г.Кировград 10 июня 2011 года

Кировградский городской суд Свердловской области в составе:

председательствующего судьи Ибатуллиной Е.Н.,

при секретаре Романовой О.В.,

с участием государственных обвинителей - заместителя прокурора г.Кировграда Орловой Н.Н., помощника прокурора г.Кировграда Бондарчук О.В., помощника прокурора г.Кировграда Шеломенцева В.В.,

подсудимого, гражданского ответчика Саакяна Р.М.,

защитника - адвоката коллегии адвокатов «Свердловская областная гильдия адвокатов» Железнякова В.К., представлен ордер и удостоверение;

с участием потерпевшей, гражданского истца Р.Н.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению

Саакяна Р.М., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации,

у с т а н о в и л:

Саакян Р.М. совершил умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Преступление совершено им при следующих установленных судом обстоятельствах:

В январе 2004 года, более точное время следствием не установлено, в помещении кафе между Саакяном Р.М. и Р.А.Г., находящимися в состоянии алкогольного опьянения, на почве личных неприязненных отношений произошла словесная ссора, перешедшая в драку, поэтому Саакяна Р.М. и Р.А.Г. попросили выйти на улицу. Находясь на улице возле кафе, в ходе обоюдной драки Саакян Р.М. наносил удары Р.А.Г. по голове и телу, через непродолжительное время, прекратив обоюдные удары, Саакян Р.М. и Р.А.Г. вернулись в помещение кафе. Когда Р.А.Г. с С.А.В. и С.З.С. отошел на расстояние 15-30 метров от кафе и на тротуаре за перекрестком улиц положил руку на плечо С.З.С., С.А.В., желая увести того домой, скинул руку Р.А.Г., отчего потерпевший, не удержавшись, упал на снег. В это время к ним от кафе подошел Саакян Р.М. и, действуя на почве ранее возникших личных неприязненных отношений, умышленно с целью причинения тяжкого вреда здоровью, обутой ногой нанес сидящему на снегу Р.А.Г. по голове не менее двух ударов. Действиями Саакяна Р.М. потерпевшему Р.А.Г. были причинены являющиеся опасными для жизни телесные повреждения, которые в совокупности повлекли наступление смерти Р.А.Г. и потому квалифицируются как причинившие тяжкий вред здоровью потерпевшего. Р.А.Г. был доставлен от кафе в ЦГБ г.Кировграда, где, не приходя в сознание, скончался от полученных телесных повреждений, состоящих в прямой причинной связи с наступлением его смерти.

Подсудимый Саакян Р.М. заявил, что вину не признает, хотя по существу пояснений вину признал частично: согласен, что у кафе причинил Р. побои, которые не могли повлечь гибель Р., потом ударов ногами в голову не наносил, а потому не признает вины в смерти потерпевшего. Показал суду, что в кафе увидел, что Н. танцует с Р., возмутился, стал выяснять отношения. Р. извинился и ушел к бару. В 3 часу ночи на улице около дверей произошла драка между Р. и Ф. «орали, что-то выкрикивали», 10-15 минут наносили друг другу удары. Когда их разняли, они зашли в кафе, у обоих была кровь на лице, где именно – не знает. У Р. были повреждения - нос и губы разбиты или просто губы, но опухшей была левая сторона лица. Потом Р. около бара толкнул его в спину, на замечание Р. ответил в нецензурной форме, поэтому снова «сцепились», упали. Поднявшись, схватил и поднял стул, который у него забрали, обоих вывели на улицу, где он и Р. подрались напротив входа в кафе, в присутствии посетителей наносили друг другу обоюдные удары в область лица, туловища. Несколько раз ударил Р. руками, кулаками, телесных повреждений от этих ударов не видел. Сцепились и упали вместе, продолжали наносить удары друг другу, разнял их С. Р. был без верхней куртки, только в свитере. По окончании драки зашли в кафе, через 15-25 минут вышел на улицу и увидел, что за перекрестком С. и С. «запинывали» Р., удары наносили по голове обутыми ногами, Р. «уже тупо лежал» на животе. Остановил обоих, предложил отнести Р. за кафе, чтобы милиция не увидела. Втроем занесли Р. за кафе. Присев рядом, стал приводить Р. в чувство, тот глаза открыл, стал материться. Поняв, что Р. пришел в себя, зашел в кафе, оставив Р. одного, т.к. был уверен, что он встанет. Около 4 часов ушел домой, при этом не мог видеть Р., оставленного за кафе, но почему-то был уверен, что Р. еще там лежит. Вызвали в милицию, где себя оклеветал, признавшись оперативникам в драке с Р. По их совету пришел в больницу и узнал, что Р. в реанимации. Идя из больницы, увидел С. и ему сообщил, что «человек, которого пинали, лежит в коме», что это последствия ударов С. и С. С. ответил ему «нас никто не видел, ты бил его один». С показаниями С. и С.не согласен, считает, что уличающими его показаниями стремятся уйти от уголовной ответственности, других причин для оговора у них не имеется.

Однако, Саакян давал суду непоследовательные пояснения о причинах своего умолчания о роли С.и С.: в милиции скрыл действия С. и С., т.к. не знал о серьезности состояния Р., а о самом Саакяне в милиции уже рассказали другие люди. Р. рассказал, что один побил Р., не сказав о С. и С., т.к. желал скрыть, раз уже промолчал в милиции. Затем указал, что думал – Р. придет в себя и сам все скажет, поэтому и говорил только о своих ударах. Говоря только о себе, не полагал, что «будет такая тяжкая вина», что Р. умрет. Затем изменил версию и заявил, что не дал показаний против С.и С., т.к. испугался их и друзей, к тому же уже дал показания против самого себя. Потом пояснил, что дать показания против себя его убедили «нетрезвые оперативники», которые говорили, что именно он «это сделал», с чем согласился, т.к. не знал, чем закончится травма у Р., считал, что «за драку не посадят, поэтому признался». Физического воздействия не применяли. Признает, что ничто не мешало при желании дать против них показания ранее, но сделал это только в 2010 году, т.к. «повзрослел и поумнел».

Давал Саакян и непоследовательные пояснения о повреждениях у Р.: так, суду указал, что при избиении С. и С. Р. лежал на животе, но на лице у него видел кровь, а были ли от их ударов повреждения – не видел. Затем заявил, что успел заметить телесные повреждения, когда тащили втроем Р. за кафе – у него было разбито лицо. Настаивает, что травма у Р. наступила не от его действий, т.к. дрался с ним только у кафе, когда Р. встал и зашел в кафе. После ударов С. и С. Р. отнесли к кафе, но он открыл глаза и ругался нецензурно.

Судом в порядке ст. 276 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации частично оглашены и исследованы показания Саакяна Р.М. на предварительном следствии, в т.ч. первичное объяснение, признанные допустимыми и относимыми доказательствами, подлежащими совокупной оценке, поскольку Саакян ссылается на них и обстоятельства их получения в своих показаниях.

Из объяснения Саакяна Р.М. видно, что после драки с Ф. подошел к Р. и спросил, где его куртка. Пошли искать ее в раздевалку, не обнаружив куртки, «Р. стал психовать», нецензурно оскорбил его, ударил в грудь. «Психанул», нанес Р. в кафе «серию ударов кулаками, добил 3-4 ударами в голову», потом переместились на улицу, где «дрался до тех пор, пока Р. не оказался на снегу», нанес Р. руками 3-4 удара по корпусу тела, а когда тот упал – дважды пнул его ногами. Драка прекратилась, т.к. больше Р. не двигался, тогда отнес его за кафе. Драка была в 3 часа ночи, перед уходом домой около 4 часов проверил Р., лежавшего на том же месте, где оставил, это объяснение Саакян суду подтвердил. После задержания не давал показаний, т.к. растерялся. Считает, что позднее давал показания, аналогичные нынешним. Однако, из показаний обвиняемого Саакяна Р.М. следует, что через 20-30 минут после драки Р. с Ф. столкнулся плечом с Р. возле гардероба, видел лицо Р., никаких телесных повреждений, крови на его лице не было. На замечание Р. ответил нецензурно, из-за чего между ними завязалась драка, продолжавшаяся на улице 5-6 минут. Также не знает, как сильно С. и С. побили Р. Не знает, видел ли кто-то то, как втроем дотащили Р. до кафе. Положив Р. на снег, вместе ушли в кафе.

Подсудимый Саакян Р.М. не смог объяснить суду, почему изменил данные показания в суде, заявив, что видел на лице у Р. повреждения, появившиеся до своей драки с ним. Полагает, что раньше не полностью помнил события, более полно вспомнил их уже в суде, когда показания давали свидетели. Настаивает, что в ходе очных ставок давал правдивые показания о действиях С. и С., «очень хорошо помнил те обстоятельства и не заблуждался ни в чем». Однако, из показаний Саакяна Р.М. в ходе очных ставок с С.А.В. и С.З. следует, что он не упоминал о наличии телесных повреждений у Р. после драки с Ф. Сам наносил удары Р. только по туловищу, а С. и С. «запинывали лежащего на снегу Р., нанося удары ногами по различным частям тела». Об их ударах ногами по голове – Саакян не упоминал. Суду Саакян Р. заявил, что «пропустил что-то на очных ставках», причем следователь локализацию ударов, якобы, не спрашивал.

В части розыска Саакян Р.М. подтвердил, что действительно скрывался, испугавшись ответственности, т.к. был уверен, что его «оклевещут и осудят одного». Скрылся в январе 2004 г., т.к. Р. был в очень плохом состоянии, врачи сказали, что он уже не выживет. Понял, что надо уезжать, пока тот не умер, т.к. «теперь точно посадят».

Проанализировав показания подсудимого, суд приходит к выводу, что его версия о вине иных лиц является защитной линией поведения, поскольку суду представлены доказательства того, что именно подсудимым умышленно нанесены Р. удары, причинившие именно те повреждения, от совокупности которых и наступила смерть потерпевшего. Не исключая показания Саакяна из числа доказательств, подлежащих оценке, суд проверил и исследовал все представленные доказательства в совокупности и приходит к выводу о доказанности вины подсудимого Саакяна Р.М. в полном объеме предъявленного обвинения. Вывод суда основан на следующих доказательствах, которые судом признаны допустимыми и относимыми, а их совокупность достаточной, с достоверностью устанавливающей вину Саакяна Р.М. в пределах обвинения в объеме фактически установленных судом обстоятельств.

Потерпевшая Р.Н.В. показала суду, что в окружении ее сына Р.А.Г. никогда не видела Саакяна. В январе 2004 г. Р. ушел на встречу с друзьями, около 23 часов пришел в нетрезвом состоянии, но не пьяный. Через 15 минут ушел с другом, домой не вернулся. К вечеру приехали искавшие его С. и С. На следующий день от друга по узнала, что они были в кафе, откуда уехал, оставив Р. В кафе узнала, что в ночь «сильно избили одного мальчика», при обращении в реанимацию - по описанию опознала сына. Видела, что его голова распухла, разбито все лицо, избита спина. От пришедшего Саакяна в присутствии Д. узнала, что это он из-за девушки избил Р., «бил кулаками, ногами пинал, везде бил - по рукам, и по ногам, и по голове», потом оставил на морозе. Саакян все рассказывал обстоятельно и только о своих ударах, упоминал, что у него очень тяжелый удар. Уверенно опознает в подсудимом того, кто в реанимации ей признался в избиении Р.А. Именно после избиения Саакяна сын впал в кому, судя по повреждениям и рассказу Саакяна, бил Р. «на инвалидность, насмерть», врачи сразу сказали, что шансов практически нет. Из комы сын не вышел, после его смерти Саакян исчез из города. Настаивает на его суровом наказании.

Согласно заявлению, Р.Н.В. обратилась с требованием о привлечении к ответственности Саакяна, С. и С., причинивших тяжкий вред здоровью Р. Потерпевшая Р. пояснила, что указала в заявлении этих трех лиц, исходя из предположений по полученной на то время информации, в т.ч. из фразы Саакяна «что они там делали, я не знаю».

Свидетель Д.О.В. показала, что в январе 2004 г. в реанимационное отделение под утро поступил незнакомый Р., весь избитый и в крови. На следующий день в понедельник к Р. пришел темненький, нерусский молодой человек, ввиду давности не может утверждать, что это был подсудимый. Парень интересовался здоровьем Р., в разговоре сказал, что «этого мальчика избили очень сильно», интересовался его самочувствием, на ее вопрос «что ж так сильно?» ответил «так получилось», говорил и обстоятельства, но она их не помнит. Во вторник пришла Р., которой рассказала о разговоре и что в коридоре сидит нерусский мальчик, спрашивая про Р., на что Р. сказала, что он не из окружения ее сына.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Д.О.В. на предварительном следствии, из которых следует, что парень приходил к Р. на протяжении двух-трех дней, очень сильно переживал за него, долго сидел в коридоре. Сказал, что Р. очень сильно избили в кафе, рассказывал подробности, которые она сейчас не помнит.

Свидетель Д. подтвердила те показания, согласна и с показаниями Р., что Саакян в ее присутствии рассказывал Р., как именно бил ее сына.

Свидетели К.С.В., М.А.А., Т.С.И. показали, что Саакян, С., С. не входили в круг общения Р. В январе 2004 года узнали, что Р. в реанимационном отделении без сознания, состояние очень тяжелое. Около 22 часов расстались с Р., когда тот и Б. решали, где проведут вечер, Р. пьяным не был, не имел телесных повреждений, был в хорошем настроении, ни на что не жаловался.

Свидетель Т.С.И. показал, что Р. был обнаружен без сознания и без верхней одежды за кафе. С друзьями в кафе узнал от С., что у Р. был словесный конфликт – сначала не существенный с Ф., потом уже серьезный - с Саакяном, С. и С. Насколько понял, Р. к ним подошел, начался словесный конфликт, они вывели Р. из кафе и стали наносить удары, а потом еще продолжилась драка, после которой Р. потерял сознание, тогда его оттащили за кафе, где бросили на морозе. В разговоре Саакян пояснил, что С., С. и он втроем наносили удары Р., который потерял сознание. С. говорил, что все удары наносил только Саакян. Ни один из них не отрицал факт избиения Р.: Саакян рассказывал, что С. прыгал на спине Р., а С. рассказывал, как Саакян ногами пинал Р. по голове. Саакян слышал его слова, ничего не отрицал, только ссылался, что С. и С. тоже наносили удары Р. Каждый просто рассказывал о действиях другого.

Свидетель К.С.В. показал, что около реанимации видели Саакяна, который им сам назвался. С Т. и М. узнали от сотрудницы в кафе, что Р. подрался с Саакяном, С., С. Саакян признался, что избивал его, но вместе с друзьями. Позже видел С. и Саакян, когда те указывали друг на друга: С. отрицал причастность, Саакян указывал на него.

Свидетель М.А.А. показал, что видел Р. избитым в реанимации, все эти телесные повреждения у него появились после того, как расстались вечером. С Т. ходил в кафе, где С. рассказала, что Р. на улице избили ногами по голове и туловищу Саакян, С. и С., но дословно ее рассказ не помнит. При встрече Саакян подтвердил им факт избиения, его рассказ не помнит. Р. был спокойным, абсолютно не конфликтным, не мог бы подраться или обидеть, нужны были значительные усилия, чтобы «вывести его из себя». Физически Р. был развит нормально, силовыми видами спорта не увлекался.

Свидетель Б.Е.А. показал, что расставшись с друзьями, сходили к Р. за деньгами и пошли в кафе. Был изрядно выпившим, Р. не был сильно пьяным, пригласил девушку потанцевать и потом «исчез» из кафе. Не найдя его в кафе, около 2.30 ч. ушел домой. Когда Р. стала искать сына, нашли в реанимации, т.к. Р. избили и бросили за кафе. С друзьями в кафе от вахтерши узнал, что «З., С. и Р.» побили Р., у них о чем-то получился конфликт, втроем «накинулись и запинали, вытащив на улицу». О другой драке не говорила. Саакяна найти не могли, нашли С., в разговоре с ним не участвовал. Р. всегда держал себя в руках, не напивался, был спокойный и уравновешенный, грубостей не позволял, не мог первым начать конфликт.

Свидетель С.Т.И. показала, что узнает Саакяна, хотя прошло много лет. Часто видела его в кафе в 2004 году, оснований для его оговора не имеет. Стояла на входе в кафе. Около 01 часа в кафе пришли Р. и «Б.». В конце вечера Р. остался один, требовал отдать куртку, подходил с такими словами то к одним, то к другим, было ясно, что потерял куртку. Просила его уходить, не привязываться ни к кому, т.к. нормально это не кончится, все уже были выпившие. Р. не понимал, стал к ребятам цепляться, с Ф. около дверей поборолись, покатавшись по земле, «повалялись и все», почти сразу их растолкала, после этого у Р. телесных повреждений не было. Р. встал и снова стал искать куртку, подходя то к одним, то к другим со словами о ней, ему говорили «да уйди ты». Провожала его к выходу, но Р. возвращался. В зале его оттолкнул раздраженный С., потом - отталкивал С. со словами, что «нет куртки, отвали». Милицию не вызывала, т.к. Р. был на ногах и нормально шел. Как Р. ушел – не видела, ударов ему не видела. Уверена, что его били не в кафе и не рядом с кафе, т.к. она выходила несколько раз на улицу, возле кафе ничего не было, избиения не видела. После закрытия кафе под утро с К., ее сожителем и женщиной из раздевалки вышли через служебный вход, на углу кафе увидели в бессознательном состоянии Р. – «руки как плети», состояние было очень тяжелое, крови не видела. Уверена, что Р. побитым притащили к кафе и бросили на углу. К ней приходили его друзья с мамой, которым рассказала, что у Р. был конфликт с Саакяном, С. и С. - имела в виду, что он приставал с курткой, его отталкивали, толкались, стулья поднимали, но подраться в кафе она не дала.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля С.Т.И. на предварительном следствии, из которых, помимо указанных обстоятельств. следует, что причину ссоры Р.с Ф. она не знает, они просто боролись, когда встали - крови на лице у Р. не было, оба зашли в бар и «выпили по 50 г водки за честное выяснение отношений». Ф. с друзьями уехал. Р. был уже сильно пьян и стал искать свою куртку, подошел к столу С., Саакяна и С., стал требовать от них вернуть куртку. Саакян накинулся на Р. со стулом и хотел ударить, что не дала сделать, успев забрать у Саакяна стул. Саакян и С. с Р.подошли к ней, стали спрашивать его куртку, ответила, что ее не видела. Р. по поводу курточки стал предъявлять претензии Саакяну, С. и С., не верил, что куртку не брали. Выйдя на улицу, Саакян стал наносить Р. удары руками и ногами по различным частям тела, в том числе и в голову. Кроме них на улице никого не было. В этот момент в кафе разбили стекло, поэтому с улицы ушла разбираться. Выйдя позже посмотреть, где Саакян и Р. – никого на улице не увидела. Зайдя обратно в кафе, увидела С., а через 15 минут увидела на улице, что Р. без куртки идет в сторону рынка, с ним шли около 4 человек, причем Саакяна, С., С. в кафе уже не было. Били ли Р. С. и С. - не видела. Около 04 ч. 30 мин. бармен К. сообщила, что возле подсобки лежит избитый мальчик, в котором узнала Р.

Свидетель С. подтвердила те показания, записанные с ее слов, она их читала и подписывала, т.к. была согласна с ними. Сейчас не помнит тех обстоятельств из-за давности событий, но следователю давала правдивые показания.

Прежние показания Со.Т.И. также последовательно подтверждала при очных ставках с К.С.В., М.А.А., Т.С.И., настаивая, что Саакян на улице сразу стал наносить Р. удары руками в лицо, ногами в туловище, от ударов Р. упал на землю. Уходя в кафе, видела, что на улице были только Саакян и Р. Р. в этот вечер бил только Саакян. Не видела, чтобы его били С. и С. Каждый свидетель подтвердил показания С.: так, К.не уверен в том, что Р. также били С. и С., думает, что Р. действительно избил один Саакян. М.точно уверен, что Р. бил один Саакян, который сказал о С. и С., чтобы уйти от ответственности. Т. предполагал об участии С. и С. только потому, что сам Саакян в разговоре говорил ему об этом.

Свидетель Ф.И.А. показал, что знал Саакяна и Р., ночью были в кафе, когда у него произошел конфликт с сильно пьяным Р., причины не помнит, но ранее показания давал правдиво. Начало ссоры не помнит. Конфликт на улице был не более 5-10 минут, в лицо, голову ударов не было. Валялись с Р. на снегу около кафе, боролись, сцепились, могли быть удары в плечо руками, могли оттолкнуться друг от друга, по лицу удары не помнит. Их растащили, т.к. было много народу на улице. Повреждений у себя не помнит, могли быть только незначительные, у Роева вообще их не видел. После драки снова зашли в кафе. Потом ушел домой и больше не возвращался.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Ф.И.А. на предварительном следствии, из которых следует, что у барной стойки его толкнул молодой человек, между ними завязалась ссора, в ходе которой схватили друг друга за одежду. Оказались на улице, где парень повалил его и дважды ударил кулаком в лицо, сам нанес парню не менее 2 ударов в туловище, стали кататься, переворачиваясь друг на друга, ногами друг друга не били. Кто их разнял - не помнит, крови на лице парня не видел, покинул кафе в 3.20 ч, в показаниях подтвердил, что ударов по лицу Р. не наносил, при начале драки упали на снег и боролись на снегу, поэтому удары приходились в область туловища. Драка длилась 5-10 минут, после нее на лице Р. не было крови, передвигался нормально. От Т., работавшей на входе в кафе, узнал, что после их ссоры Р. подрался с кем-то еще, когда его кто-то «добил за кафе», а кроме нее – это никто не видел.

Свидетель Ф. подтвердил прежние показания как правдивые.

Свидетель К.К.С. показал суду, что около 03 ч. с Г., Ф. и Х. был в кафе. Ф. начал с Р. конфликт, его причину не помнит. На улице они встали в толпе и стали драться - в течение 2-3 минут Ф. и Р. руками нанесли друг другу несколько ударов в лицо, упали и стали бороться, катались, чтобы встать. Остальные их окружили, через полминуты разняли, у обоих были только общие покраснения, Р. без куртки сел у входа в кафе, у него точно не было следов крови и телесных повреждений. Видел ссору на улице с самого начала, поэтому уверен, что ударов ногами они друг другу не наносили.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля К.К.С. на предварительном следствии, из которых следует, что он наблюдал за дракой на улице, Ф. и Р. нанесли друг другу удары кулаками в лицо, ногами не ударяли. Упав, стали кататься по земле, после драки у Р. из носа или губы шла кровь, у Ф. была кровь на лице. Свидетель К. подтвердил прежние показания, как правдивые, указанные в них детали не помнит из-за прошедшего времени.

Свидетель Г.А.Б. показал, что с Ф., Х. и К. были в кафе. Был сильно пьян, помнит, что между Ф. и Р. был конфликт: К. сказал, что Ф. пошел драться с кем-то на улицу. Выйдя следом, увидел, что Ф. и парень борются, лежа на земле, их сразу разняли, телесных повреждений у них не помнит. После драки побыли в кафе минут 5 и уехали.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Г.А.Б. на предварительном следствии, из которых следует, что он наблюдал драку около минуты, зашел в кафе, всей драки не видел. Свидетель Г. подтвердил те показания, до конца драки не стоял, видел борьбу Ф. с Р. на земле.

Свидетель Я.А.В. показал суду, что в январе 2004 года слышал, что Ф. и Р. поборолись возле кафе, сам не присутствовал, т.к. не помнит такого. День рождения у него 2 января, мог отмечать его в кафе, но не помнит те события.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Я.А.В. на предварительном следствии, из которых следует, что праздновал день рождения в кафе, куда около 03 ч. пришли Ф., Г., Х., К. На улице видел, что Р. и Ф. дрались «один на один», наносили удары только в лицо и туловище, ногами друг друга не били, т.к. были пьяные. В драке упали на землю и начали бороться, их разняли. Свидетель Я. заявил, что не давал никакие показания, подпись в протоколе не его.

Свидетель Н.Е.Р. показала, что пришла в кафе, Саакян «бегал за ней», постоянно заказывал музыку танцевать с ней, но она отказывала, тогда пьяный Саакян брал ее на руки и вытаскивал в зал, поэтому спряталась от него в туалете. Во время танца с Р. подбежал яростный Саакян в агрессивном состоянии, начал разбираться с Р., толкнул его, у них началась словесная перепалка, конфликт с Р. у Саакяна возник на почве ревности, поэтому с Б. ушла. Позже узнала, что Саакян подрался с Р., драки не видела. О том, чтобы с Р. дрались С. и С. – ей ничего неизвестно. Саакян ей рассказывал, что один подрался с Р., сильно переживал. Саакян в состоянии опьянения всегда очень агрессивный.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Н.Е.Р. на предварительном следствии, из которых, помимо указанного, следует, что уходя домой, возле кафе на улице увидела, что Саакян очень сильно кричит на Р, выражается в его адрес нецензурной бранью и требует, чтобы Р. его ударил. Саакян был сильно пьян, а Р. – выпивший. Около завода оглянулась, увидела, что Саакян около кафе дерется с Р. Когда Саакян выпьет, то «он первым лезет в драку», очень неуравновешенный, аналогичные показания давала, указывая, что Саакян в разговоре с ней сожалел, что набросился на Р., не хотел, чтобы все так получилось, посещал его в больнице.

Свидетель Н.Е.Р. подтвердила прежние показания как правдивые и достоверные, подробности забыла ввиду давности событий.

Свидетель Б.В.Р. показала суду, что знает Р. и Саакяна, с ними была в дружеских отношениях. Ночью с Н. была в кафе, Саакян ходил в зале, а во время танца Р. с Н. неожиданно с агрессией подошел к Р., стал выговаривать. Р. был спокойный, а пьяный Саакян начал его руками толкать, т.к. приревновал Н., «бесился», что не отвечает взаимностью. Когда Саакян «стал толкаться», Р. стал отвечать, между ними возник конфликт, началась потасовка. Р. и Саакян были в состоянии алкогольного опьянения, но Р. был пьян сильнее. Поняв, что будет драка, с Н. ушли домой. На следующий день узнала, что С. и Саакян «прыгали» на Р., который теперь в реанимации без сознания. Потом говорили, что Саакян пытался успокоить С. и С., которые прыгали на Р., лежащем у входа в кафе. Знает, что Саакян навещал Р. в больнице, узнавал о его здоровье. Через 5-6 дней узнала, что Саакяна в городе нет.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля Б.В.Р. (ранее С.) на предварительном следствии, из которых видно, что когда между Р. и Саакяном начался словесный конфликт, перерастающий в драку, Саакян начал толкать руками Р., пьяный Саакян может очень сильно избить человека, дополнила, что Саакян ей говорил, что действительно подрался с Р. возле кафе, потом Р. продолжили бить С. и С., Саакян их успокаивал, но она не знает, правда ли это, поскольку сама ничего не видела. Свидетель Б. подтвердила показания, как правдивые, читала, подписывала.

Свидетель С.З.С. показал, что дружил с Саакяном, не имел неприязненных отношений. Р. знал как жителя города. Ночью в кафе увидел драку около гардеробной. Все вышли на улицу, увидел, как Саакян бьет Р.: дрались вдвоем, нанося друг другу обоюдные удары по лицу. Оба упали, еще подрались на земле, поднялись, Саакян вошел в кафе. Р. с окровавленным лицом встал, подошел к нему (С.) и попросил помочь найти его куртку, был в сильном опьянении, судя по походке и речи. В кафе куртки не нашли, Р. предложил пойти к рынку разобраться, где его вещи, и положил руку ему на плечо, т.к. шатался из-за опьянения, речь у Р. была как у обычного пьяного. Через несколько метров их окликнул С., Р. нецензурно ответил, «послав матом», С. догнал их и скинул руку Р. с плеча, от толчка Р. сел в сугроб, т.к. был сильно пьян и поэтому не удержался на ногах. Тут появился Саакян, который несколько раз - 2-3 раза - с силой пнул в лицо сидящего в снегу Р., от таких очень сильных ударов ногой в голову Р. потерял сознание, лицо было в крови. По просьбе Саакяна помог дотащить Р. до угла кафе недалеко от служебного входа, где Саакян остался около Р., присев над ним, а он (С.) вошел в кафе. Р. сам не причинял телесных повреждений. В милиции узнал, что Р. в больнице. После первых допросов спрашивал у Саакяна о причинах оговора его и С., тот не ответил. С Саакяном дружил, потому не оговаривает.

Судом с согласия сторон оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля С.З.С. в ходе предварительного следствия. Из его первых показаний следует, что ночью в кафе увидел, что Саакян выталкивает на улицу Р., чье лицо было в крови. Выйдя следом, увидел, что Саакян «прыгал» на Р. с кулаками, тот упал, а Саакян ударил его ногой в грудь или в лицо, Р. встал и побежал в сторону завода, но Саакян догнал Р. и начал бить его кулаками в лицо - нанес не менее 4 ударов, оба упали на землю, Саакян левой рукой давил Р. в шею, а правым кулаком бил в лицо, нанес 15-20 ударов, при этом сильно ругался матом в адрес Р. Стал отталкивать Саакяна от Р. Успокоившись, Саакян встал, лицо Р. было все в крови. Пошли в кафе, Саакян зашел, Р. вытирал лицо руками, предложил Р. забрать в кафе куртку и идти домой, тот согласился. В гардеробе узнали, что Р. куртку не сдавал, в зале куртку не нашли. Через некоторое время Р. попросил его выйти на улицу, где положил руку ему на плечо и сказал: «пойдем сейчас разберемся, все нормально». Пошли в сторону рынка, С. спросил у Р., куда тот его повел, на что Р. ответил нецензурно. С. резко откинул руку Р., тот сел на снег, в этот момент из-за него (С.) выскочил Саакян и начал пинать ногами в лицо сидящего Р. – нанес более 3 ударов, Р. повалился на бок, лицо было «сплошное крвавое месиво», после этих ударов Р. только сопел, лежа на снегу. Ни он сам, ни С. ударов Р. не наносили, С. ушел в сторону кафе. По просьбе Саакяна помог оттащить Р. к углу кафе, где того положили на снег, с Р. остался Саакян, пытаясь привести его в чувство, т.к. Р. был без сознания. Когда уходил домой, Р. все еще лежал на земле, а Саакян сидел рядом с ним. События помнит хорошо. Из показаний С.З.С. следует, что указанные обстоятельства подтвердил и дополнил, что первая драка длилась около 10 минут, потом с Р. искал куртку, спустя 15 минут пошли к рынку, когда Саакян снова напал на Р.: подбежал к сидящему в снегу Р. и обутой ногой нанес ему два удара по лицу, после ударов Р. откинулся назад и не вставал. Понял, что он потерял сознание. Он и Саакян под руки подняли Р. из сугроба и потащили к бару, Р. не шевелился, не передвигал ногами, не говорил. Удары Р. наносил только Саакян, эти показания он уверенно подтвердил при проведении очной ставки с обвиняемым Саакяном Р.М. и на месте происшествия, указав места, где Саакян наносил удары Р., в т.ч. ногами в лицо, и где оставили Р. Именно после ударов Саакяна ногами Р. потерял сознание. С. не смог продемонстрировать удары, т.к. не помнит их ввиду давности.

Свидетель С. подтвердил прежние показания, как правдивые, давал их самостоятельно и добросовестно, никто давления не оказывал, но лучше помнил события в 2004 году, те показания наиболее точны о количестве нанесенных Саакяном ударов. Позднее на следствии и в суде дает показания уже так, как помнит те события.

Свидетель С.А.В. показал, что С. – его брат. С Р. был знаком по школе, а Саакяна впервые увидел в кафе. Сначала услышал шум около гардероба, где возникла потасовка. Через 15-20 минут вышел покурить, увидел С.З., уходящего в сторону рынка с парнем, чья рука была на плече брата. На его оклик парень ответил нецензурно. Догнав, сбросил руку парня с плеча С., отчего парень сел в сугроб, тогда узнал в нем Р., чье лицо было опухшее, правый глаз затек, следов крови не видел. Р. был в состоянии сильного опьянения, что-то невнятно бормотал, в это время сзади подбежал незнакомый Саакян и сидящего в снегу Р. 2-3 раза сбоку ударил в голову ногой, обутой в зимние ботинки, от ударов Р. упал на спину, потеряв сознание. На его замечания Саакян сказал «не лезь, сами разберемся». Взяв С., пошел к кафе, но Саакян окликнул С. с просьбой помочь. Тот вернулся, а сам (С.) вошел в кафе. Вскоре ушел домой, по дороге его догнал С. и сказал, что фамилия нанесшего удары Р. - Саакян, с которым он донес Р. до кафе, оставив на улице. О драке рассказал С.Н., потом его и Саакяна расспрашивал о драке Т. с друзьями. Сразу им сказал, что видел, как Саакян дважды ногой нанес удары Р., при этом Саакян не отрицал этого.

Свидетель Т. подтвердил, что С. уличал Саакяна в нанесении Р. ударов ногой в лицо, и сложилось впечатление, что Саакян нанес больше двух ударов.

Судом с согласия сторон оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля С.А.В. на предварительном следствии. Из его первых показаний, помимо указанного суду, следует, что около 3-4 часов ночи остановил сильно пьяного Р. без куртки и С. Резко дернул за руку, отчего Р. сел в снег, его лицо все было в крови - кровь шла из носа, нижняя губа разбита. Подбежавший Саакян был сильно пьян, сразу нанес Р. ногой в голову два удара, отчего Р. повалился на бок. С. начал успокаивать Саакяна, который говорил «все нормально, отойди», он (С.) и С. ударов Р. не наносили, последующие показания были аналогичными, С. полностью подтвердил их при очной ставке с обвиняемым Саакяном. Свидетель С. подтвердил прежние показания, данные добровольно, правдиво, в настоящее время может забыть некоторые детали ввиду давности событий.

Свидетель С.Н.Н. показала суду, что знала Р. по школе, в январе 2004 г. С. стали вызывать в милицию. На вопросы муж пояснил, что после новогодних праздников был в кафе. Увидел, что двоюродный брат С. уходит с каким-то парнем. Окликнул их, парень ответил нецензурно, узнал в нем Р. В это время подбежал незнакомый парень и стал пинать Р., поэтому муж их разнял. Ни он, ни С. не били Р., С. пришел спокойным, без повреждений, одежда и обувь чистая. С. искали друзья Р., куда-то увозили. По возвращении не давал себя трогать, но повреждений не было. На вопросы ничего не пояснил.

Свидетель К.Л.О. показала, что знала Р. визуально, не была знакома с Саакяном. Работала в 2004 году барменом в кафе, в баре конфликтов не было, обычно все «разборки» на улице. Р. «мелькал» в кафе, искал потерянную куртку, спрашивал о ней около 2 часов ночи, ему посоветовала идти домой, прийти назавтра, Р. в возбужденном состоянии искал куртку, его успокаивали «да ты забудь», но он никак не реагировал, т.к. куртка была важна для него. В этот момент у Р. точно не было телесных повреждений, был в нормальном состоянии, не сильно пьяным, адекватен во всех отношениях - все понимал, что ему говорят, что делает, не было повреждений на одежде, впечатления нездорового не производил. Шума с улицы в кафе не слышно из-за музыки. Спустя длительное время, уже около 4 часов утра, вместе с мужем и гардеробщицей вышла через служебный вход, на углу кафе увидела лежащего в неестественной позе Р. лицом вниз в луже крови, видно, что «ужасно избитый», «как выкинутый», без верхней одежды, под ним проталина крови, больше следов крови не было. Вызвали скорую и милицию, переворачивать не стали. Врачи приехали спустя 30-40 минут.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля К.Л.О. на предварительном следствии, из которых, помимо указанного, следует, что около 3 часов ночи видела в баре выпившего Р., искавшего потерянную куртку. Около 3.30 ч. Р. вышел на улицу с нерусским парнем, кроме них - никто не выходил. В 4.30 ч. со С. вышли через служебный вход. Пройдя 5 метров, возле окна кафе увидела лежащего Р. в крови. Свидетель К. подтвердила прежние показания, записанные с ее слов, детали забыла ввиду давности. Вспоминает, что С. ждал ее в служебном помещении, куда мог прийти и за час до закрытия.

Свидетель С.И.В. показал суду, что около 04 часов зашел в кафе встретить К. после работы. Считает, что в кафе не входил, у служебного входа увидел, что на углу здания за кафе лежит на земле окровавленный молодой парень лицом вниз, куртки на нем не было, парень дышал. Под парнем была лужа крови, было ясно, что его избили. Вызвали «скорую», милицию. Скорая приехала спустя полчаса. К. о происшедшем не рассказывала. В милиции опрашивали сразу же, показания давал правдивые, события помнил лучше.

Судом оглашены и исследованы в порядке ст.281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показания свидетеля С.И. на предварительном следствии, из которых следует, что в кафе зашел через центральный вход, возле кафе никого не видел и ничего не слышал, в 4 часа бар закрыли, около 4.30 ч. с К. и гардеробщицей вышли через служебный вход, на углу лицом вниз лежал парень, рядом лужа крови. Когда его увезли в больницу, К. рассказала, что этот парень ходил по бару и искал свою куртку, а около 3.30 ч. вышел с нерусским парнем и не вернулся. Свидетель С.И. пояснил, что этого уже не помнит, т.к. много лет прошло, но правдивые показания записаны с его слов, подписаны им, их подтверждает. Уверен, что когда пришел в кафе, то избитого Р. на углу кафе у входа не было, иначе бы сразу увидел его и немедленно вызвал скорую.

Согласно рапорту ДПНО Г.А.З. 05 ч. 20 мин. из приемного покоя ЦГБ г. Кировграда поступило сообщение, что от кафе доставлен в травматологию парень, никакие данные о себе сообщить не может, в последующие дни Р.А. оставался в бессознательном состоянии, а потому опросить его не представилось возможным, согласно справкам заведующего хирургического отделения, Р.А. поступил в январе 2004 года, доставлен в приемный покой.

Согласно протоколу осмотра места происшествия, в помещении кафе и на территории, прилегающей к кафе, зафиксирована общая обстановка, из которой видно, что территория вокруг кафе и напротив – хорошо просматривается от входа в кафе.

Судом достоверно устранены любые сомнения и неясности, касающиеся механизма повреждений и течения травмы у потерпевшего Р.А:

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, на трупе Р.А. обнаружено телесные повреждения. Все они прижизненные, причинены не менее чем за 7-10 суток до смерти, образовались в результате неоднократных воздействий тупым твердым предметом (предметами) с ограниченной поверхностью взаимодействия, могли быть причинены неоднократными ударами кулаков и обутых ног человека, являются опасными для жизни и повлекли наступление смерти Р. Повреждения причинены в небольшой промежуток времени, определить последовательность их причинения не представляется возможным ввиду значительного промежутка времени после повреждений до экспертизы. Между повреждениями на трупе и наступлением смерти имеется прямая причинная связь, давность смерти соответствует времени, указанному в медкарте. Р. не мог совершать самостоятельных активных действий после причинения телесных повреждений.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы у Р.А.Г. при поступлении в ЦГБ сразу диагностирована «закрытая черепно-мозговая травма». Лечение Р. начало осуществляться незамедлительно после оценки тяжести его состояния и постановки диагноза заболевания (повреждения), он был экстренно доставлен в приемный покой стационара, обследован и переведен в реанимационное отделение для проведения интенсивной терапии. Лечение осуществлялось в соответствии с объективно оцененной лечащими врачами тяжестью состояния, было обоснованным и безальтернативным. Дозировки применявшихся для лечения медицинских препаратов соответствует терапевтическим. Необходимости в проведении Роеву оперативного лечения не было. Комиссия экспертов не считает лечебные мероприятия и тактику врачей Кировградской ЦГБ в отношении больного Р. неправильными или ошибочными, тем более «не направленными на предотвращение смертельного исхода». Причиной наступления смерти Р. стали не «ошибки, допущенные в диагностике и лечении», а характер (тяжесть) причиненных Р. повреждений.

Судебно-медицинский эксперт разъяснила возникшие в части выводов экспертов вопросы и показала, что в истории болезни Р. нет конкретных симптомов алкогольного опьянения, исследований не проводилось, именно поэтому диагноз «алкогольное опьянение» не подтвержден; также нет по морфологии признаков его переохлаждения - ни обморожения, ни запредельно низкой температуры. Травматические повреждения располагались у Р. в одном месте - на голове, там они соединялись и накладывались друг на друга, поэтому определить их последовательность не представлялось возможным. Количество ударных воздействий оценивает как 10-15, т.е. множественное, но безусловно смертельных ударов не было, а каждое последующее травматическое воздействие усугубляло предыдущее, каждый следующий удар усугублял течение всей травмы, поскольку она утяжелялась и становилась все более обширной, разделить все травматические воздействия нельзя, поскольку ЗЧМТ представляет собой единое повреждение в области головы, именно совокупность всех ударных воздействий в области головы, признана смертельной, поскольку она и повлекла смерть Р., которая наступила от закрытой черепно-мозговой травмы. Между повреждениями был какой-то небольшой промежуток времени, исчисление его не представляется возможным уточнить из-за длительности лечения Р., т.е. времени с момента причинения травмы до исследования у эксперта, когда было активное лечение больного и шел процесс заживления той части повреждений, которые могли быть излечены. За время обследования с момента поступления в приемное отделение не могли произойти необратимые изменения в состоянии Р., которые бы могли предопределить такие последствия, как летальный исход. Данная конкретная ЗЧМТ у Р. была неизлечима.

Данное обстоятельство подтвердила и потерпевшая Р.Н., пояснив суду, что врачи РАО ее сразу предупредили, что состояние Р.А. очень тяжелое – он в очень тяжелой коме последней стадии, шансов на выздоровление практически нет.

Органами следствия проверялись предлагаемые защитой версии по делу, в результате за отсутствием состава преступления отказано в возбуждении уголовного дела в отношении С.А.В, Ф.И.А., врачей РАО ЦГБ, уголовное преследование С.З.С. прекращено, эти постановления не отменены и не оспорены, в действиях Саакяна Р. не усмотрено группы лиц.

Проверив представленные доказательства путем сопоставления их между собой, а также установления их источников, наличия доказательств, подтверждающих или опровергающих каждое проверяемое доказательство, суд оценил их с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, и приходит к выводу, что все собранные доказательства в совокупности достаточны для разрешения уголовного дела по существу.

Проанализировав представленные доказательства в совокупности с учетом доводов сторон, суд приходит к выводу о доказанности вины подсудимого Саакяна. Оснований для исключения каких-либо доказательств не установлено. В основу своих выводов и приговора суд кладет изложенные показания потерпевшей, подсудимого и свидетелей в той их части, в которой они согласуются между собой и подтверждаются иными доказательствами, также полученными с соблюдением установленного законом порядка. Показания потерпевшей Р. и свидетелей индивидуальны, последовательны, достаточно конкретны, а потому суд не находит оснований не доверять им, при этом оценивает их с учетом давности событий, особенностей восприятия в силу объективных причин (эмоционального состояния потерпевшей и близких друзей погибшего, состояния алкогольного опьянения свидетелей из числа посетителей кафе, отсутствия пристального внимания за событиями со стороны сотрудников кафе и т.п.). Выводы судебно-медицинских экспертов весомо научно мотивированы, заключения их ясны и непротиворечивы, согласуются между собой, поэтому суд кладет оба экспертных заключения и показания эксперта в основу обвинительного приговора, не находя оснований сомневаться в их достоверности и объективности. Доводы защиты в этой части о возможной заинтересованности экспертов суд отвергает как несостоятельные, голословные и не нашедшие подтверждения. В отношении перечисленных доказательств обвинения у суда нет сомнений в их достоверности. Показания подсудимого суд оценивает критически, учитывая непоследовательность его показаний и версии в свою защиту, явно надуманных и противоречивых причин изменения им показаний по важным обстоятельствам дела. В основу приговора суд кладет его показания на предварительном следствии и в судебном заседании только в той части, в которой они нашли свое подтверждение иными доказательствами, при этом отвергает его доводы о невиновности, как опровергнутые совокупностью доказательств. Суд считает, что версия подсудимого преследует цель смягчения ответственности, вопреки доказанным обстоятельствам, когда убедительно опровергнуты его доводы и версия защиты.

Судом не установлено обстоятельств, исключающих вину и причастность подсудимого к гибели Р., а инкриминированные обстоятельства и квалификация его действий - доказаны, нет оснований полагать о причинении вреда здоровью погибшего Р.А.Г. иными лицами при иных обстоятельствах. Не выходя за пределы предъявленного обвинения, в котором упоминается о поведении С. и С., суд считает необходимым дать этому оценку, поскольку того требует проверка и оценка доводов защиты и версии подсудимого, ссылающегося на вину иных лиц.

Доводы защиты о виновности иных лиц и заинтересованности свидетелей С. и С. в оговоре подсудимого – суд отвергает, поскольку они голословны, на материалах дела не основаны, ничем иным не подтверждаются. С. и С. сразу указывали на единоличные действия Саакяна (как в милиции, так и иным лицам), причин для оговора ими Саакяна – не установлено: С. дружил с подсудимым, С. не был знаком ранее. А то, что данные свидетели оказались очевидцами совершения преступления Саакяном, само по себе не ставит под сомнение объективность и достоверность их показаний, поскольку те ничем по делу не опровергнуты, последовательны на протяжении длительного времени, согласуются между собой, не содержат противоречий, подтверждены на очных ставках и при проверке показаний на месте, нашли подтверждение совокупностью других доказательств. Так, из показаний Т. видно, что С. изначально давал ему пояснения, аналогичные всем последующим, а также показаниям С. Показания С. и С. о локализации и количестве ударных воздействий, механизме ударов ногами в голову и состоянии Р. после них - даны ими задолго до поступления в дело таких доказательств как два заключения судебно-медицинских экспертов и показания эксперта, но именно сообщенные этими свидетелями фактические обстоятельства и оказались объективно подтверждены экспертными выводами. А потому суд считает, что «придумать» такие факты они не могли. Тогда как излагаемая Саакяном версия о якобы имевших место действиях этих лиц - опровергается выводами экспертов и не соответствует механизму травмы у Р.

Суд критически относится и к показаниям Б. в части того, что некие знакомые ей говорили о С. и С., будто те «прыгали на Р., лежащем у входа в кафе», о чем упоминал и Саакян. Сама она очевидцем данного события не была и «не знает, правда ли это», тогда как из показаний С.Т., К.Л. видно, что у входа в кафе Р. бил только Саакян, потом Р. удалился от кафе, и продолжение его избиения – было на удаленном от кафе участке, около кафе ничего уже не происходило, т.е. у входа в кафе иные лица, кроме Саакяна, после их конфликта ударов Р. явно не наносили, и после ссоры подсудимого с Р. – никаких иных конфликтов, избиений у входа в кафе не было. Из показаний самого Саакяна, С. и С. установлено, что без сознания Р. к кафе притащили с другого участка местности. Все это позволяет отвергнуть как не нашедшие подтверждения показания Б. в части рассказа ее знакомых о роли иных лиц.

Обращает на себя внимание, что Саакян изначально в милиции пояснил, что нанес Р. серию ударов кулаками в лицо, а упавшего Р. дважды пнул ногами, после чего Р. уже не двигался, поэтому отнес его за кафе. Потерпевшей Р. он сразу признавался, что один сильно избил Р., сам наносил ему удары в голову. В разговоре с Н. Саакян в первые дни говорил, что один подрался с Р., сильно сожалел, что набросился на него, т.к. «не хотел, чтобы так все получилось». В разговоре с Т. подсудимый не отрицал, что наносил Р. удары ногами по голове, при этом не упоминал, что Р. в голову били иные лица, но ссылался, что те ударяли Р. только по спине. При очных ставках с С. и С. – Саакян не говорил об ударах в голову Р. этими лицами, тогда как свидетели уличали его однозначно в ударах ногами по голове. Таким образом, доводы подсудимого о том, почему он в милиции не упоминал о действиях иных лиц – частично явно надуманные («боялся их и друзей, взял все на себя, убедили оперативники»), а частично – уличают его в действительной причине изменения показаний после розыска: до того, как скрыться от следствия, Саакян не отрицал собственной вины, пока считал, что «за драку не посадят» и не знал о серьезности состояния Р., что и пояснил суду. Это подтверждает и непоследовательность его показаний о состоянии Р. до конфликта с ним, в ходе ссоры.

Оценивая показания свидетеля С.Т. как очевидца в совокупности с показаниями Т., М., К., Б., Р., суд приходит к выводу, что она действительно говорила им о конфликте Р. с Саакяном, С. и С., из чего те сами лишь предположили о роли каждого, что подтвердили в ходе очных ставок и в судебном заседании. Тогда как показания С. о реальных действиях Саакяна и иных лиц – последовательны и нашли подтверждение показаниями иных свидетелей, никак не заинтересованных в исходе дела. Указанные показания при совокупной оценке уличают одного Саакяна в совершении преступления против Р.

Суд считает необходимым высказаться и по поводу ссоры Р. и Ф.: хотя она и предшествовала событиям обвинения, но подсудимый ссылается на возможность причинения Р. повреждений именно во время этой ссоры, а потому его доводы подлежат оценке. Оценив показания свидетелей С., Ф., К., Г., подсудимого Саакяна, свидетелей С. и С., суд приходит к следующему: во время обоюдной драки Ф. и Р. обменялись ударами в лицо и туловище, потом «боролись и перекатывались» на земле, что было быстро прекращено окружающими. При этом, когда конфликт был исчерпан – у Р. не наступило ухудшения самочувствия, ориентации в пространстве, он передвигался, адекватно себя вел, у него видели только кровь из носа или губы, но при этом на лице Р. не было и никто не видел телесных повреждений, в т.ч. ни одного из тех внешних телесных повреждений, что перечислены в заключении эксперта и в обвинении, предъявленном подсудимому Саакяну. А именно эти внешние повреждения в данном случае явились точками приложения ударных воздействий, повлекших у пострадавшего образование внутренних травм. А, судя по степени выраженности этих повреждений на лице и голове даже спустя 10 суток, не заметить их сразу на месте происшествия было бы невозможно. Таким образом, суд приходит к выводу об обоснованности вывода органов следствия о том, что действия Ф. не повлекли за собой образование у Р. травмы, повлекшей его смерть. Саакян на предварительном следствии также указывал на отсутствие у Р. повреждений после драки с Ф. Изменение им показаний в этой части в суде – безмотивное, его следует оценить критически – новая версия опровергаются показаниями иных свидетелей, и суд расценивает это как попытку избежать своей ответственности, введя суд в заблуждение, поскольку доказано, что после ссоры с Ф. – Р. не имел телесных повреждений, тогда как впоследствии именно Саакяном причинены Р. все обнаруженные на трупе повреждения. Суд признает установленным, что погибший не мог получить повлекшие тяжкий вред здоровью травмы вне избиения его Саакяном. У суда нет сомнений в доказанности вины и причастности Саакяна в инкриминированном ему преступлении, правильности данной квалификации:

Доказан мотив совершения преступления Саакяном – именно личная неприязнь, приведшая по инициативе Саакяна к словесной перебранке, переросшей позднее в конфликт, обоюдную драку, с продолжением уже избиения Р. подсудимым. Это явствует из показаний С., Н., Б., С., С., Р., К.

Выводы экспертов суд оценивает совокупно с доказательствами, из которых установлены фактические обстоятельства дела. Временной период обвинения, установленный из показаний этих свидетелей и иных очевидцев, подтверждает выводы экспертов о последовательном в течение небольшого временного промежутка причинении Саакяном повреждений Р., из которых и сформировалась в итоге обширная закрытая ЧМТ, повлекшая за собой смерть потерпевшего. Наличие промежутка не влияет на квалификацию, т.к. имеет место единое продолжаемое преступление, направленное на достижение единой преступной цели – причинение любой тяжести вреда здоровью. Доказано, что умышленные действия Саакяна по причинению вреда здоровью потерпевшего носили продолжаемый характер с единым умыслом по единому мотиву, когда каждое последующее травматическое воздействие Саакяна в область головы усугубляло травму Р., утяжеляя ее и делая более обширной - с образованием от множественных ударов руками внутренних повреждений головы и мозга, не исключающих активность Р.(когда он двигался, шел к рынку, хотя уже и шатался, опираясь на С.), после чего в продолжение умысла на причинение вреда его здоровью любой степени тяжести, Саакян догнал потерпевшего и сидящему Р. нанес обутой в зимнюю обувь ногой удары в область лица (головы), причинив самое тяжелое последствие травматических воздействий, приведшее к коме.

Суд приходит к выводу, что обоснованно отвергнуты органами следствия версии о возможной причастности иных лиц, учитывая показания свидетелей о характере активности Р. и моменте его обездвиживания совокупно с выводами судебно-медицинских экспертов о моменте возникновения опасного повреждения, который совпадает именно с ударами, нанесенными Саакяном обутой ногой в область головы сидящего Р.

Поэтому доводы защиты и подсудимого об отсутствии причинно-следственной связи между действиями Саакяна и смертью Р. суд отвергает, как несостоятельные, опровергнутые представленными доказательствами, что изложено выше. Являются надуманными и противоречащими собранным доказательствам доводы защиты о некачественном оказании Р. медицинской помощи при госпитализации и недооценке тяжести его состояния. Не исключают выводов суда доводы защиты об отсутствии исследований одежды Саакяна и иных лиц, утверждения о неполноте проведенного следствия.

Оснований для переквалификации или изменения объема обвинения у Саакяна не имеется. В состоянии необходимой обороны, превышения ее пределов или аффекта виновный не находился, сомнений в его психическом здоровье у суда нет, он может и должен нести уголовную ответственность за содеянное.

Действия Саакяна Р.М. суд квалифицирует по части 4 статьи 111 Уголовного Кодекса Российской Федерации (в редакции от 7.03.2011 года № 26-ФЗ) - как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

В соответствии со ст.10 Уголовного кодекса Российской Федерации, уголовный закон, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, тогда как уголовный закон, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Сопоставляя редакции уголовного закона - действующую на момент преступления от 8.12.2003 года, а также последующие от 27.12.2009 N 377-ФЗ и от 7.03.2011 года № 26-ФЗ - суд приходит к выводу, что в порядке ст.10 Уголовного кодекса Российской Федерации подлежит применению редакция от 7.03.2011 года № 26-ФЗ, как улучшающая положение подсудимого, поскольку она устранила нижний предел санкции, тогда как введенное редакцией от 27.12.2009 N 377-ФЗ дополнительное наказание все же является альтернативным, что, с учетом положений ст.10 Уголовного кодекса Российской Федерации, позволяет суду не применять его и без ссылки на ст.64 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Исковые требования Р.Н.В. в полном объеме поддержаны истицей и государственным обвинителем. Как мать погибшего Р.А., истица перенесла нравственные страдания, испытывая душевную и сердечную боль в связи с невосполнимой утратой родного сына. Обстоятельства его гибели, молодой возраст, длительность коматозного состояния, многолетний розыск Саакяна – усилили ее страдания, просит о компенсации морального вреда в размере *** рублей. Просит о возмещении расходов на погребение в размере *** рубля, в которые включила расходы на ритуальные услуги и поминальные обеды: ритуальный обряд и похоронная одежда в январе 2004 года повлекли расходы на сумму *** рублей, с февраля 2004 г. по 2007 г. истица понесла и прочие расходы – последующие поминальные обеды – в сумме, установление памятника и ограды на сумму *** рублей. Квитанциями и кассовыми чеками из ПБ «Ритуал», «ЭП Тагил», учреждений общепита подтверждена общая сумма расходов на сумму *** рублей.

Исковые требования не признаны подсудимым, который отрицает вину в гибели Р.А., но расчеты расходов на погребение не оспаривает, не возражает против того, что данные затраты являлись необходимыми. В части размера компенсации морального вреда – считает ее завышенной. Из материалов дела и пояснений подсудимого установлено, что ответчик не имеет сбережений и доходов, какой-либо недвижимости, но трудоспособен, воспитывал дочь, которая была на его иждивении, состоял в гражданском браке. При исследовании имущественного положения ответчика установлено: отсутствие по месту регистрации транспортных средств, вкладов в банках, наличие иждивенцев.

В соответствии со ст. 42 ч.3, 4 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, потерпевшему обеспечивается возмещение причиненного преступлением имущественного вреда, а размер возмещения в денежном выражении причиненного ему морального вреда определяется судом при рассмотрении уголовного дела. Родственные отношения истицы и погибшего доказаны и не оспариваются.

Гражданский иск подлежит удовлетворению частично по следующим причинам.

В соответствии со ст.1064, ст.1083 Гражданского кодекса Российской Федерации, причиненный умышленным преступлением ущерб подлежит возмещению в полном объеме виновными, в соответствии со ст.1094 Гражданского кодекса Российской Федерации, лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, необходимые расходы на погребение обязаны возместить лицу, понесшему эти расходы, пособие на погребение, полученное понесшими эти расходы гражданами, в счет возмещения вреда не засчитывается. Доказаны понесенные Р. от преступных действий подсудимого расходы: погребение осуществила за счет собственных средств, расходы не возмещены в установленном порядке государством, документально подтвердила реальные расходы на погребение, что отражено в счете-заказе-квитанции на ритуальные услуги, в показаниях в суде; не оспорено сторонами, стоимость разумна, определена установленными расценками, судя по квитанциям. Расходы на иные ритуальные расходы оценены разумно, необходимы и включены законом в обязательный перечень расходов на погребение. Сумма ущерба доказана, расходы не завышены, обоснованны. Таким образом, материальный ущерб следует взыскать с подсудимого именно в доказанной сумме *** рублей.

В соответствии со ст.151, 1101, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, моральный вред, выразившийся в причинении нравственных или физических страданий, подлежит компенсации в денежной форме виновным, с учетом требований разумности, справедливости, степени понесенных страданий, индивидуальных особенностей потерпевшего, степени вины причинителя вреда и его материального положения, иных заслуживающих внимание обстоятельств, компенсация для каждого истца характеризуется индивидуальным определением размера.

Исследовав доказательства, суд приходит к выводу, что истице причинены тяжелые нравственные страдания утратой близкого человека – единственного сына, ее страдания отягощены указанными истицей обстоятельствами. Суд учитывает степень кровного родства, невосполнимость утраты, объем оснований иска, который подлежит удовлетворению, но со снижением суммы компенсации в разумных пределах. При определении размера компенсации суд учитывает степень понесенных истцом страданий, индивидуальные особенности истца, степень вины и умысел виновного, оставление без медицинской помощи, неосторожную форму вины в отношении смерти, последующее поведение, а также его материальное положение, возраст, иждивенцев, период совершения преступления и иные требуемые законом, заслуживающие внимание обстоятельства. Суд принимает решение о компенсации морального вреда Р. с уменьшением ее размера до *** рублей, что будет соразмерным, не превышая разумных и справедливых пределов.

Из материалов дела, характеризующих подсудимого, установлено: Саакян Р.М. не судим, на учете у нарколога и психиатра не состоит, в паспорте отсутствуют данные о регистрации брака, наличии детей, ином месте регистрации, кроме имевшегося на 2004 год, где в быту характеризуется отсутствием в ЖКХ жалоб и положительно со слов соседей, в 2000-2003 г.г. за время обучения в КПУ положительно характеризовался, в период розыска скрывался в г.Новороссийске, где положительно характеризуется знакомыми и соседями, по месту работы, состоял в гражданском браке, воспитывал несовершеннолетнюю дочь, в отношении которой отцовство не установил по причине розыска. То, что Саакян Р.М. уклонялся от следствия и суда, установлено как из его показаний, так и из материалов дела, в т.ч. рапортов сотрудников ОУР, меморандумов об ОРМ. Суд приходит к выводу, что в соответствии с положениями ст.78 ч.3 Уголовного кодекса Российской Федерации, не истекли сроки давности привлечения Саакяна к уголовной ответственности, оснований для применения к нему актов об амнистии – также не имеется.

В соответствии со ст.6 ч.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, наказание должно быть справедливым, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. При назначении наказания Саакяну Р.М. суд учитывает не только фактические обстоятельства дела, но и в соответствии со ст.60 ч.3 Уголовного кодекса Российской Федерации характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. К смягчающим наказание обстоятельствам суд относит частичное признание Саакяном вины, его поведение после совершения преступления, что суд расценивает как раскаяние в содеянном, положительные и удовлетворительные характеристики, отсутствие судимости и привлечение к уголовной ответственности впервые, наличие семьи - фактических брачных отношений и малолетнего ребенка на иждивении, молодой возраст виновного. Отягчающих наказание обстоятельств не установлено. Согласно ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации, наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. Суд не находит обстоятельств, исключающих ответственность или назначение наказания виновному. Учитывая особенность охраняемого объекта (жизнь и здоровье человека), повышенную общественную опасность деяния, фактические обстоятельства дела, суд считает, что подсудимому необходимо назначить наказание в виде длительного лишения свободы, отбываемого реально. Судом не установлено таких исключительных обстоятельств, которые бы повлекли применение ст.64 Уголовного кодекса Российской Федерации, а смягчающие обстоятельства суд исключительными не находит. Поэтому не установлено оснований для назначения иного вида наказания, нет и установленных законом условия для применения ст.73 Уголовного кодекса Российской Федерации: менее строгий вид наказания или условное осуждение не могут обеспечить достижение целей наказания в отношении виновного. В целях справедливости и соразмерности наказания содеянному, учитывая объем смягчающих обстоятельств, суд приходит к выводу о возможности смягчить назначаемое наказание в виде лишения свободы. Дополнительное наказание назначать не следует, учитывая его альтернативность и введение в санкцию после совершения Саакяном преступления. Вид исправительного учреждения ему назначить в соответствии с требованиями ст.58 ч.1 п. «в» Уголовного кодекса Российской Федерации, при этом часть срока в тюрьме назначать не следует, с учетом всех обстоятельств, данных о личности Саакяна, объема смягчающих обстоятельств в отсутствие отягчающих.

Руководствуясь статьями 303-304, 307-309 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Саакяна Р.М. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 Уголовного Кодекса Российской Федерации (в редакции от 7.03.2011 года № 26-ФЗ), и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 9 (девять) лет без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Меру пресечения Саакяну Р.М. оставить в виде заключения под стражу. Срок наказания Саакяну Р.М. исчислять с 10 июня 2011 года, зачесть в срок наказания срок предварительного заключения с момента процессуального задержания с 01 августа 2010 года по день провозглашения приговора 10.06.2011 года.

Гражданский иск Р.Н.В. удовлетворить частично.

Взыскать с Саакяна Р.М. в пользу Р.Н.В. в возмещение причиненного преступлением материального ущерба *** рублей.

Взыскать с Саакяна Р.М. в пользу Р.Н.В.компенсацию причиненного преступлением морального вреда *** рублей.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Свердловский областной суд через суд г.Кировграда в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения копии приговора. В случае принесения кассационной жалобы на приговор суда, осужденный вправе указать в жалобе ходатайство об участии в суде кассационной инстанции в течение 10 суток со дня вручения ему копии приговора, а в случае принесения иными участниками кассационного представления или кассационной жалобы, затрагивающих его интересы, вправе подать свои возражения в письменном виде и заявить ходатайство об участии в суде кассационной инстанции в течение 10 суток со дня вручения ему копии кассационного представления или кассационной жалобы, затрагивающих его интересы. Осужденный вправе заявлять ходатайство об участии в заседании суда кассационной инстанции избранного им защитника, поручив осуществление своей защиты избранному защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника, о чем он должен сообщить в суд, постановивший приговор, в письменном виде и в срок, установленный для подачи возражений применительно к ч.1 ст.358 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Приговор постановлен в совещательной комнате в печатном виде

Председательствующий судья: подпись.

Приговор вступил в законную силу 10.10.2011 года.