Уголовное дело №1-274/10
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
г. Подольск Московской области ДД.ММ.ГГГГ.
Судья Подольского городского суда Московской области Смагин Д.В., с участием: государственного обвинителя (гражданского истца) - заместителя прокурора г. Троицка Московской области Горохова А.А.; потерпевшей - А; представителей потерпевшей - адвокатов: Убирайловой Е.Н., представившей: удостоверение № и ордер № от ДД.ММ.ГГГГ, и Мишонова А.С., представившего: удостоверение № и ордер № от ДД.ММ.ГГГГ; подсудимого (гражданского ответчика) - Миловановича М.; защитника - адвоката Чабанова А.А., представившего: удостоверение № и ордер № от ДД.ММ.ГГГГ, при секретаре судебного заседания - Володиной С.Н., в открытом судебном разбирательстве, рассмотрев уголовное дело в отношении -
Миловановича Милинко, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженца <данные изъяты>, гражданина <данные изъяты>, имеющего высшее образование, военнообязанного, холостого (брак расторгнут), имеющего одного малолетнего ребенка, зарегистрированного по адресу: <адрес>, не работающего, ранее не судимого, -
по обвинению его в совершении преступлений, предусмотренных: ч. 1 ст. 111 УК РФ,
Установил:
Милованович М. совершил угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, при следующих обстоятельствах.
ДД.ММ.ГГГГ, примерно, в <данные изъяты> часов Милованович М., находясь в <адрес>, расположенном на <адрес>, в ходе конфликта возникшего с гр-кой А, имея умысел, направленный на угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, подошел к находящейся в кровати гр-ке А и стал сжимать ее шею руками, затрудняя последней дыхание, при этом причиняя ей физическую боль, и требуя при этом от гр-ки А изменения принятого последней решения о расторжении брака с ним. В процессе совершения данных угрожающих жизни и здоровью гр-ки А действий Милованович М. высказывал угрозы убийством в ее адрес. Данные действия Миловановича М. гр-ка А, в сложившейся обстановке, воспринимала как реальную угрозу своей жизни и здоровью.
Милованович М. совершил иные насильственные действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий, указанных в статье 115 УК РФ.
Он же (Милованович М.) совершил причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности.
Данные преступления были совершены Миловановичем М. при следующих обстоятельствах.
ДД.ММ.ГГГГ, примерно, в <данные изъяты> час <данные изъяты> минут Милованович М., находясь в комнате, расположенной на втором этаже <адрес>, расположенного по <адрес>, в ходе внезапно возникшей ссоры с гр-кой А, имея умысел направленный на совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ, схватил гр-ку А своими руками за шею, в результате чего гр-ке А была причинена физическую боль. После этого, Милованович М., по-прежнему держа гр-ку А своими руками за шею, чему последняя активно воспрепятствовала, при этом пытаясь освободиться с помощью рук, а также используя свои ноги, стал переносить гр-ку А в ванную комнату. Однако, вследствие проявленной Миловановичем М. небрежности, произошло падение гр-ки А на пол, при этом сверху на гр-ку А произошло падение Миловановича М., что вызвало сдавление тела гр-ки А, в результате чего последней была причинена тупая травма живота: разрыв нижней поверхности правой доли печени, подкапсульная гематома поджелудочной железы, забрюшинная гематома. Тупая травма живота с повреждением печени, как опасное для жизни повреждение, причинила тяжкий вред здоровью гр-ке А
Совершение подсудимым угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью
Подсудимый свою вину в совершении данного преступления не признал, при этом показал, что при вышеприведенных установленных судом обстоятельствах он совместно с потерпевшей находился по вышеуказанному адресу, при этом он не совершал в отношении потерпевшей вышеуказанных установленных судом действий. Потерпевшая, с которой у него ранее возник словесный конфликт, действительно уехала из дома к своей матери, а затем вернулась вместе с работниками милиции, при этом у потерпевшей на верхнем веке левого глаза был «синяк». Впоследствии потерпевшая заявила ему о том, что вышеуказанный «синяк» образовался в результате нанесенного именно им удара, однако он потерпевшей ударов не наносил.
Данная защитная позиция подсудимого также подтверждается показаниями свидетелей защиты Е и П.
Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель защиты Е показал, что он знаком с подсудимым на протяжении двух лет, при этом характеризует последнего исключительно с положительной стороны. У подсудимого с потерпевшей и матерью последней возникали ссоры, при этом в Январе месяце вызывались работники милиции. Подсудимый ему также сообщил о том, что, со слов няни его ребенка, подсудимому стало известно, что потерпевшая подкрашивала себе «синяк» к приезду работников милиции. Подсудимый не имел намерений причинять матери потерпевшей телесных повреждений, хотя подсудимому предлагал это сделать свидетель Х, который являлся близким подсудимому лицом.
Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель защиты П также положительно охарактеризовал подсудимого.
Несмотря на вышеприведенную защитную позицию подсудимого, а также данные в ее обоснование показания свидетелей Е и П, вина подсудимого в содеянном полностью подтверждается данными в ходе судебного следствия показаниями потерпевшей и свидетеля обвинения Г.
Допрошенная в ходе судебного следствия потерпевшая подтвердила совершение подсудимым данного преступления при вышеприведенных установленных судом обстоятельствах. Потерпевшая также показала суду, что в процессе ее удушения подсудимым, последний также угрожал ей убийством. После того как подсудимый отпустил руки от ее горла, то он ударил ее несколько раз по лицу. Потерпевшая очень сильно испугалась и стала ждать, когда подсудимый, который находился в состоянии алкогольного опьянения, уснет. После того как подсудимый уснул, она уехала в <адрес> к своей матери, которой рассказала о произошедшем. Затем, она обратилась к работникам милиции, которые приехали с ней в ее вышеуказанное жилище и пообщались с подсудимым, при этом подсудимый отрицал совершение им данного преступления.
Вышеприведенные показания потерпевшей также соответствуют ее ранее данным показаниям, содержащимся в томе №1 на листах дела 83-89, которые на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ были оглашены в ходе судебного следствия.
Будучи дополнительно допрошенной в ходе судебного следствия потерпевшая заявила суду о том, что Е ей не знаком. Также, потерпевшая уточнила, что милиция ею вызывалась лишь единожды, а именно ДД.ММ.ГГГГ.
Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель Г, которая является матерью потерпевшей, показала, что она не являлась очевидцем произошедших событий, поскольку находилась по месту своего жительства. Однако, когда спустя незначительный период времени после произошедшего к ней домой приехала потерпевшая, которая была испугана, то последняя ей сообщила, что подсудимый совершил в отношении нее данное преступление при обстоятельствах, аналогичных обстоятельствам, изложенным в вышеприведенных показаниях потерпевшей.
Будучи дополнительно допрошенной свидетель Г дала показания, аналогичные ее вышеприведенным показаниям.
Вина подсудимого также объективно подтверждается:
- Рапортом об обнаружении признаков данного преступления, из которого следует, что имело место событие совершенного подсудимым, при вышеприведенных установленных судом обстоятельствах, данного преступления (т. 1 л.д. 93);
- Протоколом осмотра места происшествия, из которого следует, что местом происшествия является комната, расположенная на втором этаже <адрес>, расположенного по <адрес>, обстановка которой была зафиксирована (т. 1 л.д. 133-134).
Суд не сомневается в объективности и полностью доверяет вышеприведенным показаниям потерпевшей и свидетеля Г, поскольку показания указанных лиц, по существенным обстоятельствам совершенного подсудимым именно данного преступления, являются последовательными и непротиворечивыми, подтверждают и дополняют друг друга, а также подтверждаются исследованными при производстве судебного разбирательства данного уголовного дела вышеприведенными, также полученными с соблюдением всех процессуальных норм, объективными доказательствами.
Судом приняты во внимание показания свидетеля защиты П, однако данные показания никоим образом не опровергают вывод суда о виновности подсудимого в содеянном.
Суд критически относится к показаниям подсудимого и свидетеля защиты Е, за исключением того обстоятельства, что в ДД.ММ.ГГГГ года в дом к подсудимому и потерпевшей вызывались работники милиции, поскольку показания подсудимого и свидетеля защиты в данной части согласуются с показаниями потерпевшей и свидетеля Г. В остальной части суд критически относится к показаниям подсудимого и данного свидетеля, являющегося близким подсудимому лицом, поскольку данные показания не нашли своего подтверждения.
Довод стороны защиты о возможном наличии у потерпевшей и свидетеля Г оснований к оговору подсудимого является разумным, однако он не нашел своего подтверждения. Также, как было установлено судом, после совершения подсудимым данного деяния потерпевшая незамедлительно обратилась в органы внутренних дел, при этом в ходе предварительного, а затем и судебного следствия потерпевшая давала последовательные и непротиворечивые показания относительно обстоятельств именно данного совершенного подсудимым деяния. Суд находит состоятельным довод стороны обвинения о причине позднего повторного информирования потерпевшей правоохранительных органов, а именно вследствие ненадлежащей реакции представителей территориального органа внутренних дел на ее своевременное первичное обращение, а также наличием зависимости потерпевшей от подсудимого, обусловленной необходимостью оформления гражданства именно РФ для их совместной дочери.
Таким образом, приведенными выше и исследованными при производстве судебного разбирательства настоящего уголовного дела доказательствами, судом полностью установлена вина подсудимого в совершении им угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Действия подсудимого направленные на удушение потерпевшей, а также высказывание им угроз убийством в ее адрес, по мнению суда, однозначно свидетельствует о том, что подсудимый осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления. Суд также полностью соглашается с потерпевшей о том, что высказывание подсудимым угроз убийством в ее адрес, которое имело место при совершении подсудимым, который находился в состоянии опьянения, вышеуказанных насильственных, угрожающих здоровью и жизни потерпевшей действий, она, в сложившейся ситуации, обоснованно воспринимала, как реальную угрозу для своей жизни и здоровья, поскольку у нее действительно имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.
На основании вышеизложенного, суд полагает необходимым квалифицировать вышеуказанные преступные действия подсудимого по ст. 10 УК РФ, в редакции Федерального закона от 06.05.2010 N81-ФЗ.
Совершение подсудимым иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ, а также совершение подсудимым причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности.
Подсудимый свою вину в совершении данных преступлений признал лишь частично, при этом показал следующее. При вышеприведенных установленных судом обстоятельствах между подсудимым и потерпевшей возник конфликт. Затем, подсудимый взял потерпевшую руками за шею и лицо, и понес в ванную. В этот момент потерпевшая стала его царапать, а также с помощью ног стала препятствовать его действиям. Однако, несмотря на это, он продолжил перемещать потерпевшую. Когда нога потерпевшей зацепилась за его ногу, при этом они уже находились в ванной комнате, то они упали на пол, при этом он упал на потерпевшую сверху. Затем, он покинул ванную комнату, при этом потерпевшая была в сознании и в помощи не нуждалась. Подсудимый заявил суду о том, что он не желал причинять потерпевшей тяжкий вред здоровью.
Из ранее данных подсудимым показаний, которые на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ были оглашены в ходе судебного следствия, следует, что когда подсудимый нес потерпевшую в ванную комнату, то он схватил ее рукой лишь за шею, при этом потерпевшая стала царапать подсудимого еще до совершения им данных действий (т. 1 л.д. 27-29).
Объясняя суду наличие вышеуказанных существенных противоречий в своих показаниях, подсудимый настаивал на том, что следователю он давал аналогичные показания.
Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель защиты Е показал, что он знаком с подсудимым на протяжении двух лет, при этом характеризует последнего исключительно с положительной стороны.
Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель защиты П также показал, что подсудимый ему сообщил о том, что телесные повреждения у потерпевшей образовались при падении потерпевшей и подсудимого на пол. Он также общался с потерпевшей, которая ему сообщила о том, что она не помнит, как именно все произошло.
Защитником суду было представлено заключение специалиста Л, из выводов которого усматривается следующее. При обращении А в МУЗ «Подольская городская клиническая
больница» ДД.ММ.ГГГГ у нее имелась закрытая тупая травма живота и забрюшинного пространства с разрывом нижней поверхности правой доли печени, кровоизлиянием в ткань печени, внутрибрюшным кровотечением (гемаперитонеум около 800 мл.), забрюшинной гематомой, кровоизлиянием под капсулу поджелудочной железы и кровоизлияние в корень брыжейки тонкой кишки. Каких-либо объективных данных, которые бы указывали на наличие на шее А странгуляционной борозды и «петехиальных высыпаний» в представленных медицинских документах не имеется. В связи с полным отсутствием объективной описательной части, указанию в истории болезни № на то, что «на левой половине шеи до ушной раковины - странгуляционная борозда...петехиальные высыпания» не может быть дана судебно-медицинская оценка.
Закрытая тупая травма живота и забрюшинного пространства у А с разрывом нижней поверхности правой доли печени, кровоизлиянием в ткань печени, внутрибрюшным кровотечением (гемоперитонеум около 800 мл.), забрюшинной гематомой, кровоизлиянием под капсулу поджелудочной железы и кровоизлияние в
корень брыжейки тонкой кишки образовалась от воздействия тупого твердого предмета. На это указывает закрытый характер повреждений внутренних органов живота. Тупой твердый предмет, которым была причинена закрытая тупая травма живота и забрюшинного пространства А, имел относительно широкую травмирующую поверхность, что подтверждается отсутствием наружных повреждений, имеющих четкие контуры (как след тупого предмета с ограниченной травмирующей поверхностью). В представленных медицинских документах также полностью отсутствуют какие-либо объективные данные, указывающие на воздействие ограниченной травмирующей поверхности, причинившей повреждения печени, забрюшинного пространства, ткани поджелудочной железы, корня брыжейки тонкой кишки. Применительно к обстоятельствам происшествия, таким предметом, обладающим относительно широкой травмирующей поверхностью могли быть поверхность пола, части тела человека.
Местами приложения травмирующего воздействия были передне-задние поверхности туловища А Об этом свидетельствует локализация внутренних повреждений живота в проекции средней части брюшной полости, наличие кровоизлияния в корне брыжейки тонкой кишки, ткани поджелудочной железы в сочетании с кровоизлиянием в забрюшинном пространстве.
Относительно большой объем повреждений у А в виде разрыва ткани печени, кровоизлияний в различные анатомические структуры органов ее живота указывает на то, что повреждения А были причинены ударным травмирующем воздействием. При этом локализация повреждений поджелудочной железы и корня брыжейки в проекции позвоночника А (указывающая на травмирующее воздействие спереди) в сочетании с кровоизлиянием в забрюшинном пространстве (указывающем на травмирующее воздействие сзади) свидетельствуют о том, что ударное травмирующее воздействие сопровождалось и механизмом сдавления. Применительно к обстоятельствам происшествия такой вид травмирующего воздействия мог сопровождать совместное падение тел А и Миловановича М. на пол при том, что А располагалась между поверхностью пола и телом Миловановича М..
Закрытая тупая травма живота и забрюшинного пространства у А могла образоваться от однократного травмирующего воздействия. Это подтверждается локализацией повреждений ее живота в относительно ограниченной области в сочетании с едиными характеристиками установленных элементов механизма образования у нее всех повреждений.
Таким образом, установленный механизм образования повреждений живота у А мог сопровождать совместное падение тел А и Миловановича М. на пол при том, что А располагалась между поверхностью пола и телом Миловановича М. и полностью исключает возможность ее травмирования при воздействии тупого твердого предмета с ограниченной травмирующей поверхностью (например, от воздействия кулаком, ногой).
Проведенные в отношении А исследования («Мнение специалиста») не содержат научного обоснования выводов в части касающейся установления механизма образования у А телесных повреждений - специалистом не установлен механизм образования закрытой тупой травмы живота. Специалист подменил решение данного вопроса высказыванием своего мнения по поводу обстоятельств причинения повреждений А
В этом же исследовании при полным отсутствием объективной описательной части, указанию в истории болезни № х/23930 на то, что «на левой половине шеи до ушной раковины - странгуляционная борозда...петехиальные высыпания» дается судебно-медицинская оценка, указывается на необходимость оценки вреда здоровью неизученного и никак не зафиксированного «повреждения» (в медицинских документах отсутствуют какие-либо описания морфологических особенностей «странгуляционной борозды», которые необходимы для судебно-медицинской оценки подобных повреждений).
В этом же исследовании утверждается о том, что у А имелась «механическая асфиксия в результате сдавления органов шеи», утверждается, что «сдавление органов шеи сопровождалось асфиктическим состоянием, проявившимся у А комплексом общемозговых симптомов (потеря сознания и многократная рвота сразу же после травмы; тошнота, позывы на рвоту, слабость, головокружение при перемене положения головы в отдаленном периоде), обусловленных пережатием кровеносных сосудов (сонных артерий и яремных вен), то есть, имело место нарушение мозгового кровообращения (преходящая ишемия мозга). При этом исследовательская часть не содержит никаких объективных данных о сдавлении органов шеи, об асфиктическом состоянии у А, о комплексе общемозговых симптомов, о потери сознания, о многократной рвоте, о тошноте, о позывах на рвоту, о слабости, о головокружении при перемене положения головы в отдаленном периоде, о пережатии кровеносных сосудов (сонных артерий и яремных вен), о нарушении мозгового кровообращения, о преходящей ишемии мозга. Вышеизложенное не позволяет считать выводы специалиста приведенные в документе «Мнение специалиста» научно обоснованными определяет их как гипотетическими и надуманными (т. 2 л.д. 139-144).
Л, будучи допрошенным в ходе судебного следствия, подтвердил вышеприведенные выводы, изложенные им в его вышеуказанном Заключении. Л заявил о том, что объектом судебно-медицинского исследования являются, в данном случае, либо живое лицо, либо вещественные доказательства, при этом показания участников процесса не относятся к судебно-медицинскому исследованию. В медицинских документах отсутствуют убедительные данные о наличии на шее потерпевшей странгуляционной борозды, а также о якобы имевшей место асфиксии. Также, Л заявил и о том, что у потерпевшей отсутствовали повреждения, которые бы указывали на ограниченную травмирующую поверхность предмета.
Допрошенная в ходе судебного следствия потерпевшая показала, что при вышеприведенных установленных судом обстоятельствах, однако находись именно в комнате, подсудимый схватил ее за шею и стал ее сжимать, отчего она испытала физическую боль, при этом она хрипела и пыталась убрать руки подсудимого со своей шеи. После этого подсудимый толкнул ее на пол, отчего она упала. Затем, подсудимый прыгнул коленями ей на живот, отчего она почувствовала резкую боль. После этого подсудимый вновь схватил ее руками за шею и сдавил ее. Затем, она потеряла сознание. Потерпевшая также подтвердила наличие в ванной комнате, в которой она очнулась, своих биологических выделений.
Однако, из показаний потерпевшейданных при производстве предварительного расследования настоящего уголовного дела, которые на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ были оглашены в ходе судебного следствия, следует, что при вышеприведенных установленных судом обстоятельствах подсудимый схватил потерпевшую за шею и стал душить ее. После этого подсудимый толкнул ее на пол, отчего она упала, при этом подсудимый не убирал своих рук с ее шеи. Потерпевшая лишь помнит, что после падения подсудимый сидел на ней или, возможно, стоял коленями на ее животе, при этом продолжал душить ее. В этот момент потерпевшая почувствовала, что ей не хватает кислорода, а также резкую боль в области живота сверху справа и в области головы. Затем, она потеряла сознание (т. 1 л.д. 52-56, 83-89).
Объясняя наличие вышеуказанного существенного противоречия в своих показаниях, потерпевшая настаивала на своих показаниях данных в суде, при этом указала на то обстоятельство, что при даче показаний, содержащихся в томе №1 на листах дела 52-56, она плохо себя чувствовала.
Будучи дополнительно допрошенной в ходе судебного следствия, потерпевшая заявила суду о том, что свидетель П ей не знаком и показания последнего надуманны.
Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель Г показала, что, примерно, в <данные изъяты> час ДД.ММ.ГГГГ, когда она позвонила потерпевшей, то услышала нецензурную брань и крики подсудимого. Затем, она позвонила потерпевшей в 22 часа, однако ей никто не ответил. Примерно, в <данные изъяты> часа <данные изъяты> минут ДД.ММ.ГГГГ ей позвонила потерпевшая и сообщила, что ее избил подсудимый. Затем, она перезвонила потерпевшей, при этом ей ответила свидетель Н, которая сообщила, что потерпевшая плохо себя чувствует. Она увидела потерпевшую лишь на следующий день, при этом на шее у последней была полоса, а также были синие пятна. Впоследствии она пообщалась с потерпевшей, при этом последняя ей подтвердила, что ее избил подсудимый. Свидетель Г также показала, что в ходе допроса потерпевшей ДД.ММ.ГГГГ последняя заявляла о своем плохом самочувствии.
Будучи дополнительно допрошенной свидетель Г дала показания, аналогичные ее вышеприведенным показаниям, за исключением того обстоятельства, что потерпевшая ей якобы заявила о том, что подсудимый ее не избил, а убил.
Объясняя суду наличие вышеуказанного существенного противоречия в своих показаниях, свидетель Г подтвердила свои вышеприведенные показания, данные ею при производстве ее дополнительного допроса, при этом свидетель пояснила, что при производстве ее первичного допроса судом она сильно нервничала.
Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель Х, который работал по хозяйству в доме потерпевшей и там же проживал, подтвердил суду то обстоятельство, что подсудимый часто жаловался ему на потерпевшую и на мать последнюю, которые якобы выживают подсудимого из дома и которых он грозился убить, однако непосредственно конфликтов между потерпевшей и подсудимым он не видел. ДД.ММ.ГГГГ около <данные изъяты> часа подсудимый ушел из помещения, расположенного в вышеуказанном жилище потерпевшей, в котором он (Х) проживал, при этом подсудимый был зол на потерпевшую и находился в состоянии опьянения. Около <данные изъяты> часов того же дня подсудимый позвонил ему и сообщил о том, чтобы последний уезжал из дома потерпевшей, при этом подсудимый также сообщил ему, что он поругался с потерпевшей и выкинул последнюю в ванную. Он не выполнил данного указания подсудимого. ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> часа <данные изъяты> минут к нему пришли работники милиции и стали расспрашивать о подсудимом, при этом последние попросили его связаться с подсудимым по телефону, что им и было сделано. Подсудимый не стал отвечать на его вызов. Также, он видел, что потерпевшую увозила из дома карета скорой медицинской помощи. Около <данные изъяты> часов <данные изъяты> минут ему перезвонил подсудимый и поинтересовался о цели его (Х) вышеуказанного звонка. Он сообщил подсудимому, что звонил по инициативе работников милиции. Подсудимый ему сообщил о том, что потерпевшая била его ногой в пах, поэтому он и выкинул ее в ванную комнату.
Однако, из показаний свидетеля Х, данных им при производстве предварительного расследования настоящего уголовного дела, которые на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ были оглашены в ходе судебного следствия, следует, что подсудимый в ходе состоявшегося ДД.ММ.ГГГГ около <данные изъяты> часов со свидетелем Х телефонного разговора сообщил последнему, что избил потерпевшую и выкинул ее в ванную комнату (т. 1 л.д. 68-70).
Объясняя суду наличие вышеуказанного существенного противоречия в своих показаниях, свидетель Х подтвердил свои вышеприведенные оглашенные показания, обосновав наличие противоречия запамятованием данного обстоятельства вследствие давности произошедших событий.
Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель Н подтвердила суду то обстоятельство, что, примерно, в <данные изъяты> часа ДД.ММ.ГГГГ или в <данные изъяты> час ДД.ММ.ГГГГ она услышала стоны, которые доносились из комнаты потерпевшей. Она постучалась в дверь данной комнаты, но ей никто не открыл. Через час или полтора она снова услышала стоны. Она снова постучалась, но дверь ей снова никто не открыл. В <данные изъяты> или в <данные изъяты> часов ДД.ММ.ГГГГ она вновь услышала стоны, доносившиеся из комнаты потерпевшей. Она выбила дверь в комнату потерпевшей, а затем открыла дверь в ванную комнату, на полу которой лежала потерпевшая. На шее потерпевшей была красная полоса, при этом потерпевшая была в красных пятнах. Потом она принесла потерпевшей телефон и последняя вызвала карету «скорой медицинской помощи». Потерпевшая также позвонила своей маме и сообщила о том, что ее избил подсудимый.
Будучи дополнительно допрошенной, свидетель Н подтвердила наличие у нее возможности услышать звуки, доносившиеся из ванной комнаты потерпевшей, находясь в комнате дочери последней. Свидетель Н также подтвердила наличие в ванной комнате потерпевшей биологических выделений последней.
Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель С показала, что при поступлении потерпевшей во второе хирургическое отделение ПГКБ у потерпевшей, сознание которой было заторможено, также была выявлена и странгуляционная борозда, расположенная на средней поверхности шеи, от уха и до уха, шириной 0.3 см., и петихиальные высыпания на коже, расположенные выше странгуляционной борозды, и в коньюктиву глаз. Живот потерпевшей был вздут, при этом на кожном покрове живота повреждений не было. У потерпевшей были выявлены повреждения внутренних органов брюшной полости, поэтому потерпевшая была подвергнута хирургическому вмешательству. От потерпевшей ей стало известно, что она была подвергнута избиению своим супругом, который ее душил, при этом она находилась в ванной комнате. Удушение сопровождалось потерей сознания. Находясь в больнице, потерпевшая была допрошена работниками милиции, при этом состояние последней позволяло ей давать показания.
Допрошенная в ходе судебного следствия эксперт М подтвердила суду обоснованность выводов Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, которые будут приведены ниже. Экспертом также было указано на допущение именно технической опечатки в выводах данного Заключения, в части указания инициалов потерпевшей А, а именно А.В., и в части указания механизма причинения А тупой травмы живота, а именно при ударе кулаком по передней поверхности живота потерпевшей, при этом экспертом было указано на то обстоятельство, что объективных признаков образования тупой травмы живота при ударе подсудимым своими коленями по передней поверхности живота потерпевшей, как было указано потерпевшей, экспертная комиссия не усмотрела. Наиболее вероятным механизмом ее образования является сдавление. Экспертом также было сообщено суду и о том, что наличие у потерпевшей «странгуляционной борозды», шириной до 0.3 см., о которой было указано в Заключении комиссии экспертов, является лишь предположением комиссии. Эксперт М суду достоверно не подтвердила причинение потерпевшей телесных повреждений в области шеи, при этом сообщила о том, что при захвате шеи пальцами рук должны были остаться кровоподтеки, однако последних у потерпевшей выявлено не было.Также, экспертом было сообщено, что локализация в одной анатомической об ласти разрыва печени и подкапсульной гематомы поджелудочной железы может также происходить и в результате воздействия предмета с преобладающей по верхностью, при этом все зависит от особенностей каждого конкретного человека. Экспертом также было подтверждено, что в состав экспертной комиссии вошли эксперты, которые в должной мере обладали необходимым объемом специальных познаний для производства данной судебной экспертизы и дачи заключения, при этом для привлечения к производству данной судебной экспертизы экспертов иных специальностей оснований не было. Также, экспертом было подтверждена достаточность представленных судом экспертам материалов для дачи ими заключения.
Представителем потерпевшей, Убирайловой Е.Н., суду было представлено заключение специалиста Ш, из выводов которого усматривается следующее. При поступлении в Подольскую городскую клиническую больницу ДД.ММ.ГГГГ у А выявлены следующие телесные повреждения: телесные повреждения, составляющие единый комплекс закрытой тупой травмы живота (далее - закрытая тупая травма живота): разрыв нижней поверхности правой доли печени и кровоизлияние в ткань печени (внутрипеченочная гематома, диаметром около 5 см.), сопровождавшиеся внутрибрюшным кровотечением (около 800 мл.), обширная забрюшинная гематома, обширное кровоизлияние под капсулу поджелудочной железы и кровоизлияние в корень брыжейки тонкой кишки; странгуляционная борозда на боковой поверхности шеи слева, точечные кровоизлияния в кожу лица.
Закрытая тупая травма живота возникла не менее чем от
однократного ударного воздействия тупым твердым предметом с ограниченной, относительно площади передней брюшной стенки А, поверхностью. Таким предметом могла быть сжатая в кулак рука или обутая нога. Характер и локализация повреждений живота (одна анатомическая область, один уровень) свидетельствуют о том, что ударное воздействие было осуществлено в область передней брюшной стенки, в преимущественном направлении спереди назад относительно поверхности тела. Закрытая тупая травма живота у А не могла образоваться в результате придавливания живота ее «всем телом Миловановича М. при одновременном падении на покрытый кафельной плиткой пол ванной комнаты» или «от возможных ударов А об унитаз или ванну», как указано в представленном протоколе допроса обвиняемого Миловановича М.. Также, эти повреждения не могли образоваться «при совместном падении на плоскую поверхность потерпевшего (на спину) и нападавшего из вертикального и близкого к нему положения, с придавливанием в заключительной фазе нападавшим потерпевшего коленом, рукой, бедром или другой частью тела», как указано в Заключении эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, или «при совместном падении из вертикального или близкого к нему положения и ударе спиной А о плоскую поверхность, с ударом и придавливанием, в заключительной фазе падения, нападавшим потерпевшего коленом, рукой, бедром или другой частью тела», как указано в Заключении эксперта (дополнительной экспертизе освидетельствуемого) № от ДД.ММ.ГГГГ.
Закрытая тупая травма живота у А расценивается как телесное повреждение, причинившее тяжкий вред здоровью, по признаку опасности для жизни.
Повреждение (странгуляционная борозда) на коже левой половины шеи и точечные кровоизлияния в кожу лица, при отсутствии повреждений на лице и волосистой части головы, свидетельствуют о перенесенной А механической асфиксии в результате сдавления органов шеи. Сдавление органов шеи сопровождалось асфиктическим состоянием, проявившимся у А комплексом общемозговых симптомов (потеря сознания и многократная рвота сразу же после травмы; тошнота, позывы на рвоту, слабость, головокружение при перемене положения головы в отдаленном периоде), обусловленных пережатием кровеносных сосудов (сонных артерий и яремных вен), то есть, имело место нарушение мозгового кровообращения (преходящая ишемия мозга).
Странгуляционная борозда на коже левой половины шеи не могла образоваться в результате сдавления шеи пальцами рук или при ином воздействии на шею А невооруженной рукой (руками), как указано в Заключении эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ и в Заключении эксперта (дополнительной экспертизе освидетельствуемого) № от ДД.ММ.ГГГГ.
Для определения степени причиненного вреда здоровью А в результате механической асфиксии, имевшей место ДД.ММ.ГГГГ, необходимо дополнительное обследование потерпевшей в условиях специализированного (неврологического) медицинского учреждения (т. 2 л.д. 124-133).
Ш, будучи допрошенным в ходе судебного следствия, подтвердил вышеприведенные выводы, изложенные им в его вышеприведенном Заключении, при этом он показал, что при даче им заключения он руководствовался лишь выписным эпикризом потерпевшей, без исследования ее медицинской карты. Ш также показал, что при указанном потерпевшей механизме образования причиненной ей тупой травмы живота в обязательном порядке были бы заинтересованы ребра и повреждения хирурги увидели бы и ниже, на таком ограниченном участке повреждения бы не образовались.
Стороной обвинения суду было представлено Заключение судебно-медицинского эксперта №, из выводов которого усматривается следующее. У А установлены следующие телесные повреждения: тупая травма живота: разрыв нижней поверхности правой доли печени, подкапсульная гематома поджелудочной железы, забрюшинная гематома; странгуляционная борозда на шее впереди слева.
Тупая травма живота образовалась от воздействия тупого твердого предмета (предметов), возможно в ночь с <данные изъяты> на ДД.ММ.ГГГГ, не исключается, в том числе, при обстоятельствах, указанных как в протоколе допроса потерпевшей, так и в протоколе допроса обвиняемого, то есть при совместном падении на плоскую поверхность потерпевшего (на спину) и нападавшего из вертикального и близкого к нему положения с придавливанием в заключительной фазе нападавшим потерпевшего коленом, рукой, бедром или другой частью тела.
Тупая травма живота, сопровождавшаяся разрывом печени, по признаку опасности для жизни, квалифицируется как тяжкий вред здоровью (пункт 6.1.16 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Министра здравоохранения и социального развития РФ от 24.04.2008 года № 194н).
Странгуляционная борозда на шее впереди слева образовалась от воздействия (воздействий) тупого твердого предмета (предметов), возможно, руками.
По судебно-медицинским данным, установить сопровождалось ли причинение срангуляционной борозды опасным для жизни состоянием (асфиксией, дыхательной недостаточностью) не представляется возможным.
Сама по себе странгуляционная борозда относится к повреждениям, не повлекшим кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности (пункт 9 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Министра здравоохранения и социального развития РФ от 24.04.2008 года № 194н) (т. 1 л.д. 73-75).
Стороной обвинения суду также было представлено и Заключение судебно-медицинского эксперта № (дополнительного), из выводов которого усматривается следующее. У А установлены следующие телесные повреждения: тупая травма живота: разрыв нижней поверхности правой доли печени, подкапсульная гематома поджелудочной железы, забрюшинная гематома; странгуляционная борозда на шее спереди слева.
В механизме образования тупой травмы живота у А имеет место как воздействие в область реберной дуги и живота, в область спины, так и сдавление реберной дуги и живота тупыми твердыми предметами в передне-заднем направлении. Также, не исключается, что может иметь место комплекс этих воздействий: удар-сдавление грудной клетки и живот в передне-заднем направлении.
Таким образом, тупая травма живота у А могла образоваться, в том числе, при обстоятельствах, указанных как в протоколе допроса потерпевшей, так и в протоколе допроса обвиняемого, то есть при совместном падении из вертикального или близкого к нему положения и ударе спиной А о плоскую поверхность, с ударом и придавливанием в заключительной фазе падения нападавшим потерпевшего коленом, рукой, бедром или другой частью тела.
Тупая травма живота, сопровождающаяся разрывом печени, по признаку опасности для жизни квалифицируется как тяжкий вред здоровью (пункт 6.1.16 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Министра здравоохранения и социального развития РФ от 24.04.2008 года № 194н) (т. 1 л.д. 113-115).
Допрошенный в ходе судебного следствия судебно-медицинский эксперт Д, который подтвердил обоснованность вышеприведенных выводов произведенных им в отношении потерпевшей судебно-медицинских экспертиз, содержащихся в Заключениях №№ (дополнительное), заявил суду о том, что в момент причинения потерпевшей вышеуказанных телесных повреждений не было опасного для ее жизни состояния при воздействии на ее шею. Имеющиеся объективные признаки асфиксии, которая могла бы быть, не описаны подробно, а иных дополнительных объективных признаков обнаружено не было.
Представителем потерпевшей, Мишоновым А.С., суду было представлено Заключение специалиста, Ю, №, из выводов которого усматривается следующее. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц, с целью установления степени причиненного им вреда здоровью регламентируется федеральным законодательств ом, регламентирующим производство всех видов судебных экспертиз (УПК РФ, Федеральный закон № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ») и подзаконными ведом ственными актами (Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, введенные в действие Постановлением Правительства РФ, Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, введенные в действие приказом Минздравсоцразвития РФ).
Федеральное законодательство предусматривает, что выводы заключения экс перта должны логически вытекать из исследовательской части заключения, содер жать мотивированные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и быть обоснованы в самой формулировке выводов.
Утвержденные Постановлением Правительства РФ от 17 Августа 2007 г. №522 Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, регламентируют требования, предъявляемые к медицинским документам, как источ нику информации при производстве судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, в частности, что медицинские документы должны быть подлинными и со держать все необходимые для производства судебно-медицинской экспертизы сведе ния.
Изучение Заключения № судебно-медицинской экспертной комис сии ГУЗ МО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» дает основание для суждения о том, что по данному делу было произведено три судебно-медицинских экспертизы (Заключение эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, эксперт Троицкого отделения ГУЗ МО Бюро СМЭ Д; Дополнительное заключение эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, эксперт Троицкого отделения ГУЗ МО Бюро СМЭ Д; Заключение № судебно-медицинской экспертной комиссии ГУЗ МО «Бюро судебно-медицинской экспертизы»), а также два заключения специалистов (врача судебно-медицинского эксперта Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения <адрес> Ш; начальника инспекторского отдела 111 Главного государственного центра судебно-медицинских экспертиз и криминалистических экспертиз МО РФ, кандидата ме дицинских наук Л). При этом, единственным источником информации, как для экспертов, так и для специалистов являлись данные из медицинской карты № стационарного боль ного Подольской городской клинической больницы на имя А
Анализ приведенных в Заключении эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ и в Заклю чении № судебно-медицинской экспертной комиссии ГУЗ МО «Бюро СМЭ» сведений из медицинской карты № стационарного больного дает основание для вывода, что указанная выше медицинская карта стационарного больного на А не в полной мере пригодна для решения части поставленных перед экспертом вопросов, а именно: в медицинской карте № стационарного больного не имеется описания
точной локализации, формы, размеров, цвета и других характеристик обнаруженного у А повреждения шеи; указанные данные заменены диагностическим опреде лением «странгуляционная борозда»; в медицинской карте № стационарного больного не имеется описания
точной локализации, формы, направления, размеров, характера краев, глубины и иных характеристик обнаруженного у А при оперативном вмешательстве разрыва нижней (висцеральной) поверхности печени; в медицинской карте № стационарного больного не имеется описания точной локализации (в пределах органа), объема, размеров и иных характеристик обна руженного у А при оперативном вмешательстве подкапсульного кровоизлияния в поджелудочную железу; в медицинской карте № стационарного больного не имеется описания
точной локализации, размеров, формы, объема и иных характеристик обнаруженной у А при оперативном вмешательстве забрюшинной гематомы. Указанные недостатки медицинской карты стационарного больного существен но затрудняют решение поставленного перед экспертами вопроса о механизме повреж дения живота.
Анализ Заключения № комиссии судебно-медицинских экспертов дает основание для вывода о том, что вопреки требованиям закона (УПК РФ, Федеральный закон №73-ФЗ) основные выводы экспертов и специалистов, касающиеся механизма причинения повреждений А голословны, декларативны, не подтверждаются объективными данными из медицинских документов, и данными специальной литературы. Кроме того, состав комиссии экспертов вызывает некоторые сомнения. При на значении комиссионной судебно-медицинской экспертизы следствием не подвергалось сомнению отсутствие у А признаков черепно-мозговой травмы и поврежде ний опорно-двигательного аппарата, поэтому включение в состав комиссии невропато лога и рентгенолога представляется излишним, но в то же время в состав комиссии не был включен (по мнению специалиста, необходимый в данном случае) специалист в области экстренной хирургии.
Необходимо особо отметить, что сведения из медицинской карты стационарного больного А, даже при наличии в карте перечисленных выше недостатков, позволяют, по мнению специалиста, представить механизм причиненной А закрытой травмы живота более или менее достоверно. В частности, для сдавления области живота в передне-заднем направлении более характерна локализация разрыва печени не на нижней (висцеральной), а на передне-верхней (диафрагмальной) поверхности. Разрыв печени и подкапсульная гематома поджелудочной железы локализованы в одной анатомической об ласти, что характерно для ударного воздействия предметом с ограниченной по верхностью и не характерно для воздействия предмета с преобладающей по верхностью.
Поставленные перед комиссией экспертов в прямой редакции вопросы о возможности причинения А телесных повреждений при обстоятельствах, указанных как самой А, так и Миловановичем М. и о соответствии объективным данным показаний А о механизме причинения ей повреждений живота относятся к компетенции ситуационной (ситуалогической) экспертизы. Однако, сведения о механизме причинения А повреждений, как по версии Миловановича М., так и по версии самой А, изложенные в исследовательской части Заключения № комиссионной судебно-медицинской экспертизы недостаточны для решения указанных вопросов. С этой целью представляется необходимым либо производство в процессе подготовки к назначению экспертизы серии грамотно поставленных следственных экспериментов с их подробной документацией, либо производство серии экспертных экспериментов в про цессе производства самой экспертизы. Поэтому вывод Заключения № комиссионной судебно-медицинской экспертизы о возможности причинения повреждений Си зовой О.В. при обстоятельствах, изложенных Миловановичем М. (при падении А на пол, а Миловановича М. на нее), сделанный без выяснения подробностей такого падения в следственном или экспертном эксперименте, нельзя считать научно обоснованным. Кроме того, комиссия уклонилась от ответа на прямо поставленный в постанов лении о назначении экспертизы вопрос о возможности получения А повре ждений при обстоятельствах, указанных ею при допросе в качестве потерпевшей.
Одним из аргументов в пользу версии о причинении повреждений органов живота А, изложенной Миловановичем М., явилось, по мнению комиссии экспертов, отсутствие у А повреждений передней брюшной стенки. Однако, так как отсутствие повреждений передней брюшной стенки нередко встречается при тяжелых травмах живота (например, удар животом водителя о рулевое колесо при лобовом
столкновении автомобилей, удар в живот иным массивным предметом и т.д.). Подобные травмы встречались и в собственной экспертной практике специалиста. Учитывая изложенное, указанный аргумент комиссии экспертов нельзя считать значимым экс пертным критерием. Изложенные выше недостатки, допущенные в заключении № судеб но-медицинской экспертной комиссии ГУЗ МО «Бюро СМЭ» позволяют, по мнению специалиста, ставить вопрос об исключении этого заключения из доказательств по делу и о назначении и производстве повторной комиссионной ситуалогической экспертизы.
Стороной обвинения суду также были представлены следующие объективные доказательства:
- Заявление потерпевшей о совершенном преступлении, из которого следует, что последняя просит привлечь к уголовной ответственности подсудимого, который ДД.ММ.ГГГГ, примерно, в <данные изъяты> часов, находясь в <адрес>, расположенном на <адрес>, причинил ей телесные повреждения (т. 1 л.д. 5);
- Протокол осмотра места происшествия, из которого следует, что местом происшествия являются комната и ванная комната, расположенные на втором этаже <адрес>, расположенного по <адрес>, обстановка которых была зафиксирована (т. 1 л.д. 7-8);
- Протокол осмотра места происшествия, из которого следует, что местом происшествия является комната, расположенная на втором этаже <адрес>, расположенного по <адрес>, обстановка которой была зафиксирована, в том числе зафиксировано повреждение входной двери (т. 1 л.д. 133-134);
- Сообщение МУЗ «ТГБ», из которого следует, что ДД.ММ.ГГГГ в данное лечебное учреждение была госпитализирована потерпевшая с диагнозом: закрытая черепно-мозговая травма; сотрясение головного мозга; тупая травма живота (т. 1 л.д. 14);
- Справка, из которой следует, что в период с ДД.ММ.ГГГГ потерпевшая находилась на лечении в данном лечебном учреждении с диагнозом: закрытая травма живота; разрыв нижней поверхности правой доли печени; подкапсульная гематома поджелудочной железы, брызжейки тонкой кишки (т. 1 л.д. 15).
При производстве судебного разбирательства в отношении потерпевшей была назначена повторная судебно-медицинская экспертиза (комиссионная). Из выводов Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) № усматривается следующее. Из представленных медицинских документов известно, что при поступлении ДД.ММ.ГГГГ в МУЗ «Подольская городская больница» у А были установлены следующие повреждения: тупая травма живота: разрыв правой доли печени по нижней поверхности, в брюшной полости, около 800 мл крови (гемоперитонеум); подкапсульная гематома поджелудочной железы; забрюшинная гематома. Кроме того, при поступлении в больницу у А были зафиксированы: «странгуляционная борозда» шириной до 0.3 см. на коже левой половины шеи до уровня ушной раковины; «петехиальные высыпания на лице».
Анализ записей в представленных медицинских документах показал, что на коже передней поверхности груди и живота А каких-либо повреждений не обнаружено.
Указанная в медицинской карте «странгуляционная борозда», без описания ее морфологических признаков, не позволяет установить вид повреждения, видовые и групповые признаки травмирующего предмета, а, также механизм образования и кратность воздействия. По имеющимся сведениям (локализация «странгуляционной борозды» - «на левой поверхности шеи до ушной раковины» и ширине её - до 0.3 см) можно лишь высказать предположение о наличии ссадины в указанной области.
Наличие «странгуляционной борозды» не является признаком асфиксии (удушья, обусловленного кислородным голоданием и избытком углекислоты в крови и тканях), которая сопровождается рядом неврологических расстройств, а в тяжелых случаях приводит к наступлению смерти. Тем более, что при поступлении А в стационар и при освидетельствовании ее в ходе производства настоящей экспертизы никаких последствий перенесенной гипоксии, асфиксии (кислородного голодания),выражающихся в наличии неврологической симптоматики, не зафиксировано.
С учетом вышеизложенного, экспертная комиссия считает наиболее вероятным механизмом образования этого повреждения («странгуляционной борозды») не давление на шею, а кратковременное касательное действие тупого твердого предмета, конструктивные особенности которого в повреждении не отобразились. Повреждение на шее, согласно объективным клиническим данным, не сопровождалось каким-либо расстройством здоровья или незначительной стойкой утратой общей трудоспособности и согласно п. 9. Медицинских критериев определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденного приказом Минздравсоцразвития РФ №194н от 24.04.2008 года относится к повреждениям, не причинившим вред здоровью человека.
Тупая травма живота у А, подтвержденная объективными клиническими данными, причинена тупым твердым предметом и сдавления тела в передне-заднем направлении в положении потерпевшей лежа на спине, на твердой преобладающей поверхности с приложением силы на область правой половины живота (правое подреберье), в проекции расположения печени, что не исключено при обстоятельствах, изложенных Миловановичем М., а именно при падении А на пол, а Миловановича М. - на неё.
«Петехиальные высыпания», установленные на лице А не могут являться признаком асфиксии, т.к. возникают всегда при повышении давления в системе верхней полой вены, например, при кашле, натуживании и сдавлении груди и живота. По мнению экспертной комиссии, образованию внутрикожных кровоизлияний на лице способствовала компрессия (сдавление) грудной клетки и живота между тупыми твердыми предметами, что не противоречит механизму образования тупой травмы живота с разрывом печени.
При повреждении (разрывах) внутренних паренхиматозных органов, в частности печени, свойства действовавшего предмета с ограниченной травмирующей поверхностью, чаще всего, отображаются в виде кровоподтеков. При сдавлении тела между двумя предметами с преобладающей травмирующей поверхностью они на кожных покровах, как правило, не отображаются.
Таким образом, объективных признаков образования тупой травмы живота при условиях, изложенных А, а именно при ударе кулаком по передней поверхности живота, с учетом установленного механизма травмы, экспертная комиссия не усматривает.
Тупая травма живота с повреждением печени, согласно п. 6.1.16. Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (Приказ МЗ и СР РФ № 194н от 24.04.2008 г.), как опасное для жизни повреждение относится к тяжкому вреду, причиненному здоровью человека.
Клиническая картина состояния потерпевшей А, выявленная на момент поступления в стационар и в ходе операции (ДД.ММ.ГГГГ), и тяжесть причиненной травмы, как таковой, свидетельствуют о давности причинения повреждений возможно в ночь с ДД.ММ.ГГГГ на ДД.ММ.ГГГГ, что не противоречит происходящим событиям, указанным в обстоятельствах дела.
Таким образом, экспертная комиссия приходит к выводу о том, что повреждения А причинены не менее чем от двукратного травматического воздействия, одно из которых (в область шеи) явилось незначительным по силе и более значимое - в область живота (т. 3 л.д. 20-38).
Суд не сомневается в объективности и полностью доверяет вышеприведенномуЗаключению повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, по следующим основаниям. Назначение и производство данной экспертизы осуществлено с соблюдением всех процессуальных требований, при этом перечень вопросов и вид экспертного учреждения сторонами не оспаривался. Постановка на разрешение данной повторной судебной экспертизы также и дополнительных вопросов экспертам, которые ранее не участвовали в производстве судебных экспертиз по данному делу, согласуется с положениями ст. 207 УПК РФ. Заключение данной экспертизы также соответствует всем предъявляемым процессуальным требованиям. Суд также не сомневается и в обоснованности выводов комиссии экспертов, компетентность которых у суда сомнений не вызывает, при этом выводы комиссии экспертов должным образом мотивированы. Суд находит убедительным объяснение эксперта М относительно двух вышеуказанных допущенных технических опечатках в выводах комиссии экспертов, которые экспертом М были устранены в ходе произведенного допроса. Также, выводы данного Заключения комиссии экспертов, относительно механизма образования у потерпевшей телесных повреждений, согласуются и с показаниями подсудимого, которым в данной части суд доверяет, о чем будет указано ниже.
Утверждение представителя потерпевшего и специалиста Ю о недопустимости данного Заключения комиссии экспертов суд находит несостоятельным, по вышеприведенным основаниям. При этом, при даче специалистом Ю своего вышеуказанного заключения, последним был искажен, а также неполно исследован перечень материалов, который в необходимом количестве был представлен в распоряжение комиссии экспертов. Между тем, вопреки утверждению специалиста Ю, судом в распоряжение комиссии экспертов не предоставлялась медицинская карта стационарного больного №, при этом данным специалистом не были приняты во внимание иные представленные судом в распоряжение комиссии экспертов материалы, что несомненно повлияло на обоснованность данного им заключения. Также, выводы специалиста Ю были должным образом опровергнуты экспертом М, с доводами которой суд соглашается.
Суд не сомневается в объективности и полностью доверяет вышеприведенным данным в ходе судебного следствия показаниям эксперта М, которая также является незаинтересованным в исходе дела лицом, показания которой согласуются с выводами вышеприведенногоЗаключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, а также с показаниями подсудимого относительно механизма образования у потерпевшей телесных повреждений в области живота.
Суд доверяет вышеприведенным заключению и показаниям специалиста Л, но лишь в той части, которая согласуется с выводами Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №. В части противоречащей выводам Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) № суд относится критически к заключению и показаниям специалиста Л, поскольку им не были приняты во внимание иные представленные в распоряжение комиссии экспертов материалы, что несомненно повлияло на обоснованность данного им заключения и показаний.
Суд ставит под сомнение показания свидетеля С, но лишь в части ее утверждения о наличии у потерпевшей странгуляционной борозды, и лишь в связи с тем, что отсутствуют объективные доказательства, подтверждающие ее наличие, а именно в медицинской карте потерпевшей должным образом не были описаны ее морфологические признаки. В остальной части суд доверяет вышеприведенным показаниям свидетеля С, которая является незаинтересованным ни для какой из сторон исходе дела лицом.
Суд критически относится к вышеприведенным заключению и показаниям Ш, которые противоречат выводам Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, которым суд доверяет. Также, в основу заключения Ш был положен лишь выписной эпикриз потерпевшей и не были приняты во внимание иные представленные в распоряжение комиссии экспертов материалы, что также несомненно повлияло на обоснованность данного им заключения.
Суд доверяет вышеприведенным выводам Заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ и дополнительного заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, но лишь в той части, которая не противоречит вышеприведенным выводам Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, поскольку при производстве данных судебных экспертиз в распоряжение эксперта Д также была представлена не вся совокупность медицинских документов потерпевшей, что несомненно повлияло на обоснованность данных им заключений.
Суд доверяет вышеприведенным показаниям эксперта Д но лишь в части его утверждения о недостаточности описания признаков асфиксии в медицинских документах потерпевшей, что согласуется с выводами Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №. В части противоречащей выводам Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) № суд относится критически к показаниям эксперта Д.
Суд доверяет вышеприведенным объективным доказательствам, содержащимся в томе №1 на листах дела 5, 7-8, 14, 15, 133-134, которые получены с соблюдением всех процессуальных требований, и которые сторонами не оспаривались.
Суд доверяет вышеприведенным показаниям подсудимого относительно вышеуказанного установленного судом механизма причинения им телесных повреждений потерпевшей, а именно захвата им шеи потерпевшей, перемещение потерпевшей в ванную комнату и обоюдное падение на пол, поскольку показания подсудимого именно в данной части являются последовательными, непротиворечивыми, при этом согласуется с выводами Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №. Между тем, суд критически относится к вышеприведенным показаниям подсудимого данным им в суде относительно захвата им, помимо шеи, также и части лица потерпевшей, поскольку показания подсудимого в данной части являются непоследовательными, при этом не подтверждены потерпевшей. Показания подсудимого в части вышеуказанных действий потерпевшей, а именно ее сопротивление с помощью рук, в данном случае не влияют на квалификацию его действий.
Суд принимает во внимание вышеприведенные показания свидетеля защиты Е, который положительно охарактеризовал подсудимого, однако данные показания не опровергают вывод суда о совершении подсудимым данных деяний.
Суд принимает во внимание вышеприведенные показания свидетеля защиты П о том, что телесные повреждения образовались у потерпевшей при падении, поскольку показания свидетеля защиты в данной части согласуются с показаниями подсудимого, которым суд доверяет. Суд критически относится к вышеприведенным показаниям свидетеля защиты П о том, что потерпевшая якобы не помнит момента причинения ей телесных повреждений, поскольку данные показания не были подтверждены потерпевшей и не нашли своего объективного подтверждения.
Суд критически относится к вышеприведенным показаниям потерпевшей относительно механизма причинения ей телесных повреждений подсудимым, за исключением ее утверждения о том, что подсудимый хватал ее за шею, поскольку показания потерпевшей в данной части являются непоследовательными, содержат внутренние противоречия, при этом опровергаются показаниями подсудимого в данной части, а также выводами Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №. Суд также критически относится к вышеприведенным показаниям потерпевшей и относительно невозможности дачи показаний при прохождении курса лечения, поскольку показания потерпевшей в данной части были прямо опровергнуты свидетелем С. Также, данным свидетелем опровергнуты показания потерпевшей и относительно места содеянного подсудимым, а именно ванной комнаты, о чем потерпевшая сообщила свидетелю, при этом показания свидетеля в данной части согласуются с показаниями подсудимого. Между тем, суд доверяет показаниям потерпевшей о том, что подсудимый хватал потерпевшую за шею, поскольку показания потерпевшей в данной части согласуются с показаниями подсудимого.
Суд также критически относится и к вышеприведенным показаниям свидетеля Г относительно именно избиения потерпевшей подсудимым, поскольку показания свидетеля в данной части производны от показаний потерпевшей, критическая оценка которым была дана судом выше. В остальной вышеприведенной части суд доверяет показаниям данного свидетеля.
Суд критически относится к вышеприведенным показаниям свидетеля Х, но лишь в части его утверждения о его информировании подсудимым об избиении им (подсудимым) потерпевшей, поскольку относительно данного обстоятельства свидетель первоначально умолчал в суде, при этом свидетель подтвердил данное обстоятельство лишь после оглашения его ранее данных показаний. Судом также принято во внимание и то обстоятельство, что свидетель Х проживал и работал в жилище потерпевшей, то есть является материально зависимым от нее лицом. Также, данный свидетель не являлся очевидцем произошедших событий.
Суд также критически относится и к вышеприведенным показаниям свидетеля Н, но лишь относительно именно избиения потерпевшей подсудимым, поскольку показания свидетеля в данной части также производны от показаний потерпевшей. Судом также принято во внимание и то обстоятельство, что свидетель Н проживала и работала в жилище потерпевшей, то есть являлась материально зависимым от нее лицом.
Таким образом, приведенными выше и исследованными при производстве судебного разбирательства настоящего уголовного дела доказательствами, судом полностью установлена вина подсудимого в совершении им иных насильственных действий, причинивших потерпевшей физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ. Действия подсудимого направленные на захват своими руками шеи потерпевшей, что причинило ей физическую боль, по мнению суда, однозначно свидетельствует о том, что подсудимый осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления.
Приведенными выше и исследованными при производстве судебного разбирательства настоящего уголовного дела доказательствами, судом также установлено и совершение подсудимым причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшей по неосторожности, а именно небрежности. Подсудимый, подняв и перемещая потерпевшую, которая в том числе и с помощью ног активно оказывала сопротивление совершению им данного перемещения, в сложившейся обстановке не предвидел, однако при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть, что вышеуказанные действия гр-ки А могут привести к их обоюдному падению и причинению ей вышеуказанных телесных повреждений, однако не прекратил совершение данных действий.
Суд не согласен с утверждением стороны обвинения о том, что подсудимый совершил именно умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, опасного для жизни последней, а также с тем, что потерпевшей подсудимым были причинена странгуляционная борозда на шее спереди слева, по следующим основаниям.
Из положений ч.ч. 2-4 ст. 14 УПК РФ следует, что подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения; все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого; обвинительный Приговор не может быть основан на предположениях.
Из положений ст. 252 УПК РФ усматривается следующее. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
Утверждение стороны обвинения о том, что после того как подсудимый своими коленями прыгнул потерпевшей на живот, подсудимый также ими осуществлял и сдавление живота потерпевшей, что также возможно причинило потерпевшей вышеуказанную тупую травму живота, выходит за рамки предъявленного подсудимому обвинения, поскольку данные действия в существе обвинения подсудимого не изложены, при этом моментом окончания преступного посягательства подсудимого, как также прямо следует из существа обвинения, является именно прыжок подсудимого своими коленями на живот потерпевшей, что якобы и причинило ей вышеуказанное телесное повреждение. Однако, как уже было указано выше, утверждение стороны обвинения именно о данном механизме образования причиненного потерпевшей вышеуказанного телесного повреждения не нашло своего подтверждения.
Также, как следует из выводов Заключения повторной судебно-медицинской экспертизы (комиссионной) №, а также показаний эксперта М наличие странгуляционной борозды является лишь предположением комиссии экспертов, что, в силу вышеприведенных положений ст. 14 УПК РФ, не может быть положено судом в основу Приговора.
На основании вышеизложенного, суд полагает необходимым квалифицировать вышеуказанные преступные действия подсудимого по ч. 1 ст. 118 УК РФ.
О наказании
При назначении подсудимому наказания, суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений и личность виновного, обстоятельство, смягчающее ему наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.
Подсудимый на учете в наркологическом и в психоневрологическом диспансерах не состоит, не работает.
Подсудимый по месту временного пребывания на территории РФ характеризуется положительно, при этом судом не принята во внимание неудовлетворительная характеристика, данная подсудимому УУМ ОВД по городскому округу Троицк, поскольку указанная характеристика дана представителем органа осуществляющего уголовное преследование. Также, данная характеристика противоречит характеристике данной с места жительства подсудимого незаинтересованным в благоприятном для подсудимого исходе дела лицом, а именно директором НП «Городок К» И, которая была представлена следователю (т. 1 л.д. 163).
Подсудимый имеет малолетнего ребенка, что судом, на основании п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ, признается обстоятельством, смягчающим подсудимому наказание.
Подсудимый ранее не судим.
Обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 63 УК РФ, отягчающих подсудимому наказание, судом в действиях последнего не усматривается.
Учитывая характер и степень общественной опасности совершенных подсудимым преступлений, а также вышеприведенные обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, который при производстве судебного разбирательства данного уголовного дела угрожал потерпевшей, с целью восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения подсудимым новых преступлений, суд считает необходимым назначить подсудимому за совершение им преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ, наказание в виде исправительных работ, которое также должно отбываться реально.
Учитывая также, что подсудимым вышеуказанные преступления были совершены по совокупности, суд, назначая ему наказание, применяет положения ч. 2 ст. 69 УК РФ, при этом, учитывая наличие в действиях подсудимого вышеприведенного обстоятельства, смягчающего ему наказание, суд считает возможным назначить подсудимому окончательное наказание путем поглощения менее строго наказания более строгим.
По гражданскому иску
При производстве судебного разбирательства данного уголовного дела прокурором <адрес> Ануфриевой Л.В. был предъявлен гражданский иск на сумму 13273 рубля, в пользу ГУ МО «Московский областной фонд обязательного медицинского страхования». Предъявленные прокурором вышеуказанные исковые требования были обусловлены тем, что в результате противоправных действий ответчика (подсудимого), потерпевшая находилась на излечении в МУЗ «Подольская городская клиническая больница» (с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ). Затраты на лечение потерпевшей, возмещенные из средств ГУ МО «Московский областной фонд обязательного медицинского страхования», и составили вышеуказанную сумму.
Государственный обвинитель в полном объеме поддержал вышеуказанные исковые требования прокурора.
Ответчик признал вышеуказанные исковые требования.
Суд, учитывая обоснованность предъявленных прокурором вышеуказанных исковых требований, размер которых также согласуется с требованиями разумности и справедливости, признание ответчиком вышеуказанных исковых требований, на основании ст. 173 ГПК РФ, считает необходимым принять признание ответчиком иска и удовлетворить заявленные прокурором исковые требования.
О вещественных доказательствах
К настоящему уголовному делу, на основании ст. 81 УПК РФ, в качестве вещественных доказательств ничего не приобщалось.
О мере пресечения
Подсудимый содержится под стражей с ДД.ММ.ГГГГ.
Принимая во внимание, что подсудимому будет назначено наказание, связанное с реальным лишением его свободы, для обеспечения исполнения Приговора, меру пресечения подсудимому, в виде заключения под стражу, необходимо оставить прежней.
О процессуальных издержках
Процессуальных издержек по данному уголовному делу нет.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 307, 308, 309 УПК РФ, суд -
ПРИГОВОРИЛ:
1. Миловановича Милинко признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ (в ред. Федерального закона от 06.05.2010 N 81-ФЗ), и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 1(один) год 3 (три) месяца.
Миловановича Милинко признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ, и назначить ему наказание в виде исправительных работ на срок 3(три) месяца с удержанием в доход государства 10 процентов заработка.
Миловановича Милинко признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ, и назначить ему наказание в виде исправительных работ на срок 1(один) год с удержанием в доход государства 15 процентов заработка.
На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем поглощения менее строгого наказания более строгим, назначить Миловановичу Милинко окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 1(один) год 3 (три) месяца.
В соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 58 УК РФ, Милованович Милинко должен отбывать наказание в колонии - поселении.
2. Зачесть в срок отбывания наказания Миловановичем Милинко время предварительного содержания его под стражей в период с ДД.ММ.ГГГГ. Срок отбывания Миловановичем Милинко наказания исчислять с ДД.ММ.ГГГГ.
Меру пресечения в отношении Миловановичем Милинко, в виде заключения под стражу, до вступления Приговора в законную силу, - оставить прежней.
3. Удовлетворить предъявленный по данному уголовному делу прокурором г. Троицка Ануфриевой Л.В. гражданский иск в полном объеме. Взыскать с Миловановича Милинков пользу ГУ МО «Московский областной фонд обязательного медицинского страхования», в качестве возмещения имущественного вреда, деньги в сумме 13273 (тринадцати тысяч двухсот семидесяти трех) рублей.
4. Приговор может быть обжалован в Судебную коллегию по уголовным делам Московского областного суда, через Подольский городской суд, в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии Приговора. В случае подачи кассационной жалобы, принесения кассационного представления осужденный вправе в течение 10 суток со дня вручения ему копий Приговора, кассационной жалобы либо кассационного представления ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции.
Председательствующий -
Судья: Смагин Д.В.