г.Кировград 28 июня 2011 года

Кировградский городской суд Свердловской области в составе:

председательствующего судьи Ибатуллиной Е.Н.,

при секретарях Ходаковой О.Е., Романовой О.В.,

с участием помощника прокурора г. Кировграда Митрофанова К.Ю. старшего помощника прокурора г.Кировграда Макаровой М.С. старшего помощника прокурора г. Кировграда Латыпова Ю.И., старшего помощника прокурора г.Кировграда Бондарчук О.В.

подсудимого Захарова Д.А., являющегося и гражданским ответчиком,

защитников - адвоката адвокатской конторы г.Кировграда СОКА АПСО Порошиной Т.И., представлен ордер и удостоверение, адвоката адвокатской конторы № 32 г.Екатеринбурга СОКА АПСО Притулы В.М., представлен ордер и удостоверение;

с участием потерпевших И.Е.Б., И.Б.К., являющихся и гражданскими истцами, рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению

Захарова Д.А., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации,

у с т а н о в и л:

Захаров Д.А. совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, при следующих установленных судом обстоятельствах: в июне 2002 года в г.Верхнем Тагиле Свердловской области между находящимися в состоянии алкогольного опьянения Захаровым Д.А. и И.К.В. на почве личных неприязненных отношений возникла ссора, перешедшая в драку, в ходе которой у Захарова Д.А. возник умысел на убийство И.К.В. Действуя умышленно, Захаров Д.А. нанес И.К.В. удар кулаком в лицо, причинив не повлекшие вреда здоровью телесные повреждения, после чего, с целью причинения смерти И.К.В., имеющимся при себе ножом Захаров Д.А. умышленно нанес И.К.В. не менее четырех ударов в область грудной клетки и правого плеча, причинив тяжкие телесные повреждения, которые являются опасными для жизни и повлекли наступление смерти И.К.В., по этому признаку квалифицируются как причинившие тяжкий вред здоровью. Смерть И.К.В. наступила на месте происшествия от острой кровопотери в результате всех четырех колото-резаных ранений в совокупности, в том числе трех проникающих ранений грудной клетки слева и справа, между телесными повреждениями и смертью И.К.В. имеется прямая причинная связь.

Подсудимый Захаров Д.А. вину признал полностью и показал, что в начале полуночи трезвым пришел в кафе, при входе столкнулся плечами с выходящим в состоянии опьянения незнакомым И. Возникла в нецензурной форме обоюдная словесная перебранка. Спустя некоторое время И. через зал подозвал его, на что его внимание обратил Н. Когда подошел к столику И. - тот предложил выйти. Не желая ругаться при всех, прошел на улицу, за помощью ни к кому не обратился, хотя понимал, что будет «разборка», был готов к конфликту. Сбоку от кафе И. в грубой форме выразил свое недовольство, на предложение поговорить завтра И. ответил «сейчас разберемся» и ударил его по лицу кулаком, отчего упал чуть в стороне от входа в кафе. И. попытался пнуть, но он встал. Завязалась драка, во время которой стали наносить друг другу удары, двигаясь в квартал за кафе. Иванов продолжал выкрикивать ругательства, на его удары отвечал ударами, нанося их руками и ногами. Общая ссора заняла полчаса, из которых минут 15 периодически обменивались ударами, после чего на расстоянии от потерпевшего со словами «давай прекратим лучше драться» достал складной нож, открыл его и закрыл, демонстрируя И., желая припугнуть для прекращения драки. И. в это время никаких действий не совершал, его не удерживал, только ругался. Сочтя достаточной эту демонстрацию, убрал нож в тот же карман, но И. сказал «что ты нож достал и убираешь, что напугать решил, я сильнее тебя, нож тебе не поможет». Поэтому снова стал драться с И., который пытался ударить. Отступая от потерпевшего, уклонялся от него, потом снова пошел к И., от удара которого упал. Поднявшись, опять достал нож и раскрыл, наставив лезвием на И., который со словами «что ты его достаешь, я тебя и с ножом сильнее» схватился за кисть и лезвие. Выдернул нож у И., который посмотрел на свою руку и что-то сказал, отчего решил, что порезал ему ладонь. И. разозлился и продолжил наступать на него, пытаясь ударить по голове, поэтому ударил того ножом в левое плечо в область ключицы. Иванов кинулся, ударив по голове и в грудь, на что ответил ударами рукой. И. резко схватил за шею, загнув голову подмышку, оба сцепились, и в это время ударил И. в тело 2-3 раза наотмашь ножом снизу вверх и сверху вниз, не видя цели, желая «отбиться», чтобы тот его отпустил. После ударов ножом И. отпустил его. Отойдя, увидел у И. кровотечение от ранений, потерпевший постоял и попятился, что-то еще сказал и с дороги пошел к дому, где сел под балкон и потом упал. В этот момент увидел Н. с женой и сестрой. Осознав, что И. плохо от ножевых ударов, сказал им вызвать «скорую», а сам выкинул в траву нож и ушел к бабушке. Домой вернулся утром, родители видели у него разбитые бровь и губы, шишки на голове, на шее - полосы от воротника рубахи. Был одет в джинсовую рубашку и кожаную куртку, которая при драке была наполовину расстегнута. Утром Н. сообщил о смерти И. и о том, что скрыл от милиции его причастность. Испугавшись, из города скрылся.

Подсудимый утверждает, что Н. разнимать их с Ивановым не пытался, т.к. подошел, когда прекратили драку и разговаривали, не нанося ударов. Н. спросил, что происходит, на это ответил «подрались, пытаюсь договориться на завтра», после чего Н. отошел. С места конфликта уйти мог, но «не убежал, а наступал на Иванова», поскольку там стояли его (Захарова) знакомые, мнение которых для него было важно.

Захаров Д.А. настаивает, что нанес удары ножом, т.к. не мог иначе защититься от И., который ростом был не выше, но плотнее, старше и физически сильнее. В то же время признает, что сам два года занимался боксом, в колонии полгода занимался кун-фу, при себе в заднем кармане брюк носил в сложенном состоянии нож, общей длиной с темной ручкой 15-17 см, лезвие длиной 7-10 см, шириной 1-1,5 см, не имеющий выкидного механизма.

Судом в порядке ст.276 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации оглашены и исследованы прежние показания Захарова Д.А. на предварительном следствии, полученные в соответствии с требованиями закона и с соблюдением права на защиту, в силу чего являющиеся допустимыми доказательствами. Из показаний Захарова Д. следует, что они аналогичны в части причин и обстоятельств начала ссоры с потерпевшим, тогда как в части иных событий, в т.ч. о времени своего прихода в кафе, об обстоятельствах применения ножа и нанесения ранений – менял показания, причем неоднократно - как на следствии, так и в суде.

Так, согласно протоколу явки с повинной, Захаров Д.А. утверждал, что пришел в кафе около полуночи; во время ссоры с потерпевшим упал от первого удара кулаком в голову, когда поднялся – И. пнул в живот, в ответ ударил кулаком несколько раз по лицу. Двигаясь в сторону дома, наносили друг другу обоюдные удары руками и ногами. Достав из заднего кармана брюк складной нож, раскрыл и продемонстрировал И., чтобы припугнуть и прекратить драку. Тот, продолжая преследовать, закричал, что «если достал нож, то бей», схватился за лезвие рукой. Резким движением выдернул нож, порезав его руку, но тот повторно схватился за лезвие ножа другой рукой, снова выдернул нож из его руки. И. наступал, махая руками, поэтому начал наносить ему хаотичные удары ножом, попав три или четыре раза по рукам в области плеч. После этого И. схватил его рукой за шею, тогда нанес ему удар ножом снизу вверх, попав, как полагает, в левую руку. Удары ножом наносил для того, чтобы И. обездвижить. Подачу явки с повинной мотивирует тем, что «надоело скрываться, пришел сдаваться».

Из показаний обвиняемого следует, что Захаров Д.А. свою вину в убийстве не признал и стал утверждать, что в кафе был в другой день. Изложив начальные обстоятельства аналогично явке с повинной, Захаров Д. заявил, что при перемещении во двор И. наступал, а он пятился. И. ударов ему не наносил, и в это время вспомнил, что в заднем кармане брюк лежит складной нож. Достал нож, чтобы напугать, и продемонстрировал его, сложив и разложив несколько раз. И. заявил, что ножа не испугался, попытался ногой выбить нож, но не мог, т.к. он (Захаров) отходил от И., поэтому тот промахивался. Иванов схватил за руку с ножом, дернув ее на себя, порезал ему ладонь, Иванов попытался другой рукой схватиться за нож, и в это время ударил И. ножом в плечо. И. навалился на него, зачем-то обняв левой рукой за плечи, а он (Захаров) в это же время дважды ударил его ножом под левую руку, куда пришлись удары - не видел, но думал, что в руку. Не помнит других ударов. После ударов ножом И. продолжал идти в его сторону, а после последнего удара ножом – развернулся и пошел в сторону подъезда, где упал. Подбежав к входу в бар, сказал стоящим молодым людям, что «порезал мужчину» и попросил вызвать «скорую помощь», сам вернулся к И., который стонал и прерывисто дышал. Уходя, выбросил нож, который подобрал Н. и закопал где-то в лесу. И. ударов предметами не наносил. При немедленной проверке этих показаний, Захаров Д.А. продемонстрировал происшедшее: ссора произошла во дворе дома, где демонстрировал нож; у подъезда этого дома И. пытался отобрать нож; между подъездами нанес И. удар ножом в плечо, а напротив подъезда нанес следующие 2 удара ножом, после чего И. обнял его за плечи. Левее подъезда указал, куда отошел раненый И. и упал. На фототаблице зафиксирован продемонстрированный маршрут движения потерпевшего и последовательность его ранений. На фототаблице видно, что перемещение было на значительное расстояние, когда именно потерпевший отступал от преследующего его Захарова, у которого имелась возможность в любой момент покинуть место событий, учитывая окружающее свободное пространство, отсутствие препятствий, заграждений и т.п., однако он не желал этого. После первого ранения в плечо И. отступил на несколько метров, но Захаров последовал за ним и нанес еще удары ножом в момент, когда потерпевший не трогал его.

Подсудимый Захаров подтвердил суду, что сам на месте восстанавливал хронику событий, все демонстрировал самостоятельно, никакого давления, «подсказок» не было, настаивает на тех показаниях, не отрицая их в судебном заседании. Из показаний обвиняемого Захарова Д.А. следует, что он признавал полностью вину в убийстве, от дачи показаний отказывался, при этом никаких иных обстоятельств не выдвигал.

Подсудимый суду заявил, что полагает все прежние показания аналогичными, причин их изменения суду не представил. Однако, суд считает, что налицо факт изменения им первоначальных показаний: Захаров Д. значительно увеличил длительность конфликта, объем действий И., поменял характер своих действий при извлечении ножа, заявив, что доставал его дважды; заявил об ином механизме и обстоятельствах нанесения ножевых ранений и т.п.

Проанализировав показания подсудимого на предварительном следствии и в суде, характер и причины их изменения, суд приходит к выводу, что к показаниям Захарова Д.А. следует отнестись критически, не исключая их из числа доказательств, подлежащих оценке. Судом исследованы письменные доказательства, допрошены потерпевшие и свидетели, в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с согласия сторон оглашены данные на предварительном следствии показания некоторых свидетелей. Доводы подсудимого о смягчении ответственности – суд находит несостоятельными, поскольку его вина доказана в объеме обвинения и данной органами следствия квалификации, соответствующей установленным судом обстоятельствам, а уличающую совокупность допустимых и достоверных доказательств суд признает достаточной, подтверждающей такие выводы, основанные на следующем:

Потерпевшая И.Е.Б. показала, что ее муж И.К.В. был спокойный, любящий отец. Когда муж погиб распивали спиртное в гостях у Т.М.Н., около 22-23 часов вернулись домой, И. остался во дворе с Т. Ночью от милиции узнала об убийстве мужа, обнаруженного за кафе. На бетонированной дорожке у стены между подъездами увидела, что голый по пояс полусогнутый И. лежит на боку. На его левом боку была рана, очень много крови. В левой руке муж зажал окровавленную футболку. У запасного выхода кафе лежала его куртка, возле стены кафе – кепка. От милиции узнала о драке с Захаровым, обстоятельства не сообщали. Иванов всегда все решал мирно, по здоровью полгода не употреблял спиртное, но и в состоянии опьянения не был агрессивным, в драки не лез. Если что-то угрожало, мог постоять за себя, «сдать сдачу», был сильным, крупным, но спортом не занимался.

Потерпевший И.Б.К. показал, что родители отправились в гости. Утром от тети узнал о гибели отца, которого убили в драке за кафе. Отец никогда в драках не участвовал, был достаточно сильный, крупный. Спортом не занимался.

Свидетель Т.М.Н. показал суду, что в гостях у него были супруги И., с И. выпили бутылку водки, находились в состоянии легкого алкогольного опьянения. Вечером проводил домой, с И.К.В. на улице решили выпить взятую с собой бутылку водки. К ним присоединился знакомый И., втроем выпили бутылку и в ночное время пошли в кафе. У И. телесных повреждений не было. В дверях кафе ни с кем не сталкивались, даже мелких или случайных конфликтов не было, в т.ч. у И. Втроем выпили по литру пива на каждого, И. сходил заказать пива, по возвращении через некоторое время сказал: «сейчас приду», встал из-за столика и ушел из кафе в нормальном состоянии, хотя и выпивший. Как и с кем ушел – не видел, сидя спиной к выходу, но в кафе все было спокойно. Захаров к их столику точно не подходил. Несмотря на состояние опьянения, ориентировался в обстановке и считает, что у И. не было конфликтов, хотя допускает, что мог недооценить обстановку. Знакомый вскоре ушел. Подождав И., через 40 минут ушел домой, на улице шума или драки не слышал, никого не видел. Около 5 часов утра узнал об убийстве И. Приехав на место, в 50 метрах от кафе увидел погибшего. И. был крепкого телосложения, спортом не занимался, в состоянии алкогольного опьянения - спокойным, неконфликтным, никого не задевал, если его не трогали, а при ссорах пытался уладить уговорами.

Потерпевший И.К.В. не судим, к административной ответственности не привлекался, на учетах у врачей не состоял, жалоб не поступало.

Согласно рапорту сотрудника дежурной части, поступило сообщение от неизвестного, что лежит мужчина без признаков жизни, по прибытии установили данные погибшего – И.К.В.

Согласно протоколу осмотра места происшествия, при осмотре двора дома установлено, что к дому примыкает здание кафе, у западной стены кафе изъята фуражка, в 10 м от нее и в 6 м от дверей запасного выхода кафе обнаружена тканевая куртка. В 46 м от куртки вглубь двора - труп И.К.В. на бетонированной дорожке между подъездами, на расстоянии 2,5 м напротив подъезда - обнаружены пятна крови, ведущие к трупу. На животе – лежит обильно пропитанная кровью футболка, на ткани которой – 3 разреза. На передней поверхности брюк – вертикальные потеки крови. Грудная клетка, живот, кисти рук и поясница трупа обильно испачканы кровью. Обнаружены телесные повреждения, их локализация и параметры соответствуют обнаруженным при вскрытии трупа экспертом.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, на трупе И.К.В. обнаружены причиненные в период от нескольких минут до нескольких десятков минут прижизненные телесные повреждения, повреждения этой группы являются опасными для жизни и повлекли за собой наступление смерти И.К.В., по этому признаку квалифицируются как тяжкие телесные повреждения и расцениваются как причинившие тяжкий вред здоровью, причинены острым колюще-режущим орудием, вероятно, ножом с плоско-продолговатым клинком, в результате четырехкратного ударного воздействия. Смерть И.К.В. наступила в период от нескольких минут до несколько десятков минут после причинения телесных повреждений, давность смерти за 2–4 часа до начала осмотра трупа на месте происшествия Смерть Иванова наступила от острой кровопотери в результате четырех колото-резаных ранений, ее обусловили все колото-резаные ранения в своей совокупности, между ними и смертью имеется прямая причинная связь. Нельзя исключить, что непродолжительное время после причинения повреждений И. мог совершать активные действия (передвигаться, оказывать сопротивление, звать на помощь и т.д.). Учитывая направление раневых каналов и локализацию повреждений, в момент их причинения И. находился в вертикальном положении, стоя лицом, боком или спиной к нападавшему. В момент получения ранений и гибели И.К.В. находился в состоянии алкогольного опьянения токсической степени.

Согласно протоколу осмотра изъятых на месте происшествия куртки и фуражки, на них не обнаружено механических повреждений, следы крови – отсутствуют. Согласно протоколу выемки, у судебно-медицинского эксперта в помещении морга г. Кировграда изъяты вещи с трупа И.К.В. Согласно протоколу осмотра изъятых предметов, на передней поверхности футболки обнаружены повреждения в виде разрезов: в 20 см от правого бокового шва на 17 см ниже выреза горловины; в 16 см от левого бокового шва на 26 см ниже плечевого шва; в области левого бокового шва на 12 см ниже шва проймы, что соответствует обнаруженным у погибшего трем проникающим ранениям грудной клетки. Указанные обстоятельства подтверждают момент и место причинения ножевых ранений. Изъятые вещи приобщены к делу как вещественные доказательства.

Судом ввиду чрезвычайных обстоятельств оглашены и исследованы показания свидетеля Н.Е.А. на предварительном следствии, из которых следует, что был в кафе с П.Н. и П.Н. Около 23 часов туда пришел И.К.В. с двумя мужчинами. Примерно через полчаса в кафе вошел Захаров Д.А. Около 24 часов вышел на улицу. Возле кафе Захаров и И. «сцепились» и начали драться – кулаками нанесли друг другу по несколько ударов по телу. Сразу же вмешался и разнял их, втроем вернулись в кафе. Захаров и И. сели за столик к знакомым И., стали употреблять пиво. Около 2 часов ночи кафе закрывалось, П.Н. ушла с подругами. Он с П.Н. тоже вышли и стали ждать Н. В это время увидел, что Захаров и И. дерутся на углу кафе у запасного выхода при входе во двор. Попытался их разнять, но было бесполезно – оба его не слушали, наносили друг другу удары кулаками по лицу и телу. Захаров был в кожаной черной куртке, И. был в белой футболке, хотя до этого в кафе заходил в темной куртке. От одного удара Захаров упал на землю. В ходе драки И. и Захаров все глубже перемещались во двор дома, поэтому шел за ними. Когда Захаров и И. оказались возле подъезда, увидел, как на футболке И. в районе груди появилось большое красное пятно. Понял, что это кровь, футболка стала быстро набухать кровью, И. сказал: «ножом-то зачем?». Захаров тут же отошел от И., который стал пятиться, согнувшись и снимая футболку, отступая по бетонированной дорожке к дому, присел под окнами между 2 и 3 подъездами. В это время Захаров сказал, что нужно И. вызвать «скорую», и ушел. Из-за темноты не видел ножа в руках Захарова, как и куда тот нанес И. удары ножом. С П.Н. стали искать, откуда вызвать «скорую помощь», в это время подошла П.Н., девушки ушли звонить в «скорую». И. все так же сидел и хрипел. К протоколу сделана собственноручно схема с указанием места начала драки, маршрута перемещения дерущихся, места ранения И. и падения.

Свидетель Н.Н.К. показала суду, что с сестрой П.Н.К. и Н.Е.А. пришла в кафе. Видела, как в дверях при входе Захаров нечаянно столкнулся с выходящим мужчиной, как потом узнала – И., тот «завозмущался» этим. Не помнит, о чем был разговор, говорил ли что-то З. Она с мужем и Захаров сели за один столик. Через небольшой промежуток времени сильно пьяный И. подошел и вызвал Захарова на улицу, тот отказался, но И.подходил дважды. Кафе уже закрывалось, когда И. и Захаров вышли. Через 5 минут вышли следом и увидели, что сбоку от кафе чуть подальше Захаров разговаривает с И., который нецензурно ругался, «хотел драки», нападал на Захарова, который кричал на него в ответ и предлагал встретиться завтра, перепалка была несущественная «ни о чем», длилась минут 15. Потом начали драться - наносили друг другу удары, в темноте с расстояния 10 метров видела, как они «барахтаются», но не падали. Она и Н. разнимали их, т.к. «уже надоело смотреть на это». Вдвоем оттаскивали Захарова, стоящего около И., звали домой со словами «пошли, хватит», пытаясь увести, Н. не раз звал его уйти, но Захаров уходить не хотел. Когда И. и Захаров держали друг друга за куртки, Н. пытался разнять их, но Захаров хотел сам разобраться с И., которого не опасался, т.к. предлагал Н. отойти и о помощи не просил, хотя осознавал, что она и Н. рядом, слышал их голоса. Н. не пытался оттолкнуть И. и не пытался помочь Захарову, потому что ничья помощь тому была не нужна. Во время ссоры Захаров и И. перемещались в сторону жилого дома в квартал, при этом «друг на друга махались»: то один наносил удары ногой или махал рукой, то другой, при этом «И. отступал, а Захаров шел за ним, драка была обоюдная». Через 15-20 минут драки И стал снимать футболку, сделал несколько шагов назад и упал около дома, услышала, что у него потекла кровь «как вода из ведра», в темноте раны не видела. Захаров сказал вызвать для И. «скорую», т.к. было ясно, что тому плохо. Оставив Н. на месте, она с П.Н. вызвали «скорую» и ушли домой. Около 7 часов утра узнала о гибели И. Кроме Захарова с ним никто не дрался. Ножа у Захарова не видела. Знает, что позже П.Н. по просьбе Н. унесла в милицию нож, приобретенный им в магазине. Со слов Н. знает, что ему в милиции предложили выдать нож - орудие убийства, он не знал о его местонахождении, поэтому купил новый; говорили, что если не отнесет, то его «посадят». Не знает, откуда муж знал, какой нож надо покупать, но он купил нож – общей длиной с ручкой 15 см, ширина лезвия 2 см, ручка темного цвета, простой, складной. Видела нож в разложенном состоянии. Считает, что И. был выше и крупнее Захарова, но Захаров занимался борьбой и потому был физически сильнее Иванова, находившегося в сильном опьянении.

Судом оглашены и исследованы показания Н.Н.К. на предварительном следствии, которые она подтвердила суду. Из ее показаний следует, что она, Н.Е. и ее сестра были в кафе, куда около 23 часов пришел И.К. с двумя мужчинами; около 24 часов пришел Захаров Д., кафе закрылось около 2 часов ночи. Сестра ушла, она с Н. вышли и напротив кафе увидели разговаривающих Захарова и И., одетых в куртки, фуражки. Н. позвал Захарова домой, тот сказал, что скоро пойдет. Неожиданно между Захаровым и И. возникла драка, кто начал ее первым – не заметила. Оба наносили друг другу удары кулаками по лицу и ногами по туловищу, оба падали на землю, т.к. были в нетрезвом состоянии. Во время драки сместились во двор дома. Тут вмешался Н., стал их разнимать, требуя прекратить драться и разобраться «назавтра по-трезвому», но те не слушали и продолжали драться, все глубже смещаясь во двор. Возле второго подъезда И. резко сжался и схватился двумя руками за живот, стал пятиться от Захарова по дорожке, через несколько шагов – со словами «меня подкололи» упал под окнами между подъездами. Подойдя в это время к Захарову, она и Н. услышали эти слова. В руках Захарова ничего не видела из-за темноты, но И. подколол именно Захаров, т.к. он и И. дрались один на один. В это время пришла П., по просьбе Захарова вызвали «скорую». В протоколе допроса имеется указание на присутствие законного представителя и ее подпись. Свидетель Н. подтвердила эти показания как более достоверные, поскольку ввиду давности не помнит всех деталей. Считает, что давала показания в отсутствие законного представителя. При получении показаний «кричали и наседали», но это было связано только с ее молчанием и отказом от дачи показаний. Решившись дать показания, дала их правдиво, хотя и в то время могла забыть какие-то детали из-за своего состояния (возраста и беременности).

Свидетель Н.Н.К. подтвердила суду достоверность собственноручной схемы к протоколу. Обозначенные Н. на схеме к показаниям места драки, нанесения ножевого ранения и падения И. – полностью согласуются с показаниями Захарова при выходе на место происшествия и схемой, нарисованной свидетелем Н.Е.А., эти же местоположения соответствуют и схеме к протоколу осмотра места происшествия.

Из показаний явствует, что Н.Н.К. прежние показания помнит и подтверждает, но их изменила, заявив, что когда кафе закрывалось, ближе к 02 часам ночи вошел Захаров Д., при входе в кафе столкнулся плечом с мужчиной и сказал ему что-то грубое в нецензурной форме. Немного посидев, Захаров вышел из кафе первым, не видела, звал ли его кто-то на улицу или нет. Вышла с Н., возле кафе Захаров разговаривал с тем мужчиной, с кем столкнулся на входе в кафе. Их разговор не слышала из-за расстояния, одежду не помнит. Увидела, что началась драка между Захаровым и мужчиной, инициатора не видела. Мужчина в состоянии алкогольного опьянения был немного крупнее и повыше Захарова, но тот занимался самбо и в драке оказался бы сильнее, поэтому Н. попытался Захарова оттащить от мужчины. Захаров сказал ему отойти, т.к. сейчас «поговорит с мужчиной и тогда пойдут домой». После этого Н. больше не вмешивался. В драке Захаров и мужчина перемещались во двор дома, при этом мужчина пятился от Захарова, а тот шел на него. С Н. шла на расстоянии около 10 м. Мужчина и Захаров наносили друг другу удары, от которых не падали. Уже во дворе возле второго подъезда услышала со стороны мужчины звук, будто что-то потекло с высоты, поняла, что это кровь, из-за темноты ее не видела. Мужчина начал снимать футболку и, попятившись, упал где-то возле подъезда, а Захаров быстро ушел в сторону кафе, предложив вызвать «скорую». Поняла, что Захаров порезал мужчину ножом, но как достал нож и наносил удары - не видела, т.к. все произошло очень быстро в темноте.

Свидетель Н. подтвердила эти показания как правдивые, читала и подписывала их, но события лучше помнила в 2002 году. Все показания на следствии и в суде – правдивые, расхождения в них связаны с тем, что ее допрашивали разные люди по разным вопросам. Искренне дает показания в суде о том, что помнит. Некоторые обстоятельства не помнит ввиду давности, а также потому, что в момент событий испытала шок и «помнит частями», но первые «нормальные» показания дала следователю правдиво, записаны верно и прочитаны.

Свидетель П.Н.К. показала суду, что пришла в кафе, откуда ушла около 02 часов ночи, оставив сестру с мужем в кафе. Не помнит в кафе Захарова, никакого инцидента не было. В течение получаса позвонила сестра с просьбой о помощи в вызове «скорой», т.к. «человеку плохо». У кафе встретила ее, вместе пошли и вызвали «скорую», потом ушли домой. Обстоятельства убийства ей неизвестны, сестра не говорила. По просьбе Н. отнесла в милицию нож, который осмотрели при ней: без упаковки складной с коричневой ручкой, небольшого размера - лезвие около 10-12 см, рукоятка – поменьше.

Судом оглашены и исследованы показания П.Н.К. на предварительном следствии, которые подтвердила суду. Из ее показаний следует, что с сестрой П.Н., Н.Е.А. пришла в кафе. По сторонам не смотрела и не видела, кто входил или выходил. Около 02 часов ночи перед закрытием кафе ушла с подругой, никаких ссор или драки около кафе не было. Вскоре вернулась к кафе, сестра просила вызвать «скорую помощь», т.к. какому-то мужчине плохо. Между подъездами около стены дома на бетонированной дорожке видела мужчину, которому вызвали врачей. Идя домой, Н. и сестра рассказали, что у кафе Захаров Д. подрался с И., подколов его ножом. На тротуаре напротив кафе увидела нож и подобрала. Узнав о подколе, решила, что именно этим ножом Захаров подколол И., и решила нож отдать следователю. Днем нож вымыла дома от грязи, крови не видела. Добровольно выдала нож при допросе. Свидетель П. подтвердила, что давала на следствии такие показания в присутствии матери, но утверждает, что никакого ножа у кафе не находила.

Показания П. аналогичны данным в суде. Указав, что прежние показания помнит плохо, П. изменила их и впервые заявила, что о происшедшем не знает, но через несколько дней Н. принес нож и сказал отнести в милицию. Потом от Н. узнала, что нож он купил в магазине, боясь, что «могут посадить».

В части обстоятельств выдачи ножа в суде дала противоречивые показания: сначала заявила, что Н.Е. купил в магазине нож и попросил отнести в милицию, пояснив, что иначе его «посадят». Когда отнесла и отдала нож, не помнит пояснений, но допускает такое пояснение, что нож нашла. Не может объяснить, почему скрыла, что нож просил отдать Н. А потом заявила, что тот просил отнести нож именно ее, т.к. она несовершеннолетняя и «ей за это ничего не будет», когда она скрыла, что нож просил отдать Н.

Согласно протоколу выемки у П.Н.К. действительно был изъят нож заводского изготовления, с комбинированной металлом ручкой коричневого цвета, длина лезвия 8,3 см, ширина лезвия 2 см, длина ручки 11,2 см, в протоколе нет указания на наличие или отсутствие на клинке следов крови, судьба данного ножа по делу – неизвестна, в материалах дела – сведения о нем отсутствуют, что является невосполнимым.

В то же время, анализ доказательств свидетельствует, что параметры выданного П.Н. ножа действительно по длине лезвия не соответствуют орудию убийства, что явствует из выводов эксперта. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, учтены размеры ран трупа, длина раневых каналов, и эксперт пришел к выводу, что колото-резаные ранения причинены ножом с плоско-продолговатым клинком длиной не менее 15 см возможно 14-16 см; на глубине погружения 14-16 см ширина клинка составила не менее 2 см возможно 1,5-2,5 см.

Свидетель защиты К.Е.А. показал суду, что был в кафе, пришел накануне около полуночи и пробыл до 2 часов; видел в кафе Захарова. Незадолго до ухода стоял на улице, когда услышал крики и увидел, что недалеко от крыльца кафе Захаров общается с незнакомым мужчиной в состоянии алкогольного опьянения, как теперь предполагает - с И., чей рост выше среднего, плотного телосложения, старше по возрасту и выше Захарова «на голову». Их наблюдал с расстояния 10-15 метров, они общались вместе на повышенных тонах, слышал громкие крики жестикулирующего мужчины, со стороны обоих - нецензурную брань, не было никаких насильственных действий, ссоры или драки. Не может утверждать, что именно мужчина ругался, просто слышал громкие голоса, крики и брань, не может сказать, ругался кто-то один или оба, потому что было шумно и много народу. В какой-то момент видел, что Захаров молча и без эмоций слушает мужчину. Показалось, что И. куда-то звал Захарова отойти. Наблюдал это в течение секунды, поэтому зафиксировал только действия потерпевшего и отвлекся. Ситуация не была опасной для Захарова, поэтому не стал подходить к ним или вмешиваться, полагая, что Захаров сам разберется в этом конфликте. Через 5 минут вернулся в кафе, а через 10-20 минут ушел домой, Захарова и мужчины у кафе не было, все было тихо. Больше ничего не видел. Об убийстве узнал через несколько дней.

Свидетель З.А.Н. суду показал, что его сын Захаров Д.А. ушел в вечернее время, вернулся трезвым, но весь сильно побитый, «помятый, в синяках и ссадинах, был очень возбужден, не совсем адекватный». На джинсовой рубашке спереди видел бурые пятна, как предполагает кровяные, на голове и руках сына - кровоточащие ссадины, красные синяки на запястьях, красные подтеки в области шеи. Где именно повреждения – не помнит. На вопросы о происшедшем Захаров Д. ничего не сказал и лег спать. Экстренной помощи сыну не требовалось, состояние не вызывало чувства опасности, в медицинской помощи не нуждался, поэтому в 10 часов он и Захарова И. уехали «на картошку». Во второй половине дня обнаружил, что сына нет дома, о розыске не заявлял, т.к. его быстро стала искать милиция, подозревая в убийстве И. Сам его не искал, связи не поддерживал, зная, что Захаров Д. объявлен в розыск. Сын занимался силовыми видами спорта – около 2 лет боксом, потом восточными единоборствами, в т.ч. и в колонии, участвовал в местных соревнованиях.

Судом оглашены и исследованы показания Захарова А. на предварительном следствии, когда он указывал иначе факты, в т.ч. касающиеся состояния сына наутро после убийства. Так, из его показаний следует, что сын пришел домой утром, выглядел плохо, был возбужденным, на лице - многочисленные покраснения, синяки и царапины, но кровоточащих ран не было, на запястьях видел покраснения. После освобождения из колонии Захаров Д.А. очень изменился, стал очень нервным, эмоционально не устойчивым, не уравновешенным, поэтому старались в семье не создавать конфликтов, хотя конфликтные ситуации сын старался разрешать мирным путем. Боксом и восточными единоборствами занимался с 10 лет. Захаров А. подтвердил, что давал такие показания, но утверждает, что «прокручивал и за 8 лет вспомнил» дополнительно новые детали только перед судебным заседанием.

Свидетель З.И.В. показала, что ее сын Захаров Д.А. ушел из дома, вернулся абсолютно трезвым около 8 часов, был расстроен, но не возбужден, просто нервничал, ладони поцарапаны, на лице – одна широкая ссадина «как будто лицом по асфальту проехался», рядом припухлость и краснота, и такие же ссадины и царапины в разных местах, бровь кровоточила, ее обработала перекисью водорода. На голове точно повреждений и ран не было. На рубашке - вырвано несколько пуговиц, пятен крови на его одежде не видела. На теле - красные пятна или припухлости, но не синяки. На вопросы о причинах такого состояния односложно сказал, что «подрался, не переживай», его состояние опасений не вызывало, поэтому с мужем ушла, а вечером сына дома не обнаружили, записки не оставил, ушел в той же одежде. Заявить о пропаже не успели, т.к. в этот же день пришла милиция с сообщением о его розыске в связи с убийством. Ранее у сына не видела ножей, с детства посещал спортивные секции карате, бокса, ездил на областные соревнования. После колонии – изменился, нервничал, стал вспыльчивым, считал приговор несправедливым, чувство обиды проявлялось в разговорах с родственниками.

Предметом исследования в судебном заседании стало психическое состояние здоровья подсудимого, учитывая сведения о наличии травм в прошлом, хотя в судебном заседании его поведение адекватно, пояснения логичны, зависят от исследованных доказательств. Сомнений в психическом здоровье подсудимого у суда нет, а возможные сомнения сторон устранены: согласно заключению амбулаторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы Захаров Д.А. не страдает в настоящее время каким-либо психическим расстройством или заболеванием и не страдал им в период совершения преступления, не находился в состоянии патологического алкогольного опьянения, мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, в применении принудительных мер медицинского характера не нуждается. Может участвовать в судебном заседании, правильно воспринимать события и давать показания, в т.ч. об обстоятельствах дела. В момент убийства Захаров не находился в состоянии аффекта: не выявлено в динамике эмоционального состояния признаков трех последовательных стадий аффекта.

Проанализировав и оценив все доказательства в совокупности, суд признает их относимыми, допустимыми, достоверными, а их совокупность достаточной для разрешения уголовного дела, и приходит к выводу о доказанности вины подсудимого в совершении умышленного убийства И. при установленных судом обстоятельствах. Обстоятельств, исключающих причастность к этому и вину Захарова - не имеется, исключена однозначно причастность к гибели И. иных лиц. Суд совокупно оценил показания подсудимого, свидетелей, потерпевших, а также содержащие юридически значимые обстоятельства протоколы и заключения эксперта, и приходит к выводу, что представленные сторонами доказательства могут быть положены в основу обвинительного приговора в части, согласующейся между собой, подтверждающей установленные судом обстоятельства. Признание подсудимого суд кладет в основу приговора, но относится критически к его показаниям в части, не нашедшей подтверждения иными доказательствами. Показания Захарова, несмотря на давность событий, последовательны и конкретны в подтверждении его причастности и вины в содеянном. В то же время его показания о мотивах, способе причинения ранений (взаиморасположении с потерпевшим, последовательности) - безмотивно изменялись им на следствии и в суде, когда в отличие от других обстоятельств - излагались противоречиво, путано, что позволяет сомневаться в их добросовестности и позволяет сделать вывод о попытке представить эти обстоятельства сообразно занимаемой позиции защиты, а потому позволяет суду критически оценивать их именно как способ защиты от обвинения. В итоге, оценив показания Захарова Д.А. на предварительном следствии и в суде совокупно с иными доказательствами, суд принимает их лишь в той части, которая нашла свое подтверждение. Доводы подсудимого о длительном нападении потерпевшего, необходимой обороне, возможном аффекте и основанные на этом предложения защиты – суд отвергает как несостоятельные, опровергнутые доказанными обстоятельствами и не основанные на требованиях закона. Показания потерпевших и свидетелей на предварительном следствии и в суде суд оценивает с учетом всех обстоятельств и давности событий, сопоставив их между собой и с иными доказательствами. Показания потерпевших последовательны, не противоречивы. Показания свидетелей Н. и Т., К.не вызывают у суда сомнений. К показаниям свидетелей Н., П.в судебном заседании и на предварительном следствии в 2010 году суд относится критически, доверяя в большей степени их показаниям в 2002 году, которые даны спустя несколько дней после событий, а потому свидетели явно лучше помнили происшедшее, уже явно не будучи «в состоянии шока». Те первые показания четкие, конкретные, последовательные, получены с соблюдением норм УПК РФ, действующего на тот период времени. Доводы об отсутствии законного представителя при допросе Н. – опровергнуты наличием ее подписей в протоколе, когда замечаний не зафиксировано. Доводы об оказанном на свидетеля давлении – столь же несостоятельны: Н. сама признает, что незаконно отказывалась от дачи показаний, поэтому от нее требовали дать показания. При даче самих показаний - давления не было, давала их правдиво и подтверждает суду, о незаконных методах ведения следствия не сообщает, ничего иного судом не установлено. Не доверять их показаниям 2002 года – у суда оснований нет, они согласуются не только между собой, но и с последовательными показаниями свидетелей Н.Е., Т.М., протоколом осмотра места происшествия и заключением эксперта, содержат мотивацию и детали событий, ничем не опровергнуты, изложены индивидуально с учетом личностного восприятия и обстановки, возраста и состояния опьянения. Суд признает их достоверными и правдивыми. Суд считает, что те показания надуманно изменены свидетелями в 2010 году и в судебном заседании: ничто в 2002 году не препятствовало Н. и П. сразу изложить такие обстоятельства, если бы они имели место. Маловероятно, что спустя 8 лет они вспомнили столь значительные факты, о которых по неизвестной причине умолчали сразу в 2002 г., причем сообщенные ими новые факты оказались связаны исключительно с версией защиты, изложенной Захаровым после задержания в 2010 году, когда до явки в милицию он разыскивал П. К тому же, новые показания 2010 года свидетели частично изменили в суде, еще более «расширив» их, что снова не нашло своего подтверждения: такие новые обстоятельства не согласуются не только между собой, но и с показаниями подсудимого, свидетелей Т. и К. Учитывая это, суд считает, что такое изменение показаний Н. и П. вызвано явным желанием помочь подсудимому, принимая во внимание их давние дружеские отношения. Показания К. не опровергают обвинения, подтверждая лишь факт обоюдного конфликта между погибшим и Захаровым незадолго до закрытия кафе, о чем давали показания и Н., П., Т. К показаниям З.А. суд относится критически по следующим обстоятельствам: на предварительном следствии дал их впервые в 2010 году, причем незадолго до судебного заседания, а в суде изменил их без видимых оснований, увеличив объем повреждений у сына, завив о кровоточащих ранах, что отрицает З., ничем иным новые показания З. не подтверждены. Учитывая близкую степень родства с подсудимым, суд считает, что З.А. таким образом пытается помочь сыну смягчить его ответственность, заявляя о новых надуманных обстоятельствах, призванных именно закрепить доводы подсудимого в части оценки нападения потерпевшего. Но и первые показания З.А., как и показания З. о повреждениях, увиденных ими у Захарова Д.А. утром– суд оценивает критически, отвергая в части, ничем не подтвержденной или опровергнутой показаниями свидетелей Н., П., Н. и подсудимого. Так, свидетели утверждают, что действия Захарова и И. были обоюдными, И. был в токсической степени опьянения и, как пояснил подсудимый, в драке «все время промахивался», тогда как Захаров обладал спортивными навыками борьбы, что не мог не применить в конфликте – сам подтвердил, что «уклонялся» от многих ударов И., сам наносил ему удары, но в итоге - у погибшего обнаружены только одна рана брови слева и кровоподтек рядом, а также колото-резаные раны. Свидетели Н. не видели у Захарова повреждений, хотя близко подходили к нему сразу после преступления. Он покинул место происшествия в 3 часу ночи, домой пришел около 8-9 часов утра, т.е. маловероятно, что утром все еще могли бы кровоточить повреждения, полученные при конфликте с погибшим. Это порождает сомнения в показаниях Захаровых о локализации и характере повреждений, они противоречивы, частично не согласуются с показаниями подсудимого, ничем иным не подтверждены. В то же время, их показания согласуются в том, что у Захарова не было опасных для жизни и здоровья повреждений, его состояние беспокойства не вызывало, в медицинской помощи он не нуждался.

Суд проверил доводы сторон и представленные ими доказательства, которые сопоставил между собой, установив их источники, а также получил иные доказательства, подтверждающие проверяемые. Все неразрешимые сомнения суд толкует в пользу подсудимого, с учетом требований презумпции невиновности и положений ст.252 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о пределах судебного разбирательства. В результате проведенного анализа и оценки суд приходит к следующему:

Достоверно установлены дата и время, мотив преступления и обстоятельства гибели И., изложенные в предъявленном обвинении. Достоверно доказано совершение подсудимым убийства И. именно по мотиву ссоры из личной неприязни, иных мотивов не установлено. Между подсудимым и потерпевшим внезапно сложились личные неприязненные отношения, приведшие к ссоре около кафе. Это подтвердил не только подсудимый, но и свидетели. Однако, судом не установлено обстоятельств, свидетельствующих о нахождении Захарова при этом в состоянии аффекта или необходимой обороны. В части отсутствия аффекта у суда нет оснований сомневаться в обоснованности мотивированного заключения комиссии экспертов, подтвержденного и иными доказательствами - показаниями очевидцев о состоянии подсудимого во время событий, причине ссоры и ее развитии, поведении его после убийства. Проявленная при убийстве склонность к рисовке нашла подтверждение и в его показаниях о причинах, по которым не ушел с места конфликта («стояли знакомые, мнение которых было важно для него»). Суд отвергает как несостоятельные доводы защиты и подсудимого о возможном состоянии аффекта. По мнению суда, и в состоянии необходимой обороны либо превышения ее пределов - Захаров также не находился. Доводы о самозащите не основаны на собранных доказательствах. Исследовав действия потерпевшего, подсудимого в начале ссоры и непосредственно перед ударами ножом, с учетом положений уголовного закона и действующих разъяснений Пленума ВС РФ, суд не находит оснований для применения ст.37 Уголовного кодекса Российской Федерации, т.к. условий к тому не имелось. Оборона должна быть “сопряжена” с нападением (насилием или угрозой). В данном случае версия о нападении И. на подсудимого - не подтверждается, а потому отвергнута. Судом установлено, что первоначально между Захаровым и И. возникла словесная перебранка, «несущественная перепалка», не представляющая никакой опасности, поэтому никто из окружающих не вмешивался в нее. Спустя несколько минут Н. предложил Захарову уйти домой, но тот отказался, предложив Н. отойти, т.к. намерен разобраться сам. Попытки оттащить Захарова результата не дали. Доказана активная роль Захарова в начале конфликта и его развитии, что указали и эксперты («негибкость позиции, самовзвинчивание, склонность к рисовке»). Чей был первый удар - свидетели Н. не зафиксировали, но последовательно оценивают драку как обоюдную, вначале Захаров и И. держали друг друга за куртки, потом обменялись ударами, что признает и сам подсудимый. Суд приходит к выводу, что со стороны потерпевшего изначально не было нападения, обоюдная ссора таковым признана быть не может, поскольку Захаров не пресекал действия И., а сам активно совершал аналогичные им («наносили обоюдные удары»), не желая длительно прекращать драку, что Захаров подтвердил суду. Из показаний Захарова и Н., с учетом выводов эксперта о последовательности ранений, установлено и подсудимым подтверждено на месте происшествия, что после обоюдных ударов И. начал отступать вглубь квартала от преследующего его Захарова. Это подтверждают подсудимый («наступал на И., поскольку там стояли знакомые, мнение которых было важно»), свидетель Н. («И. отступал, а Захаров шел за ним», «Н. оттаскивал Захарова» со словами «пошли, хватит»), свидетель Н., выводы судмедэксперта, протокол осмотра места происшествия (именно куртка Иванова оказалась сорвана и брошена у стены кафе). Продолжая наступать, Захаров достал нож, открыл его и направил лезвием на безоружного И., который не совершал в это время активных действий, не представлял и иной угрозы для подсудимого, что указал сам Захаров на следствии. Желая защититься от опасности, И. возле подъезда хотел вырвать или выбить нож, что ему не удалось, поэтому отступил от подсудимого дальше в сторону домов, что исключало необходимость для Захарова применения средств самозащиты. Между подъездом Захаров ударил его ножом в плечо и в грудь справа, И. отошел ближе к подъезду, где Захаров, идя следом, дважды ударил ножом в грудь слева. Получив в итоге четыре глубоких ножевых ранения, потерпевший продолжил пятиться и упал под балконом, где вскоре и скончался. Измененные Захаровым в суде показания о словах И. и его действиях в это время - явно направлены на смягчение ответственности, но опровергнуты показаниями Н. и самого Захарова при проверке показаний на месте, которые он подтвердил суду.

Давность причинения подсудимым повреждений и наступления смерти соответствует обстоятельствам дела. Между умышленно причиненными Захаровым ранениями и смертью Иванова установлена прямая причинная связь: в жизненно важные органы один за другим нанесены 4 удара ножом со значительной силой, причинив опасные колото-резаные ранения, в совокупности повлекшие наступление смерти на месте через незначительный промежуток времени. Суд признает доказанным, что все повреждения подсудимый причинил И.с единым умыслом на убийство, и раздельной квалификации по тяжести они не подлежат. Умысел на убийство доказан упорством в нанесении глубоких ранений, их локализацию, цель виновного, вид оружия, немедленное наступление обильного кровотечения, после чего Захаров прекратил свои действия, сочтя их достаточными для реализации умысла. Его предложение вызвать «скорую» - не исключает таких выводов суда, учитывая факт наступления смерти на месте в течение короткого времени. Непосредственная причина смерти (обильное кровотечение) не влечет изменения квалификации, учитывая опасность каждого из проникающих ранений с тяжелыми повреждениями важных жизненных органов (селезенка и легкие), наступление смерти от их совокупности. Отвергая доводы защиты, суд приходит к выводу, что юридическая оценка действий Захарова Д.А. дана органами следствия правильно. Оснований для изменения квалификации или объема обвинения - не установлено.

Действия подсудимого Захарова Д.А., с учетом положений ст.10 Уголовного Кодекса Российской Федерации, суд квалифицирует по части 1 статьи 105 Уголовного Кодекса Российской Федерации (в ред. ФЗ от 13.06.1996 г.) как умышленное убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку.

Сроки давности привлечения Захарова Д.А. к уголовной ответственности не истекли, ввиду розыска Захарова, который подтвердил суду, что знал о гибели Иванова, сбежал именно от милиции, опасаясь ответственности. Суду представлены доказательства реального розыска Захарова Д.А., который признает, что умышленно уклонялся от следствия и суда с 6.06.2002 года до 23.06.2010 года, скрываясь в разных регионах РФ длительное время – сведения о приостановлении дела, объявлении розыска, справки-меморандумы об ОРМ, задержан Захаров Д. в результате ОРМ. Захаров может и должен нести уголовную ответственность и наказание за содеянное.

Потерпевшая И.Е.Б. заявила гражданский иск о компенсации морального вреда, причиненного гибелью мужа, определив размер компенсации в сумме *** рублей. Потерпевший И.Б.К. заявил гражданский иск о компенсации морального вреда, причиненного гибелью отца, определив размер компенсации в сумме *** рублей. Каждый истец поддержал исковые требования и доводы в полном объеме. Указанный размер компенсации полагают соразмерным и достаточным. Истица указала, что ей причинены моральные и нравственные страдания, выразившиеся в том, что она утратила любящего мужа, с которым длительное время состояла в браке, их отношения были очень хорошими, ее малолетние дети остались без отца, его любви и заботы, младшему сыну было 7 месяцев, все очень тяжело переживали потерю, смерть мужа для нее невосполнимая утрата до сих пор. Дополнила доводы тем, что после гибели мужа у нее обострились все хронические заболевания – язва и псориаз, хотя он, благодаря родам, уже был в стадии ремиссии. Поскольку погиб единственный кормилец, вынуждена была преждевременно выйти на работу, хотя была кормящей матерью и бегала с работы кормить сына. Заботясь о детях, не могла обратиться к врачам и принять лечение, оформить медицинские документы. Воспитывала одна двух мальчиков, нуждающихся в отцовской поддержке, сама переживала страдания старшего сына, очень тяжело скорбящего об отце (постоянно плакал, хуже стал учиться), отец уделял ему всегда много внимания и заботы. Истец указал, что погиб любящий и заботливый отец, учеба сильно ухудшилась, не хватало отцовской любви, испытывал недостаток внимания и содержания. Дополнил в суде, что тяжело пережил гибель отца, горе и страдания испытывает до сих пор. Остался без отца в 10 лет, мать не могла одна дать того воспитания, что получал от отца, начались проблемы в учебе (ухудшилась успеваемость, были прогулы, изменения в поведении), что было связано с переживаниями. Рано стал выполнять мужские обязанности в семье – физически помогал матери, воспитывал младшего брата, выполнял всю отцовскую работу. Обострилось заболевание – первая стадия эпилепсии была пролечена, но на нервной почве заболевание возобновилось, лечение принимает до сих пор; что подтверждает представленная амбулаторная карта. Гражданский ответчик Захаров Д.А. с исками согласен, признает причинение истцам морального вреда, не оспаривает его объем и основания. Не согласен с размером компенсации, оставляя определение суммы на усмотрение суда с просьбой снизить ее с учетом его материального положения и отсутствия недвижимости. Иждивенцев не имеет, трудоспособен.

Заслушав стороны по искам, суд приходит к выводу, что каждый иск подлежит удовлетворению, но со снижением суммы компенсации. Суд приходит к выводу, что доводы истцов обоснованны – степень родственных отношений доказана и не оспаривается, каждому истцу причинены тяжелые нравственные страдания: И. - утратой мужа, И. - утратой отца, погибшего в молодом возрасте. Указанные истцами нравственные страдания суд признает доказанными в силу очевидности, они действительно отягощены как обстоятельствами убийства, так и длительностью розыска виновного (около 10 лет), что отмечено в исках. Доводы о физических страданиях истцов – ответчиком не оспорены и признаны, суд принимает его признание, а потому считает установленными и эти основания исков. В соответствии с требованиями ст.151, 1101, 1099 Гражданского кодекса российской Федерации, моральный вред, выразившийся в причинении нравственных или физических страданий, подлежит компенсации в денежной форме виновным лицом, с учетом требований разумности, справедливости, степени понесенных страданий, индивидуальных особенностей потерпевшего, степени вины причинителя вреда и его материального положения. Учитывая эти требования, суд принимает во внимание и обстоятельства конфликта, характер страданий истцов и их индивидуальные особенности на момент гибели Иванова (в т.ч. малолетний возраст истца, нахождение в декретном отпуске истицы), длительный период розыска виновного, а также иные заслуживающие внимание обстоятельства. Суд учитывает также доводы ответчика, его молодой возраст и форму вины, поведение после совершенного преступления. Оценив все в совокупности, суд руководствуется ст.42 ч.4 Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которой по иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела. Суд приходит к выводу, что разумно и справедливо компенсацию морального вреда следует определить в пользу истицы - *** рублей, в пользу истца – *** рублей.

Из материалов дела установлены характеризующие данные: Захаров Д.А. судим в несовершеннолетнем возрасте, наказание реально отбывал в ВК, откуда освобожден условно-досрочно, на момент совершения убийства имел не отбытый срок наказания в виде лишения свободы; по месту отбывания наказания характеризовался положительно, в быту жалоб не поступало, но в мае 2002 г. привлекался к административной ответственности, на учетах у нарколога и психиатра не состоял; автотранспорта и вкладов в банках не имеет, в период розыска не привлекался к административной ответственности на территории г.Кировграда, с 2003 г. по 2006 г. имел временные заработки в другом регионе, в 2004-2007 г.г. по месту фактического проживания положительно характеризовался соседями бабушки.

При назначении наказания Захарову Д.А. суд учитывает не только фактические обстоятельства дела, но и в соответствии со ст.60 ч.3 Уголовного кодекса Российской Федерации характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. К смягчающим наказание обстоятельствам суд относит признание вины, положенную в основу приговора явку с повинной, что расценивает как раскаяние, предложение об оказании медицинской помощи потерпевшему, положительные и удовлетворительные характеристики, состояние здоровья и молодой возраст. В то же время, суд не усматривает такой противоправности или аморальности поведения потерпевшего, которая бы явилась поводом для преступления. Отягчающих наказание обстоятельств не установлено, т.к. судимость в несовершеннолетнем возрасте – рецидива не порождает в силу ст.18 ч.4 Уголовного кодекса Российской Федерации. В силу этого суд применяет положения ст.62 ч.1 Уголовного кодекса Российской Федерации. В то же время, умышленное преступление Захаров совершил в период условно-досрочного освобождения от наказания по приговору суда, а потому надлежит выполнить требования ст.79 ч.7 Уголовного кодекса Российской Федерации, ст.70 Уголовного кодекса Российской Федерации, изменения редакций в части этих норм не влекут улучшения положения Захарова. Суд исходит из того, что у Захарова на день совершения умышленного особо тяжкого преступления имелся не отбытый срок наказания – 11 месяцев 22 дня лишения свободы. Судом не установлено оснований для исключения выполнения требований ст.70 Уголовного кодекса Российской Федерации: в порядке ст.10 Уголовного кодекса Российской Федерации не имел места пересмотр приговора от 20.03.2000 года, в срок наказания по нему, как и в постановление об УДО от 27.03.2002 г., никаких изменений судебными инстанциями не внесено, ходатайств не поступало. Кроме того, проанализировав изменения уголовных норм, суд исходит и из того, что Захаров был судим за разбой с незаконным проникновением в жилище, т.е. даже с учетом всех последующих изменений в Уголовного кодекса Российской Федерации (введение ст.88 ч.6.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, новых редакций ст.162 Уголовного кодекса Российской Федерации), категория первого преступления (особо тяжкое), как и срок лишения свободы (как в санкции, так и назначенный Захарову) - изменений не претерпевают (поскольку в нынешней редакции эта норма представляет собой ст.162 ч.3 Уголовного кодекса Российской Федерации), тогда как наказание Захарову судом уже было назначено значительно ниже минимального предела санкции.

Суд не находит обстоятельств, исключающих ответственность или назначение наказания виновному. Применение актов амнистии не требуется. Учитывая категорию преступления, за которое Захаров Д. отбывал наказание в ВК (ст.162 Уголовного кодекса Российской Федерации), амнистия от 19.04.2006 г. на него не распространяется

В соответствии со ст.6 ч.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, назначаемое наказание должно быть справедливым, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Суд учитывает особенность охраняемого объекта (жизнь и здоровье), повышенную общественную опасность деяния, фактические обстоятельства дела и данные о личности виновного. Согласно ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации, наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений.

По мнению суда, подсудимому необходимо назначить наказание в виде длительного лишения свободы, отбываемого реально. Не установлено оснований для назначения иного вида наказания, суд не усматривает таких исключительных обстоятельств, которые бы влекли применение ст.64 Уголовного кодекса Российской Федерации, не считает таковыми и смягчающие обстоятельства – ни в отдельности, ни в совокупности. В период УДО Захаров вновь совершил особо тяжкое преступление, поэтому суд считает, что условное осуждение не сможет обеспечить достижение целей наказания в отношении Захарова, и не находит условий для применения ст.73 Уголовного кодекса Российской Федерации. В целях справедливости и соразмерности наказания содеянному, учитывая все обстоятельства и требования закона, суд считает возможным смягчить назначаемое Захарову наказание в виде лишения свободы, однако не усматривает оснований для назначения его в минимальных пределах: на Захарова не оказало должного исправительного воздействия длительное пребывание в местах лишения свободы, когда в течение первых 3 месяцев после освобождения в период УДО он совершил столь тяжкое преступление против личности. Суд принимает во внимание отсутствие фактов новых правонарушений в период розыска и социально позитивное поведение Захарова в это время, его положительные характеристики, однако, это не может значительно смягчать его наказание именно потому, что все это время Захаров упорно скрывался, уклоняясь от суда, избегая ответственности за содеянное. Вид исправительного учреждения назначить в соответствии с требованиями ст.58 ч.1 п. «в» Уголовного кодекса Российской Федерации, отбывание части срока в тюрьме не назначать, учитывая длительность назначаемого срока лишения свободы, состояние здоровья, положительные данные о личности, объем смягчающих обстоятельств в отсутствие отягчающих. Дополнительное наказание в применяемой судом прежней редакции - отсутствует.

Руководствуясь ст.303-304, ст.307-309 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Захарова Д.А. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 Уголовного Кодекса Российской Федерации (в ред. ФЗ от 13.06.1996 г.), и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 9 (девять) лет 6 (шесть) месяцев.

В соответствии со ст.79 ч.7 Уголовного Кодекса Российской Федерации, ст.70 Уголовного Кодекса Российской Федерации частично присоединить к назначенному наказанию не отбытый срок наказания по приговору Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 20 марта 2000 года по п.п. «а, в, г» ч. 2 ст. 162 УК РФ и по совокупности приговоров окончательно назначить Захарову Д.А. наказание в виде лишения свободы сроком на 10 (десять) лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Меру пресечения Захарову Д.А. оставить прежней в виде заключения под стражу, срок наказания исчислять с 28 июня 2011 года, зачесть в срок наказания время предварительного заключения с 23.06.2010 года по день провозглашения приговора из расчета один день лишения свободы за один день содержания под стражей.

Гражданские иски И.Е.Б., И.Б.К. - удовлетворить.

На основании ст.1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.151 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскать в пользу И.Е.Б. с осужденного Захарова Д.А. компенсацию причиненного преступлением морального вреда в сумме *** рублей.

На основании ст.1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.151 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскать в пользу И.Б.К. с осужденного Захарова Д.А. компенсацию причиненного преступлением морального вреда в сумме *** рублей.

Вещественными доказательствами после вступления приговора в законную силу распорядиться следующим образом: возвратить потерпевшей И.Е.Б. - джинсовые брюки, фуражку, куртку, эластичный пояс, пару носок, футболку И.К.В., при отказе от получения – данные предметы уничтожить, о чем акт приобщить к архивному делу.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Свердловский областной суд через суд г.Кировграда в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок и том же порядке со дня вручения ему копии приговора. В случае принесения кассационной жалобы на приговор суда каждый осужденный вправе указать в жалобе ходатайство об участии в суде кассационной инстанции в течении 10 суток со дня вручения ему копии приговора, а в случае принесения иными участниками кассационного представления или кассационной жалобы, затрагивающих его интересы, вправе подать свои возражения в письменном виде и заявить ходатайство об участии в суде кассационной инстанции в течение 10 суток со дня вручения ему копии кассационного представления или кассационной жалобы, затрагивающих его интересы. Осужденный вправе заявлять ходатайство об участии в заседании суда кассационной инстанции избранного защитника, поручив осуществление своей защиты избранному защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника, о чем должен сообщить в суд, постановивший приговор, в письменном виде и в срок, установленный для подачи возражений применительно к ч.1 ст.358 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Приговор постановлен в совещательной комнате в печатном виде с использованием компьютерной техники.

Председательствующий судья: подпись.

Приговор вступил в законную силу 09.11.2011 года