Дело № 2-25/12 24 февраля 2012 года

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

Колпинский районный суд Санкт-Петербурга в составе:

Председательствующего судьи Ильиной Н.Г.

При секретаре Барановой И.С.

С участием адвоката Кушнера С.В.

Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Зонова А.В. к Бачурину А.В. о признании завещания недействительным, применении последствий недействительности ничтожной сделки,

УСТАНОВИЛ:

Зонов А.В. обратился в суд с иском к Бачурину А.В. и изначально просил признать недействительной ничтожную сделку – договор купли-продажи квартиры по адресу: Колпино, п. Металлострой, (…), применить последствия недействительности ничтожной сделки, обязав ответчика вернуть данную квартиру истцу, признать за истцом право собственности на вышеуказанную квартиру. В обоснование иска истец указал, что он является внуком и наследником З., которая являлась собственником вышеуказанной квартиры, после смерти бабушки **.2010г., истцу стало известно, что бабушка продала квартиру ответчику. Истец полагал, что данная сделка недействительна в силу ч. 1 ст. 177 ГК РФ, поскольку на момент совершения сделки З. была пожилым человеком, не ориентировалась во времени и пространстве, забывая где находится, не отдавала отчет своим действиям и не могла ими руководить.

В ходе рассмотрения дела истец уточнил предмет иска, просит признать недействительным завещание З. от **.2008г. в отношении спорной квартиры, применить последствия недействительности ничтожной сделки, обязав вернуть квартиру истцу, признать свидетельство о праве Бачурина А.В. на наследство от **.2010г. недействительным, признать недействительной государственную регистрацию права собственности ответчика на квартиру, признать за истцом право собственности на спорную квартиру. Основания исковых требований не менялись.

Представитель истица Зонова А.В. – адвокат Кушнер С.В. в судебное заседание явился, исковые требования поддержал по указанным в иске основаниям. Пояснил, что критически оценивает заключение судебной психиатрической экспертизы, поскольку выводы экспертов не мотивированны, оценка показаний свидетелей и медицинских документов не произведена, в то время как опрошенные в судебном заседании свидетели подтвердили доводы истца о состоянии здоровья З.

Представитель ответчика Бачурина А.В. – Бачурина Т.И., действующая на основании доверенности от **.2011г., в суд явилась, исковые требования не признала, пояснив, что оснований для признания завещания З. недействительным не имеется, Зонов А.В. не поддерживал отношения с бабушкой, участия в похоронах не принимал, лишь после того, как случайно узнал о смерти З. обратился в суд.

3-е лицо - нотариус Шкурихина А.Е. в судебное заседание не явилась, о рассмотрении дела извещена надлежащим образом, просила рассматривать дело в ее отсутствие.

3-е лицо - нотариус Девятиярова М.А. в судебное заседание не явилась, о рассмотрении дела извещена надлежащим образом, просила рассматривать дело в ее отсутствие.

Представитель третьего лица – Управления Росреестра по Санкт-Петербургу в суд не явился, о рассмотрении дела извещен надлежащим образом, о причинах неявки суд в известность не поставил.

Суд полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие представителей третьих лиц в порядке ст. 167 ГПК РФ.

Изучив материалы дела, заслушав объяснения сторон, показания свидетелей, оценив все представленные сторонами доказательства в их совокупности, суд не находит оснований для удовлетворения исковых требований Зонова А.В.

В соответствии со ст.177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Судом установлено, что **.2010г. умерла З.

Зонов А.В. и Бачурин А.В. являлись внуками З.

После смерти З. открылось наследство в виде квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, п. Металлострой, (…). Нотариусом Санкт-Петербурга Шкурихиной А.Е. оформлено наследственное дело после умершей З. Наследником Бачуриным А.В. **.2010г. подано заявление нотариусу о принятии наследства после З. по завещанию.

Как следует из материалов дела, **.2000 года З. составлено завещание, согласно которому З. сделала следующее распоряжение: все имущество, которое ко дню смерти окажется ей принадлежащим она завещала Бачурину А.В.. Данное завещание удостоверено нотариусом Санкт-Петербурга Девятияровой М.А. **.2000 года, зарегистрировано в реестре за №.

**.2010г. нотариусом Санкт-Петербурга Шкурихиной А.Е. Бачурину А.В. выдано Свидетельство о праве на наследство по завещанию, которым Бачурин А.В. признан наследником имущества З., наследство на которое выдано свидетельство состоит из квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, Металлострой, (…).

На основании вышеуказанного свидетельства о праве на наследство по завещанию **.2011г. Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу произведена государственная регистрация права собственности Бачурина А.В. на спорную квартиру.

Оспаривая завещание З. и последующую выдачу свидетельства о праве на наследство по завещанию, государственную регистрацию права собственности Бачурина А.В. на спорную квартиру, истец указал, что в момент оформления завещания З. не могла понимать значение своих действий и не могла ими руководить, поскольку длительное время болела, являлась пожилым человеком, не ориентировалась во времени и пространстве, не узнавала родных и близких, не знала кто в стране президент, часто жаловалась на то, что по ночам к ней приходят знакомые и родственники, которые давно умерли. В ** 2000 года З. была осмотрена психиатром Л., который установил наличие психических нарушений и рекомендовал дальнейшее наблюдение у психиатра, в 2007 году осматривалась врачом-психиатром ОАО «Н», который также отметил наличие у З. психическое заболевание.

В подтверждение указанных доводов по ходатайству истцовой стороны были опрошены свидетели Л., А., А1., З., К.

Свидетель Л. пояснил, что в 2000 году работал в Первом медицинском институте врачом-психиатром, давал консультации, в том числе осматривал З. в приемном покое, согласно его (свидетеля) справки З. в момент осмотра высказывала жалобы на нарушение сна, какие еще жалобы она высказывала свидетель не помнит, но пояснил, что показаний для экстренной госпитализации не было, поэтому было рекомендовано дальнейшее наблюдение у психиатра. В справке отражено, что у З. имелось сосудистое заболевание на фоне давления, нарушение памяти. Диагноз был поставлен на основании одного осмотра, без дополнительных обследований и исследований.

Свидетель А. показала, что работает врачом-психиатром в Медицинской санитарной части, в 2009 году посещала З. по вызову родственников на дому, З. была дома в сопровождении мужчины, она плохо ориентировалась в месте, времени, личности, не могла сказать кто президент, какое сегодня число, жаловалась на расстройство памяти, говорила, что по ночам общается с умершими родственниками. После беседы был поставлен диагноз: (…), рекомендовано лечение в психоневрологическом диспансере, контроль артериального давления и лечение у терапевта.

А1, опрошенная в качестве свидетеля, показала, что является другом семьи Зонова А.В. с 19** года, несколько раз видела З., когда совместно с истцом приезжала к отцу истца, в том числе и в ** 2000 года. В августе ** года отец истца болел, он был лежачим больным, за ним ухаживала З., при жизни сына плохо себя чувствовала, часто не узнавала близких, а после смерти сына не узнавала никого, в том числе и внука, и ее (свидетеля), не открывала дверь квартиры, речь у нее была несвязной. Свидетель также пояснила, что З. видела примерно три раза, один раз до смерти сына и два раза уже после его смерти.

Свидетель З. пояснила, что является супругой истца, с которым знакома с 19** года, знала отца и истца и бабушку – З., которые жили вместе на П., вместе с истцом приезжали к ним в гости, навещали отца истца примерно раз в год, бабушку видела около 5 раз, общалась с ней мало, когда приезжали к ним в 1999-2000 годах у З было «не все в порядке с головой», она не узнавала А, спрашивала «кто это?», вечером спрашивала: «будете завтракать?», какое лечение получала бабушка и оказывалась ли ей специализированная медицинская помощь свидетелю не известно. Последний раз свидетель была у З. еще при жизни отца истца в ** 2000 года, после смерти сына бабушка проживала одна и в квартиру не пускала. О ненормальном психическом состоянии З., по мнению свидетеля, свидетельствовало то, что бабушка не знала, кто такой Ельцин, не ориентировалась во времени и пространстве, никого не узнавала.

К. показал, что является другом Зонова А.В., видел З. около 5-6 раз, последний раз видел ее летом 2000 года, когда вместе с Зоновым А.В. заезжали к его отцу на П., где проживали отец и бабушка Зонова А.В. Свидетель указал, что мало общался с З., так как с ней было сложно наладить общение, она была «на своей волне», например, когда выходили из квартиры покурить, то при возвращении она спрашивала «кто такие?», внука она также не узнавала, по мнению свидетеля, она была не совсем адекватной, был случай, что когда приехали днем, она спрашивала: «почему приехали ночью?», иногда А. проверял выключила ли бабушка газ, о том, что она забывала выключать газ и свет слышал от В., когда приезжали, то она никогда не пускала сразу в квартиру, поэтому дверь всегда открывал В., внешне производила впечатление обычной бабушки, об оказании квалифицированной медицинской помощи З. он (свидетель) не слышал, после смерти отца истца он с З. не встречался, о том что З. курила свидетелю было не известно.

Из объяснений ответчика и его представителя следует, что на момент составления завещания З. находилась в здравом уме и твердой памяти, проживала вместе с сыном по адресу: Санкт-Петербург, (…), в то время ее сын – В. был болен и З. самостоятельно за ним ухаживала, после смерти В. с сентября 2000 года З. проживала одна вплоть до 2007 года, сама себя обслуживала, ходила в магазин, содержала квартиру в чистоте, никогда не нуждалась в помощи психиатра, в медицинской карте З. отсутствуют сведения о психических нарушениях, у нее отмечались жалобы на боль в сердце, а в 2007 году после перелома шейки бедра с ней совместно стала проживать мать ответчика.

В подтверждение указанных обстоятельств, ответной стороной были приглашены в суд свидетели.

Свидетель Р. показал, что являлся соседом З. по подъезду, З. проживала в квартире выше этажом, он (свидетель) неоднократно общался с З. по поводу протечек, сначала она проживала с сыном, а после смерти сына - жила одна, неадекватного поведения за ней не замечал, в квартире у нее был идеальный порядок, сама себе готовила еду, ходила на рынок, полностью себя обслуживала, всегда выглядела чистой и опрятной, на улице всегда узнавала его (свидетеля), лишь с 2007 года за ней стала ухаживать Б.

Р2., опрошенная в качестве свидетеля, показала, что с З. проживали по соседству, после смерти сына с 2000 года она проживала одна, в квартире у нее был всегда порядок, она сама себя обслуживала, часто встречались с ней на улице, она всегда здоровалась, при встречах называла соседкой, однако она была недоверчивой, поэтому чтобы к ней попасть в квартиру нужно было сначала позвонить по телефону, часто общалась с ней по поводу протечек в квартире, никогда не замечала неадекватного поведения З., сама участвовала в похоронах сына, выглядела опрятно, квартиру содержала в порядке, со слов ее сына было известно, что у З. здоровье было крепким, к врачам она не обращалась, курила.

Свидетель Н. показала, что являлась коллегой В., когда он заболел, то приезжала к нему домой в августе или сентябре 2000 года, тогда видела З., она принимала участие в разговоре, была разговорчива, интересовалась работой сына, в квартире было прибрано. Второй раз видела З., когда В. умер, свидетель помогала с похоронами, была на поминках, З. выглядела согласно своему возрасту и горю, каких либо отклонений в поведении З. свидетель не видела, поскольку З. ориентировалась во времени, была активной, из внешних признаков и общения нельзя было сказать, что З. страдает психическим заболеванием.

К., опрошенная в качестве свидетеля, показала, что ездила вместе с Б. к З. в конце 2000 года, а потом также навещала ее примерно 1 раз в год. После смерти сына З. 7 лет жила одна, производила впечатление нормального человека, вела себя адекватно, была здравомыслящей, на состояние здоровья не жаловалась, постоянно говорила о сыне, собиралась ставить ему памятник

Показания свидетелей, приглашенных истцовой стороной, и свидетелей со стороны ответчика достаточно противоречивы, указанные лица (за исключением врача Л. и А.) не обладают специальными познаниями в области медицины, о наличии или отсутствии каких-либо отклонений в поведении З. говорят с учетом индивидуальной оценки личности З. при кратковременных встречах с ней, что однозначно не может свидетельствовать о невозможности последней отдавать отчет своим действиям в юридически значимый период времени.

Показания свидетеля Л., по мнению суда, также не могут свидетельствовать о психическом заболевании З., которое бы лишало ее возможности понимать значение своих действий в юридически значимый период времени (ноябрь 2000 года), поскольку как следует из его показаний, он осматривал и консультировал З. однократно, им был установлен диагноз согласно справки от **.2000г. «…» без каких-либо медицинских обследований и исследований.

При этом представленная справка за подписью врача Л. датированная **.2000г. не содержит оттиска печати медицинского учреждения, где З. осматривалась врачом, в то время как Л. пояснил, что осматривал З. в приемном покое. Согласно ответа на запрос суда СПб Государственного медицинского университета имени академика И.П. Павлова от *.2011г. Л. на **.2010г. работал в данном учреждении внешним совместителем, однако З. в 2000 году за медицинской помощью в клиники СПбГМУ им. П.П. Павлова не обращалась, медицинских документов не имеется.

Данная справка не была представлена истцом при подаче искового заявления в суд в подтверждение доводов о том, что З. страдала психическим заболеванием, а была представлена в судебном заседании **.2011г. Свидетель Ч., пояснил, что является помощником адвоката Кушнера С.В. и собирал информацию по З., в ходе этой работы ему предоставили телефон Л., которого впоследствии он пригласил в суд.

Показания свидетеля А. также не могут быть положены в основу для выводов о том, что З. на момент оформления завещания от **.2000г. страдала психическим заболеванием, в силу которого она не могла понимать значение своих действий и не могла ими руководить, поскольку из показаний данного свидетеля и медицинской карты З., представленной Медико-санитарной частью ОАО «Н», следует, что А. осматривала З. однократно **.2009г., т.е спустя 9 лет после составления завещания.

Согласно ответа на судебный запрос МСЧ ОАО «Н», А. работает в данном учреждении врачом-психиатром с **.2009г., **.2009г. по просьбе родственников З. А. выезжала на консультацию к З. на дом, данная услуга оказывалась на платной основе.

По ходатайству истцовой стороны судом по делу была назначена посмертная комиссионная судебная психиатрическая экспертиза в отношении З., на разрешение экспертов были поставлены вопросы: страдала ли З. на момент составления завещания **.2000 года в пользу Бачурина А.В. психическими заболеваниями; могла ли З. с учетом имеющихся у нее заболеваний, возрастных особенностей, понимать значение своих действий и руководить ими, осознавать их реальное содержание на дату составления завещания **.2000 года? Проведение экспертизы поручено экспертам СПБ ГУЗ «Городская психиатрическая больница № 6».

Согласно заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов от **.2012 года Амбулаторного отделения судебно-психиатрической экспертизы Городской психиатрической больницы № 6 после изучения представленных медицинских документов З., показаний свидетелей, опрошенных в ходе рассмотрения настоящего гражданского дела комиссия пришла к заключению: З. на момент составления завещания от **.2000г. каким-либо психическим расстройством, лишающим ее способности понимать значение своих действий и руководить ими, не страдала, у нее имелось органическое астеническое расстройство в связи с сосудистым заболеванием головного мозга. Об этом свидетельствуют материалы гражданского дела, данные медицинских документов, из которых следует, что З. была социально адаптированной, с родственниками и знакомыми, в том числе соседями по дому (свидетели Р., Р., К.); указанные лица характеризуют ее как достаточно общительного активного человека. На психиатрическом учете З. не состояла. Как видно из медицинских документов, З. при жизни страдала (…). В период амбулаторного наблюдения поликлиникой № 99, начиная с 1996г., в том числе и в юридически значимы период (**.2000г.), а также в последующий период времени до 2007 года невропатологом и терапевтом отмечалась астеническая и невротическая симптоматика, не достигающая психотического уровня и не сопровождающаяся признаками слабоумия, З. получала адекватное амбулаторное лечение в соответствии с диагнозом: «…» Врачами-специалистами, лечившими З. в указанный период времени, каких-либо психических расстройств у нее не отмечалось, к психиатру она не направлялась, характер ее жалоб соответствовал ее соматическому состоянию. Отмеченные в показаниях свидетелей в указанный период времени у З. затруднения в самообслуживании обусловливались характером и тяжестью ее соматического. Данные осмотра З. психиатром **.2000г. и установленный при однократном осмотре диагноз: «…» не имеют развития в представленной медицинской документации, т.е не соответствуют данным предшествующего и последующего амбулаторного наблюдения З. другими врачами-специалистами. Таким образом, в материалах гражданского дела и в представленных медицинских документах нет объективных данных о наличии у З. в юридически значимый период времени (**.2000г.) каких-либо психических расстройств, лишающих ее способности понимать значение своих действий и руководить ими. В последующий период времени – с начала 2007 года, на фоне прогрессивно ухудшавшегося соматического состояния у З. врачами-специалистами поликлиники и при освидетельствовании ее на МСЭК неоднократно констатировалось (…), что также было отражено при осмотре З. психиатром **.2009г. Таким образом, по своему психическому состоянию в момент подписания завещания **.2000г. З. могла понимать значение своих действий и руководить ими.

Заключение судебной психиатрической экспертизы представляет собой полные и последовательные ответы на поставленные перед экспертами вопросы, неясностей и противоречий не содержит, исполнено экспертами, имеющими соответствующие стаж работы в области судебной психиатрии и образование, необходимые для производства данного вида экспертиз, предупрежденными об ответственности по ст. 307 УК РФ.

Выводы экспертов не противоречат материалам дела, из которых следует, что З. на учете в психоневрологических диспансерах Колпинского района, Калининского района и Выборгского района Санкт-Петербурга не состояла.

Доводы представителя истца о том, что заключение экспертов не мотивированно и не все эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, являются надуманными. Экспертами изучены все медицинские документы в отношении З., полученные в ходе судебного разбирательства, учтены показания свидетелей по делу, выводы экспертов последовательны и не противоречат материалам дела, из которых следует, что З. на учете в психоневрологических диспансерах Колпинского района, Калининского района и Выборгского района Санкт-Петербурга не состояла. Экспертное заключение подписано членами комиссии, указанные эксперты предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, о чем свидетельствуют их подписи в заключении.

Принимая во внимание данное заключение судебной психиатрической экспертизы, противоречивость показаний свидетелей, а также то обстоятельство, что при оформлении завещания нотариусом Девятияровой М.А. была проверена дееспособность З., на учете в Психоневрологическом диспансере З. не состояла, родственниками вопрос о необходимости лечения З. перед специалистами в области психиатрии не ставился, а спустя шесть месяцев после составления завещания З. осуществляла юридически значимые действия – оформление наследственных прав после смерти сына В. и получала у нотариуса Девятияровой М.А. свидетельство о праве на наследство по закону **.2001г., суд находит, что убедительных доказательств, свидетельствующих о том, что З. в момент оформления завещания **.2000 года в силу психического заболевания не могла понимать значение своих действий и не могла ими руководить, суду не представлено.

При таких обстоятельствах, оснований для удовлетворения исковых требований истца о признании завещания недействительным и применения последствий недействительности ничтожной сделки не имеется.

Поскольку при подаче иска в суд истцом была оплачена государственная пошлина в сумме 200 рублей, впоследствии произведена доплата государственной пошлины в сумме 600 рублей, определением истцу предоставлена отсрочка уплаты государственной пошлины до рассмотрения дела по существу, следовательно, с истца, которому отказано в иске, в порядке ст. 98 ГПК РФ подлежит взысканию государственная пошлина в сумме 4918 рублей 62 копейки, исходя из инвентаризационной стоимости спорной квартиры, на которую претендовал истец, в сумме 251862,00 рублей. Размер государственной пошлины исчислен по п. 1 ч. 1 ст. 333.19 НК РФ (5200 руб. + 1% от 51862,00 рублей – уплаченная пошлина в сумме 800 рублей).

На основании изложенного, руководствуясь ст. 166, 177 Гражданского кодекса РФ, ст. 56, 194-198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Зонова А.В. к Бачурину А.В. о признании завещания З. недействительным, применении последствий недействительности ничтожной сделки, признании права собственности на квартиру - оставить без удовлетворения.

Взыскать с Зонова А.В. государственную пошлину в доход бюджета в сумме 4918 рублей 62 копейки.

Решение может быть обжаловано в городской суд Санкт-Петербурга через Колпинский районный суд Санкт-Петербурга в течение месяца со дня принятия решения судом в окончательной форме.

Судья Н.Г. Ильина

На момент опубликования решение не вступило в законную силу