№ 44г -42 -10

ПРЕЗИДИУМА НИЖЕГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

г. Нижний Новгород 01 июля 2010 года

Президиум в составе:

председателя Каневского Б.С.

и членов президиума Лазорина Б.П., Лысова М.В., Прихунова С.Ю., Туговой Е.Е., Ярцева Р.В.

по докладу судьи областного суда Кавелькиной М.Н.,

с участием Сорокина А.Ю., адвоката Инягиной Т.Г. на основании ордера, представителя Куликова Ю.Ю. – Белобородова А.С. – на основании доверенности,

рассмотрев гражданское дело по надзорной жалобе Сорокина А.Ю.

на решение Нижегородского районного суда г.Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года

по иску Куликова Ю.Ю. к Сорокину А.Ю. о признании сделки недействительной, признании недействительным зарегистрированного права собственности, признании принявшим наследство, признании права собственности на квартиру,

УСТАНОВИЛ:

Куликов Ю.Ю. обратился в суд с иском к Сорокину А.Ю., нотариусу Антюшиной В.И. о признании сделки недействительной, признании недействительным зарегистрированного права собственности, признании принявшим наследство, признании права собственности на квартиру. В обоснование заявленных требований указал, что нотариус Антюшина В.И. отказала ему в выдаче свидетельства о праве на наследство по закону после на имущество его тети Р., умершей 24 июня 2007 года, в связи с имеющимся в производстве у нотариуса завещанием Р., составлено не в его пользу. Кроме того, истец указал, что из ответа ФРС по Нижегородской области ему стало известно о том, что собственником квартиры № * в доме № * по ул. * г.Нижнего Новгорода, оставшейся в наследство от Р., является Сорокин А.Ю. на сновании договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года. Истец просил суд признать Р. при жизни недееспособной на момент составления завещания и заключения договора пожизненного содержания с иждивением, поскольку она страдала психическим заболеванием и перенесла инсульт.

Решением Нижегородского районного суда г.Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года исковые требования Куликова Ю.Ю. удовлетворены. Признаны недействительными: завещание Р., удостоверенное нотариусом г.Нижнего Новгорода Антюшиной В.И. !!! по реестру № !!!; договор пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенный между Сорокиным А.Ю. и Р. Признано недействительным право собственности Сорокина А.Ю. на квартиру № * в доме № * по ул.* г.Нижнего Новгорода, зарегистрированное в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним УФРС по Нижегородской области. Куликов Ю.Ю. признан принявшим наследство, открывшееся после смерти Р., умершей 24 июня 2007 года. За Куликовым И.А. признано право собственности на квартиру № * в доме №* по ул.* г.Нижнего Новгорода, общей площадью 56,2 кв.м.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года решение Нижегородского районного суда г.Нижнего Новгорода оставлено без изменения.

В надзорной жалобе заявителя поставлен вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений в связи с допущенным судами первой и второй инстанций существенным нарушением норм материального права, повлекшим за собой нарушение прав Сорокина А.Ю. на собственность, приобретенную на законном основании.

Судьей Нижегородского областного суда дело истребовано в Нижегородский областной суд и передано для рассмотрения по существу в судебном заседании суда надзорной инстанции – президиум Нижегородского областного суда.

Заслушав доклад судьи областного суда Кавелькиной М.Н., обсудив доводы надзорной жалобы, выслушав объяснения явившихся по делу лиц, президиум Нижегородского областного суда находит решение Нижегородского районного суда г.Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года подлежащими отмене в части по следующим основаниям.

По смыслу статьи 387 ГПК РФ во взаимосвязи с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод существенным нарушением, являющимся основанием для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора, в отличие от оснований отмены судебных постановлений в кассационном порядке, может быть признано не всякое нарушение норм материального и процессуального права из числа указанных в статьях 363 и 364 ГПК РФ. Принцип правовой определенности предполагает, что суд не вправе пересматривать вступившее в законную силу постановление только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления.

В надзорной жалобе Сорокин А.Ю. указывает на то, что при рассмотрении его заявление о пропуске истцом Куликовым Ю.Ю. срока исковой давности, районный суд и судебная коллегия исходили из того, что срок исковой давности истцом не пропущен, поскольку он о нарушении своего права узнал после обращения в суд и получения сведений о том, что квартира, которую он рассчитывал получить в наследство, является собственностью Сорокина А.Ю. Эти сведения стали известны истцу в день ознакомления с ответом УФРС по Нижегородской области о зарегистрированных правах на квартиру на основании договора пожизненного содержания с иждивением между Р. и Сорокиным А.Ю.

С такими выводами судебных инстанций согласиться нельзя, поскольку при рассмотрении гражданского дела были неправильно применены нормы материального права, регулирующие сроки исковой давности, что привело к ошибочным выводам о наличии правовых оснований для удовлетворения иска в части договора пожизненного содержания с иждивением.

В соответствии со ст.46 Конституции РФ, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Согласно ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Положение ч.1 ст.35 Конституции РФ о том, что право частной собственности охраняется законом, предполагает конституционную обязанность судебных органов обеспечить неприкосновенность права частной собственности.

Аналогичные положения закреплены в ст.1 Протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в силу которой члены Совета Европы обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, право на защиту своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

С позиции Европейского Суда эти позитивные обязанности могут предполагать принятие определенных мер, необходимых для защиты права собственности. В частности, это налагает на государство обязательство соблюдать судебную процедуру, которая должна претворять в жизнь необходимые гарантии судебного разбирательства и которая при этом позволит национальным судам эффективно и справедливо разрешать все вопросы между частными лицами.

Европейский Суд в постановлении от 08 октября 2009 года по делу «Аджигович (ADZHIGOVICH) против Российской Федерации» указал следующее: «Статья 1 Протокола №1 к Конвенции охватывает три различных правила: первое правило, изложенное в первом предложении первого абзаца, имеет общий характер и формулирует принцип уважения собственности; второе правило, содержащееся во втором предложении первого абзаца, предусматривает возможность лишения имущества при определенных условиях; третье правило, изложенное во втором абзаце, признает, что государства-участники, в частности, вправе контролировать использование имущества в соответствии с общим интересом. Три этих правила, однако, не являются различными в том смысле, что они не взаимосвязаны. Второе и третье правило касаются специальных случаев вмешательства в право на уважение собственности и, соответственно, подлежат толкованию в свете общего принципа, сформулированного в первом правиле (см., в числе последних, Постановление Большой Палаты по делу «Брониовский против Польши» (Broniowski v. Poland), жалоба №31443/96, § 134, ECHR 2004-V)».

Применяя к данному делу вышеизложенную позицию Европейского Суда, президиум отмечает, что при рассмотрении дела суд первой инстанции установил, что Сорокин А.Ю. на основании оспариваемого Куликовым Ю.Ю. договора пожизненного содержания с иждивением с 2003 года до вступления в силу решения суда осуществлял полномочия по владению, пользованию и распоряжению квартирой №* дома №* по ул.* г.Нижнего Новгорода, право собственности на которую за ним зарегистрировано в установленном законом порядке.

Обжалуемыми судебными постановлениями право собственности Сорокина А.Ю. на квартиру №* дома №* по ул.* г.Нижнего Новгорода прекращено.

Согласно Конвенции прекращение (лишение) права собственности возможно только на условиях, предусмотренных законом.

Согласно ч.2 ст.199 ГК РФ, истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Разрешая заявление ответчика Сорокина А.Ю. о пропуске истцом Куликовым Ю.Ю. срока исковой давности в отношении оспаривания договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенного между Р. и Сорокиным А.Ю., районный суд и судебная коллегия областного суда, руководствуясь ст.200 и ст.179 ГК РФ, определили началом течения годичного срока исковой давности день, когда Куликов Ю.Ю. узнал о заключении между Сорокиным А.Ю. и Р. договора пожизненного содержания с иждивением, а именно день ознакомления Куликова Ю.Ю. с ответом УФРС по Нижегородской области о собственнике спорной квартиры №* в доме №* по ул.*г.Нижнего Новгорода.

