П Р И Г О В О Р
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
г. Иркутск «29» июня 2010 года
Иркутский областной суд в составе:
председательствующего – судьи Носкова П.В., судей Овчинниковой А.Н. и Печерицы Ю.А., при секретаре Тыхееве С.В.; с участием сторон:
государственного обвинителя - прокурора отдела прокуратуры Иркутской области Дорониной И.Ю.;
подсудимых Комарова В.В. и Афанасьевой И.В.;
их защитников – адвокатов Зенина А.И. и Овсянникова А.В., представивших, соответственно, удостоверения <...>, и ордера <...>;
потерпевшей О. и её представителей – адвокатов Ушакова И.М. и Котова Б.Н., представивших, соответственно, удостоверения <...> и ордера <...>,
рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела № 2-42/2010 в отношении:
Комарова В.В., <...>, не судимого,
Афанасьевой И.В., <...>, не судимой,
- обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст.105 ч. 2 п. «ж» УК РФ,
у с т а н о в и л :
Комаров В.В. и Афанасьева И.В. группой лиц совершили убийство гражданина Н. при следующих обстоятельствах:
В период времени с 15 часов 7 февраля 2009 года до утра 8 февраля 2009 года в секции № 8 дома <...> в ходе распития спиртных напитков между Комаровым и Н. произошла ссора по поводу оскорблений, высказанных Н. в адрес Комарова, во время которой Комаров с целью причинения смерти на почве личных неприязненных отношений, со значительной силой нанес удары кулаками по голове Н., а когда тот упал, ножом разрезал находящиеся на Н. рубаху, ремень и брюки, которые снял с Н. и, связав руки потерпевшего тряпкой, продолжил его избиение.
В то же время в ссору с Н. вступила Афанасьева, которая из-за высказанных в отношении Комарова оскорблений, а, также считая, что Н. ранее участвовал в групповом избиении Комарова, присоединилась к Комарову и действуя с ним совместно и согласованно, в рамках единого умысла, направленного на причинение из неприязни смерти Н., поочередно с Комаровым, наносившим удары по голове и другим частям тела потерпевшему руками и ногами, нанесла многочисленные удары по голове, груди и другим частям тела Н. находившейся в комнате металлической гантелей.
Лишая Н. жизни, Комаров - кулаками и ногами, а Афанасьева - металлической гантелей, поочередно длительное время наносили потерпевшему удары по голове, груди и другим частям тела, при этом в ходе избиения Комаров привязывал Н. к двери, Н. ударялся о предметы, падал на пол и на оконную раму, разбив в ней стекло.
Своими совместными действиями Комаров и Афанасьева причинили Н. телесные повреждения в виде:
тупой травмы груди с переломом 6,8 ребер слева и справа с кровоизлияниями в мягких тканях грудной клетки, сердечной сорочки, диафрагмы, повлекшей средней тяжести вред здоровью;
множественных резаных ран верхних и нижних конечностей, повлекших лёгкий вред здоровью;
колото–резаного непроникающего ранения на задней поверхности груди, повлекшего лёгкий вред здоровью;
множественных ссадин и осаднений верхних и нижних конечностей, груди, множественных кровоподтеков верхних, нижних конечностей, груди, живота, кровоподтека в области 8 межреберья слева, не причинивших вреда здоровью.
Действуя, таким образом, Комаров и Афанасьева совместно причинили Н. смерть, наступившую на месте происшествия от несовместимых с жизнью телесных повреждений в области головы потерпевшего.
После совершенного убийства с целью сокрытия следов преступления Комаров ножом отчленил голову от туловища Н., которую вместе с одеждой потерпевшего выбросил в мусорный контейнер, проследив их вывоз вместе с мусором, а Афанасьева замыла водой кровь потерпевшего на полу в секции. Обезглавленный труп Н., Комаров и Афанасьева обмотали покрывалом, связали верёвкой и оставили в запирающемся коридоре около своей комнаты, где он был впоследствии обнаружен сотрудниками милиции.
В судебном заседании подсудимый Комаров виновным себя в убийстве Н. не признал, при этом показал, что с Н. не знаком, его не убивал, кто его убил, не знает, и как его обезглавленный труп оказался около его и Афанасьевой комнаты объяснить не может.
Подсудимая Афанасьева виновной себя в убийстве также не признала и от дачи показаний отказалась.
Выслушав подсудимых, допросив потерпевшую и свидетелей, исследовав материалы уголовного дела, суд приходит к выводу о виновности подсудимых Комарова и Афанасьевой в совершении приведённого выше и инкриминируемого каждому из них преступления. Данный вывод суда вытекает из материалов дела и подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами.
Так, из показаний, данных Комаровым в присутствии защитника при производстве предварительного расследования ( т. 5 л.д. 21-26), следует, что он вечером 7 февраля 2009 года в своей секции в ходе драки с незнакомым мужчиной, как установлено по делу – Н., нанес Н. многочисленные удары руками по голове и телу. Кроме того он наносил удары по голове Н. предметами, которые попадались под руку, в том числе, возможно и находящейся на полу металлической гантелей. 9 февраля 2009 года он обнаружил труп Н. на полу перед своей комнатой, о чем сообщил знакомому сотруднику милиции В., признавшись ему в убийстве.
