Судья Астахова Г.П. Дело № 22-129

г.Ростов-на-Дону 19 января 2011 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Ростовского областного суда в составе: председательствующего Роменского А.А.,

судей Кожевникова С.Ю. и Резановой Н.И.,

при секретаре Шегидевич Е.П.,

рассмотрела кассационное представление гособвинителя Беликовой М.А. и кассационную жалобу осуждённого Тырсына Е.Н. на приговор Батайского городского суда Ростовской области от 23 августа 2010 года, которым

ТЫРСЫНА Е.Н., ранее судимый 6.03.2006 г. по ст.111 ч.1 УК РФ к 4 годам лишения свободы, 14.12.2007 г. УДО на 1 год 11 месяцев 3 дня,

осуждён по ст.30 ч.3-105 ч.1 УК РФ к 7 годам лишения свободы, ст.70 УК РФ, по совокупности приговоров назначено окончательное наказание в виде 9 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Срок наказания осуждённому исчисляется с 24.01.2008 г.

Суд взыскал с осуждённого в пользу потерпевшего Д 215000 рублей и в пользу Батайского городского филиала РОФОМС 49676 рублей 87 копеек.

Заслушав доклад судьи Роменского А.А., объяснение осуждённого Тырсына Е.Н. (посредством видеоконференц-связи), его защитника – адвоката Яковлева С.Ю., поддержавших доводы жалобы, и мнение прокурора Никитиной А.Е., поддержавшей доводы кассационного представления, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А :

Тырсына Е.Н. признан виновным в покушении на убийство Д путём избиения руками и ногами до потери сознания с причинением черепно-мозговой травмы, разрыва мочевого пузыря, а также в краже мобильного телефона, стоимостью 4700 рублей, выпавшего из кармана одежды этого же потерпевшего в период происшествия, совершенных примерно в 22 часа 30 минут 1.01.2008 г. в г.Батайске при изложенных в приговоре обстоятельствах после совместного распития спиртных напитков. В судебном заседании осуждённый вину не признал.

В кассационном представлении гособвинителя ставится вопрос об отмене приговора в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. По мнению гособвинителя, суд не дал оценки оглашенным в судебном заседании показаниям потерпевшего Д и свидетеля под псевдонимом И. Нарушил порядок допроса И, установленный ст.278 ч.5 УПК РФ, без вынесения соответствующего постановления. Кроме того, после отмены судебного решения в надзорном порядке, суд незаконно ухудшил положение осуждённого, признав его виновным в совершении более тяжкого преступления, чем он был осуждён предыдущим приговором. Уголовное дело предлагается направить на новое судебное разбирательство.

Осуждённый в кассационной жалобе выражает несогласие с приговором. Считает, что суд не был объективным, поскольку уже в первый день судебного заседания - 31.12.2009 г., при отказе в удовлетворении ходатайства его защитника о назначении потерпевшему психолого-психиатрической экспертизы, до окончания судебного разбирательства, показания потерпевшего были признаны достоверными. При этом судья проявила свою некомпетентность, указав в постановлении об отклонении ходатайства, что это решение суда якобы может быть самостоятельно обжаловано. Аналогичное ходатайство осуждённого вообще осталось не рассмотренным. После этого он заявил отвод судье, но судья 25.01.2010 г. отклонил отвод, с чем он не согласен. При продлении срока содержания его под стражей 2.02.2010 г. судья также преждевременно признала его опасным для общества, что он рассматривает, как признание виновным до вынесения приговора. Это решение, в нарушение его права на защиту, принято без его участия и участия его защитника, что также незаконно, поскольку никаких препятствий к участию осуждённого и его защитника в судебном заседании не было, что подтверждено медицинской справкой. Данное нарушение закона, по мнению автора жалобы, судья допустила умышленно, либо решение судьи свидетельствует о её несостоятельности как юриста. 3.02.2010 г. судья отложила судебное заседание на 16.03.2010 г. якобы по причине болезни подсудимого, однако вышеуказанная медицинская справка опровергает его заболевание. Решение судьи о затягивании судебного разбирательства считает незаконным. Не могла судья и не знать того, что поскольку предыдущий приговор был отменён по жалобе осуждённого, при новом осуждении он не мог быть признан виновным в более строгом преступлении, к более суровому наказанию. Тем не менее, судья допустила поворот к худшему и назначила ему более строгое наказание. Это обстоятельство, по мнению автора жалобы, также свидетельствует о некомпетентности судьи. Осуждённый просит судебную коллегию вынести в адрес судьи частное определение. По мнению осуждённого, суд фактически сформулировал новое обвинение, которое не было предъявлено ему на предварительном следствии. В обвинительном заключении не указано, что в процессе избиения потерпевший терял сознание. В приговоре это указано. Следователь своё обвинение основывал на заключении судебно-медицинской экспертизы от 29.01.2008 г. Суд признал это заключение недопустимым доказательством, после чего должен был сделать вывод и о необоснованности обвинения. Однако суд, в нарушение ст.15, 207 и 283 УПК РФ, самостоятельно стал собирать доказательства вины осуждённого. Незаконно и необоснованно назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу. В приговоре лишь перечислены доказательства, без указания какое из них подтверждает конкретные эпизоды обвинения.

Суд не установил мотив совершения преступления, голословно, без конкретных доказательств указав в приговоре, что преступление совершено в ссоре на почве личных неприязненных отношений. Автор жалобы утверждает, что у него не было никаких причин нападать на потерпевшего. С потерпевшим у него были дружеские отношения, что на допросе 7.01.2008 г. и в суде 14.05.2010 г. подтвердил сам потерпевший, который дважды навещал его в местах лишения свободы. Ни потерпевший, ни свидетели не подтвердили в суде, что между ними была ссора. Поскольку суд не установил мотив преступления, по мнению автора жалобы, вывод о его виновности в покушении на убийство нельзя считать доказанным. В материалах дела нет доказательств тому, что полученные потерпевшим травмы без своевременной медицинской помощи могли повлечь его смерть. В том числе, нет такого утверждения в судебно-медицинской экспертизе. Суд утверждает, что он хотел убить потерпевшего, но этот вывод не согласуется с тем, что именно по его инициативе была вызвана «скорая помощь» и именно он сопровождал потерпевшего в больницу. Если бы он действительно желал наступления смерти потерпевшего, то ничто не мешало ему довести свой умысел до конца. В материалах дела нет доказательств его причастности к избиению потерпевшего, но есть доказательства тому, что он спасал потерпевшего, вызвал «скорую помощь», помогал врачам. Первый приговор отменён кассационной инстанцией на том основании, что выводы суда не подтверждены доказательствами. При новом разбирательстве новых доказательств его вины добыто не было, следовательно, его вина не доказана. Показаний потерпевшего недостаточно, поскольку они противоречивы. Суд не указал в приговоре причину признания достоверными одних показаний и отвержения других. От допроса к допросу Д сообщал новые подробности происшествия. Осуждённый полагает, что разобраться в причинах изменения его показаний могла помочь только психолого-психиатрическая экспертиза. В момент происшествия Д находился в состоянии опьянения, получил черепно-мозговую травму. У него бывают провалы в памяти (протокол судебного заседания от 30.12.2009 г.). Возможно, он помнит, что он находился возле него, когда обнаружил его в подъезде и оказывал ему помощь, но на этом основании в его сознании сформировалось неправильное мнение, согласно которому якобы именно он избил его, поскольку он был последним, кого запомнил потерпевший. Защита не смогла представить необходимую в данном случае экспертизу, а суд не захотел помочь получить такое доказательство, чем нарушил право на защиту. Утверждение потерпевшего, что он вспоминает новые обстоятельства совершенных в отношении него преступлений (как относительно избиения, так и утраты телефона), считает ложью. Фактически потерпевший искусственно создаёт доказательства его вины. Обращает внимание на противоречия в допросах на предварительном следствии и в суде. На вопрос суда, какие его показания правдивые, потерпевший 30.12.2009 г. ответил: «Какая разница, где правдивые показания. Главное, что он это сделал.» Оспаривается законность признания судом в качестве доказательств вины показаний свидетеля под псевдонимом И, поскольку суд, в нарушение ст.11 ч.3 УПК РФ, и для засекречивания этого свидетеля, поскольку ему никто не угрожал, что он сам признал в суде. Считает, что путём засекречивания этот свидетель оградил себя от ответственности за оговор. Это обстоятельство нарушило его право на защиту. По содержанию показания свидетеля под псевдонимом противоречат другим доказательствам. Так, утверждение И. о том, что он слышал доносившийся из кв.№69 шум, похожий на драку, а также, что в момент происшествия на нём был светлый свитер, опровергается другими доказательствами. Этого свидетеля не видели на месте происшествия ни осуждённый, ни потерпевший, ни свидетель М. Каким образом там оказался свидетель под псевдонимом, ему не ясно. Вопрос защиты по этому поводу судом был снят, хотя выяснение этого обстоятельства имеет существенное значение для разрешения дела. Ставит под сомнение возможность увидеть происшествие с места, указанного И. (через окно 2-го этажа при наличии козырька над подъездом) и достоверность опознания этим свидетелем потерпевшего в зале судебного заседания, поскольку, по его же утверждению, до происшествия он его не видел. В момент происшествия потерпевший лежал, а лицо его было залито кровью. По каким приметам он его опознал, осуждённому не ясно. По показаниям И, потерпевшего из подъезда вытащил осуждённый. По показаниям потерпевшего, из подъезда вышел он сам и обнаружил пропажу телефона. Всем этим противоречиям суд не дал должной оценки. Ставит под сомнение допустимость протокола его опознания И, поскольку во время опознания он был в наручниках, статисты были на него не похожи. Суд согласился с необходимостью проверки этого документа, но ограничился допросом одного понятого П., чего, по мнению автора жалобы, явно не достаточно. Обращает внимание на то, что в суде П. пояснил, что при опознании он (понятой) указал на одного из 3-х пальцем. Показания И. просит признать недопустимым доказательством.

Оспаривает достоверность показаний свидетеля По, поскольку он состоит в дружеских отношениях с потерпевшим, очевидцем происшествия не был, содержание якобы имевших место телефонных переговоров с ним не подтверждено документами оператора связи. Он не мог говорить По., что убил потерпевшего, поскольку знал, что тот жив и с его помощью доставлен в больницу. Показания свидетеля Т. относительно причины конфликта носят предположительный характер. Суд не выяснял перед допросом свидетелей По. и Т, какие у них отношения с потерпевшим и подсудимым. Кроме того, в своих показаниях на предварительном следствии и в суде Т. давал объяснения о событии от 2.02.2008 г., не имеющем отношение к делу. Считает, что 29.07.2010 г. суд должен был возобновить судебное следствие и приобщить к делу справку администрации учреждения УЧ 398/10 о том, что за период отбывания наказания он не писал писем М, а, следовательно, не мог угрожать потерпевшему и его другу - свидетелю Т, о чём заявлял в суде Т. Показания свидетеля Д (отца потерпевшего) в приговоре искажены. Этот свидетель опровергает утверждение свидетеля Иванова о том, что кроме милиции он (она) по поводу происшествия ни с кем не общался.

Суд отверг показания свидетелей М на том основании, что они родственники его жены и желают ему помочь. Однако, при таком подходе, следовало отвергнуть и показания родственников и знакомых потерпевшего. Однако суд это не заметил. Согласно приговору, преступление совершено в подъезде №5 дома №426 по ул.Энгельса. В доказательство его вины суд сослался на протокол осмотра места происшествия, во время которого осматривался подъезд №3 указанного дома. В судебном заседании никто из допрошенных лиц не подтвердил, что избиение состоялось в подъезде №5, как указано в приговоре.

В нарушение закона и судебной практики суд не указал в приговоре, какие доказательства конкретно доказывают его вину по каждому из 2-х вменённых ему преступлений. В приговоре нет оценки его доводов о невиновности. Его позиция фактически подтверждена показаниями свидетелей Ч и В. Однако суд сослался в приговоре на показания этих лиц, как на доказательство его вины. Свидетель Ч – медработник «скорой помощи», опровергла показания свидетелей обвинения относительно высказываний осуждённого о предполагаемом убийстве. Подтвердила, что он называл потерпевшего своим другом, заботился о нём и помогал доставить его в больницу.

Согласно обвинительному заключению, телефон он якобы похитил из кармана куртки потерпевшего. По приговору этот телефон выпал из кармана одежды потерпевшего. Осуждённый считает, что поскольку суд не установил кражу из кармана, его следовало оправдать по данному эпизоду, а не формулировать в нарушение ст.ст.18 ч.1, 46 и 120 Конституции РФ, международных правовых актов и постановления Конституционного Суда РФ №19-п от 28.11.1996 г. новое обвинение. В судебном заседании были оглашены показания потерпевшего Д, данные в предыдущем судебном заседании 6.05.2008 г. Суд не дал им оценки, хотя они отличаются от показаний, данных 30.12.2009 г. Д. говорил, что он не видел, как он похищал у него телефон. Не может это утверждать. Допускает, что телефон был утерян. По эпизоду кражи телефона нет вещественных доказательств, ни самого телефона, ни документов, подтверждающих, что такой телефон у потерпевшего когда-либо был. Каким образом при таких обстоятельствах была установлена стоимость телефона, не ясно. Ни один свидетель не подтвердил в суде, что видел у осуждённого этот телефон. Справки о детализации телефонных соединений в деле нет, в приговоре ссылки на такой документ также нет. Суд не мотивировал изменение квалификации по эпизоду кражи, что также рассматривает как доказательство незаконности его осуждения. Описание в приговоре якобы совершенной им кражи телефона не содержит корыстного умысла таких действий. Телефон у него не изымался, не установлено также, что он продал или обменял на что-либо этот телефон.

При назначении наказания суд не учёл состояние его здоровья (заболевание позвоночника) и положительную характеристику из следственного изолятора, изменение его семейного положения, состояние здоровья родителей.

Просит уголовное дело прекратить в связи с его непричастностью к совершению данных преступлений.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационного представления гособвинителя, кассационной жалобы и мнение прокурора, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению на основании ст.381, 382 УПК РФ в связи с нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона.

Как видно из материалов уголовного дела, 30.08.2008 г. Тырсына уже осуждался по данному делу. При этом его действия в части умышленного причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего были квалифицированы по ст.111 ч.1 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека.

Вина осуждённого в этой части доказана протоколом осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинской экспертизы, показаниями потерпевшего, свидетеля под псевдонимом И., протоколом опознания осуждённого этим свидетелем, другими доказательствами, указанными в приговоре, которым суд дал надлежащую оценку. Суд не собирал по своей инициативе, как указано в жалобе, дополнительные доказательства вины осуждённого. Повторная судебно-медицинская экспертиза потерпевшего была назначена по инициативе гособвинителя. Она ничем не ухудшила положение осуждённого и по своему содержанию лишь повторила вывод предыдущей экспертизы, дополнив её освидетельствованием потерпевшего. Существенных противоречий в показаниях потерпевшего судебная коллегия не усматривает. На протяжении всего периода предварительного и судебных расследований он утверждал, что его избил именно осуждённый. Мотив преступления в приговоре указан в соответствии с предъявленным обвинением. Указать в приговоре, что преступление совершено без всякого повода, то есть из хулиганских побуждений, суд не мог, так как это ухудшило бы положение осуждённого. Оснований для назначения психолого-психиатрической экспертизы потерпевшему у суда не было. При принятии решения суд учитывал солидарную позицию осуждённого и его защитника. Двух отдельных судебных решений по этому поводу не требовалось. Суд не формулировал новое обвинение по делу. В приговоре фактически описано преступление, предусмотренное ст.111 ч.1 УК РФ. Единственное излишнее указание на то, что при избиении потерпевший терял сознание, подлежит исключению из описания преступления, поскольку оно не указано в обвинительном заключении. То обстоятельство, что после совершения преступления осуждённый вызвал на место происшествия «скорую помощь» действительно подтверждает его утверждение о том, что у него не было умысла, направленного на убийство потерпевшего, но не оправдывает его в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

Решение о том, что один из свидетелей обвинения выступает по делу под псевдонимом И., принято на предварительном следствии. Осуждённый ранее неоднократно привлекался к уголовной ответственности, имеет непогашенную судимость по ст.111 ч.1 УК РФ, новое аналогичное преступление совершил менее чем через месяц после условно-досрочного освобождения из мест лишения свободы. При таких обстоятельствах у этого свидетеля были основания опасаться за свою жизнь и здоровье даже без высказывания прямых угроз со стороны осуждённого и выступать под псевдонимом. Суд фактически сохранил установленный на предварительном следствии порядок допроса этого свидетеля без оглашения подлинных данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства. Это решение суда вытекает из содержания протокола судебного заседания. Оно было известно всем участникам судебного разбирательства. Отсутствие в деле отдельного постановления суда по этому поводу, по мнению судебной коллегии, не влечёт отмену приговора или исключение показаний данного свидетеля из числа доказательств вины. У защиты была возможность участвовать в допросе и задавать вопросы свидетелю под псевдонимом, за исключением тех, которые могли раскрыть его фактические данные. Существенных противоречий в показаниях этого свидетеля, которые бы ставили под сомнение, что он действительно был очевидцем происшествия, судебная коллегия не находит. Описка при опечатывании конверта с подлинными анкетными данными свидетеля, когда вместо 23.04.2010 г. проставлена дата 23.04.2009 г., очевидна и, по мнению судебной коллегии, не влечёт отмену приговора. Оснований полагать, что потерпевший и свидетель И оговорили осуждённого, судебная коллегия не находит. Сомневаться в достоверности опознания И осуждённого, также нет. Согласно материалам дела, осуждённый начал избивать потерпевшего в подъезде №5, в котором находится квартира Медведевых, где осуждённый с потерпевшим употребляли спиртные напитки. Затем он перетащил потерпевшего в подъезд №3, куда вызывалась «скорая помощь». Никаких противоречий в этой части между обвинительным заключением и приговором нет. Это обстоятельство подтверждено, как протоколом осмотра места происшествия, так и показаниями свидетелей. Оснований сомневаться в достоверности показаний свидетелей По и Т, также нет.

Суд мотивировал изменение квалификации по эпизоду кражи телефона. Это сделано, в частности, в связи со смягчением квалификации преступления гособвинителем и фактическими обстоятельствами дела. Смягчение квалификации по инициативе суда также допускается законом, поскольку это не ухудшает положение подсудимого. То, что после происшествия Тырсына пользовался похищенным телефоном потерпевшего, в судебном заседании подтвердили указанные в приговоре свидетели. Версия осуждённого, согласно которой потерпевший сам установил в его телефон свою сим-карту, опровергается показаниями потерпевшего. Наличие телефона у потерпевшего перед происшествием не отрицает и осуждённый. Указанная в приговоре стоимость телефона сомнений не вызывает. Каким образом осуждённый распорядился телефоном потерпевшего после кражи на квалификацию преступления не влияет. Наказание по ст.69 ч.3 УК РФ.

Нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, при проверке дела не установлено. Суд действительно в нарушение закона, в отсутствие подсудимого и его защитника 2.02.2010 г. незаконно продлевал срок содержания Тырсына под стражей. Однако это решение суда было своевременно отменено. Предусмотренных ст.61 УПК РФ оснований для отвода судьи у осуждённого и его защитника не было. Заявления об отводе судьи рассматривались в установленном законом порядке. Допущенные при вынесении приговора нарушения судебная коллегия считает возможным устранить на стадии кассационного разбирательства дела.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А :

Приговор Батайского городского суда Ростовской области от 23 августа 2010 года в отношении ТЫРСЫНА Е.Н. изменить. Исключить из описания преступления указание суда на то, что в момент избиения потерпевший терял сознание. Действия осуждённого переквалифицировать со ст.30 ч.3, 105 ч.1 УК РФ на ст.69 ч.3 УК РФ.

На основании ст.70 УК РФ, по совокупности приговоров, путём частичного присоединения неотбытого наказания по предыдущему приговору от 6.03.2006 г., назначить осуждённому наказание 6 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

В остальной части этот приговор оставить без изменения, а кассационное представление гособвинителя и кассационную жалобу осуждённого без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи