриевой М.С. возвратить в "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", образец крови В. и лоскут кожи с ранами от трупа В. уничтожить, платье черного цвета, колготки черного цвета, нож, две бутылки из-под водки "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", пластиковую бутылку – уничтожить; сапоги черного цвета, куртку спортивную красно-белого цвета - возвратить Дмитриевой М.С., сотовый телефон "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ", две фарфоровых кружки, рюмку, стакан, металлический совок - возвратить С., сотовый телефон "ДАННЫЕ ИЗЪЯТЫ" возвратить Г.
Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Иркутский областной суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденной, содержащейся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ей копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы осужденная вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.
Председательствующий судья: подпись