Р Е Ш Е Н И Е
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
19 июня 2012 года г. Салехард
Салехардский городской суд Ямало-Ненецкого автономного округа в составе:
председательствующего судьи: Щепкиной Т.Ю.,
с участием прокурора: Мосиявич О.В.
при секретаре судебного заседания: Евменовой В.Е.,
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-11/2012 по исковому заявлению Д. к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Салехардская окружная клиническая больница» о взыскании компенсации морального вреда,
У С Т А Н О В И Л:
Истица Д. обратилась в суд с исковым заявлением к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Салехардская окружная клиническая больница» о взыскании компенсации морального вреда.
Требования иска мотивированы тем, что в августе 2010 года она забеременела и встала на учет по беременности в ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница». В течение беременности она находилась на стационарном лечении на сохранении на малых сроках четыре раза и на больших сроках три раза. ДД.ММ.ГГГГ она поступила в отделение патологии беременных на большом сроке, ДД.ММ.ГГГГ пришли результаты анализа мочи от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которого в моче был обнаружен белок, что отягощает «гестоз» от средней до тяжелой степени и является показанием к срочному родоразрешению. 12 и ДД.ММ.ГГГГ ей дали таблетку мефипрестона и перевели в здание больших сроков, в связи с проведением генеральной уборки и положили в родильное отделение в палату интенсивной терапии. ДД.ММ.ГГГГ у нее начались схватки, в 3 часа врач С. проколола околоплодный пузырь и направила её попрыгать на фитболе, затем акушерка И. положила её на кушетку, установили капельницу с окситоцином, периодически сажали её на унитаз, чтобы истица тужилась, когда начнутся потуги. В период с 04-00 до 09-00 она находилась без присмотра специалистов, в помещении находилось только три практикантки; с 05-00 часов до 09-00 часов ей на живот устанавливали аппарат ПСМ, фиксирующий частоту сердцебиения плода, в спокойном состоянии его сердцебиение было 140 ударов в минуту, а во время потуг сердцебиение плода падало до 70 ударов в минуту и аппарат издавал звуки сирены, но приходила неонатолог и выключала аппарат. Около 10-00 часов её положили в кресло, когда ей говорили тужиться, О. нажимала на живот руками, а когда появилась головка, акушерка начала тянуть ребенка за голову, в 11 часов ребенок родился без сердцебиения, массой 4345 гр, длиной 58 см. Согласно медицинского заключения о перинатальной смерти, смерть ребенка наступила от асфиксии при родах.
Д. настаивает, что смерть новорожденного наступила от врачебной ошибки, ненадлежащего ведения родов врачом О., принимавшей роды, которое выразилось в неверном определении тактики ведения родов и в несвоевременном определении необходимости проведения кесарева сечения, что повлекло смерть ребенка истицы - Д. ДД.ММ.ГГГГ. В иске Д. просила взыскать с ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» в её пользу в качестве компенсации морального вреда 9 000 000 руб.
На основании определения Салехардского городского суда от 06 сентября 2011 года к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне ответчика, привлечены врач акушер-гинеколог С. и акушерка И. (т.1. л.д. 120-121).
По определению Салехардского городского суда от 21 сентября 2011 года к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне ответчика привлечены врач-ординатор родильного отделения М. и врач акушер-гинеколог К. (т. 1 л.д. 147-148).
В судебном заседании истица Д. на исковых требованиях настаивала по доводам и основаниям, изложенным в исковом заявлении, дополнив, что ей были причинены нравственные страдания в результате смерти её ребенка Д. и причинения вреда её здоровью, поскольку плод был крупный, и у нее ухудшилось здоровье, были разрывы промежности, отчего она не могла сидеть и стоять. Пять лет назад она вышла замуж и на протяжении четырех лет каждый год пыталась забеременеть, однако была замершая беременность, два раза - выкидыши, и с каждым разом с мужем ухудшались отношения, а после смерти А. семья распалась. На протяжении пятой беременности она несколько раз находилась на стационарном лечении в ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», врачи ей говорили, что все хорошо. Несмотря на отягощенный анамнез предыдущих беременностей, наличие белка в моче по анализу от ДД.ММ.ГГГГ, гестоз, высокое давление и отеки, ей при родоразрешении не стали делать операцию «кесарево сечение». Во время беременности Д. с мужем вместе ходили на УЗИ, муж очень хотел сына, они собрали кроватку, приобрели вещи для новорожденного. После родов А. прожил шесть дней. Находясь в роддоме, она ходила и смотрела на него, «истыканного трубками», понимая, что ребенок «плох», отчего испытывала сильные душевные страдания, которые усиливались после звонков знакомых, интересующихся ребенком. ДД.ММ.ГГГГ брак с мужем был расторгнут, поскольку он решил, что супруга не оправдала его надежды, так как он очень хотел ребенка. Кроме того, более года она находилась в состоянии депрессии.
Представитель истицы А., действующий по доверенности, полагал требования иска обоснованными и подлежащими удовлетворению в полном объеме.
