РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

28 апреля 2012 года

Раменский городской суд Московской области

в составе: судьи Фёдорова О.А.,

при секретаре Петровой И.В.,

с участием прокурора Абаимовой Е.Б.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-2/12 по иску Одиноковой О. П. к МУЗ «<...>» о компенсации морального вреда,

У С Т А Н О В И Л:

Одинокова О.П. обратилась в суд с иском к МУЗ «<...>» о возмещении расходов, связанных с причинением вреда здоровью и компенсации морального вреда. В обоснование своих требований истец указывает на то, что <дата> в нейрохирургическое отделение МУЗ <...> поступил <...> ФИО1 с диагнозом «…<...>», где провел 5 дней и умер <дата>, заключительный диагноз: <...>». Полагает, что смерть <...> ФИО1, произошла вследствие недобросовестного выполнения медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей. Считает, что в результате неправильного лечения и оказания медицинской помощи, наступила смерть ФИО1, тем самым, ему и его семье причинен моральный вред, заключающийся в сильном нравственном переживании в связи с утратой, близкого человека- смертью сына, который является кормильцем в семье. Просит возместить ответчика причиненный моральный вред в денежном выражении.

Истец – Одинокова О.П. и ее представитель по доверенности Лукьянова Н.А.(т.2 л.д.137) о времени и месте рассмотрения дела извещены, в судебное заседание явились, просят иск удовлетворить по заявленным требованиям и с учётом имеющихся доказательств по делу, представленной стороной.

Ответчик – МУЗ «<...>» в судебное заседание представитель явился в лице Климушиной Л.В. и Кошелева М.С., которые иск не признали, в иске стороне просят отказать, по тем доводам которые были изложены в их письменном возражении ( т.1 л.д.33-41).

Ответчик- заведующий нейрохирургическим отделением МУЗ «<...>» ФИО3 ( т.2 л.д.340) о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом в судебное заседание не явился, явился представитель по доверенности Климушина Л.В. и Кошелев М.С., иск не признали и просили отказать в связи с недоказанностью вины ответчика в смерти ФИО1

Суд, выслушав мнение сторон по делу, заключение прокурора о возможности удовлетворения иска, письменные материалы дела и доказательства представленные сторонами, полагает возможным иск удовлетворить в части заявленных требований.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, согласно представленной медицинской карты стационарного больного, <дата> в 3:00 час. ФИО1, <дата> года рождения, самотеком обратился в приемное отделение МУЗ «<...>» с жалобами на боли в грудной клетке, правом тазобедренном суставе, головную боль, многократную рвоту. Больной находился в состоянии алкогольного опьянения, о чем свидетельствует протокол освидетельствования для установления факта употребления алкоголя и состояния опьянения от <дата>. При сборе анамнеза (со слов больного) и осмотре больного, известно, что накануне злоупотреблял алкоголем и в состоянии сильного алкогольного опьянения, сам упал с лестницы. В приемном отделении (осмотр дежурного хирурга и дежурного травматолога) установлен диагноз: <...>.

<дата> произведен осмотр дежурным хирургом. Данных за острую хирургическую патологию на момент осмотра нет. Живот мягкий, при пальпации безболезненный, перитонеальных симптомов нет. осмотр хирурга в динамике. Учитывая, что на момент госпитализации преобладали симптомы сотрясения головного мозга, больной был госпитализирован в нейрохирургическое отделение МУЗ «<...>». В нейрохирургическом отделении наблюдался нейрохирургом. Жалобы на боли в области ушибов. Состояние тяжелое, обусловленное СГМ. Данных за тупую травму живота и повреждение внутренних органов на момент осмотра не выявлено. Динамическое наблюдение. Жалобы на тошноту, боли в области ушибов. Состояние прежнее, без отрицательной динамики. Данных за тупую травму живота нет.

<дата>, был проведен совместный обход с заведующим нейрохирургическим отделением. Состояние средней тяжести, в сознании, ориентирован. Обращали на себя внимание жалобы больного на болезненность и наличие отечности левой нижней конечности. В связи с чем, учитывая в анамнезе травму и предполагая наличие межмышечной гематомы, после консультации травматолога, была произведена пункция левой ягодичной области. Патологического содержания (крови, гноя) обнаружено не было, наличие отека и болезненности левой нижней конечности расценено как ушиб.

<дата> в 20:46 час. осмотр дежурного хирурга. Состояние средней тяжести. Жалобы на боли в области головы, пояснице. Живот мягкий, умеренно болезненный в правом подреберье. Симптом Щеткина-Блюмберга отрицательный. Показано УЗИ органов брюшной полости, для исключения подкапсульной гематомы печени, травмы поджелудочной железы. На момент осмотра данных за внутреннее кровотечение, разрыв полых органов не получено.

<дата> УЗИ органов брюшной полости. Патологических жидкостных образований в брюшной полости не выявлено.

<дата> больной отмечает жалобы на головную боль, боли в области эпигастрия, в области левой ягодичной области и правого коленного сустава, Консультирован травматологом. Рекомендовано: пункция правого коленного сустава в динамике. Учитывая боли в эпигастральной области, записан на ЭГДС <дата>.

<дата> на фоне проводимого симптоматического лечения состояние больного с улучшением: до относительно удовлетворительного. Сохраняются жалобы на головные боли, боли в эпигастрии, правом коленном суставе, левой ягодичной области. Мочеиспускание безболезненное, до 1800 мл. в сутки.

ЭГДС от <дата>, заключение: Очаговый бульбит (луковица 12-п.кишки без язв и деформаций, отечная, очагово гиперемирована).

<дата> и <дата> на фоне продолжающейся терапии состояние относительно удовлетворительное (стабильное). Проводилось дообследование. Больной стал активен, самостоятельно передвигался по отделению. Неврологический статус с положительной динамикой: головные боли уменьшились, адекватен, ориентирован.

ОАМ от <дата> цвет желтый, прозрачность –мутная. Относительная плотность – 1028. Реакция кислая. Белок 4,21, глюкоза 10, кетоновые тела+, лекоциты 5-7 в п/зр. Эритроциты- покрывают поле зрения. Цилиндры эритроцитарные 2-1 в п/зр. Диастаза мочи 459 ед/л.

КТ головного мозга от <дата> структурные патологические изменения головного мозга не выявлены.

ЭКГ от <дата> Синусовая тахикардия- 100 в мин. S- тип ЭКГ. Высокие (+) Т- до 24 мм – требуют динамического наблюдения <...>

<дата> в 12:00 час. у больного развилась серия эпиприпадков. Больной осмотрен реаниматологом и был переведен в отделение реанимации. С диагнозом: <...>.

<дата> в 13:00 в связи с тяжестью состояния больного, больной был интубирован, переведен на искусственную вентиляцию легких. Начата инфузионная терапия.

<дата> в 13:40 состояние резко ухудшилось, и произошла остановка сердечной деятельности. Реанимационные мероприятия без успеха. Констатирована смерть больного.

Как видно из паталогоанатомического диагноза основное: <...>.

Истец, в своих требованиях указывает о взыскании с ответчика денежных сумм в размере <...>, за смерть близкого человека, в качестве компенсации за причиненный моральный вред.

Согласно п.1 ст. 1064 ГК РФ вред причиненный личности подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

А в соответствии со ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых отношений.

К объектам гражданских прав относятся, в том, числе, нематериальные блага ст. 128 ГК РФ. Нематериальными благами ст. 150 ГК РФ считаются жизнь и здоровье, принадлежащие гражданину от рождения.

Ст.151 ГК РФ предусматривается, что если гражданину причинен моральный вред (физические ил нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме ( ст. 1101 ГК РФ). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учётом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред.

Верховный Суд РФ в п. 1,2 постановления Пленума от 20.12.1994г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснил, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.»

В пункте 1 указанного постановления Верховный Суд РФ также разъяснил, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Безусловно, истец, имеет право на возмещение морального вреда, поскольку потеря близкого человека <...> ФИО1, является тяжелой утратой в физическом и моральном плане, как для нее самой, так и для его родных и близких. При этом суд, оценивая действия сотрудников – врачей МУЗ <...>, полагает, что ими не в полной мере выполнены все действия, подлежащие к исполнению при фактических обстоятельствах указанных судом. При этом суд, полагает, что действиями сотрудниками – врачами МУЗ <...> причинен моральный вред, связанный с неправильной тактикой ведения пациента при осложненном диагнозе и прогнозе при проведении интенсивной терапии.

Суд, удовлетворяя заявленные требования в частности, принимает во внимание и учитывает следующее: из материалов дела усматривается, что ФИО1 ушел с работы в 13 час., <дата>, после чего, с его же слов, он пил пиво и водку. В больницу он был доставлен в 3 час., <дата> в состоянии сильного алкогольного опьянения. Никаких сведений о том. где он находился, что делал в этом промежутке времени, в медицинских документах не имеется. Синдром позиционного сдавления часто возникает у лиц, находящихся в состоянии стильного алкогольного опьянения, которые засыпают в неудобной на жесткой поверхности и длительно пребывают в ней совершенно неподвижно. Обращается внимание на то, что ФИО1, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Мог уснуть и длительное время лежал неподвижно на жестком полу (поверхности). Для развития некроза мышц при <...> достаточно несколько часов. Во всяком случае, с 13 час. <дата> до 3 час. <дата> было достаточно времени для развития синдрома позиционного сдавления.

<...>

Основными методами диагностики при <...> являются <...>

Анализ записей в медицинской карте стационарного больного <номер> свидетельствует о том, что синдром позиционного сдавления протекал у ФИО1 совершенно типично: у него отмечались признаки местного поражения (некроза) мышц- сильный отек левой ноги, боли в нижних конечностях; проявления эндотоксикоза – головная боль, тошнота, рвота; признаки выделительного нефроза- в первые дни «черная моча», выраженные патологические изменения в анализе мочи на 2-й день после поступления в больницу; признаки бурно развивающейся тяжелой острой почечной недостаточности – уменьшение количества мочи ( диурез в основном не измерялся, но <дата> реаниматологом сделана запись, что мочи нет несколько дней), патологические изменения в биохимическом анализе крови- резко выраженная азотемия ( увеличение содержания креатинина до 1114 мкмоль/л при норме до 120 мкмоль/л, мочевины – 56,5 ммоль/л при норме до 8,2 ммоль/л), резко выраженные электролитные нарушения ( увеличение содержания калия – 7,07 ммоль/л при норме до 5,0 ммоль/л, снижение содержания натрия до 117,9 ммоль/л при норме 135-145 ммоль/л), признаки нарушения водно-электролитного баланса в виде отека мозга, проявившегося <дата> серией судорожных припадков ( т.1 л.д.107-108). В действительности для врачей МУЗ « <...>» при более внимательном приеме и осмотре больного, при диагностировании указанного заболевания объективной сложности не представляла. Однако, врачами <...> диагноз <...> ФИО1 был установлен с большим опозданием- на 6-й день после поступления и за 40 минут до наступления смерти- в 13 час. <дата>, впервые осмотревшим его врачом реаниматологом.

Вместе с тем, суд принимает во внимание и то обстоятельство, что сведения о том, что ФИО1 длительно лежал неподвижно, врачами <...> не располагали. Анамнез, сообщенный пострадавшим, был очень скудным. Недостаточный сбор анамнеза был, вероятно, связан с затруднением контакта с больным, вследствие его алкогольного опьянения, родственники, судя по данным медицинской книжки больного, такими сведениями также не располагали. Отсутствие анамнестических сведений о длительном неподвижном лежании создавало определенную объективную сложность диагностики <...> у ФИО1 Поскольку он сообщил, что упал с лестницы, терял сознание и у него была многократная рвота, при этом жаловался на головную боль, врач приемного отделения пошел по ошибочному диагностическому пути, заподозрив у пациента наличие <...>, а в последствии был установлен диагноз « сотрясение головного мозга», поскольку в неврологическом статусе при осмотре был зафиксирован мелкоразмашистый горизонтальный нистагм в качестве основного, ФИО1 был помещен в нейрохирургическое отделение. Вместе с тем, сотрудники МУЗ «<...>» при приеме ФИО1 не учли, и не обратили внимание, на то, что больной предъявлял также жалобы на боли грудной клетке, в правом тазобедренном суставе, затем на «боли в области ушибов», а в дальнейшем- на боли в пояснице, голове, левой ягодице, правом коленном суставе. Согласно показаниям <...> ФИО1 также жаловался на боль и отечность левой ноги, а также наличие « черной мочи», однако эти жалобы в медицинской карте стационарного больного не отражены.