Из показаний, данных Афанасьевой в присутствии защитника в ходе предварительного расследования (т.1 л.д. 137-143; т. 3 л.д. 50-55; т. 5 л.д. 29-34), следует, что с начала февраля 2009 года она со своим сожителем Комаровым постоянно, «запоем», употребляли спиртные напитки. 7 февраля 2009 года они распивали спиртное в своей комнате вместе с Г. и У.. В это время в секцию пришел незнакомый мужчина назвавшийся Ж. (Николаенко). В ходе возникшей ссоры Комаров нанес этому Ж. многочисленнее удары кулаками по голове и другим частям тела, при этом из головы Ж. на стены брызгала кровь. От ударов Комарова Ж. падал на оконную раму в коридоре, разбив находящееся в ней стекло, осколком которого ударил в ногу Комарова, порезав её. Когда Ж. находился в тамбуре около её комнаты, она ударила его по лицу банкой с краской, а Комаров вытащил Ж. в общий коридор, где продолжил избиение. Комаров также предъявлял Ж. претензии за то, что Ж. якобы из тех людей, которые ранее держали его связанным в подвале, избивали и хотели убить. Она видела, что Комаров перерезал ножом ремень на брюках Ж.. Затем она видела, что Ж. без одежды сидел в тамбуре около их комнаты, руки у него были связаны какой-то тряпкой, а из головы сочилась кровь. Выбрав момент, Ж. попытался убежать со связанными руками, но Комаров в коридоре нанес ему несколько ударов кулаками по лицу и по телу, после чего затащил обратно в тамбур. В тамбуре она нанесла несколько ударов гантелей по телу и груди Ж., а Комаров нанес ему несколько ударов по голове каким-то предметом. При этом Ж. говорил Комарову, что тот его перепутал с кем-то, что он ни в чем не виноват, но Комаров его не слушал, был очень злым и агрессивным, привязал Ж. к дверной ручке, а на её слова: «Ты же убьешь его», заявив, что он поступит с Ж. так же, как поступили с ним. После этого она видела, что Ж. сидел на полу в тамбуре, облокотившись на дверь, все лицо и голова его были в крови, он жаловался, что ему холодно. В дальнейшем она и Комаров продолжили распивать спиртные напитки в комнате у Ф. и у других соседей. В свою комнату не заходили, так как Комаров сообщил ей, что там находится труп.
Приведенные Афанасьевой обстоятельства совершенного убийства она в подробностях подтвердила и на месте происшествия при их проверке ( т.5 л.д.36-55).
Анализ приведенных показаний, данных подсудимыми Комаровым и Афанасьевой в ходе предварительного следствия в совокупности с другими, также исследованными в судебном заседании доказательствами, с учетом отсутствия оснований для самооговора и оговора друг друга, проведения этих следственных действий с соблюдением конституционных прав и требований уголовно-процессуального закона, позволяет суду признать их допустимыми доказательствами и оценить в этой части в качестве правдивых по существу дела, за исключением версии Комарова о причинении им вреда здоровью Н. в состоянии необходимой обороны. Эту версию подсудимого при производстве предварительного расследования суд расценивает критически, как ложную и относит к способу защиты, избранному Комаровым с целью своего оправдания. При судебной проверке это отрицание Комаровым умышленного причинения смерти Н. при установленных судом и указанных выше обстоятельствах - оказалось несостоятельным. Более того, установленные судом обстоятельства содеянного подсудимыми помимо их личных показаний, подтверждаются исследуемыми в судебном заседании доказательствами:
Так, согласно протоколу осмотра места происшествия - секции № 8 дома <...> от 9 февраля 2009 года (т.1 л.д.9-29), на полу в малой части коридора, отделённого от основного коридора дверью, обнаружен завернутый в покрывало и обвязанный веревкой обезглавленный труп неизвестного мужчины. Из одежды на трупе надеты только плавки; ноги трупа связаны на многочисленные узлы полотенцем и проволокой; около трупа обнаружен нож с черной рукояткой; на обоях стен малой части коридора и основного коридора обнаружены следы похожие на кровь, такие же следы обнаружены на наличнике с внешней и внутренней стороны дверного проема разделяющего коридор. В малой части коридора обнаружена куртка-пуховик, железная банка с краской, а в комнате Афанасьевой и Комарова - гантеля из двух блинов, наволочка и джинсы. В основной части коридора имелась оконная рамы с разбитым стеклом.
Как видно из протокола предъявления этого трупа на опознание (т.1 л.д.167-170), Р. опознала в нём своего знакомого Н..
Из заключения молекулярно- генетической судебной экспертизы (т.4 л.д.139- 145) следует, что О. может приходиться биологической матерью мужчине, труп которого был обнаружен в секции № 8 дома <...>.
Потерпевшая О., мать погибшего, в судебном заседании показала, что её сын Н., <...> года рождения, являлся военным пенсионером- офицером, работал администратором в фирме такси <...>; проживал в одной с ней квартире, эпизодически ночевал у своей подруги Р., с которой имел намерение создать семью. 6 февраля 2009 года около 18 часов сын уехал к Р. и она живым его больше не видела. Сын был одет в светлую куртку пуховик зелено-серого цвета с капюшоном, темные классические брюки с ремнем, рубашку черного цвета, свитер серого цвета, на ногах черные кожаные туфли. Также у Ж. при себе был сотовый телефон «Нокия» в корпусе черного цвета. Из особых примет у сына на левой руке была наколка в виде слитых букв Н и Р.
При осмотре в судебном заседании вещественного доказательства- куртки-пуховика, изъятой с места происшествия, О. узнала в нём куртку своего погибшего сына.
Свидетель Р. в судебном заседании показала, что 7 февраля 2009 года Н. рано утром уехал от неё на работу. Около 12-13 часов она разговаривала с ним по телефону, и он сказал, что закончил работу. В ходе разговора она поняла, что Ж. выпивший, посоветовала ему ехать домой, и ложиться спать. Около 15 часов того же числа Ж. прислал ей СМС- сообщение, из которого следовало, что он сидит и общается с людьми «с понятиями», которые провели много лет в местах лишения свободы и они говорят о ней (Р.) плохо. После этого Н. на связь не выходил. 9 февраля 2009 года она от сотрудников милиции узнала, что обезглавленный труп Н. был обнаружен в общежитии, расположенном напротив дома, где Н. проживал с матерью.
Из информации детализации СМС –сообщений абонентского номера потерпевшего Н. <...> (т.3 л.д.197-198), следует, что 7 февраля 2009 года в 15:01 часов он действительно передал Р. (абонентский номер <...>) СМС -сообщение с текстом: « Я сейчас с людьми общаюсь, которые сидели по 15 и они говорят, что ты. ..», после чего исходящих СМС- сообщений с номера Н. не зафиксировано.
Свидетель Ф. в судебном заседании показала, что она с подсудимыми проживала в одной секции в соседней комнате, считает их очень жестокими людьми. 7 февраля 2009 года Афанасьева и Комарова в своей комнате распивали спиртные напитки совместно с Г., У. и незнакомым ей мужчиной. Через некоторое время у них в комнате началась ругань и пьяная драка, которая перешла в коридор. Она поняла, что Комаров и Афанасьева в коридоре избивали незнакомого мужчину, при этом мужчина ударился об её дверь, выбив доски. Затылок и спина этого мужчины были в крови, и мужчина просил отпустить его. Затем избиение мужчины переместилось в комнату Комарова и Афанасьевой, откуда были слышны нецензурная брань Афанасьевой и звуки ударов. Она (Ф.) находилась в своей комнате, так как Афанасьева потребовала от неё никуда не выходить. Затем она видела, как Афанасьева замывала следы крови на полу в коридоре секции. Поздно ночью из комнаты Комарова и Афанасьевой к ней в комнату пришли У. и Г., однако следом за ними пришла Афанасьева и выгнала их из секции. Потом всё стихло, было слышно, что Комаров и Афанасьева «копошились» в своей комнате. На следующий день Афанасьева и Комаров заходили к ней со спиртным, объясняя состоявшееся накануне избиение мужчины местью за избиение ранее Комарова, при этом Комаров заявил, что будет по одному «давить» своих обидчиков. В ночь на 9 февраля 2009 года подсудимые ночевали у неё в комнате, объяснив это сильным запахом краски в их комнате, при этом оставили у неё некоторые из своих вещей. Тогда же она видела на стенах коридора в секции и на её двери брызги крови. Также накануне из общей кухни пропал её кухонный нож с черной рукояткой.
Из протокола предъявления предмета для опознания (т.5 л.д.146-149), видно, что Ф. опознала нож, изъятый с места происшествия, пояснив, что этот нож пропал у неё 6 февраля 2009 года.
Свидетель Г. в судебном заседании показала, что 7 февраля 2009 года примерно в полдень она пришла в комнату к Афанасьевой и Комарову и вместе с ними стала употреблять спиртное. Позже туда зашел незнакомый мужчина, который представился Ж. и присел с ними за стол, а затем давал Комарову деньги на спиртное. Затем пришел её сожитель У. и также присоединился к их компании. В ходе распития спиртного она отлучалась из секции, а когда вернулась, обнаружила, что Ж. сидел без одежды около мебельной стенки. Некоторое время она спала в связи с опьянением, а когда проснулась, увидела Ж. со связанными тряпкой руками и окровавленным лицом. Когда она попыталась развязать Ж., Афанасьева нанесла ей несколько ударов ногами по телу. Затем она видела, как Афанасьева с размаху наносила удары гантелей по голове и плечу Ж., который сидел в это время на полу в маленьком коридорчике около комнаты, и при этом кричала, что это ему за Комарова. Позже проходя мимо, видела, что у Ж. на голове было несколько открытых ран, из которых бежала кровь. Еще позже Афанасьева выгнала её и У. из секции. Когда они уходили, Афанасьева и Комаров оставались в секции, а Ж. находился в закрытом коридорчике около их комнаты. Этого Ж. она узнала на фотографии, которую показывала ей потерпевшая Н. во время поиска своего пропавшего сына.
Как видно из протокола предъявления предмета для опознания ( т.5 л.д.196-199), Г. опознала изъятую с места происшествия металлическую гантелю, пояснив, что именно этой гантелей Афанасьева наносила удары по голове и другим частям тела Н.. Данный протокол следственного действия суд признает допустимым доказательством, полученным в соответствии с требованиями ст. 193 УПК РФ.