Представитель ответчика ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» А., действующая на основании доверенности, полагала исковые требования необоснованными и не подлежащими удовлетворению в виду следующего: истица проживала в <адрес>, но наблюдалась в женской консультации ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» у врача С. В анамнезе Д.: первая беременность в 2005 году закончилась медицинским абортом, вторая в 2007 году - замерла на сроке 16 недель, а затем были два самопроизвольных выкидыша в 2008 и 2009 годах. Последняя беременность протекала на фоне угрозы её прерывания, при этом периодически на разных сроках истица находилась на сохранении. Настаивала, что в мае 2011 года родильное отделение было закрыто на плановую дезинфекцию. Действительно, ДД.ММ.ГГГГ в анализе мочи истицы был обнаружен белок в количестве 0,598 г/л, и врач С. ДД.ММ.ГГГГ выписала направление на госпитализацию, однако до Д. не смогли дозвониться, и в стационар она поступила только ДД.ММ.ГГГГ. Пояснила, что гестоз средней степени тяжести не является показанием к операции «кесарево сечение». Учитывая, что в моче увеличивалось количество потери белка, беременную перевели в палату интенсивной терапии под постоянный мониторинг за состоянием плода и артериальным давлением. После осмотра заведующей родильным отделением О. был установлен план ведения родов на ДД.ММ.ГГГГ: родоразрешение путем индукции родовой деятельности, при осложнениях, ухудшении состояния плода план ведения родов пересмотреть, при обследовании методом «перинатальное состояние плода» - плод здоров, по УЗИ - вес плода крупный, доплерометрия (УЗИ сосудов) - нарушение 1А степени, маточно-плацентарный кровоток снижен, нарушение гемодинамики 1А степени. В ночь с 13 на ДД.ММ.ГГГГ у истицы развилась самостоятельная родовая деятельность, при хорошей динамике, произведено вскрытие плодного пузыря в связи с многоводием, вод много, светлые, в связи с гипоксическим состоянием плода (КТГ 6-7 баллов) проводилась антигипоксическая терапия. В 09-00 ДД.ММ.ГГГГ регистрируется некоторое ослабление родовой деятельности, поэтому для её усиления подключили окситоцин внутривенно, в 10-00 Д. начала тужиться и в 11-00 произошло родоразрешение без технических трудностей при выведении головки и плечиков плода, без разрыва промежности, крупным плодом массой 4345 гр, диной 58 см, с оценкой по шкале Апгар 2-4-5 баллов. При этом настаивала, что при родах за истицей осуществлялся постоянный контроль, и постоянно в родильном зале врач находиться не должен, ведение родов осуществлялось правильно, в необходимом объеме, согласно требованиям рекомендуемых протоколов, показаний к проведению операции «кесарево сечение» не имелось, поэтому в действиях врачей, принимавших роды, отсутствуют неправильные действия. Экспертиза, проведенная по делу, содержит противоречивые и предположительные выводы. Не согласна с выводом о наличии у ребенка госпитальной флоры, поскольку за 2011 год в ГБУЗ «Салехардская окружная больница» принято 1422 родов, и ни одного заболевания не было вызвано внутрибольничной инфекцией, а согласно данных исследований, поведенных ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в ЯНАО» в течение 2011 года кишечная палочка (E.Coli) не высеивалась ни разу, следовательно, у плода было внутриутробное инфицирование, на что указывает лейкоцитоз 43.600 при рождении, высеивание бактерий (E.Coli), выявление двухсторонней пневмонии, диагнозы: менингоэнцефалит, гнойная пневмония и децидуит (воспаление амниотических оболочек плаценты), следовательно, у плода было внутриутробное инфицирование, что повлекло интранальную гипоксию в родах и неблагоприятный исход для новорожденного ребенка. Также не согласна с выводом экспертов, что отсутствовало продвижение головки плода, что дефектом родовспоможения явилось длительное стояние головки плода в одной плоскости, поскольку роды у истицы длились 12 часов, а нормальные роды у первородящей женщины продолжаются от 15 до 24 часов, поэтому роды у Д. укладывались в классический норматив. Кроме того, компенсация морального вреда в размере 9 000 000 руб. явно завышена и необоснованна.
Третье лицо С., состоящая в должности врача акушера-гинеколога женской консультации ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», полагала исковые требования не подлежащими удовлетворению, поскольку наблюдение беременной и ведение родов осуществлялись в соответствии со всеми правилами и рекомендациями. Д. наблюдалась ею в женской консультации ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», третий триместр был осложнен многоводием и гестозом средней степени тяжести, имелись также хронические заболевания, высыпания на вульве - разрастание кондилом, что также свидетельствует о внутриутробной инфекции. При этом, во время родов гипоксии плода не наблюдалось, впервые зафиксировали гипоксию только ДД.ММ.ГГГГ за два дня до родов, состояние стабилизировали, а затем гипоксия выявилась во время родов, но показания были в норме. ДД.ММ.ГГГГ в 20-00 она приняла смену в родильном отделении, в три часа ДД.ММ.ГГГГ провела влагалищный осмотр Д. и проколола плодный пузырь, осуществлялся мониторинг плода, схватки у нее были хорошие, была составлена тактика ведения родов, все шло по намеченному плану, согласно протоколов. Свою смену С. сдала в 08-00 ДД.ММ.ГГГГ. Поддержала доводы представителя ответчика в части несогласия с выводами судебно-медицинской экспертизы, настаивая, что причиной смерти ребенка могла явиться инфекция «цитомегаловирус», которая имелась у истицы, а также наличие такого заболевания как «генетическая тромбофилия», влияющая на течение родов, появление тромбозов в мелких сосудах, из которых состоит плацента, и как следствие - страдание плаценты, которая могла пропустить инфекцию к плоду.
Третье лицо М. пояснила, что она работает врачом родильного отделения ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», поддержала все возражения представителя ответчика и третьего лица С., дополнив, что пациентка Д. поступила на дородовую госпитализацию в родильное отделение ДД.ММ.ГГГГ, была осмотрена, зафиксированы отеки, артериальное давление было в норме. Ранее ДД.ММ.ГГГГ Д. была выписана из стационара, так как отечный синдром купирован, а потеря белка была незначительная, настаивала, что вся терапия истице назначалась адекватно.
Третье лицо К. суду показала, что она работает врачом родильного отделения ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», поддержала все возражения представителя ответчика и третьих лиц, также пояснила, что Д. находилась у нее на лечении на малых сроках, истице давали необходимые рекомендации и лечение. Несмотря на «привычное невынашивание», её беременность сохранили, истицу консультировали эндокринологи, также обследовали её на антифосфолипидный синдром, все было в пределах нормы. ДД.ММ.ГГГГ К. пришла на дежурство в родильное отделение к 08-00 часам, истица в это время находилась в первом периоде родов, при этом её самочувствие было удовлетворительное, в 10-00 ей разрешили тужиться, с 09-30 до 10-50 К. находилась в приемном отделении, а когда вернулась, Д. уже находилась на столе и рождение плечиков происходило уже при ней, разрывов промежности не было, а внутренние разрывы стенки влагалища не могли привести к ограничению движения, боли и неудобствам. Когда ребенок родился, он был в тяжелом состоянии - состоянии асфиксии, родился с сердцебиением, на первой минуте самостоятельного дыхания у ребенка не было. Также настаивала на том, что показаний к операции «кесарево сечение» не имелось, и после опускания головки плода в область малого таза нельзя проводить «кесарево сечение», так как это чревато травмами как для матери, так и для ребенка. Головка плода не могла находиться с 07-00 до 09-00 часов в одной плоскости, так как она потихоньку опускается, и совершает поворот от 90 до 180 градусов в зависимости от исходной позиции плода и стоять длительное время без движения она не может.
Третье лицо О., состоящая в должности заведующей родильным отделением ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», исковые требования не признала, в полном объеме поддержала возражения представителя ответчика и третьих лиц, настаивая, что плановых показаний для проведения операции «кесарево сечение» у Д. не было. ДД.ММ.ГГГГ она пришла к 09-00 часам в родильное отделение, где К. ей доложила о том, что Д. рожает. Врачи действовали согласно всех протоколов, все делали правильно, смерть ребенка наступила в результате внутриутробного инфицирования и наличия заболевания «генетическая тромбофилия», в результате чего плацента была неполноценной, поэтому пропускала вирусы и бактерии.
Представитель третьего лица О. - З., действующий на основании письменного ходатайства и ходатайства, занесенного в протокол судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ, возражал относительно заявленных требований, поскольку оснований сомневаться в показаниях медиков не имеется, их вина не установлена, в возбуждении уголовного дела было отказано и функция деторождения у Д. не утрачена.
Третье лицо И. в судебном заседании участия не принимала, извещена судом по последнему известному суду месту жительства посредством направления телеграммы, однако как следует из телеграфного уведомления: «Телеграмма не вручена квартира закрыта адресат по извещению не является», на телефонные звонки не отвечала, также по месту работы направлена судебная повестка, согласно приказа, находится в отпуске по ДД.ММ.ГГГГ (т. 2 л.д. 4-7, 13-14).
Положения статьи 118 ГПК РФ обязывают лиц, участвующих в деле, сообщать суду о перемене своего адреса во время производства по делу. При отсутствии такого сообщения судебная повестка или иное судебное извещение посылаются по последнему известному суду месту жительства или месту нахождения адресата и считаются доставленными, хотя бы адресат по этому адресу более не проживает или не находится.
При таких обстоятельствах, суд определил рассмотреть дело в отсутствие третьего лица И. в соответствии со ст. 118 ГПК РФ.
По ходатайству истицы в судебном заседании допрошены свидетели.
Артёмова Д.А., допрошенная в качестве свидетеля, суду показала, что с детства знакома с семьей бывшего мужа Д., а с Д. познакомилась, когда она встала встречаться с А.. Дружили семьями и одновременно были беременны. Д. в течение нескольких лет пыталась выносить ребенка. Муж Д., а также бабушки и дедушки очень хотели ребенка,. Д. даже уволилась с работы, чтобы беременность протекала нормально. После смерти ребенка отношения Д. и А. стали ухудшаться, появилось недопонимание, и в итоге - развод.
Свидетель Р. показал, что Д. является бывшей супругой его племянника Д., отношения в их семье были нормальные, они ждали ребенка, однако после смерти ребенка в семье произошел разлад, ссоры, инициатором развода был А., он говорил, что ему нужен сын, а развелся, так как хотел найти другую женщину. Д. после произошедшего была подавлена.
Свидетель Р. дала аналогичные показания, уточнив, что брак распался в связи с гибелью младенца, Д. это очень тяжело переживала, ни с кем не хотела общаться, трудно выходила из этого состояния, причиной развода явилось то, что каждый из супругов замкнулся.
В судебном заседании в качестве специалиста в соответствии со ст. 188 ГПК РФ опрошена врач инфекционист ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» С., которая суду пояснила, что она с 1988 года работает в ГБУЗ «Салехардская окружная больница». У Д. лишь однократно обнаружен цитомегаловирус, поэтому сложно сказать, острая это или хроническая инфекция, необходимо было наблюдать в динамике и проведение повторных анализов. Наличие у беременной цитомегаловируса может чаще всего вызывать внутриутробную смерть, врожденные аномалии, такие как поражение центральной нервной системы, органов чувств, аномалии развития, пороки сердца, что может диагностироваться на УЗИ, и возможна внутриутробная смерть плода. Беременным обычно лечение не назначается, поскольку противовирусные препараты очень токсичны. Двухсторонняя пневмония и менингоэнцефалит являются бактериальными заболеваниями. По мнению специалиста, наличие цитомегаловируса не могло явиться причиной гибели новорожденного. Больничная инфекция может быть у одного больного, а у остальных - нет, так как она условно-патогенная и может появляться в условиях ослабленного иммунитета, а при хорошем иммунитете внутрибольничная инфекция не будет развиваться, даже если попала в организм.
В соответствии со ст. 188 ГПК РФ в качестве специалиста также опрошена заведующая терапевтическим отделением поликлиники ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» Х., которая пояснила, что она имеет стаж работы 15 лет, а в ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» работает 12 лет. Заболевание «генетическая тромбофилия» как и «антифосфолипидный синдром» влияют на беременность и родоразрешение, связаны с риском невынашивания плода. Эти заболевания могли повлиять на развитие гипоксии, что влияет на плохую свертываемость крови, возможны кровотечения. Инфицирование тоже дает риск для плода. Лаборатория ГБУЗ «Салехарская окружная клиническая больница» не позволяет увидеть тромбообразования.
