Дело № 1-513/2011

П Р И Г О В О Р

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

21 ноября 2011 года г. Барнаул

Ленинский районный суд г. Барнаула в составе:

председательствующего - судьи Моисеевой И. А.

судей Шаповал Я. Ю., Дмитрова Д. К.

с участием:

государственных обвинителей Елизарова В. Е. и Чиндяскиной Ю. С.

подсудимого Шибанова В. М.

защитника – адвоката Петрова Ю. В., представившего удостоверение *** и ордер ***,

потерпевшей Б.

представителя потерпевшей – адвоката Пасечник Е. А., представившей удостоверение *** и ордер ***,

при секретаре Вялковой Е. А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении

Шибанова В. М., +++ года рождения, уроженца ---, гражданина РФ, образование среднее, невоеннообязанного, вдовца, работающего <данные изъяты> проживающего в ---, несудимого,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Шибанов В. М. совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку при следующих обстоятельствах.

В период с +++ до +++ часов +++ мая 2011 года подсудимый на участке местности --- от дачного участка *** улицы *** в садоводстве ---, распивал спиртные напитки со знакомыми Б. и Я.. Во время употребления спиртного между Б. и Шибановым произошла ссора, в ходе которой на почве внезапно возникшей личной неприязни у подсудимого возник умысел на убийство Б..

Осознавая общественно-опасный характер своих действий, предвидя наступление вредных последствий в виде смерти Б. и желая этого, Шибанов имевшимся при нём ножом нанес потерпевшему удар в жизненно-важную область - грудную клетку, причинив колото-резаное проникающее ранение на передней поверхности грудной клетки справа по среднеключичной линии, на уровне 3-го межреберья, со сквозным повреждением пристеночной плевры справа, со слепым ранением верхней доли правого легкого, правосторонним гемотораксом, умеренно выраженной подкожной эмфиземой в области раны, кровоизлиянием в мягких тканях по ходу раневого канала, причинившее тяжкий вред здоровью Б. по признаку опасности для жизни.

Смерть Б. наступила +++ мая 2011 года в непосредственной близости от места происшествия от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки справа с повреждением правого легкого, приведшего к излитию крови в плевральную полость справа (объем 2300 мл) и обильной кровопотере.

Подсудимый виновным себя в совершении инкриминируемого преступления признал частично – в убийстве при превышении пределов необходимой обороны, а фактически не признал и показал суду следующее.

Около +++ часов он приехал на рыбалку на остров <данные изъяты>, где встретил знакомого Б., они стали распивать спиртное. Б. рассказал, что недавно пострадал в аварии, с тех пор у него плохо с головой. Они выпили с Б. по одной рюмке водки, когда пришел знакомый Я. и присоединился к ним. Когда выпили всё спиртное, Я. и Б. предложили съездить ещё за водкой. Он не соглашался, но те уговорили его, и они поплыли на лодке в <данные изъяты>. Купив водки, они поплыли назад. По пути Б. несколько раз в разных местах причаливал к берегу, подходил к рыбакам, говорил, что он скоро станет инспектором рыбнадзора, требовал показать ему рыбу. В одном месте, где отдыхала семья с детьми, причаливая, сломал тем удочки. Ему было стыдно за поведение Б., он делал тому замечания. Вернувшись на стан, он, Я. и Б. сели за стол, продолжили употреблять спиртное. Он и Б. сидели на скамейке рядом по одну сторону стола, Б. – слева от него, Я. сидел на другой скамье по другую сторону стола. Он резал своим ножом хлеб, держал его в правой руке, в это время вновь сделал Б. замечание по поводу того, как тот себя вёл. Б. перебросил одну ногу через скамью, сел на неё как бы верхом; он подумал, что тот собирается встать, повернулся к тому лицом, неожиданно почувствовал сильный удар кулаком в переносицу. У него «посыпались искры из глаз», сразу же он почувствовал второй удар в область головы слева, выше виска. Ему стало совсем плохо. Он, защищаясь, двумя вытянутыми руками, не осознавая, что в одной из них нож, с закрытыми глазами оттолкнул Б. от себя. Что было дальше, не помнит, так как был в нокауте от ударов. Предполагает, что встал со скамейки и ушёл. Ему было плохо, его тошнило, на лице и брюках была кровь. Куда дел нож, не помнит, но не прятал его. Когда его освободили из-под стражи, он обратился в больницу, у него были обнаружены перелом носа, сотрясение головного мозга, ушибы головы и перелом ребер, он находился на стационарном лечении. Допускает, что ребра мог сломать при падении, когда сотрудники милиции во время задержания вели его к лодке, так как был пьян, берег был крутой, скользкий; мог удариться телом также о борт лодки, когда садился, остальные повреждения – от ударов Б.. Убивать Б. он не хотел, у него не было для этого причины, они были в хороших отношениях, ссоры между ними не было, то, что у него в руке нож, не осознавал из-за причиненных ему Б. травм, удар ножом потерпевшему не наносил, лишь оттолкнул того, специально не целился и не видел, куда попал ножом, так как у него были закрыты глаза. Полагает, что Б. нанес ему удары, рассердившись на его замечания.

К позиции подсудимого суд относится критически, показания его в суде расценивает как избранный способ защиты, поскольку они опровергаются, а вина его подтверждается следующими доказательствами.

