Дело № 2-2218/10
РЕШЕНИЕ
Именем Российской Федерации
17 августа 2010 года г. Ставрополь
Промышленный районный суд г. Ставрополя в составе:
председательствующей судьи Такушиновой О.М.,
при секретаре ФИО2,
с участием представителя истца ФИО1 – адвоката ФИО4, представившей ордер № от ДД.ММ.ГГГГ, представителя ответчиков - ФИО7, действующей по доверенности № от ДД.ММ.ГГГГ от ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» и по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ от СККПБ №,
рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к <адрес>вой клинической психиатрической больнице №, ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» о компенсации морального вреда, причиненного неверно поставленным диагнозом и последующим помещением в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном лечении,
УСТАНОВИЛ:
ФИО1 обратился в суд с иском к <адрес>вой клинической психиатрической больнице №, ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» о компенсации морального вреда, причиненного неверно поставленным диагнозом и последующим помещением в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном лечении в размере 2500000 рублей.
В судебное заседание истец ФИО1 не явился, извещен судом надлежащим образом о дате, месте и времени судебного разбирательства, суду представил заявление о рассмотрении дела в его отсутствие с участием представителя. Суд считает возможным рассмотреть дело в его отсутствие в соответствие со ст. 167 ГПК РФ.
В судебном заседании представитель истца – ФИО4 поддержала заявленные ФИО1 требования, изложенные в письменном виде, пояснила, что с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 находился на принудительном лечении в Краевой клинической психиатрической больнице № <адрес>. В психиатрический стационар он был помещен на основании выводов комиссии экспертов ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3», пришедших к заключению о его невменяемости при совершении инкриминируемого ему на момент проведения экспертизы преступления. Врачами было установлено, что «Медков Д.Ю. страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении (МКБ-10: «Параноидная шизофрения» F 20.0)». Стационарная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза была назначена и проведена в рамках уголовного дела, возбужденного по факту безвестного исчезновения его сестры - ФИО6). Постановлением Новоселицкого районного суда от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1, совершивший запрещенное законом уголовное деяние, предусмотренное п. «а» ч.1 ст.97 УПК РФ. В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 проходил принудительное лечение от психического заболевания (параноидная шизофрения), которым никогда не страдал. Он как невиновное лицо был не просто лишен свободы, а лишен свободы в условиях психиатрического стационара специализированного типа, где подвергался помимо своей воли принудительному лечению от несуществующего заболевания. Тем самым ему были причинены физические и нравственные страдания. В течение длительного периода времени он находился под воздействием сильной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с незаконным лишением свободы, неизвестностью по поводу своей дальнейшей судьбы и невозможностью доказать свою невиновность. Он был лишен возможности свободного общения с семьей и друзьями, было прервано его обучение. Он не мог свободно распоряжаться своим временем, фактически был лишен возможности нормально расти и развиваться, поскольку в подростковом возрасте пребывал в психиатрической больнице, где испытывал постоянное чувство страха, безысходности, крайней несправедливости сложившейся ситуации. Не мог общаться со сверстниками, получать опыт социальной адаптации. В течение трех лет его лечили от заболевания, которым он не страдал, чем был причинен вред не только его психическому, но и физическому здоровью. Находясь в психиатрической больнице, он испытывал мучения, связанные с опасениями, что в результате постоянного употребления в больших количествах ненужных ему сильнодействующих лекарственных препаратов может действительно сойти с ума. В связи с продолжительностью периода времени, в течение которого он подвергался действию психотравмирующей ситуации, он испытал весь комплекс сильных отрицательных эмоций в связи с незаконностью помещения в психиатрический стационар. Кроме того, ФИО1 до настоящего времени находится в стрессовом состоянии, связанным с боязнью незаконного задержания, помещения в психиатрическую больницу. Его преследуют связанные с этим страхи, кошмары во сне, состояние повышенной тревожности. Все изложенные обстоятельства просит суд учесть при определении размера компенсационных сумм. Считает, что ФИО1 причинен моральный вред, который оценивает в 2 500 000 рублей. Просит суд взыскать с ответчиков: <адрес>вая клиническая психиатрическая больница №, ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» 2500000 рублей в счет компенсации морального вреда, причиненного неверно поставленным диагнозом и последующим помещением в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном лечении.