Заслушав объяснения сторон, третьих лиц, их представителей, консультации специалистов, показания свидетелей, заключение прокурора, полагавшего исковые требования подлежащими удовлетворению и взыскании компенсации морального вреда в размере 2 000000 руб., исследовав материалы дела, суд приходит к следующему.
В судебном заседании установлено, что Д. ДД.ММ.ГГГГ встала на учет в женской консультации в ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», на сроке беременности 9 недель, что подтверждается сведениями, содержащимися в диспансерной книжке беременной женщины и в индивидуальной карте № 112 беременной и родильницы (т. 1 л.д. 10-63, т. 2 л.д. 162-171).
Предыдущие беременности Д. закончились в 2005 году медицинским абортом, в 2007 году замершей беременностью, в 2008 и 2009 годах выкидышами соответственно в 10 и 9 недель.
На протяжении пятой беременности Д. находилась на стационарном лечении на профилактической госпитализации в различные периоды: с 15 по ДД.ММ.ГГГГ на сроке беременности 7-8 недель, с 12 по ДД.ММ.ГГГГ, срок беременности 11-12 недель; с 03 по ДД.ММ.ГГГГ, срок беременности 18 недель; с 24 по ДД.ММ.ГГГГ, срок беременности 24-25 недель; с 09 по ДД.ММ.ГГГГ, срок беременности 30-31 неделя; с 05 по ДД.ММ.ГГГГ, срок беременности 35 недель и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ - на сроке беременности 38-39 недель. В перечисленные периоды были диагностированы: привычное невынашиевание беременности, угроза прерывания беременности, инфицированность вирусом простого герпеса, гипотиреоз, нарушение толерантности к глюкозе, кандидоз, уреаплазмоз, гестоз, многоводие, резус отрицательная кровь матери без титра антител, аутоиммунный тиреоидит, ожирение 1 степени, хронический пиелонефрит (каких-либо данных, кроме анамнестических со слов, подтверждающих этот диагноз, нет). Однократно ДД.ММ.ГГГГ обнаружены антитела к цитомегаловирусу и вирусу простого герпеса.
Из индивидуальной карты № 112 беременной и родильницы следует, что на протяжении беременности состояние плода Д. неоднократно исследовали методом ПСП (КТГ) и диагностировали, что плод здоров.
Впервые внутриутробная гипоксия плода была зафиксирована во втором триместре в январе 2011 года на сроке беременности 25-26 недель, при поступлении истицы на стационарное лечение с 24 по ДД.ММ.ГГГГ, установлено нарушение гемодинамики 1А (движение крови по сосудам), сердцебиение плода ритмичное, частотой 145 ударов в минуту, по результатам УЗИ органы плода без патологии, и истица была выписана для амбулаторного лечения острого фарингита, история родов № 336 (т. 2 л.д. 124-130).
В последующем во время наблюдения в женской консультации и нахождения на стационарном лечении в ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» в период с 05 по ДД.ММ.ГГГГ на сроке беременности 36 недель был установлен диагноз: сочетанный гестоз, привычное невынашивание, многоводие, история родов № 921 (т. 2 л.д. 131-136). При нахождении Д. на стационарном лечении в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ на сроке беременности 38 недель дополнительно установлено ожирение 1 ст. и многоводие, история родов № 1122 (т.2 л.д. 137-145). По результатам исследования методом ПСП (КТГ) в указанные периоды времени сердцебиение плода было зафиксировано ясное и ритмичное, показания в норме, и установлено, что шевеление активное, плод здоров.
Далее из материалов дела, а именно, из истории родов № 1204 следует, что, Д. поступила в родильное отделение ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» ДД.ММ.ГГГГ 09 часов 40 минут, на сроке беременности 40-41 неделя для подготовки к родам (т. 2 л.д. 146-161).
По медицинским документам положение плода установлено продольное, 1 позиция, передний вид, и сердцебиение плода до 148 ударов в минуту, ритмичное и ясное.
ДД.ММ.ГГГГ сердцебиение плода приглушенное, ритмичное до 132 ударов в минуту, 12 мая - сердцебиение плода приглушенное, шевеление активное, 142 ударов в минуту, отеков нет, результат ПСП - плод здоров.
ДД.ММ.ГГГГ состояние беременной также удовлетворительное, сердцебиение плода ясное, ритмичное - 144 ударов в минуту, и Д. переведена в палату интенсивной терапии, к 15-30 часам сердцебиение плода зафиксировано до 146-142 ударов в минуту. Головка плода в это время находилась над входом в малый таз. Принят план ведения родов путем естественного родоразрешения. Результат ПСП - плод здоров.
В 23-00 часа ДД.ММ.ГГГГ у Д. начались слабые схватки по 10-15 секунд через 9-10 минут, с 01-00 часа ДД.ММ.ГГГГ схватки усилились по 25-30 секунд через 4-5 минут, средние по силе, регулярные. Положение плода зафиксировано продольное, головка плода предлежала малым сегментом в полости малого таза, сердцебиение плода ясное, ритмичное до 140 ударов в минуту. В 03-00 в асептических условиях выполнена амниотомия (искусственный разрыв плодного пузыря), излились светлые околоплодные воды, указано на наличие внутриутробной гипоксии плода, произошло открытие шейки матки на 7-8 см - первый период срочных родов.
14 мая в 05-00 часов схватки по 30-35 секунд, через 3-4 минуты, средние по силе регулярные, положение плода продольное, головка плода предлежала малым сегментом в полости малого таза, сердцебиение ясное, ритмичное до 140 ударов в минуту.
Далее, ДД.ММ.ГГГГ в 07-00 часов схватки по 35-40 секунд через 2-3 минуты, средние по силе регулярные, положение плода продольное, головка плода предлежала большим сегментом в полости малого таза, сердцебиение ясное, ритмичное до 140 ударов в минуту, открытие шейки матки составило 9-10 см, вод не было 4 часа. Дальнейшее ведение родов было согласовано с заведующей родильным отделением О. по телефону.
ДД.ММ.ГГГГ в 09-00 часов произведен совместный осмотр Д. с О., схватки умеренной силы, стали реже через 4-5 минут по 35 секунд. Положение плода было продольное, головка плода предлежала большим сегментом в полости малого таза, сердцебиение плода выслушивалось, ритмичное до 140 ударов в минуту. Учитывая слабые и редкие схватки, начато родоусиление родовой деятельности окситоцином внутривенно, капельно (т. 2 л.д. 155-156).
Затем, в 10-00 часов ДД.ММ.ГГГГ произведен совместный осмотр с заведующей родильным отделением О., и Д. в это время начала тужиться, зафиксированы схватки потужного периода через 1-2 минуту по 45-50 секунд хорошей силы, положение плода продольное, головка плода на тазовом дне, сердцебиение плода ритмичное, велся постоянный мониторинг и введение окситоцина.
В 10-35 женщина взята на родовой стол, роды велись совместно с заведующей родильным отделением О., внутривенно продолжали вводить окситоцин и проводился постоянный мониторинг плода, сердцебиение плода было ритмичное до 138 ударов в минуту.
У Д. в 10-53 начались потуги, второй период родов также проводился совместно с О., и в 11-00 на высоте одной из потуг произошли роды живым доношенным плодом мужского пола, весом 4345 гр, ростом 58 см, окружность головки 39 см, груди 35 см, оценка состояния новорожденного по шкале Апгар на 1-ой минуте составила 2 балла, через 5 минут - 4 балла, проводились реанимационные мероприятия неонатологом Ф. У родильницы также имелся разрыв влагалища 1 ст, по боковой стенке справа ушит викрилом, промежность цела. Продолжительность родов: первый перио<адрес> часов; второй перио<адрес> час, безводный промежуток составил 8 часов.
Таким образом, установлен заключительный диагноз: «1 срочные роды в головном предлежании в сроке 40-41 нед. ОПГ - гестоз тяжелой степени на фоне хронического пиелонефрита, АИТ, нарушение толерантности к глюкозе, многоводие, амниотомия, слабость потуг, родоусиление окситоцином, острая интранатальная гипоксия плода, разрыв боковой стенки влагалища 1 степени, ушит, крупный плод, кондилломатоз вульвы, ГВИ, без клинических явлений, выписана после родов ДД.ММ.ГГГГ».
Судом и сторонами исследованы также медицинские документы на имя новорожденного Д., родившегося у Д. ДД.ММ.ГГГГ, история новорожденного № 1204/00129565, и умершего ДД.ММ.ГГГГ, по истечении 6 суток 7 часов 15 минут (т. 2 л.д. 172-229).
При рассмотрении настоящего гражданского дела установлено, что ДД.ММ.ГГГГ в 11 часов 15 минут после проведения первичных реанимационных мероприятий ребенок Д. в крайне тяжелом состоянии был переведен в отделение новорожденных, состояние кожных покровов бледно-розовое, при первом осмотре в палате (отделении) новорожденных детей ДД.ММ.ГГГГ в 11 часов 20 минут зафиксировано общее состояние крайней степени тяжести, атоничен, арефлексия, кожные покровы бледные, на лбу по задней поверхности левой и правой руки обильно мелкоточечная геморрагическая сыпь, на голове имелась выраженная родовая опухоль в теменно-затылочной области, отсутствовало самостоятельное дыхание, аппаратное проводилось во все отделы, частота сердцебиения составляла 120 ударов в минуту. На фоне интенсивной терапии положительной динамики не было. Сделано заключение и установлен предварительный диагноз: «Асфиксия тяжелой степени. Высокая группа риска по развитию отека мозга, полиорганной недостаточности».
При осмотре с 20-00 до 24-00 часов заведующей отделением с неонатологом, а в дальнейшем с реаниматологом у ребенка установлено крайне тяжелое состояние, кома II-III, дыхание аппаратное, стал набухать живот. В последующем состояние ребенка ухудшалось, прогноз для жизни был крайне неблагоприятный. К 03 часам 45 минутам ДД.ММ.ГГГГ наблюдалось агонирующее состояние, глубокая мозговая кома, и в 03 часа 45 минут зафиксирована биологическая смерть.
В посмертном эпикризе Д. сформулирован диагноз: «Основной Ds: Гипоксически-ишемическое поражение головного мозга. Кома мозговая глубокая. ДВС синдром, острая почечная недостаточность. Тромбоцитопения. Анемия смешанного генеза III. Перивентрикулярная лейкомаляция. Сопутствующий: состояние после перенесенной острой интранатальной (в период родов) гипоксии, асфиксии тяжелой степени, состояние после хронической перинатальной гипоксии. Доношенный новорожденный, крупный к сроку гестации. ИВЛ с рождения. Подключичный катетер с ДД.ММ.ГГГГ. Пупочный катетер с 14 по ДД.ММ.ГГГГ».
При паталогоанатомическом исследовании установлено, что смерть Д. наступила в результате тяжелой асфиксии при родах (т.1 л.д. 217-230).
Из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ в Отделе ЗАГС г. Салехард службы ЗАГС Ямало-Ненецкого автономного округа составлена запись акта о рождении № 335 Д., ДД.ММ.ГГГГ года рождения: мать Д., отец Д. (т. 1 л.д. 114), и в тот же день ДД.ММ.ГГГГ составлена запись акта о смерти № 125 Д., умершего ДД.ММ.ГГГГ (т. 1 л.д. 113).
Всеобщая декларация прав человека провозглашает право каждого на жизнь (статья 3). Обязательность установления такого жизненного уровня, который необходим для поддержания здоровья его самого и его семьи, и обеспечения в случае болезни, инвалидности или иного случая утраты средств к существованию по независящим от него обстоятельствам предусмотрена в статье 25 Всеобщей декларации прав человека и статье 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.
Положения названных международных актов отражены и в Конституции Российской Федерации.
Право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите; Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека (статьи 2 и 7, часть 1 статьи 20, статья 41 Конституции Российской Федерации).
Согласно ст. 1 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, утвержденных ВС РФ 22 июля 1993 года № 5487-1 (действующих на момент возникновения спорных правоотношений), охрана здоровья граждан - это совокупность мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, поддержание его долголетней активной жизни, предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья.
Право граждан Российской Федерации на охрану здоровья закреплено также в ст. 17 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, - граждане Российской Федерации обладают неотъемлемым правом на охрану здоровья. Это право обеспечивается, в том числе предоставлением населению доступной медико-социальной помощи.
Из статьи 30 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, следует, что пациент имеет право при обращении за медицинской помощью и ее получении, в том числе, на уважительное и гуманное отношение со стороны медицинского и обслуживающего персонала; выбор врача, в том числе врача общей практики (семейного врача) и лечащего врача, с учетом его согласия, а также выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования.
В статье 38 Конституции Российской Федерации провозглашено, что материнство и детство, семья находятся под защитой государства.
Статьёй 17 Закона Ямало-Ненецкого автономного округа от 29 ноября 2006 года № 79-ЗАО «О семейной политике, социальной поддержке, защите прав и законных интересов семьи, материнства, отцовства и детства в Ямало-Ненецком автономном округе» установлено, что женщина вправе по своему усмотрению решать вопрос о материнстве. В автономном округе создаются необходимые условия по оказанию женщине специализированной помощи, направленной на благополучное течение беременности и нормальные роды ожидаемого ребенка.
Согласно пунктов 8 и 9 части 1 статьи 16 Федерального закона «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» (вступила в силу с 01 января 2011 года), застрахованные лица имеют право на возмещение страховой медицинской организацией ущерба, причиненного в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением ею обязанностей по организации предоставления медицинской помощи, в соответствии с законодательством Российской Федерации; возмещение медицинской организацией ущерба, причиненного в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением ею обязанностей по организации и оказанию медицинской помощи, в соответствии с законодательством Российской Федерации.
Из материалов дела следует, что Д. застрахована в Государственной медицинской страховой компании «Заполярье», полис серии ЯМЛ № 2453695 (т.2 л.д. 168-169).
Согласно Разделу II Методических рекомендаций «Возмещение вреда (ущерба) застрахованным в случае оказания некачественной медицинской помощи в рамках программы обязательного медицинского страхования», утвержденных Федеральным фондом ОМС 27 апреля 1998 года, качество медицинской помощи определяется совокупностью признаков медицинских технологий, правильностью их выполнения и результатами их проведения. Некачественное оказание медицинской помощи - оказание медицинской помощи с нарушениями медицинских технологий и правильности их проведения.
Из пункта 3 Раздела IV Методических рекомендаций следует, что к оказанию застрахованному медицинской помощи ненадлежащего качества относятся:
- невыполнение, несвоевременное или некачественное выполнение необходимых пациенту диагностических, лечебных, профилактических, реабилитационных мероприятий (исследования, консультации, операции, процедуры, манипуляции, трансфузии, медикаментозные назначения и т.д.);
- необоснованное (без достаточных показаний или при наличии противопоказаний) проведение диагностических, лечебных, профилактических, реабилитационных мероприятий, приведшее к диагностической ошибке, выбору ошибочной тактики лечения, ухудшению состояния пациента, осложнению течения заболеваний или удлинению сроков лечения.
Согласно Разделу VI учреждения здравоохранения, независимо от форм собственности, а также частнопрактикующие врачи (специалисты, работники), участвующие в системе обязательного медицинского страхования, несут ответственность за вред (ущерб), причиненный застрахованным гражданам их врачами либо другими работниками здравоохранения.
Ответственность за вред (ущерб) наступает в случае наличия причинно- следственной связи между деяниями (действием либо бездействием) работников учреждений здравоохранения, независимо от форм собственности, или частнопрактикующих врачей (специалистов, работников) и наступившими последствиями у застрахованного пациента.
Обязанность возмещения потерпевшим ущерба предусмотрена также статьями 66, 68 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан.
Учитывая характер спорных правоотношений, применению также подлежат общие положения, регламентирующие условия, порядок, размер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, содержащиеся в Главе 59 Гражданского кодекса РФ.
Ответственность юридического лица или гражданина, предусмотренная п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса РФ, наступает за вред, причиненный его работником при исполнении им своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей на основании заключенного трудового договора (служебного контракта).
По общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 ст. 1064 Гражданского кодекса РФ, ответственность за причинение вреда в полном объеме возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.
При разрешении возникшего спора суд также учитывает разъяснения, содержащиеся в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», согласно которого, установленная статьей 1064 Гражданского кодекса РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.
На основании определения Салехардского городского суда от 21 сентября 2011 года по настоящему гражданскому делу с целью установления причины смерти новорожденного ребенка Д. - Д. и качества оказания медицинской помощи Д. во время беременности и родов, была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза (т. 1 л.д. 143-146).
В период с 25 ноября 2011 года по 15 мая 2012 года экспертной комиссией ГБУЗ Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой составлено заключение экспертизы № 236, содержащее выводы о том, что ведение беременности Д. осуществлялось правильно, в необходимом объеме, согласно требованиям рекомендуемых протоколов.
Вместе с тем, в заключении указано, что с 04-35 часов ДД.ММ.ГГГГ при мониторировании фиксируется страдание (острая гипоксия) плода Д., вынесенное в 07-00 часов 14 мая в диагноз: «Внутриутробная гипоксия плода», продолжающееся в дальнейшем. С 07-00 до 09-00 часов ДД.ММ.ГГГГ отсутствовало продвижение головки плода, находящейся большим сегментом в полости малого таза со стреловидным швом в поперечном размере. Эксперты пришли к выводу, что страдания (острая гипоксия) плода и длительное стояние его головки в одной плоскости требовали изменения плана ведения родов с родоразрешения через естественные родовые пути на оперативное родоразрешение. Продолжение ведения родов Д. через естественные родовые пути по заключению экспертов является дефектом родовспоможения Д.
В остальном, родовспоможение оказывалось Д. правильно, адекватно изменениям клинической картины.
На основании данных представленных медицинских документов и повторного исследования гистологических препаратов, экспертами сделан вывод о том, что смерть Д. последовала от острой внутриутробной гипоксии плода с гипоксически-ишемическим поражением головного мозга. Смерть Д. состоит в причинно-следственной связи с дефектом родовспоможения Д. в виде продолжения ведения родов через естественные родовые пути при страдании (острой гипоксии) плода и длительном стоянии его головки в одной плоскости (т. 1 л.д. 201-214).
Таким образом, доводы представителя ответчика и третьих лиц о том, что показаний к проведению операции «кесарево сечение» во время родов не имелось, суд находит несостоятельными.
Суд также не может согласиться с доводом представителя ответчика и третьих лиц о смерти ребенка в связи с внутриутробным инфицированием плода.
Так, в заключении № 236 экспертами сделан вывод, что действительно, у Д. доказано наличие внутриутробной вирусной инфекции, которая обнаружена при повторном микроскопическом следовании органов трупа продуктивно-некротизирующего менингоэнцефалита и продуктивного гепатита. Вместе с тем, при исследовании взятой ДД.ММ.ГГГГ крови такие вирусы, как вирус простого герпеса, цитомегаловирус, микроплазма пневмонис и хламидия пневмонис обнаружены не были.
Экспертами установлено, что внутриутробная инфекция не являлась причиной внутриутробной асфиксии плода Д., в связи с чем, обстоятельство о наличии у Д. госпитальной флоры в данном случае решающего значения не имеет (т. 1 л.д. 213 оборотная сторона).
Из индивидуальной карты № 112 беременной и родильницы следует, что в отношении Д. имеется единственная запись инфекциониста от ДД.ММ.ГГГГ: «Ds Герпесвир. Инф. (ЦМВ, ВПГ) без клин. проявлений. - данных за остр инф. нет. - в лечении не нуждается. - Д - учету не подлежит. Вр Подпись» (т. 2 л.д. 171).
Опрошенная в судебном заседании врач инфекционист ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» С. также подтвердила, что наличие у беременной цитомегаловируса может чаще всего вызывать внутриутробную смерть и врожденные аномалии, однако наличие цитомегаловируса не могло явиться причиной гибели новорожденного, что подтверждается выводами заключения экспертов.
Доводы о том, что причиной смерти ребенка могло явиться наличие такого заболевания как «генетическая тромбофилия» суд также находит ошибочным в виду следующего.
Из консультаций заведующей терапевтическим отделением поликлиники ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» Х. следует, что заболевание «генетическая тромбофилия» как и «антифосфолипидный синдром» действительно влияют на беременность и родоразрешение, что связано с риском невынашивания плода и на развитие гипоксии.
Представитель ответчика и третьи лица настаивали, что «генетическая тромбофилия» влияет на течение родов, появление тромбозов в мелких сосудах, из которых состоит плацента, и как следствие влечет страдание плаценты, которая могла пропустить инфекцию к плоду, однако, из медицинских документов следует, что на протяжении беременности у Д. гипоксия плода впервые была диагностирована во втором триместре в январе 2011 года, по показаниям записи кардиотокограммы (КТГ) было установлено, что плод здоров. Как пояснила в судебном заседании акушер-гинеколог женской консультации ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» С., у которой наблюдалась Д., во время нахождения беременной на учете гипоксии плода ею не наблюдалось, зафиксировали гипоксию только ДД.ММ.ГГГГ за два дня до родов, состояние стабилизировали, а затем гипоксия выявилась во время родов, но показания были в норме.
Действительно, при проведении исследования и установлении причины смерти Д. экспертная комиссия не располагала заключением о наличии у Д. заболевания «генетическая тромбофилия», которое было получено лишь по результатам обследования Д. в Уральском научно-исследовательском институте охраны материнства и младенчества (ГУ НИИ ОММ МЗ РФ) в марте 2012 года (т. 2 л.д. 64-69).
Вместе с тем, экспертами было проведено повторное исследование гистологических препаратов трупа Д. (стеклопрепараты).
Так, заключение эксперта № 3681 дает детальное микроскопическое описание 13 препаратов плацентарной ткани - последа Д. и установлен судебно-гистологический диагноз плаценты, включающий наличие децидуита (воспаления) с острым тромбозом маточно-плацентарных артерий в зоне воспаления и кровоизлияниями в базальную пластинку, а заключение эксперта № 3483 содержит микроскопическое описание внутренних органов Д.: головного мозга, спинного мозга, сердца, легких, почки, печени, надпочечника, селезенки, поджелудочной железы, слюнной железы, щитовидной железы, мочевого пузыря, желудка, толстой кишки, пищевода, пупочного кольца, кожи, вилочовой железы. При повторном микроскопическом исследовании внутренних органов трупа Д. обнаружены подострый менинго-энцефалит, продуктивный гепатит, ДВС синдром, инфаркт миокарда, острая пневмония, отек органов (т. 1 л.д. 231-234).
Таким образом, вывод экспертов о причинах смерти Д. сделан не только на основании представленных медицинских документов, но и с учетом результатов повторного исследования вышеуказанных гистологических препаратов, содержащих объективные данные о состоянии плаценты Д. и внутренних органов Д.
