Судья Ратнер В.М. Дело № 1-225/10-22-27/11
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Великий Новгород 28 декабря 2010 года
Судебная коллегия по уголовным делам Новгородского областного суда в составе
председательствующего Самылиной И.Н.
судей Петровой Е.В. и Гричаниченко А.В.
при секретаре судебного заседания Клюбиной Е.С.
рассмотрела в открытом судебном заседании 28 декабря 2010 года кассационные жалобы адвоката Соловьева А.С. на приговор Боровичского районного суда Новгородской области от 2 ноября 2010 года, которым
Устинов В.А., родившийся <...>, не судимый,
осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 6 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Разрешен вопрос о вещественных доказательствах.
Заслушав доклад судьи Петровой Е.В., объяснение адвоката Соловьева А.С., поддержавшего доводы жалобы, мнение прокурора Любимова Г.В., полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия
у с т а н о в и л а:
Устинов В.А. признан виновным и осужден за убийство, то есть умышленное причинение смерти Б.
Преступление совершено 15 октября 2009 года в с. <...> Мошенского района Новгородской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда.
В кассационной жалобе адвокат Соловьев А.В., действующий в интересах осужденного Устинова, выражая несогласие с приговором суда, считает его незаконным и необоснованным. Полагает, что обвинение Устинова в совершении убийства построено исключительно на предположениях, поскольку не подтверждено соответствующей доказательственной базой. Считает, что в приговоре не раскрыта объективная сторона преступления, поскольку собранные по делу доказательства слишком скудны и противоречивы. Полагает, что предварительным следствием фактически не установлено взаимное расположение Устинова и Б. в момент нанесения телесных повреждений, нет ответа, как именно наносились удары (сидя, стоя или лежа), неясно в какой руке нападавшего находился нож и последовательность нанесения ударов (спереди, сзади или сверху). Считает, что причастность Устинова к причинению Б. смертельных повреждений опровергнута исследованными доказательствами: так, сам осужденный Устинов не помнит момента нанесения ударов, и никогда однозначно не утверждал, что он наносил ранения Б.; на одежде Устинова не обнаружено крови Б., при этом исходя из показаний судебно-медицинского эксперта, осмотра трупа Б. установлены повреждения внутренней сонной артерии и гортаноглотки, которые, несомненно, сопровождались обильным, пульсирующим кровотечением; отсутствие обильных следов крови на руках Устинова и наличие обильных следов крови на одежде потерпевшего Б.. Не согласен с выводом суда, что отсутствие видимых следов крови на руках Устинова подтверждают факт неоказания им помощи пострадавшему. Считает, что с учётом показаний его подзащитного, заключения биологической экспертизы о расположении следов крови на одежде Б. и об отсутствии таковых на одежде Устинова, заключения судебно-медицинской экспертизы, самопричинение Б. телесных повреждений не вызывает сомнений. То обстоятельство, что кровь Б. обнаружена в смывах рук Устинова, не является доказательством его виновности, поскольку он поднимал с пола нож, а указывает на достоверность показаний Устинова. Полагает, что в суде не нашло своего подтверждения предположение, что мотивом совершения преступления стали внезапно возникшие личные неприязненные отношения между потерпевшим и Устиновым. Так, согласно показаниям осужденного у него с Б. были прекрасные, добрососедские отношения, вражды, конфликтов, способных послужить мотивом для совершения убийства, между ними никогда не было. Автор жалобы указывает на то, что Устинов, пытаясь отобрать нож у Б., пытался лишь избежать причинения Б. повреждений данным ножом и не более. Полагает, что мотива для убийства у Устинова не было, а выводы суда в данной части являются ошибочными и необоснованными. Считает, что обстановка в комнате свидетельствует о борьбе между Устиновым и Б.. Полагает, что слова Устинова: «Я убил» истолкованы судом буквально, поскольку смысл, вкладываемый Устиновым в эти слова, вовсе не означает наличие у него умысла на совершение убийства как деяния, предусмотренного ст. 205 УПК РФ. Версию о нанесении смертельных повреждений при нахождении потерпевшего в положении лежа, считает несостоятельной, а формулировка, использованная экспертом в ходе допроса о том, что «вероятнее всего смертельные ранения Б. были причинены на месте обнаружения тела, в положении лежа» носит, по его мнению, предположительный характер. Показания, данные экспертом в судебном заседании, также противоречат выводам, изложенным в заключении, а поэтому имелись основания для назначения дополнительной судебно-медицинской экспертизы, которая не была назначена. Указывает на то, что вывод суда о том, что доводы защиты о том, что в материалах дела отсутствуют доказательства вины Устинова в причинении смерти Б., мотив совершения преступления не установлен, не обоснованы, является немотивированным, опровержение указанных доводов в приговоре суда отсутствует. Суд также не мотивировал в приговоре, почему относится критически к показаниям Устинова В.