Свидетель У. в судебном заседании показал, что вечером 7 февраля 2009 года он пришел в комнату к Афанасьевой и Комарову, где кроме них находилась его сожительница Г. и незнакомый мужчина по имени Ж., как позже выяснилось - Н.. В комнате, они распивали спиртные напитки, при этом Комаров ходил в магазин и покупал еще водку на деньги, которые ему давал Н.. В ходе разговора и распития водки, Н. стал называть Комарова «баландёром», что на тюремном жаргоне означает человека, разносящего пищу заключенным, на что Комаров разозлился и, с силой ударил Н. кулаком в лицо, отчего Ж. упал, а когда стал подниматься, Комаров нанес ему еще один удар в лицо, от которого Н. опять упал, потеряв сознание. Тогда Комаров сел на Н. сверху и, сняв с него куртку, ножом разрезал находящиеся на нем брюки сзади по шву и ремень, которые снял и бросил на диван; после чего разрезал и снял с Н. пуловер и рубаху, оставив Ж. в одних плавках. Затем Комаров вытащил из куртки Ж. деньги в сумме 800 рублей, купюрами по 500 и 100 рублей, которые стал запихивать в рот Ж., а затем бросил деньги на тумбочку. От выпитого спиртного он (Еникеев) уснул, а когда проснулся, увидел, что Н. лежал в маленьком коридорчике рядом с дверью комнаты, голова у него была в крови, также кровь была на плечах и полу. Рядом с Н. сидела Афанасьева, которая выражалась в отношении него нецензурной бранью, предъявляла претензии за избиение ранее Комарова и наносила ему удары гантелей по голове. Позже, когда он по требованию Афанасьевой ушёл в комнату Ф., слышал, что Афанасьева продолжала кричать на Ж., сопровождая свои слова глухими ударами, от которых Ж. хрипел и кашлял. Примерно через час после этого Афанасьева пришла в комнату к Ф., и стала выгонять его и Г. из секции, при этом ударила его по голове разделочной доской. Когда он выходил около двери секции видел соседей Е. и А..
Свидетель Б., сосед подсудимых, в судебном заседании показал, что 7 февраля 2009 года в вечернее время из секции № 8, где проживали Комаров и Афанасьева слышались ругань и крики, значение которым он не придал, поскольку Комаров и Афанасьева часто устраивали пьяные дебоши и при этом ругались между собой. На следующий день другой его сосед А. делал ремонт в своей комнате, поэтому был слышан только шум болгарки и перфоратора. 9 февраля 2009 года он участвовал в качестве понятого при осмотре секции № 8, где видел следы крови на стенах, шторах и других предметах; видел, как изымалась гантеля с блинами со следами крови, в маленьком коридоре около комнаты подсудимых видел обмотанный розовым покрывалом и связанный труп обезглавленного мужчины.
Свидетель Т. в судебном заседании показала, что своих соседей по секции Комарова и Афанасьеву характеризует как лиц, злоупотребляющих спиртными напитками, они часто шумели, ругались и дрались между собой, при этом конфликты всегда провоцировала Афанасьева, которая в состоянии алкогольного опьянения становилась агрессивной, недовольной своей жизнью. Афанасьева и Комаров в последнее время нигде не работали и выпивали спиртное за счет людей, которые приходили к ним в гости. Комаров в трезвом виде был спокойный, приветливый, мог расположить к себе человека. Об обнаружении трупа в секции, где проживали Комаров и Афанасьева, она узнала днём 9 февраля 2009 года. Тогда же она заходила в эту секцию и видела завернутый в покрывало труп мужчины без головы. Со слов Г. узнала, что этот мужчина ранее находился связанным в комнате Афанасьевой, и Афанасьева наносила ему удары гантелей по голове.
Свидетель Е. в судебном заседании привел такие же, что и свидетель Т. сведения, характеризующие его соседей по общежитию Комарова и Афанасьевой, при этом дополнил, что он вместе со А. после 1 часа ночи 8 февраля 2009 года услышав шум и крики, заходил в секцию подсудимых, откуда в это время Афанасьева выгоняла пьяных У. и Г.. Дверь в коридор комнаты подсудимых, где впоследствии был обнаружен обезглавленный труп, была закрыта. Ему также было известно, что до этого случая какие-то незнакомые люди за что-то увозили Комарова из дома, держали связанным в подвале и хотели убить, но Комарову удалось спастись.
Свидетель А. в судебном заседании показал, что 7 февраля 2009 года в комнате проживавших за стенкой с ним подсудимых Афанасьевой и Комарова по прозвищу <...> была «гулянка», крики и шум. Примерно в 19 часов он видел, что Комаров и Афанасьева находились в состоянии алкогольного опьянения. Затем в полночь он видел, что из своей секции на улицу периодически выбегал пьяный Комаров, и выглядывала Афанасьева. После этого он с Е. заходили в секцию №8, где в это время Афанасьева кричала на Еникева и Колодову, выгоняя их из секции, при этом дверь в коридор комнаты Афанасьевой и Комарова была закрыта, на полу в общем коридоре была разлита вода. Ранее в комнате у Комарова и Афанасьевой он видел металлическую гантелю с блинами.
При осмотре в судебном заседании вещественных доказательств, А. узнал гантелю, изъятую с места происшествия, пояснив, что именно такую гантелю он видел в комнате подсудимых.
Свидетель К., заместитель генерального директора ООО <...>, в судебном заседании показал, что Н. может охарактеризовать как обязательного, порядочного, исполнительного, не вспыльчивого, не конфликтного человека, пользовавшегося в коллективе заслуженным авторитетом. По характеру Н. был добродушным и спокойным. По работе взысканий не имел, работал хорошо, без каких-либо проблем, с поставленными задачами справлялся. Выпивал Н. редко, когда выпивал, меру знал. 7 февраля 2009 года Н. находился на рабочем месте, откуда ушел около 11 часов и затем примерно в 12 часов звонил ему, сообщив, что находится на пункте охраны у С.. После этого он Н. не видел. Когда он видел Н. в последний раз, тот был одет в темные классические брюки, черные кожаные ботинки, черную рубаху или серо-черный свитер, пуховик желто-зеленого цвета с капюшоном отороченного мехом, на голове шапка, вязанная черного цвета.
Согласно протоколу предъявления предмета для опознания (т.4 л.д.209-212), К. опознал куртку-пуховик, обнаруженную в секции подсудимых Комарова и Афанасьевой, пояснив, что именно в этой куртке он видел Н. 7 февраля 2009 г.
Свидетель С. в судебном заседании показал, что около 12 часов 7 февраля 2009 года Н. заходил к нему в сторожку, при этом был расстроен из-за отношений со своей девушкой, которой несколько раз звонил со своего телефона, затем между 13 и 14 часами Н. ушёл, куда не сказал.
Свидетель М., работник ООО <...>, в судебном заседании показал, что Н. он видел 7 февраля 2009 года, когда сдавал ему смену. В тот же день, около 14-15 часов он разговаривал с Н. по сотовому телефону и слышал, что Н. в тот момент находился в каком-то помещении, откуда были слышны мужской и женский голоса, при этом Н. сказал, что в это время он отправлял важное СМС сообщение.
Показания свидетеля М. подтверждаются сведениями ЗАО «Байкалвестком» об имеющем место его телефонном контакте с потерпевшим Н., находившегося в указанное время в районе действия базовой станции GSM ЗАО «БВК» <...>, откуда в это же время зафиксированы телефонные контакты Комарова и Афанасьевой ( т.3 л.д. 187-193, 213).
Свидетель В., заместитель начальника ОУР УВД по <...>, в судебном заседании показал, что подсудимого Комарова он знает в связи с оперативной деятельностью. 9 февраля 2009 года Комаров позвонил ему на мобильный телефон, сообщил, что у него в квартире труп, предложил приехать удостовериться. На вопрос, кто убил, Комаров ответил: «Я убил». Когда он с оперативником Д. прибыли на адрес, Комаров провел их в маленький коридор секции, где около своей двери указав на лежавший на полу свёрток в розовом покрывале, пояснил, что это и есть труп. На его вопрос, почему у трупа отсутствует голова, Комаров спокойно пояснил: «Зачем ему голова, он всё равно ей не думает». На его дальнейшие вопросы, Комаров сообщил, что голову у трупа он отрезал и вместе с вещами убитого в зеленом пакете выбросил в мусорный контейнер, расположенный недалеко от общежития. При этом в маленьком коридоре на полу и стенах были следы крови, а на полу в основном коридоре - осколки от стекла. На вешалке висела куртка-пуховик, которая со слов Комарова, принадлежала убитому. Им (В.) была вызвана следственно -оперативная группа, после прибытия которой, Комаров и находившаяся на тот момент в соседней комнате Афанасьева были доставлены в отдел.
Свидетель Д., оперуполномоченный уголовного розыска, в судебном заседании дал такие же, что и В. показания, дополнительно пояснив, что они проверили указанный Комаровым мусорный контейнер и не обнаружили там голову, на что Комаров пояснил, что он проследил, чтобы голову увезли вместе с мусором. Комаров также рассказал, что убитого звали Ж., что после произошедшей между ними драки, Ж. оказался мёртвым, после чего он отрезал ему голову. У Комарова тогда была поранена нога, которую, как пояснил Комаров, ему в ходе ссоры порезал Ж..
Как видно из заключения судебной экспертизы (биологической) вещественных доказательств (т.3 л.д.6-23):
на кружке, на гантеле, на ноже с рукояткой черного цвета, на стакане, изъятых с места происшествия, обнаружена кровь, которая произошла от Н.;
на ноже с рукояткой черного цвета обнаружены следы пота с примесью крови, происхождение которых не исключается за счет следов пота Комарова В.В., Афанасьевой И.В. и крови Н.
В судебном заседании были осмотрены вещественные доказательства, изъятые при производстве предварительного расследования, среди которых подсудимая Афанасьева узнала принадлежащие ей футболку красного цвета, шорты красные с белыми вставками, бриджи в полоску белого цвета; подсудимый Комаров узнал свою рубашку коричневого цвета с белыми полосами;
свидетель Ф. узнала джинсовые брюки, изъятые в ходе осмотра места происшествия из комнаты подсудимых, пояснив, что эти джинсы носил подсудимый Комаров.
Согласно заключениям трасологической и биологических экспертиз (т.2 л.д. 136-148; т.4 л.д.153-190, 197-203) на отрезках обоев, изъятых с места происшествия- стен коридора комнаты Афанасьевой и общего коридора секции № 8, на шторах, наволочке из комнаты Афанасьевой имеются следы крови потерпевшего Н. в виде пятен, брызг, мазков, потёков, что свидетельствует о причинении смерти Н. в этом помещении.
Кровь потерпевшего обнаружена на одежде подсудимых Комарова и Афанасьевой, изъятой с места происшествия и у самих подсудимых, что также свидетельствует об их причастности к убийству Н..
На одежде Комарова также имеются следы крови самого Комарова, что подтверждает показания Комарова и Афанасьевой о получении Комаровым пореза стеклом в результате действий потерпевшего во время ссоры.