Потерпевшая Б. – супруга погибшего показала суду, что состояли с Б. в браке 15 лет, имеют двоих несовершеннолетних детей. По характеру супруг был спокойным, добрым, отзывчивым, неконфликтным, любил свою семью и друзей. Спиртное употреблял редко, в нетрезвом состоянии поведение супруга не менялось. +++ мая 2011 года супруг уехал на рыбалку на реку <данные изъяты>, в район садоводства <данные изъяты> В +++-м часу +++ мая 2011 года супруг позвонил, сообщил, что приехал Шибанов. +++ мая 2011 года ей позвонили сотрудники милиции и сообщили, что супруг убит. Знакомые супруга - Я. и О. рассказали ей потом, что, когда супруг, Шибанов и Я. выпивали за столом, супруг сказал в шутку, что, когда станет инспектором рыбнадзора, будет всех штрафовать, после чего Я. увидел, что Б. падает под стол, на груди у того была кровь. Я. и О. стали оказывать помощь супругу, тот был еще жив, а Шибанов не помогал им и предлагал утопить Б.. Зимой 2011 года от супруга ей стало известно, что Шибанов, узнав о том, что Б. раньше служил в милиции, стал испытывать к нему неприязнь, «гонял» его и других рыбаков с ружьем, что в нетрезвом состоянии Шибанов неадекватный, агрессивный. Гибелью супруга ей и детям причинены нравственные страдания, так как семья лишилась опоры, она – мужа, дети - любимого отца, она тяжело перенесла утрату, находилась на лечении в дневном стационаре психиатрической больницы. Просит взыскать с Шибанова компенсацию морального вреда в размере 1000000 рублей.

Свидетель Я. суду показал, что Шибанова знает 12 лет, Б. – 2 года, с обоими поддерживал хорошие дружеские отношения, встречались на рыбалке. Б. может охарактеризовать как хорошего спокойного человека, всегда находившего компромисс, примирявшего конфликтующих. Шибанов в трезвом виде нормальный человек, пьяный менялся, становился злым, агрессивным, неуправляемым, мог спровоцировать ссору, не терпел шуток в свой адрес. Со слов родственников О. ему известен случай, когда Шибанов на рыбалке гонял с ружьем рыбаков. Между Б. и Шибановым также были ссоры, инициатором их всегда был Шибанов, так как последний негативно относится к сотрудникам милиции, а Б. раньше служил в органах внутренних дел. +++ мая 2011 года он и его дядя О. были на рыбалке на берегу реки <данные изъяты> в районе садоводства <данные изъяты> Около +++ часов они встретили Б. и Шибанова, которые распивали спиртное, он присоединился к тем, а О. ушел на свой стан – в рыбацкий домик. Около +++ часов они также пришли на стан О., сели за стол на улице, продолжили употреблять спиртное. О. с ними не пил, находился в доме. Шибанов и Б. сидели на скамейке рядом в 1 метре друг от друга по одну сторону стола, Б. – слева от Шибанова, он (Я.) – на другой скамейке напротив. В процессе употребления спиртного ссор, конфликтов не было. В разговоре Б. сообщил, что в следующем году планирует устроиться на работу в рыбнадзор, и пошутил, что, став инспектором, будет их штрафовать. Шибанов спросил: «И меня?» Б. ответил: «И тебя». Шибанов в ответ нецензурно выразился. В это время он (Я.,) повернувшись к столу вполоборота, протянул руку к полке, находившейся позади него, за тарелкой с закуской, и услышал приглушенный звук, похожий на хлопок. Повернувшись, увидел у Б. на груди справа рану, из которой обильно текла кровь, Б. наклонялся вперед, а затем упал под стол. Шибанов сидел на своем месте, сказал: «Я его зарезал». Он испугался, побежал в дом, сообщил О. о том, что Шибанов ударил Б. ножом. Вдвоем с О. они подняли Б., тот был жив, хрипел, и понесли в лодку, чтобы переправить на другой берег. В скорую помощь он дозвониться не смог, позвонил своей супруге, и та вызвала скорую помощь. Шибанов им не помогал, стоял рядом, сказал: «Что, пошли меня «ментам» сдавать?» и предложил Б. утопить. Он боялся Шибанова, сказал О., чтобы тот не поворачивался к Шибанову спиной, так как тот мог и их убить, чтобы избавиться от свидетелей. Когда они переправились на противоположный берег, приехала машина скорой помощи, но Б. уже умер. Через некоторое время прибыли сотрудники милиции, которым он рассказал о случившемся. Вместе с сотрудниками милиции он вернулся на остров, Шибанов был в доме О.. Сотрудники милиции его задержали, на лодке перевезли на другой берег. Чем Шибанов ударил Б., он не видел, когда повернулся, в руках у того ничего не было, на столе ножей не было, они ничего не резали, закусывали китайской лапшой, хлеб ломали руками. Однако Шибанов всегда, в том числе и +++ мая 2011 года, носил нож в ножнах на поясе. Позднее в его присутствии при осмотре места происшествия в печи, стоявшей рядом со столом, нашли охотничий нож со светлой рукояткой. В ходе употребления спиртного между Б. и Шибановым драки не было, он отворачивался от стола не более чем на 2-3 секунды, никаких звуков, кроме описанного выше, не слышал, когда повернулся, Б. и Шибанов сидели на тех же местах, причем Б. сидел, склонясь к столу, а Шибанов, повернувшись к тому на 45 градусов, телесных повреждений на лице Шибанова не было. Последний убил Б. беспричинно. Полагает, что телесные повреждения, о которых заявил Шибанов, тот мог получить при падении, когда его вели к лодке или когда тот садился в нее, так как Шибанов был пьян, а дорога к берегу скользкая, с корнями и корягами.

Аналогичные показания Я. неоднократно давал на предварительном следствии, где пояснял, кроме того, что по пути к лодке Шибанов неоднократно падал, приговаривая при этом: «Больно! Больно!». Ему показалось, что тот делал это специально, так как падал он часто и как-то неестественно (т.1 л. д. 113-128, т. 2 л. д. 102-108).

Свои показания на предварительном следствии после их оглашения по ходатайству сторон в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ свидетель в целом в подтвердил, за исключением показаний, данных +++ июня 2011 года следователю Ш., о том, что между Шибановым и Б. был конфликт, сопровождавшийся взаимными претензиями и оскорблениями, что он не исключает того, что, когда он отвернулся, Б. мог нанести Шибанову удар, а также о том, что, когда он повернулся, видел в руке у Шибанова нож (т. 1 л. д. 122-128).

Как пояснил Я., он таких показаний не давал, доверяя следователю, протокол допроса подписал не читая.

Поскольку эти показания свидетелем не подтверждены и противоречат неоднократным показаниям Я. как до, так и после данных показаний, суд эти показания Я. при оценке доказательств во внимание не принимает.

Аналогичные изложенным выше показания свидетель дал в ходе их проверки, указав место преступления и рассказав об обстоятельствах его совершения (т. 1 л. д. 130-136), и в ходе следственного эксперимента, указав место расположения за столом его и Шибанова с Б. и продемонстрировав возможность нанесения подсудимым удара ножом Б. в область грудной клетки справа (т. 2 л. д.109-122).

Из детализации телефонных соединений Я. (913-257-16-55) следует, что последний звонил в скорую помощь +++ мая 2011 года в +++ часов 25 минут 17 секунд (т.1 л. д. 129).

Свидетель О. по характеристике личности подсудимого и потерпевшего дал суду аналогичные показания и, кроме того, пояснил, что, находясь в доме, он слышал, что Я., Шибанов и Б. выпивают на улице за столом, разговаривают, какого-либо конфликта между теми не было, шума, звуков ударов он не слышал. Через час- полтора в дом забежал Я., сказал, что Шибанов зарезал Б.. Он тут же выбежал на улицу и увидел, что Б. лежит на земле между столом и скамейкой, хрипит, на груди справа у того была рана, из которой текла кровь. Шибанов ходил неподалеку, был в сильной степени опьянения, каких-либо повреждений на лице у того не было. Он и Я. с трудом, так как Б. был тяжелый, погрузили того в лодку. Шибанов им не помогал, наоборот, предложил утопить Б.. Я. испугался, что Шибанов и их зарежет, сказал, чтобы он не поворачивался к тому спиной. Они перевезли Б. на лодке на другой берег, Шибанов остался на острове. Со слов Я., Шибанов убил Б. из-за того, что тот пошутил, что, став инспектором рыбнадзора, будет штрафовать Шибанова. Ни на столе, ни в руках Шибанова он ножа не видел. В ходе осмотра места происшествия в его присутствии в золе в печи нашли нож Шибанова, который тот всегда носил в чехле на поясе. Во время предварительного следствия Шибанов приезжал на остров и просил выручить его. Он понял это как просьбу дать показания в его пользу.

Аналогичные показания свидетель дал на предварительном следствии, в том числе на очной ставке с Шибановым (т.1 л. д. 141-144, т. 2 л. д. 96-101), пояснив, кроме того, что телесные повреждения Шибанов мог получить при падении, так как, когда сотрудники милиции вели Шибанова в лодку, тот, судя по звукам, неоднократно падал. Около 10 лет назад на охоте Шибанов в пьяном виде беспричинно угрожал ружьем ему, его брату О., их знакомому К. и другим охотникам и даже выстрелил в К.. Они были вынуждены прятаться от Шибанова в кустах. Около 5 лет назад Шибанов на этом же острове угрожал Б. ножом, когда тот рассказал, что он бывший милиционер. Как рассказал его знакомый М., Шибанов предлагал тому «порешить» Б.. Ему известны и другие случаи, когда Шибанов в пьяном виде угрожал людям ножом.

Допрошенные по ходатайству защитника в качестве свидетелей К. и К. показали, что в нетрезвом состоянии поведение Шибанова не менялось, он вел себя нормально, вместе с тем, оба подтвердили показания О. об инциденте десятилетней давности.

Суд к показаниям свидетелей К. относится критически, расценивает их как желание представить Шибанова в лучшем свете и облегчить его участь.

Свидетель Э. – в мае 2011 года оперуполномоченный ОВД по Павловскому району показал на предварительном следствии (т. 1 л. д. 157-161) и в суде, что около +++ часов +++ мая 2011 года в ОВД поступило криминальное сообщение о ножевом ранении на острове <данные изъяты>. Он, эксперт П. и оперуполномоченный К. ближе к вечеру прибыли на берег реки <данные изъяты>, где в лодке лежал труп мужчины – Б. с ранением грудной клетки. Со слов очевидца Я., человек, убивший Б., находится на противоположном берегу. Он, П. и Я. переправились на другой берег, было уже темно. На острове П. и Я. пошли в одну сторону, он – в другую. Через некоторое время П. позвал его, когда он пришел, возле рыбацкого домика увидел Шибанова, который был в нетрезвом состоянии, шатался. На их вопросы Шибанов пояснил, что ножом порезал человека, куда дел нож, не помнит. Он подробности случившегося не выяснял, но помнит, что, со слов Шибанова, в ходе употребления спиртного между ним и погибшим произошла ссора на почве того, что кто-то, став инспектором рыбнадзора, будет проверять рыбаков, что потерпевший его ударил. На переносице и под глазами у Шибанова он видел покраснение и припухлость. Шибанов был ими задержан, переправлен на другой берег и доставлен в отдел милиции. По пути в лодку и при посадке в нее Шибанов неоднократно падал, ударялся различными частями тела, в том числе о борта лодки.

Аналогичные показания дал суду свидетель П., пояснив, кроме того, что, когда он вошел в рыбацкий домик, Шибанов лежал на лежанке. Увидев его, встал, сказал: «Вы за мной». На вопросы о ноже Шибанов ответил, что не знает, куда дел его. Впоследствии в ходе осмотра места происшествия нож с обгоревшей рукояткой был обнаружен в печке в золе.

Согласно протоколу осмотра места происшествия - участка местности на берегу реки <данные изъяты>, на земле находится труп Б., одежда на груди справа обильно пропитана подсохшим веществом бурого цвета, кофта и футболка изъяты, на передней поверхности грудной клетки справа имеется косо-горизонтальная рана, проникающая в плевральную полость (т.1 л. д. 7-14).

Из протокола осмотра места происшествия - участка местности на острове <данные изъяты> следует, что на данном участке местности имеется землянка, на расстоянии 2,2 метра от нее - стол с двумя лавками по обе стороны, на столе находятся хлеб и 3 металлические чашки. На одной из лавок, расположенных ближе к землянке, и на земле под ней обнаружены пятна вещества бурого цвета, изъят смыв на ватный тампон. Напротив стола расположены полки с кухонной утварью. Рядом со столом находится металлическая печь, в которой при просеивании золы обнаружен нож с деревянной рукоятью, которая имеет следы обгорания. Со слов О., нож принадлежит Шибанову. Нож изъят. При дальнейшем осмотре напротив данного участка на расстоянии 15 метров от берега обнаружен чехол от клинкового ножа. Со слов О., чехол также принадлежит Шибанову. Чехол изъят (т. 1 л. д. 15-22).

Согласно сигнальному листу отделения скорой медицинской помощи Павловской ЦРБ, смерть Б. наступила до приезда бригады скорой помощи (т. 1 л. д. 25).

По заключению судебно-медицинской экспертизы при исследовании трупа Б. обнаружено колото-резаное проникающее ранение на передней поверхности грудной клетки справа по среднеключичной линии на уровне 3-го межреберья со сквозным повреждением пристеночной плевры справа, со слепым ранением верхней доли правого легкого, правосторонним гемотораксом (наличие 2300 мл крови в плевральной полости), умеренно выраженной подкожной эмфиземой в области раны, кровоизлиянием в мягких тканях по ходу раневого канала, причинившее тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Данное повреждение образовалась незадолго до наступления смерти от однократного воздействия плоского колюще-режущего орудия или предмета, ширина погружавшейся части которого, с учетом возможного сокращения кожи, не менее 30 мм. После его причинения потерпевший мог совершать активные действия в течение короткого промежутка времени, исчисляемого минутами-десятками минут, после чего, как правило, вследствие излития 2300 мл крови в плевральную полость наступает смерть. В крови от трупа Б. обнаружен этиловый спирт в концентрации 3,6 промилле, что у живых лиц соответствует тяжелой степени алкогольного опьянения. Смерть Б. наступила от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки справа, с повреждением правого легкого, приведшего к излитию крови в плевральную полость справа (объем 2300 мл) и обильной кровопотере, около 1 суток от момента исследования трупа в морге +++ мая 2011 года. С учетом локализации раневого канала в момент причинения удара потерпевший и нападавший находились лицом друг к другу или в положении, близком к указанному (т.1 л. д. 188-200).

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы, взаиморасположение потерпевшего и нападавшего во время причинения повреждения могло быть любым, когда повреждаемая область потерпевшего была доступна для воздействия травмирующим орудием, в том числе, когда потерпевший и нападавший сидели на скамейке и были обращены лицом друг к другу (т. 2 л. д. 165-177).

Из заключения медико-криминалистической экспертизы явствует, что повреждения на кофте и футболке Б. являются колото-резаными, могли быть причинены клинком ножа, изъятого с места происшествия (т.1 л. д. 217-234).

По заключению биологической экспертизы, кровь Б. относится к Ав группе с сопутствующим антигеном Н, типу Нp 2-1. Кровь Шибанова относится к Оaв группе, типу Нp 2-1. В смыве с лавки, изъятом в ходе осмотра места происшествия, обнаружена кровь человека, которая могла принадлежать Б. (т. 2 л. д. 22-28).

Согласно заключению медико-криминалистической экспертизы, на изъятых у Шибанова камуфлированных брюках (т. 1 л. д. 171-173) обнаружен след – наложение крови, который является каплями, образованными в результате их отрыва от поверхности объекта, смоченного кровью, и падения на материал брюк под углом, близким к прямому (т. 1 л. д. 241-244).

Из заключения биологической экспертизы видно, что на рубашке и брюках Шибанова обнаружена кровь человека, которая могла происходить от Б. (т. 2 л. д. 5-11).

Проанализировав изложенные доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу о доказанности вины Шибанова в совершении умышленного убийства Б. и правильности квалификации его действий по ч. 1 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.

В судебном заседании бесспорно нашло подтверждение то, что подсудимый, будучи в состоянии алкогольного опьянения, испытывая неприязнь к Б. на почве высказанной тем в его адрес шутки, имевшимся у него ножом умышленно нанес потерпевшему удар в область грудной клетки, от чего наступила смерть последнего.

Об умысле Шибанова на причинение смерти Б. свидетельствуют его активные физические действия, нанесение удара ножом в область расположения жизненно важных органов – грудную клетку, тяжесть и локализация повреждения, а также наступившие от этих действий последствия.

Поведение подсудимого после совершения преступления, который не только не оказал помощь еще живому Б., а напротив, предложил Я. и О. утопить потерпевшего, также свидетельствует об умысле Шибанова на лишение жизни потерпевшего.

Все изложенные выше обстоятельства указывают на то, что подсудимый, нанося удар ножом потерпевшему, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий в виде смерти потерпевшего и желал этого.

Мотивом преступления является личная неприязнь, возникшая к потерпевшему во время употребления спиртных напитков.

Доводы подсудимого о том, что он не хотел убивать Б., удар ножом тому не наносил, а лишь, защищаясь, оттолкнул наносившего ему удары в область лица и головы Б. двумя руками, не осознавая, что в правой зажат нож, которым он до этого резал хлеб, суд находит неубедительными и не согласующимися с другими представленными суду доказательствами.

Показания Шибанова в этой части опровергли свидетели - очевидец преступления Я. и О., пояснившие о том, что Б. удары Шибанову не наносил, телесных повреждений на лице того не было. Шибанов убил Б. из неприязни, так как ему не понравилась шутка последнего.

Не доверять показаниям свидетелей у суда оснований нет. Их показания на предварительном следствии и в судебном заседании последовательны, неизменны. О. свои показания подтвердил на очной ставке с подсудимым. Оба находились в дружеских отношениях как с потерпевшим, так и с подсудимым, что не отрицал Шибанов, оснований для оговора подсудимого суд не установил, не назвал таковых и сам Шибанов.

Доводы защитника о недопустимости в качестве доказательств показаний свидетеля Я. и протокола следственного эксперимента с его участием суд находит неубедительными.

Свидетель на предварительном следствии и в судебном заседании дал показания о событиях, очевидцем которых он являлся, допрос его проведен в соответствии с требованиями ст. ст. 187-191 и 278 УПК РФ, следственный эксперимент проведен также в соответствии с требованиями, предусмотренными ст. 181 УПК РФ, с целью проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного дела. Нарушений закона при производстве данных следственных действий и оснований для признания этих доказательств недопустимыми суд не усматривает.

Подсудимый же в судебном заседании давал противоречивые показания относительно причины конфликта, локализации и количества нанесенных ему Б. ударов и обстоятельств причинения им тому ножевого ранения, неоднократно менял их.

Кроме того, его показания в судебном заседании не согласуются с его же показаниями на предварительном следствии.

Так, из протокола явки с повинной, написанного Шибановым собственноручно и добровольно сразу же после задержания, следует, что он нанес удар ножом в область груди Б. после того, как тот ударил его в область лица (т. 1 л. д. 31).

Будучи допрошен в качестве подозреваемого в присутствии защитника, Шибанов показал, что в ходе разговора Б. заявил о том, что через 2 года станет инспектором рыбнадзора и будет всех рыбаков наказывать. В ответ он сказал, что не стоит так говорить. Его замечание Б. не понравилось, и тот нанес ему удар кулаком в область носа. После этого он сразу же в целях защиты машинально ножом, которым резал сосиски и который находился у него в правой руке, нанес удар Б.. Куда пришелся удар и в каком положении в этот момент был Б., не помнит. Нож, которым нанес удар, ему не принадлежит (т. 1 л. д. 38-41).

Позднее в присутствии приглашенного им защитника Шибанов, подтвердив прежние показания, дополнил, что нож, которым он нанес удар Б., принадлежит ему, он резал им за столом хлеб. Удар ножом Б. нанес, испугавшись за свою жизнь и здоровье, опасаясь дальнейших противоправных действий Б. в отношении него, вспомнив о ноже, который находился у него в правой руке. Кроме удара в область носа, других ударов Б. ему не наносил (т. 1 л. д. 49-54).

Аналогичные показания Шибанов дал в присутствии защитника в ходе следственного эксперимента, продемонстрировав, что в момент нанесения Б. ему удара кулаком в область носа и в момент нанесения им удара тому ножом в область грудной клетки они сидели на скамейке лицом друг к другу. При этом точную локализацию и механизм нанесения удара ножом Б. Шибанов не показал, сославшись на запамятование. Однако на фототаблице видно, что во время демонстрации Шибановым механизма нанесения удара клинок макета ножа расположен перпендикулярно поверхности тела манекена (т. 1 л. д. 55-59).

После предъявления обвинения Шибанов в присутствии защитника, признав вину частично, прежние показания о том, что нанес удар ножом Б. в грудь, защищаясь, в ответ на противоправные действия того и о том, что Б. нанес ему один удар, вновь подтвердил (т. 1 л. д. 70-72).

Впоследствии Шибанов от дачи показаний об обстоятельствах преступления и получения им телесных повреждений отказался (т. 2 л. д. 96-101, 155-157).

В судебном заседании подсудимый стал утверждать, что Б. ударил его 2 раза – сначала в область носа, затем в область головы слева, оттолкнул Б. он рукой с ножом в момент, когда тот перекинул правую ногу через скамью и сидел на скамье «верхом», лицом к нему. Из показаний Шибанова также следовало, что он отталкивал Б. двумя вытянутыми на уровне груди руками, причем правой рукой, в которой был нож, как продемонстрировал подсудимый, - в левую часть грудной клетки потерпевшего.

Однако эти показания суд не может признать убедительными, поскольку ножевое ранение у Б. в области грудной клетки справа.

В ходе следственного эксперимента, проведенного в судебном заседании в присутствии судебно-медицинского эксперта К., Шибанов вновь изменил показания, стал утверждать, что, когда отталкивал Б., тот сидел к нему вполоборота, ближе правой частью тела, только занеся правую ногу над скамьей, намереваясь встать, показывая, как отталкивал потерпевшего, правую руку сместил больше к правой половине грудной клетки статиста (т. 3 л. д. 98).

По мнению суда, изменение показаний подсудимого о механизме причинения ранения потерпевшему вызвано стремлением «подогнать» их под выводы судебно-медицинской экспертизы, с учетом локализации ножевого ранения у потерпевшего.

Кроме того, в ходе следственного эксперимента на предварительном следствии Шибанов демонстрировал, что при нанесении удара ножом Б. лезвие ножа было перпендикулярно поверхности грудной клетки потерпевшего (т. 1 л. д. 59), то же продемонстрировал подсудимый и в ходе следственного эксперимента в судебном заседании, показывая, как отталкивал потерпевшего, однако, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, направление раневого канала спереди назад, несколько справа налево, чуть сверху вниз.

Таким образом, факт общественно опасного посягательства со стороны Б. и необходимость защиты от него в судебном заседании не установлены.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, у Шибанова действительно были обнаружены: закрытая черепно-мозговая травма в виде сотрясения головного мозга, закрытого перелома костей носа, кровоподтеков в области обоих глаз, ушибов мягких тканей в височных областях, которая причинила средней тяжести вред здоровью по признаку длительного расстройства здоровья сроком свыше 3 недель; закрытая тупая травма левой половины грудной клетки в виде переломов 8-9 ребер по задней подмышечной линии со смещением отломков, которая причинила средней тяжести вред здоровью по признаку длительного расстройства здоровья сроком свыше 3 недель; кровоподтек на левой голени, который не причинил вреда здоровью.

Причем эксперт пришел к выводу, что закрытая черепно-мозговая травма образовалась от не менее двух травматических воздействий тупых твердых предметов, каковыми могли быть конечности человека (руки, ноги). Образование данной травмы от однократного удара кулаком постороннего человека в область носа, а также при падении с высоты собственного роста на плоскость и последующих ударах о твердые выступающие предметы, учитывая характер, множественность и различную локализацию повреждений на голове, эксперт исключил. Перелом 8-9 ребер по задней подмышечной линии образовался от не менее одного воздействия тупого твердого предмета, каковым могла быть и конечность человека (рука, нога), образование данной травмы при падении с высоты собственного роста на плоскость исключается, образование же ее при падении с высоты собственного роста и ударе о твердый выступающий предмет полностью исключить нельзя. Кровоподтек на левой голени образовался от действия твердого тупого предмета (т.1 л. д. 207-209).

Из заключения экспертизы также явствует, что +++ мая 2011 года, будучи под стражей, Шибанов обращался к хирургу, предъявляя жалобы на боли в грудной клетке слева, объяснив, что получил бытовую травму 3 дня назад, у него были обнаружены кровоподтеки вокруг глаз синюшного цвета и перелом 8-9 ребер слева по задней подмышечной линии. +++ мая 2011 года, освобожденный из-под стражи, Шибанов обратился в горбольницу № 1, где находился на стационарном лечении с +++ по +++ мая 2011 года и где был установлен указанный в заключении диагноз.

Свидетель М. - врач отделения нейрохирургии горбольницы № 1 на предварительном следствии показала, что +++ мая 2011 года находилась на суточном дежурстве, когда с направлением из травмпункта обратился Шибанов. После обследования последнему был поставлен диагноз: «закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, ушибы мягких тканей волосистой части головы, закрытый перелом 8-9 ребер слева, закрытый перелом костей носа, ушиб мягких тканей левой голени». По поводу имеющихся повреждений Шибанов пояснил, что получил указанные повреждения, находясь в состоянии алкогольного опьянения, +++ мая 2011 года в +++ часов на берегу реки <данные изъяты> упав с высоты 2 метров на дерево (т. 2 л. д. 129-132).

Показания свидетеля были оглашены по ходатайству государственного обвинителя в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ.

В судебном заседании подсудимый пояснил, что перелом ребер и кровоподтек на левой голени мог получить при падении, когда следовал с сотрудниками милиции к лодке и при посадке в нее, так как был пьян, остальные причинены Б.. Врачу в горбольнице № 1 истинные обстоятельства получения травмы сообщать не хотел.

Из показаний свидетелей Э. и П. также следует, что при задержании Шибанова на острове у того были припухлости под глазами и в области носа.

Не сомневаясь в правдивости показаний свидетелей и объективности выводов судебно-медицинского эксперта, суд, проанализировав представленные доказательства, приходит к выводу о том, что обнаруженные у Шибанова телесные повреждения в области лица и головы получены тем при других, неустановленных обстоятельствах.

Показания подсудимого о количестве нанесенных ему Б. ударов также противоречивы и непоследовательны.

На предварительном следствии Шибанов пояснял, что Б. нанес ему только один удар - в область носа. В судебном заседании в соответствии с выводами эксперта заявил, что Б., кроме этого, нанес ему удар кулаком в область головы слева, возможно, наносил еще удары.

Из показаний в судебном заседании судебно-медицинского эксперта Ц. следует, что кровоподтеки и отек мягких тканей лица после травматического воздействия в область носа появляются в течение нескольких секунд до нескольких минут.

Как пояснили Я. и О., когда они с телом Б. уплывали с острова, у Шибанова на лице повреждений не было.

Между тем, с момента совершения преступления и до момента его задержания сотрудниками милиции Э. и П. Шибанов в течение полутора часов находился на острове один, что происходило с подсудимым все это время, не установлено.

Органами предварительного следствия по факту причинения телесных повреждений Шибанову материалы из уголовного дела выделены в отдельное производство для проверки (т. 2 л. д. 180-181).

Кроме того, судебно-медицинским экспертом Ц. в судебном заседании не исключена возможность самопричинения, поскольку области повреждений у Шибанова для самопричинения доступны.

О том, что подсудимый после совершения преступления осознавал тяжесть содеянного им и возможные для него последствия и предпринимал попытки облегчить свою участь, свидетельствует, в частности, то, что Шибанов вынул из тела потерпевшего нож и пытался сжечь его в печи, где он и был обнаружен в ходе осмотра места происшествия с обгоревшей рукояткой.

О том, что нож был вынут из тела Б., свидетельствует заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, согласно которому обнаруженная у Б. колото-резаная рана имеет дополнительный разрез, что указывает на то, что травмирующий объект извлекался из раневого канала с упором на лезвие и изменением плоскости клинка (т. 2 л. д. 165-177).

Кроме того, подсудимый пытался убедить суд в том, что между ним и Б. были хорошие отношения, конфликт спровоцировал сам потерпевший, который был пьян, а, по словам последнего, у того после аварии стало плохо с головой.

Эти утверждения подсудимого также опровергнуты свидетелями Я. и О. и потерпевшей Б..

Таким образом, доводы подсудимого и защиты о посягательстве со стороны потерпевшего и, следовательно, обоснованности его отражения Шибановым и убийстве потерпевшего в состоянии необходимой обороны, а также при превышении ее пределов либо убийстве по неосторожности в судебном заседании опровергнуты.

Показания допрошенных по ходатайству подсудимого свидетелей М. и М. о том, что Б. ударил Шибанова, а тот, защищаясь, ударил потерпевшего ножом, суд во внимание не принимает, поскольку они очевидцами преступления не были, обстоятельства им известны со слов подсудимого, о чем пояснили сами свидетели.

При таких обстоятельствах вина подсудимого в совершении инкриминируемого преступления нашла полное подтверждение.

По заключению амбулаторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, Шибанов хроническим психическим расстройством или слабоумием не страдал ранее и не страдает ими в настоящее время. Во время совершения преступления у Шибанова не было временного психического расстройства, а также иного болезненного состояния психики, он находился в состоянии простого алкогольного опьянения, мог и может в настоящее время осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. В принудительных мерах медицинского характера он не нуждается. В момент совершения инкриминируемого деяния Шибанов не находился в состоянии физиологического аффекта или иного эмоционального состояния, существенно ограничивающего осознанность и произвольность поведения в исследуемой ситуации. Выявленные у него индивидуально-психологические особенности не оказали существенного влияния на поведение подсудимого в исследуемой ситуации (т. 2 л. д. 47-49).

У суда нет оснований сомневаться в объективности и правильности выводов экспертов, в том числе о психическом здоровье подсудимого, который в судебном заседании ведет себя адекватно, на вопросы отвечает по существу, активно защищается от обвинения, в связи с чем суд к инкриминируемому ему деянию признает его вменяемым.

Признаков физиологического аффекта в действиях Шибанова в момент совершения преступления суд также не усматривает.

Потерпевший Б., +++ года рождения, свидетелями, супругой и по месту работы характеризуется положительно, как спокойный, доброжелательный, неконфликтный, в том числе и в состоянии опьянения, человек, ранее не судим (т. 1 л. д. 112).

Подсудимый Шибанов не судим, по месту жительства и работы характеризуется положительно (т. 1 л. д. 83, 84), свидетелями – как неуправляемый, агрессивный в состоянии алкогольного опьянения.

При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного и личность подсудимого, а также влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

Шибанов совершил особо тяжкое преступление против жизни и здоровья человека, ранее не судим, по месту жительства и работы характеризуется положительно.

В качестве смягчающих обстоятельств суд признает и учитывает явку с повинной и активное способствование раскрытию и расследованию преступления, а также состояние здоровья подсудимого.

Отягчающих обстоятельств не установлено.

С учетом тяжести и повышенной общественной опасности содеянного суд назначает Шибанову наказание в виде лишения свободы по правилам ч. 1 ст. 62 УК РФ, без дополнительного наказания.

Оснований для назначения наказания с применением ст. ст. 64 и 73 УК РФ суд не усматривает.

Местом отбывания наказания Шибанову в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ следует определить исправительную колонию строгого режима.

В судебном заседании потерпевшей Б. заявлен гражданский иск о взыскании с подсудимого компенсации морального вреда в размере 1000000 рублей, а также, с учетом уточнений, причиненного преступлением ущерба в размере 170195 рублей: 15000 рублей – сумма выплат по потребительскому кредиту, полученному супругом, 50000 рублей – расходы на его погребение, 56700 рублей – расходы на оплату обучения сына в кадетской школе за предстоящие 9 лет, 83430 рублей – расходы на его питание в школе за предстоящие 9 лет, 30000 рублей – расходы на оплату услуг представителя – адвоката Пасечник Е. А.

Подсудимый иск в части компенсации морального вреда признал частично, в остальной части не признал.

Суд в соответствии со ст. ст. 151, 1099-1101 ГК РФ удовлетворяет исковые требования потерпевшей о компенсации морального вреда, поскольку вина Шибанова в совершении преступления, повлекшего гибель Б., и причинении этим потерпевшей, потерявшей супруга и отца двоих детей, нравственных страданий установлены.

Однако при определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины Шибанова, характер и степень нравственных страданий, причиненных Б., имущественное положение подсудимого, а также требования разумности и справедливости и удовлетворяет исковые требования потерпевшей частично – в размере 500000 рублей.

Исковые требования Б. в части возмещения расходов на оплату услуг представителя суд в соответствии со ст. ст. 131 и 132 УПК РФ удовлетворяет в полном размере, поскольку доказательства понесенных Б. расходов суду представлены.

В остальной части суд признает за потерпевшей право на удовлетворение гражданского иска и передает вопрос о размере возмещения для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, поскольку требуются дополнительные расчеты и истребование дополнительных доказательств, что невозможно в рамках уголовного дела без его отложения.

В соответствии со ст. 81 УПК РФ вещественные доказательства – нож, кофта и футболка Б., смыв вещества бурого цвета, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО по Ленинскому району СО по г. Барнаулу СУ СК РФ по Алтайскому краю, по вступлении приговора в законную силу подлежат уничтожению, рубашка и брюки Шибанова – передаче сыну осужденного Ш., проживающему в ---.

Зачету в срок наказания подлежит время нахождения Шибанова под стражей в период с +++ мая 2011 года по +++ мая 2011 года и с +++ июля 2011 года, что подтверждается протоколом задержания и постановлениями судей и не оспаривается подсудимым.

Руководствуясь ст. ст. 307, 308, 309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать Шибанова В. М. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и назначить наказание в виде 8 (восьми) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания исчислять с 21 ноября 2011 года.

Зачесть в срок наказания время содержания под стражей с +++ мая 2011 года по +++ мая 2011 года и с +++ июля 2011 года по +++ ноября 2011 года.

Меру пресечения осужденному оставить в виде заключения под стражу.

Взыскать с Шибанова В. М. в пользу Б. компенсацию морального вреда, причиненного преступлением, в размере 500000 (пятьсот тысяч) рублей, а также расходы на оплату услуг представителя в размере 30000 (тридцать тысяч) рублей, всего 530000 (пятьсот тридцать тысяч) рублей.

В соответствии со ст. 81 УПК РФ вещественные доказательства – нож, кофту и футболку Б., смыв вещества бурого цвета, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО по Ленинскому району СО по г. Барнаулу СУ СК РФ по Алтайскому краю, по вступлении приговора в законную силу уничтожить, рубашку и брюки Шибанова передать сыну осужденного Ш., проживающему в ---.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Алтайский краевой суд через Ленинский районный суд г. Барнаула в течение десяти суток со дня его провозглашения, осужденным – в тот же срок со дня получения копии приговора.

В случае подачи кассационной жалобы осужденный в течение десяти суток со дня получения копии приговора вправе заявить ходатайство о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции путем системы видеоконференц-связи.

Осужденный имеет право на обеспечение помощью адвоката в суде второй инстанции путем заблаговременной подачи заявления в суд первой или второй инстанций либо обращения с соответствующим ходатайством о назначении защитника, которое может быть изложено в кассационной жалобе.

Председательствующий И. А. Моисеева

Судьи Я. Ю. Шаповал

Д. К. Дмитров