дело № 2-5/11
РЕШЕНИЕ
именем Российской Федерации
14 марта 2011 года Октябрьский районный суд г.Томска в составе:
председательствующего - судьи - Князева А.Г.
при секретаре - Черепановой О.А.
с участием -
истца - Сергеевой Т.В.
представителя истца - Иониной Е.А.
представителя ответчика – Шилова С.В.
представителя ответчика – Бекетовой С.В.
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Сергеевой Т.В. к МЛПУ «Медико-санитарная часть № 2» о возмещении морального вреда,
УСТАНОВИЛ:
Сергеева Т.В. обратилась в суд с иском к МЛПУ «Медико-санитарная часть № 2» (далее МЛПУ «МСЧ № 2»), в котором просила взыскать с ответчика компенсацию морального среда, причиненного смертью ее отца К., в размере 1000000 рублей, а также расходы на оплату услуг представителя в размере 10000 рублей.
В обоснование своих требований указала, что 24.06.2010. на лечение в терапевтическое отделение МЛПУ «МСЧ № 2» в плановом порядке поступил ее отец К., ... последний умер. Согласно патологическому исследованию, причиной смерти явился кардиогенный шок, кроме того, было установлено, что имел место повторный инфаркт миокарда, 7 дней от времени вскрытия, которое проводилось 02.07.2010. Таким образом, практически сразу после поступления на лечение у больного наличествовал повторный инфаркт миокарда. Несмотря на жалобы больного на боль в области сердца, а также на то, что ранее уже был перенесен инфаркт, лечащий врач никак не реагировала на жалобы, было произведено только назначение лекарственных средств, ЭКГ и УЗИ назначены не были. После ухудшения состояния К., 30.06.2010. ему была проведена ЭКГ, которая почему-то не показала отрицательной динамики по сравнению с ЭКГ от 22.01.2009., а также, несмотря на наличие брадикардии, не установлено нарушений коронарного кровообращения. Постельный режим больному впервые был определен только 30.06.2010., несмотря на просьбы больного перевести его в реанимацию, лечащий врач ссылалась на отсутствие показаний к этому. Фактически за время плановой госпитализации, при наличии повторного инфаркта миокарда, лечащий врач К.Т. должного диагноза не поставила, лечение производила не в соответствии с имеющимся заболеванием, диагноз был выставлен только посмертно. Назначенная тромболитическая терапия – гепарин, была отменена по неизвестным причинам, даже без уменьшения дозы, что недопустимо, был оставлен лишь препарат аспирин, что недостаточно. Считает, что К. не была оказана должная медицинская помощь, что и явилось причиной смерти.
В судебном заседании истец Сергеева Т.В. и ее представитель Ионина Е.А., действующая на основании ордера, исковые требования поддержали по основаниям, изложенным в иске. Дополнительно пояснили, что у К. заболевание сердца имелось длительное время, было перенесено шесть инфарктов, в связи с чем каждый год проводилось стационарное лечение в различных медицинских учреждениях, принимал препараты, назначенные врачами. Указали, что К. не был выставлен диагноз – острый повторный инфаркт миокарда, вследствие чего не было оказано медицинской помощи, соответствующей заболеванию. Больному был прописан перлинганит, в состав которого входит нитроглицерин, а в инструкции по применению которого указано, что он несовместим с нитроглицерином. Несмотря на это, врач назначила К. нитроглицерин параллельно с перлинганитом, вследствие чего у больного возникла передозировка нитроглицерина, которая врачами не была диагностирована, хотя наблюдался редкий пульс. Из заключения экспертизы следует, что после затяжного ангинозного приступа следовало исключить инфаркт миокарда, выполнив повторное исследование электрокардиограммы, эхокардиограммы, что было сделано, однако получены отрицательные результаты, а также тесты на маркеры повреждения миокарда (тропониновый тест, МВ – фракцию КФК), что не было выполнено, в связи с чем ведение больного не в полной мере соответствовало стандарту оказания медицинской помощи больным с острым инфарктом миокарда. Кроме того, эксперты указали, что больному не проведены эхокардиограмма, коронарография, рентгенография легких и сердца, предусмотренные стандартами. Указание экспертов на то, что результаты тропонинового теста вероятнее всего были бы отрицательными непонятно, поскольку наличие повторного инфаркта миокарда у К. составляло более шести часов до констатации биологической смерти, в связи с чем результаты теста должны были быть положительными. Экспертами указано на целесообразность возобновления применения гепарина в комплексной и тромболитической терапии после ухудшения состояния больного, однако тромболитическая терапия не проводилась. Также указали, что в соответствии с заключением экспертизы, имели место упущения в лечении К., отсутствие которых до некоторой степени увеличивало бы вероятность благоприятного исхода миокарда. Больной не был переведен в палату интенсивной терапии, хотя при остром инфаркте миокарда больного необходимо было подключить к кардиомонитору, также необходим был постоянный контроль медицинского персонала, что не было сделано. К. находился в общей палате.
Представители ответчика МЛПУ «МСЧ № 2» Бекетова С.В., Шилов С.В., действующие на основании доверенностей, в судебном заседании исковые требования не признали. Пояснили, что медицинская помощь К. оказана надлежаще. У К. имело место тяжелое заболевание с неблагоприятным прогнозом развития и исхода, существовал ряд серьезных факторов, при которых летальный исход мог наступить независимо от оказания медицинской помощи, имели место факторы, препятствовавшие ранней диагностике острого повторного инфаркта миокарда, диагностика повторного инфаркта на сердце, на котором имеются рубцы от предыдущих шести инфарктов, достаточно затруднительна, к выводу об отсутствии инфаркта при анализе кардиограмм пришли консилиумом. Медицинская помощь соответствовала медицинскому стандарту оказания помощи больным стенокардией, признаки острого инфаркта отсутствовали. Стандарты лечения стенокардии и инфаркта совпадают, для лечения применяются одни и те же лекарства, причина заболеваний одна. Поскольку стандарт рассчитан на длительное время, дополнительные обследования проведены не были, в связи с кратковременностью ухудшения состояния больного до его смерти. Тропониновый тест выполняется при остром коронарном синдроме, оснований подозревать инфаркт или острую стенокардию до 01.07.2010. не было и проведение теста не требовалось. Проведение теста сразу после усиления болей представлялось нецелесообразным, поскольку уровень сердечных тропонинов достигает диагностически значимых значений после 6-ти и более часов, а максимальных значений к середине 2-х суток. Тактика лечащего врача по корректировке лечения – усиление медикаментозного лечения и планирование проведения тропонинового теста утром 02.07.2010. обоснована. В инструкции по применению препарата гепарина не указано, что его нельзя отменять резко, кроме того, исходя из специфики введения препарата, его резкой отмены не происходит, назначение препарата производилось правильно, причинно-следственная связь между отменой препарата и ухудшением состояния больного отсутствует. Применения перлинганита и нитроглицерина одновременно не имело места, передозировки не было. Таким образом, действия врача соответствовали существующим стандартам оказания медицинской помощи больным стенокардией. В связи с тем, что инфаркт не был диагностирован из-за объективных трудностей в диагностике, поскольку рубцы на сердце от ранее перенесенных шести инфарктов не позволяли дистанционно выявить наличие нового инфаркта, так как изменяли электропроводимость сердечной ткани до невозможности диагностики, соответственно лечение в соответствии с медицинским стандартом лечения острого инфаркта миокарда проводилось не в полном объеме. При этом, указали, что медикаментозное лечение стенокардии, имеющейся у больного, и инфаркта - совпадают. Осложнения кардиологической патологии, имевшиеся у К., перенесенные ранее шесть инфарктов миокарда, курение, нерегулярное лечение, психотравмирующие ситуации, сердечная недостаточность, патологии клапанов сердца, возраст и др. являлись факторами, сопряженными с повышенной летальностью. Смерть могла наступить в любой момент, независимо от проводимого лечения. Считали, что действия медицинских работников правомерны, прямая причинно-следственная связь между действиями врачей и наступившими неблагоприятными последствиями отсутствует, отсутствует виновность в действиях медицинских работников. Кроме того, указали, что права и законные интересы истца не нарушены, поскольку не представлено доказательств наличия родственных отношений между ней и К. Просили в удовлетворении иска отказать.
Заслушав участников процесса, изучив материалы дела, суд приходит к выводу, что исковые требования не подлежат удовлетворению, исходя из следующего:
В силу ст.41 Конституции РФ, каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов и других поступлений.
В соответствии со ст.ст.1, 2 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993 года - охрана здоровья граждан - это совокупность мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, поддержание его долголетней активной жизни, предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья; основными принципами охраны здоровья граждан являются: соблюдение прав человека и гражданина в области охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет профилактических мер в области охраны здоровья граждан; доступность медико-социальной помощи; социальная защищенность граждан в случае утраты здоровья; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций независимо от формы собственности, должностных лиц за обеспечение прав граждан в области охраны здоровья.
В силу ст.ст.66, 68 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993., в случаях причинения вреда здоровью граждан виновные обязаны возместить потерпевшим ущерб в объеме и порядке, установленных законодательством РФ; в случае нарушения прав граждан в области охраны здоровья вследствие недобросовестного выполнения медицинскими и фармацевтическими работниками своих профессиональных обязанностей, повлекшего причинение вреда здоровью граждан или их смерть, ущерб возмещается в соответствии с частью первой статьи 66 настоящих Основ.
В соответствии со ст.1064 ГК РФ, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
В силу ст.1068 ГК РФ, юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.
На основании п.п.1, 3 ст.151 ГК РФ. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.
Согласно ст.150 ГК РФ относятся жизнь и здоровье. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
В соответствии с п.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.
На основании ст.1101 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации должны учитываться требования разумности и справедливости, обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальные особенности потерпевшего.
Пункт 8 вышеназванного Постановления Пленума Верховного суда РФ от 20.12.1994. № 10 предусматривает, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 26.01.2010. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда.
Вместе с тем, при рассмотрении дел о компенсации морального вреда, в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности, членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.
При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.
Из анализа указанных норм закона следует, что для применения ответственности в виде возмещения ущерба необходимо наличие состава правонарушения, включающего противоправность поведения, вину причинителя вреда, а также причинно-следственную связь между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями.
Таким образом, принимая во внимание указанные выше требования закона и доводы истца о том, что вред здоровью ее отца был причинен ответчиком в результате ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, истцу надлежит доказать наличие ненадлежащих действий медицинского персонала ответчика при оказании медицинской помощи К., идущих вразрез с общепринятыми в медицине правилами; причинно-следственную связь между действиями медицинского персонала и смертью, наличие вины ответчика.
В судебном заседании установлено, что 24.06.2010. в МЛПУ «МСЧ № 2» в плановом порядке, с диагнозом: ИБС: стенокардия напряжения ФК III-IV, ПИКС (1994, 1995, 1997, 1998, 2003, 2009) стенозирующий атеросклероз (АКШ 2003), фоновое заболевание – гипертоническая болезнь III стадии, 4 ст. риска, поступил на лечение К., состояние которого с момента поступления на лечение ухудшилось и наступила смерть в 22.05 часов ....
Указанные обстоятельства подтверждаются представленной медицинской документацией: медицинской картой К., медицинской картой – 10340 стационарного больного ЛПУ МЛПУ МСЧ № 2, протоколом (картой) патологического исследования, а также свидетельством о смерти серии I-ОМ № 689003 от 02.07.2010.
Как следует из протокола (карты) патологического исследования № 283 от 02.07.2010., на основании данных вскрытия и последующего гистологического исследования, с учетом анализа истории болезни, основным заболеванием следует считать острый трансмуральный инфаркт миокарда, непосредственной причиной смерти К. явился кардиогенный шок. Основное заболевание: острый повторный трансмуральный инфаркт миокарда передней, задней и боковой стенках левого желудочка. Стенозирующий атеросклероз коронарных артерий (3, IV, стеноз до 90%). Постинфарктный кардиосклероз в задней и передней стенках левого желудочка. Фоновое заболевание: Гипертоническая болезнь – гипертрофия миокарда левого желудочка (2 см). Осложнения: Прогрессирующая сердечная недостаточность – выраженное застойное венозное полнокровие внутренних органов – «мускатная» печень, «бурая индурация» легких, цианотическая индурация селезенки и почек, двухсторонний гидроторакс (справа 1200 мл, слева – 500 мл). Кардиогенный шок: отек головного мозга, отек легких. Сопутствующие заболевания: Атеросклероз аорты (3, IV). Стенозирующий атеросклероз мозговых артерий (2, IV, стеноз до 50%). ХОБЛ: хронический бронхит без обострения, перивазальный и перибронхиальный пневмофиброз, очаговая энфизема. Хронический калькулезный холецистит вне обострения. Облитерирующий атеросклероз артерий нижних конечностей. Хронический пиелонефрит вне обострения. Срединная лапаротомия в прошлом.
Сведения, отраженные протоколе (карте) патологического исследования № 283 от 02.07.2010., подтверждены в судебном заседании показаниями допрошенных в качестве свидетелей Ш., Е., производивших патологическое исследование.
В целях установления соответствия либо несоответствия действий (бездействия) персонала ответчика при оказании медицинской помощи К. установленным стандартам, а также наличия либо отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и наступившими неблагоприятными последствиями, с учетом отсутствия у суда специальных познаний в области медицины, была назначена судебно-медицинская экспертиза.
Из заключения эксперта № 212 от 01.03.2011. следует:
- Медицинская помощь (осмотр, диагностическое обследование), оказанная К. при поступлении 24.06.2010. в МЛПУ «МСЧ № 2», в целом соответствовала существующим стандартам оказания медицинской помощи больным стенокардией и была достаточной для выставления правильного и обоснованного диагноза. Признаки острого инфаркта миокарда при госпитализации отсутствовали, что подтверждается результатами аутопсии. Следует отметить и совпадение клинического и патологоанатомического диагнозов (повторный инфаркт миокарда) Не были выполнены эхокардиография, коронарография, рентгенография легких и сердца, предусмотренные стандартом. Указанное недообследование, возможно, было обусловлено кратковременностью пребывания больного в стационаре и не повлияло на правильность постановки диагноза и исход заболевания.
– В соответствии с принятыми медицинскими стандартами, так называемый тропониновый тест (сердечные тропонины I и Т являются биохимическими маркерами повреждения миокарда) выполняется при остром коронарном синдроме (любая группа клинических признаков или симптомов, позволяющих подозревать инфаркт миокарда или нестабильную стенокардию) К. поступил в плановом порядке и у него до утра 01.07.2010. клинические симптомы или признаки, позволяющие подозревать инфаркт миокарда или нестабильную стенокардию, отсутствовали. Таким образом, выполнение тропонинового теста в период пребывания больного в стационаре до 01.07.2010. не требовалось. Тропониновый тест, также как повторный биохимический анализ крови (аланин-аспартатаминитрансфераз, креатинкиназы и др.) следовало бы выполнить при затяжном ангинозном приступе 01.07.2010. (боль за грудиной, не купирующаяся нитроглицерином и ненаркотическим анальгетиком, позволяла заподозрить инфаркт миокарда или нестабильную стенокардию. Однако с учетом того, что повышение уровня сердечных тропонинов I и Т до диагностически значимых значений происходит через 6-ть и более часов после проявления симптомов острого коронарного синдрома, результаты первого, а возможно, и повторного тестов, с большей долей вероятности, могли быть отрицательными.
– При поступлении К. лечащим врачом было назначено лечение, которое в целом соответствовало стандарту медицинской помощи больным стенокардией, и было индивидуализировано с учетом особенностей течения ишемической болезни сердца у К., а также ассоциированной патологии. При анализе данных медицинской карты признаков передозировки нитровазодилататоров (помимо двух форм нитроглицерина пациент получал нитросорбид) не обнаруживается.
– Тромболитическая терапия К. не проводилась. Целесообразность назначения низких доз нефракционированного гепарина определялась необходимостью профилактики венозного тромбоза. Назначение препарата осуществлялось в соответствии с современными представлениями, существующими в медицине. В отношении отмены препарата следует отметить следующее: рутинно, в соответствии с инструкцией к препарату, отмена препарата проводится с постепенным снижением дозы. Однако, в современной клинической практике применяются схемы назначения и дозы гепарина, которые не требуют поэтапности его отмены у больных, принимающих ацетилсалициловую кислоту и другие дезагреганты (что имело место в рассматриваемом случае). При это, считается, что риск неблагоприятных последствий для больного не повышается. Причинно-следственная связь между отменой гепарина и ухудшением состояния здоровья К. не усматривается. Следует отметить целесообразность возобновления его назначения в комплексной антикоагулянтной и (возможно) тромболитической терапии после ухудшения состояния К. 01.07.2010.
- Объективные трудности диагностики инфаркта миокарда у К. заключались в отсутствии электрокардиографических и ультразвуковых признаков инфаркта миокарда при его обследовании, выполненном 01.07.2010. («отрицательной динамики от 25.06.2010. – нет»).
- Действия лечащего врача в целом соответствовали диагнозу стабильная стенокардия напряжения. В контексте описанного дежурным врачом 01.07.2010. затяжного ангинозного приступа, после купирования последнего введением промедола, следовало исключить инфаркт миокарда, выполнив повторное исследование электрокардиограммы, эхокардиограммы (было сделано – результаты отрицательные), а также тесты на маркеры повреждения миокарда. Указанные тесты не выполнялись (претестовая вероятность ложноотрицательных результатов в данном клиническом случае также очень высока). Поскольку наличие инфаркта диагностировано не было (диагноз был пересмотрен только к моменту клинической смерти и впервые вынесен в посмертном эпикризе) ведение больного не в полной мере соответствовало требованиям стандарта оказания медицинской помощи больным с инфарктом миокарда. Лечащий врач усилил антиангинальную терапию (вернулся к парентеральному введению нитроглицерина), но не рассмотрел вопрос о назначении препаратов, влияющих на коагуляционный гемостаз (препаратов, препятствующих образованию тромбов в коронарных сосудах).
- Факторы риска, присутствующие у К. (распространенный оккулюзирующий коронарный атеросклероз, повторные инфаркты миокарда в анамнезе, курение, нерегулярное лечение, психотравмирующие ситуации, гипертрофия левого желудочка, дилатация левого предсердия, наличие патологии клапанов сердца, клинически выраженная сердечная недостаточность, возраст и др.) ассоциированы (особенно при их сочетании) с повышенной летальностью Смерть больного с перечисленными выше факторами риска может наступить (в том числе внезапно) несмотря на медицинскую помощь, оказываемую в полном соответствии со стандартами.
- Ведение пациента К. в МЛПУ «МСЧ № 2» осуществлялось в соответствии с клиническим диагнозом и в целом соответствовало существующим стандартам оказания медицинской помощи. Обозначенные выше упущения в диагностике (в том числе: 01.07.2010. не выполнены тестеры на маркеры повреждения миокарда) и терапии (к терапии антикоагулянтами при ухудшении течения основного заболевания не вернулись) в прямой причинно-следственной связи с исходом тяжелого, прогностически неблагоприятного заболевания не состоят. Однако отсутствие указанных недостатков до некоторой степени увеличивало бы вероятность благоприятного исхода.
Выводы экспертов подтверждены в судебном заседании показаниями допрошенного в качестве специалиста Б., принимавшего участие в проведении экспертизы.
Из анализа указанного заключения экспертов следует, что в период нахождения больного К. на стационарном лечении в МЛПУ «МСЧ № 2» лечащим врачом ответчика были допущены упущения в оказании медицинской помощи, выразившиеся в несоблюдении требований медицинских стандартов при диагностике заболевания и его терапии после ухудшения состояния здоровья больного 01.07.2010. (в том числе, недостаточности диагностических исследований больного, в частности непроведение тропонинового теста и повторного биохимического анализа крови, а также в терапии, в частности, невозврат к антикоагулянтам).
Показания допрошенных в судебном заседании в качестве свидетелей Д.Г., Д., К.М. об ухудшении состояния больного К. и наличии упущений в оказываемой медицинской помощи, в том числе, о недостаточном обследовании, не противоречат вышеуказанному заключению экспертов, содержащему сведения об упущениях в диагностике и терапии, а также представленной медицинской документации, содержащей указания на ухудшение состояния больного.
Показания допрошенной в судебном заседании в качестве свидетеля А., заведующей терапевтическим отделением МЛПУ «МСЧ № 2», о проводимом К. лечении и диагностическом обследовании не противоречат заключению экспертов в части наличия недостатков в оказании медицинской помощи последнему.
Доводы стороны истца о том, что тесты на маркеры повреждения миокарда (тропониновый тест, МВ – фракцию КФК) не были выполнены, не проведены эхокардиограмма, коронарография, рентгенография легких и сердца, предусмотренные стандартами, в связи с чем не был выставлен диагноз повторный инфаркт миокарда и ведение больного не в полной мере соответствовало стандарту оказания медицинской помощи больным с острым инфарктом миокарда, после ухудшения состояния больного, тромболитическая терапия не проводилась, хотя ее проведение было целесообразно, нашли подтверждение в судебном заседании и были приняты судом.
Однако, как следует из заключения экспертов № 212 от 01.03.2011., вышеприведенные упущения в диагностике (невыполнение 01.07.2010. тропонинового теста, а также повторного биохимического анализа крови) и терапии (невозврат к терапии антикоагулянтами при ухудшении течения основного заболевания) в прямой причинно-следственной связи с исходом тяжелого, прогностически неблагоприятного заболевания не состоят.
Анализируя представленные доказательства и доводы сторон, суд приходит к выводу, что действительно, несмотря на допущенные упущения в лечении больного К. 01.07.2010., указанные нарушения медицинских стандартов не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступившими негативными последствиями в виде смерти больного К., поскольку отсутствие указанных недостатков, по мнению специалистов, лишь незначительно увеличивало вероятность благоприятного исхода и, с учетом состояния здоровья больного К., перенесшего неоднократные инфаркты миокарда, не гарантировало благоприятного исхода.
Таким образом, поскольку наличие упущений в оказании медицинской помощи не находится в прямой причинно-следственной связи с наступившими неблагоприятными последствиями – смертью К., а также учитывая, что сам по себе неблагоприятный исход при оказании медицинской помощи не является достаточным основанием для возложения за него ответственности на лечебное учреждение, поскольку в медицинской практике неблагоприятный исход может иметь место как в результате ненадлежащих действий медицинского персонала, так и в результате надлежащих действий, то есть когда медицинский работник надлежащим образом выполнил свои профессиональные обязанности, а неблагоприятные последствия все же наступили и их нельзя было избежать, суд приходит к выводу о том, что в данном случае вина ответчика в наступлении вышеуказанных неблагоприятных последствий отсутствует, в связи с чем отсутствуют и основания для компенсации морального вреда.
Кроме того, как следует из Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», моральный вред, в случае причинения смерти гражданину, возмещается членам его семьи, иждивенцам.
Суд вынужден согласиться с доводом стороны ответчика о том, что доказательств наличия родственных отношений между истцом и К. не представлено, поскольку из свидетельства о рождении Ковалевой Т.В. серии II-ОМ № 383351 от 11.03.1987. и свидетельства о расторжении брака серии I-ОМ № 535764 от 01.10.2003. между С. и Сергеевой Т.В. наличие факта родственных отношений не усматривается, что является дополнительным основанием для отказа в иске.
Таким образом, исходя из установленных судом обстоятельств об отсутствии причинно-следственной связи между действиями персонала ответчика и наступившими неблагоприятными последствиями – смертью К., несмотря на наличие упущений в лечении, а также из отсутствия доказательств родственных отношений между истцом и К., суд находит необходимым в удовлетворении иска Сергеевой Т.В. - отказать.
При этом, заявленное истцом ходатайство о проведении дополнительной экспертизы суд нашел неподлежащим удовлетворению, поскольку эксперты, составившие заключение, обладают специальными познаниями в области медицины для разрешения поставленных перед ними вопросов, имеют большой стаж экспертной работы, экспертному исследованию были подвергнуты материалы гражданского дела, медицинские документы, методы, использованные при экспертном исследовании, и сделанные на его основе выводы научно обоснованны, в связи с чем оснований не доверять экспертному заключению не имеется. Обоснований недостоверности выводов экспертизы объективным обстоятельствам суду, в нарушение требований ст.56 ГПК РФ, не представлено.
Кроме того, проведения дополнительной экспертизы об установлении необходимой тактики лечения наступившего у К. инфаркта миокарда, на которой настаивала сторона истца, не требовалось, поскольку представленной в дело экспертизой установлено, что достоверный диагноз при жизни последнего поставлен не был, соответственно, специальное для инфаркта лечение – не проводилось, вследствие чего данные сведения не представляют правового интереса.
Довод стороны истца о том, что дополнительной экспертизой необходимо установить специфику лечения инфаркта для возможности вывода о несоответствующем его лечении – не обоснован, в нарушение требований ст.56 ГПК РФ, сторона ничем не опровергла довод стороны ответчика, что лечение стенокардии и инфаркта в медикаментозном плане аналогичное, вследствие чего не вызвал сомнений у суда, которые бы надлежало устранить соответствующей экспертизой.
Доводы истца о неправильном назначении К. препарата гепарин, а также о том, что имела место передозировка нитроглицерина, что способствовало ухудшению состояния больного опровергаются заключением экспертов, в судебном заседании подтверждения не нашли, в связи с чем не могут быть приняты судом.
В соответствии с ч.1 ст.100 ГПК РФ, стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.
Факт понесения ответчиком расходов на оплату услуг представителя по данному делу в размере 20000 рублей подтвержден договором об оказании юридических услуг от 01.11.2010., заключенным между ООО «Медико-правовой центр» в лице директора Шилова С.В. и МЛПУ «МСЧ № 2», счетом № 143 от 01.11.2010., а также платежным поручением № 29 от 19.11.2010. согласно которому ответчиком внесена сумма в размере 20000 рублей.
Определяя размер расходов, подлежащих взысканию на оплату услуг представителя, суд исходит из степени сложности гражданского дела по вышеуказанному иску, характера рассмотренного спора, объема представленных суду доказательств, количества судебных заседаний и размера удовлетворенных требований, и, с учетом требования о разумности, считает необходимым взыскать с Сергеевой Т.В. в пользу ООО «МСЧ № 2» понесенные последним судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 8 000 рублей.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ, суд,
РЕШИЛ:
иск Сергеевой Т.В. к МЛПУ «Медико-санитарная часть № 2» о возмещении морального вреда – оставить без удовлетворения в полном объеме.
Взыскать с Сергеевой Т.В. в пользу МЛПУ «Медико-санитарная часть № 2» возмещение расходов на оплату услуг представителя в размере – 8 000 рублей.
Решение может быть обжаловано в Томский областной суд в течение 10 дней со дня составления мотивированного решения, через суд, вынесший решение.
Судья -
А.Г. Князев
Мотивированное решение составлено – ....