П Р И Г О В О Р

Именем Российской Федерации

г. Иркутск 28 ноября 2011 года

Иркутский областной суд в составе: председательствующего судьи Жигаева А.Г., единолично, при секретаре судебного заседания Зотовой В.А., с участием:

Стороны обвинения:

-государственных обвинителей <...> Руды М.С.; <...> Инютиной Л.И.,

-потерпевшей М.;

Стороны защиты:

-защитника: адвоката <...> Никулина А.И., представившего удостоверение №, выданное 09.03.2011 года и ордер № от 10.10.2011 года;

-подсудимой Михальчишиной М.Ю.;

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении: Михальчишиной М. Ю., <...> не судимой, мера пресечения – подписка о невыезде и надлежащем поведении, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 2 п. «в» УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Подсудимая Михальчишина умышленно причинила смерть гр. И. при следующих обстоятельствах.

В период времени с 12 часов 00 минут до 20 часов 40 минут 30 марта 2011 года, подсудимая Михальчишина, находясь вместе со своим сыном И. в доме, <...> имея умысел на причинение своему сыну смерти вследствие тяжелых жизненных обстоятельств, вызванных длительным противоправным и аморальным поведением потерпевшего, воспользовавшись тем, что гр. И. вследствие очередного приступа эпилепсии упал, вооружившись веревкой, просунула ее под шею И., затянула веревку руками на шее потерпевшего, перекрыв таким образом доступ воздуха к его органам дыхания, причинив последнему повреждения в виде механической странгуляционной асфиксии при сдавлении шеи, что подтверждается: наличием одиночной не замкнутой поперечной странгуляционной борозды на передней и боковых поверхностях шеи в средней части, кровоизлияниями в мягкие ткани средней части шеи, кровоизлияниями в мышце языка, мелкими кровоизлияниями в соединительные оболочки глаз, мелкими кровоизлияниями под плеврой легких и эпикардом (пятна Тардье), полнокровием внутренних органов, жидким состоянием крови, отеком головного мозга, отеком легких.

Смерть И. наступила на месте происшествия 30 марта 2011 года в результате действий подсудимой Михальчишиной от механической странгуляционной асфиксии при сдавлении шеи.

Подсудимая Михальчишина свою вину в убийстве гр-на И. признала полностью и суду показала следующее.

В дачном доме<...> она проживала вместе с сыном И. около шести лет. На протяжении длительного времени сын злоупотреблял алкоголем, на фоне чего стал страдать приступами эпилепсии и «белой горячки». В состоянии алкогольного опьянения, во время приступов «белой горячки» И. становился опасным как для нее, так и для окружающих. Сын в состоянии алкогольного опьянения и в состоянии «белой горячки» разбивал посуду и другое имущество, «гонял» ее с различными предметами, в том числе, с топором. На протяжении длительного времени сын не работал, по хозяйству не помогал, находился на ее полном иждивении, воровал у нее продукты питания и денежные средства, которые затем сразу пропивал. Боясь за свою жизнь, вследствие неадекватного поведения И., в течение последних двух лет она ложилась спать в одежде, так как в любое время сын мог напасть и нападал на нее, отчего она убегала из дома, ночевала у соседей, либо у дочери. Незадолго до случившегося она сломала себе левую руку, когда убегала от И.. Обращения ее в правоохранительные органы никаких результатов не давали, участковый уполномоченный также бездействовал.

29 марта 2011 года у И. были очередные приступы «белой горячки». Он буянил, бил посуду, лежал и разговаривал с кем-то, что ее (Михальчишину) нужно убить, ей угрожал убийством, говорил, что задушит, затем резко соскочил <...> с кровати и стал требовать, чтобы она кого-то выгнала из дома, разбила окна, сам разбил телевизор, бегал за ней с топором. Из-за этого она вновь убежала из дома, сосед по садоводству увез ее ночевать к дочери. Вернувшись 30 марта 2011 года, увидела, что И. в доме пытался развести костер, в комнате валялась бумага, а сам сын спал. Она убралась в доме, приобрела в магазине продукты питания. Потом И. встал. У него случился первый приступ эпилепсии, после которого он уснул. Проснувшись, И. сидел на диване. Когда она подошла к нему, он в это время резко встал – у него произошел второй приступ. И. выпрямился. Всем телом упал на пол, ударившись головой о шкаф. И. лежал на животе. К этому времени она уже не в силах была терпеть постоянное противоправное и аморальное поведение сына, решила совершить убийство И., так как не видела иного выхода. Разведение в доме костра, повреждение сыном ее имущества были «последней каплей» ее терпения. Когда активность приступа у сына прекратилась, он продолжал лежать на полу, она взяла на веранде дома веревку, подтянула ее под шею сына, намотала концы на правую руку, встала над И. и затянула веревку. Стягивала веревку на шее сына около пятнадцати минут. Послушав, что сын не дышит, вытащила веревку, положила ее на спину И., после чего вызвала сотрудников милиции.

В судебном заседании подсудимая Михальчишина подтвердила, что мотивом совершения убийства гр. И. явилось его антиобщественное, противоправное и аморальное поведение на протяжении длительного времени, бездействие правоохранительных органов, отсутствие помощи со стороны других лиц.

Кроме того, в соответствии со ст. 276 УПК РФ, по ходатайству государственного обвинителя, при отсутствии возражений у участников процесса, в связи с наличием существенных противоречий, в судебном заседании оглашены показания подсудимой Михальчишиной, данные при производстве предварительного расследования, признанные судом допустимым доказательством, поскольку были получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, даны с участием профессионального защитника, подтверждены последней в судебном заседании.

Так, допрошенная 31 марта 2011 года в качестве подозреваемой (т. 1 л.д. 33-36) Михальчишина показала, что на дачном участке <...> проживала вместе с сыном – И..

Последнее время, около года назад, у нее стали появляться мысли об убийстве сына, так как он вел паразитический образ жизни, регулярно злоупотреблял спиртным, бил посуду, она все время находилась под страхом. Кроме того, И. лежал в больнице в наркологии с 1-10 октября 2010 года, так как у него случился приступ «белой горячки».

30 марта 2011 года сын находился дома. Примерно в 3 часа дня у И. случился припадок эпилепсии, который длился примерно 3-5 минут, после чего он пролежал примерно один час. За это время она выпила примерно 250 мл ранее приобретенной для сына водки. Проснувшись, И. снова лег на кровать и уснул. Спустя некоторое время у сына произошел второй припадок эпилепсии. Он опять закричал и упал головой в сторону шкафа, лежал на животе, лицом вниз, руки были прижаты к телу. При этом он опять начал биться, корчиться, хрипеть, у него пошла изо рта пена. Затем приступ остановился, поняла, что сын не сможет ей помешать и приняла решение убить сына, так как он не давал ей спокойной жизни. Взяв на веранде дома веревку, подошла к сыну, встала ногами по разным сторонам туловища сына. Так как кисть левой руки у нее сломана, правой рукой просунула веревку под шеей И., после чего, взяв концы веревки в руку, стала тянуть веревку изо всех сил. При этом веревка на шее сына натянулась, шея его приподнялась. И. не сопротивлялся, руки его по-прежнему были обездвижены. Сын хрипел примерно пять-десять минут. После того, как И. перестал хрипеть, она продолжала держать веревку, так как хотела быть уверена, что сын умер. Продержала его примерно 15-20 минут. После этого она вытащила веревку и положила ее сыну на спину, позвонила в милицию и рассказала о случившемся.

Свои показания, данные в качестве подозреваемой, Михальчишина подтвердила и во время проведения проверки ее показаний на месте (т. 1 л.д. 37-49), в ходе которой Михальчишина указала место совершения преступления <...>, а также подробно рассказала и показала обстоятельства совершения убийства гр. И..

Допрошенная в качестве обвиняемой от 10 апреля 2011 года (т. 1 л.д. 59-62) подсудимая Михальчишина свою вину в совершении убийства гр. И. признала полностью и дала аналогичные показания, также подтвердив, что совершила деяние в связи с паразитическим образом жизни И., который злоупотреблял спиртным, нигде не работал, болел эпилепсией и не хотел лечиться, находился в наркологическом отделении после приступа «белой горячки», угрожал соседям, пугал ее.

Непосредственно по обстоятельствам причинения гр. И. смерти подсудимая Михальчишина во время допроса также показала, что 30 марта 2011 года ее сын И. находился дома в состоянии абстинентного синдрома. Около трех часов дня у И. случился припадок, который длился около трех минут. После припадков сын обычно спал примерно один час. После первого припадка в этот день И. также пролежал примерно один час. За это время она выпила примерно около 250 мл ранее приобретенной водки. Спустя некоторое время у сына произошел второй приступ эпилепсии. Он опять закричал, упал головой в сторону шкафа, лежал на животе, лицом вниз, руки были прижаты к телу. Затем приступ остановился. Опьянев от выпитого, она осмелела и решилась на убийство сына. Воспользовавшись ситуацией, вышла не веранду, где взяла веревку. Вернувшись в комнату, встала ногами по разным сторонам плечей сына, просунула правой рукой веревку под шею И., вытянула конец веревки, собрав концы в правую руку. Обмотала веревку вокруг кисти своей руки, чтобы веревка не выскользнула и стала тянуть веревку изо всех сил. Сын не сопротивлялся, не проснулся. Руки его по-прежнему были обездвижены. Сын хрипел примерно 5-10 минут, после чего она продержала веревку еще около 15 минут, так как хотела быть уверенной, что сын умер. После этого, вытащив веревку и положив ее на спину И., она допила оставшуюся водку и вызвала сотрудников милиции. Скорую помощь не вызывала, так как сын не шевелился и не дышал.

Помимо признательных показаний подсудимой Михальчишиной, ее виновность подтверждается показаниями потерпевшей М., показаниями свидетелей и объективными доказательствами, исследованными в судебном заседании и положенными в приговор в той их части, в которой они соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным судом.

Так, потерпевшая М. дала суду показания о том, что подсудимая Михальчишина является ее матерью, а погибший И. – родным братом. Мать вместе с братом около шести лет проживали в дачном кооперативе. У Михальчишиной и И. происходили конфликты на почве тунеядства последнего. Брат сильно пил, матери совсем не помогал, воровал у нее пенсию, заготовленные продукты питания. О смерти брата узнала от Михальчишиной. Она позвонила и сообщила, что убила И.. Считает, что брат довел ее до этого состояния, у нее был страх, мать устала от такой жизни, ей никто не мог помочь, и она нашла такой выход. Вся эта ситуация была длительной и для Михальчишиной – безвыходной.

Потерпевшая М. также показала, что Михальчишина является инвалидом второй группы, страдает заболеванием сердечно-сосудистой системы.

Свидетель Б. суду показал, что знаком с Михальчишиной и ее сыном И. около трех лет, они постоянно проживали в садоводстве <...>. Михальчишина, являясь пенсионеркой, не работала, занималась огородом, содержала своего сына и ухаживала за ним. И. нигде не работал, злоупотреблял спиртным, страдал эпилепсией. И. продавал все, что Михальчишина выращивала на огороде, а деньги пропивал. Когда у И. происходили приступы «белой горячки», то он гонял Михальчишину с палкой, топором. Один раз он увозил Михальчишину к ее родственникам, так как она боялась сына, когда тот находился в таком состоянии. О смерти И. узнал от сотрудников правоохранительных органов.

Допрошенная в судебном заседании в качестве свидетеля З., показала, что с погибшим И. ранее состояла в браке, от которого имеет дочь. Знает, что И. последние годы проживал на даче в садоводстве <...> вместе с матерью Михальчишиной, не работал, злоупотреблял спиртным, на фоне чего стал страдать эпилепсией. Михальчишина его боялась, так как И. ее гонял, все отбирал, воровал продукты и деньги, мог ее придушить или прибить. О случившемся ей известно от подсудимой. Михальчишина рассказала, что в этот день после первого приступа эпилепсии И. лежал на диване, затем резко встал и у него случился второй приступ. После этого Михальчишина подумала, что ей уже хватит мучиться, взяла веревку, обмотала ее вокруг шеи И. и задушила.

Из показаний свидетеля К. следует, что погибший И. являлся ее отцом, проживал вместе со своей матерью Михальчишиной в садоводстве. Отношения у них были напряженные. И. постоянно пил, совсем не помогал, ни о ком не заботился. Сама она с отцом отношений не поддерживала. Несмотря на то, что она продолжительное время страдает тяжелым заболеванием, в связи с чем имеет инвалидность, отец ей никак не помогал. Напротив, Михальчишина постоянно передавала ей продукты, заботилась.

Согласно показаниям свидетеля Л., подсудимая Михальчишина является его бабушкой, а погибший И. – дядей. Около шести лет И. и Михальчишина постоянно проживали в садоводстве <...>. Михальчишина занималась выращиванием на огороде продуктов питания, а И. нигде не работал, бабушке не помогал, много пил, болел эпилепсией. Отношения у них были плохие, Михальчишина рассказывала, что устала от И., что И. все пропивает и требует у нее спиртное, ворует деньги. Также слышал от бабушки, что И. нападал на Михальчишину. Один раз она приехала к ним домой, так как подумала, что И. собирается ее убить. Об обстоятельствах смерти И. узнал от Михальчишиной, которая рассказала, что она больше не могла терпеть И. и когда в очередной раз у него случился приступ эпилепсии, после того, как И. упал на пол, Михальчишина задушила его веревкой, после чего она сама позвонила в милицию и сообщила о случившемся.

Допрошенная в судебном заседании свидетель Ж. показала, что Михальчишина – ее соседка по садоводству<...>. Михальчишина проживала в доме вместе со своим сыном – И., злоупотреблявшим спиртным. Михальчишина неоднократно ночевала у нее, когда И. выгонял ее из дома, угрожал ее убить. Михальчишина жила в страхе за свою жизнь, за жизнь окружающих. Деньги на спиртное И. брал у Михальчишиной. Она рассказывала, что все прячет от И., спит в одежде, так как боится И., что тот может гонять ее, задушить во сне. И. все воровал у своей матери, не помогал. Знает также, что И. болел эпилепсией.

О произошедшем узнала от Михальчишиной. Она рассказала, что убила сына. Свидетель Ж. считает, что у Михальчишиной не было другого выхода, ей было невыносимо от такого поведения и образа существования И..

Свидетель В. в судебном заседании дала аналогичные показания, пояснив также, что она проживает в садоводстве <...> и знакома с Михальчишиной около шести лет. Михальчишина проживала в садоводстве вместе со своим сыном, который злоупотреблял спиртным, не работал и не помогал Михальчишиной по хозяйству, вел паразитический и аморальный образ жизни. За время проживания И. выгонял Михальчишину из дома, продавал выращенные и заготовленные Михальчишиной продукты питания, воровал у Михальчишиной пенсию, все пропивал, угрожал убить. Михальчишина рассказывала ей, что уже два года спит в одежде, так как боится, что И. во сне убьет ее. Обстановка становилась все хуже. У И. участились приступы эпилепсии и «белой горячки», в этом состоянии И. был опасен. Считает, что Михальчишина совершила убийство от безысходности.

О случившемся узнала спустя три дня после смерти И.. Позднее Михальчишина рассказала, что в тот день она приехала на дачу, зашла в дом, увидела, что И. в доме развел костер, потом падал в припадках, уснул, затем резко встал с кровати, опять упал. Со слов Михальчишиной, она сама не помнит – как все получилось, что у нее «никаких нервов» не оставалось. По факту убийства И. в органы внутренних дел обратилась сама Михальчишина.

Кроме того, в соответствии со ст. 281 ч. 1 п. 1 УПК РФ, по ходатайству государственного обвинителя с согласия сторон в связи с неявкой в судебное заседание были оглашены показания свидетелей Д. (т. 1 л.д. 169-172), Е. (т. 1 л.д. 189-192), А. (т. 1 л.д. 208-212). Признанные судом допустимыми доказательствами, поскольку были получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Свидетель Д. показала, что помимо постоянного места жительства она также проживает на даче<...>. По этой же улице проживает Михальчишина. У нее был сын И., у которого была алкогольная зависимость, он постоянно пил, страдал «белой горячкой». 1 октября 2010 года была свидетелем тому, что И., находясь в состоянии алкогольного опьянения, через забор перелез на ее участок, испугал ее, искал свою мать. При этом ходил у Д. по дому, взяв на кухне нож, залез на чердак дома. Со слов Михальчишиной ей также известно, что И. был болен эпилепсией. Был случай, когда Михальчишина просилась к ней дом, так ее напугал сын.

Из показаний свидетеля Е. следует, что она работает врачом-неврологом в поликлинике <...>. И. являлся ее пациентом. У И. был диагноз: симптоматическая эпилепсия в форме умеренной частоты приступов, токсико-клинические судороги. Приступы зависят от приема медицинских препаратов. Также на частоту приступов эпилепсии влияет прием алкоголя.

Согласно показаниям свидетеля А., она также работает врачом-неврологом в неврологическом отделении больницы <...>. И. находился на лечении в отделении с 14 по 28 декабря 2010 года с диагнозом: энцефалопатия сочетанного генеза, гидроцефалия, вестибулокоординаторные нарушения, симптоматическая эпилепсия в форме умеренной частоты приступов и токсико-клинических судорог, когнитивные нарушения.

Показания подсудимой Михальчишиной, потерпевшей М., показания свидетелей, допрошенных в судебном заседании и на стадии предварительного расследования подтверждаются также объективными доказательствами.

Действительно, из протокола осмотра места происшествия, проведенного с 22 часов 51 минуты до 23 часов 30 минут 30 марта 2011 года и фототаблице к нему (т. 1 л.д. 4-14), следует, что в доме, расположенном на участке по месту жительства Михальчишиной <...>, в дальнем левом углу, относительно входной двери в жилое помещение, около дивана между сервантом и журнальным столиком обнаружен труп И.<...>. Труп лежит на животе, головой к серванту, ногами к дивану. На спине трупа в области поясницы сложенная вдвое лежит веревка. При осмотре трупа установлено наличие осаднения на передней поверхности шеи багрово-синюшного цвета. В ходе осмотра места происшествия изъяты веревка и микроволокна с трупа И..

Изъятые в ходе осмотра места происшествия веревка и микроволокна были осмотрены (т. 1 л.д. 63-66) и приобщены к делу в качестве вещественного доказательства (т. 1 л.д. 67).

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля следователь Г. дал показания о том, что, находясь на дежурстве, 30 марта 2011 года выехал на место происшествия в указанное садоводство, где следственную группу встретила Михальчишина, показала местонахождение ее дома, а также труп И.. Михальчишина никаких действий по сокрытию преступления, орудий совершения убийства не предпринимала, ничего не скрывала, сама вызвала сотрудников правоохранительных органов, сообщив по телефону, что она совершила убийство сына. Михальчишина на момент осмотра места происшествия выглядела подавленной. Впоследствии из документов по регистрации права собственности, установлен номер участка по месту совершения убийства<...>.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы № от 31 марта 2011 года (т. 1 л.д. 18-21), на основании наружного и внутреннего исследования трупа И., данных дополнительных исследований, эксперт пришел к выводу о том, что смерть гр. И. наступила от механической странгуляционной асфиксии при сдавлении шеи, что подтверждается морфологическими признаками, а именно: прижизненной, одиночной, не замкнутой, поперечной странгуляционной борозды на передней и боковых поверхностях шеи, в средней части; кровоизлияниями в мягких тканях средней части шеи; кровоизлияниями в мышце языка; мелкими кровоизлияниями в соединительные оболочки глаз, мелкими кровоизлияниями под плеврой легких и эпикардом (пятна Тардье), полнокровием внутренних органов, жидким состоянием крови; отеком головного мозга и отеком легких.

Это повреждение возникло от воздействия тупого предмета, чем могла быть петля, незадолго до наступления смерти потерпевшего. Механическая асфиксия при сдавлении шеи сопровождается нарушениями дыхания, мозгового кровообращения, что является опасным для жизни состоянием и по этому признаку относится к повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью.

Учитывая степень выраженности трупных изменений, смерть И. наступила около 1-2 суток ко времени исследования трупа.

При исследовании трупа также обнаружены повреждения в виде кровоподтека в проекции правой лопатки, двух ссадин в проекции правой лопатки, ссадины левого локтевого сустава, которые возникли от воздействия твердым тупым предметом (предметами), незадолго да наступления смерти потерпевшего, относятся к не причинившим вреда здоровью; ссадины правого плечевого сустава, двух – левого лучезапястного сустава, трех – левого предплечья, двух – правой голени, которые возникли от воздействия твердым тупым предметом (предметами), около 3-5 суток ко времени наступления смерти потерпевшего, относятся к не причинившим вреда здоровью.

Смерть гр. И. находится в причинной связи с механической странгуляционной асфиксией, которая сопровождается потерей сознания и исключает совершение активных действий.

При судебно-химическом исследовании крови от трупа этиловый алкоголь не обнаружен. Следов инъекций на теле трупа не обнаружено.

Подсудимая Михальчишина в судебном заседании подтвердила, что именно она, желая причинить смерть И. при изложенных ею обстоятельствах причинила сыну механическую странгуляционную асфиксию. Повреждения, относящиеся к не причинившим вреда здоровью, сын мог получить при падении во время приступов, либо алкогольного опьянения.

По заключению судебно-медицинской экспертизы № от 01 апреля 2011 года (т.1 л.д.53), у Михальчишиной выявлено наличие повреждения в виде кровоподтека в области правой кисти, которое могло быть причинено действием тугоэластичного предмета удлиненной формы – веревкой, сроком давности причинения в пределах 1-2 суток на момент осмотра и оценивается, как не причинившее вреда здоровью. Данное повреждение могло быть причинено в срок и при обстоятельствах того, что 30 марта 2011 года Михальчишина просунула веревку под шею И., находившегося на полу, обмотала веревку вокруг кисти правой руки в два раза, натянула веревку и продержала ее около 20-30 минут.

Подсудимая Михальчишина в судебном заседании подтвердила, что указанное повреждение в области правой кисти у нее образовалось во время причинения И. смерти, когда, обмотав веревку на кисть своей руки, стягивала ее на шее сына.

Согласно выводу судебной экспертизы волокон №, проведенной в период с 1 по 17 мая 2011 года (т. 1 л.д. 71-73), на поверхности отрезка дактилопленки с волокнами-наложениями с шеи трупа гр. И. обнаружены неокрашенные лубяные волокна, сходные с волокнами, из которых изготовлен материал веревки, также представленной на исследование и могли произойти от нее.

По сведениям, содержащимся в свидетельстве о государственной регистрации права (т. 1 л.д. 84) дом по месту фактического проживания подсудимой Михальчишиной, где последней совершено убийство гр. И., находится на земельном участке<...>.

Из протокола следственного эксперимента от 5 мая 2011 года и фототаблицы к нему (т. 1 л.д. 91-96) следует, что во время проведения следственного действия подсудимая Михальчишина на статисте показала положение И. перед причинением ему смерти, показала, каким образом она просунула веревку под шею потерпевшего, как она соединила оба конца веревки и как, обмотав веревку вокруг своей кисти правой руки натянула веревку, причиняя И. смерть.

С учетом сведений, полученных при проведении следственного эксперимента, осмотра места происшествия от 30 марта 2011 года, заключения судебно-медицинской экспертизы № от 31 марта 2011 года, показаний Михальчишиной от 31 марта 2011 года и от 10 апреля 2011 года, сведений, содержащихся в протоколах допросов Михальчишиной в ходе предварительного следствия и в протоколе проверки показаний Михальчишиной на месте, было получено заключение дополнительной судебно-медицинской экспертизы № от 20 мая 2011 года (т. 1 л.д. 100-103), согласно выводам которой, смерть гр. И. наступила от механической странгуляционной асфиксии при сдавлении шеи, что подтверждается морфологическими признаками, а именно: прижизненной, одиночной, не замкнутой, поперечной странгуляционной борозды на передней и боковых поверхностях шеи, в средней части; кровоизлияниями в мягких тканях средней части шеи; кровоизлияниями в мышце языка; мелкими кровоизлияниями в соединительные оболочки глаз, мелкими кровоизлияниями под плеврой легких и эпикардом (пятна Тардье), полнокровием внутренних органов, жидким состоянием крови; отеком головного мозга и отеком легких.

Это повреждение возникло от воздействия тупого предмета, чем могла быть петля, незадолго до наступления смерти потерпевшего. Механическая асфиксия при сдавлении шеи сопровождается нарушениями дыхания, мозгового кровообращения, что является опасным для жизни состоянием и по этому признаку относится к повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью.

Учитывая степень выраженности трупных изменений, смерть И. наступила около 1-2 суток ко времени исследования трупа.

При исследовании трупа также обнаружены повреждения в виде кровоподтека в проекции правой лопатки, двух ссадин в проекции правой лопатки, ссадины левого локтевого сустава, которые возникли от воздействия твердым тупым предметом (предметами), незадолго да наступления смерти потерпевшего, относятся к не причинившим вреда здоровью; ссадины правого плечевого сустава, двух – левого лучезапястного сустава, трех – левого предплечья, двух – правой голени, которые возникли от воздействия твердым тупым предметом (предметами), около 3-5 суток ко времени наступления смерти потерпевшего, относятся к не причинившим вреда здоровью.

Смерть гр. И. находится в причинной связи с механической странгуляционной асфиксией, которая сопровождается потерей сознания и исключает совершение активных действий.

Все повреждения имеют признаки прижизненного образования.

Не исключено, что механическая странгуляционная асфиксия могла быть причинена при обстоятельствах, указанных Михальчишиной в ходе допросов в качестве подозреваемой и обвиняемой, в ходе проверки ее показаний на месте и в ходе следственного эксперимента.

Также в судебном заседании были исследованы записи, содержащиеся в блокноте, представленной суду подсудимой, в котором, согласно показаниям Михальчишиной, она собственноручно производила записи дат и времени эпилептических приступов у И.. В частности, в блокноте имеется запись от 30 марта 2011 года и время приступа – 18-00 часов, следом за которой стоит вопросительный знак.

Подсудимая Михальчишина подтвердила суду, что указанная запись от 30 марта 2011 года в 18 часов 00 минут сделана, когда у И. случился первый в ее присутствии в этот день эпилептический припадок. Знак вопроса означает второй приступ И., когда ею было совершено убийство сына, однако точное время она не знает.

<...>

В судебном заседании государственный обвинитель до ухода суда в совещательную комнату, в соответствии со своими полномочиями, предусмотренными ст. 246 УПК РФ, изменила в отношении подсудимой Михальчишиной обвинение, исключив из квалификации ее действий совершение убийства И. «заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». Государственный обвинитель, изменяя обвинение, привела доводы в обоснование своей позиции.

Принимая во внимание, что позиция государственным обвинителем обоснована, с ней согласны другие участники судебного разбирательства, с мотивами переквалификации действий Михальчишиной соглашается и суд.

Действительно, нахождение И. во время причинения ему смерти в бессознательном состоянии следует только из показаний Михальчишиной.

При этом сама подсудимая специальными познаниями, в том числе в области медицины, физиологических процессов человека, не обладает. Показания Михальчишиной в этой части основаны только на ее предположении и догадке. Ни одно из представленных суду и исследованных в судебном заседании доказательств, в том числе показаний свидетелей, заключений экспертов не свидетельствуют о нахождении И. в момент причинения ему смерти, в бессознательном состоянии. Медицинские работники – свидетели Е. и А. также указывают на то, что приступы эпилепсии могут сопровождаться как потерей сознания, так и без потери сознания.

В связи с этим, у суда возникают обоснованные сомнения в том, что И. во время совершения преступления находился в беспомощном состоянии, и эти сомнения, в свою очередь, не устранимы. В соответствии со ст. 49 Конституции РФ, все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются только в пользу обвиняемого.

При таких обстоятельствах, суд, соглашаясь с позицией государственного обвинителя об исключении из обвинения квалифицирующего признака совершения убийства И. «заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии», исключает из квалификации действий подсудимой Михальчишиной признак совершения преступления, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Таким образом, представленные суду доказательства, тщательно и всесторонне исследованные в судебном заседании, каждое из которых суд признает относимым к данному уголовному делу, допустимым доказательством, как полученным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, достоверно свидетельствующим о содеянном, конкретных действиях подсудимой Михальчишиной, ее виновности, а все доказательства в совокупности – достаточными для разрешения данного уголовного дела по существу, суд приходит к выводу о том, что подсудимая Михальчишина умышленно причинила смерть своему сыну – гр. И. при обстоятельствах, изложенных в приговоре, поэтому суд квалифицирует действия подсудимой Михальчишиной:

-по ч. 1 ст. 105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.

В судебном заседании бесспорно установлено и доказано, что подсудимая Михальчишина, желая причинить гр. И. смерть, действовала с прямым умыслом на совершение преступления. Используя орудие преступления - веревку, с силой сдавила ей жизненно важный орган человека – шею И., причинив последнему механическую странгуляционную асфиксию, сопровождающуюся нарушением дыхания, мозгового кровообращения, что является опасным для жизни состоянием и привело к смерти потерпевшего прямо на месте происшествия. Подсудимая Михальчишина прекратила свои целенаправленные действия только после того, как убедилась в наступлении смерти И..

Мотивом совершения преступления явились для Михальчишиной тяжелые жизненные обстоятельства, вызванные длительным противоправным и аморальным поведением потерпевшего.

Разрешая вопрос о вменяемости подсудимой Михальчишиной, суд принимает во внимание заключение первичной судебной стационарной психолого-психиатрической экспертизы № от 26 июля 2011 года (т. 1 л.д. 159-163), согласно которому Михальчишина <...> в момент совершения преступления могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время по своему психическому состоянию Михальчишина также может осознавать фактический характер своих действий. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждается.

На учете у врачей нарколога и психиатра (т. 1 л.д. 236, 237, 241, 243, 245) Михальчишина не состоит.

<...>

Экспертное заключение соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, в том числе, предусмотренным ст. 204 УПК РФ, является научно-обоснованным, полным и объективным, отражает весь анамнез жизни и здоровья подсудимой, выполнено в условиях психиатрического стационара комиссией квалифицированных экспертов, имеющих достаточный стаж работы по специальности, сомневаться в компетентности которых у суда нет никаких оснований, поэтому суд доверяет им. Обстоятельств, позволяющих поставить под сомнение приведенные выводы экспертизы, не имеется.

Выводы экспертов согласуются и с поведением подсудимой в судебном заседании. Михальчишина адекватно оценивала и воспринимала происходящие вокруг нее события, во время судебного разбирательства по существу давала показания, отвечала на вопросы участников процесса, давала пояснения в отношении исследованных в судебном заседании доказательств.

С учетом изложенного и исследованных материалов уголовного дела, касающихся личности подсудимой, обстоятельств совершения преступления, суд считает необходимым признать подсудимую Михальчишину вменяемой в отношении совершенного преступления, подлежащей уголовной ответственности за содеянное.

Положения, предусмотренные ч. 3 ст. 60 УК РФ, при назначении наказания требуют учитывать характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том числе, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначаемого наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

С учетом всех обстоятельств, исследованных в судебном заседании для правильного разрешения уголовного дела, государственный обвинитель, с учетом своей позиции по делу, квалификации содеянного подсудимой Михальчишиной по ст. 105 ч. 1 УК РФ, просила суд не назначать последней наказание в виде реального отбывания лишения свободы, приведя доводы в обоснование своей позиции об условном осуждении к лишению свободы.

Сторона защиты, подсудимая также просили не лишать Михальчишину свободы, мотивируя это тем, что направлением последней в места лишения свободы не будут достигнуты цели наказания, предусмотренные уголовно-процессуальным законом.

Суд при назначении Михальчишиной наказания учитывает характер и степень совершенного преступления, которое в соответствии со ст. 15 УК РФ относится к категории особо тяжких преступлений, направленных против жизни человека.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание, в действиях подсудимой Михальчишиной суд учитывает совершение преступления впервые, полное признание своей вины, раскаяние в совершенном преступлении, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, ее фактическую явку с повинной, выразившуюся в том, что именно Михальчишина, а не кто иной, непосредственно после убийства И. заявила в правоохранительные органы о совершенном преступлении.

Суд не может не учесть в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, пожилой возраст Михальчишиной, <...> а также ее состояние здоровья<...>.

Помимо этого, безусловным обстоятельством, смягчающим Михальчишиной наказание, является на протяжении длительного времени противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, связанные с этим тяжелые жизненные обстоятельства, отсутствие помощи в прекращении со стороны потерпевшего И. своего аморального и противоправного поведения, как со стороны близких Михальчишиной лиц, так и правоохранительных органов.

Помимо показаний самой подсудимой, эти обстоятельства в полной мере нашли свое подтверждение в показаниях потерпевшей М., свидетелей Л., З., К., Ж., В., Б., каждый из которых, характеризуя Михальчишину только с положительной стороны, прямо указал на длительное и систематическое противоправное, аморальное, паразитическое и опасное для окружающих поведение потерпевшего И., на безвыходность этих тяжелых жизненных обстоятельств для Михальчишиной.

Принимая во внимание наличие в действиях подсудимой Михальчишиной обстоятельств, смягчающих наказание, предусмотренных ч.1 ст.105 УК РФ.

Оценивая данные о личности подсудимой Михальчишиной, суд приходит к выводу о том, что подсудимая на протяжении всего периода своего трудоспособного возраста работала, после выхода на пенсию продолжала трудиться, заниматься общественно-полезным трудом, характеризуется только с положительной стороны. Михальчишина никогда не привлекалась ни к административной, ни к уголовной ответственности. Поведение подсудимой прямо свидетельствует о раскаянии Михальчишиной в содеянном. Предельно правдивое поведение Михальчишиной позволяет прийти к выводу о том, что за все время производства по уголовному делу она не пыталась умалить ни свои действия, направленные на совершение преступления, ни характер и степень общественной опасности содеянного.

При таких обстоятельствах в совокупности, принимая во внимание положения части второй статьи 43 УПК РФ о том, что наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений, приходя к безусловному убеждению, что исправление подсудимой Михальчишиной возможно без изоляции её от общества, нет и оснований полагать, что подсудимая может совершить новое преступление, несмотря на характер и степень общественной опасности преступления, суд считает справедливым назначить подсудимой Михальчишиной основной вид наказания хотя и в виде лишения свободы, но в минимальных пределах, предусмотренных санкцией ст. 73 УК РФ в условиях условного осуждения, с установлением испытательного срока, в течение которого Михальчишина должна своим поведением доказать свое исправление.

Вместе с тем, суд, приходя к выводу о справедливости назначаемого наказания в виде условного осуждения Михальчишиной к лишению свободы, находит правильным в соответствии с ч. 5 ст. 73 УК РФ, с учетом ее возраста, нетрудоспособности, состояния здоровья, возложить на Михальчишину исполнение обязанностей: без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, не менять своего постоянного места жительства.

Суд также считает справедливым назначить Михальчишиной предусмотренное санкцией ст. 53 УК РФ, установить Михальчишиной на срок в шесть месяцев следующие ограничения: без разрешения специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, не выезжать за пределы муниципального образования по месту своего жительства или пребывания и не изменять своего места жительства или пребывания. Возложить на Михальчишину обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы один раз в месяц для регистрации.

Суд приходит к убеждению о том, что именно такое наказание будет соответствовать характеру и степени общественной опасности совершенного подсудимой преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновной, условиям жизни Михальчишиной и жизни ее семьи.

Разрешая вопрос о судьбе вещественных доказательств, суд находит правильным по вступлении приговора в законную силу:

-фрагмент канато-веревочного изделия, отрезок светлой дактилопленки, фрагмент прозрачной липкой ленты типа «скотч», находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО <...> СУ СК России <...> – как не представляющие материальной ценности, уничтожить;

-индивидуальную карту амбулаторного больного № и медицинскую карту №, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО <...> СУ СК России <...>; индивидуальную карту амбулаторного больного поликлиники <...> на имя Михальчишиной М.Ю., индивидуальную карту амбулаторного больного поликлиники <...> на имя И., хранящиеся при уголовном деле – возвратить в медицинские учреждения по принадлежности;

-блокнот с записями, принадлежащий Михальчишиной М.Ю. – возвратить подсудимой.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 307, 308-309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Михальчишину М. Ю. признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ и назначить ей наказание в виде лишения свободы на срок в шесть лет с ограничением свободы в шесть месяцев.

В соответствии со ст. 73 УК РФ, наказание в виде лишения свободы считать условным с установлением испытательного срока в три года.

При отбывании условного осуждения к лишению свободы возложить на Михальчишину М.Ю. исполнение обязанности: без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, не менять своего постоянного места жительства.

В соответствии со ст. 53 УК РФ, при отбывании наказания в виде ограничения свободы установить Михальчишиной М.Ю. на срок в шесть месяцев следующие ограничения: без разрешения специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, не выезжать за пределы муниципального образования по месту своего жительства или пребывания и не изменять своего места жительства или пребывания.

Возложить на Михальчишину М.Ю. обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы один раз в месяц для регистрации.

Меру пресечения Михальчишиной М.Ю. оставить без изменения – подписку о невыезде и надлежащем поведении, а по вступлении приговора в законную силу, отменить.

По вступлении приговора в законную силу вещественные доказательства:

-фрагмент канато-веревочного изделия, отрезок светлой дактилопленки, фрагмент прозрачной липкой ленты типа «скотч», находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО <...> СУ СК России <...> – уничтожить;

-индивидуальную карту амбулаторного больного № и медицинскую карту №, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО <...> СУ СК России <...>; индивидуальную карту амбулаторного больного поликлиники <...> на имя Михальчишиной М.Ю., индивидуальную карту амбулаторного больного поликлиники <...> на имя И., хранящиеся при уголовном деле – возвратить в медицинские учреждения по принадлежности;

-блокнот с записями возвратить Михальчишиной М.Ю.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в течение 10 суток со дня его провозглашения в Судебную Коллегию по Уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

В случае подачи кассационной жалобы, осужденная вправе ходатайствовать о своем участии при рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции. Осужденная также вправе заявить ходатайство о своем участии при рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции и в случае подачи жалоб и представлений другими участниками судебного разбирательства.

Председательствующий: судья