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы (т.1 л.д. 34-45) при исследовании трупа Н. обнаружены следующие повреждения:
· рана в нижней трети шеи и поверхностные раны на задней поверхности нижней трети шеи без признаков прижизненности, причинены режущим предметом в результате многократных (не менее 19) режущих воздействий посмертно;
· множественные резаные раны верхних и нижних конечностей причиненные предметом с относительно острыми ребрами, чем могло быть стекло. Эти повреждения причинены незадолго до наступления смерти и относятся к категории, причинивших легкий вред здоровью по признаку длительности расстройства здоровья до 3 недель;
· колото-резаное, непроникающее ранение на задней поверхности груди, причиненное колюще-режущим предметом, имеющим «П»-образный обух, шириной до 1 мм, хорошо выраженными ребрами. Предполагаемая ширина клинка (на уровне следообразования) 12-14 мм. Это повреждение причинено незадолго до причинения смерти и относятся к причинившим легкий вред здоровью, применительно к живым лицам, по признаку расстройства здоровья до 3 недель;
· тупая травма груди с переломом 6,8 ребер слева и справа с кровоизлияниями в мягких тканях грудной клетки, сердечной сорочки, диафрагмы. Эти повреждения причинены воздействиями твердых предметов с ограниченной поверхностью соударения, незадолго до наступления смерти и относятся к категории, причинивших средней тяжести вред здоровью, по признаку длительности расстройства здоровья свыше 3 недель;
· множественные ссадины и осаднения верхних и нижних конечностей, груди. Данные повреждения возникли в результате воздействия твердых тупых предметов с преобладающей поверхностью соударения, причинены не задолго до наступления смерти и относятся к не повлекшим вреда здоровью;
· множественные кровоподтеки верхних, нижних конечностей, груди, живота давностью от 1 до 4 суток, причинены воздействием твердых тупых предметов, с ограниченной поверхностью соударения, чем могли быть рука, нога человека или иной травмирующий предмет. Кровоподтек в области 8 межреберья слева давностью от 4 до 8 суток. Эти повреждения относятся к категории не повлекших вреда здоровью.
1. Потерпевший мог находиться в любом положении по отношению к нападавшему при условии доступности мест травматизации травмирующему предмету.
2. Маловероятно, что после причинения повреждений гр. Н. мог совершать активные самостоятельные действия (ходить, передвигаться).
3. Давность смерти на момент исследования трупа Н. в морге не менее двух суток, о чем свидетельствует: труп холодный на ощупь, трупные пятна при надавливании на них не бледнеют, трупные окончания хорошо выражены в мышцах верхних и нижних конечностей.
4. Причину смерти гр. Н. установить не представляется возможным из-за расчленения трупа – посмертного отчленения головы трупа на уровне тела седьмого шейного позвонка.
5. При судебно-химическом исследовании крови от трупа Н. этиловый алкоголь не обнаружен.
Как следует из дополнительной судебно-медицинской экспертизы (т. 4 л.д. 233-238):
1. Исходя из свидетельских показаний, протоколов следственных экспериментов, протокола очной ставки не исключено причинение черепно-мозговой травмы гантелей, представленной на экспертизу и при обстоятельствах, указанных свидетелями Кололовой, Ф. и У..
Не исключено, что черепно-мозговая травма, причиненная гантелей, могла привести к смерти потерпевшего.
Судебно-медицинский эксперт Л. в судебном заседании при допросе в порядке ст. 282 УПК РФ разъяснил и дополнил данные им заключения в том, что с учетом сведений, содержащихся в протоколе осмотра места происшествия от 9 февраля 2009 года, смерть Н. могла наступить не менее чем за 11 часов и не более суток на момент осмотра места происшествия.
Отсутствие алкоголя в крови потерпевшего не исключает возможность его употребления потерпевшим перед смертью, поскольку алкоголь в данном случае мог не всосаться в кровь, испариться.
Наступлению смерти Н. способствовала массивная кровопотеря, более 1,5 литров, о чем свидетельствуют гистологические исследования о малокровии внутренних органов. Это массивная кровопотеря возникла до наступления смерти и отчленения головы, и могла образоваться от любых повреждений кожных покровов головы. При этом при наличии в данном случае повреждений с переломами черепа потерпевший мог жить минуты и десятки минут, а без переломов черепа несколько часов.
Как видно из заключения судебной экспертизы (медико-криминалистической) вещественных доказательств (т.3 л.д. 85-94):
На кожном лоскуте «с нижней трети шеи» от трупа Н. имеются:
- резаные повреждения, которые причинены многократными (не менее 19) режущими воздействиями режущего предмета. Идентификация травмирующего предмета по резаным повреждениям не проводится.
- одно повреждение колото-резаного характера, состоящее из основного и дополнительного разрезов.
Основной разрез повреждения причинен поступательно-возвратным, колюще режущим воздействием односторонне острого плоского колюще-режущего предмета, имеющего острую режущую кромку (лезвие) и «П»- образный обух, шириной 1-1,5 мм, с хорошо выраженными ребрами.
Дополнительный разрез повреждения образовался при изменении положения клинка травмирующего предмета по плоскости, при извлечении.
Колото-резаный характер повреждения на кожном лоскуте с «нижней трети шеи» от трупа Н., полученные результаты в эксперименте (при вколе клинка ножа отвесно ширина тупых концов 01 мм, при нанесении с упором на обух ширина тупого конца доходит до 1,5 мм; на одних стенках колото-резаных повреждений отобразились частные признаки следообразующей части травмирующего предмета в виде волнообразной исчерченности), конструктивные особенности ножа с черной рукояткой с места происшествия– не исключают возможность нанесения повреждения этим ножом.
На кожном лоскуте «с лопаточной области слева» от трупа Н. имеется одно колото-резаное повреждение, которое причинено воздействием односторонне острого плоского колюще-режущего предмета.
Как следует из заключения судебно медицинской экспертизы (т.1 л.д. 123-124), у подсудимого Комарова было обнаружено повреждение в виде резаной раны на задней поверхности левой голени в нижней трети, которое причинено действием твердого предмета с острым режущим краем.
Приведённые доказательства, подвергнутые судебному исследованию, последовательны, согласуются между собой, взаимно дополняют друг друга, раскрывают обстоятельства совершенного Комаровым и Афанасьевой преступления и никем, кроме подсудимых Комарова и Афанасьевой в силу избранного ими способа защиты, по существу не оспариваются, являются относимыми, допустимыми и достоверными, а в своей совокупности – убедительными и достаточными для разрешения уголовного дела.
При этом суд исключает оговор Комарова и Афанасьевой, поскольку для этого отсутствуют какие- либо основания и причины. Показания свидетелей, в частности Г., Ф. и У., изобличающих подсудимых, несмотря на нахождение их в момент исследуемого судом события в состоянии алкогольного опьянения, существенных противоречий не имеют, подтверждены собранными по делу и исследованными в судебном заседании объективными доказательствами, сомневаться в достоверности которых у суда нет оснований. В результате судебной проверки собранных по делу доказательств, бесспорно установлено, что именно Комаров совместно с Афанасьевой умышленно причинили смерть Н. при изложенных выше обстоятельствах.
Отрицание в судебном заседании подсудимыми Комаровым и Афанасьевой своего участия в убийстве Н., суд расценивает критически, и относит к способу защиты подсудимых с целью избежать уголовной ответственности за содеянное.
Доводы Комарова и Афанасьевой в суде о том, что они признались в убийстве под психологическим принуждением, связанным с обнаружением у Афанасьевой заболевания, при судебной проверке также оказались несостоятельными, в связи с тем, что подобное принуждение не применялось.
В протоколах следственных действий проводимых с участием Комарова и Афанасьевой на предварительном следствии, исследованных в судебном заседании, не имеется каких-либо заявлений, замечаний и ходатайств со стороны допрашиваемых и их защитников о нарушении прав подозреваемого или обвиняемого.
При таких обстоятельствах суд находит показания подсудимых Афанасьевой и Комарова на следствии достоверными, а их попытку опорочить свои показания - несостоятельной.
Доводы стороны защиты об отсутствии повода для возбуждения настоящего уголовного дела противоречат материалам уголовного дела, из которого следует, что поводом для возбуждения дела явился рапорт об обнаружении признаков преступления (т.1 л.д.4), составленный в соответствии со ст. 143 УПК РФ, а из показаний свидетеля В. следует, что именно он сообщил в органы внутренних дел об обнаружении трупа потерпевшего в комнате Афанасьевой.
Также суд полагает, что осмотр места происшествия, совпавший с жилищем подсудимых Афанасьевой, Комарова и свидетеля Ф. был произведён при неотложной ситуации в соответствии с требованиями ст. 176 УПК РФ в целях обнаружения следов преступления и выяснения иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Как следует из показаний свидетелей В. и Д., подсудимый Комаров сам сообщил о нахождении в его жилище трупа Н. и пригласил удостовериться в этом. После чего В. и Д. сообщили в правоохранительные органы об обнаружении трупа в жилище Комарова и Афанасьевой, и вызвали на место происшествия следственно-оперативную группу. Из материалов дела не видно, чтобы Афанасьева, Комаров и Ф. возражали против осмотра их жилища.
Таким образом, оценивая исследованные доказательства в совокупности, суд находит виновность подсудимых Комарова и Афанасьевой в содеянном каждым из них– доказанной.
С учетом всех изложенных данных, содеянное подсудимыми Комаровым и Афанасьевой, суд квалифицирует по п. «ж» ч. 2 ст.105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку- Н., совершенное группой лиц.
О направленности умысла подсудимых Комарова и Афанасьевой на лишение жизни Н., свидетельствует нанесение каждым из них многочисленных ранений в жизненно-важные органы потерпевшего, использование при этом металлической гантели в качестве орудия и фактическое наступление смерти потерпевшего на месте, как результат совместных умышленных действий. Также об этом свидетельствует и последующее поведение подсудимых, выразившееся в отчленении головы от туловища потерпевшего и замывании следов его крови.
Именно эти обстоятельства содеянного Комаровым и Афанасьевой прямо свидетельствуют о том, что каждый из них осознавал и предвидел неизбежность наступления смерти Н. и желал её наступления.
Согласно заключению судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы (т. 3 л.д. 30-32), у Афанасьевой обнаруживается <...>, однако эти изменения психики не лишают её способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В период относящийся к инкриминируемому ей деянию, она также не обнаруживала и признаков какого-либо временного психического расстройства, а находилась в состоянии простого (непоталогического) алкогольного опьянения. В тот период времени Афанасьева могла в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время по своему психическому состоянию она также может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Она могла правильно воспринимать и оценивать события и факты, имеющие значение по делу и может давать о них показания в ходе следствия и в судебном разбирательстве.
