дело № 2- 59 - 11
ПРИГОВОР
Именем Российской Федерации
г. Чердынь 7 октября 2011 года
Пермский краевой суд в составе председательствующего судьи Ахматова О.В.,
с участием государственного обвинителя — прокурора отдела прокуратуры Пермского края Шадрина М.А., потерпевших М., Я., подсудимых Калиниченко А.С., Гусева Ю.В., защитников - адвокатов Федченко З.В., Якушева А.П., при секретарях Елыдовой В.В., Игнатовой М.С., рассмотрев материалы уголовного дела в отношении:
1. КАЛИНИЧЕНКО А.С., дата рождения, уроженца ****, отбывавшего наказание в виде лишения свободы в исправительной колонии № ** федерального бюджетного учреждения «Объединение исправительных колоний № ** с особыми условиями хозяйственной деятельности Главного управления федеральной службы исполнения наказаний России по Пермскому краю» (далее ИК-** ФБУ ОИК-** ГУФСИН России по Пермскому краю), судимого
- 30 декабря 2008 года Пермским краевым судом по ст.ст. 105 ч. 2 п.п. «а, ж», 30 ч. 3, 105 ч. 2 п.п. «а, ж», 167 ч. 2 УК РФ к 10 годам лишения свободы (неотбытая часть наказания на 13 апреля 2011 года составляла 6 лет 7 месяцев 2 дня лишения свободы);
заключенного под стражу 14 апреля 2011 года;
2. ГУСЕВА Ю.В., дата рождения, уроженца ****, судимого:
- 3 апреля 2009 года Горнозаводским городским судом Пермского края по ст. 112 ч. 2 п.п. «г, д» УК РФ к 2 годам лишения свободы, условно, с испытательным сроком 2 года (под стражей по данному делу не содержался, неотбытая часть наказания составляет 2 года лишения свободы);
- 6 мая 2009 года Горнозаводским городским судом Пермского края по ст. 105 ч. 1 УК РФ к 6 годам лишения свободы (неотбытая часть наказания на 13 апреля 2011 года составляла 3 года 10 месяцев 9 дней лишения свободы), приговор от 3 апреля 2009 года постановлено исполнять самостоятельно;
заключенного под стражу 14 апреля 2011 года;
обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 321 ч. 3 УК РФ,
установил:
Калиниченко А.С. и Гусев Ю.В. совершили дезорганизацию деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества.
Преступления совершены в **** Чердынского района Пермского края при следующих обстоятельствах.
Калиниченко А.С. и Гусев Ю.В. отбывали наказание в виде лишения свободы в ИК-** ФБУ ОИК-** ГУФСИН России по Пермскому краю, расположенной в **** Чердынского района Пермского края.
23 марта 2011 года около 23 часов 45 минут в комнате «Нарядная» помещения штаба исправительной колонии Калиниченко с целью дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, применил насилие, не опасное для жизни и здоровья, к сотруднику места лишения свободы - умышленно толкнул руками стажера по /должность/ группы надзора отдела безопасности колонии М. в связи с осуществлением последним служебной деятельности. Затем Калиниченко, продолжая осуществлять свой умысел на дезорганизацию деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, приставил к шее М. лезвие ножа, угрожая ему применением насилия.
Через несколько минут в той же комнате Калиниченко с целью дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, применил насилие, уже опасное для жизни и здоровья, к другому сотруднику места лишения свободы - нанес ножом удар в шею /должность1/ дежурной части отдела безопасности колонии Я. в связи с осуществлением последним служебной деятельности. Данным действием Калиниченко Я. была причинена колото-резаная рана передней поверхности шеи, проникающая в просвет гортани, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни в момент причинения. Присутствующий при этом Гусев, полностью разделяя намерения Калиниченко на дезорганизацию деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, также применил к Я. в связи с осуществлением последним служебной деятельности насилие, опасное для жизни и здоровья, - умышленно нанес ему ножом по одному удару в грудь, в живот и в ногу. Данными действиями Гусева Я. были причинены непроникающие колото-резаные раны передней брюшной стенки, грудной клетки, колото-резаная рана левого бедра, которые квалифицируются как легкий вред здоровью по признаку кратковременного его расстройства.
Подсудимый Калиниченко в судебном заседании вину признал частично и пояснил, что он отбывал наказание в ИК-**, расположенной в ****. Потерпевших М. и Я. он знал как сотрудников колонии. Никаких конфликтов между ним и потерпевшими ранее не было. Он (Калиниченко) работал *** штрафного изолятора, но 22 марта 2011 года, т.е. за день произошедших событий, «ушел» с данной должности, т.к. у него «были проблемы» с /должность2/ отдела безопасности М1. 23 марта 2011 года после вечерней проверки он и Гусев находились в комнате «Нарядная». У них был при себе сотовый телефон, который «не ловил связь». «Возник вопрос», имеется ли вообще в данном месте сотовая связь. Увидев в окно потерпевшего М., он (Калиниченко) решил выяснить это у него. С этой целью он (Калиниченко) попросил М. зайти в «Нарядную». М. зашел. Он (Калиниченко) попросил его показать свой сотовый телефон. М. выполнил данную просьбу, достал и показал свой телефон. Он (Калиниченко) убедился, что сигнал сотовой связи отсутствует. После этого Гусев попросил М. дать ему возможность посмотреть фотографии и картинки, сохраненные в памяти телефона. М. согласился и передал Гусеву свой телефон. Просмотрев содержимое памяти телефона, Гусев вернул его М. После этого Гусев стал заполнять свои журналы. Он (Калиниченко) спросил М., сможет ли тот пронести в колонию запрещенные предметы и деньги. М. возмутился и «повысил свой тон». Ему (Калиниченко) это не понравилось, и он толкнул М. руками. М. в ответ также толкнул его. Он (Калиниченко), желая припугнуть М., взял в руки нож. Никакой борьбы между ним и потерпевшим не было, нож к шее М. он не приставлял. М. стал звать на помощь /должность1/. Он (Калиниченко) положил нож на стол. М. предпринял попытку выйти из «Нарядной». Он (Калиниченко) встал у него на пути, намереваясь убедить его не сообщать никому о произошедшем конфликте. В это время со второго этажа спустился дежурный Я. Он (Калиниченко) отошел от двери и разрешил М. выйти из «Нарядной». Выходя из комнаты, М. столкнулся в дверном проеме с Я. М. сообщил Я., что на него «напали с ножом». Я., пообещав М. разобраться, отправил его в дежурную часть. Когда М. ушёл, Я. зашел в «Нарядную» и нанес ему (Калиниченко) один удар ногой в живот. При этом Я. назвал его и Гусева «крысами». Затем Я., сев за стол, спросил, что случилось. В связи с тем, что Я. ударил его и назвал «крысой», он (Калиниченко) взял со стола нож и, ничего не говоря, нанес им Я. один удар в шею. Я. встал и, схватив за рукава одежды, стал толкать его стене. Когда они оказались у стены, Я. спросил у него, зачем он это сделал. Он (Калиниченко) ответил, что не потерпит к себе «такого отношения». Подошедший Гусев, забрав у него (Калиниченко) нож, нанес им Я. удары в правый бок. После этих ударов Я. присел у стены. Он (Калиниченко) и Гусев поставили его на ноги и отправили в дежурную часть. Затем они сами пришли в дежурную часть, где сказали надеть на них наручники и отвести в штрафной изолятор.
Подсудимый Гусев в судебном заседании, признав себя виновным, изложил по существу ту же, что и Калиниченко, версию произошедшего, за исключением того, что, в отличие от Калиниченко, он указал, что между последним и потерпевшим М. в «Нарядной» происходила борьба. Кроме того, Гусев пояснил, что один из ударов, нанесенных им Я., пришелся тому в ногу. Гусев в судебном заседании не смог назвать причину, побудившую его нанести удары потерпевшему. Описывая своё состояние перед тем, как он забрал у Калиниченко нож и нанес им удары Я., Гусев указал лишь то, что он «чего-то испугался».
Согласно протоколу допроса в качестве подозреваемого, в ходе предварительного расследования Гусев пояснял, что между ним и Калиниченко существовали приятельские отношения. С другими осужденными колонии они не общались. 23 марта 2011 года около 22 часов, когда они находились в «Нарядной», ему (Гусеву) «пришла в голову мысль» поменять исправительное учреждение, т.к. у него и Калиниченко не сложились отношения с /должность2/ отдела безопасности М1., последний относился к ним предвзято. Чтобы добиться перевода в другую колонию, они договорились напасть с ножом на сотрудника учреждения, причинить ему телесные повреждения, но не убивать. Ничего другого они придумать не смогли. Они решили напасть на /должность/ М., т.к. тот в это время должен был возвращаться с обхода запретной зоны. Договорились, что удары ножом будут наносить оба, сначала - Калиниченко, затем - он (Гусев). Около полуночи М. зашел в «Нарядную». Калиниченко, держа в руке нож, стал приближаться к потерпевшему. М., увидев это, схватил Калиниченко за руки, между ними возникла борьба. Во время борьбы М. кричал, призывая на помощь /должность1/. Маркив сумел завладеть ножом Калиниченко, после чего предпринял попытку выйти из комнаты. В это время в «Нарядную» зашел /должность1/ Я. Я. сразу нанес Калиниченко удар ногой в область живота. Он (Гусев) не знает, достиг ли данный удар цели, т.к. Калиниченко отпрыгнул. Нанося удар, Я. назвал Калиниченко «крысой». После этого Я., отправив М. в дежурную часть, прошел в комнату, где сел за стол. Я. стал спрашивать у них, что случилось, беседовать. В это время Калиниченко взял в руки второй нож. Данный нож лежал на столе под бумагами. Они его сами туда положили, чтобы воспользоваться им, если не получится воспользоваться первым ножом. Они всё это заранее предусмотрели. Указанным ножом Калиниченко нанес Я. удар в шею. Я. встал со стула и схватил Калиниченко за руки. Он (Гусев) забрал нож у Калиниченко и стал наносить им удары Я. в бок. Первый удар пришелся в ногу, второй - в бок. После этого потерпевший, отпустив руки Калиниченко, стал оседать на пол. Они сказали ему, чтобы он уходил. После этого, оставив нож на столе, сами пришли в дежурную часть (том 1 л.д. 95-98).
После оглашения данного протокола в судебном заседании подсудимый Гусев заявил, что таких показаний он не давал, он давал следователю другие показания (такие же, как в судебном заседании), а указанный протокол подписал под психологическим давлением, оказанным на него следователем и сотрудниками колонии.
Согласно протоколу допроса в качестве обвиняемого, Гусев, излагая другую (такую же, как в судебном заседании) версию произошедшего, не отрицал, что давал показания, изложенные в протоколе допроса в качестве подозреваемого, и не упоминал ни о каком психологическом давлении со стороны следователя и сотрудников колонии (том 1 л.д. 193-198).
Вина подсудимых, кроме их собственных показаний, подтверждается следующими доказательствами.
Потерпевший М. в судебном заседании пояснил, что в марте 2011 года он являлся стажером по /должность/ отдела безопасности ИК-**. Ранее между ним и подсудимыми никаких конфликтов не происходило. 23 марта 2011 года он находился на суточном дежурстве. В его обязанности входило осуществление надзора за осужденными с целью недопущения нарушений режима отбывания наказания. Около полуночи, вернувшись в помещение штаба после обхода контрольно-следовой полосы, он увидел, как открылась дверь комнаты нарядчика. На пороге указанной комнаты стоял осужденный Калиниченко. Калиниченко, поздоровавшись, сказал, что ему необходимо о чем-то спросить у него. Он (М.) зашел в комнату нарядчика. Там, кроме Калиниченко, находился также осужденный Гусев. Он (М.) спросил, что они делают в комнате нарядчика так поздно. Калиниченко ответил, что они разговаривают. Он (М.) заметил, что в руках Гусева находится сотовый телефон. То, что осужденный открыто держит в руках телефон, было странным. Он (М.) почувствовал, что «что-то не так». Чтобы «как-то отвести от себя», он стал говорить с Калиниченко и Гусевым о сотовой связи, показал, по их просьбе, свой телефон. Затем он сказал, что ему необходимо идти в дежурную часть. Когда он направился к выходу из комнаты, Калиниченко сказал, что у него есть к нему серьезный вопрос. Гусев в это время встал в дверях. После этого Калиниченко предложил ему за денежное вознаграждение проносить в колонию запрещенные предметы. О каких именно предметах идет речь, Калиниченко не уточнил. Он (М.) отказался, сказав, что ему «охота спокойно жить». После этого Калиниченко спросил у него: «Ты что ли никого не боишься?». Он (М.), ответил, что ему некого бояться, и попытался выйти из комнаты. В этот момент Калиниченко толкнул его руками в грудь. Он в ответ также толкнул Калиниченко руками. После этого между ними возникла борьба. В ходе данной борьбы Калиниченко сумел зажать его голову у себя подмышкой. После этого он (М.) почувствовал у своего горла что-то твердое. Это было лезвие самодельного ножа. Он, испугавшись, схватил руку Калиниченко, в которой находился нож, и отвел её в сторону. В ходе дальнейшей борьбы нож выпал из рук Калиниченко на пол. Он (М.) успел его подобрать. Калиниченко обратился к Гусеву со словами: «Где нож? Я нож потерял». После этого он (М.) увидел, что в руках Гусева появился ещё один нож. Этот нож Гусев каким-то образом передал Калиниченко. Ему (М.) Гусев ножом не угрожал. Борьба между ним (М.) и Калиниченко продолжалась. Он удерживал руку Калиниченко, в которой находился нож, Калиниченко держал его за одежду. Он (М.) кричал, призывая на помощь /должность1/ Я. Через некоторое время дверь комнаты открылась. За ней находился /должность1/ Я. Я. спросил: «Что происходит?». Калиниченко и Гусев сразу отошли от него (М.) в сторону. Он ответил Я., что осужденные напали на него. После этого он стал выходить из комнаты. В этот момент Калиниченко предпринял попытку ударить его ножом в спину, но он успел выйти. Нож, выпавший ранее из рук Калиниченко, он передал Я. Он предупредил Я., что у осужденных имеется ещё один нож. Я. предложил Калиниченко положить нож и поговорить. Затем Я., пообещав всё уладить, отправил его (М.) в дежурную часть. Сам Я. после этого зашел в комнату, где находились Калиниченко и Гусев. Он (М.) прибежал в дежурную часть, чтобы сообщить о происходящем другим сотрудникам. В дежурной части находился Г. Где-то через 1,5-2 минуты в дежурную часть забежал Я. Он держался руками за живот. Я., закрыв за собой решётку, сказал, чтобы поднимали караул «в ружьё» и вызвали «скорую помощь». В это время к двери дежурной части подошли Калиниченко и Гусев. Они потребовали, чтобы на них надели наручники. Их увели в штрафной изолятор. В этот момент он (М.) заметил, что у Я. из шеи и живота идет кровь.
Потерпевший Я. в судебном заседании пояснил, что ночью с 23 на 24 марта 2011 года он находился на службе в /должность1/ по колонии. Около полуночи он услышал шум, доносившийся с первого этажа штаба колонии. Спустившись на данный этаж, он обнаружил, что шум исходит из комнаты нарядчика. Открыв дверь указанной комнаты, он увидел М., Калиниченко и Гусева. М., находившийся у входа, сообщил ему, что забрал у осужденных нож. Данный нож М. передал ему. Кроме того, М. сказал, что осужденные заставляли его проносить в колонию запрещенные предметы. Он (Я.) отправил М. в дежурную часть, а сам прошел в помещение «Нарядной». Он (Я.) подсудимых не оскорблял, ударов Калиниченко не наносил. Он спросил у Калиниченко, что происходит, а у Гусева - почему он до сих пор находится не в отряде. После этого Калиниченко неожиданно нанес ему ножом удар в шею. Он (Я.) схватив Калиниченко за рукав, попытался удержать его руку, в которой находился нож. В ходе возникшей борьбы он (Я.) выронил нож, который ранее ему передал М. В это время Калиниченко, обращаясь к Гусеву, спросил: «Ты, что, Гусь, заднюю сдал?». После этих слов Калиниченко Гусев, подняв упавший нож, нанес им ему (Я.) удары в грудь, в живот и в ногу. Он (Я.), оттолкнув осужденных, убежал в дежурную часть. Калиниченко и Гусев его не удерживали. Вскоре они сами также пришли в дежурную часть. Калиниченко сказал, чтобы их отвели в штрафной изолятор. Он (Я.) отдал соответствующее распоряжение. Ранее между ним и подсудимыми никаких конфликтов не было. Калиниченко и Гусев были помощниками администрации колонии, Калиниченко работал *** штрафного изолятора, а Гусев - **.
Свидетель Ч. в судебном заседании пояснил, что в марте 2011 года он работал /должность/ отдела безопасности ИК-**. Во время одного из дежурств, ночью, когда он находился на территории жилой зоны колонии, сотрудник Г., связавшись с ним по рации, сказал, чтобы он срочно бежал в дежурную часть. Прибыв в помещение дежурной части, он увидел там Г., М., К. и Я. Последний держался руками за бок. На полу дежурной части была кровь. Здесь же находились осужденные Калиниченко и Гусев. На их руках были наручники. М. рассказал, что Калиниченко и Гусев напали на него.
Свидетель Г., являющийся /должность/ отдела безопасности ИК-22, в судебном заседании пояснил, что той ночью в комнату приема пищи помещения дежурной части, где он находился, забежал потерпевший М., который стал кричать, что осужденные напали на оперативного дежурного Я. Где-то через минуту в помещение дежурной части прибежал сам Я. Он был в крови и держался рукой за горло. Следом за Я. шли осужденные Калиниченко и Гусев. Они потребовали, чтобы их отвели в штрафной изолятор. Позже М. рассказал, что Калиниченко и Гусев напали на него, приставляли к шее нож.
Свидетель К. в ходе предварительного расследования пояснял, что ночью с 23 на 24 марта 2011 года он находился на службе в /должность3/ по ИК-**. Около полуночи в помещение дежурной части забежал М., который сообщил, что осужденные «подрезали» /должность1/ Он (Коробейник) сказал М., чтобы тот сообщил об этом начальнику караула. Вскоре в помещение дежурной части, закрыв за собой локальную дверь, зашел /должность1/ Я. С него на пол капала кровь. В это же время к двери дежурной части подошли осужденные Калиниченко и Гусев. Данные осужденные сказали, чтобы на них надели наручники и увели их в штрафной изолятор. При этом они просунули свои руки в зарешеченную дверь. Г. надел на них наручники. После этого Калиниченко и Гусева отвели в штрафной изолятор. Свой поступок осужденные объяснили тем, что им надоело находиться в этой колонии, и они «хотели поменять режим содержания» (том 1 л.д. 61-62).
Согласно протоколу осмотра места происшествия, в комнате «Нарядная» помещения штаба ИК-** находятся письменный стол, два стула и табурет. На пороге указанной комнаты обнаружены пятна бурого цвета, похожие на кровь (том 1 л.д. 11-21).
Согласно выписке из приказа начальника ГУФСИН России по Пермскому краю от 5 января 2011 года, потерпевший М. был назначен стажером по /должность/ группы надзора отдела безопасности, по контракту на три года, с испытательным сроком три месяца, с 24 января 2011 года (том 1 л.д. 235).
Согласно выписке из приказа начальника ГУФСИН России по Пермскому краю от 14 июля 2008 года, Я. был назначен на /должность1/ дежурной части отдела безопасности ИК-** (том 1 л.д. 128).
Согласно должностной инструкции, /должность1/ дежурной части отдела безопасности ИК-** в отсутствие начальника колонии и его заместителя, несет всю полноту ответственности за поддержание в исправительной колонии установленного внутреннего распорядка (том 1 л.д. 129-132).
Согласно суточной ведомости надзора за осужденными ИК-**, потерпевшие Я. и М. ночью с 23 на 24 марта 2011 года находились на службе, Я.- в /должность1/, М. - в /должность4/ (том 1 л.д. 133-139).
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, у Я. при обращении за медицинской помощью были зафиксированы: колото-резаная рана передней поверхности шеи, проникающая в просвет гортани; непроникающие колото-резаные раны передней брюшной стенки, грудной клетки; колото-резаная рана левого бедра. Эти телесные повреждения возникли от действия орудия с колюще-режущими свойствами типа ножа и могли образоваться в заявленный срок. Колото-резаная рана передней поверхности шеи, проникающая в просвет гортани, квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни в момент причинения. Непроникающие колото-резаные раны передней брюшной стенки, грудной клетки, колото-резаная рана левого бедра квалифицируются как легкий вред здоровью по признаку кратковременного его расстройства (том 1 л.д. 228-230).
Согласно заключению биологической экспертизы, на телогрейке Калиниченко в трех исследованных участках обнаружена кровь человека, которая могла произойти от потерпевшего Я. (том 1 л.д. 8-12).
У суда нет оснований сомневаться в достоверности пояснений подсудимых о применении ими насилия к потерпевшим, в достоверности показаний потерпевших и свидетелей, в правильности отражения в соответствующем протоколе результатов осмотра места происшествия, в достоверности сведений, отраженных в выписках из приказов, в должностной инструкции, суточной ведомости, в обоснованности заключений экспертиз, т.к. они получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и согласуются друг с другом.
Однако суд оценивает как несостоятельные и отвергает показания подсудимых, данные в судебном заседании, об отсутствии у них предварительной договоренности о совместном нападении на сотрудника колонии, а также о том, что поводом для применения Калиниченко насилия послужило неправомерное поведение самих потерпевших (М. якобы «повысил свой тон», а Я. - оскорбил и ударил Калиниченко).
Суд считает, что подсудимые стремятся при помощи данных утверждений смягчить свою ответственность за содеянное.
Показания подсудимых, данные в судебном заседании, противоречат показаниям Гусева, данным на начальной стадии предварительного расследования при допросе в качестве подозреваемого, о том, что он (Гусев) и Калиниченко заранее договорились совместно совершить нападение на сотрудника колонии (нанести удары ножом), чтобы таким образом добиться своего перевода в другое исправительное учреждение.
Данные пояснения подсудимого Гусева отличались детальностью. У Гусева не было причин для самооговора и оговора Калиниченко. Довод Гусева о том, что он таких показаний не давал, а лишь подписал протокол под психологическим давлением следователя и сотрудников колонии, является несостоятельным. Гусев давал показания после разъяснения положений ст. 51 Конституции РФ и в присутствии адвоката. Последний в ходе допроса и по его окончании никаких заявлений о применении незаконных методов расследования и о неправильном отражении в протоколе показаний своего подзащитного не делал. Сам подсудимый Гусев ранее также не упоминал о наличии данных обстоятельств. Кроме того, подсудимый Гусев в судебном заседании не смог назвать причину, побудившую его нанести удары ножом потерпевшему Я., указав лишь, что он «чего-то испугался».
Пояснения Гусева, данные при допросе в качестве подозреваемого, о наличии у него и Калиниченко предварительной договоренности о совместном нападении на сотрудника колонии, полностью согласуются с последовательными показаниями потерпевших, не доверять которым нет оснований, о том, что никаких противоправных действий в отношении подсудимых они не совершали, а также о действиях подсудимых, непосредственно предшествующих совершению преступлений, во время и после их совершения (Калиниченко сам предложил М. зайти в комнату «Нарядную», а когда тот предпринял попытку из неё выйти, применил к нему насилие, оба подсудимых, не высказывая никаких претензий, согласовывая свои действия, совместно причинили колото-резаные ранения потерпевшему Я., оба после этого сразу пришли в дежурную часть колонии с требованием надеть на них наручники и изолировать), с показаниями свидетеля К. о том, что подсудимые объясняли свои действия тем, что им надоело находиться в этой колонии, и они хотели «поменять режим содержания», не противоречат другим, кроме показаний подсудимых на последующей стадии предварительного расследования и в судебном заседании, исследованным доказательствам.
Суд признает показания подсудимого Гусева, данные при допросе в качестве подозреваемого, о том, что он и Калиниченко заранее договорились совместно совершить нападение на сотрудника колонии, достоверными и берет их за основу приговора.
Суд также отвергает как несостоятельные показания подсудимого Калиниченко в той части, где тот утверждает, что между ним и М. не происходило никакой борьбы, и, что он не приставлял нож к шее потерпевшего. Данные утверждения Калиниченко опровергаются последовательными и подробными показаниями потерпевшего М. о том, что Калиниченко в ходе возникшей борьбы приставлял к его шее лезвие ножа. Показания М. в указанной части согласуются с показаниями подсудимого Гусева о борьбе, возникшей между Калиниченко и потерпевшим, а также с показаниями свидетеля Г. о том, что М. рассказывал ему, что подсудимые в ходе нападения приставляли к его шее нож. При оценке показаний М. суд также учитывает, что сам Калиниченко не отрицал, что взял в руке нож именно для того, чтобы испугать потерпевшего.
У суда нет оснований не доверять показаниям потерпевшего М.
Оценив все исследованные доказательства в совокупности, суд приходит к убеждению, что виновность подсудимых в совершении вышеуказанных деяний доказана.
Действия Калиниченко в отношении потерпевшего М., вопреки мнению органа предварительного расследования, не охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 321 УК РФ, и требуют дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 321 УК РФ.
Такая дополнительная квалификация не ухудшает положение подсудимого (напротив, часть его действий квалифицируется по уголовному закону, предусматривающему менее строгое наказание) и не нарушает его права на защиту.
Действия Калиниченко в отношении потерпевшего М. суд квалифицирует по ст. 321 ч. 2 УК РФ как дезорганизацию деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, - применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, угрозу применения насилия в отношении сотрудника места лишения свободы в связи с осуществлением им служебной деятельности.
Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, выразилось в том, что Калиниченко умышленно толкнул потерпевшего руками.
Угроза применения насилия заключалась в том, что Калиниченко, желая запугать потерпевшего, приставлял к его шее лезвие ножа. В сложившейся обстановке (потерпевший М. находился один в комнате с лицами, ранее совершавшими преступления, при этом его голова была зажата Калиниченко) у потерпевшего были все основания опасаться осуществления угрозы.
Никаких личных конфликтов между Калиниченко и М. не было. Подсудимый применил насилие и угрожал потерпевшему в связи с осуществлением последним служебной деятельности. Калиниченко сознавал, что в результате его действий будет дезорганизована деятельность исправительного учреждения - нарушен установленный законом порядок исполнения лишения свободы, обеспечивающий безопасность сотрудников, а также исполнение ими возложенных на них обязанностей.
Потерпевший М. на момент совершения Калиниченко преступления являлся стажером по должности младшего инспектора группы надзора отдела безопасности колонии и не имел специального звания. Однако к этому времени с ним был заключен контракт о службе в уголовно-исполнительной системе, издан приказ о приеме на службу, он был допущен к работе, в соответствии требованиями п. 6.2 Инструкции о порядке применения Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и органах уголовно-исполнительной системы, регламентирующего порядок прохождения испытательного срока, обладая необходимым комплексом прав и обязанностей, выполнял основные обязанности и поручения по должности, связанные с обеспечением изоляции осужденных от общества и соблюдения ими режима отбывания наказания, т.е. в уголовно-правовом смысле являлся сотрудником места лишения свободы. Именно в таком качестве воспринимал его и подсудимый Калиниченко.
Государственный обвинитель отказался от поддержания обвинения в части совершения Гусевым противоправных действий в отношении потерпевшего М. Отказ государственного обвинителя от части обвинения является мотивированным.
Действия Калиниченко и Гусева в отношении потерпевшего Я. суд квалифицирует по ст. 321 ч. 3 УК РФ как дезорганизацию деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, -применение насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы в связи с осуществлением им служебной деятельности.
Подсудимые умышленно нанесли потерпевшему удары ножом.
О характере, примененного насилия, свидетельствует то обстоятельство, что в результате действий Калиниченко и Гусева был причинен вред здоровью потерпевшего.
Никаких личных конфликтов между подсудимыми и Я. не было. Калиниченко и Гусев применили к потерпевшему, являющемуся оперативным дежурным дежурной части отдела безопасности колонии, насилие в связи с осуществлением им служебной деятельности. Подсудимые сознавали, что в результате их действий будет дезорганизована деятельность исправительного учреждения - нарушен установленный законом порядок исполнения лишения свободы, обеспечивающий безопасность сотрудников, а также исполнение ими возложенных на них обязанностей.
Подсудимые, совершая преступления, не находились в состоянии обороны, аффекта или крайней необходимости.
Согласно заключениям психиатрических экспертиз, подсудимые Калиниченко и Гусев по своему психическому состоянию могли в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время каким-либо расстройством также не страдают. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждаются (том 1 л.д. 1-5).
Данные заключения составлены экспертами, обладающими необходимыми специальными познаниями. Объективность экспертов сомнений не вызывает. Заключения являются подробными и мотивированными. Они согласуются с другими доказательствами, исследованными в судебном заседании, об активных, целенаправленных, согласованных и мотивированных действиях подсудимых во время совершения преступлений. У суда нет оснований не доверять данным заключениям. Суд признает заключения обоснованными, а подсудимых - вменяемыми.
Подсудимым следует назначить наказание.
При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, обстоятельства дела, личность Калиниченко и Гусева, смягчающее (у Гусева) и отягчающее (у обоих подсудимых) обстоятельства.
Калиниченко совершил преступление средней тяжести и особо тяжкое преступление.
Гусев совершил особо тяжкое преступление.
Оба подсудимых ранее были судимы за умышленные преступления, в том числе, за убийство, по месту отбывания наказания характеризуются отрицательно.
Обстоятельством, смягчающим наказание Гусева, согласно п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, является активное способствование раскрытию и расследованию преступлений.
Обстоятельством, отягчающим наказание Калиниченко и Гусева, согласно п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, является совершение преступления в составе группы лиц (преступление в отношении Я.).
Принимая во внимание тяжесть совершенных Калиниченко и Гусевым преступлений, данные об их личности, суд приходит к убеждению, что для достижения целей наказания, указанных в ч. 2 ст. 43 УК РФ, обоим подсудимым следует назначить наказание в виде лишения свободы на длительный срок.
Оснований для применения ст. 73 УК РФ не имеется.
В связи с тем, что Гусев совершил особо тяжкое преступление в течение испытательного срока, установленного приговором Горнозаводского городского суда Пермского края от 3 апреля 2009 года, условное осуждение, назначенное указанным приговором, согласно ч. 5 ст. 74 УК РФ, подлежит отмене.
Окончательное наказание обоим подсудимым следует назначить по правилам, предусмотренным ст. 70 УК РФ.
Вещественные доказательства: два ножа - следует уничтожить; спортивные трико и телогрейки - вернуть их владельцам.
Руководствуясь ст. ст. 302-304, 307-309 УПК РФ, суд
приговорил:
Признать КАЛИНИЧЕНКО А.С. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 321 ч. 2, 321 ч. 3 УК РФ, и назначить ему наказание:
по ст. 321 ч. 2 УК РФ - лишение свободы на срок 2 года;
по ст. 321 ч. 3 УК РФ - лишения свободы на срок 8 лет.
На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначить - лишение свободы на срок 9 лет.
На основании ст. 70 УК РФ к данному наказанию частично присоединить неотбытую часть наказания, назначенного по приговору Пермского краевого суда от 30 декабря 2008 года, и окончательно назначить Калиниченко А.С. - лишение свободы на срок 13 (тринадцать) лет.
Отбывание лишения свободы Калиниченко А.С. назначить в исправительной колонии строгого режима.
Срок лишения свободы Калиниченко А.С. исчислять с 7 октября 2011 года.
На основании ст. 72 УК РФ зачесть Калиниченко А.С. в срок лишения свободы время содержания его под стражей с 14 апреля 2011 года по 6 октября 2011 года.
Меру пресечения Калиниченко А.С. оставить заключение под стражей.
Признать ГУСЕВА Ю.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 321 ч. 3 УК РФ, и назначить ему наказание - лишение свободы на срок 6 (шесть) лет.
На основании ст. 74 ч. 5 УК РФ условное осуждение Гусева Ю.В. по приговору Горнозаводского городского суда Пермского края от 3 апреля 2009 года - отменить.
На основании ст. 70 УК РФ к новому наказанию, назначенному по ст. 321 ч. 3 УК РФ, частично присоединить неотбытую часть наказания по приговору Горнозаводского городского суда Пермского края от 3 апреля 2009 года и неотбытую часть наказания по приговору Горнозаводского городского суда Пермского края от 6 мая 2009 года, и окончательно назначить Гусеву Ю.В. - лишение свободы на срок 8 (восемь) лет 6 (шесть) месяцев.
Отбывание лишения свободы Гусеву Ю.В. назначить в исправительной колонии строгого режима.
Срок лишения свободы Гусеву Ю.В. исчислять с 7 октября 2011 года.
На основании ст. 72 УК РФ зачесть Гусеву Ю.В. в срок лишения свободы время содержания его под стражей с 14 апреля 2011 года по 6 октября 2011 года.
Меру пресечения Гусеву Ю.В. оставить заключение под стражей.
Вещественные доказательства: два ножа - уничтожить: спортивное трико и телогрейку Калиниченко А.С. - вернуть Калиниченко А.С.; спортивное трико и телогрейку Гусева Ю.В. - вернуть Гусеву Ю.В.
Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Верховный Суд Российской Федерации в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденными, содержащимися под стражей, - в тот же срок со дня вручения копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы, осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции.
Судья