А., почему обстановка на месте происшествия свидетельствует о борьбе, но не может являться доказательством нападения Б. на Устинова. Считает, что не подтверждены доказательствами выводы суда о внезапном возникновении у Устинова неприязненных отношений к Б.; о нанесении Устиновым двух ударов в шею Б.. Указывает, что не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, а именно: расположение следов крови на одежде Б., показания потерпевшей А. о том, что Устинов на месте происшествия сказал: «Я не виноват», показания свидетелей защиты Ж., С., а также свидетеля обвинения Ч. о поведении Б. в состоянии алкогольного опьянения. Автор жалобы полагает, что при предъявлении обвинения Устинову В.А. допущены существенные нарушения УПК РФ, поскольку постановление о привлечении в качестве обвиняемого объявлено Устинову В.А. следователем Боровичского межрайонного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по <...>, а не руководителем управления. Просит приговор суда отменить, направить дело на новое судебное разбирательство.
В дополнительной кассационной жалобе адвокат Соловьев А.С. указывает на то, что Устинов В.А. привлечен к уголовной ответственности вопреки требованиям ч. 6 ст. 27 Областного закона Новгородской области № 314 от 23 апреля 1996 года «О местном самоуправлении в Новгородской области» без согласия прокурора Новгородской области. Кроме того, прокурор Мошенского района, получив копию постановления о возбуждении уголовного дела, не мог не знать о возбуждении уголовного дела в отношении <...>.
В возражениях на кассационную жалобу защитника прокурор Мошенского района Пешко К.А. считает приговор суда законным, обоснованным и справедливым, а доводы жалобы необоснованными и неподлежащими удовлетворению.
В возражениях на кассационную жалобу защитника потерпевшая А., указывая на согласие с приговором, подтверждает достоверность данных ею в судебном заседании показаний.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационных жалоб адвоката, а также возражения на них, судебная коллегия находит приговор суда законным, обоснованным и справедливым и не подлежащим отмене.
В соответствии со ст. 297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, при этом он признается таковым, если постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.
В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.
Судебная коллегия полагает, что обжалуемый приговор постановлен в соответствии с требованиями закона, виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных в суде доказательств.
А именно, вина Устинова подтверждается его показаниями, данными в судебном заседании из которых следует, что 15 октября 2009 года он совместно с Б. у него в доме распивал спиртное. В ходе распития Б. хватал его за руки, по его предложению, они мерялись силой, боролись на руках. Б. захватывал его кисть рукой, пытался выгибать её. После распития второй бутылки он (Устинов) хотел уйти домой, но Б., привстав с дивана, опустил его на диван со словами «сидеть». Эта ситуация повторялась неоднократно. В какой-то момент он увидел, что Б. правой рукой взял лежащий на столе нож, зажав его в правой кисти клинком в обратную от большого пальца сторону и молча начал передвигать его, перекатывая по столу, в его сторону. При этом он смотрел ему в глаза. По его взгляду он почувствовал угрозу со стороны Б.. Б. словесно не угрожал, не замахивался, однако, по его взгляду, движению ножом он понял, что Б. намеревается использовать нож против него. При приближении руки потерпевшего к углу стола, он правой рукой прижал его руку к столу, двумя руками стал отбирать у него нож. Между ними возникла борьба. Он не помнит, отобрал ли он нож. Помнит, что Б. навалился на него, свалил на диван, при этом он ударился головой о стену. Видимо, потерял сознание, так как дальнейшее помнит плохо. Б. придавил его всем телом, рукой давил на шею. Он попытался выбраться из-под потерпевшего, но не смог, так как ноги скользили по линолеуму, не было точки опоры. Он чувствовал нехватку воздуха, понимал, что еще немного, и он не сможет сопротивляться, но вырваться из-под Б. не получалось. Где находился нож, не помнит, наносил ли он удары Б. ножом, не помнит. Помнит, что Б. сидел или лежал на полу справа от стола, затем пытался привстать, упал ближе к дивану на правый бок. На полу около стола он увидел нож со следами крови, поднял его и положил на стол. В это время вошла дочь Б., увидела происходящее, спросила, что он наделал. Что происходило дальше, не помнит. Расценивает свои действия, как совершенные в состоянии обороны, поскольку имелась угроза применения в отношении него Б. ножа, он защищал свою жизнь.
Доводы Устинова В.А. о нахождении в состоянии необходимой обороны, аналогичны доводам его адвоката, изложенные в кассационной жалобе. Данные доводы суду первой инстанции были известны. Они тщательно проверены, обоснованно отвергнуты, поскольку опровергаются совокупностью исследованных судом доказательств.
Так, из показаний потерпевшей А., дочери Б., следует, что ее отец проживал один после смерти жены. По характеру он был спокойным, спиртным не злоупотреблял, один никогда не пил, выпивал не очень много, в запои не уходил. В состоянии опьянения практически не менялся, конфликтным не становился, но мог начать учить жизни. Имел привычку не отпускать гостя, если он собирался уходить, задерживал его, иногда брал за рукав одежды, просил остаться, так как ему не хватало общения. А. посещала его три раза в день, приносила еду. 15 октября 2009 года утром она позвонила отцу. Тот как обычно вышел к калитке, сказал, что у него все в порядке. Был трезв. Она передала пакет с едой и ушла на работу. После 13 часов она пошла на обед к отцу. Открыв входную дверь, она увидела его, лежащего на полу, в прихожей слева от входной двери вдоль дивана, на спине головой к входу в дом, ногами к столу, левая рука согнута за спиной, правая на груди. На лице слева, на жилетке, около него слева на полу была лужа крови. Покрытие пола - линолеум, не прибитый к полу, сдвинут по направлению от дивана к столу. Стол, который всегда стоял у окна, сдвинут в противоположную сторону от дивана, у стола на полу валялся стул. У стола, облокотившись на него руками, стоял Устинов, в правой руке он держал нож. На её вопрос, что случилось, Устинов ответил, что убил его. Она взяла отца за руку, признаков жизни он не подавал. Ей стало плохо, и она вышла на улицу, где позвонила в милицию. Вспомнила, что У. работала фельдшером, побежала к ней, попросила посмотреть отца, думала, что ему еще можно помочь. У. пришла с ней в дом, осмотрела отца и сказала, что он умер. Затем закричала Устинову: «Что ты наделал». Устинов сказал примерно такую фразу « я точно знаю куда бить, прямо попадаю в цель». Спустя некоторое время приехал начальник криминальной милиции А., затем фельдшер скорой помощи П., который констатировал смерть Б.. Нож уже лежал на столе в этой же комнате. П. взял салфетку, завернул рукоятку ножа в неё и отнёс в большую комнату, где положил на стол. Затем пришли сотрудники милиции и увели Устинова. Устинов был очень пьяный. Когда его уводили сотрудники милиции, он шатался. Перед первым судом Устинова просила её сказать, что она якобы слышала от подсудимого фразы «я не виноват». На самом деле Устинов это не говорил.
Показания А. согласуются с показаниями свидетеля А., из которых следует, что 15 октября 2009 года днем оперативный дежурный ОВД сообщил ему, что в доме <...> Новгородской области произошло убийство. Он немедленно прибыл на место происшествия. Когда он зашёл в указанный дом, то увидел, что на полу в прихожей, на спине вдоль дивана лежал хозяин дома Б.. Ноги выпрямлены, голова по направлению к входной двери. В комнате беспорядок: сдвинут стол по направлению от дивана, на полу около
стола лежал стул, напольное покрытие - линолеум сдвинут от дивана к столу.
На столе лежал нож кухонный с односторонней
заточкой, деревянной ручкой со следами крови на лезвие и ручке. А., дочь Б., стояла у входа в жилое помещение. У стола стоял Устинов. Он был очень пьяный, поэтому по обстоятельствам дела ничего не мог пояснить. Сказал только, что убил, «знает куда бьет, много скота порезал за свою жизнь». Со слов А., ему стало известно, что она пришла и увидела, что на полу лежит Б. в крови, около стола стоял Устинов, в руке у
него был нож. На ее вопрос что случилось, Устинов ответил, что убил
Б.. Вскоре приехал фельдшер скорой помощи П. и
стал осматривать Б.. Когда Устинова доставили в
дежурную часть ОВД по <...>, он пытался снова поговорить
с Устиновым, но тот был в сильном алкогольном опьянении, и пояснить
ничего не смог. Со слов А., фельдшер П. установил
факт смерти Б., а кухонный нож, который лежал на столе в
прихожей, в салфетке отнёс в соседнюю комнату, где положил на стол,
чтобы никто этот нож не взял.
Показания потерпевшей А. согласуются с показаниями свидетеля П., данными в суде, из которых
следует, что он работает фельдшером скорой помощи. 15 октября 2009 года днем дежурный ОВД по <...> району сообщил, что в д. <...> ножевое ранение. Через 4 минуты он прибыл по адресу. В доме у входной двери увидел А. и У.. В прихожей у стола он увидел Устинова, находившегося в состоянии сильного алкогольного опьянения. На столе лежал кухонный нож, который он в салфетке отнес в другую комнату. На полу лежал Б., под ним была лужа крови. На правой стороне сонной артерии пульса у Б. не было. На левой стороне шеи увидел, что артерия была перерезана, и понял, что он скончался. Обнаружил две раны в области сонной артерии слева. Кровь уже запеклась, смерть наступила минут 10 назад или чуть больше. Других повреждений не видел, в крови было лицо, одежда на груди, пол под трупом. Одежду с трупа при осмотре не снимал. Устинов был пьяный, он пытался встать с дивана, но не смог.
Показания потерпевшей А. согласуются отчасти с показаниями свидетеля У., жены Устинова, из которых следует, что 15 октября 2009 года после 13 часов к ней домой зашла дочь Б. А. и сказала, что отец лежит на полу в луже крови, что Устинов убил его. Она с А. пошла в дом Б.. В прихожей она увидела Б., лежащего около дивана на спине, в луже крови, изо рта шла кровавая пена. На шее были две раны слева. От трупа к столу шла кровавая дорожка. Устинов сидел на диване рядом с телом Б.. Она осмотрела Б., пульса не было, но тело было ещё тёплое. Линолеум был собран в гармошку со стороны дивана, где сидел Устинов. Стол был сдвинут с места. Она стала ругать мужа, зачем убил деда. Муж сказал такую фразу: « Я его не убивал, я точно знаю куда бить». А. вызвала милицию. Через некоторое время пришел фельдшер, взял лежащий на столе нож медицинской салфеткой и перенес его в другую комнату. Когда пришли сотрудники милиции, Устинов совсем опьянел, вставая, чуть не упал на труп, успели его подхватить и повели, поддерживая за руки, в милицию. Муж был очень пьяный и, видимо, не понимал, что происходит. Когда его уводили милиционеры, он сказал: «я не виноват». Раньше между Б. и Устиновым конфликтов не было. Между ними были нормальные отношения. Б. спиртными напитками не злоупотреблял, но мог пить 1-2 дня. Устинов выше ростом, физически сильнее и моложе Б., которого они называли дедом. Отношения у них были хорошие, общались как соседи, никогда не ссорились, ходили друг к другу в гости.
Показания свидетеля У. в части, что Устинов говорил в присутствии А., сотрудников милиции, фельдшера фразы о том, что он не убивал Б. и что он не виноват, опровергаются показаниями потерпевшей А., свидетелей А. и П.. Доводы свидетеля о том, что от трупа к столу вела кровавая дорожка, опровергаются протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого установлено место нахождения трупа Б., ножа, обстановка комнаты, описание которой соответствует показаниям потерпевшей, свидетелей. Кровь согласно протоколу осмотра места происшествия была обнаружена на трупе и в области ложа трупа. В ином месте кровь обнаружена не была.
Показания потерпевшей, указанных выше свидетелей согласуются с заключением судебно-медицинской экспертизы, из которой следует, что смерть Б. наступила в результате причинения тяжкого, опасного для жизни вреда здоровью, в виде двух колото-резаных ран шеи слева в средней
трети с повреждением гортаноглотки и внутренней сонной артерии,
сопровождавшихся массивным наружным кровотечением обильной
кровопотерей. Раны возникли посредством двух ударов предметом, обладающим колюще-режущими свойствами с длиной клинка не менее 11-12 см и шириной на уровне погружения в тело, согласно данным медико-криминалистического исследования, около 19,5 мм в направлении слева направо в область левой переднебоковой поверхности шеи. Смерть пострадавшего наступила в дневное время 15 октября 2009 года. В момент получения повреждений пострадавший, вероятнее всего, находился передней поверхностью тела к нападавшему, лёжа, сидя или стоя, при условии фиксации повреждающего предмета в правой руке нападавшего. В крови от трупа этанол обнаружен в концентрации 2,7 промилле, что соответствует сильному алкогольному опьянению.
В судебном заседании судебно-медицинский эксперт О., подтвердив выводы экспертизы, на уточняющие вопросы суда пояснил, что протокол осмотра места происшествия, фотографии к нему позволяют утверждать, что телесные повреждения Б. были причинены именно в том месте, где обнаружено больше всего крови. Исследовав протокол осмотра вещественных доказательств, фототаблицу к нему, судебно-медицинский эксперт указал, что исходя из расположения мест загрязнения одежды Б. кровью спереди и справа, телесные повреждения ему были причинены лежащему на полу в том месте, где был обнаружен труп и где находится больше всего крови. Эксперт исключил самопричинение потерпевшим обнаруженных телесных повреждений. При суицидальных попытках человек может нанести себе резаные раны, у Б. же установлены две колото-резаные раны, возникшие посредством двух ударов ножом.
Каких-либо противоречий между заключением эксперта и показаниями, данными им в судебном заседании, вопреки доводам жалобы, не имеется. Ходатайств о назначении дополнительной (повторной) судебно-медицинской, медико-ситуационной экспертиз, о необходимости проведения которых указывает адвокат в кассационной жалобе, стороной защиты не заявлялось.
Заключением экспертизы <...> от 17 ноября 2009 года установлено, что на клинке ножа обнаружена кровь человека, которая могла произойти от Б. и не могла произойти от Устинова. На ручке ножа обнаружен пот с примесью крови человека, который не мог произойти от Устинова, мог произойти от Б.. Если кровь и (или) пот произошли от двух и более человек, они могли произойти от Устинова и Б.. В смыве с рук Устинова обнаружена кровь человека, которая могла произойти от Б..
Совокупность изложенных выше доказательств, их тщательный анализ позволили суду правильно установить фактические обстоятельства дела, вину Устинова в совершении умышленного убийства.
Версии защиты о том, что телесные повреждения причинены самим Б., опровергается показаниями судебно-медицинского эксперта, его заключением, из которых следует, что у Б. имелись две колото-резаные раны шеи слева с повреждением гортаноглотки и внутренней сонной артерии, сопровождавшемся массивным наружным кровотечением, обильной кровопотерей, которая и явилась непосредственной причиной смерти. Раны возникли от двух ударов ножом. При этом указанные раны причинили тяжкий вред здоровью, как в совокупности, так и каждая в отдельности.
Версия защиты о том, что Устинов находился в состоянии необходимой обороны, опровергается показаниями самого Устинова, из которых следует, что Б. ему не угрожал, никаких действий в отношении него не совершал. Он по его взгляду и движению в его сторону ножа понял, что Б. может ударить его ножом. Поэтому принял активные действия по отбору ножа у потерпевшего. Показания Устинова о дальнейших действиях Б., направленных против его жизни и здоровья, опровергаются заключением судебно-медицинской экспертизы, не установившей у Устинова никаких телесных повреждений. Кроме того, труп Б. был обнаружен на полу в том месте, где, как показал судебно-медицинский эксперт, лежащему Б. и были причинены смертельные повреждения, а не в том месте, где, по словам Устинова, Б. пытался его душить. При таких обстоятельствах с учетом показаний потерпевшей А., свидетелей А. и П., письменных доказательств по делу, при сопоставлении данных о физическом состоянии Устинова и Б., суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что Устинов в состоянии необходимой обороны не находился.
Версия защиты о причинении Б. телесных повреждений третьим лицом, опровергается совокупностью исследованных доказательств по делу, которая свидетельствует о том, что никого кроме Устинова и Б. в доме последнего не находилось.
Защита оспаривает вывод суда о том, что отсутствие видимых следов крови на руках Устинова подтверждают факт неоказания им помощи пострадавшему. Однако приговор суда такой вывод не содержит, о чем свидетельствует текст приговора.
При таких обстоятельствах выводы суда первой инстанции о доказанности вины Устинова, о наличии у него умысла на совершение убийства, о совершении им убийства из внезапно возникших личных неприязненных отношений являются правильными.
Вопреки доводам жалобы сам Устинов говорит о том, что в процессе распития спиртных напитков Б. выгибал ему кисть, удерживал за плечи, препятствовал его уходу из дома. Обстановка, которая зафиксирована протоколом осмотра места происшествия, описанная потерпевшей и свидетелями, свидетельствует о том, что основания для возникновения личных неприязненных отношений имелись.
Обвинительный приговор, вопреки доводам жалобы, построен не на предположениях виновности Устинова, его виновность в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. Отсутствие на одежде Устинова крови потерпевшего не опровергает выводы суда о виновности Устинова в совершении убийства. Показания свидетелей Г., П., Р., П., которые Устинова характеризовали положительно, Ж. и С., характеризовавшие Б. отрицательно, также не влияют на выводы суда о доказанности вины Устинова в совершении преступления.
Доводы защиты о нарушении уголовно-процессуального закона при возбуждении уголовного дела в отношении Устинова и при предъявлении ему обвинения, несостоятельны. Уголовное дело было возбуждено по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, а не в отношении конкретного лица. Поэтому особый порядок возбуждения уголовного дела, предусмотренный главой 52 УПК РФ, не применим. Кроме того, действующим законодательством не требуется согласия прокурора Новгородской области на возбуждение уголовного дела в отношении <...>. Нормативный акт, на который ссылается защита (Закон о местном самоуправлении) областным законом от 6 мая 2008 года признан утратившим силу. А Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» предусматривает, что гарантии прав <...> при привлечении их к уголовной ответственности устанавливаются федеральными законами, в частности уголовно-процессуальным кодексом.
Решение о привлечении Устинова в качестве обвиняемого принято в порядке, установленном УПК РФ, право Устинова как <...> не нарушает.
Таким образом, суд, исследовав и проанализировав совокупность изложенных в приговоре доказательств, сделал правильные выводы о виновности Устинова в совершении убийства, т. е. умышленном причинении смерти другому человеку, и правильно квалифицировал действия виновного по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Наказание Устинову В.А. назначено с учетом общих начал, предусмотренных ч.5 ст. 15 УК РФ относится к категории особо тяжких преступлений, направленных против жизни человека, являющейся наивысшей социальной ценностью общества и гражданина, поэтому преступление имеет большую общественную опасность, данные о личности виновного, признания в его действиях смягчающих наказание обстоятельств. Наказание соответствует характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, является справедливым.
При таких обстоятельствах судебная коллегия находит, что обжалуемый приговор постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона, следовательно, является законным, обоснованным и справедливым, оснований для его отмены или изменения не имеется.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия
О П Р Е Д Е Л И Л А:
Приговор Боровичского районного суда Новгородской области от 2 ноября 2010 года в отношении Устинова В.А. оставить без изменения, а кассационные жалобы адвоката Соловьева А.С.- без удовлетворения.
Председательствующий И.Н.Самылина
Судьи коллегии А.В.Гричаниченко
Е.В. Петрова