Однако с такими выводами судебных инстанций согласиться нельзя, поскольку они основаны на обстоятельствах, не отнесённых законом к определяющим момент начала давностного срока.

В соответствии с п.1 ст.1110 Гражданского кодекса РФ, при наследовании имущество умершего переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства.

Исходя из содержания данной статьи, к наследнику переходит имущество, которым обладал наследодатель на день открытия наследства.

В связи с регистрацией в 2003 году перехода права собственности к Сорокину А.Ю. на квартиру № * в доме №* по ул.* г.Нижнего Новгорода на основании договора пожизненного содержания с иждивением квартира не являлась собственностью наследодателя на день открытия наследства и не входила в состав наследственного имущества. Следовательно, данная квартира не перешла к наследнику в порядке правопреемства.

Однако суд счел, что Куликов Ю.Ю. является тем лицом, чьи права нарушены заключенной сделкой. Но поскольку к Куликову Ю.Ю. данное имущество в порядке наследования не перешло, как отчужденное Р. при жизни, то оснований считать нарушенными права Куликова Ю.Ю. на квартиру у суда не имелось.

Согласно п.1 ст.177 Гражданского кодекса РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Из содержания данной статьи во взаимосвязи с положениями ст.1110 ГК РФ следует, что лицом, чьи права и законные интересы нарушены совершаемой сделкой является обладатель этих прав и интересов. Куликов А.Ю. таким лицом не являлся.

При жизни Р. Куликов Ю.Ю., не обладая правами на квартиру, был не вправе обращаться в суд с иском о признании названного выше договора недействительным, действуя в своих интересах.

Тем не менее, из материалов дела усматривается, что Куликов Ю.Ю. именно в своих интересах обратился в суд с иском о признании недействительным заключенного Р. договора пожизненной ренты.

Суд, посчитав Куликова Ю.Ю. лицом, чьи права и законные интересы были нарушены заключенным Р. договором пожизненного содержания с иждивением, пришел к ошибочному выводу, что Куликов Ю.Ю. обладает самостоятельным правом на обжалование в суде данной сделки.

Не соответствует закону также и вывод суда о том, что срок исковой давности для предъявления Куликовым Ю.Ю. требований в своих интересах начинает исчисляться с момента, когда он узнал о нарушении своего права.

По смыслу приведенных выше правовых норм, все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе и в порядке наследования.

Решая вопрос о сроке исковой давности, суд исходил из положений ст.200 ГК РФ, в силу которой течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Однако суд не применил к спорным правоотношениям норму права, подлежащую применению (ст.201 ГК РФ), содержащую специальное правило о том, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.

Как следует из закона применительно к спорным правоотношениям, к Куликову Ю.Ю. после смерти Р. переходит в порядке правопреемства весь объем прав и обязанностей, которыми обладала при жизни Р. При этом, с учетом положений ст.201 ГК РФ, правопреемство не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления. Следовательно, для Куликова Ю.Ю., действующего в своих интересах, установленный законом годичный срок исковой давности по иску о признании сделки недействительной не начинается заново.

В п.11 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12, 15 ноября 2001 г. №15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» разъяснено, что в соответствии со статьей 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, независимо от того, кто обратился за судебной защитой: само лицо, право которого нарушено, либо в его интересах другие лица в случаях, когда закон предоставляет им право на такое обращение (статьи 41, 42 ГПК РСФСР).

В соответствии со статьями 45 и 46 ГПК РФ такими лицами являются прокурор, наделенный правом обратиться в суд с заявлением в защиту прав и охраняемых законом интересов других лиц, а также в случаях, предусмотренных законом, государственные органы, органы местного самоуправления, организаций и граждане, защищающие нарушенные или оспариваемые права, свободы и охраняемые законом интересы других лиц.

Статья 181 ГК РФ устанавливает срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности в один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Положения данной нормы связывают момент начала исчисления давностного срока по оспоримым сделкам с моментом, когда лицо узнало, либо должно было узнать об обстоятельствах, являющихся основанием признания сделки недействительной.

В обоснование своих требований Куликов А.Ю. ссылается в исковом заявлении на обстоятельства наличия у Р. психического заболевания, в силу которого она не могла осознавать значение своих действий и руководить ими при совершении сделки пожизненного содержания с иждивением. По мнению истца, именно данные обстоятельства он указывает в качестве основания признания сделки недействительной.

В решении суда первой инстанции сделан вывод, что срок исковой давности, установленный в один год, следует исчислять с того дня, когда истец узнал о наличии сделки, которая впоследствии была им оспорена.

Данный вывод суда не соответствует содержанию ст.181 ГК РФ, следовательно, с ними закон не связывает момент начала срока исковой давности. Следовательно, вывод суда является незаконным.

Из содержания ст.181 и ст.201 ГК РФ следует, что если требование об оспаривании договора было первоначально заявлено получателем ренты в установленный законом срок, а затем поддержано после его смерти наследником, то лишь в таких правоотношениях по возврату недвижимости правопреемство является допустимым.

Как следует из мотивировочной части решения и из материалов дела, Куликову Ю.Ю. было известно с 2000 года о наличии у Р. заболевания, им предпринимались меры к ее госпитализации в психоневрологическую больницу, ему был известен диагноз Р., ему сообщали о ее неадекватном поведении. Данные обстоятельства подтвердил в судебном заседании надзорной инстанции представитель Куликова Ю.Ю. Следовательно, обстоятельства, на которые он сослался в обоснование иска, были ему известны еще при жизни Р. и были известны на момент заключения оспариваемой сделки в марте 2003 года. Однако, несмотря на это, он не воспользовался возможностью защитить интересы Р., он не обращался к прокурору или в другие органы с целью установить опеку над Р. и в ее интересах инициировать спор в суде. Куликов Ю.Ю. не являлся опекуном Р. в период ее болезненного состояния.

Оспариваемый Куликовым Ю.Ю. договор был заключен между Р. и Сорокиным А.Ю. в 2003 году и исполнялся до смерти Р. в течение 4 лет. Куликов Ю.Ю. имел право и возможность запрашивать сведения и получать соответствующую информацию о зарегистрированном праве на спорную квартиру. Следовательно, он как лицо, считавшее себя единственным наследником имущества Р., располагая предоставленными ему законом возможностями, должен был проявлять необходимую заботу, осмотрительность и стремиться к сохранению предполагаемого наследственного имущества. При этом Куликов Ю.Ю., если бы он являлся ее опекуном, мог обратиться в суд при жизни Р. исключительно в ее интересах.

За время исполнения договора ни Р., ни прокурор, ни органы опеки и попечительства, ни Куликов Ю.Ю. в интересах Р. не обратились в суд с требованием об оспаривании договора по каким-либо основаниям.

Поскольку Р. либо те лица, которые в силу закона имели право действовать в ее интересах, в суд с иском о признании сделки недействительной не обращались, то с учетом ст.200, ст.201, ст.181 ГК РФ для правопреемника Куликова В.В. срок исковой давности по требованию о признании недействительным договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года начался с того момента, когда Куликову Ю.Ю. стало известно об обстоятельствах порока воли Р. при совершении ею сделки, а именно с момента прохождения ею по заявлению истца лечения в психиатрической больнице №* и установления ей диагноза сенильная деменция. Но поскольку сделка была совершена после данного обстоятельства и на момент ее совершения Куликов Ю.Ю. знал о наличии заболевания, препятствовавшего Р. осознавать значение своих действий и предвидеть наступление их последствий, то началом течения срока исковой давности является день совершения сделки с пороком воли, – 30 марта 2003 года. На момент обращения в суд Куликова Ю.Ю. в 2008 году годичный срок, наступивший в 2003 году, для признания сделки недействительной является пропущенным.

Сформулированное в ст.181 ГК РФ правило о возможности судебной защиты нарушенного права в определенный срок и установленный в данной норме с достаточной точностью момент начала течения этого срока позволяет участникам гражданских отношений контролировать свое поведение и предвидеть последствия этого поведения.  

Согласно ст.10 ГК РФ, не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.

С учетом установленных по делу обстоятельств, требований приведенных норм материального права, выводы суда первой и кассационной инстанции в части недействительности договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенного между Сорокиным А.Ю. и Р., и последствий его недействительности незаконны.

В силу закона (ч.2 ст.199 ГК РФ), истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Данное положение закона позволяет суду отказать в иске о признании сделки недействительной и тем самым защитить приобретенное гражданином по оспоримой сделке право. Но поскольку это не было сделано судами первой и кассационной инстанции, суд надзорной инстанции, обладая в силу закона полномочием исправить допущенную при разрешении спора фундаментальную ошибку, восстановить право, утраченное в результате незаконных судебных постановлений, приходит к выводу о необходимости принять новое решение по делу.

В возражениях Куликова Ю.Ю. на надзорную жалобу Сорокина А.Ю. указано, что суд обоснованно восстановил Куликову Ю.Ю. срок исковой давности. Однако, как следует из решения суда первой инстанции и кассационного определения, суд счел срок исковой давности Куликовым Ю.Ю. не пропущенным. Вопрос о восстановлении давностного срока судом не решался, и такого заявления от Куликова Ю.Ю. в суд не поступало.

Президиум считает необходимым решение Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года в части удовлетворения требований Куликова Ю.Ю. о признании недействительным договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенного между Сорокиным А.Ю. и Р., о признании права собственности Сорокина А.Ю. на квартиру № * в доме № * по ул.* г.Нижнего Новгорода, зарегистрированного в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним УФРС по Нижегородской области, о признании за Куликовым И.А. права собственности на квартиру №* в доме №* по ул.* г.Нижнего Новгорода, общей площадью 56,2 кв.м. отменить и, не передавая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в данной части иска вынести новое решение, которым Куликову В.В. в удовлетворении перечисленных требований отказать.

В остальной части доводы надзорной жалобы Сорокина А.Ю. не могут быть приняты во внимание как не соответствующие закону.

На основании изложенного, руководствуясь ст.390 Гражданского процессуального кодекса РФ, президиум Нижегородского областного суда

ПОСТАНОВИЛ:

решение Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года по иску Куликова Ю.Ю. к Сорокину А.Ю. о признании сделки недействительной, признании недействительным зарегистрированного права собственности, признании принявшим наследство, признании права собственности на квартиру в части требований Куликова Ю.Ю. к Сорокину А.Ю. о признании недействительным договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенного между Сорокиным А.Ю. и Р., о признании недействительным права собственности Сорокина А.Ю. на квартиру № * в доме № * по ул.* г.Нижнего Новгорода, зарегистрированного в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним УФРС по Нижегородской области, о признании за Куликовым И.А. права собственности на квартиру №* в доме №* по ул.* г.Нижнего Новгорода, общей площадью 56,2 кв.м. отменить.

В указанной части вынести новое решение. В удовлетворении требований Куликова Ю.Ю. к Сорокину А.Ю. о признании недействительным договора пожизненного содержания с иждивением от 31 марта 2003 года, заключенного между Сорокиным А.Ю. и Р., о признании недействительным права собственности Сорокина А.Ю. на квартиру № * в доме № * по ул.* г.Нижнего Новгорода, зарегистрированного в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним УФРС по Нижегородской области, о признании за Куликовым И.А. права собственности на квартиру №* в доме №* по ул.* г.Нижнего Новгорода, общей площадью 56,2 кв.м. отказать.

В остальной части решение Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 10 августа 2009 года и кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 22 декабря 2009 года оставить без изменения.

Председательствующий Б.С. Каневский