Дело №2-2697/11

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

09 ноября 2011 года г. Ижевск

Октябрьский районный суд г. Ижевска в составе:

председательствующего судьи Карповой О.П.,

при секретаре Костылевой К.Е.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Митровой Н.И. к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) в городе Ижевске (межрайонному) Удмуртской Республики, Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) по Удмуртской Республике о восстановлении пенсионных прав,

У С Т А Н О В И Л :

Митрова Н.И. (далее по тексту – истец) обратилась в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) в городе Ижевске (межрайонному) Удмуртской Республики (далее по тексту – УПФР в г.Ижевске (межрайонному) УР, ответчик), Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) по Удмуртской Республике (далее по тексту - ОПФР, ответчик) о восстановлении пенсионных прав.

Иск мотивировала тем, что ответчики незаконно отказали ей в досрочном назначении трудовой пенсии по старости из-за отсутствия стажа лечебной деятельности продолжительностью не менее 30 лет. При этом истец полагает незаконным включение в ее специальный стаж в календарном исчислении, вместо льготного, периодов работы в должности медицинской сестры - анестезиста 1 хирургического отделения Республиканского противотуберкулезного диспансера с <дата> по <дата>.

Кроме того, истец считает незаконным исключение из ее стажа лечебной деятельности периода нахождения на курсах повышения квалификации (специализации) с <дата> по <дата> (25 дней), с <дата> по <дата> (29 дней), с <дата> по <дата> (02 месяца 26 дней), с <дата> по <дата> (01 месяц), всего 05 месяцев 20 дней, а также периода с <дата> по <дата> (01 год 12 дней), когда истец находилась в отпуске по уходу за ребенком.

Истец просит суд признать незаконным решение УПФР в г. Ижевске (межрайонного) УР <номер> от <дата>, решение ОПФР <номер> от <дата>, обязать ответчиков досрочно назначить ей трудовую пенсию по старости бессрочно с момента возникновения права на ее назначение, взыскать с ответчика в ее пользу судебные расходы в виде оплаты услуг представителя в сумме 3000 рублей, за оплату госпошлины в сумме 200 рублей и за оформление доверенности в сумме 500 рублей (л.д.5).

Истец Митрова Н.И. в судебное заседание не явилась, надлежащим образом была извещена о времени и месте судебного заседания, дело рассмотрено в ее отсутствие, в соответствии со ст. 167 ГПК РФ.

В судебном заседании представитель истца Суслова Т.С., действующая на основании нотариально удостоверенной доверенности от <дата> сроком на три года (л.д.13), исковые требования Митровой Н.И. поддержала в полном объеме, ссылаясь на доводы искового заявления, просила их удовлетворить. Представитель истца полагает, что право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости возникло у Митровой Н.И. с <дата>.

Представитель ответчика – главный специалист-эксперт (юрисконсульт) юридического отдела УПФР в г.Ижевске (межрайонного) УР Созонова Е.Г., действующая на основании доверенности <номер> от <дата> сроком на три года (л.д.64), исковые требования Митровой Н.И. не признала, пояснив, что решением <номер> от <дата> истцу обоснованно отказано в досрочном назначении трудовой пенсии по старости, ввиду отсутствия требуемого по закону 30 - летнего специального стажа лечебной деятельности, т.к. по представленным документам специальный стаж лечебной деятельности Митровой Н.И. составил 27 лет 04 месяца 29 дней. При этом периоды нахождения истца на курсах повышения квалификации, переквалификации и специализации и период нахождения в отпуске по уходу за ребенком не подлежат включению в стаж лечебной деятельности истца, поскольку во время них она не работала. Период работы истца в должности <данные изъяты> не подлежит включению в медицинский стаж в льготном исчислении, поскольку истцом не подтверждено, что спорные периоды проходили в отделении хирургического профиля стационара медицинского учреждения.

Представитель ОПФР в судебное заседание не явился, надлежащим образом был извещен о времени и месте судебного заседания, представил заявление о рассмотрения дела в его отсутствие, дело рассмотрено в его отсутствие, в соответствии со ст. 167 ГПК РФ.

Представитель МУЗ «Республиканская клиническая туберкулезная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» в судебное заседание не явился, надлежащим образом был извещен о времени и месте судебного заседания, дело рассмотрено в его отсутствие, в соответствии со ст. 167 ГПК РФ.

До судебного заседания представлен письменный отзыв, в котором указано, что Митрова Н.И. в период с <дата> по <дата> работала медицинской <данные изъяты>.

Однако запись в трудовую книжку Митровой Н.И. была внесена неверно, по причине ошибки лица, ответственного за внесение записей в трудовые книжки работников, неналаженного делопроизводства учреждения.

Факт работы Митровой Н.И. в отделении анестезиологии усматривается из представленных документов (штатных расписаний, тарификационных списков, приказов по личному составу). Так Митрова (Орлова) Н.И. в спорный период тарифицируется как медицинская сестра - анестезистка отделения анестезиологии. Из штатных расписаний видно, что должность медсестры- анестезистки имеется в анестезиологическом отделении, в хирургическом отделении такой должности не было. В <дата> годах наименование отделения анестезиологии было приведено в соответствие с требованиями закона, отделение стало именоваться «отделение анестезиологии-реанимации». Их учреждение признает, что Митрова Н.И. в период с <дата> по <дата> работала медсестрой - анестезисткой отделения анестезиологии-реанимации. При этом в <дата> годах нового отделения анестезиологии - реанимациии не появилось, данное отделение продолжало осуществлять те же функции, что и отделение анестезиологии, то есть фактически это одно и то же отделение. Все работники, работавшие в отделении анестезиологии, продолжили свои трудовые отношения в отделении анестезиологии-реанимации. На протяжении всего существования, как до приведения в соответствие наименования отделения, так и после, осуществляло одни и те же функции в соответствии с типовыми положениями об отделении анестезиологии-реанимации, на основании которых разрабатывались внутренние положения об отделении анестезиологии-реанимации.

Выслушав пояснения участников процесса, изучив и проанализировав материалы гражданского дела, суд устанавливает следующие обстоятельства, имеющие значение для дела:

Митрова Н.И., <дата> года рождения, согласно записям в трудовой книжке в следующие периоды осуществляла следующие виды трудовой деятельности:

с <дата> по <дата> - медицинская <данные изъяты>»,

с <дата> по <дата> – медицинская <данные изъяты>,

с <дата> по <дата> – палатная сестра терапевтического отделения <номер> стационара МСЧ <номер>,

с <дата> по <дата> - медицинская сестра физиотерапевтического отделения стационара МУЗ ГКБ <номер>,

с <дата> по <дата> - медицинская сестра <данные изъяты> ФГУЗ МСЧ МВД по УР,

с <дата> по <дата> - палатная медицинская сестра стационара МСЧ <номер>,

с <дата> по <дата> - палатная медицинская сестра дневного стационара МСЧ <номер>,

с <дата> по <дата>—медицинская сестра- анестезист отделения анестезиологии- реанимации стационара МСЧ <номер>.

<дата> Митрова Н.И. обратилась в УПФР в г. Ижевске (межрайонное) УР с заявлением о досрочном назначении ей трудовой пенсии по старости как работнику, не менее 30 лет осуществлявшему лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения, расположенных в городах.

Решением <номер> от <дата> Митровой Н.И. отказано в досрочном назначении трудовой пенсии по старости, предусмотренной пп.20 п.1 ст.27 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ», поскольку ответчиком установлено, что специальный стаж для назначения пенсии в связи с лечебной деятельностью в городах у нее менее 30 лет и составляет 27 лет 04 месяца 29 дней.

В стаж лечебной деятельности в календарном исчислении ответчиком были включены периоды:

с <дата> по <дата>, когда истец работала медицинской <данные изъяты>»,

с <дата> по <дата>, когда истец работала медицинской <данные изъяты>,

с <дата> по <дата>, когда истец работала палатной сестрой терапевтического отделения <номер> стационара МСЧ <номер>,

с <дата> по <дата>, когда истец работала медицинской сестрой физиотерапевтического отделения стационара МУЗ ГКБ <номер>,

с <дата> по <дата>, когда истец работала медицинской <данные изъяты> стационара ФГУЗ МСЧ МВД по УР,

с <дата> по <дата>, когда истец работала палатной медицинской сестрой стационара МСЧ <номер>,

с <дата> по <дата>, когда истец работала палатной медицинской сестрой дневного стационара МСЧ <номер>.

В стаж лечебной деятельности в льготном исчислении за 1 год, 1 год 6 месяцев, были включены периоды:

с <дата> по <дата>, когда истец работала медицинской сестрой - анестезисткой отделения анестезиологии- реанимации стационара МСЧ <номер>.

Не включены в медицинский стаж периоды с <дата> по <дата> (01 год 12 дней), когда истец находилась в отпуске по уходу за ребенком, с <дата> по <дата> (25 дней), с <дата> по <дата> (29 дней), с <дата> по <дата> (02 месяца 26 дней), с <дата> по <дата> (01 месяц), всего 05 месяцев 20 дней, когда истец находилась на курсах повышения квалификации.

Решением ОПФР от <дата> <номер> (л.д. 6), Митровой Н.И. также отказано в назначении пенсии.

Данные обстоятельства установлены в судебном заседании пояснениями участников процесса, представленными доказательствами и сторонами в целом не оспариваются.

Требования истца Митровой Н.И. являются незаконными, необоснованными, следовательно не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Федеральный закон «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» от 17 декабря 2001 года №173-ФЗ с изменениями от 30 декабря 2008 года №319-ФЗ (далее по тексту – ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ»), определяющий основания возникновения и порядок реализации права граждан на трудовые пенсии, в качестве условий назначения трудовой пенсии по старости закрепляет достижение пенсионного возраста (60 лет для мужчин и 55 лет для женщин) и наличие страхового стажа не менее пяти лет (статья 7) и одновременно предусматривает право отдельных категорий граждан на досрочное назначение трудовой пенсии по старости (статья 27).

В соответствии с пунктом 1 статьи 27 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ», трудовая пенсия по старости назначается ранее установленного статьей 7 возраста лицам, не менее 30 лет осуществлявшим лечебную и иную работу по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения в городе (подпункт 20).

Согласно пункту 1 статьи 19 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ», трудовая пенсия по старости назначается со дня обращения за пенсией, но не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию.

Днем обращения за трудовой пенсией считается день приема органом, осуществляющим пенсионное обеспечение, соответствующего заявления со всеми необходимыми документами (п.2 ст.19 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ»).

Вследствие этого обязательными условиями для досрочного назначения трудовой пенсии по старости являются подача заявления о назначении пенсии и наличие необходимой продолжительности соответствующей деятельности (специального трудового стажа), в данном случае - не менее 30 лет лечебной деятельности в городах, подтвержденной соответствующими документами.

Данные юридически значимые обстоятельства истцом выполнены.

Так, судом установлено и не оспаривается ответчиком, что с заявлением о досрочном назначении трудовой пенсии по старости ранее достижения общего пенсионного возраста (55 лет), истец обратилась в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, <дата>.

На день обращения истца за трудовой пенсией и приема ответчиком ее заявления со всеми необходимыми документами, общая суммарная продолжительность лечебной и иной деятельности по охране здоровья населения в городе у нее составляла менее 30 лет.

При этом периоды нахождения истца на курсах повышения квалификации подлежат включению в медицинский стаж истца, по следующим основаниям.

Частью 1 статьи 39 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и иных случаях, установленных законом. Конституционное право на социальное обеспечение включает и право на получение пенсии в определенных законом случаях и размерах.

С учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в постановлении №18-П от 15 июня 1998 года, а также в определении за №320-О от 05 ноября 2002 года, суд вправе применять нормативные правовые акты, утратившие силу, но действовавшие в спорные периоды деятельности истца.

Исходя из изложенного, давая оценку спорным периодам, суд руководствуется, в том числе действовавшими во время них нормативными правовыми актами.

Согласно пункту 5 Правил №516 от 11 июля 2002 года, периоды работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, засчитываются в стаж лишь при условии выполнения работы постоянно в течение полного рабочего дня.

По мнению представителя ответчика, в периоды нахождения на курсах повышения квалификации, специализации, истец не работала полный рабочий день, поэтому данный период подлежит исключению из ее специального стажа. Однако суд не может согласиться с указанным доводом по следующим основаниям.

Обязательным условием осуществления лечебной деятельности для медицинских работников является регулярное обучение на курсах повышения квалификации, специализации, без прохождения которых их не допускают до работы. По результатам обучения на курсах повышения квалификации работнику устанавливается соответствующая квалификационная категория, от которой зависит размер заработка. На время нахождения работника на курсах повышения квалификации, специализации и ученических отпусков трудовые отношения с ним не прекращаются, ему предоставляется дополнительный оплачиваемый отпуск, во время которого сохраняется средняя заработная плата по основному месту работы. Данные обстоятельства установлены в соответствии с нормами трудового законодательства, Основами законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года №5487-1, приказом Минздрава РФ от 09 августа 2001 года №314 «О порядке получения квалификационных категорий», являются обязательными условиями осуществления лечебной деятельности, и в целом сторонами не оспариваются.

В Рекомендации Международной Организации Труда от 24 июня 1974 года №148 «Об оплачиваемых учебных отпусках» предусмотрено, что периоды оплачиваемого учебного отпуска, каковыми по существу являются периоды нахождения на кусах повышения квалификации и специализации, должны приравниваться к периодам фактической работы в целях установления прав на социальные пособия и других, вытекающих из трудовых отношений прав на основе национального законодательства или правил, коллективных договоров, арбитражных решений или таких других положений, которые соответствуют национальной практике (п.21).

Действующими в спорный периоды Трудовым кодексом РФ работникам, совмещающим труд с обучением, гарантировались такие же трудовые права, что и лицам, которые трудились полное рабочее время (ст.196 ТК РФ).

Согласно справке МУЗ Медико- санитарная часть <номер> (л.д. 20) от <дата> б/н, Митрова Н.И., <дата> года рождения, находилась на курсах повышения квалификации в следующие периоды, а именно с <дата> по <дата> (приказ <номер> от <дата>), с <дата> по <дата> (приказ <номер> от <дата>), с <дата> по <дата> (приказ <номер> от <дата>).

Согласно справке ФГУЗ «Медико- санитарная часть МВД по УР» от <дата> (л.д. 21), Митрова Н.И. находилась на курсах усовершенствования на базе Ижевского УПК, с <дата> по <дата>, согласно приказа начальника Больнично-поликлинического объединения МВД УР.

При таких обстоятельствах суд полагает необходимым включить в льготный стаж истца, период с <дата> по <дата> (25 дней), с <дата> по <дата> (29 дней), с <дата> по <дата> (02 месяца 26 дней), с <дата> по <дата> (01 месяц), всего 05 месяцев 20 дней, когда истец находилась на курсах повышения квалификации.

Рассматривая период нахождения истца в отпуске по уходу за ребенком с <дата> по <дата>, суд приходит к следующему.

С учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в постановлении №18-П от 15 июня 1998 года, а также в определении за №320-О от 05 ноября 2002 года, суд вправе применять нормативные правовые акты, утратившие силу, но действовавшие в спорный период деятельности.

Исходя из изложенного, давая оценку периоду, не зачтенному ответчиком в специальный медицинский стаж истца, суд руководствуется, в том числе действовавшими во время него нормативными правовыми актами.

До введения в действие Закона РФ от 25 сен­тября 1992 года № 3543-1 "О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде РСФСР" ст. 167 КЗоТ РСФСР предусматривала включе­ние периода нахождения в отпуске по уходу за ре­бенком в стаж работы по специальности для на­значения пенсии по выслуге лет.

Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 22 января 1981 года "О мерах по усилению госу­дарственной помощи семьям, имеющим детей ", были установлены частично оплачиваемый от­пуск по уходу за ребенком до достижения им воз­раста одного года и дополнительный отпуск без сохранения заработной платы по уходу за ребен­ком до достижения им возраста полутора лет.

В соответствии с п. 2 постановления Совета Министров СССР и ВЦСПС от 22 августа 1989 года № 677 "Об увеличении продолжительности отпусков женщинам, имеющим малолетних детей", с 1 де­кабря 1989 года повсеместно продолжительность дополнительного отпуска без сохранения зара­ботной платы по уходу за ребенком была увеличе­на до достижения им возраста трех лет. Указан­ный дополнительный отпуск подлежал зачету в общий и непрерывный стаж, а также в стаж рабо­ты по специальности.

Впоследствии право женщин, имеющих ма­лолетних детей, оформить отпуск по уходу за ре­бенком до достижения им возраста трех лет было предусмотрено Законом СССР от 22 мая 1990 года № 1501-1 "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты СССР по во­просам, касающимся женщин, семьи и детства", которым были внесены изменения в Основы за­конодательства Союза ССР и союзных республик о труде, утвержденные Законом СССР от 15 июля 1970 года, ст. 71 Основ была изложена в новой ре­дакции и предусматривала предоставление жен­щине частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до дости­жения им возраста трех лет.

С принятием Закона РФ от 25 сентября 1992 года № 3543-1 "О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде РСФСР" (вступил в силу 6 октября 1992 г.), период нахождения жен­щины в отпуске по уходу за ребенком перестал включаться в стаж работы по специальности в случае назначения пенсии на льготных условиях. Данным Законом ст. 167 КЗоТ РФ была изложена в новой редакции.

Таким образом, исходя из смысла приведен­ных выше законодательных актов, период нахож­дения женщины в отпуске по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет подлежал за­чету в общий и непрерывный стаж, а также в спе­циальный стаж работы по специальности в соот­ветствии со ст. 167 КЗоТ РФ до внесения измене­ний в данную норму закона, то есть до 6 октября 1992 года.

Изложенная позиция в полной мере согласу­ется с разъяснениями, данными по указанному вопросу Верховным Судом РФ в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2005 года № 25 "О некоторых вопросах, возникших у судов при рассмотрении дел, связанных с реализацией гражданами права на трудовые пен­сии".

Учитывая, что отпуск по уходу за ребенком в целом (до достижения ребенком возраста полуто­ра лет и до достижения им возраста трех лет) начался в период действия названных норматив­ных актов, с учетом положений ч. 2 ст. 6, ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст.ст. 18,19 и ч. 1 ст. 55 Конститу­ции Российской Федерации, предполагающих правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения, необходимых для того, чтобы участники соответствующих пра­воотношений могли в разумных пределах предви­деть последствия своего поведения и быть уверен­ными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет ува­жаться властями и будет реализовано, то период с <дата> по <дата> и <дата> (после дости­жения возраста ребенка полутора лет и до дости­жения им возраста трех лет) подлежит включению в стаж, дающий право на досрочную пенсию. Данная позиция изложена в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 октября 2009 года № 49-ВО9-14.

Ссылка ответчика на разъяснение Министерства труда России от 22 мая 1996 года №5, который позволяет засчитывать в специальный трудовой стаж, дающий право на пенсию в связи с особыми условиями труда, выполнение работ в условиях труда, предусмотренных Списками, не менее 80 процентов рабочего времени, является не состоятельной и не может быть принята судом по следующим основаниям.

Вышеназванное разъяснение Министерства труда РФ от 22 мая 1996 года №5, утвержденное постановлением Министерства труда РФ от 22 мая 1996 года №29, имеет наименование «О порядке применения списков производств, работ, профессий, должностей и показателей, дающих в соответствии со ст.12, 78 и 78.1 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года №340-1 «О государственных пенсиях в РСФСР» право на пенсию по старости в связи с особыми условиями труда и на пенсию за выслугу лет». Учитывая, что пенсия за выслугу лет, в связи с медицинской деятельностью, была предусмотрена статьей 80 вышеуказанного Закона РСФСР, то данный нормативный акт не имел и не имеет отношения к лицам, не менее 30 лет проработавшим в учреждениях здравоохранения в городах.

Ссылка представителя ответчика на то, что пунктом 7 разъяснения Госкомтруда СССР и Секретариата ВЦСПС от 29 ноября 1989 года №23/24-11 допускалось засчитывать в стаж, дающий право на пенсию на льготных условиях, период отпуска по уходу за ребенком лишь до достижения им возраста полутора лет, а возможность увеличения продолжительности отпуска по уходу за ребенком до трех лет предусмотрена КЗоТ РФ только с 06 октября 1992 года, не может быть принята судом по следующим основаниям.

Постановлением Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Секретариата ВЦСПС №156/10-30 от 06 июля 1982 года утверждено разъяснение «О порядке предоставления частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет», согласно которому время частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет засчитывается как в общий, так и в непрерывный стаж работы и в стаж работы по специальности, в том числе при назначении государственных пенсий (п.6).

Постановлением Совета Министров СССР и ВЦСПС №677 от 22 августа 1989 года «Об увеличении продолжительности отпусков женщинам, имеющим малолетних детей», продолжительность дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком была увеличена до достижения ребенком возраста трех лет.

Согласно пункту 7 разъяснения Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Секретариата ВЦСПС №23/24-11 от 29 ноября 1989 года «О порядке предоставления женщинам частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет», время частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет засчитывается как в общий, так и в непрерывный стаж работы и в стаж работы по специальности, в том числе при назначении государственных пенсий. Во всех случаях исчисления общего, непрерывного стажа работы и стажа работы по специальности время частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет учитывается в том же порядке, как и работа, в период которой предоставлены указанные отпуска.

Согласно свидетельства о рождении (л.д. 22), <дата> у Митровой Н.И., родилась <данные изъяты>, согласно свидетельства о рождении (л.д.22, оборот), <дата> у нее родилась <данные изъяты>.

Учитывая, что в период нахождения в отпуске по уходу за ребенком в возрасте после полутора лет, истец работала в должности медицинской сестры, то есть в должности и учреждении, работа в которых дает право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, то указанный период подлежит включению в ее специальный медицинский стаж.

Таким образом, суд приходит к выводу, что на основании действовавшего в спорный период законодательства, период нахождения истца в отпуске по уходу за ребенком в возрасте от полутора лет до трех лет, то есть <дата> по <дата>, составляющий 01 год 12 дней, подлежит включению в ее специальный медицинский стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости.

Рассматривая период работы истца с <дата> по <дата>, когда истец работала в должности медицинской сестры <данные изъяты>, суд приходит к следующему.

Суд констатирует, что спорные периоды имели место до <дата>, следовательно, применению подлежит Список №464 от 06 сентября 1991 года.

Согласно пункту 2 постановления Совета Министров РСФСР от 06 сентября 1991 года №464, льготное исчисление сроков выслуги предусмотрено среднему медицинскому персоналу отделений (палат) хирургического профиля стационаров, среднему медицинскому персоналу отделений (групп) анестезиологии-реанимации, отделений (палат) реанимации и интенсивной терапии, один год работы в этих должностях и подразделениях следует считать за один год и 6 месяцев.

В связи с чем, спорные периоды могут быть зачтены в стаж лечебной деятельности истца в льготном исчислении при условии, если истец работала во время них в должностях среднего медицинского персонала в отделении хирургического профиля стационара, либо отделении анестезиологии-реанимации, либо отделении реанимации и интенсивной терапии.

Суд признает, что согласно решению <номер> от <дата>, ответчик не оспаривает тот факт, что в течении спорных периодов истец работала в должностях среднего медицинского персонала, но включил их в стаж лечебной деятельности истца в календарном исчислении, указав в качестве основания – не подтверждение представленными документами отделения хирургического профиля.

Суд соглашается с данным выводом ответчика по следующим основаниям.

Проанализировав правовую базу, регламентирующую вопросы развития анестезиологии и реанимации в СССР, суд установил, что:

Приказом Министерства здравоохранения СССР от 14 апреля 1966 года №287 «О мерах по дальнейшему развитию анестезиологии и реанимации в СССР» были утверждены временные штатные нормативы медицинского персонала лечебно-профилактических учреждений (далее по тексту – ЛПУ) по анестезиологии и реаниматологии, а также Положение об анестезиологическом отделении ЛПУ. При этом, согласно утвержденным нормативам должности медицинских сестер-анестезистов устанавливались из расчета 2 должности на каждую должность врача-анестезиолога, включая заведующего анестезиологическим отделением. Кроме того, согласно Положению об анестезиологическом отделении, его основными задачами, в т.ч. являлись подготовка больных к обезболиванию и обезболивание во время операции, оказание реанимационной помощи больным, находящимся в стационаре, а также организация специального наблюдения за больными, требующими анестезиологической и реанимационной помощи.

Позднее Министерством здравоохранения СССР был издан приказ №605 от 19 августа 1969 года, которым одобрена работа по исполнению приказа Минздрава СССР от 14 апреля 1966 года №287, создавшая условия для более широкого внедрения достижений анестезиологии-реанимации в практику работы широкой сети ЛПУ. Данным приказом было утверждено Положение об отделении анестезиологии-реанимации ЛПУ и временные штатные нормативы медицинского персонала отделений анестезиологии-реанимации, аналогичные Положению об анестезиологическом отделении и временным штатным нормативам, утвержденным приказом Минздрава СССР от 14 апреля 1966 года №287, который признан утратившими силу, в связи с изданием приказа №605 от 19 августа 1969 года (раздел Ш).

В свою очередь, приказ №605 от 19 августа 1969 года был признан утратившим силу приказом Минздрава СССР от 11 июня 1986 года №841, которым было утверждено новое Положение об отделении анестезиологии-реанимации ЛПУ, аналогичное ранее действовавшему.

Согласно названным Положениям в составе отделения анестезиологии-реанимации с разрешения Министерства здравоохранения союзной республики могли организовываться палаты для реанимации и интенсивной терапии, в т.ч. в больницах на 300 и более коек при наличии в больнице не менее 50 коек хирургического профиля. Суд констатирует, признавая утратившим силу предыдущий приказ и принимая новый, которым утверждалось новое Положение об отделении с иным наименованием, Минздрав СССР не дал никаких указаний по поводу переименования анестезиологических отделений, созданных во исполнение приказа №287 от 14 апреля 1966 года, в отделение анестезиологии-реанимации (приказы №605 от 19 августа 1969 года и №841 от 11 июня 1986 года).

Анализируя документы, предоставленные истцом по периоду ее работы с <дата> по <дата>, суд приходит к следующему.

Согласно представленного приказа (л.д. 50) по <данные изъяты>, Митрова (до замужества – О.Н.И.) была переведена на должность медицинской сестры - анестезистки в 1 хирургическое отделение с <дата>.

Суд констатирует, что указанный период работы, зачтен ответчиком в ее стаж лечебной деятельности в календарном исчислении (л.д.6-7).

Согласно представленных тарификационных списков на <дата> годы (л.д.39-42) Митрова (Орлова) тарифицируется как медицинская сестра- анестезист отделения анестезиологии.

Из штатных расписаний за <дата> годы (л.д.43-45, 53-55, 153-175) видно, что должность медицинской сестры имеется только в анестезиологическом отделении, в хирургическом отделении такой должности нет.

Наименование структурного подразделения «анестезиологическое» не предусмотрено п.2 постановления от <дата> <номер>.

Доводы представителя истца о том, подтвержденные доказательствами, что имело место переименование, либо приведение в соответствие наименования отделения анестезиологии в отделение анестезиологии и реанимации, суду не представлено.

Кроме того, представителем третьего лица, <данные изъяты>, в справке от <дата> <номер>, прямо указано, что каких-либо приказов о переименовании, либо о приведении в соответствие наименования отделения анестезиологии в отделение анестезиологии и реанимации, архивом Централизованной бухгалтерии Министерства здравоохранения Удмуртской Республики, не сохранены.

В ходе судебного заседания, судом исследованы штатные расписания <данные изъяты> на <дата> год и тарификационные списки на <дата> год, при этом в штатных расписаниях на <дата> год наименование отделения указано как анестезиологическое отделение, затем перечеркнуто и указано, как отделение анестезиологии и реанимации, должность медицинская сестра - анестезистка, перечеркнута и указано как медицинская сестра - анестезист.

В тарификационных списках на <дата> годы, медицинские сестры тарифицируются как медицинские сестры - анестезистки отделения анестезиологии. И только в штатных расписаниях на <дата> год появляется отделение анестезиологии- реанимации.

При этом согласно представленного положения об отделении анестезиологии-реанимации, утвержденного главным врачом ГУЗ РКТБ <дата>, указано, что отделение анетезилологии - реанимации организуется в составе профилактического отделения. С разрешения Министерства здравоохранения республики в составе отделения могут организовываться палаты для реанимации и интенсивной терапии, число коек, развернутых в палатах, определяется Министерством здравоохранения в зависимости от потребности в них. То есть, исходя из данного положения следует, что ранее данное отделение не было создано, а появилось только в <дата> году.

Представитель истца указывает на то обстоятельство, что функции медицинского персонала <данные изъяты> тождественны функциям медицинского персонала отделений анестезиологии-реанимации ГУЗ РКТБ МЗ УР, однако доказательств данным доводам стороной истца не представлено.

Кроме того, приказом Министерства здравоохранения СССР от 20 мая 1976 года №525 врачам-анестезиологам-реаниматологам и медицинским сестрам, в т.ч. палат реанимации и интенсивной терапии, независимо от наименования должности было установлено право на повышение должностных окладов на 15% в связи с опасными для здоровья и особо тяжелыми условиями труда.

Однако согласно представленных тарификационных списков за 1986-1987 годы (л.д.40-42), не усматривается повышение должностных окладов для работников среднего медицинского персонала реанимационного отделения РКТБ.

Постановлением Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы и Президиума ВЦСПС от 25 октября 1974 года за №298/П-22 был утвержден Список производств, цехов, профессий и должностей с вредными условиями труда, работа в которых дает право на дополнительный отпуск. В соответствии с пунктом 166 раздела XL «Здравоохранение» данного Списка медицинские сестры-анестезисты имели право на 18 дневный дополнительный отпуск, что в сумме с основным оплачиваемым отпуском составляло 30 рабочих дней (12 дн. осн. отпуска + 18 дн. доп. отпуска).

Однако в судебное заседания стороной истца не были представлены лицевые счета Митровой Н.И. за спорный период, в связи с чем суд не имел возможности исследовать доводы представителя истца о получении истцом надбавки за вредность в размере 15% от заработной платы и наличия очередного оплачиваемого отпуска продолжительностью не менее 30 рабочих дней.

В силу статьи 67 ГПК РФ, оценив каждый из вышеизложенных документов в отдельности, с учетом их относимости, допустимости, достоверности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности, суд приходит к выводу, что наименование структурного подразделения «анестезиологическое» не предусмотрено п.2 постановления от 06 сентября 1991 года № 464, вследствие этого по установленным указанной нормой правилам, УПФР верно зачтен в календарном исчислении.

При включении в специальный стаж лечебной деятельности истца Митровой Н.И., дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, составляющий на <дата> по подсчетам ответчика, 27 лет 04 месяца 29 дней, периода нахождения истца на курсах повышения квалификации (05 месяцев 20 дней ), периода нахождения в отпуске по уходу за ребенком (01 год 12 дней), он составит 28 лет 11 месяцев 01 день, что не позволяет принять решение о досрочном назначении Митровой Н.И. трудовой пенсии по старости со дня обращения с заявлением о назначении пенсии.

Таким образом, оценивая относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности, суд приходит к выводу, что решение УПФР <номер> от <дата> и решение ОПФР <номер> от <дата> об отказе Митровой Н.И. в досрочном назначении трудовой пенсии по старости, предусмотренной пп.20 п.1 ст.27 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ», является законным и обоснованным, поэтому не подлежит удовлетворению требование истца о досрочном назначении ей трудовой пенсии по старости.

С учетом того, что решение состоялось не в пользу истца, в порядке статей 98 и 100 ГПК РФ ее требование о возмещении судебных расходов в виде оплаты госпошлины, услуг представителя и за оформление нотариально удостоверенной доверенности также не подлежит удовлетворению.

Руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ суд,

Р Е Ш И Л:

Исковое заявление Митровой Н.И. к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) в городе Ижевске (межрайонному) Удмуртской Республики, Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации (государственному учреждению) по Удмуртской Республике о восстановлении пенсионных прав, оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Удмуртской Республики в течение 10 дней со дня принятия в окончательной форме через районный суд.

Решение изготовлено в окончательной форме 30 ноября 2011 года.

Судья О.П.Карпова