Согласно общепринятым правилам врачебного осмотра, особенно в приемном покое, где должно быть принято решение о том, в какое отделение следует госпитализировать пациента, тем более, при указаниях на травму (падение с лестницы), пациент должен быть раздет и осмотрен полностью, и прицельно те области тела, на болезненность в которых он жалуется. По показаниям самой истицы «… отечность левой ноги была настолько сильной, что ее невозможно было заметить» (т.2 л.д.142). Поскольку с момента поступления и до <дата>, когда реаниматологом впервые было отмечено уплотнение левой ноги и ягодицы, никто из врачей не описал в медкарте изменений со стороны левой нижней конечности, суд считает, что ее никто и врачей не осматривал. Согласно записи в медкарте <дата> больному произведена «пункция левой ягодичной области», не может быть принята судом во внимание, поскольку, описание области производства пункции и обоснования необходимости пункции в карте больного нет. Следует также отметить, что при исследовании трупа в правой ягодичной области обнаружен кровоподтек, а в левой ягодичной области- пластырная повязка, при снятии которой, в центре ягодицы- точечная ранка. Ни кровоподтек в области правой ягодицы, ни увеличение в объеме и уплотнение левой ягодицы врачом вообще не описана. Отсутствие описания местного статуса является грубым нарушением общепринятых правил физикального исследования больного. Именно недостаточное физикальное исследование больного ФИО1 послужило одной из причин запоздалого установления правильного диагноза.

При поступлении в те же сроки (4-12 часов после сдавления мягких тканей) при наличии уже вышеперечисленных местных проявлений некроза мышц диурез у больных бывает еще сохранен, но наблюдается черный цвет мочи, который является патогномоничным для позиционной травмы в связи с развитием миоглобинурийного нефроза. В дальнейшем моча становится светлой. Наличие у больного ФИО1 «черной» мочи свидетельствовало о том, что с момента сдавления мягких тканей прошло не более 12 часов, т.е. он поступил на ранней стадии заболевания. Поскольку больной жаловался на выделение «черной» мочи и на это лечащему врачу указывали родственники больного, врачу следовало зафиксировать жалобы в карте, самому осмотреть и описать мочу и срочно отправить ее на анализ. Но, ни эти жалобы пациента, но осмотр мочи в карте не зафиксированы и не нашли своего отражения, что также является вышеуказанным нарушением. В анализе мочи от <дата> отмечены грубые патологические отклонения от нормы: резко выраженная протеинурия ( 3,5 г/л- выделение большого количества белка с мочой, большое количество лейкоцитов, эритроцитов, наличие гиалиновых и зернистых цилиндров. Получив такой анализ, к больному следовало срочно пригласить на консультацию нефролога или уролога. Но этого сделано не было, в записях в медкарте больного вообще нет никакой реакции на данный анализ мочи.

В анализах крови, начиная с взятого в 10 час., <дата> постоянно выявляется резко выраженный лейкоцитоз ( 35; 22,5; 16,0; 23,1; 17,4; 19,6 х 10 ⁹/л), свидетельствующий о выраженном воспалительном процессе, и в данном случае объяснявшийся наличием массивных некрозов, однако и в этом случае никакой действенной помощи больной не получил, врачами оставлен указанный факт без должного внимания и реагирования.

По общепринятым правилам обследования всем вновь поступившим больным назначается биохимический анализ крови сразу при поступлении, однако ФИО1 биохимический анализ крови, выявивший признаки острой почечной недостаточности, был сделан с большим опозданием- лишь на 6-й день пребывания в больнице, в день его смерти. В анализе была выявлена резко выраженная азотемия и несовместимая с жизнью гиперкалиемия.

При поступлении больного в отделение его должен был осмотреть заведующий отделением, установить диагноз и скорректировать лечение. Однако записи осмотра зав.отделением в карте нет, подпись зав.отделением имеется под «общим обходом» от <дата>, но никакого диагноза в этой записи нет.

Анализируя состояние больного, суд приходит к выводу, что врачей состояние больного беспокоило, так в отделении с <дата> по <дата> его состояние оценивалось средней тяжести, а с <дата> по утро <дата> даже как относительно удовлетворительное, чего на самом деле быть не могло, т.е. тяжесть состояния ФИО1 явна недооценена. Хотя состояние больного и оценивалась согласно медкарте, как удовлетворительное, но ему постоянно назначались и производились различные инструментальные обследования (рентгенография костей черепа, таза, тазобедренных суставов, позвоночника, ЭХО-ЭГ, УЗИ органов брюшной полости и почек, эзофагогастродуоденоскопия, а при появлении судорожных припадков <дата> – КТ головного мозга), которые какой-либо существенной патологии не выявили, данные манипуляции существенной помощи в диагностике <...> оказать не могли, для которой основными являются внимательное физикальное обследование и оценка лабораторных данных.

Состояние больного и клиническая картина явно не укладывались в диагноз « сотрясение головного мозга», т.е. диагноз был, по существу, неясен. В этом случае следовало созвать консилиум, но этого сделано не было.

Только <дата>, после того, как у больного появились судорожные припадки, а на КТ головного мозга каких-либо объемных образований под оболочками мозга и очагов ушибов в веществе мозга обнаружено не было (припадки были обусловлены отеком мозга, вызванным нарушением водно-электролитного баланса, обусловленным, в свою очередь, развитием острой почечной недостаточности), больной ФИО1 был переведен в реанимационное отделение, где реаниматолог при первом же осмотре в 13 час. <дата> установил ему правильный диагноз « <...>» ( т.2 л.д.22-23).

Таким образом запоздалое установление правильного диагноза ФИО1 было обусловлено невнимательным отношением к его жалобам, недооценкой тяжести его состояния, недостаточным физикальным обследованием, отсутствием своевременной оценки клинических анализов крови и мочи и запоздалым назначением биохимического анализа крови.

При установлении диагноза <...> больной должен был быть помещен сразу же в реанимационное отделение, где за ним должно было быть установлено постоянное наблюдение, проводиться контроль водно-электролитного баланса (адекватная оценка суточного гидробаланса, т.е. водной нагрузки и темпа диуреза) и мониторинг клинико- биохимических показателей крови, контроль электролитов. Больному необходимо было сразу же назначать адекватную инфузионную терапию под контролем диуреза, мочегонную терапию, проводить форсированный диурез, вводить плазмозаменители, раствор бикарбоната натрия, а также препараты, улучшающие почечный кровоток. При неэффективности консервативной терапии и прогрессировании почечной недостаточности необходим был своевременный перевод пациента в отделение с методами заместительной почечной терапии. Из записей медкарты следует, что ФИО1 был помещен в нейрохирургическое отделение и до <дата> реаниматолог его не осматривал. Диурез больного не контролировался.

Таким образом, лечение проводившееся ФИО1 было недостаточным и неадекватным. Поскольку правильный диагноз синдром позиционного сдавления и острой почечной недостаточности был установлен больному лишь за 40 минут до наступления смерти, вопрос о переводе больного в отделение «искусственной почки» даже не обсуждался и не рассматривался медконсилиумом, не принимался во внимание вообще.

Неадекватное лечение ФИО1 в нейрохирургическом отделении отрицательно сказалось на его состояние и способствовало наступлению смерти. Неадекватное лечение было связано с запоздалой диагностикой позиционной травмы. Учитывая поступление ФИО1 в больницу на ранней стадии заболевания ( не более 12 часов после сдавления мягких тканей, суд приходит к выводу, что при своевременной диагностике заболевания, помещении пациента в реанимационное отделение, срочном начале адекватной инфузионной терапии, при переводе в специализированное отделение и проведении заместительной почечной терапии (гемодиализа) при появлении признаков острой почечной недостаточности жизнь больного могла быть сохранена.

Ответственными за допущенную ошибку являются врач травматолог, недостаточно внимательно осматривавший больного в приемном отделении, и необоснованно поместивший его в нейрохирургическое отделение, лечащий врач больного в нейрохирургическом отделении ФИО4 и зав. нейрохирургическим отделением, которые отвечают за больного в отделении.

Факт причинения истцу морального вреда, выразившейся в физической и нравственной боли, связанной с потерей близкого человека- смерти <...> ФИО1 подтверждается неправильной тактикой ведения и проводимого медлечения, согласно представленным выводам комиссионной судебно-медицинского заключения <номер>, проведенного <...> наступление смерти ФИО1 находится в прямой причинно-следственной связи с бытовой позиционной травмой- синдромом позиционного сдавления, поскольку смерть наступила от закономерных осложнений этого заболевания. Правильное оказание медицинской помощи ФИО1 могло бы предотвратить наступление его смерти и, тем самым, прервать эту причинно-следственную связь. Грубые дефекты диагностики и лечения, допущенные врачами Раменской ЦРБ при оказании медицинской помощи ФИО1, не позволили это сделать и явились условием, способствующим наступлению его смерти, однако в прямой причинно-следственной связи с нею не находятся. Таким образом, основным в наступлении смерти ФИО1 явилась тяжелая бытовая позиционная травма, а ошибки, допущенные врачами <...>, способствовали наступлению его смерти. Можно сказать, что при правильном оказании медицинской помощи шансы на сохранение жизни ФИО1 имелись, но дефекты, допущенные врачами <...>, лишили его этих шансов ( т.2 л.д. 129).

Истец в своем иске просит взыскать с ответчика <...> с ответчиков в качестве компенсации морального вреда, возмещение расходов на погребение ФИО1 в сумме <...>, расходы на юридические услуги в сумме <...>.

В силу ч.3 ст. 1083 ГК РФ, суд может уменьшить размер возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно.

Учитывая фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, характер физических и нравственных страданий, поведение самого ФИО1, его отношение к возможным неблагоприятным последствия, а также заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, суд приходит к выводу, что размер, подлежащей компенсации морального вреда, должен составлять <...>.

Кроме того, суд полагает возможным взыскать с МУП «<...>»в пользу Одиноковой О.П. расходы понесенные ею на погребение ФИО1 в сумме <...> с учётом представленных ею квитанции, а также понесенных расходов связанных с оказанием ей юридических услуг в сумме <...>, что также подтверждается представленными квитанциями об оплате услуг представителя.

Суд, полагает возможным рассмотреть также вопрос о возмещении расходов связанных с проведением комиссионной судебно-медицинской экспертизы и взыскать с МУЗ «<...>» в пользу Одиноковой О.П. сумму расходов, которая составила <...>, а также в ее пользу взыскать с ответчика- <...> в качестве возмещения расходов по проведению судебно-медицинского исследования, что подтверждается представленными документами.

Кроме того, в суд поступило заявление <...> о возмещении расходов за производство комиссионной судебно-медицинской экспертизы <номер> привлеченных в качестве внештатных экспертов: врача – травматолога ФИО5 и врача-нефролога ФИО2 Суд полагает возможным, согласно ч. 3 ст. 95 ГПК РФ, выплатить вознаграждение за выполненную ими работу по поручению суда и определить размер вознаграждения врачу-травматологу ФИО5 в сумме – <...>, врачу- нефрологу ФИО2 в сумме – <...>, указанные расходы возложить на МУЗ «<...>».

Руководствуясь ст.ст.56,194-199 ГПК РФ, суд-

РЕШИЛ:

Исковые требования Одиноковой О. П. к МУЗ «<...>» о компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с МУЗ « <...>» в пользу Одиноковой О. П. денежные средства в размере <...> за причинение морального вреда.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу Одиноковой О. П. <...> в качестве возмещения расходов на погребение ФИО1.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу Одиноковой О. П. <...> расходов связанных с оказанием юридических услуг.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу Одиноковой О. П. <...> в качестве возмещения расходов по проведению судебно-медицинского исследования.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу Министерство здравоохранения Московской области Государственное бюджетное учреждение <...> расходы, связанные с проведение судебно-медицинской экспертизы в сумме <...>.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу внештатного эксперта врача анестезиолога-реаниматолога-токсиколога ФИО2 в сумме <...> на расчётный счёт: <...>.

Взыскать с МУЗ «<...>» в пользу травматолога ФИО5 в сумме <...>.

Решение может быть обжаловано в месячный срок с подачей апелляционной жалобы в Московский областной суд через Раменский городской суд Московской области со дня принятия решения судом в окончательной форме.

Судья: О.А.Фёдоров