Согласно заключению судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы (т.3 л.д. 172-175), Комаров обнаруживает <...>, однако эти изменения психики не лишают его способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. В период времени, относящийся к инкриминируемому ему деянию, Комаров также не обнаруживал и признаков какого-либо временного психического расстройства, а находился в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения. В тот период времени Комаров мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно воспринимать и оценивать события и факты, имеющие значение по уголовному делу. В настоящее время по своему психическому состоянию он также может в полной мере осознавать фактический характер своих действий и руководить ими.
По заключению психолога-эксперта, Комаров в момент правонарушения не находился в состоянии физиологического аффекта и ни в каком ином эмоциональном состоянии, способном существенно повлиять на сознание и поведение.
Лидерские тенденции выражены и равны по силе и у Комарова и у Афанасьевой, так как им свойственны нетерпеливость, склонность к риску, тенденция к противодействию внешнему давлению, склонность опираться в основном на собственное мнение, а еще больше на собственные сиюминутные побуждения. У них может проявляться вспыльчивость, раздражительность, сниженный самоконтроль. В межличностных контактах проявляется чувство соперничества, соревновательности, стремление к отстаиванию престижной роли в референтной группе. Афанасьева и Комаров обладают узостью рамок общепринятых норм поведения и морали. Ни у кого из них повышенной робости, внушаемости, подчиненности не выявлено.
Комиссионные экспертные заключения соответствуют материалам дела, данным о личности и психическом состоянии подсудимых, поэтому суд приходит к выводу о вменяемости Комарова и Афанасьевой в отношении инкриминируемого им деяния, в связи с чем они подлежат уголовной ответственности за содеянное.
При назначении наказания суд учитывает все обстоятельства, при которых совершено преступление, тяжесть и общественную опасность содеянного; характер и степень фактического участия Комарова и Афанасьевой в совершении особо тяжкого преступления; как отрицательно, так и удовлетворительно характеризующие данные о личности подсудимых, а также отношение каждого из них к содеянному; обстоятельства, смягчающие наказание и отсутствие отягчающих.
Принимая во внимание активное способствование Афанасьевой раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию другого соучастника преступления, суд признаёт это обстоятельствами смягчающими ей наказание, в силу чего подлежат применению в отношении Афанасьевой положения ст. 62 УК РФ при назначении наказания в виде лишения свободы на определенный срок, поскольку пожизненное лишение свободы в отношении женщин законом не предусмотрено.
Также суд принимает во внимание наличие у Афанасьевой несовершеннолетнего ребёнка; совершение ею преступления впервые; состояние здоровья, как Афанасьевой, так и Комарова (судебные материалы) и признаёт эти обстоятельства, смягчающими, соответственно, наказание.
Решая вопрос о вещественных доказательствах, суд считает необходимым нож и гантелю, как орудия преступления, уничтожить в соответствии с правилом пункта 1 части 3 статьи 81 УПК РФ. Сумку, средства мобильной связи и документы следует передать, соответственно, осуждённым и потерпевшей О., в соответствии с правилами пункта 6 части 3 статьи 81 УПК РФ. Остальные предметы, не представляющие ценности, и не истребованные сторонами, подлежат уничтожению в соответствии с правилом пункта 3 части 1 статьи 81 УПК РФ.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.296-300, 302-304, 307-309 УПК РФ, суд
п р и г о в о р и л :
Комарова В.В., признать виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст.105 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок семнадцать лет в исправительной колонии строгого режима.
Афанасьеву И.В. признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 62 УК РФ в виде лишения свободы на срок тринадцать лет в исправительной колонии общего режима.
Срок наказания с зачётом предварительного содержания под стражей Комарову В.В. и Афанасьевой И.В. исчислять с 9 февраля 2009 года.
Меру пресечения до вступления приговора в законную силу в виде заключения Комарова В.В. и Афанасьевой И.В. под стражу – оставить без изменения.
Вещественные доказательства по вступлению приговора в законную силу, перечисленные в п.4 справки на л.д.120-121 в т.8, хранящиеся в камере хранения вещественных доказательств следственного отдела по <...>, а именно: сумку Афанасьевой, мобильный телефон «Моторола», мобильный телефон «Бенк Сименс», обнаруженные при осмотре сумки, кассовый и товарный чек № 293423, договор на предоставление услуг связи «Байкалвестком», залоговые билеты, два договора на предоставление услуг связи ЗАО «Байкалвестком», кредитный договор <...>, заявление <...>, расходный кассовый ордер № 00005, гарантийный талон компании «Евросеть» передать осужденным; сотовый телефон «Нокия» передать потерпевшей О., а остальное, как орудия преступления и как не представляющее ценности – уничтожить.
На приговор могут быть поданы сторонами жалоба и представление в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через Иркутский областной суд, то есть в кассационном порядке в течение 10 суток со дня провозглашения приговора, а осуждёнными Комаровым В.В. и Афанасьевой И.В. – в тот же срок со дня вручения копии приговора.
В случае подачи кассационной жалобы, осуждённые Комаров В.В. и Афанасьева И.В. вправе ходатайствовать в течение 10 суток со дня вручения копии приговора о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, о чём должно быть указано в кассационной жалобе.
Председательствующий :
Судьи: