Судья Потякина А.Н. Дело № 33-5318/11
О П Р Е Д Е Л Е Н И Е
22 июня 2011 года Судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда в составе
председательствующего Сердюк Л.А.,
судей Терентьевой В.К., Блинова В.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску Никитиной Т.Т. к Мелёхину М.В., Мелёхиной Н.И., Пальчикову А.А., Докучаеву А.М. и Озеровой Н.Н. о признании недействительными договоров пожизненного содержания с иждивением, купли-продажи, доверенности, применении последствий недействительности сделки, истребовании имущества из чужого незаконного владения и включении в наследственную массу
по кассационной жалобе Никитиной Т.Т., действующей через представителя Плохотниченко А.А., на решение Восточного районного суда г. Бийска Алтайского края от 28 апреля 2011 года.
Заслушав доклад судьи Сердюк Л.А., пояснения Никитиной Т.Т., ее представителя Гуральского И.В., ответчицы Озеровой Н.Н., представителей ответчиков Гохберг Р.Д., Щербаковой Е.А., судебная коллегия
у с т а н о в и л а:
Я*, 27.11.1923 года рождения, являлась собственником квартиры № «…» в доме № «…» по пер. «…».
«…» года между Я* и Мелёхиным М.В. был заключен договор пожизненного содержания с иждивением, удостоверенный нотариусом Бийского нотариального округа Шипиловой Е.В. (реестровый номер 6472), и зарегистрированный Управлением Федеральной регистрационной службы по Алтайскому краю 16 ноября 2007 года. При этом от имени Я* при совершении действий по регистрации сделки, перехода права собственности на квартиру на основании нотариальной доверенности от 18 октября 2007 года действовала Мелёхина Н.И.
Я* до момента своей смерти, случившейся 16 ноября 2009 года, проживала в указанной квартире.
По договору купли-продажи от 19 ноября 2009 года квартира была продана Мелёхиным М.В. Пальчикову А.А., право собственности которого зарегистрировано в установленном порядке 17 декабря 2009 года.
25 декабря 2009 года между Пальчиковым А.А., с одной стороны, и Докучаевым А.М., Озеровой Н.Н., с другой стороны, был заключен договор № «…» купли-продажи квартиры по пер. «…» с одновременным обременением ипотекой в силу закона. На приобретение данной квартиры Докучаевым А.М. и Озеровой Н.Н. были направлены заемные средства, полученные по договору от 25 декабря 2009 года в Акционерном коммерческом Сберегательном банке РФ (Бийское ОСБ № 153). Право общей совместной собственности на спорное жилое помещение за указанными покупателями зарегистрировано 29 декабря 2009 года.
Никитина Т.Т., являющаяся сестрой Я*, в феврале 2010 года обратилась к нотариусу Бийского нотариального округа Колтаковой В.С. с заявлением о принятии наследства. Собирая документы на наследственное имущество, она установила, что Я* утратила право собственности на квартиру № «…» в доме № «…» по пер. «…» в связи с заключением вышеуказанного договора пожизненного содержания с иждивением.
Никитина Т.Т. обратилась с иском к Мелёхину М.В., Мелёхиной Н.И., Пальчикову А.А., Докучаеву А.М. и Озеровой Н.Н., просила признать недействительным договор пожизненного содержания с иждивением от 09 октября 2007 года, заключенный между Я* и Мелёхиным М.В.; признать недействительным договор купли-продажи квартиры от 19 ноября 2009 года, заключенный между Мелёхиным М.В. и Пальчиковым А.А; признать недействительным договор № «…» купли-продажи квартиры с одновременным обременением ипотекой в силу закона от 25 декабря 2009 года, заключенный между Пальчиковым А.А. и Докучаевым А.М., Озеровой Н.Н.; признать недействительной доверенность от 18 октября 2007 года, удостоверенную нотариусом Бийского нотариального округа Шипиловой Е.Н., реестровый номер 6708; применить последствия недействительности сделок, привести стороны в первоначальное положение, включив квартиру № «…» в доме № «…» по пер. «…» в состав наследственного имущества после смерти Я*, умершей 16 ноября 2009 года; истребовать квартиру из незаконного владения Докучаева А.М. и Озеровой Н.Н.
В обоснование заявленных требований указывала, что Я* при жизни не намеревалась отчуждать принадлежавшую ей квартиру, которая была для нее единственным местом жительства. По состоянию на 2007 год и по день смерти Я* не располагала какими-либо денежными средствами; кроме истицы и работников социальной защиты за ней никто не осуществлял уход и не оказывал помощи в быту. В силу преклонного возраста, Я* страдала хроническими заболеваниями, ей была установлена первая группа инвалидности по зрению. В поданном 12 мая 2010 года исковом заявлении Никитиной Т.Т. было также указано, что, учитывая состояние здоровья Я*, она не могла выразить волю на передачу имущества и совершение оспариваемой сделки. Кроме того, в результате судебной психиатрической экспертизы установлено, что она обнаруживала признаки хронического бредового расстройства параноидной структуры, что лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими при подписании договора пожизненного содержания с иждивением от 09 октября 2007 года и выдачи доверенности от 18 октября 2007 года. Указанные обстоятельства, по мнению истицы, являются основанием для признания данных сделок недействительными в соответствии со ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации. Кроме того, спорная квартира выбыла из владения собственника Я* помимо ее воли, что влечет признание договора ничтожным согласно ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Зарегистрированное за ответчиками Пальчиковым А.А., Докучаевым А.М., Озеровой Н.Н. право собственности на спорный объект недвижимости не может быть признано законным, поскольку его отчуждение осуществлено лицом, не являющимся собственником. В действиях указанных ответчиков отсутствует должная осмотрительность при заключении сделок, поэтому истица считает себя вправе истребовать спорную квартиру для включения ее в наследственную массу.
Представитель ответчиков Мелёхина М.В. и Мелёхиной Н.И. - Щербакова Е.А. возражала против удовлетворения иска, ссылаясь на пропуск срока исковой давности по требованиям о признании недействительным договора пожизненного содержания с иждивением от 09 октября 2007 года, заключенного между Яковенко Е.Т. и Мелёхиным М.В. Течение срока исковой давности начинается с 10 октября 2007 года и завершается 11 октября 2008 года. Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы от 14 апреля 2011 года наличие у Я* психического расстройства не препятствовало ей обратиться в суд за защитой нарушенного права. Соответственно, для истца Никитиной Т.Т. срок исковой давности также является пропущенным, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований. Кроме того, стороной истца не доказаны изложенные в иске обстоятельства.
Озерова Н.Н. возражала против удовлетворения иска, полагая, что изложенные истцом обстоятельства не доказаны, исковые требования являются необоснованными, просила применить последствия пропуска срока исковой давности.
Решением Восточного районного суда г. Бийска Алтайского края от 28 апреля 2011 года в удовлетворении иска отказано. С Никитиной Т.Т. взыскана госпошлина в доход городского округа муниципального образования Город Бийск в размере 8 700 руб.
Представитель Никитиной Т.Т. - Плохотниченко А.А. в кассационной жалобе просит решение отменить и направить дело на новое рассмотрение.
Для правильного исчисления срока исковой давности необходимо было выяснить, могла ли Я* в момент заключения договора и в последующем узнать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права. Выводы проведенных по делу двух экспертиз явно противоречат друг другу. Суд, оценивая их, не принял это во внимание, и его выводы также противоречивы.
Согласно выводам экспертизы от 04 февраля 2011 года наличие в период сделки психического расстройства параноидной структуры, отсутствие критики к болезненному состоянию, отсутствие перспективного мышления препятствовали пониманию Я* юридически значимых ситуаций, она не могла понимать значение своих действий и руководить ими при подписании договора от 09 октября 2007 года, доверенности от 18 октября 2007 года. Суд принял во внимание данное заключение. По смыслу заключения, можно однозначно говорить о том, что в момент заключения названного договора психическое состояние Я* не позволяло ей осознать наличие у нее нарушенного права и течение срока исковой давности. Следовательно, дату заключения договора нельзя считать началом исчисления срока исковой давности.
В заключении второй экспертизы от 14 апреля 2011 года говорится, что у Я* отсутствовало слабоумие, установленный диагноз не мог повлиять на возможность ее обращения в суд за защитой нарушенного права и на знание о сроке для защиты этого права в судебном порядке. На основании данной экспертизы судом сделан вывод о том, что Я* должна была узнать о нарушении своего права 09 октября 2007 года.
Представитель истца полагает, что, не понимая значение своих действий, Я* в момент заключения договора не могла и узнать о нарушении своего права.
Кроме того, и эксперт, будучи допрошенным в судебном заседании, указал, что он не согласен с выводами первой экспертизы, подтвердив возникновение спора между экспертами. Обе стороны заявили ходатайства о назначении дополнительной экспертизы, которые были отклонены. В нарушение п. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд в решении не мотивировал несогласие с заключением первой экспертизы.
Представитель ответчиков Щербакова Е.А. в возражениях просит оставить жалобу без удовлетворения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы и возражений, судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований для отмены вынесенного судом решения в связи с недоказанностью обстоятельств, установленных судом (п. 2 ч. 1 ст. 362 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Согласно п. 1 ст. 166, ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным названным Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
В соответствии с п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Следовательно, сделки, признаваемые недействительными на основании приведенной нормы, относятся к оспоримым. Право иных лиц обратиться с требованием о признании сделки недействительной обусловлено наличием у них нарушенного права или законного интереса непосредственно в результате совершения сделки.
В силу п. 3 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации признание сделки недействительной по указанному основанию влечет применение правил, предусмотренных абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 171 названного Кодекса, согласно которым каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах. Дееспособная сторона обязана, кроме того, возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб, если дееспособная сторона знала или должна была знать о недееспособности другой стороны.
Согласно п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
На момент заключения договора пожизненного содержания с иждивением от 09 октября 2007 года между Я* и Мелёхиным М.В. (далее также - договор ренты), права и законные интересы Никитиной Т.Т., которая не являлась собственником спорной квартиры и в то время не могла претендовать на ее получение, не были нарушены. Кроме того, из пояснений Никитиной Т.Т. следует, что она предполагала, что Я* завещает квартиру ее внучке или племяннику (т. 1 л.д. 86). 06 апреля 2006 года Я* было оформлено завещание на спорную квартиру в пользу Б*, однако впоследствии 26.12.2006 указанное завещание было отменено (т. 1 л.д. 239, 240). Такие действия Я* свидетельствуют о том, что она активно реализовывала свое право на составление завещания, знала, как происходит его оформление, и могла таким образом в любой момент исключить возможность привлечения к наследству наследников по закону.
При таких обстоятельствах Никитину Т.Т. нельзя отнести к числу заинтересованных лиц, имеющих самостоятельное право на оспаривание договора ренты, ее право на оспаривание указанного договора производно от права наследодателя - Я*.
В связи с этим при решении вопроса об исчислении срока исковой давности, суд обоснованно исходил из того, что истица, будучи наследницей Я*, является ее правопреемником в том числе и в отношении права на обращение с иском об оспаривании договора ренты (п. 1 ст. 1110, ч. 1 ст. 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации). В силу ст. 201 Гражданского кодекса Российской Федерации перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления. Поэтому срок исковой давности необходимо исчислять с момента, когда Я* узнала или должна была узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Если такого момента не будет установлено, то - с момента, когда об этом узнала или должна была узнать Никитина Т.Т.
Как следует из вышеуказанных норм, закон связывает начало течения срока исковой давности при обращении с требованиями, основанными на ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, с осознанием заявителем наличия обстоятельств, являющихся основанием недействительности сделки.
Вывод суда о пропуске срока исковой давности, повлекший отказ в удовлетворении иска, основан на комиссионном заключении судебно-психиатрической экспертизы, где был дан ответ на поставленный определением суда от 31 марта 2011 года вопрос о том, могла ли Я* при наличии имеющегося у нее психического расстройства на момент совершения договора ренты и выдачи доверенности, а также в последующем знать о возможности обращения в суд за защитой нарушенного права и о сроке для защиты этого права в судебном порядке (т. 3 л.д. 184, 204-205).
Судебная коллегия полагает, что в данном случае вопрос был сформулирован судом неправильно. Правовое значение имеет наличие у Я* способности к субъективному критическому восприятию собственного поведения, так как основание недействительности сделки, предусмотренное ст. 177 Гражданского кодекса, заключается в неспособности стороны сделки понимать значение своих действий и руководить ими. Поэтому на разрешение экспертов необходимо было поставить вопрос о том, осознавала ли Я* факт нарушения своего права при совершении оспариваемых сделок, а также могла ли она с учетом состояния ее здоровья осознать (если могла - то в какой момент) факт подписания ею договора ренты и доверенности в состоянии, когда она не способна была понимать значение своих действий и руководить ими, и возможность обращения в связи с этим в суд за защитой нарушенного права.
Заслуживает внимания довод кассационной жалобы о том, что заключение комиссии экспертов Алтайской краевой клинической психиатрической больницы имени Ю.К.Эрдмана от 04 февраля 2011 года, согласно которому при подписании договора пожизненного содержания с иждивением от 09.10.2007, доверенности на переход права собственности на квартиру от 18.10.2007 Я* не могла понимать значение своих действий и руководить ими, исключает для нее возможность в этот момент осознать и наличие обстоятельств, являющихся основанием для признания указанных сделок недействительными согласно ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации. Заключение дополнительной экспертизы о том, что наличие у Я* установленного диагноза не могло повлиять на возможность ее обращения в суд за защитой нарушенного права, не подтверждает факт осознания ею оснований недействительности сделок, поэтому не могло учитываться при исчислении срока исковой давности. Иной момент, когда бы Я* узнала о совершении ею сделки в указанном состоянии, в ходе рассмотрения дела не установлен.
Ссылка представителя ответчика на то обстоятельство, что требования о признании договора ренты и доверенности недействительными по основаниям, предусмотренным ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, были заявлены Никитиной Т.Т. спустя год после принятия наследства, не может быть принята во внимание, поскольку довод об отсутствии у Я* возможности по состоянию здоровья выразить волю на совершение сделки содержался и в первоначально поданном исковом заявлении, поступившем в суд 12 мая 2010 года, в пределах года после смерти Я*. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, на которые ссылается сторона, то независимо от указания статьи закона, где предусмотрено соответствующее правовое основание недействительности сделки, требования считаются предъявленными в надлежащем порядке, поскольку закон, подлежащий применению, определяет суд. Согласно ч. 1 ст. 203 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке.
Таким образом, суждение суда о пропуске истцом срока на обращение в суд является преждевременным, поэтому решение суда подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в связи с необходимостью установления обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора.
При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, правильно определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, предложить сторонам представить доказательства для подтверждения указанных обстоятельств, при необходимости оказать им содействие в получении таких доказательств, оценив их в совокупности, правильно применить материальный закон, вынести по делу обоснованное решение.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 361, 362, 366 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
о п р е д е л и л а:
Решение Восточного районного суда г. Бийска Алтайского края от 28 апреля 2011 года отменить, направить дело на новое рассмотрение в тот же суд.
Председательствующий:
Судьи: