Дело № 1-277/2011

П Р И Г О В О Р

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

16 июня 2011 года г. Барнаул

Судья Ленинского районного суда г. Барнаула Моисеева И. А.

с участием:

государственных обвинителей Елизарова В. Е., Ананиной О. С.

подсудимой Ананьевой Н. С.

защитника Панфилова А. Ф., представившего удостоверение *** и ордер ***,

потерпевшей Г.

при секретаре Вялковой Е. А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении

Ананьевой Н. С., +++ года рождения, уроженки ---, гражданки РФ, образование неполное среднее, незамужней, невоеннообязанной, неработающей, зарегистрированной в ---, несудимой,

обвиняемой в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 167 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Ананьева Н. С. совершила убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, а также умышленно уничтожила и повредила чужое имущество, что повлекло причинение значительного ущерба, путем поджога.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах.

В ночь с +++ на +++ февраля 2011 года в принадлежащей Д. квартире по адресу: --- последний и подсудимая распивали спиртные напитки. В процессе употребления спиртного между ними произошла ссора, в ходе которой Д. нецензурно оскорбил Ананьеву, в связи с чем на почве внезапно возникшей личной неприязни у подсудимой возник умысел на причинение смерти Д..

Реализуя умысел на убийство, осознавая общественно опасный и противоправный характер своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде смерти Д. и желая их наступления, Ананьева в период между +++ часами +++ февраля 2011 года и +++ часами +++ февраля 2011 года в вышеуказанной квартире взяла нож и нанесла им удар в жизненно важный орган - грудную клетку Д., причинив тем самым потерпевшему колото-резаную рану на боковой поверхности грудной клетки слева на уровне 6-го межреберья по средне-подмышечной линии, продолжающуюся раневым каналом, проникающим в левую плевральную полость в направлении слева направо и несколько сверху вниз (относительно вертикальной оси тела), с повреждением нижней доли левого легкого, причинившую тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Смерть Д. наступила на месте происшествия от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки с повреждением левого легкого, приведшего к развитию обильной кровопотери.

После причинения смерти потерпевшему Ананьева взяла в его квартире ключи, закрыла ими входную дверь и покинула место происшествия, уйдя в квартиру № *** этого же дома.

Однако затем, находясь в указанной квартире, подсудимая с целью скрыть следы убийства решила поджечь квартиру Д. вместе с находящимся в ней имуществом.

Реализуя задуманное, Ананьева вышла из квартиры № ***, подошла к входной двери квартиры Д., имеющимися у нее ключами открыла ее, зашла в квартиру, где, реализуя свой преступный умысел, осознавая общественную опасность и противоправность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде уничтожения и повреждения имущества потерпевшего с причинением тому значительного ущерба и желая их наступления, при помощи спичек подожгла шторы в комнате, затем вырвала листы из книг, разбросала их в комнате на полу, диване и креслах, после чего подожгла их спичками. Убедившись, что шторы, диван, кресла и книжные листы загорелись, подсудимая покинула место происшествия.

От преступных действий Ананьевой в указанном жилище произошло возгорание и возник пожар, в результате которого собственнику жилища Д. был причинен ущерб на сумму 282657 рублей 39 копеек в виде стоимости ремонтно-строительных работ, необходимых для восстановления поврежденной пожаром квартиры, а также уничтожены принадлежавшие последнему вещи: две пары туфель по цене 401 рубль каждая, костюм спортивный стоимостью 606 рублей, два комплекта постельного белья на сумму 942 рубля, два ватных одеяла на сумму 320 рублей, три перьевых подушки на сумму 489 рублей, десять пар носков на сумму 110 рублей, куртка кожаная с натуральной меховой подстежкой стоимостью 1203 рубля, две хрустальные вазы на сумму 806 рублей, чайный фарфоровый сервиз на 6 персон стоимостью 470 рублей, книги в количестве 70 штук на сумму 5810 рублей, унитаз стоимостью 443 рубля, поддон металлический эмалированный для душа стоимостью 1617 рублей, стиральная машина «Белка» стоимостью 284 рублей, раковина для кухни стоимостью 274 рубля, мягкая мебель в составе двух кресел, дивана и журнального столика общей стоимостью 2369 рублей, два серванта от стенки «Бийская» общей стоимостью 1904 рубля, шифоньер с антресолью (трехстворчатый) стоимостью 1485 рублей, тумбочка для телевизора стоимостью 401 рубль, телевизор марки «Голдстар» стоимостью 2334 рубля, ковер шерстяной размером 2х3 м стоимостью 2264 рубля, палас размером 2х3 м стоимостью 620 рублей, шкаф-пенал под кухонную утварь, кухонный стол, обеденный стол, навесной шкаф и два табурета общей стоимостью 1731 рубль, стол-тумба стоимостью 884 рубля, холодильник с морозильной камерой марки «Бирюса» стоимостью 2334 рубля, кресло - кровать стоимостью 1215 рублей. Уничтожением и повреждением имущества причинен ущерб на общую сумму 314374 рубля 39 копеек, который для Д. являлся бы значительным.

Подсудимая виновной себя в совершении инкриминируемых преступлений не признала и суду показала, что около +++ часов +++ февраля 2011 года она и ее сожитель Р. пришли в гости к знакомой К. в квартиру № *** по --- где до +++ часов +++ февраля 2011 года распивали спиртное, затем легли спать. Проснулись они от стука в дверь и криков о пожаре. Она стала по телефону вызывать пожарных, а К. и Р. вышли в коридор. Вернувшись, К. сообщила, что горит квартира соседа Д.. Они вышли на улицу, так как было сильное задымление; прибыли пожарные, потушили огонь; затем приехали сотрудники милиции, сообщили, что в квартире обнаружен труп Д., которого якобы убили; ее, К. и Р. увезли в отдел милиции № 8. В отделе милиции оперативные сотрудники, среди которых она знает Ж., сначала заставляли ее и К. дать показания против Р., они не согласились, тогда, угрожая, что все равно «сгноят в тюрьме», заставили ее признаться в убийстве Д. и поджоге квартиры. Оперативные сотрудники рассказали ей все обстоятельства дела, она под диктовку тех написала явку с повинной. Затем давала признательные показания следователю при допросе и при проверке показаний в квартире Д., рассказывая об обстоятельствах убийства и поджога квартиры со слов оперативных сотрудников, опасаясь их, так как они присутствовали на следственных действиях. В действительности она Д. не убивала, не поджигала квартиру и вообще не была у того +++ февраля 2011 года. Считает, что оперативные сотрудники сфальсифицировали в отношении нее уголовное дело из мести, так как 4 года назад она отказалась сотрудничать с теми.

К показаниям и позиции подсудимой суд относится критически, расценивает их как способ защиты, поскольку они опровергаются, а вина ее в совершении инкриминируемых преступлений подтверждается следующими доказательствами.

На предварительном следствии Ананьева, неоднократно допрошенная в присутствии защитника, вину признала в полном объеме и показала, что спиртное в квартире К. они распивали до +++ часов, после чего Р. уснул, а она предложила К. сходить в гости к Д., у которого ранее, +++ января 2011 года, уже была. Д. находился дома, был пьян, втроем они стали распивать спиртное. Затем К. ушла домой, а она осталась, они с Д. продолжали употреблять спиртное. Когда она вышла на кухню и стала мыть посуду, Д. подошел к ней сзади, обнял и попытался снять с нее брюки. Она отказалась от половой близости с Д. и оттолкнула того. В ответ на это Д. выразился нецензурно и вышел из кухни. Слова Д. сильно обидели ее, она взяла со стола кухонный нож и пошла за Д., решив убить того. Войдя в комнату, она нанесла Д. удар ножом в левую боковую часть туловища, немного ниже левой подмышечной области. Удар нанесла правой рукой, фактически ткнула ножом, выпрямив руку. В течение 1-2 минут Д. стоял на ногах, затем стал падать на пол. В этот момент она еще некоторое время продолжала удерживать рукоятку ножа. Отпустила рукоятку она тогда, когда Д. уже почти встал на колени. Нож из тела Д. она не вынимала. Упав на пол, Д. стал хрипеть. Испугавшись содеянного, она взяла связку ключей на кольце (один ключ - длинный из желтого металла, второй - поменьше из белого металла, третий - от домофона), которыми снаружи закрыла дверь квартиры, вернулась в квартиру к К. и легла спать, однако уснуть не смогла. С целью уничтожения следов совершенного ею преступления она решила поджечь квартиру Д.. Около +++ часов 30 минут - +++ часов +++ февраля 2011 года она снова пришла в квартиру Д., дверь открыла имеющимися у нее ключами, убедилась, что Д. мертв, при помощи спичек подожгла в комнате шторы, из шкафа взяла три книги, вырвала листы, разбросала их на креслах, диване и полу, после чего подожгла листы спичками. В квартире Д. она находилась до тех пор, пока не разгорелись шторы, кресла и диван, после чего покинула квартиру, закрыв входную дверь ключами. После этого она снова зашла в квартиру К., из окна выбросила на улицу связку ключей от квартиры Д. и легла спать. Всё это время Р. и К. спали. Рано утром +++ февраля 2011 года она проснулась от криков о пожаре, доносившихся из общего коридора. О том, что она совершила преступление, Р. и К. не сказала. Когда её доставили в отдел милиции, она чистосердечно призналась в совершенном преступлении, без какого-либо воздействия со стороны сотрудников милиции собственноручно написала явку с повинной. Причиной совершения преступления в отношении Д. стало то, что последний оскорбил ее навязчивым предложением половой близости и нецензурными словами (т.1 л. д. 163-168, 191-194, 195-199, 205-207).

Аналогичные показания об обстоятельствах совершения преступления Ананьева дала в присутствии понятых М. и Х. и защитника при их проверке на месте преступления, показав при помощи манекена расположение потерпевшего и продемонстрировав механизм нанесения удара ножом, а также указав место, куда выбросила связку ключей от квартиры Д. (т. 1 л. д. 169-181).

Показания Ананьевой на предварительном следствии суд признает достоверными, соответствующими фактическим обстоятельствам дела, поскольку они подробные, последовательные, отражают мельчайшие детали событий +++ февраля 2011 года, которые не могли быть известны посторонним людям, полностью согласуются с другими доказательствами, подтверждающими вину подсудимой.

В совершении убийства Д.

Потерпевшая Г. – сестра погибшего показала суду, что брат проживал отдельно в квартире, подаренной ею тому в октябре 2010 года, в ней были зарегистрированы брат и племянник – Д., который в настоящее время служит в армии. С братом у них были близкие отношения, они виделись практически ежедневно, тот помогал ей по дому и в саду, а она помогала ему материально. Брат не работал, выпивал, однако по характеру, как в состоянии опьянения, так и в трезвом состоянии, был спокойным, неконфликтным человеком. Последний раз брат был у нее +++ февраля 2011 года. +++ февраля 2011 года от сотрудников милиции ей стало известно о том, что труп брата обнаружили в сгоревшей квартире.

Аналогичные показания дали: в суде - свидетель Д. – бывшая супруга потерпевшего, на предварительном следствии – свидетель Д. – сын потерпевшего (т. 2 л. д. 19-22), охарактеризовавшие Д. как спокойного, неконфликтного, неагрессивного человека.

Показания Д. были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ.

Свидетель К. на предварительном следствии (т. 2 л. д. 1-4, 5-9) и в суде показала, что вечером +++ февраля 2011 года у нее в квартире распивали спиртное она, Ананьева и Р.. Около +++ часов Р. уснул, а они с Ананьевой продолжали употреблять спиртное. Затем Ананьева предложила сходить в гости к ее (К.) соседу Д.. Она согласилась. Когда они около +++ часов пришли к Д., тот был в алкогольном опьянении. Они втроем продолжили употреблять спиртное. Спустя 20-30 минут она ушла домой и легла спать, Р. так же спал в ее квартире, а Ананьева осталась у Д.. Входную дверь в свою квартиру она оставила открытой. В +++ часов 45 минут она проснулась от стука в дверь и женского крика: «Пожар!». Ананьева и Р., которые спали на полу, также проснулись. Она и Р. выбежали в коридор, а Ананьева лишь выглянула, после чего вернулась в квартиру и закрыла дверь. Она увидела, что в квартире Д. пожар, вся квартира охвачена огнем. В дверном проёме они увидели лежащего на полу Д., на котором горела одежда. Когда пожарные потушили огонь, она увидела, что вся квартира выгорела, а всё, что было в квартире, сгорело. Её, Ананьеву и Р. сотрудники милиции доставили в отдел милиции № 8, где Ананьева предложила ей сказать, что квартиру Д. поджег Р.. Она отказалась, так как знала, что Р. не виновен. Затем Ананьева сообщила, что написала явку с повинной, но в чем призналась, не сказала. Позднее от сотрудников милиции ей стало известно о том, что Ананьева убила Д.. Последнего она характеризует как злоупотреблявшего спиртными напитками, но спокойного, неконфликтного, неагрессивного человека. Ананьева также злоупотребляет спиртным, по характеру спокойная, после употребления спиртного может стать более грубой.

Свидетель Р. на предварительном следствии показал, что с декабря 2008 года сожительствует с Ананьевой. В трезвом виде та спокойная, уравновешенная, в алкогольном опьянении всегда провоцировала между ними конфликтные ситуации, вела себя агрессивно, могла ударить его. +++ февраля 2011 года в квартире К. он после употребления спиртного около +++ часа 30 минут - +++ часов лег спать, Ананьева и К. продолжали выпивать. Что происходило ночью, он не знает, проснулся около +++ часов 45 минут +++ февраля 2011 года от стука в дверь и женского крика: «Пожар!» Ананьева и К. также проснулись. Он и К. выбежали в коридор; Ананьева осталась в квартире, лишь выглянув в коридор. Он увидел, что дверь в квартиру № *** приоткрыта, а в квартире пожар. На полу на расстоянии около 1 метра от входной двери он увидел ноги человека, вытащить которого не смог из-за огня. После того, как пожарные потушили огонь, в квартире обнаружили обгоревший труп. Так как в подъезде было сильное задымление, он сказал Ананьевой, чтобы та покинула квартиру и ушла на улицу. Только после этого последняя вышла из квартиры. Позднее от сотрудников милиции ему стало известно о том, что Ананьева убила Д. (т. 2 л. д. 12-16).

Свидетель О. на предварительном следствии показал, что с Д. был в дружеских отношениях. Около +++ часов +++ февраля 2011 года они встретились на улице, распили бутылку водки и около +++ часов ушли по домам. Больше он Д. не видел. +++ февраля 2011 года от сотрудников милиции ему стало известно о том, что в квартире Д. произошел пожар, в ходе его тушения обнаружен труп последнего (т. 2 л. д. 45-49).

Показания свидетелей были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ.

Свидетель Х. показал суду, что в феврале 2011 года проживал в съемной квартире по ---. Около +++ часов +++ февраля 2011 года проснулся от женского крика о пожаре, выйдя в коридор, увидел соседей, которые пытались тушить пожар в квартире № ***. Дверь в квартиру была открыта, видно было, что квартира полностью охвачена огнем, в дверном проеме на входе из коридора в комнату на полу ногами к выходу лежал человек, на нем горела одежда. После того, как пожарные потушили огонь, увидел, что квартира выгорела полностью, всё находившееся в квартире имущество сгорело. Позднее от соседей узнал, что из квартиры вынесли обгоревший труп Д. с ножевым ранением.

Аналогичные показания дали на предварительном следствии свидетели Х. (т. 2 л. д. 91-95), Г. (т. 2 л. д. 55-59) и Н. (т. 2 л. д. 109-112) – соседи Д..

Из показаний всех указанных свидетелей, кроме того, явствует, что в течение вечера +++ февраля и ночи +++ февраля 2011 года на лестничной площадке, в квартире № *** и в секции, где она располагается, какого-либо шума, криков они не слышали, посторонних людей в подъезде не видели.

Свидетель Х. показала на предварительном следствии, что она с семьёй проживает в одной квартире с К.. В период с +++ часов 30 минут до +++ часов 30 минут +++ февраля 2011 года она видела в квартире Ананьеву, из комнаты К. также слышала голос Р., поняла, что те распивают у К. спиртное. В +++ часа 30 минут в комнате К. стало тихо. После этого она постоянно находилась у себя в комнате, занималась домашними делами, что происходило у К., выходил ли кто из квартиры, не слышала. Около +++ часов 30 минут она легла спать, проснулась около +++ часов +++ февраля 2011 года от криков о пожаре. Выглянув в прихожую, увидела Ананьеву, которая была очень взволнована, растеряна, попросила вызвать пожарных. Из коридора были слышны голоса К. и Р., которые кричали, что горит человек. После того, как пожар был потушен, она увидела, что дверь в квартире № +++ отсутствует, комната и коридор полностью выгорели, около входа в зал лежало обгоревшее тело человека (т. 2 л. д. 69-74).

Показания свидетелей были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ.

Свидетель Ш. – пожарный суду показал, что в одну из ночей в феврале 2011 года поступило сообщение о пожаре в квартире № *** по ---. По прибытии на место обнаружили, что горит квартира на 5-м этаже, из окон шел дым, от находившихся на улице людей узнали, что в квартире горит человек. В подъезде было сильное задымление, квартира горела открытым огнем, входная дверь уже сгорела, пламя выбивалось в коридор. После того, как огонь был потушен, на полу в дверном проеме в комнату обнаружили сильно обгоревший труп мужчины, лежавший на спине ногами к входной двери. Судя по позе, на момент возгорания мужчина был мертв, так как попыток выбраться из квартиры не предпринимал.

Аналогичные показания дал в суде свидетель К. – начальник караула пожарной части.

Согласно протоколу осмотра места происшествия – квартиры № *** по ---, на момент осмотра входная дверь отсутствует, дверной проём имеет следы термического воздействия, на полу при входе в комнату обнаружен труп мужчины в положении лежа на спине, нижние конечности направлены в сторону входной двери, кости предплечий и голеней обуглены. На большей части поверхности тела, за исключением задней и боковых поверхностей грудной клетки, задней поверхности шеи, затылочной области, частично ягодиц, кожные покровы отсутствуют. На трупе имеются фрагменты одежды. В области грудной клетки слева имеется рана, из которой на 2,5 см от поверхности кожи выступает рукоятка ножа. Под трупом обнаружены потёки вещества бурого цвета, которое изъято на марлевый тампон. При изъятии ножа из раны на лезвии и рукояти его обнаружено вещество бурого цвета, нож изъят (т. 1 л. д. 28-36, 42-50).

По заключению генотипоскопической судебной экспертизы, мужчина, труп которого обнаружен при осмотре вышеуказанной квартиры, вероятно, является биологическим отцом Д., биологической матерью которого является Д. (т. 2 л. д. 184-185).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, на трупе Д. обнаружены следующие телесные повреждения:

1.1              колото-резаная рана на боковой поверхности грудной клетки слева на уровне 6-го межреберья по средне-подмышечной линии, продолжающаяся раневым каналом, проникающим в левую плевральную полость в направлении слева направо и несколько сверху вниз (относительно вертикальной оси тела), с повреждением нижней доли левого легкого (длина раневого канала около 13 см), причинившая тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, возникшая незадолго до наступления смерти Д.. В момент причинения ранения потерпевший мог находиться в любых положениях, за исключением тех, когда область расположения повреждения была не доступна для травмирующего объекта. После причинения ранения потерпевший мог жить промежуток времени, исчисляемый несколькими минутами-десятками минут, в начальный период которого мог совершать активные действия (передвигаться, кричать и т. п.);

1.2              посмертное обгорание кожного покрова и мягких тканей головы, туловища, конечностей, которое образовалось от действия высокой температуры, возможно, открытого пламени.

Смерть Д. наступила от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки с повреждением левого легкого, приведшего к развитию обильной кровопотери, около +++ часов до момента осмотра трупа на месте происшествия в +++ часов 20 минут +++ февраля 2011 года. При химическом исследовании в крови от трупа Д. обнаружена концентрация этилового спирта 4,4 промилле, что обычно у живых лиц соответствует тяжелой степени алкогольного опьянения (т. 2 л. д. 168-171).

Из протокола явки с повинной следует, что Ананьева добровольно сообщила оперуполномоченному отдела милиции № 8 А. о совершенных ею преступлениях, собственноручно изложила их обстоятельства (т. 1 л. д. 154).

Доводы защитника о том, что явку с повинной Ананьева дала под давлением оперативных сотрудников, поскольку доставлена та в отдел милиции была +++ февраля 2011 года, а протокол явки с повинной зарегистрирован только +++ февраля 2011 года, суд находит несостоятельными.

Из показаний допрошенного в суде в качестве свидетеля А. следует, что +++ февраля 2011 года он находился на суточном дежурстве, поэтому протокол явки с повинной Ананьевой мог зарегистрировать после +++ часов либо утром +++ февраля 2011 года.

Свидетель М. показал суду, что +++ февраля 2011 года принимал участие в качестве понятого при проверке показаний Ананьевой. По указанию подсудимой последняя, сотрудник милиции, к которому та была пристегнутая наручниками, следователь, он, второй понятой и защитник проследовали в квартиру в 5-этажном доме на ---. Квартира была после пожара, видны были обгоревшие предметы мебели. Ананьева пояснила, что распивали спиртное с сожителем и подругой в соседней квартире, затем сожитель уснул, а они с подругой пошли в гости в данную квартиру. Затем подруга вернулась домой, а она осталась с хозяином квартиры. Последний стал склонять ее к интимной близости, она отказалась и, когда тот ушел в зал, взяла на кухне нож, прошла за потерпевшим и ударила того ножом в левый бок. На предоставленном ей манекене подсудимая показала месторасположение потерпевшего и при помощи палки воспроизвела механизм нанесения удара ножом. Со слов Ананьевой, после этого она, разорвав книгу и разбросав по полу листы, подожгла квартиру, а затем ключами потерпевшего закрыла входную дверь, ушла в квартиру подруги, там из окна выбросила ключи и легла спать. По указанию подсудимой все прошли в соседнюю квартиру, где Ананьева указала на окно, из которого выбросила ключи, и примерное место, где они должны лежать. Он видел, что позднее в том месте ключи были найдены. Ананьева давала показания и ориентировалась на месте свободно, ей никто ничего не подсказывал и давления на нее не оказывал.

Согласно протоколу осмотра места происшествия - участка местности около дома № *** по ---, в снегу на одном уровне с окном комнаты К. обнаружена и изъята связка из трех ключей (т. 1 л. д. 182-187).

Доводы подсудимой и защитника о недопустимости в качестве доказательства протокола осмотра участка местности, в ходе которого были обнаружены ключи, в связи с тем, что осмотр проводился в присутствии одного понятого – Т. и без участия Ананьевой, а обнаружение ключей было лишь имитацией этого действия, суд также находит неубедительными.

Из протокола осмотра следует, что он проводился следователем С., в присутствии понятых Т. и М., с участием Ананьевой, ее защитника и экспертов, с использованием металлоискателя. В месте, указанном Ананьевой, была обнаружена связка из трех ключей. В протоколе имеются подписи всех участников следственного действия, в том числе Ананьевой и ее защитника.

Данные обстоятельства допрошенный в качестве свидетеля следователь С. подтвердил.

Свидетель Т. в суде показала, что принимала участие в качестве понятой при осмотре участка местности возле дома № *** по ---. В ее присутствии под окнами дома при помощи металлоискателя в снегу обнаружили связку из трех ключей.

При предъявлении свидетелю в судебном заседании вещественного доказательства - связки ключей Т. подтвердила, что именно эти ключи были обнаружены в снегу в ее присутствии.

Согласно протоколу осмотра вещественных доказательств, с участием потерпевшей Г. осмотрены кухонный нож и связка из трех ключей; последняя заявила, что кухонный нож и связка ключей при жизни принадлежали ее брату Д. (т. 2 л. д. 129-133).

О том, что обнаруженные в снегу ключи – это ключи от квартиры брата, пояснила потерпевшая и в судебном заседании.

Из показаний свидетеля Т. явствует, что в качестве второго понятого также с улицы был приглашен молодой человек, ключи были обнаружены в их присутствии.

Свидетель Т. категорически не утверждала об отсутствии Ананьевой при производстве данного следственного действия, она лишь поясняла, что не видела подсудимую. Вместе с тем, Т. подчеркнула, что впервые была понятой, происходящее её не интересовало и она внимание на окружающих людей не обращала.

Таким образом, нарушений уголовно-процессуального закона при производстве данного следственного действия суд не усматривает и оснований для признания данного доказательства недопустимым не находит.

По заключению медико-криминалистической экспертизы, колото-резаная рана на кожном лоскуте от трупа Д. могла быть причинена клинком ножа, изъятого в ходе осмотра квартиры потерпевшего (т. 2 л. д. 235-241).

Согласно заключению биологической экспертизы, на ноже, а также в смыве вещества, изъятого в ходе осмотра квартиры, обнаружена кровь человека, которая могла принадлежать Д. (т. 2 л. д. 245-251, 227-231).

По заключению ситуационной медико-криминалистической экспертизы, колото-резаная рана на кожном лоскуте от трупа Д. могла быть причинена при обстоятельствах, указанных Ананьевой в ходе ее дополнительного допроса +++ марта 2011 года, то есть при оставлении клинка ножа в ране после нанесенного ножом одного удара, с последующим удержанием рукоятки ножа в руке и проворачиванием клинка в ране во время падения потерпевшего на пол (т. 2 л. д. 175-179).

Суд не находит противоречий между данными выводами и выводами судебно-медицинской экспертизы, согласно которым колото-резаное ранение Д. могло быть причинено не менее чем 3-х-кратным воздействием плоского колюще-режущего орудия или предмета (т. 2 л. д. 168-171), поскольку данный вывод был основан на первоначальном медико-криминалистическом исследовании повреждения на кожном лоскуте от трупа Д. (т. 2 л. д. 159-162), без учета показаний Ананьевой об обстоятельствах совершения преступления, в том числе о механизме нанесения удара ножом.

В умышленном уничтожении и повреждении имущества Д. путем поджога вина подсудимой, кроме вышеизложенных, подтверждается следующими доказательствами.

Потерпевшая Г. показала суду, что вечером +++ февраля 2011 года приехала в квартиру брата, увидела, что квартира полностью выгорела, сгорели указанные в деле мебель, посуда, книги, личные вещи брата, кухонная мебель пришла в негодность. С оценкой имущества и размером причиненного ущерба, указанного экспертом, она согласна. Ущерб, причиненный уничтожением и повреждением имущества брата, был бы для того значительным, так как брат не работал, новые вещи приобрести и отремонтировать квартиру не смог бы.

Аналогичные показания о наличии в квартире у Д. имущества, состоянии квартиры до пожара, а также о размере причиненного поджогом ущерба показали и свидетели Д. и Д. (т. 2 л. д. 19-22).

Свидетель Ш., кроме изложенного выше, показал в суде, что комната и прихожая в квартире выгорели полностью, сгорели предметы мебели, на кухне открытого огня не было, там закоптились стены, оплавилась мебель. Поскольку в квартире сгорел пол, по его мнению, в данном случае имел место поджог.

К. – начальник караула пожарной части дал суду аналогичные показания, пояснив, кроме того, что, по его мнению, очаг возгорания располагался на выходе из зала в прихожую, поскольку в этом месте на полу тлели книги, вещи. Судя по скорости распространения огня и степени сложности тушения пожара (пожару был присвоен 2-й номер), причиной возгорания стал поджог.

Согласно акту о пожаре, время обнаружения пожара в квартире по адресу: --- - +++ часов +++ февраля 2011 года, время прибытия пожарных на место - +++ часов 13 минут, время локализации пожара - +++ часов 49 минут, время его ликвидации - +++ часов 51 минута (т.1 л. д. 55).

Из протокола осмотра места происшествия - квартиры Д. видно, что входная дверь в квартире отсутствует, дверной проем, комната по всей площади имеют следы термического воздействия, пол засыпан пожарным мусором, остатками сгоревшей мебели, бытовых предметов, на участке справа от входа в комнату вдоль стены отсутствует пол, стена выгорела. В кухне имеются предметы мебели, на стенах, потолке, предметах мебели – следы термического воздействия, копоть, потолочная плитка обрушена (т. 1 л. д. 28-36, 42-50, 56-62).

По заключению пожарно-технической судебной экспертизы, признаки очаговой зоны пожара в квартире сформировались на участке, расположенном у западной стены на расстоянии от 1 до 3 м от южной стены и на расстоянии до 1,5 м от западной стены в комнате. Причиной возникновения пожара послужило воспламенение предметов вещественной обстановки комнаты от источника открытого огня (например, пламени спички, зажигалки, горящего предмета и т. п.). В данном случае возникновение пожара возможно при условиях и обстоятельствах, описанных Ананьевой (т. 2 л. д. 191-193).

Показания Ш., К. и заключение пожарно-технической экспертизы о причине и очаге возгорания полностью согласуются с показаниями Ананьевой на предварительном следствии о способе и обстоятельствах поджога квартиры Д..

Согласно заключению товароведческой судебной экспертизы, рыночная стоимость квартиры по адресу: --- по состоянию на +++.02.2011 составила 907746 рублей. Размер ущерба, причиненного пожаром, то есть стоимость ремонтно-строительных работ, необходимых для восстановления квартиры, составил 282657 рублей 39 копеек. Общая рыночная стоимость вещей, находившихся в квартире и уничтоженных пожаром, по состоянию на +++.02.2011 составила 31717 рублей. Экспертом определена также рыночная стоимость каждой вещи в отдельности (т. 2 л. д. 199-223).

Не доверять заключению экспертизы и компетентности эксперта у суда оснований нет.

О наличии в квартире Д. до пожара вещей, указанных в заключении эксперта, кроме потерпевшей Г., показали также свидетели Д. и К. – в суде, свидетели Д. (т. 2 л. д. 19-22), О. (т. 2 л. д. 45-49), К. (т. 2 л. д. 41-44) – на предварительном следствии.

Показания последних были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ.

Не доверять показаниям потерпевшей и свидетелей у суда оснований нет.

Согласно свидетельству о государственной регистрации права от +++.11.2010, право собственности на квартиру по адресу: --- по договору дарения от +++.10.2010 принадлежало Д. (т.1 л. д. 123, 124-125, 126).

Таким образом, совокупность представленных и исследованных в судебном заседании доказательств неопровержимо свидетельствует о совершении указанных преступлений подсудимой Ананьевой.

Доводы подсудимой о непричастности к совершению преступлений и признании вины на предварительном следствии под давлением сотрудников милиции, которые «повесили» на нее преступление из мести за то, что она 4 года назад отказалась сотрудничать с теми, не только не нашли подтверждения, но опровергнуты представленными суду доказательствами, в том числе показаниями допрошенных в суде по ходатайству государственного обвинителя в качестве свидетелей сотрудников милиции Ж., О., А., Н. и следователей С. и Д.

Так, свидетель А. – оперуполномоченный ОМ № 8 показал, что +++ февраля 2011 года заступил на суточное дежурство. Утром в составе оперативно-следственной группы выехал по адресу: ---, где ночью произошел пожар. К приезду группы пожар был потушен, в квартире был обнаружен труп мужчины с ножом в теле. В ходе поквартирного обхода в квартире № *** были обнаружены Ананьева и Р.. Последний пояснил, что они проходили мимо. Однако хозяйка квартиры К. пояснила, что вечером она и Ананьева были в гостях у погибшего Д., она затем ушла, а Ананьева осталась. Соседи также подтвердили, что Ананьева и Р. часто бывают у К., все общались с Д.. Ананьева и Р. были доставлены в отдел милиции № 8 для дальнейшего разбирательства. В ходе беседы Ананьева призналась в убийстве Д., пояснила, что были с Р. в гостях у К., распивали спиртное, Р. уснул, а они с К. пошли в гости к Д., там вновь распивали спиртное. Через некоторое время К. ушла домой, а она осталась. Д. стал к ней приставать, она взяла на кухне нож и ударила того ножом в левый бок. Обстоятельства совершенного преступления Ананьева добровольно изложила в протоколе явки с повинной. Давления на Ананьеву никто не оказывал, угроз не высказывал.

Свидетель Н. – оперуполномоченный УВД по г. Барнаулу показал, что в ходе оказания практической помощи в раскрытии убийства Д. в отделе милиции № 8 отбирал объяснение от Ананьевой. Последняя подробно рассказала ему об обстоятельствах совершенного убийства и поджога квартиры. Ни он, ни кто-либо из оперативных сотрудников в его присутствии угроз Ананьевой не высказывали, давления не оказывали. Ему известно, что затем Ананьева написала явку с повинной.

Аналогичные показания дали свидетели О. – начальник отделения уголовного розыска ОМ № 8 и Ж. – заместитель начальника ОМ № 8.

Последний, кроме того, пояснил, что Ананьева действительно изначально пыталась отрицать свою причастность к совершению преступления, однако после того, как ей объявили, что факт ее нахождения в квартире погибшего установлен, подсудимая подробно рассказала об обстоятельствах совершения преступлений. Ананьевой никто не угрожал, давления на нее не оказывал.

Из показаний следователя С., проводившего первоначальные следственные действия по делу, явствует, что Ананьева в присутствии защитника дала показания о совершении ею убийства Д. и поджоге квартиры последнего, свои показания подтвердила в присутствии защитника и при их проверке на месте преступления, показав при помощи манекена месторасположение потерпевшего и механизм нанесения тому удара ножом, а также окно в квартире К., из которого впоследствии выбросила ключи от квартиры потерпевшего. В указанном подсудимой месте в снегу при помощи металлоискателя действительно была обнаружена связка ключей. Показания Ананьева давала добровольно, свободно, отвечала на уточняющие вопросы его и защитника, на следственных действиях вела себя спокойно, уверенно, жалоб на сотрудников милиции не высказывала. При проведении следственных действий с Ананьевой оперативные сотрудники не присутствовали.

Свидетель Д. показала, что расследовала уголовное дело в отношении Ананьевой. Последняя на протяжении всего предварительного следствия давала признательные показания, жалоб на кого-либо не высказывала, все следственные действия с подсудимой проводились в присутствии защитника. При избрани Ананьевой меры пресечения последняя, обращаясь к суду с просьбой избрать меру пресечения в виде подписки о невыезде, указывала, что вину признает, написала явку с повинной. Кроме того, при ознакомлении с материалами уголовного дела подсудимая в протоколе написала, что хотела бы, чтобы дело было рассмотрено в суде в особом порядке, и сожалела о том, что это невозможно в силу закона. Когда она вручала Ананьевой копию обвинительного заключения, та сообщила, что написала в прокуратуру жалобу на действия сотрудников милиции, которые якобы применяли к ней физическое и психическое насилие. Когда она впоследствии проверяла жалобу, Ананьева изменила свои доводы, указала лишь о психическом насилии. В ходе проверки доводы подсудимой не подтвердились и в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции было отказано. Полагает, что на изменение подсудимой позиции повлияло свидание с матерью, которое она (Д.) предоставила Ананьевой в конце предварительного следствия.

Изложенные Д. обстоятельства подтверждают приобщенные к делу по ходатайству государственного обвинителя копии протокола судебного заседания, постановления судьи Ленинского районного суда г. Барнаула от +++ февраля 2011 года об избрании Ананьевой меры пресечения в виде заключения под стражу, ее кассационной жалобы, протокола судебного заседания судебной коллегии по уголовным делам Алтайского краевого суда и кассационного определения, из которых следует, что и в суде первой, и в суде кассационной инстанции подсудимая свою вину в совершении инкриминируемых преступлений признавала, подтверждала, что добровольно сообщила об их совершении, а также копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции.

Доводы подсудимой о том, что обстоятельства преступления ей стали известны от сотрудников милиции, под диктовку которых она написала явку с повинной и со слов которых в дальнейшем давала показания, также опровергнуты.

Как пояснили сотрудники милиции, обстоятельства преступления им стали известны лишь от Ананьевой, поскольку квартира полностью выгорела, труп обгорел, каких-либо следов обнаружено не было, имя погибшего и причина его смерти известны не были. Так как из трупа был изъят нож, они могли лишь предполагать, что было совершено убийство.

Эти показания сотрудников милиции объективно подтверждаются актом судебно-медицинского исследования, согласно которому исследование трупа Д. начато +++ февраля 2011 года, закончено +++ марта 2011 года (т. 2 л. д. 150-164). Все первоначальные следственные действия же с Ананьевой, в ходе которых та дала показания об обстоятельствах убийства Д., в том числе о механизме нанесения удара ножом, и поджоге квартиры, проведены +++ февраля 2011 года (т. 1 л. д. 163-168, 169-181).

Акт о пожаре также свидетельствует о том, что по состоянию на +++ февраля 2011 года причина пожара была неизвестна (т. 1 л. д. 55). Установлена она была лишь в результате проведения пожарно-технической экспертизы в марте 2011 года (т. 2 л. д. 191-193) и полностью подтвердила показания Ананьевой.

В связи с этим доводы защитника о том, что показания Ананьевой «подогнали» под заключения экспертиз, несостоятельны.

Несмотря на то, что, по заключению судебно-медицинской экспертизы, колото-резаное ранение Д. могло быть причинено не менее чем 3-х-кратным воздействием плоского колюще-режущего орудия или предмета, Ананьева продолжала утверждать, что нанесла потерпевшему один удар ножом. В связи с данными показаниями была проведена ситуационная медико-криминалистическая экспертиза, выводы которой подтвердили указанный Ананьевой механизм причинения потерпевшему ножевого ранения.

Не доверять показаниям свидетелей, в том числе К., которая опровергла утверждения Ананьевой о том, что она не была в квартире Д. в ночь на +++ февраля 2011 года, а также сотрудников милиции, у суда оснований нет.

Показания их последовательны, согласуются между собой и с другими доказательствами.

Напротив, показания Ананьевой в судебном заседании непоследовательны, меняются в зависимости от складывающейся ситуации.

Так, до допроса оперативных сотрудников подсудимая утверждала, что обстоятельства преступления придумали и рассказали ей оперативные сотрудники, она под диктовку последних написала явку с повинной, а впоследствии с их слов давала показания, более того, при проверке показаний в квартире Д. обстоятельства преступления рассказывал оперативник, а она лишь соглашалась с этим.

Однако после допроса в суде оперативных сотрудников Ананьева в присутствии последних заявила, что обстоятельства преступления придумала сама.

Аналогичное непоследовательное поведение подсудимой, несмотря на признание вины, имело место и в ходе предварительного расследования.

Так, из заключения амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы следует, что Ананьева в беседе с экспертом отрицала совершение преступления (т. 1 л. д. 215-217), на вопросы следователя же затем пояснила, что эксперт неправильно её понял.

В суде вновь заявила, что говорила эксперту о своей невиновности.

По окончании предварительного следствия, как пояснила в суде следователь Д.., Ананьева обратилась с жалобой в прокуратуру на действия сотрудников милиции, применявших якобы в отношении нее физическое и психическое насилие. При проверке жалобы Ананьева от части доводов отказалась, отрицая применение к ней физического насилия.

Непоследовательная, часто меняющаяся позиция подсудимой свидетельствует о неискренности последней и является, по мнению суда, избранным Ананьевой способом защиты от обвинения.

Оснований для оговора подсудимой свидетелем К. суд не установил, не назвала таковых и подсудимая.

К. является подругой Ананьевой, неприязни между ними нет, о чем обе пояснили в судебном заседании.

Повода для мести и необоснованного обвинения Ананьевой в совершении особо тяжкого преступления сотрудниками милиции, на чём настаивает подсудимая, также не установлено. Все сотрудники милиции пояснили, что Ананьева оперативного интереса не представляет, сотрудничество ей никогда не предлагали.

Суд критически относится и к показаниям допрошенной по ходатайству защитника в качестве свидетеля матери подсудимой – Ананьевой С. М., пояснившей, что от Р. ей впоследствии стало известно о том, что дочь невиновна, что тому звонили неизвестные люди, предлагавшие за «большие» деньги сообщить имя убийцы, и что из Р. сотрудники милиции показания «выбили».

Суд полагает, что свидетель дает ложные показания с целью помочь дочери избежать наказания за содеянное, поскольку показания Ананьевой С. М. не только не подтверждаются, но, напротив, опровергаются всеми исследованными в судебном заседании доказательствами.

Таким образом, анализ представленных доказательств приводит суд к убеждению, что Ананьева виновна в совершении инкриминируемых ей преступлений.

Действия подсудимой правильно квалифицированы: по факту убийства Д. – по ч. 2 ст. 167 УК РФ как умышленные уничтожение и повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба, путем поджога.

Нанесение Ананьевой удара ножом в жизненно-важную область тела Д. – область грудной клетки слева, а затем оставление раненого потерпевшего без помощи, одного в закрытой квартире свидетельствуют о прямом умысле подсудимой на лишение жизни Д.; Ананьева не только осознавала и предвидела, что своими действиями причинит смерть Д., но и желала этого.

О том, что, оскорбленная словами Д., она решила убить того, взяв нож и направившись за потерпевшим в зал, показала сама Ананьева на предварительном следствии.

Поджог квартиры с находившимся в ней имуществом: предметами мебели, большим количеством книг, личными вещами потерпевшего, - также указывают на умышленный характер действий подсудимой, преследовавшей цель уничтожения и повреждения имущества Д. вместе с трупом того. При этом Ананьева не могла не осознавать, что поджогом квартиры причинит потерпевшему значительный ущерб.

Исходя из того, что Д. при жизни не работал, существовал за счет сестры, приобрести взамен сгоревших вещей новые и отремонтировать квартиру был бы не в состоянии, признак причинения значительного ущерба также нашел подтверждение.

По заключению амбулаторной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы, Ананьева хроническим психическим расстройством и слабоумием во время совершения инкриминируемых ей деяний не страдала и в настоящее время не страдает. У нее выявляются признаки эмоционально-неустойчивого расстройства личности, осложненного алкоголизмом. Однако степень выраженности данных расстройств такова, что они не лишали ее во время совершения инкриминируемых ей деяний способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. У испытуемой во время совершения инкриминируемых ей деяний не было какого-либо временного психического расстройства либо иного болезненного состояния психики. В настоящее время Ананьева по своему психическому состоянию также может в полной мере осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания. В принудительных мерах медицинского характера она не нуждается. В момент совершения инкриминируемых деяний Ананьева не находилась в состоянии физиологического аффекта либо в ином значимом эмоциональном состоянии, ограничивающем осознанность и произвольность поведения в исследуемой ситуации, так как у нее не отмечалось характерной динамики эмоционального состояния, смены его этапов, признаков аффективно обусловленных изменений восприятия, сознания, речи и поведения. Присущие Ананьевой индивидуально-психологические особенности не оказали существенного влияния на ее поведение во время совершения общественно опасных деяний (т.1 л. д. 215-217).

У суда сомнений в компетентности экспертов и правильности их выводов, а также в психическом здоровье подсудимой нет. В судебном заседании Ананьева ведет себя адекватно судебной ситуации, на вопросы отвечает по существу, активно, в силу своих интеллектуальных способностей, защищается от обвинения, в связи с чем суд к инкриминируемым ей деяниям признает ее вменяемой.

Погибший Д., был судим, привлекался к административной ответственности, на учете у психиатра, нарколога не состоял, соседями и родственниками характеризуется положительно, участковым уполномоченным милиции – отрицательно (т. 1 л. д. 130-145).

Подсудимая матерью и соседями по месту жительства последней характеризуется удовлетворительно, по месту учебы в школе, участковым уполномоченным милиции – отрицательно: злоупотребляет спиртными напитками, не работает, бродяжничает, посещает притоны, нарушает общественный порядок.

При назначении наказания подсудимой суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, личность подсудимой, а также влияние назначенного наказания на ее исправление.

Ананьева совершила умышленные преступления – особо тяжкое против жизни и здоровья и средней тяжести против собственности, не судима, характеризуется отрицательно.

В качестве смягчающих обстоятельств суд признает и учитывает при назначении наказания явку с повинной подсудимой и её активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, состояние здоровья подсудимой, а также неправомерное поведение потерпевшего, явившееся поводом для совершения преступления.

Отягчающих обстоятельств по делу не установлено.

С учетом характера и повышенной общественной опасности совершенных преступлений, личности подсудимой суд назначает ей наказание в виде лишения свободы по правилам ч. 1 ст. 105 УК РФ – без дополнительного наказания.

Оснований для назначения наказания по ст. 73 УК РФ суд не усматривает.

Потерпевшей Г. в судебном заседании заявлен гражданский иск о взыскании с подсудимой компенсации морального вреда – нравственных страданий, вызванных убийством единственного родного брата, в размере 500000 рублей, а также о взыскании причиненного поджогом ущерба в размере 314374 рубля 39 копеек.

Подсудимая иск не признала.

Государственные обвинители в части компенсации морального вреда исковые требования потерпевшей поддержали, в части возмещения ущерба предложили оставить иск без рассмотрения, поскольку в данном случае Г. – ненадлежащий истец.

Суд в соответствии со ст. ст. 151, 1099-1101 ГК РФ удовлетворяет исковые требования потерпевшей в части компенсации морального вреда в полном объеме, исходя из характера причиненных Г. нравственных страданий, степени вины Ананьевой и ее имущественного положения, фактических обстоятельств дела, поведения Д., явившегося поводом для совершения преступления, а также с учетом требований разумности и справедливости.

В части возмещения ущерба суд в удовлетворении иска отказывает, поскольку в данном случае Г. является ненадлежащим истцом, так как, по её показаниям и показаниям свидетеля Д., имеющимся в деле документам, погибший являлся единственным собственником квартиры и уничтоженного имущества, Г. членом его семьи не являлась, совместно с ним не проживала, наследником первой очереди по закону является сын погибшего – Д., который обратился за принятием наследства, Г. его право не оспаривает, следовательно, право на возмещение ущерба, причиненного повреждением и уничтожением имущества Д., принадлежит его наследнику по закону Д.

В соответствии со ст. ст. 131, 132 УПК РФ взысканию с осужденной в доход федерального бюджета подлежат процессуальные издержки – расходы на оплату труда защитника в размере 3860 рублей 19 копеек.

В соответствии со ст. 81 УПК РФ вещественные доказательства – нож, смыв вещества бурого цвета, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО по Ленинскому району СО по г. Барнаулу СУ СК РФ по Алтайскому краю, по вступлении приговора в законную силу подлежат уничтожению, связка ключей, хранящаяся при уголовном деле, - передаче потерпевшей Г., свитер Ананьевой – передаче матери подсудимой Ананьевой С. М., детализация телефонных соединений – хранению в уголовном деле.

В срок наказания Ананьевой подлежит зачету время нахождения её под стражей с +++ февраля 2011 года – с момента фактического задержания, что установлено в судебном заседании и не оспаривает подсудимая.

Местом отбывания наказания Ананьевой следует определить в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ исправительную колонию общего режима.

Руководствуясь ст. ст. 307, 308, 309 УПК РФ,

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать Ананьеву Н. С. виновной в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 167 УК РФ, и назначить наказание:

по ч. 1 ст. 105 УК РФ – в виде 8 (восьми) лет лишения свободы,

по ч. 2 ст. 167 УК РФ – в виде 2 (двух) лет лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно к отбытию определить 9 (девять) лет 6 (шесть) месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания исчислять с 16 июня 2011 года.

Зачесть в срок наказания время содержания под стражей с +++ февраля 2011 года по 15 июня 2011 года.

Меру пресечения осужденной оставить в виде заключения под стражу.

Взыскать с Ананьевой Н. С. в пользу Г. компенсацию морального вреда в размере 500000 (пятьсот тысяч) рублей.

Взыскать с Ананьевой Н. С. в доход федерального бюджета процессуальные издержки в размере 3860 (три тысячи восемьсот шестьдесят) рублей 19 копеек.

В соответствии со ст. 81 УПК РФ вещественные доказательства – нож, смыв вещества бурого цвета, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО по Ленинскому району СО по г. Барнаулу СУ СК РФ по Алтайскому краю, по вступлении приговора в законную силу уничтожить, связку ключей, хранящуюся при уголовном деле, передать потерпевшей Г., свитер Ананьевой передать матери подсудимой Ананьевой <данные изъяты>, проживающей в ---, детализацию телефонных соединений хранить в уголовном деле.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Алтайский краевой суд через Ленинский районный суд г. Барнаула в течение десяти суток со дня его провозглашения, осужденной – в тот же срок со дня получения копии приговора.

В случае подачи кассационной жалобы осужденная в течение десяти суток со дня получения копии приговора вправе заявить ходатайство о своем участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции путем системы видеоконференц-связи.

Осужденная имеет право на обеспечение помощью адвоката в суде второй инстанции путем заблаговременной подачи заявления в суд первой или второй инстанций либо обращения с соответствующим ходатайством о назначении защитника, которое может быть изложено в кассационной жалобе.

Судья И. А. Моисеева