13 апреля 2011 года судебной коллегией по уголовным делам Белгородского областного суда рассмотрено уголовное дело по кассационному представлению и кассационной жалобе потерпевшего П. на приговор Октябрьского районного суда г. Белгорода от 24.02.2010 года, которым:
Калантаевский Р.А., судимый, оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.162 ч.4 п. «в» УК РФ на основании ст.302 ч.2 п.2 УПК РФ в связи с непричастностью к совершению преступления.
Магомедов Ш.К., судимый, оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.162 ч.4 п. «в» УК РФ на основании ст.302 ч.2 п.2 УПК РФ в связи с непричастностью к совершению преступления.
Калантаевский и Магомедов органами предварительного следствия обвинялись в совершении разбоя – нападении в целях хищения чужого имущества, совершённом с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с использованием предмета в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.
В судебном заседании Калантаевский и Магомедов свою вину не признали.
В кассационном представлении государственный обвинитель просит приговор отменить в виду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Полагает, что суд дал неверную оценку показаниям потерпевшего о приметах нападавших, а также противоречивым показаниям свидетелей стороны защиты.
В кассационной жалобе потерпевший просит отменить приговор как незаконный и необоснованный, поскольку он уверенно опознал Калантаевского и Магомедова, оправдательный приговор постановлен на основании показаний лиц, являющихся родственниками либо знакомыми оправданных.
Судебная коллегия кассационное представление и жалобу оставила без удовлетворения, а приговор суда – без изменения по следующим основаниям.
Алиби подсудимых сторона обвинения не опровергла, а представленные ею доказательства суд обоснованно признал недостоверными.
Так, основным доводом обвинения был факт опознания на следствии потерпевшим Калантаевского и Магомедова как лиц, которые на него напали. Однако суд установил, что в условиях ночного времени и обстановки на месте происшествия П. не мог отчётливо разглядеть нападавших, о чём он и сам заявлял. Первоначально при допросе П. не назвал их примет. Поэтому указание на Калантаевского и Магомедова при их опознании с приведением примет общего характера, суд обоснованно подверг сомнению. В судебном заседании потерпевший выразил сомнение в том, что подсудимые – это те люди, которые на него напали.
Нож, изъятый по месту жительства Калантаевского и представленный обвинением как орудие преступления в виду схожести с приметами, описанными потерпевшим, не содержал никаких индивидуальных признаков и следов, которые могли бы бесспорно свидетельствовать о его применении против П., что также получило правильную оценку суда.
Кроме того, изъятая с места происшествия шапка, которую по версии следствия потерпевший, обороняясь, снял с Калантаевского, не содержала, согласно заключению эксперта, биологических следов данного обвиняемого.
Вопреки доводам кассационного представления и кассационной жалобы эти и все другие доказательства, представленные сторонами, подробно проанализированы в приговоре и получили надлежащую оценку суда, с которой судебная коллегия соглашается.
Ни одно из доказательств обвинения не является бесспорно свидетельствующим о причастности именно этих лиц к разбойному нападению на П. и не исключает возможность совершения преступления иными лицами.
В силу ст.14 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, поэтому доводы стороны обвинения о том, что тем же самым доказательствам суд должен был дать иную оценку и постановить обвинительный приговор – не могут быть удовлетворены.