Копия
Дело № 1-98
П Р И Г О В О Р
именем Российской Федерации
гор. Майский 3 мая 2011 года
Майский районный суд Кабардино-Балкарской Республики
под председательством судьи Кудрявцевой Е.В.
с участием государственного обвинителя: помощника прокурора Майского района Маденовой И.П.,
подсудимого Самойлова П.П.,
защитника – адвоката филиала Кабардино-Балкарской коллегии адвокатов по Майскому району Кибе Т.В., представившей удостоверение <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ и ордер <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ,
при секретаре Лукановой Н.В. и
потерпевшем Машитлове А.Х.,
рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Самойлова П.П., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженца <адрес> <данные изъяты>, с образованием 1 класс, состоящего в браке, имеющего пятерых малолетних детей: ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ годов рождения, невоеннообязанного, основной работы не имеющего, зарегистрированного и проживающего в <адрес> <данные изъяты> по <адрес>, судимого
Майским районным судом <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ по ч. 1 ст. 228 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении,
тем же судом ДД.ММ.ГГГГ по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (3 преступления) с применением ч. ч. 3, 5 ст. 69 УК РФ наказание снижено до 4 лет 2 месяцев лишения свободы), ДД.ММ.ГГГГ освобожденного из мест лишения свободы постановлением Чегемского районного суда КБР от того же числа условно-досрочно на неотбытый срок 2 месяца 4 дня,
в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса РФ,
у с т а н о в и л :
Самойлов П.П. применил в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей насилие, не опасное для жизни или здоровья, при следующих обстоятельствах.
Примерно <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ он, будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь возле <адрес> <данные изъяты> и осознавая, что старший участковый уполномоченный милиции ОВД по <адрес> капитан милиции А.Х. является представителем власти и находится при исполнении своих должностных обязанностей по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, установленных Законом РФ № 1026-1 от 18.04.91 года «О милиции» и должностной инструкцией участкового уполномоченного милиции, проигнорировал его законное требование о прекращении распития спиртных напитков в общественном месте, то есть действия по пресечению правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.20 КоАП РФ, и на почве внезапно возникших к нему неприязненных отношений умышленно, с целью применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, схватил А.Х. руками за форменную куртку, ударил кулаком правой руки в область головы и повалил его на землю, после чего скрылся с места преступления.
В судебном заседании подсудимый вину в совершении преступления при изложенных обстоятельствах признал и, воспользовавшись предоставленным ст. 51 Конституции РФ правом, от дачи показаний отказался.
Вина Самойлова П.П. установлена исследованными в ходе судебного следствия доказательствами, оснований для исключения которых из круга допустимых не имеется: показаниями потерпевшего, свидетелей, иными материалами уголовного дела.
Так, потерпевший А.Х. показал, что с подсудимым они знакомы в течение нескольких лет: он осуществляет надзор за Самойловым П.П. как за лицом, ранее судимым; до случившегося конфликтов между ними не было, плохого о нем сказать не может, за исключением того, что Самойлов П.П. злоупотребляет спиртными напитками. Он пытался подсудимого увещевать, просил не распивать спиртное хотя бы в общественных местах – Самойлов П. соглашался с его доводами, но поведение свое не исправил.
Примерно в <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ он (А.Х.), будучи одетым по форме: брюки и куртку с отличительными знаками <данные изъяты> на рукаве, на служебном автомобиле марки <данные изъяты> с надписями «милиция» прибыл на <адрес> для проверки поднадзорных. Заметив на площади у Дома культуры <данные изъяты> братьев В.П. <данные изъяты> и <данные изъяты> и Е.А., склонных к распитию спиртного в общественных местах, он подъехал к ним. У <данные изъяты> в руках была бутылка водки. Он поздоровался с ними и предложил, во избежание неприятностей, уйти распивать спиртное домой, а сам уехал по делам.
Считает, что действовал правомерно, поскольку распитие спиртного в общественном месте – административное правонарушение, предусмотренное ст. 20.20 КоАП РФ, что давало ему право всех троих доставить в отдел милиции для оформления административного материала, но он (А.Х.) их пожалел и предложил уйти домой, предупредив, что иначе они нарушают общественный порядок, в результате чего у них могут быть неприятности.
Но через <данные изъяты> В.П. и Е.А. домой не ушли – стояли около <адрес>, а рядом с ними на земле – полупустая бутылка водки. По их внешнему виду он понял, что они употребили спиртное. Он спросил у них, почему они его не послушались, взял бутылку и стал выливать ее содержимое на землю, пытаясь таким образом вынудить их уйти домой, так как пить им уже было нечего. Петр стал выхватывать бутылку из его рук, бутылка упала на землю и разбилась. Видимо, <данные изъяты> это разозлило, он схватил его (А.Х.) за «грудки» и ударил кулаком в лоб. Вместе с ним он упал на землю, а <данные изъяты> разнимал их. Поднявшись с земли, <данные изъяты> побежал в сторону железнодорожного полотна, а он (А.Х.) побежал за ним. Не догнав <данные изъяты>, он продолжил его преследование на автомобиле. На одной из улиц он догнал Самойлова П., они снова стали бороться, но Самойлову П. удалось убежать.
Свидетелями конфликта стали жители улицы, в том числе В.П., которая крикнула в адрес Самойлова: «Что же ты делаешь, это же милиция!».
После случившегося к нему пришел отец В.П., просил за <данные изъяты> ссылаясь на то, что у того пятеро детей, а через несколько дней пришел и сам <данные изъяты>, принес свои извинения, ввиду чего он (А.Х.) претензий к нему не имеет.
Свидетель В.П. о нахождении братьев В.П. и Е.А. в день происшествия на <адрес> дала показания, аналогичные показаниям потерпевшего, и уточнила, что драки или борьбы между <данные изъяты> и участковым инспектором милиции она не видела, но, заметив на земле шапку участкового и то, как А.Х. и Самойлов П. стояли друг перед другом, поняла, что что-то случилось или должно было случиться, и поэтому крикнула В.П. <данные изъяты>: «Что ты стоишь?!», имея в виду, что надо было вмешаться в ситуацию. Кто, кому и как наносил удары, она не видела. После вмешательства <данные изъяты> в конфликт <данные изъяты> убежал с места происшествия.
Однако из показаний свидетеля, данных ею при производстве предварительного расследования, следует, что <данные изъяты> бросился на участкового милиционера по имени <данные изъяты> сбил его форменный головной убор и повалил на землю, стал «таскать» Адама из стороны в сторону; их стал растаскивать <данные изъяты>. После этого <данные изъяты> убежал в сторону железной дороги (л. д. 48. Показания оглашены на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ).
В судебном заседании В.П., подтвердив наличие в оглашенном протоколе ее допроса своих подписей, оглашенные показания не подтвердила, пояснив, что не видела, как Самойлов П.П. сбил с головы потерпевшего головной убор, как повалил его на землю – видела только то, о чем сообщила в сегодняшнем заседании; протокол подписала, не прочитав, поверив следователю, что он внес в него именно ее показания.
Потерпевший А.Х. подтвердил верность пояснений свидетеля в части того, что протокол допроса ей следователем не зачитывался, она его подписала, не прочитав – это ему известно в силу того, что он присутствовал при допросе В.П., проходившем по месту ее жительства.
При таких обстоятельствах не доверять заявлению свидетеля о том, что она подписала протокол допроса, не ознакомившись с его текстом, у суда нет.
Тем не менее ее показания в судебном заседании свидетельствуют о следующем: А.Х. был одет в форменную одежду сотрудника милиции, между ним и подсудимым возникла конфликтная ситуация, головной убор потерпевшего оказался на земле, а Самойлов П.П. после случившегося скрылся с места происшествия. То есть показания В.П. косвенно подтверждают верность показаний А.Х. об обстоятельствах совершения преступления.
В свою очередь оснований для сомнений в объективности показаний потерпевшего у суда нет, поскольку суд не располагает сведениями о наличии у А.Х. причин для оговора подсудимого, о его неприязненном отношении к семье В.П..
Свидетель В.П., брат подсудимого, показал, что А.Х., которого он знает в качестве участкового уполномоченного и с которым ранее подобных конфликтов у них не случалось, первым нанес ему (В.П.) удар бутылкой в живот, а когда <данные изъяты> вступился за него, стал избивать <данные изъяты> – и <данные изъяты> убежал. При этом <данные изъяты> никаких ударов потерпевшему не наносил. Водку на улице они не собирались распивать, но поддались уговорам их знакомой Е.А. Действительно, потерпевший потребовал от них покинуть общественное место, что они и намеревались сделать, но не успели.
Однако из частично оглашенных показаний свидетеля, данных им при производстве предварительного расследования, усматривается, что после того как А.Х. забрал у них бутылку водки, <данные изъяты> схватил его за ворот форменной куртки и стал «таскать» его из стороны в сторону, после чего ударил его кулаком правой руки в область головы (л. д. 53; показания оглашены на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ).
В судебном заседании В.П. оглашенные показания не подтвердил, заявив, что текст протокола перед подписанием не читал ввиду неграмотности, и что в него внес следователь – не знал.
О том, что протокол подписан свидетелем под принуждением, им не заявлено; В.П. после разъяснения ему прав и обязанностей свидетеля подтвердил наличие в протоколе своих подписей, в том числе под записями об отсутствии замечаний к тексту документа и о личном его прочтении. То есть оснований для вывода о наличии каких-либо нарушений УПК РФ при составлении протокола следственного действия нет.
Свидетель Е.А., подтвердив факт своего нахождения с Самойловыми на <адрес> в день рассматриваемого события, показала, что они решили распить купленную Самойловым П.П. водку, но подъехавший к ним участковый уполномоченный по имени <данные изъяты> предупредил их, чтобы они не делали этого в общественном месте, что распитие спиртного в таком месте запрещено и они могут быть привлечены к административной ответственности. Они ушли в парк, где не было людей, выпили по 100 гр. водки, но к ним снова подъехал <данные изъяты> и потребовал, чтобы они ушли из парка. Когда потерпевший схватил бутылку с водкой, <данные изъяты> пытался ее отнять, но бутылка упала, водка разлилась. Подсудимый и потерпевший стали ругаться нецензурной бранью. Нанесения ударов, падения головного убора участкового уполномоченного милиции она не видела, так как Самойлов П.П. и А.Х. находились за автомобилем последнего.
Как и свидетель В.П., в досудебной стадии производства по делу Е.А. дала показания, существенно отличающиеся от ее показаний в суде: <данные изъяты> схватился за бутылку и потребовал от <данные изъяты> отдать ее, но бутылка с водкой выпала из рук <данные изъяты> <данные изъяты> схватил <данные изъяты> за ворот куртки, они упали на землю, и она (Е.А.) увидела, как с головы <данные изъяты> упал милицейский головной убор (л. д. 60; показания оглашены на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ).
Е.А. подтвердила, что в протоколе ее допроса подписи учинены ею, показания ею были даны, но настаивает на том, что не видела, чтобы А.Х. подсудимый хватал за одежду и чтобы с головы потерпевшего падал головной убор. Объяснить причину возникновения противоречий в своих показаниях не смогла.
Допрос свидетеля проведен с соблюдением требований ст. ст. 189, 190 УПК РФ, вследствие чего протокол допроса Е.А. не может быть признан порочным ввиду процессуальных нарушений; изменение ее показаний не мотивировано, в то же время свидетель отрицает оказание на нее какого-либо давления с целью изменения показаний в суде.
Таким образом, оснований для признания показаний В.П. и Е.А. при производстве предварительного следствия недопустимыми не выявлено. При сложившихся обстоятельствах суд расценивает изменение показаний свидетелей-очевидцев как их стремление облегчить участь подсудимого, который для них не является посторонним лицом.
В целом показания свидетелей согласуются с показаниями потерпевшего, с заявлением подсудимого о признании вины и подтверждают не только то, что А.Х. действовал в пределах своих полномочий, но и то, что В.П. и Е.А. в возникшей ситуации не могли не понимать, что А.Х. является представителем власти при исполнении служебных обязанностей.
Потерпевший – старший участковый уполномоченный милиции, что установлено не только показаниями допрошенных лиц, но и служебным удостоверением КАБ № на имя старшего уполномоченного милиции капитана милиции А.Х., выданным ДД.ММ.ГГГГ и действительным по ДД.ММ.ГГГГ (л. д. 67), а то, что он действовал в пределах своих полномочий и при исполнении своих должностных обязанностей, в частности по обеспечению охраны общественного порядка на территории административного участка, ввиду чего он был вправе требовать от граждан прекращения административного правонарушения, подтверждается его показаниями о том, что ДД.ММ.ГГГГ он нес службу, и должностной инструкцией старшего участкового уполномоченного милиции.
ДД.ММ.ГГГГ в ходе осмотра места происшествия – участка местности, прилегающего к дому № по <адрес>, А.Х. указал место своей встречи с <данные изъяты> и П.П. и Е.А. и место нахождения бутылки водки в тот момент. Протокол осмотра и пояснения потерпевшего сопровождаются фототаблицей (л. д. л. д. 6-12, 13-14).
Потерпевший пояснил, что сразу после случившегося он прошел освидетельствование на предмет нахождения в состоянии алкогольного опьянения, которое дало отрицательный результат, но пройти медицинское освидетельствование на наличие (отсутствие) телесных повреждений не смог.
Согласно выводу эксперта, изложенному в заключении № от ДД.ММ.ГГГГ, на момент судебно-медицинского освидетельствования А.Х. ДД.ММ.ГГГГ видимых телесных повреждений у него не обнаружено (л. л. 92).
Оснований для исключения данного доказательства из круга допустимых не имеется – оно получено с соблюдением требований закона, но доказательством невиновности подсудимого не является, так как для квалификации его действий как действий, сопряженных с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, достаточно самого факта нанесения потерпевшему удара кулаком в область головы, причинившего физическую боль.
Анализ представленных доказательств позволяет сделать вывод о том, что их совокупность доказала событие преступления, виновность Самойлова П.П. в совершении инкриминируемого ему деяния, умышленность его действий, мотив и характер вреда, причиненного потерпевшему, в связи с чем действия подсудимого подлежат квалификации по ч. 1 ст. 318 УК РФ: применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.
Назначая вид и меру наказания Самойлову П.П., суд учитывает не только влияние назначенного наказания на условия жизни семьи подсудимого, состоящей из шести человек, но и то, что он, имея две непогашенные судимости за совершение умышленных преступлений (л. д. л. д. 118 - 129), вновь совершил преступление средней тяжести; по месту жительства он характеризуется удовлетворительно, но с оговоркой о склонности к злоупотреблению спиртными напитками и о неуравновешенности поведения в состоянии алкогольного опьянения (л. д. 132); на учете у врача-нарколога, психиатра в настоящее время подсудимый не состоит (л. д. л. 121).
Суд принимает во внимание и заявление потерпевшего о том, что он простил подсудимого.
Обстоятельствами, смягчающими наказание, суд признает наличие у Самойлова П.П. пятерых малолетних детей (л. д. 130) и раскаяние в содеянном, обстоятельством, отягчающим наказание, - рецидив преступлений в его действиях.
Рецидив преступлений, по мнению суда, свидетельствует о том, что Самойлов П.П. должных выводов из предыдущих наказаний не сделал, то есть отбытое им наказание исправительного воздействия на его поведение не имело и, вновь совершив преступление средней тяжести, он продолжает представлять из себя опасность для общества, что исключает возможность назначения ему наказания иного, чем лишение свободы, а также применение к назначенному наказанию ст. 73 УК РФ.
Вместе с тем наличие смягчающих обстоятельств позволяет суду назначить Самойлову П.П. минимальное наказание, предусмотренное ч. 1 ст. 318 и п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ.
В ходе предварительного расследования Самойлову П.П. была избрана мера пресечения – подписка о невыезде и надлежащем поведении, которую на основании ч. 2 ст. 97 УПК РФ для обеспечения исполнения приговора следует изменить на заключение под стражу с немедленным исполнением.
Руководствуясь ст. ст. 296, 297, 303, 304, 307 – 310 Уголовно-процессуального кодекса РФ, суд
п р и г о в о р и л :
Самойлова П.П. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса РФ, и назначить наказание в виде 1 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Меру пресечения – подписку о невыезде и надлежащем поведении – изменить на заключение под стражу, взяв Самойлова П.П. под стражу в зале суда; меру пресечения по вступлении приговора в законную силу отменить.
Срок наказания исчислять с ДД.ММ.ГГГГ.
Приговор может быть обжалован в Верховный суд КБР через Майский районный суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным – в тот же срок со дня получения копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы (представления) осужденный и потерпевший вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела кассационной инстанцией, о чем необходимо указать в кассационной жалобе либо возражении на кассационное представление (жалобу).
Судья Майского районного суда подпись Е.В.Кудрявцева.
Копия верна.
Судья Майского районного суда Е.В.Кудрявцева.