Дело № 2-28/2012
Поступило в суд 09.08.2011 года
Р Е Ш Е Н И Е
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
22 июня 2012 года г. Новосибирск
Первомайский районный суд г. Новосибирска в составе:
Председательствующего судьи Мошняковой О.М.,
При секретаре Некрасовой М.Н.
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Глуховой А. Н. к Глухову А. В. о признании договора дарения жилого дома и земельного участка недействительным, суд
У С Т А Н О В И Л :
Первоначально истица обратилась в суд с вышеизложенным иском (л.д. 5-7), в котором просила :
-признать договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ жилого дома и земельного участка по адресу: <адрес> недействительным;
-применить последствия недействительности сделки договора дарения, привести стороны в первоначальное положение.
В обоснование заявленных требований указала на то, что состоит в браке с Г. с ДД.ММ.ГГГГ. Ему на праве собственности принадлежит жилой дом по адресу: <адрес> на основании решения Первомайского суда г. Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГ и договора, удостоверенного ДД.ММ.ГГГГ Первомайской ГНК г. Новосибирска; и земельный участок, расположенный по указанному адресу, площадью 628 кв.м. на основании распоряжения Мэрии г. Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГ. Муж истца постоянно проживает в этом доме с 1968 года, истец проживаю с ним в зарегистрированном браке с 1986 года.
Около трех лет назад Глуховы обратились к ответчику, сыну мужа с просьбой произвести оформление права собственности на дом и земельный участок, т. к. по состоянию своего здоровья они не могли самостоятельно оформить права собственности. Истцу ДД.ММ.ГГГГ года, ее супругу ДД.ММ.ГГГГ год. Оба юридически неграмотны. Ответчику были переданы все правоустанавливающие документы на дом и земельный участок. Он самостоятельно занимался оформлением собственности на дом и земельный участок.
В ноябре 2010 года истец узнала, что дом и земельный участок подарены ответчику, и что он собирается продать дом и земельный участок, а истца выселить.
Истец обратилась к ответчику с требованием объяснить возникшую ситуацию, на что Глухов А.В.( ответчик) предоставил ей документы на дом и земельный участок, среди которых был договор дарения на ответчика.
Однако, ни истец, ни ее супруг никогда не собирались производить отчуждение своего дома и земельного участка, тем более выезжать с постоянного места жительства, т.к. другого жилья у них нет, детей и близких родственников нет. Они оба находятся в престарелом возрасте.
На момент заключения договора дарения дома и земельного участка мужу истца было <данные изъяты> год и, он в силу своего возраста, состояния здоровья, малограмотности мог заблуждаться относительно природы и последствий этой сделки. Ответчик обманул истца и ее мужа, обещав им оформить право собственности на дом и на землю на Г., на самом же деле он преследовал другую цель- присвоить себе дом и земельный участок.
Волеизъявление Г. не соответствовало его действительной воле, поскольку он не имел намерения лишить себя права собственности на дом и земельный участок.
Кроме того, при совершении договора дарения муж истца страдал рассеянным церебральным склерозом, заговаривался, временами не узнавал истца и знакомых. С марта текущего года он состоит на учете у врача психиатра в Новосибирской клинической больнице в диспансерном отделении по <адрес>. У него <данные изъяты> группа инвалидности.
При заключении договора дарения истец не была поставлена в известность о совершении данной сделки. Она с мужем проживает в данном доме с ДД.ММ.ГГГГ. Вместе с Г. несет расходы по содержанию, ремонту, благоустройству дома, обрабатывает и использует по назначению земельный участок.
В связи с тем, что ответчик в добровольном порядке не желает восстановить нарушенное право, истец вынуждена обратиться в суд с данным иском.
В последствие ( л.д. 57) истицей было подано заявление об изменении оснований иска (л.д. 57-58), в котором она указала, что считаю, что ответчик воспользовался болезненным состоянием отца и оформил договор дарения на себя, поскольку, начиная с 2007 года, истец стала замечать, что ее муж Г. стал заговариваться, забывать события текущего времени, изменилось его мышление.
С каждым днем состояние его здоровья ухудшалось. Временами не он узнает истца и знакомых, речь стала бессмысленной. С марта текущего года он состоит на учете у врача психиатра в Новосибирской клинической больнице в диспансерном отделении по <адрес>. У него <данные изъяты> группа инвалидности по психическому заболеванию.
Таким образом, при подписании договора дарения дома и земельного участка своему сыну Глухову А.В., муж истца Г. не был способен понимать значение своих действий и руководить ими.
В судебном заседании истица Глухова А.Н. заявленные требования поддержала в полном объеме, просила суд их удовлетворить.
Ответчик Глухов А. В. в судебном заседании заявленные требования не признал в полном объеме, просил суд в их удовлетворении отказать.
По его мнению, при заключении договора дарения его отец Г. понимал значение своих действий, сам, добровольно изъявил желание подарить единственному сыну дом и земельный участок, лично присутствовал при подписании договора дарения.
Кроме того, при заключении договора дарения сторонами было оговорено и то обстоятельство, что и сам В.А., и его супруга А. Н. остануться проживать в доме до дня своей смерти и никто им в этом не сможет воспрепятствовать.
Суд, исследовав материалы дела, заслушав пояснения сторон, показания свидетелей, исследовав письменные материалы дела, полагает, что в исковые требования подлежат удовлетворению по следующим основаниям.
Согласно ч. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Согласно ч. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.
Основанием для признания сделки недействительной в данном случае выступает фактическая недееспособность (невменяемость) участника сделки. В отличие от юридической недееспособности, которая порочит все сделки недееспособного лица, фактическая недееспособность носит, как правило, временный характер и, соответственно, может служить основанием для признания недействительными лишь сделок, совершенных именно в тот временной момент, когда гражданин не мог отдавать отчета своим действиям или руководить ими. При этом достаточным признается наличие хотя бы одного из названных дефектов психики гражданина.
Поэтому решение должно приниматься судом с учетом всех фактических обстоятельств, к числу которых относятся все, что помогает понять, мог ли гражданин, отдающий отчет в своих действиях или способный руководить ими, совершить подобную сделку (учитывая ее характер, условия, в частности цену, личность контрагента и т.д.).
Диспозиция ч.1 ст. 177 ГК РФ предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной гражданином, чья дееспособность не была поставлена под сомнение. Необходимым условием оспаривания сделки является доказанность того, что в момент совершения сделки лицо находилось в таком состоянии, что оно не было способно понимать значение своих действий или руководить ими. Причины указанного состояния могут быть различными.
Причины, вызвавшие неспособность гражданина понимать значение своих действий и руководить ими, правового значения не имеют.
Для признания недействительными сделок по ч.1 ст. 177 ГК РФ, в первую очередь должны быть установлены следующие обстоятельства: неспособность лица понимать значение своих действий или руководить ими и факт совершения сделки именно в таком состоянии. Информированность об этом контрагента правового значения для недействительности не имеет.
В судебном заседании было установлено, что ДД.ММ.ГГГГ между Г. ( дарителем) – с одной стороны - и Глуховым А. В. ( одаряемым) – с другой стороны - был заключен договор дарения, согласно условиям которого «даритель» обязуется передать в дар «одаряемому» жилой дом, находящийся по адресу <адрес> земельный участок, расположенный по адресу <адрес>, №
ДД.ММ.ГГГГ Г. умер, что подтверждается свидетельством о его смерти (л.д. 78).
Проведя анализ доказательств, представленных лицами, участвующими в деле, суд приходит к выводу, что в момент совершения указанной сделки Г. был неспособен понимать значение своих действий и руководить ими и договор дарения им был совершен именно в таком состоянии.
Данный вывод суда основан на следующем.
Сам текст договора выполнен мелким шрифтом ( л.д. 9), на день его подписания Глухову А.В. ДД.ММ.ГГГГ рождения, было <данные изъяты> лет.
В положениях договора отсутствуют указания на то, что его текст был лично прочитан Г., после чего подписан и достоверен.
Из пояснений свидетеля И., допрошенной в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, риэлтера, в присутствии которого совершалась сделка, следует, что подробности её заключения она не помнит: ни самого В.А., ни его сына, ни то обстоятельство, кто и как подписывал текст договора.
Свидетель Г. пояснила, что « … с текстом договора В.А. был ознакомлен в А. 2009 года. Я читала вслух договор в присутствии В.А. и А. Н.. Договор был подписан В.А. в моем присутствии и присутствии работника юстиции. Я считаю, что он понимал, что делает…»( л.д. 46).
Таким образом, из-за отсутствия сведений в тексте договора о том, что он именно ДД.ММ.ГГГГ, в день его заключения был лично прочитан Г., невозможно с достоверностью утверждать, что именно, текст какого документа он подписывал ( л.д. 9 оборот).
По этим же основаниям невозможно с достоверностью утверждать, что Г. воспринимал положения текста договора, изложенного в п. 12, согласно которому участники договора утверждают, что в недееспособности не ограничены, под опекой попечительством, а также патронажем не состоят; не находятся в состоянии алкогольного, наркотического, токсического опьянения; по состоянию здоровья могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности; не страдают заболеваниями, препятствующими осознать суть подписываемого договора; что у них отсутствуют обстоятельства, вынуждающие совершать эту сделку.
Кроме того, со дня заключения сделки- ДД.ММ.ГГГГ и до дня своей смерти ДД.ММ.ГГГГ, т.е. в течение двух лет, Г. никому из родных и знаковых не рассказывал о том, что он ДД.ММ.ГГГГ он подарил дом сыну, никому длительное время не показывал текста договора дарения.
Его супруга ( л.д. 14) о заключении договора узнала случайно и не от самого Г., а от его сына Глухова А. В..
<данные изъяты>
Г., также пояснявший, что часто общался с дедом, как у него дома по адресу <адрес>, так и по месту своего жительства, когда В.А. приезжал к ним в гости, тем не менее сообщил суду, что « … я с дедом не разговаривал по поводу заключения договора… папа мне сказал, что заключили договор дарения…».
Согласно заключению посмертной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы ( л.д. 110 оборот), назначенной по определению суда ( л.д. 101-102), ответить на вопрос о способности Г. понимать значение своих действий и руководить ими на момент подписания договора дарения ДД.ММ.ГГГГ не представляется возможным.
При этом, анализируя материалы гражданского дела, представленную медицинскую документацию, экспертная комиссия отмечает следующие важные обстоятельства: В.А. к исследуемому периоду времени находился в преклонном возрасте, страдал такими сосудистыми заболеваниями, как церебральный атеросклероз, артериальная гипертензия, ишемическая болезнь сердца, хроническое нарушение мозгового кровообращения.
Вскоре после заключения договора дарения (через 1 месяц и 15 дней) Г. перенес транзиторное нарушение мозгового кровообращения, в связи с чем был госпитализирован в неврологическое отделение.
Находился на лечении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ.
При обследовании в этот период времени у Г. была выявлена дисциркуляторная энцефалопатия, хроническое ишемическое поражение головного мозга, центральная и корковая атрофия вещества головного мозга, отмечены когнитивные нарушения (нарушения памяти, внимания, интеллекта), степень выраженности которых в медицинской документации не указана, и установить срок давности которых в связи с отсутствием описания психического состояния Г. в медицинской документам не представляется возможным. ДД.ММ.ГГГГ участковым врачом отмечается частичная дезориентировнность Г. и замедление речи.
В дальнейшем психическое состояние Г. продолжало усугубляться. В 2010 году терапевтом неоднократно отмечать его жалобы на снижение памяти, головные боли, головокружение, а в 2011 год прогрессивное ухудшение когнитивных функций привело к формированию у Г. сосудистой деменции (слабоумия).
При сборе анамнеза врачом-психиатром было отмечено, что снижение памяти, снижение уровня бытовых навыков, навыков самообслуживания, санитарно-гигиенических навыков у Г. начались приблизительно с 2009 года, что не позволяет исключить наличия у него грубых психических нарушений в исследуемый период.
В последствии, Г. ДД.ММ.ГГГГ ( л.д. 15-16) была назначена вторая группа инвалидности по общему заболеванию, а при его добровольном освидетельствовании ДД.ММ.ГГГГ у врача-психиатра ( л.д. 56) было установлено, что он по своему психическому состоянию нес пособен адекватно оценивать происходящее, не может участвовать в совершении сделок.
. О неадекватности поведения Г., начиная с 2007 года, в судебном заседании было указано и допрошенными свидетелями.
В частности, родственники Г. – С. ( племянница, дочь родной сестры В.А.), У., и М. ( свояченица, родная сестра жены - А. Н., брак с которой был заключен ДД.ММ.ГГГГ( л.д. 14)), т.е. люди, в течение длительного времени знавшие В.А. и которых хорошо знал он сам, утверждали, что последний не узнавал их.
Так свидетель С., допрошенная ДД.ММ.ГГГГ пояснила, что « … странности в поведении я начала замечать с 2008 года…уже как два года Г. бывает, что меня не узнает… Г. мог адекватно себя вести, но в определенные моменты у него были провалы в памяти…У меня давно вызывало подозрение его поведение..» ( л.д. 62), « …осенью 2009 года, когда к нам приходил Г., я с ним общалась минут 15-20, Г. периодически меня не узнавал…» ( л.д. 63)
Свидетель У. пояснила, что «… в 2007 году, перед 8 марта, я приехала к Глуховым в гости. И тогда уже меня В.А. не узнавал, спрашивал, как меня зовут, где я живу…осенью 2009 года я В.А. видела 1-2 в месяц. Когда я находилась в доме Глуховых, то мы с В.А. подолгу общались, но В.А. уже говорил непонятно что, невнятно отвечал на вопросы…» ( л.д. 65-66).
Свидетель М. пояснила, что « … когда я в октябре 2009 года вернулась от родственников и приехала к ним в гости, то при встрече Г. меня не узнал. После чего я и А. ему объяснили, кто я. На тот момент было уже видно, что он находится в неадекватном состоянии… я начала замечать неадекватность в поведении у В. лет 5 назад…В. меня при встрече не узнавал в 2009 году…» ( л.д. 88).
Кроме родственников Г. не узнавал и бывших коллег по работе, что было подтверждено в судебном заседании свидетелем Х., а также не узнавал соседей, живших с ним по соседству длительное время, что в судебном заседании было подтверждено свидетелем К.
Свидетель Х. пояснил, что с Г. он вместе работал в депо, семью Глуховых знает очень давно, « … В.А. всегда был вменяемым человеком, но года 3-4 назад с ним начало происходить что-то не так…при встрече В. всегда меня спрашивал, кто я такой…Я последний раз общался с В.А. 2.5 года назад. И уже на тот момент он терялся в пространстве, не понимал, куда ему нужно идти…( л.д. 66), «,, ,В.А. начал себя вести неадекватно в 2007 году … в 2007 году В. меня не узнавал…» ( л.д. 67).
Свидетель К., знавшая семью Глуховых более 18 лет и проживающая по соседству по адресу <адрес>, утверждала в судебном заседании, что « …я начала замечать неадекватность в поведении Г. лет 5 назад. Около 2007 годакогда вначале октября 2009 года я пришла к Глуховым в гости, то при встрече В.А. спросил у своей супруги, кто я. Когда я ему стала объяснять, что живу по соседству, то он мне сказал, что меня не знает…» ( л.д. 89).
Совокупностью указанных выше, последовательных, взаимно дополняющих друг друга доказательств, которые суд полагает целесообразным положить в основу решения суда, опровергаются свидетельские показания Б., Ж. и Г., относительно того, что Г. мог адекватно оценивать происходящее и понимал значение своих действий на момент подписания им договора дарения.
Свидетель Б., пояснивший, что « … у Г. было нормальное состояние здоровья…»( л.д. 64), при этом указал, что «,, , я с Глуховым последний раз виделся лет 5-6 назад…осенью 2009 года я с Г. не общался…»( л.д. 64).
Свидетель допрашивался в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, и, принимая его показания, что последний раз он общался с В.А., 5-6 лет назад, т.е. как минимум осенью 2006 года, то о событиях, имевших место ДД.ММ.ГГГГ и накануне, ему ничего не может быть неизвестно.
Согласно требованиям ч.1 ст. 69 ГПК РФ, свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела.
Свидетель Ж., пояснивший, что раньше он работал участковым и в связи с этим знал Г. с 1977 года, указал, что «,, ,когда я В.А. увидел в 2010 году работающего возле своего дома, то он у меня не вызывал никаких сомнений по поводу его адекватности в поведении. В.А. приезжал всегда в гости к В., какой был, такой и был…»( л.д. 97). Однако, при этом свидетель также указал, что « … в 2009 году я редко видел В.А.…» ( л.д. 97).
Кроме того, выводы об адекватности Г., сделанные свидетелем Ж., не являющимся специалистом в области психиатрии, противоречат данным, имеющимся в материалах дела, в частности, заключению судебно-психиатрической экспертизы, проведенной тремя экспертами в области психиатрии ( л.д. 107) и имеющими длительный стаж работы в качестве врача судебно-психиатрического эксперта службы АСПЭ, по утверждению которых в декабре 2009 года Г. перенес транзиторное нарушение мозгового кровообращения, в связи с чем был госпитализирован в неврологическое отделение. Находился на лечении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ.
<данные изъяты>
Пояснения свидетеля Г. относительно того, что « … по осени 2009 года я общался с дедом и никаких сомнений он у меня он не вызывал…» ( л.д. 99), суд оценивает, как надуманные, объективно не подтверждаемыми доказательствами, положенными судом в основу решения суда.
Признавая указанную сделку недействительной, суд применяет положения ст. 167 ГК РФ, предусматривающей общие положения о последствиях недействительности сделки.
Согласно ч.1 ст. 167 ГК РФ, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
Согласно ч.2 ст. 167 ГК РФ, при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-198 ГПК РФ, суд
Р Е Ш И Л :
Признать договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между Г. и Глуховым А. В. на жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу <адрес>-недействительным.
Применить реституцию, привести стороны в первоначальное положение, а именно:
- 1 )прекратив право собственности Глухова А. В.
на объект индивидуального жилищного строительства общей площадью 56,7 кв.м., расположенный по адресу <адрес>,
исключив из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним запись о регистрации права собственности Глухова А. В. от ДД.ММ.ГГГГ запись о регистрации №;
- 2) прекратив право собственности Глухова А. В.
на земельный участок категория земель земли населенных пунктов площадью 628 кв.м., расположенный относительно ориентира индивидуальный жилой дом, расположенный в границах участка, адрес ориентира <адрес>,
исключив из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним запись о регистрации права собственности Глухова А. В. от ДД.ММ.ГГГГ запись о регистрации №,
восстановив запись о регистрации права собственности Г. от ДД.ММ.ГГГГ.
Решение может быть обжаловано в Новосибирский областной суд в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.
Судья