В судебном заседании представитель ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3», СККПБ № ФИО7, действующая по доверенностям, возражала против заявленных ФИО1 требований, пояснила, что судебные эксперты ФГУ «ГНЦССП Росздрава» проводили стационарную комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу в отношении ФИО1 дважды: в 2004 и в 2009 годах. В 2004 г. он проходил экспертизу в качестве обвиняемого и был признан страдающим психическим расстройством в форме шизофрении, которая в период, относящийся к совершению инкриминируемого ему деяния, лишала его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить им. ФИО1 был признан экспертами нуждающимся в принудительном лечении в психиатрическом стационаре специализированного типа. Суд, согласившись с экспертным заключением, признал ФИО1 невменяемым и направил его на принудительное лечение (заключение комиссии экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ). В 2009 г. ФИО1 проходил экспертизу уже в качестве потерпевшего. Эксперты пришли к выводу, что во время ее производства он страдает психическим расстройством в форме смешанного расстройства личности на органически неполноценной почве, которое в настоящее время не лишает его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания (заключение комплексной судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов от 19, 21, ДД.ММ.ГГГГ №). По утверждению истца, заключение, данное экспертами в 2009 г., опровергает заключение комиссии экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ, в соответствие с которым ФИО1 был признан больным параноидной шизофренией, невменяемым и на основании которого к нему были применены принудительные меры медицинского характера». Поэтому, как считает истец, в его деле не только правовая, но и медицинская составляющая принудительных мер медицинского характера была определена неправильно», а, следовательно, моральный вред был причинен ему как органами предварительного следствия и судебными экспертами ФГУ «ГНЦССП Росздрава». С приведенными доводами истца согласиться нельзя. Оба экспертных заключения действительно расходятся между собой в отношении медицинского (психиатрического) диагноза: «параноидная форма шизофрении» (заключение 2004 г.) и «смешанное расстройство личности на органически неполноценной почве» (заключение 2009 г.). Однако в данном случае эти расхождения сами по себе еще не предопределяют экспертных выводов в части, касающейся тяжести психического расстройства (способности или неспособности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими) и необходимости применения принудительных мер медицинского характера. Признаваться невменяемыми и подвергаться принудительным мерам медицинского характера могут не только больные шизофренией, но и больные с другими формами психических расстройств, т.е. больные с другими психиатрическими диагнозами, включая диагноз «смешанное расстройство личности на органически неполноценной почве». Наименование и наличие диагноза психического расстройства «шизофрения» или «смешанное расстройство личности» само по себе не определяет способности или неспособности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Все зависит от степени тяжести и течения заболевания в какой-то определенный период времени. Проявления заболевания могут носить скрытый (латентный) период, иметь ремиссии и обострения. Признаваться невменяемыми и подвергаться принудительным мерам медицинского характера могут не только лица, страдающие «шизофренией», но и больные с другими формами психических расстройств, включая диагноз «смешанное расстройство личности на органически неполноценной почве». Любой из этих диагнозов имеет различные степени течения заболевания, в т. ч. ремиссии и обострения. Оба диагноза означают наличие психического расстройства у ФИО1 и не исключают возможности применения к лицу принудительных мер медицинского характера в зависимости от его психического состояния. В 2009 г. эксперты пришли к выводу, что имеющееся у ФИО1 в тот момент психическое расстройство не лишает его возможности по своему психическому состоянию давать показания. Однако сохранность способности к даче показаний еще не означает, что у данного лица обязательно сохраняется и вменяемость, ибо фактическая способность к даче показаний может сохраняться даже у некоторых больных с тяжелыми психическими расстройствами, исключающими вменяемость, у малолетних и <адрес> больных с диагнозом «расстройства личности...» тоже могут быть лица, признаваемые невменяемыми. Вопрос о психическом состоянии ФИО1 в период совершения инкриминируемого ему в 2004 г. деяния экспертами не решался, поскольку уже в 2007 г. ФИО1 был оправдан за отсутствием события преступления. Суд установил, что инкриминируемых ему деяний (убийство) ФИО1 не совершал, в связи, с чем вопрос о наличии или отсутствии у него психического расстройства, несовместимого с невменяемостью, в 2009 году оказался лишенным смысла. В силу названных причин экспертное заключение, данное в 2009 г., никак не может «опровергать» экспертные выводы 2004 года относительно психического состояния ФИО1 в момент совершения инкриминируемых ему тогда деяний. Заключение экспертов от 2009 г. не опровергает также и прежних экспертных выводов о нуждаемости ФИО1 в принудительном лечении. В 2004 г. эксперты в своих выводах исходили из тех данных, которые им были предоставлены органом, назначившим экспертизу. В том числе они исходили из того, что ФИО1 совершил тяжкое общественное деяние – убийство родной сестры. Эксперты не вправе оценивать достоверность представленных им материалов, игнорировать или отвергать содержащиеся в них факты. Из предоставленных экспертам материалов явствовало также, что ФИО1 подробно описывал свои действия при убийстве сестры, расчленении ее тела, уничтожении останков, что создавало впечатление о характерной для шизофренического процесса измененности эмоциональной сферы, что, наряду с описываемыми им переживаниями, обусловливало его общественную опасность. Кроме того, при проведении ему экспертизы в 2004 г. ФИО1 сообщал о наличии у него психических расстройств, описывал «навязчивые галлюцинации, утверждал, будто «видит образ за глазами в голове», что «с головой не то, как с ума сходишь». При проведении экспертизы в 2009 году он заявил, что при проведении первоначальной экспертизы он «косил», в действительности «навязчивых мыслей», чувства, будто он «сходит с ума» у него никогда не было. Уточнял, что «о многих вещах говорил в шутку, а врачи его не так поняли, посчитали, что он говорит серьезно». Перечисленные обстоятельства, которые, как выяснилось позднее, не соответствовали действительности, во многом обусловили как поставленный экспертами первоначальный медицинский диагноз (параноидная форма шизофрении), так и экспертные оценки, касающиеся тяжести психического расстройства, общественной опасности подэкспертного и его нуждаемости в принудительном лечении. Таким образом, ряд существенных фактических обстоятельств, обязательных для экспертного исследования и способных повлиять на экспертные выводы, не соответствовал действительности. Однако в 2004 г. в период проведения экспертизы данное обстоятельство не было известно и по сути, вводило их в заблуждение относительно значимых в экспертном отношении фактов. Следует также отметить, что принятие решения о признании лица невменяемым и направлении его на принудительное лечение относится к исключительной компетенции суда (п. 2 ч. 1 ст. 29 и ч.2 ст. 102 УК РФ от противного, как «отсутствие оснований для прекращения применения или изменения принудительной медицинского характера». Потому, врачебные комиссии, принимая решение о необходимости продления принудительной меры медицинского характера, должны не просто констатировать отсутствие существенных изменений в клиническом состоянии больного, но и проанализировать его состояние и другие данные, с точки зрения его опасности для себя или других лиц. При этом комиссия не должна исходить только из состояния больного на момент освидетельствования, ибо больной может не представлять опасности в связи с временным улучшением или проводящейся в стационаре интенсивной терапией Необходимо оценить психическое расстройство в прогностическом аспекте с учетом проводящегося лечения и динамики состояния за время применения принудительной меры. При отсутствии данных, говорящих о стойкости достигнутого улучшения состояния следует рекомендовать продление принудительной меры медицинского характера. Таковы директивы «Временной инструкции о порядке применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц с психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния», утвержденной Приказом Минздрава СССР от ДД.ММ.ГГГГ № "О мерах по дальнейшему совершенствованию психиатрической помощи". Согласно указанной инструкции: "При различных психопатологических состояниях риск общественно опасного поведения увеличивают следующие социально-психологические факторы: а) признаки социальной дезадаптации, проявляющиеся в виде отсутствия трудовой занятости, материальной необеспеченности, жилищно-бытовой неустроенности, (особенно отсутствие постоянного места жительства), отсутствие семьи или семейного неблагополучия, подверженности асоциальному влиянию; б) склонность к систематическому употреблению алкоголя, наркотиков и других токсических средств; в) наличие «криминального поведения» до болезни». Следующим обоснованием незаконности требования ФИО1, является тот факт, что ФИО1 был выписан из СККПБ № не по основаниям его вменяемости и признания незаконным его помещения в стационар на принудительное лечение, а на основании Постановления <адрес>вого суда от ДД.ММ.ГГГГ о немедленном освобождении в связи с вновь открывшимися обстоятельствами и отправлением дела на новое расследование. Таким образом, ГУЗ «СККПБ №» при проведении принудительного лечения ФИО1 руководствовалось только Постановлениями судов различной инстанции и выполняло их предписания. Ранее выставленный диагноз был пересмотрен только лишь при проведении АСПЭ в ГНЦ Сербского в январе 2009 года. Экспертное заключение № от 19,21,22 января 2009г. проводилось в рамках другого уголовного дела (совершение должностными лицами правоохранительных органов <адрес> СК действий с применением насилия, явно выходящими за пределы должностных полномочий....») и соответственно, в 2009 году не могло повлиять на действия СККПБ № в период нахождения ФИО1 на принудительном лечении с 2004 года по 2007 год. Просит в иске отказать.
Допрошенная в судебном заседании судебно-психиатрический эксперт ФИО8, работающая заведующей отделением стационарной судебно-психиатрической экспертизы СККПБ № показала, что ФИО1 пытается сравнить экспертизу в отношении обвиняемого, которая проведена в 2004 году и экспертизу в отношении потерпевшего, проведенную в 2009 году. Это разные экспертизы с одним и тем же человеком, который является объектом разных исследований. В первом случае его состояние оценивалось на момент, когда он обвинялся в правонарушении. Они оценивали его состояние на момент правонарушения и на момент обследования, и уже тогда делали выводы о его психическом состоянии. Выводы первой экспертизы были обоснованы. Во втором экспертном исследовании этот подэкспертный был потерпевшим и там уже оценивалось другое состояние, там был более расширенный материал. Поэтому эксперты не оценивали на момент правонарушения его психическое состояние с учетом вменяемости или невменяемости. Выводы: шизофрения и смешанное расстройство личности - это хронические расстройства, которые свойственны пациенту, если он имеет его на протяжении всего времени и до конца жизни. При проведении второй экспертизы ФИО1 оценивали психиатры, и у него была декомпенсация его состояния, а это значительное ухудшение его психического состояния.
Допрошенный в судебном заседании эксперт ФИО9, работающий в «Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. ФИО3 Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию» старшим научным сотрудником показал, что при шизофрении возможно состояние ремиссии, причем достаточно продолжительное, которое говорит о стойком улучшении в состоянии, однако стойкая ремиссия не означает окончательного выздоровления. В 2009 году при проведении экспертизы в отношении ФИО1 он участвовал в качестве врача докладчика. Тогда ФИО1 был поставлен диагноз: Смешанное расстройство личности на органически полноценной почве. Все эксперты, которые участвовали в проведении экспертизы, были предупреждены об уголовной ответственности. Экспертная комиссия пришла к заключению, что у ФИО1 во второй половине января 2004 года отмечалось состояние декомпенсации смешанного расстройства личности, то есть ухудшение психического состояния, которое возникло в условиях привлечения ФИО1 к уголовной ответственности и проявилось в виде неустойчивости эмоциональных реакций, снижения настроения, подозрительности, тревоги. Оценка заключения предыдущей экспертной комиссии в их компетентность не входит, он может нести ответственность только за то, что было сделано их комиссией. Они пришли к заключению, что у ФИО1 смешанное расстройство личности, а с января 2004 года имело место декомпенсация смешанного расстройства личности. Шизофрения и органическое расстройство личности - разные психические заболевания. Все зависит от того, какие этапы заболевания сравнивать. Если сравнивать психически ремиссию параноидной шизофрении и состояние декомпенсации смешанного расстройства личности, то возможно более тяжелым будет состояние в период декомпенсации органического расстройства личности, чем параноидная шизофрения в состоянии ремиссии. Потому необходимость лечения во многом обусловлена состоянием, а не диагнозом. Так больной шизофренией параноидной в состоянии ремиссии может не нуждаться в лечении, но больной в состоянии декомпенсации смешанного расстройства личности будет требовать к себе лечения. Медицинскую карту ФИО1 он изучал, карта была представлена на экспертизу. Он занимается проведением экспертизы, а не назначением лечения. Есть разработанные критерии основания для направления на принудительное лечение, которые осуществляются в соответствии с имеющимися стандартами законами о психиатрической помощи. Оценка правильности лечения не была предметом экспертизы и вопрос такой не задавали. Нуждался ли ФИО1 в принудительном лечении или нет, он не может ответить, так как это не было предметом экспертизы, и такой вопрос не ставился. Когда они проводили вторую экспертизу по ФИО1, он у них был в качестве потерпевшего, а в качестве потерпевшего вопрос о принудительном лечении не ставится. Если это будет новая экспертиза в рамках гражданского дела, то тогда этот вопрос будет правомерным. Вообще, они решают вопрос по рекомендации направления на принудительное лечение, а методы лечения и лекарства относятся к компетенции врачей, осуществляющих принудительное лечение. Кроме того, они не занимаются отменой принудительного лечения, этим занимаются врачи, которые проводят принудительное лечение. Вопрос о вменяемости ФИО1 решался в 2004 году, как в отношении лица, совершившего противоправные действия. Формулировка, был ли ФИО1 в состоянии отдавать отчет своим действиям на тот период не используется в действующем законодательстве, это формулировка старого законодательства, действующего до 1997 года. Все формулировки регламентируются действующим законодательством в отношении потерпевших, ФИО1 являлся потерпевшим по уголовному делу, и та экспертиза, где он принимал участие, сформулирована в соответствии с законом – мог ли правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для уголовных дел и давать показания. Критерии невменяемости и критерии неспособности давать показания - разные, одно и тоже лицо, может быть невменяемым в отношении правонарушения, при этом может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения в уголовном деле и давать показания. Что касается причины расхождения экспертиз, их несколько: 1. Разный объем экспертной информации, то есть они располагали большим объемом информации, чем первичная комиссия и иными данными. Первая комиссия, которая установила параноидную шизофрению располагала показаниями ФИО1, допрошенного в качестве подозреваемого по уголовному делу, он неоднократно описывал свои действия во время совершения правонарушения, что создавало впечатление о его эмоциональной измененности. Они же располагали другими данными, из которых следовало, что ФИО1 данного правонарушения не совершал. Кроме того, изменилось описание своих переживаний самим ФИО1, по крайней мере, так как он нам сам сообщил при их последней экспертизе, что во время пребывания в <адрес> косил, так как считал, что помещение в больницу будет для него лучшим выходом, чем нахождения в тюрьме, в действительности навязчивых мыслей, чувства того, что он сходил с ума у него никогда не было. Первый раз эксперты располагали описанием ФИО1 своего состояния, где он говорил, что видит образы, галлюцинации, а им он говорил, что такого не было. Им он сказал, что о многих вещах рассказанных им на первой экспертизе он просто шутил, а врачи его не так поняли. Дело в том, что заболевание по разному проявляется в разные периоды и те переживания, которые он предъявлял с учетом возраста были расценены как параноидная шизофрения. При проведении второй экспертизы они уже не видели тех болезненных признаков, свойственных параноидной шизофрении. Вывод: первая комиссия и вторая комиссия располагали разными исходными данными. Признаки симуляции существуют, но состояние ФИО1 было более сложным и не исчерпывалось только симуляцией, он испытывал подозрительность, у него была эмоциональная неустойчивость, развившаяся после привлечения его к уголовной ответственности и в сочетании его состояния и его высказываний, очень сложно распознать симуляцию, особенно учитывая его показания по уголовному делу. Дать ретроспективную оценку состояния ФИО1 по материалам дела сложно.
Суд, выслушав лиц, участвующих в деле, допросив экспертов, исследовав письменные материалы дела, приходит к выводу о частичном удовлетворении исковых требований ФИО1 по следующим основаниям.
Неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством (ст. 2 ГК РФ), и компенсация морального вреда - это один из способов их защиты. Основное назначение данного вида обязательства - компенсация за нарушение личных неимущественных прав и посягательство на иные нематериальные блага (достоинство личности, честь, доброе имя и т.д.).
В соответствии со ст. 12 ГК РФ компенсация морального вреда является самостоятельным способом защиты гражданских прав.
Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, неприкосновенность частной жизни и т.п.). Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
Согласно разъяснениям, данным в постановлении Пленума ВС РФ от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в ред. от ДД.ММ.ГГГГ №) суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.
Судом установлено, что по факту безвестного исчезновения ДД.ММ.ГГГГ ФИО6 возбуждено уголовное дело. В рамках уголовного дела на основании постановления следователя прокуратуры <адрес> СК от ДД.ММ.ГГГГ была назначена и проведена в отношении ФИО1 стационарная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. ФИО3 (ФГУ «ГНЦССП Росздрава»).
В соответствие со ст. 2 Федерального закона №-Ф3 от ДД.ММ.ГГГГ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла.
Действующим законодательством «судебная экспертиза» определена как - процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу».
Согласно выводов заключения экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении (параноидная шизофрения F 20.0), которое развилось у него задолго до совершения правонарушения и в период, относящийся к инкриминируемому деянию лишало его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По своему психическому состоянию (бредоподобные нарушения с эмоциональной извращенностью, холодностью, жестокостью, склонностью к импульсивной агрессии, параноидная настороженность) ФИО1 не может предстать перед судом, принимать участие в судебно-следственных мероприятиях. По своему психическому состоянию, с учетом содеянного, ФИО1 представляет особую опасность и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа. По своему психическому состоянию ФИО1 не способен давать показания.
Поскольку принятие решения о признании лица невменяемым и направлении его на принудительное лечение относится к исключительной компетенции суда, на основании выводов экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ постановлением Новоселицкого районного суда СК от ДД.ММ.ГГГГ (л.д.188-191) признано доказанным, что запрещенное законом уголовное деяние, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ совершено ФИО1 в состоянии невменяемости, делающим невозможным назначение наказания и его исполнение. ФИО1 освобожден от наказания, к нему были применены принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа. У суда заключение экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ, сомнений не вызвало, поскольку было установлено, что оно проведено высококвалифицированными специалистами в области судебной психиатрии, оно является исключительно подробным, аргументированным и убедительным, в нем в максимальной мере учтены индивидуальные особенности психического состояния ФИО1.
Как следует из медицинской карты стационарного больного ФИО1 № (л.д.86-187), ФИО1 поступил в СККПБ № на принудительное лечение ДД.ММ.ГГГГ с диагнозом «шизофрения параноидная», где находился на принудительном лечении по ДД.ММ.ГГГГ.
Постановлением <адрес>вого суда от ДД.ММ.ГГГГ заключение прокурора СК о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств удовлетворено, постановление Новоселицкого районного суда от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 отменено, в связи, с чем мера пресечения ФИО1 - содержание под стражей отменена, судом постановлено ФИО1 из-под стражи освободить (л.д.192-196).
Постановлением Новоселицкого районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ уголовное дело в отношении ФИО1 по применению принудительных мер медицинского характера за совершение деяния, запрещенного уголовным законом, предусмотренного ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие состава преступления).
ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 выписан из СККПБ 1 № с заключительным клиническим диагнозом «Шизофрения параноидная, эпизодический тип течения F 25.9» с рекомендацией диспансерного наблюдения у психиатра, приема хлорпротиксена.
В судебном заседании установлено, что ФГУ «ГНЦССП Росздрава» в 2009 году проводилась стационарная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении ФИО1, являющегося потерпевшим в уголовном деле №, возбужденном по ст.286 ч. 3 п. «а» УК РФ (совершение должностными лицами правоохранительных органов <адрес> СК действий с применением насилия, явно выходящих за пределы должностных полномочий, повлекших существенное нарушения прав и законных интересов).
Согласно выводов заключения комплексной судебной психолого-психиатрической комиссионной экспертизы от 19, 21, ДД.ММ.ГГГГ № (л.д.9-46) сделанных на основе анализа материалов уголовного дела, медицинской документации в сопоставлении с результатами настоящего обследования, ФИО1 в декабре 2003 года в период проведения с ним следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по уголовному делу №, а так же по состоянию на май 2004 года параноидной шизофренией не страдал. В условиях привлечения к уголовной ответственности со второй половины января 2004 года у ФИО1 отмечалось состояние декомпенсации смешанного расстройства личности, о чем свидетельствуют данные, о заострении присущих ему патохарактерологических особенностей в виде неустойчивости эмоциональных реакций, сниженного настроения, подозрительности с присоединением тревоги. Однако, указанное временное психическое расстройство в форме состояния декомпенсации смешанного расстройства не сопровождалось нарушением восприятия, бредовой интерпретацией окружающего, нарушением основных волевых качеств (сохраняющееся стремление доказать свою невиновность), поэтому ФИО1 мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания. Комиссия пришла к выводу, что в настоящее время у ФИО1 имеется психическое расстройство в форме смешанного расстройства личности (F61.0) на органически неполноценной почве и по своему психическому состоянию ФИО1 может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела и давать показания.
По мнению истца ФИО1, заключение комплексной судебной психолого-психиатрической комиссионной экспертизы от 19, 21, ДД.ММ.ГГГГ № опровергает заключение комиссии экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ, в соответствии с которым он был признан больным параноидной шизофренией, невменяемым и на основании которого к нему были применены принудительные меры медицинского характера. Считает, что в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ он незаконно проходил принудительное лечение от психического заболевания (параноидная шизофрения), которым никогда не страдал. Он как невиновное лицо был лишен свободы в условиях психиатрического стационара специализированного типа, где подвергался помимо своей воли принудительному лечению от несуществующего заболевания, чем ему были причинены физические и нравственные страдания. В течение длительного периода времени он находился под воздействием сильной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с незаконным лишением свободы, неизвестностью по поводу своей дальнейшей судьбы и невозможностью доказать свою невиновность. Он был лишен возможности свободного общения с семьей и друзьями, было прервано его обучение. Он не мог свободно распоряжаться своим временем, фактически был лишен возможности нормально расти и развиваться, поскольку в подростковом возрасте пребывал в психиатрической больнице, где испытывал постоянное чувство страха, безысходности, крайней несправедливости сложившейся ситуации. В течение трех лет его лечили от заболевания, которым он не страдал, чем был причинен вред не только его психическому, но и физическому здоровью. Находясь в психиатрической больнице, он испытывал мучения, связанные с опасениями, что в результате постоянного употребления в больших количествах ненужных ему сильнодействующих лекарственных препаратов может действительно сойти с ума. В связи с продолжительностью периода времени, в течение которого он подвергался действию психотравмирующей ситуации, он испытал весь комплекс сильных отрицательных эмоций в связи с незаконностью помещения в психиатрический стационар.
Причиненные физические и нравственные страдания в результате неверно поставленного диагноза и последующим помещением в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном медицинском лечении ФИО1 оценивает в 2500000 рублей, которые просит взыскать в солидарном порядке с ответчиков: СККПБ № и ФГУ «ГНЦССП Росздрава».
По мнению суда, вина экспертов, выразившаяся в неверно поставленном диагнозе в заключении экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ «параноидная шизофрения F 20.0» подтверждается выводами заключения комплексной судебной психолого-психиатрической комиссионной экспертизы от 19, 21, ДД.ММ.ГГГГ №, сделанных на основе анализа материалов уголовного дела, медицинской документации в сопоставлении с результатами обследования, согласно которых ФИО1 в декабре 2003 года в период проведения с ним следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по уголовному делу №, а так же по состоянию на май 2004 года параноидной шизофренией не страдал. В условиях привлечения к уголовной ответственности со второй половины января 2004 года у ФИО1 отмечалось состояние декомпенсации смешанного расстройства личности, о чем свидетельствуют данные, о заострении присущих ему патохарактерологических особенностей в виде неустойчивости эмоциональных реакций, сниженного настроения, подозрительности с присоединением тревоги.
В силу ст. 8 Федерального закона №-Ф3 от ДД.ММ.ГГГГ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.
В силу ст. 13 Федерального закона №-Ф3 от ДД.ММ.ГГГГ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусмотрены профессиональные и квалификационные требования, предъявляемые к эксперту, согласно которых прошедший последующую подготовку по конкретной экспертной специальности в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Определение уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.
При таких обстоятельствах, суд относится критически к показаниям экспертов о том, что оправданием неверно поставленного диагноза служит то обстоятельство, что в первый раз эксперты располагали описанием ФИО1 своего состояния, где он говорил, что видит образы, галлюцинации, а во второй раз он говорил, что такого не было, что о многих вещах рассказанных им на первой экспертизе он просто шутил, а врачи его не так поняли, что в связи с тем, что заболевание по-разному проявляется в разные периоды и те переживания, которые он предъявлял с учетом возраста были расценены экспертами как параноидная шизофрения. При проведении второй экспертизы эксперты уже не видели тех болезненных признаков, свойственных параноидной шизофрении.
По мнению суда, показания эксперта ФИО9 о том, что экспертная комиссия пришла к заключению, что у ФИО1 во второй половине января 2004 года отмечалось состояние декомпенсации смешанного расстройства личности, то есть ухудшение психического состояния, которое возникло в условиях привлечения ФИО1 к уголовной ответственности и проявилось в виде неустойчивости эмоциональных реакций, снижения настроения, подозрительности, тревоги подтверждают доводы ФИО1 о неверно поставленном диагнозе в заключении экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку они подтверждаются записями врача приемного покоя (л.д.99) о том, что ФИО1 при поступлении ДД.ММ.ГГГГ в СККПБ № имел психический статус: сознание ясное, на беседе спокоен, по правонарушению отрицает «я её не убивал, она ушла из дома», эмоционально холоден, к стационированию безучастен.
Оценивая представленные суду доказательства в совокупности, суд находит, что истцом ФИО1 были представлены допустимые и достаточные доказательства факта причинения ему нравственных и физических страданий в результате неверно поставленного диагноза, так как ФИО1 был существенно ограничен в правах и свободах, принадлежащих ему от рождения, лишен возможности отстаивать и защищать свои права и законные интересы в качестве равноправного субъекта, не мог участвовать в судебном разбирательстве при рассмотрении уголовного дела в отношении него и высказывать свое мнение.
Что касается доводов истца о причинении ему морального вреда помещением в психиатрический стационар при отсутствии необходимости в подобном лечении, суд приходит к следующему выводу.
Статьей 6 Федерального Конституционного закона РФ «О судебной системе» №-ФКЗ от ДД.ММ.ГГГГ и ст. 392 УПК РФ предусмотрено, что вступившие в законную силу приговор, определение, постановление суда обязательны для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации. Неисполнение приговора, определения, постановления суда влечет за собой ответственность, предусмотренную статьей 315 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Как усматривается из материалов дела постановлением Новоселицкого районного суда СК от ДД.ММ.ГГГГ, вступившим в законную силу, (л.д.188-191) признано доказанным, что запрещенное законом уголовное деяние, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ совершено ФИО1 в состоянии невменяемости, делающим невозможным назначение наказания и его исполнение. ФИО1 был освобожден от наказания, к нему были применены принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа.
Следовательно, ФИО1 был помещен в СККПБ № во исполнение постановления суда от ДД.ММ.ГГГГ.
В материалах дела имеется согласие ФИО1 на госпитализацию в психиатрический стационар и его согласие на лечение от ДД.ММ.ГГГГ (л.д.99). Постановлениями Промышленного районного суда <адрес> принудительное лечение неоднократно продлевалось.
В связи с изложенным, суд соглашается с доводами представителя ответчика СККПБ № о том, что у СККПБ № не было права самостоятельного выбора решения о помещении ФИО1 в стационар спецтипа, учреждение исполняло постановление суда.
Анализ медицинской карты стационарного больного ФИО1 в совокупности с пояснениями представителей СККПБ № <адрес> свидетельствуют о том, что необходимость лечения во многом была обусловлена симптомально-синдромальным состоянием ФИО1, а не диагнозом, т.е. больной получал лечение не диагноза, а симптомов, которые беспокоили больного при предъявлении жалоб.
При таких обстоятельствах, учитывая то, что ФИО1, тем не менее, страдал психическим заболеванием «Смешанное расстройство личности, состояние декомпенсации», и, принимая во внимание показания экспертов ФИО9, ФИО8, о том, что больной, страдающий шизофренией параноидной в состоянии ремиссии может не нуждаться в лечении, а больной в состоянии декомпенсации смешанного расстройства личности будет требовать к себе лечения, приходит к выводу о необоснованности доводов истца об отсутствии необходимости в проводимом ему медицинском лечении. Также согласно заключению экспертов № от 19,21,22 января 2009 года в процессе проведенного принудительного лечения с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ наступило состояние компенсации смешанного расстройства личности, что выражалось в редукции аффективных расстройств, существенном сглаживания патохарактерологических особенностей.
Кроме того, решением Новоселицкого районного суда СК от ДД.ММ.ГГГГ, вступившим в законную силу, с Министерства Финансов РФ за счет казны Российской Федерации в пользу ФИО1 взыскана компенсация морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу и незаконного применения принудительных мер медицинского характера. При вынесении решения суд учел и доводы истца о причинении ему физических и нравственных страданий, в том числе его нахождением в условиях психиатрического стационара специализированного типа. (л.д.228-233).
Суд считает, что при таких обстоятельствах, исковые требования ФИО1 о компенсации морального вреда, причиненного в результате его помещения в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном медицинском лечении, не подлежат удовлетворению.
В соответствии с ч. 1 ст. 1064 Г РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. При этом в силу ч. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.
При разрешении гражданского иска о компенсации морального вреда суд в соответствии со ст. ст. 151, 1099, 1100, 1101 ГК при определении размера компенсации морального вреда учитывает характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, степень вины подсудимого, его материальное положение и другие конкретные обстоятельства дела, влияющие на решение суда по предъявленному иску. Кроме того, во всех случаях при определении размера компенсации вреда суд также учитывает требования справедливости и соразмерности.
При определении размера компенсации суд с учетом требований разумности и справедливости принимает во внимание продолжительность периода времени, в течение которого ФИО1 подвергался воздействию психотравмирующей ситуации, его несовершеннолетний возраст при помещении в психиатрический стационар, неопределенность по поводу продолжительности принудительного лечения, а также то, что в результате проведенного принудительного лечения состояние его психического здоровья улучшилось, в период нахождения в психиатрическом стационаре ФИО1 получал медицинскую помощь в связи с имеющимися у него иными заболеваниями, так же иные вышеназванные обстоятельства в их совокупности, считает возможным взыскать с ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» компенсацию морального вреда, причиненного в результате неверно поставленного диагноза в размере 200000 рублей.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ, суд
РЕШИЛ:
Исковые требования ФИО1 удовлетворить частично.
Взыскать с Федерального государственного учреждения «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» в пользу ФИО1 200000 рублей в счет компенсации морального вреда, причиненного неверно поставленным диагнозом.
В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО1 к <адрес>вой клинической психиатрической больнице №, ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. ФИО3» о компенсации морального вреда, причиненного неверно поставленным диагнозом, помещением в психиатрический стационар, при отсутствии необходимости в подобном лечении - отказать.
Решение может быть обжаловано в <адрес>вой суд через Промышленный районный суд <адрес> в течение 10 дней со дня изготовления решения в окончательной форме.
Судья О.М. Такушинова
Копия верна:
Судья О.М. Такушинова