Р Е Ш Е Н И Е ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ г. Североуральск 06 апреля 2011 года Североуральский городской суд Свердловской области в составе председательствующего судьи Аксёнова А.С., при секретаре Левиной О.Ю., с участием истца Ужегов В.И., его представителей Золотарёва В.Л., Анисимов А.Л., представителя ответчика ОАО «Севуралбокситруда» по доверенности Махинин А.А., рассмотрев в открытом судебном заседании в <адрес> гражданское дело по Ужегова В.И. к ОАО «Севуралбокситруда» о взыскании дополнительных расходов на лечение последствий производственной травмы, У С Т А Н О В И Л: Ужегов В.И. обратился в суд с иском к ОАО «Севуралбокситруда» о взыскании дополнительных расходов на лечение последствий производственной травмы. В обоснование иска указано, что на данном предприятии он работает с ДД.ММ.ГГГГ по настоящее время. ДД.ММ.ГГГГ он получил производственную травму, о чём был составлен акт формы Н-1 от ДД.ММ.ГГГГ №. ДД.ММ.ГГГГ он вновь получил производственную травму, о чём составлен акт формы Н-1 №. Он проходил обследование в Екатеринбургском медицинском научном центре профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий, где ему выдали справку от ДД.ММ.ГГГГ №, в которой указан заключительный диагноз: <данные изъяты>, акт № от ДД.ММ.ГГГГ, <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ, акт № от ДД.ММ.ГГГГ). Периодически он проходит лечение в МУЗ ЦГБ <адрес> у невролога. На приобретение лекарств израсходовал <данные изъяты> рубля. В возмещение данных расходов работодателем ему было отказано со ссылкой на п. 6.23 Коллективного договора. Считая отказ незаконным, просит обязать ответчика возместить ему дополнительно понесённые расходы на приобретение лекарств в размере <данные изъяты> рубля. В судебном заседании Ужегов В.И. иск поддержал и суду пояснил, что в заключении экспертизы указаны ошибочные данные. При поступлении в больницу у него была рваная рана теменной части. На лбу у него не было рваной раны, там даже шрама нет. У него на теменной части остался шрам. Изначально его направляли в больницу с диагнозом: <данные изъяты>, а в заключительном диагнозе в больнице затем указали <данные изъяты> и на основании этого акт переделали и написали в заключительном диагнозе - <данные изъяты>. Во время проведения экспертизы он это объяснял, но это не учли. Представители истца Золотарёв В.Л. и Анисимов А.Л. также иск поддержали. Золотарёв В.Л. пояснил, что считает, что работодатель ОАО «СУБР» должен возместить расходы Ужегов В.И., поскольку коллективный договор ОАО «СУБР» не предусматривает конечной даты возмещения вреда и дополнительных расходов работнику. Кроме того, коллективный договор не может ухудшать требования действующего законодательства, а именно ГК РФ. Он считает, что ходатайство о назначении экспертизы было заявлено ответчиком, это было видно из протокола судебного заседания. Сторона истца не возражала против проведения экспертизы, но в формировании вопросов участия не принимала, это не отражено в протоколе судебного заседания. Что касается проведения самой экспертизы, то ему непонятно, по каким основаниям суд счёл необходимым проводить экспертизу, так как в области определения связи заболевания с профессией, как нам говорит Министерство здравоохранения в своих «Методических рекомендациях от 29.12.2000 года», в которых указано, что право на осуществление экспертизы для связи заболевания с профессией предоставляется Государственному Центру профпатологии Минздрава России на базе НИИ Медицины и труда РФ, имеющих в своей структуре клиники профпатологии. В материалах дела имеется справка медико-научного центра, и на момент проведения экспертизы она имелась, то есть именно того учреждения, которое в этой области компетентно на основании лицензии давать подобные заключения. Но судом было принято решение назначить проведение экспертизы в другом государственном учреждении, которое не специализируется в проведении подобных экспертиз. Кроме того, считает, что судом было нарушена ч. 2 ст. 80 ГПК РФ содержит требование о том, что руководитель экспертного учреждения, которое в дальнейшем будет проводить экспертизу, обязан предупреждать об уголовной ответственности именно экспертов, работающих в данном учреждении, но эксперты ФИО9 и ФИО10 не являются работниками этого экспертного учреждения. Если говорить о проведении самой экспертизы, ФИО11 и ФИО12, как указано в заключении, являются работниками Главного Бюро МСЭ состава № <адрес>, и они считают, что они не предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Кроме того, Главное Бюро МСЭ, в частности этими специалистами состава №, нарушены руководящие документы, на основании которых они должны были действовать. Существует «Административный Регламент Федерального Медико-биологического агентства по установлению государственных функций по организации и проведению медико-социальной экспертизы по организации деятельности по установлению связи заболевания (смерти) с профессией, а также с причиной заболевания-инвалидности (смерти) с воздействием особо опасных факторов химических, биологических, природных», где в п. 24 сказано, что при проведении этой услуги, освидетельствования, гражданина в Бюро МСЭ, он должен быть направлен в Центр профпатологии для того, чтобы экспертами, имеющими в этой области конкретные познания, было дано заключение. На тот момент, при проведении экспертизы, у экспертов было заключение Центра профпатологии, то есть именно Медико-научного центра <адрес>, на основании которого они и должны были установить, есть ли последствия производственной травмы или нет. Для этого они запрашивали карту больного Ужегов В.И. из Медико-научного центра, из которой видно, что Ужегов В.И. обследовался 21 день. После этого учреждение, имеющее лицензию на проведение подобных исследований, дало заключение. Данное заключение при даче экспертного заключения, по определению суда не было учтено. Поэтому они считают, что необходимо было провести дополнительную экспертизу и поручить её проведение специалистам в этой области. В данном случае, суд и Бюро МСЭ состава №, где проходило освидетельствование Ужегов В.И., нарушают действующее законодательство. Считают, что проведение этой экспертизы было нецелесообразным. Кроме того, при вынесении решения, суд может это доказательство не принимать во внимание. На сегодняшний день существует ГК РФ, исходя из которого необходимо возместить убытки, которые понёс Ужегов В.И.. Просил суд удовлетворить исковые требования в полном объёме. Анисимов А.Л. пояснил, что при лечении в <адрес> Ужегов В.И. поставлен диагноз: «<данные изъяты>». По этому поводу ему были выписаны лекарственные средства, которые он выкупил за свой счёт. Врачами, которые его лечили, ФИО13, ФИО14, была выдана справка о том, что он нуждается в этом медикаментозном лечении. Заключение судебно-медицинской экспертизы полностью подвергает сомнению компетентность врачей <адрес>, а также Медико-научного центра. При поступлении в больницу после получения травмы Ужегов В.И. установлен диагноз: «<данные изъяты>». В заключении комиссии указано, что данный документ они исследовали и подвергают данный диагноз сомнению. Установленный Медицинским научным центром диагноз «<данные изъяты>» также подвергается Бюро МСЭ сомнению и полностью не учитывается в заключении. Выданная справка врачами, которые лечили Ужегов В.И. от последствий <данные изъяты> травмы полностью не соответствует диагнозу, от которого его лечили, то есть выписанные лекарства были предназначены для лечения совсем другого заболевания. Считает, что суд вправе не учитывать заключение судебно-медицинской экспертизы по обследованию Ужегов В.И.. Представитель ответчика Махинин А.А. иск не признал и пояснил суду, что в соответствии с п. 6.23 Коллективного договора ОАО «СУБР», дополнительные расходы на лечение выплачиваются в период после получения производственной травмы до установления утраты профессиональной трудоспособности. Срок подачи заявления на компенсацию лечения был пропущен, заявление было подано через несколько лет после получения травмы. Больничный лист по последствиям получения травмы был закрыт, было констатировано выздоровление. Степень утраты трудоспособности не была установлена. Ужегов В.И. продолжает работать по той же профессии. Заслушав лиц, участвующих в деле, исследовав и оценив письменные доказательства, суд приходит к следующему выводу. В соответствии со ст. 219 Трудового кодекса Российской Федерации каждый работник имеет право на труд в условиях, отвечающих требований охраны труда, в том числе на получение достоверной информации об условиях и охране труда на рабочем месте, о существующем риске повреждения здоровья, а также мерах по защите от воздействия вредных и (или) опасных производственных факторов; обеспечение охраны труда за счет средств работодателя. Согласно ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации одной из обязанностей работодателя является осуществление обязательного социального страхования работников от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Порядок возмещения вреда, причиненного работнику в связи с исполнением трудовых обязанностей, определен Федеральным законом от ДД.ММ.ГГГГ № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний». В силу ст. 7 Закона РФ №125-ФЗ право застрахованных на обеспечение по страхованию возникает со дня наступления страхового случая, которым признается подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, который влечет возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию. Обеспечение по страхованию - это страховое возмещение вреда, причиненного в результате наступления страхового случая жизни и здоровью застрахованного, в виде денежных сумм, выплачиваемых либо компенсируемых страховщиком застрахованному или лицам, имеющим на это право в соответствии с настоящим Федеральным законом. В соответствии со ст. 8 указанного Федерального закона обеспечение по страхованию осуществляется: 1) в виде пособия по временной нетрудоспособности, назначаемого в связи со страховым случаем и выплачиваемого за счет средств на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний; 2) в виде страховых выплат: единовременной страховой выплаты застрахованному либо лицам, имеющим право на получение такой выплаты в случае его смерти; ежемесячных страховых выплат застрахованному либо лицам, имеющим право на получение таких выплат в случае его смерти; 3) в виде оплаты дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного при наличии прямых последствий страхового случая, на: -лечение застрахованного, осуществляемое на территории Российской Федерации непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве до восстановления трудоспособности или установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности; -приобретение лекарств, изделий медицинского назначения и индивидуального ухода; посторонний (специальный медицинский и бытовой) уход за застрахованным, в том числе осуществляемый членами его семьи; -проезд застрахованного, а в необходимых случаях и на проезд сопровождающего его лица для получения отдельных видов медицинской и социальной реабилитации (лечения непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, медицинской реабилитации в организациях, оказывающих санаторно-курортные услуги, получения специального транспортного средства, заказа, примерки, получения, ремонта, замены протезов, протезно-ортопедических изделий, ортезов, технических средств реабилитации) и при направлении его страховщиком в учреждение медико-социальной экспертизы и в учреждение, осуществляющее экспертизу связи заболевания с профессией; -медицинскую реабилитацию в организациях, оказывающих санаторно-курортные услуги, в том числе по путевке, включая оплату лечения, проживания и питания застрахованного, а в необходимых случаях оплату проезда, проживания и питания сопровождающего его лица, оплату отпуска застрахованного (сверх ежегодного оплачиваемого отпуска, установленного законодательством Российской Федерации) на весь период его лечения и проезда к месту лечения и обратно; -изготовление и ремонт протезов, протезно-ортопедических изделий и ортезов; -обеспечение техническими средствами реабилитации и их ремонт; -обеспечение транспортными средствами при наличии соответствующих медицинских показаний и отсутствии противопоказаний к вождению, их текущий и капитальный ремонт и оплату расходов на горюче-смазочные материалы; -профессиональное обучение (переобучение). Оплата дополнительных расходов, предусмотренных подпунктом 3 пункта 1 настоящей статьи, за исключением оплаты расходов на лечение застрахованного непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве, производится страховщиком, если учреждением медико-социальной экспертизы установлено, что застрахованный нуждается в соответствии с программой реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания в указанных видах помощи, обеспечения или ухода. Условия, размеры и порядок оплаты таких расходов определяются Правительством Российской Федерации. Из анализа приведённых норм следует, что оплата дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного, производится страховщиком только в том случае, если учреждением медико-социальной экспертизы установлено, что застрахованный нуждается в соответствии с программой реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания в указанных видах помощи. В данном случае программа реабилитации Ужегов В.И. не выдавалась. Согласно ст. 184 Трудового кодекса Российской Федерации при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию. Данными трудовой книжки истца подтверждается, что он с ДД.ММ.ГГГГ и по настоящее время работает в ОАО «Севуралбокситруда» подземным горнорабочим очистного забоя. Согласно акту формы Н-1 от ДД.ММ.ГГГГ №, Ужегов В.И. ДД.ММ.ГГГГ получил производственную травму. В здравпункте Ужегов В.И. была оказана первая помощь, а в ЦГБ поставили диагноз: <данные изъяты>. Согласно акту формы Н-1 от ДД.ММ.ГГГГ №, Ужегов В.И. ДД.ММ.ГГГГ получил производственную травму при падении с уступа в горной выработке в виде <данные изъяты>. Североуральской ЦГБ Ужегов В.И. выдана справка от ДД.ММ.ГГГГ о том, что он нуждается в медикаментозном лечении согласно представленным товарным чекам. Диагноз: <данные изъяты> с <данные изъяты>. В справке ФГУН «Екатеринбургский медицинский научный центр профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий» от ДД.ММ.ГГГГ указан диагноз: <данные изъяты>, акт № от ДД.ММ.ГГГГ, <данные изъяты>, акт № от ДД.ММ.ГГГГ), <данные изъяты>. По выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ №, диагноз - <данные изъяты>, установленный у Ужегов В.И. при поступлении в ЦГБ ДД.ММ.ГГГГ, объективными клиническими данными не подтверждается. Ужегов В.И. был выписан из стационара ДД.ММ.ГГГГ из-за нарушения лечебного режима - «пьянства». То есть в результате травмы, полученной ДД.ММ.ГГГГ, у Ужегов В.И. имелись <данные изъяты>. При поступлении и обследовании ДД.ММ.ГГГГ в ЦГБ <адрес> у Ужегов В.И. была обнаружена <данные изъяты>. Данных за <данные изъяты> не выявлено. Ужегов В.И. после травмы, полученной ДД.ММ.ГГГГ, имел временную нетрудоспособность продолжительностью 10 дней. За медицинской помощью после выписки из стационара ДД.ММ.ГГГГ по поводу данной травмы не обращался, а обращался по поводу <данные изъяты>. По данным карты стационарного больного за период лечения в стационаре с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ признаков <данные изъяты> у Ужегов В.И. не имелось. Впервые ДД.ММ.ГГГГ после осмотра на приёме невропатологом у Ужегов В.И. (после травм, полученных в 1991 году и в 2004 году) в диагнозе указаны наличие «<данные изъяты>» при неврологической картине, соответствующей норме у здоровых лиц. Имеющиеся жалобы, клинические неврологические проявления у Ужегов В.И. в анализируемый период ДД.ММ.ГГГГ были обусловлены заболеванием - <данные изъяты> и не состоят в причинной связи с полученными ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ травмами. В настоящее время у Ужегов В.И. имеются последствия травмы в виде рубцов спинки носа и лобной области слева. По поводу данных последствий Ужегов В.И. в лечении не нуждается. Лекарственные препараты были назначены Ужегов В.И. по поводу имеющегося у него заболевания - <данные изъяты>. У суда нет оснований не доверять перечисленным доказательствам. Относительно доводов представителя истца, то суд считает их надуманными. При проведении экспертизы исследовалась история болезни Ужегов В.И., выданная ФГУН «Екатерибургский научный центр профпатологии и охраны здоровья рабочих промпредприятий», в которой указано, что он находился на стационарном лечении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, описано состояние его здоровья и приведены медицинские исследования. Вышеуказанная экспертиза проведена в Государственном бюджетном учреждении здравоохранения <адрес> «Бюро судебно-медицинской экспертизы» опытными экспертами, имеющими продолжительный стаж работы по специальности. Это - комиссионная экспертиза, в производстве которой принимали участие специалисты, не работающие в данном экспертном учреждении, с разрешения суда. Необходимость назначения экспертизы обсуждалась в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, и против её назначения не возражал представитель истца. Суд не мог знать, какими именно экспертами будет проводиться экспертиза. Эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации руководителем экспертного учреждения. Руководителю в силу закона (ст. 14 Федерального закона от 31.05.2001 года № 73-ФЗ «О государственной экспертной деятельности в Российской Федерации») вменено в обязанность предупреждать экспертов об уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Таким образом, в удовлетворении иска Ужегов В.И. отказывается. Исходя из изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд Р Е Ш И Л: В иске отказать. Решение может быть обжаловано в Свердловский областной суд через Североуральский городской суд в течение 10 дней со дня принятия решения судом в окончательной форме. Разъяснить, что в соответствии со ст. 376 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неподача кассационной жалобы лишает возможности подать надзорную. СУДЬЯ А.С.АКСЁНОВ СОГЛАСОВАНО: Судья Аксенов А.С.