Довод третьего лица - врача родильного отделения ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» К. о том, что после опускания головки плода в область малого таза нельзя проводить «кесарево сечение», суд находит неверным, поскольку он опровергается выводами экспертов.
Заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 236 установлена прямая причинно-следственная связь между действиями (бездействием) медицинского персонала ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница» и смертью новорожденного Д., а именно, с дефектом родовспоможения Д. путем продолжения ведения родов через естественные родовые пути при отсутствии продвижении головки плода, страдании (острой гипоксии) плода и длительным стоянием его головки в одной плоскости.
Эксперты предупреждены судом об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения под роспись. В связи с чем, оснований не доверять выводам указанной экспертизы у суда не имеется.
Обоснованных доказательств обратного стороной ответчика и третьими лицами не представлено.
С учетом изложенного, суд приходит к выводу, что вред, то есть гибель ребенка Д. произошел в результате действий медицинского персонала ответчика.
Довод представителя третьего лица О. - З. о том, что отсутствие вины медицинского персонала подтверждается наличием постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ, суд находит ошибочным, поскольку такой вывод следователем Салехардского межрайонного отдела Следственного управления Следственного комитета РФ по ЯНАО сделан по причине отсутствия исследования на предмет надлежащего исполнения медицинским персоналом своих должностных обязанностей и соответствии их требованиям по осуществлению лечения больного, производство которого было поручено Департаменту здравоохранения Ямало-Ненецкого автономного округа (т. 1 л.д. 183-185).
Кроме того, по результатам проведения служебной проверки 14 сентября 2011 года состоялось заседание комиссии Департамента здравоохранения Ямало-Ненецкого автономного округа по контролю качества оказания медицинской помощи Д., при этом комиссией были выявлены недостатки в организации работы акушерской службы (т. 2 л.д. 70, 239-240).
Безусловно, смерть ребенка причинила матери сильные душевные страдания, которая в течение нескольких лет пыталась выносить ребенка, однако предыдущие беременности заканчивались замершей беременностью и выкидышами.
В течение 40 недель Д. находилась в состоянии беременности, и совместно с супругом они желали иметь ребенка, однако, в результате неправильных действий медицинского персонала при родах ДД.ММ.ГГГГ, произошла гибель новорожденного по истечении шести суток после рождения. При этом, материнские чувства по отношению к детям являются общеизвестными и в соответствии со ст. 61 ГПК РФ не подлежат доказыванию.
Учитывая, что медицинская помощь при родоразрешении была оказана Д. ненадлежащим образом медицинским персоналом ГБУЗ «Салехардская окружная клиническая больница», обязанность по возмещению вреда с учетом требований ст. 1068 Гражданского кодекса РФ, должна возлагаться на ответчика.
Доказательств отсутствия вины ответчика суду не представлено.
На основании ст. 1099 Гражданского кодекса РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными Главой 59 и статьей 151 Гражданского кодекса РФ.
Так, в силу ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Согласно ст. 1101 Гражданского кодекса РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
При рассмотрении настоящего гражданского дела суд также принимает во внимание разъяснения, содержащиеся в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» - учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. Независимо от вины причинителя вреда осуществляется компенсация морального вреда, если вред жизни или здоровью гражданина причинен источником повышенной опасности (статья 1100 ГК РФ).
При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.
При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.
Таким образом, в результате действий работников ответчика ребенку истицы причинены физические страдания - его гибель, а истице нравственные страдания, и требования иска о компенсации морального вреда подлежит безусловному удовлетворению.
Вместе с тем, довод истицы о причинении ей физических страданий в результате разрыва промежности не нашел своего подтверждения в судебном заседании.
Судом также установлено, что ДД.ММ.ГГГГ был прекращен брак между истицей Д. и Д., на основании совместного заявления супругов, что подтверждается свидетельством о расторжении брака, выданным Отделом ЗАГС г. Салехард службы ЗАГС Ямало-Ненецкого автономного округа, актовая запись № 241 (т. 1 л.д. 115).
При определении размера компенсации морального вреда, суд учитывает обстоятельства дела: а именно, неоднократные попытки Д. выносить ребенка на протяжении четырех лет брака, результат предыдущих беременностей, которые окончились неблагоприятно, характер причиненных физических страданий ребенку Д. на протяжении шести суток после его рождения и его смерть, материнские чувства к долгожданному ребенку, желание иметь именно сына, степень душевных страданий матери в результате смерти её ребенка Д., ухудшение отношений с супругом и как следствие после смерти А. - расторжение брака, состояние депрессии, что подтверждается также показаниями свидетелей А., Р. и Р.
Анализируя изложенное, учитывая принцип разумности и справедливости, кроме того, принимая во внимание статус ответчика - лечебного учреждения, имеющего статус бюджетного, деятельность которого направлена на охрану здоровья граждан, и степень его вины, нарушения права Д. на создание семьи, находящегося под защитой государства, а также иные заслуживающие внимание обстоятельства, суд приходит к выводу о частичном удовлетворении иска и взыскании с ответчика компенсации морального вреда в размере 1 500 000 рублей.
В соответствии со ст. 103 ГПК РФ с ответчика подлежит взысканию государственная пошлина в размере 200 рублей.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд
Р Е Ш И Л:
Взыскать с государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Салехардская окружная клиническая больница» в пользу Д. компенсацию морального вреда в сумме 1 500 000 (один миллион пятьсот тысяч) рублей.
Взыскать с государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Салехардская окружная клиническая больница» государственную пошлину в бюджет муниципального образования город Салехард в размере 200 рублей.
Решение может быть обжаловано в суд Ямало-Ненецкого автономного округа в течение месяца со дня принятия решения судом в окончательной форме, путем подачи апелляционной жалобы, прокурором представления через Салехардский городской суд.
В окончательной форме решение суда изготовлено 24 июня 2012 года.
Председательствующий Т.Ю. Щепкина