К делу № 2-7/11

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

ст. Каневская                                                                                            16 июня 2011 года

Каневской районный суд Краснодарского края в составе:

председательствующего Сеиной Т.П.,

при секретаре Печенкиной А.С.,

с участием представителя истца Моржеедова В.Г. - Макашова Н.В.,

ответчика Мехтиевой В.А., её представителя Широковой Н.Л.,

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску Моржеедова В.Г. к Мехтиевой В.А. о признании завещания и свидетельства о праве на наследство по завещанию недействительными,

УСТАНОВИЛ:

Истец Моржеедов В.Г. обратился в суд с искомк ответчику Мехтиевой В.А. о признании завещания и свидетельства о праве на наследство по завещанию недействительными.

В обоснование своих требований указывает, что он является наследником по закону имущества отца Моржеедова Г.Ф., 16.06.1947 года рождения, умершего 25.02.2010 года. До смерти его отец говорил ему, родственникам, коллегам по работе, что всё имущество, которое останется после смерти, он завещал ему. От нотариуса Скиндаревой Т.Ю. ему стало известно, что действительно имеется завещание Моржеедова Г.Ф. только на трехкомнатную квартиру по адресу: <адрес>. О том, что завещание оформлено на ответчика Мехтиеву В.А., он узнал в марте 2010 года. В процессе выяснения всех обстоятельств составления завещания у него возникли сомнения, что составленное завещание является волеизъявлением его отца, так как завещание его отца Моржеедова Г.Ф. было составлено и удостоверено нотариусом Скиндаревой Т.Ю. за 5 дней до его смерти, то есть, 20.02.2010 года, когда он отсутствовал в ст. Каневской. В период своего отсутствия в ст. Каневской он практически каждый день звонил Мехтиевой В.А. и интересовался состоянием здоровья своего отца. При этом ответчица ему говорила, что состояние отца остается тяжелым и без изменений. До составления завещания его отец длительное время болел тяжелыми заболеваниями, что подтверждается выписными эпикризами из историй болезни. Так в период с 01.12.2009 года по 08.12.2009 года его отец находился на стационарном лечении в Каневской ЦРБ, где ему не смогли установить точный диагноз. Согласно выписке из истории болезни №14609 в период с 08.12.2009 года по 14.01.2010 года его отец находился на лечении в Краснодарской клинической больнице № 1, где ему было проведено несколько операций и установлен диагноз: распространённый гнойный эпидурит Th4-L5, абсцессы паравертебральных мышц поясничной области; вторичный гнойный менингит, отёк головного мозга; сепсис, правосторонняя нижнедолевая септическая пневмония, правосторонний гидроторакс; сахарный диабет II тип, субкомпенсированный; ангиоретинопатия ОИ; ИБС: стенокардия напряжения, II фк., гипертоническая болезнь III ст., риск 4, ХСН I ст. II фк по NYHA; остеохондроз шейного и поясничного отделов позвоночника, деформирующий спондилез шейного отдела, дегенеративный епондилолистез L5 I ст., выраженная цервико - и люмбалгия. Согласно выписке из медицинской карты стационарного больного №62678 весь срок лечения больной находился в АРО №5 (анестезионно-реаниматологическом отделении), общее состояние остается тяжёлым с медленной положительной динамикой, дыхание самостоятельное, в сознании, периодически несколько неадекватен, вял, адинамичен. После прохождения курса лечения в ККБ 14.01.2010 года его отец был переведен в Каневскую ЦРБ. 18.01.2010 года он приехал в ст. Каневскую и сразу посетил своего отца, который находится на стационарном лечении в отделении гнойной хирургии Каневской ЦРБ. Когда он зашел в палату к отцу, то отец его не узнал, уже в тот период отец находился в тяжелом состоянии, практически не принимал пищи не разговаривал, никого не узнавал. Данные обстоятельства впоследствии подтвердили знакомые его отца и коллеги по работе. Моржеедов Г.Ф. в Каневской ЦРБ пролежал одну неделю, после чего 22.01.2010 года был выписан домой. В период с 22.01.2010 года по 31.01.2010 года он непосредственно находился рядом с отцом, состояние которого было крайне тяжелым, он практически не принимал пищи, пил одну воду. В данный период никаких разговоров о том, что его отец желает распорядиться данной квартирой путем составления завещания в пользу ответчицы не было, поскольку он физически не в состоянии был обсуждать такие вопросы.31.01.2010 года он уехал к себе домой, поскольку ему необходимо разрешить рабочие вопросы, а 25.02.2010 года Мехтиева В.А. ему позвонила и сказала, что отец умер. Моржеедов Г.Ф. умер от совокупности тяжелых заболеваний, которые были установлены в Краснодарской клинической больнице №1 им. проф. СВ. Очаповского и отражены в выписке из медицинской карты стационарного больного №62678. Завещание было удостоверено нотариусом за 5 дней до смерти, в это время Моржеедов Г.Ф. находился в тяжелом состоянии, психическое состояние его было таким, когда он не был способен понимать значения своих действий и руководить ими.Данные обстоятельства могут подтвердить соседи Моржеедова Г.Ф., близкие друзья и знакомые.Считает, что удостоверенное нотариусом Скиндаревой Т.Ю. завещание не соответствует требованиям ст.ст. 29, 168, 177, 1118 ГК РФ.Согласно п. 2 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.Оспариваемым завещанием грубо нарушены его права и законные интересы как наследника имущества его отца Моржеедова Г.Ф., поскольку он, будучи сыном, имел право на получение данной квартиры в виде наследства, а указанным завещанием он полностью лишен такой возможности.Ответчица в брачных отношениях с Моржеедовым Г.Ф. никогда не состояла,что могут подтвердить соседи, знакомые и коллеги Моржеедова Г.Ф. по работе. Общее хозяйство Мехтиева В.Л. с Моржеедовым Г.Ф. также никогда не вела, о чем неоднократно ему при жизни говорил Моржеедов Г.Ф.. В указанной квартире ответчица постоянно не проживала и зарегистрирована не была. Согласно справке похозяйственного учета администрации Каневского сельского поселения от 09.03.2010 года № 6790 членом семьи Моржеедова Г.Ф. ответчица также не являлась.

Просил с учетом уточненных требований признать недействительным завещание 23 АД 194299 от имени его отца Моржеедова Г.Ф. от 20.02.2010 года, удостоверенное нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю., зарегистрированное в реестре за № 2226. Признать недействительным свидетельство о праве на наследство по завещанию, выданное нотариусом Каневского нотариального округа Наумкиной Е.В. 07.09.2010 года на имя Мехтиевой В.А. на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>.

В судебном заседании представитель истца требования поддержал, пояснил, что в силу имеющихся заболеваний Моржеедов Г.Ф. не отдавал отчет своим действиям и не мог осознавать в полной мере юридические последствия, которые наступят после удостоверения завещания.

Ответчик Мехтиеева В.А. иск не признала, показала, что она проживала с Моржеедовым Г.Ф. с 28.12.2004 года по день его смерти. Моржеедов Г.Ф. попросил её, чтобы она никому не говорила про завещание.

Представитель ответчика исковые требования не признала, пояснила, что Моржеедов Г.Ф. при подписании завещания был адекватен, полностью дееспособным, отдавал отчет совершаемым действиям. Истцом были вызваны и допрошены свидетели, показавшие, что наследодатель в предсмертный период своей жизни не отдавал отчет совершаемым действиям и не имел намерения составлять завещание в пользу ответчицы. Приглашенные ответчиком в судебное заседание свидетели показали обратное, то есть, что в предсмертный период своей жизни Моржеедов Г.Ф. отдавал отчет совершаемым действиям и имел намерения передать квартиру в пользу ответчицы.Истец поставил под сомнение подпись наследодателя в завещании, однако назначенная судом почерковедческая экспертиза однозначно указала, что подпись в завещании выполнена собственноручно Моржеедовым Г.Ф..В подтверждение своих доводов о недееспособности Моржеедова Г.Ф. в момент совершения юридически значимых действий, явившихся предметом спора, истец ходатайствовал о проведении судебной посмертной психиатрической экспертизы. Результаты экспертизы не дают оснований усомниться в дееспособности Моржеедова Г.Ф. в момент совершения оспариваемого завещания. Таким образом истец не доказал доводы, приводимые им в обоснование своего иска. В удовлетворении иска просила отказать.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, нотариус Каневского нотариального округа Скиндарева Т.Ю. в судебное заседание не явилась, представила заявление о рассмотрении дела в ее отсутствие. В данных ранее объяснениях показала, что она возражает против удовлетворения иска. 20.02.2010 года ею было удостоверено завещание Моржеедова Г.Ф., завещание было подписано собственноручно Моржеедовым Г.Ф., он написал свою фамилию, имя отчество и подпись. Её вызывали на дом. Никаких отклонений у Моржеедова Г.Ф. не было, он был адекватен, отвечал на вопросы. Когда она приехала к Моржеедову Г.Ф. первый раз, он сказал, что хочет написать завещание на квартиру на имя Мехтиевой В.А.. Когда она приехала второй раз, она прочитала ему текст завещания. Моржеедов Г.Ф. был характерным и волевым человеком, он сам читал текст завещания. Чтобы он смог прочитать завещание, его подперли подушками. Моржеедов Г.Ф., чтобы прочитать текст завещания, одел несколько очков Когда она приезжала к нему удостоверять доверенность 29.01.2010 года, Моржеедов Г.Ф. чувствовал себя хуже. Когда она приехала к нему для составления завещания, он чувствовал себя лучше, ясно говорил и излагал свои мысли.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, нотариус Каневского нотариального округа Наумкина Е.В. в судебное заседание не явилась, представила заявление о рассмотрении дела в ее отсутствие. В данных ранее объяснениях показала, что она возражает против удовлетворения иска. 03.03.2010 года Моржеедов В.Г. уже знал, что завещание на квартиру составлено на Мехтиеву В.А., никаких сомнений о дееспособности отца не высказывал, он говорил, что отец плохо видел, также то, что за его отцом ухаживала женщина, с которой у него неприязненные отношения.

Свидетель со стороны истца Сливенко Е.П. показала, что в 2003 году Моржеедов Г.Ф. переехал в квартиру по <адрес>. С 2007 года стали замечать у него какую-то женщину. В марте 2007 года она познакомилась с Мехтиевой В.А., которая проживала у Моржеедова Г.Ф. непостоянно. В январе 2010 года она не приходила к Моржеедову Г.Ф., их не пускали, Мехтиева В.А говорила, что Моржеедов Г.Ф. никого не хочет видеть.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству представителя истца свидетель Ширяева С.Б. показала, что она посещала Моржеедова Г.Ф. с января 2010 года по 25 февраля 2010 года через один-два дня, звонила каждый день. Она приехала в первый день, когда Моржеедова Г.Ф. перевели из краевой больницы в Каневскую ЦРБ. Моржеедов Г.Ф. не узнавал ни её, ни Мехтиеву В.А.. Они пытались его уговорить, чтобы он что-нибудь поел. На вопросы Моржеедов Г.Ф. отвечал односложно: да, нет, дай, сидеть он не мог, своё тело не держал, состояние было очень тяжелое. Через несколько дней Моржеедов Г.Ф. начал их узнавать, разговаривать. Когда она пришла к нему домой, он сразу её не узнал. С ним тяжело было разговаривать. Затем Моржеедов Г.Ф. начал худеть на глазах. Со слов Мехтиевой В.А. он ничего не ел. Моржеедов Г.Ф. разговаривал медленно и слабо. Он говорил, что есть хочет больше, чем все они. Потом он вообще перестал разговаривать. 17.02.2010 года она за оформлением доверенности на закрытие предприятия Моржеедова Г.Ф. обращалась к нотариусу Скиндаревой Т.Ю.. Скиндарева Т.Ю. сама не поехала, так как сказала, что она знает его состояние, поехать она сама не сможет, поедут её сотрудники. Она приезжала к Моржеедову Г.Ф. с сотрудником нотариальной конторы нотариуса Скиндаревой Т.Ю.. Когда они вошли в комнату, Моржеедов Г.Ф. был повернут к стенке. Она сказала, что нужно подписать доверенность по закрытию предприятия ООО «Легенда». Моржеедов Г.Ф. тихо произнес: «Давай». Она думает, что он не понимал, чего от него хотят. Доверенность он подписал с помощью Мехтиевой В.А., которая держала его руку. Он был без очков. Доверенность не была удостоверена нотариусом. Она уезжала из ст. Каневской с 19.02.2010 года по 20.02.2010 года, она предупреждала Мехтиеву В.А. об отъезде. До 20.02.2010 года состояние Моржеедова Г.Ф. было тяжелым, у него были постоянно закрыты глаза, он практически не разговаривал, кивал головой, не кушал, он лежал на кровати, не узнал ее, он не мог сам повернуться. Он звал Мехтиеву В.А, стуча по стулу. Она с ним пыталась разговаривать, он практически ничего не говорил, не понимал, кто она, зачем пришла. Она приезжала с мужем, Моржеедов Г.Ф. просил, чтобы его похоронили около отца. О завещании не шло и речи. С Украины они вернулись 21.02.2010 года. Вечером 21.02.2010 года она разговаривала с Мехтиевой В.А. по работе. Моржеедов Г.Ф. еще более- менее разговаривал. Она была 25.02.2010 года у Моржеедова Г.Ф. с утра. В 9 часов вечера ей позвонила Мехтиева В.А. и сказала, что Моржеедову Г.Ф. хуже, что она с братом. Состояние у Моржеедова Г.Ф. было тяжелое, он не узнавал её, глаза были закрыты, он не разговаривал. До болезни без очков и без лупы Моржеедов Г.Ф. ничего прочитать не мог. Текст завещания Моржеедов Г.Ф. прочитать не мог, подпись в завещании не его. В том состоянии, в котором он находился, он не мог написать - Моржеедов Г.Ф.. Она думает, что Моржеедов Г.Ф. не понимал значение совершаемых действий в момент составления завещания.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству представителя истца свидетель Ширяев Е.Н. показал, что он знает Моржеедова Г.Ф. с 1998 года. С 22.01.2010 года по 25.02.2010 года он с женой ездили к Моржеедову Г.Ф. часто, через день, находились там по полчаса, по часу. После больницы Моржеедов Г.Ф. не разговаривал, его не узнал. Он присел около него, Моржеедов Г.Ф. никак не отреагировал. Моржеедову Г.Ф. было все хуже и хуже. Моржеедов Г.Ф. только лежал, не разговаривал, ни на кого не обращал внимания Когда они с женой уезжали на Украину, они предупредили об этомМехтиеву В.А., сказали, что будут в воскресенье во второй половине дня. Про завещание он ничего не слышал. После смерти Моржеедова Г.Ф. Мехтиева В.А. ничего не говорила про завещание. До болезни Моржеедова Г.Ф. читал в двух очках, плюс брал лупу, примерно лет 5 пользовался лупой, ездил на автомобиле в двух очках.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству представителя истца свидетель Мельникова Л.В. показала, что впервые увидела Мехтиеву В.А. в конце 2007 года. С Моржеедовым Г.Ф. она общалась, он говорил о том, что завещание составлено на сына. Во время болезни Моржеедова Г.Ф. она не навещала, соседи говорили, что Мехтиева В.А. никого не пускает к нему.

Свидетель со стороны истца Сливенко В.В. показала, что знает Моржеедова Г.Ф. с 2003 года, он был скупым человеком. Впервые она увидела Мехтиеву В.А. в июне 2007 года. Когда Моржеедов Г.Ф. заболел, она его не проведывала, так как Мехтиева В.А. никого не пускала к Моржеедову Г.Ф., говорила, что Моржеедов Г.Ф. никого не хочет видеть. Об обстоятельствах составления завещания ей ничего не известно.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству представителя истца свидетель Есаян С.Б. показал, что работает хирургом в МУ «Каневская ЦРБ». Он не помнит, где и при каких обстоятельствах наблюдал Моржеедова Г.Ф.. 09.02.2010 года он посещал Моржеедова Г.Ф. на дому судя по его записям в копии амбулаторной карты. 09.02.2010 года был его единственный визит к Моржеедову Г.Ф. Моржеедов Г.Ф. был контактен. Моржеедов Г.Ф. был лежащим, наличие пролежней свидетельствует о том, что человек постоянно лежит и не передвигается. Он не помнит о психическом состоянии Моржеедова Г.Ф.. Судя по записям в амбулаторной карте он был у Моржеедова Г.Ф., который был контактен. Он не помнит фактическое состояние Моржеедова Г.Ф., не помнит, разговаривал ли он с Моржеедовым Г.Ф. или нет. Вопросы он мог задавать и родственникам. Речевого контакта не было. Моржеедов Г.Ф. воспринимал все правильно, его просьбы понимал. Он не помнит, совершал ли сам Моржеедов Г.Ф. активные действия, держал ли он сам руку и переворачивался.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству ответчика свидетель Токарева Т.П. показала, что она знала Моржеедова Г.Ф.. Мехтиева В.А. с ним сошлась в декабре 2004 года. Моржеедов Г.Ф. и Мехтиева В.А. были как муж и жена. В декабре 2009 года Моржеедов Г.Ф. заболел, его положили в больницу в г. Краснодар. Она была у них в доме, навещала Моржеедова Г.Ф. 06.02.2010, 22.02.2010 года, всегда его подбадривала. Он говорил, что если он выкарабкается, то узаконит отношения с Мехтиевой В.А.. С 06.02.2010 года по 22.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. был адекватен, он отвечал на вопросы, беседу поддерживал. Моржеедов Г.Ф. ей говорил, что у сына Моржеедова В.Г. все есть, он его обеспечил, а квартиру отдаст Мехтиевой В.А..

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству ответчика свидетель Галка Н.А. показала, что Мехтиева В.А. у нее работала. Она знала о том, что Моржеедов Г.Ф.- муж Мехтиевой В.А.. Когда Моржеедов Г.Ф. заболел, Мехтиева В.А. взяла отпуск. Они с ней перезванивались. Потом она как-то позвонила, сын Моржеедова Г.Ф. - Моржеедов В.Г., сказал, что Мехтиева В.А. в больнице с Моржеедовым Г.Ф.. Она приходила к ним в гости три раза в январе 2010 года, в феврале 2010 года. Она заходила минут на 10, примерно до 15.02.2010 года к Моржеедову Г.Ф. в его кабинет, видно было, что человек был слаб, она с ним поздоровалась, он ей кивнул, он узнал ее, поддерживал беседу. Он разговаривал слабо, медленно, но все равно с ней беседовал, нормально, адекватно отвечал на ее вопросы. Последний раз она была у Моржеедова Г.Ф. где-то 21.02.2010 года, в кабинет к Моржеедову Г.Ф. не заходила, но она слышала, как он звал Мехтиеву В.А..

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству ответчика свидетель Калашников В.А. показал, что в январе 2010 года он и его сестра Мехтиева В.А. привезли Моржеедова Г.Ф. из г. Краснодара в больницу ст. Каневской. Он оставался с ним в палате, Мехтиева В.А. дежурила ночью, а он - днем. Так дежурил целую неделю. Моржеедов Г.Ф. собирался жить, заниматься физическими упражнениями для укрепления здоровья. Потом приехал его сын Влад. Он дежурил у Моржеедова Г.Ф. в больнице до 19 или 20.01.2010 года. Моржеедов Г.Ф. был очень эрудированным человеком. Ребята по палате разгадывали кроссворды, он им помогал. После его выписки из больницы после 20.01.2010 года и до начала февраля 2010 года он приходил в гости к Моржеедову Г.Ф. 3-4 раза, Моржеедов Г.Ф говорил, что ему стало лучше после выписки из больницы. Моржеедов Г.Ф. ходить не мог, переворачивался с боку на бок и на живот, садился при поддержке. Моржеедов Г.Ф. нормально разговаривал, отвечал на вопросы, шутил, поддерживал беседу. 18 или 19.02.2010 года ему позвонила сестра Мехтиева В.А. и сказала, что Моржеедов Г.Ф. просит пригласить нотариуса. Она попросила его, чтобы он помог привезти нотариуса. Он привез нотариуса Скиндареву Т.Ю. 20.02.2010 года утром, подождал минут 15-20 и отвез нотариуса в нотариальную контору. Последний раз он был 23.02.2010 года. Моржеедов Г.Ф. был слаб, он зашел к нему поздоровался, Моржеедов Г.Ф. в ответ кивнул.

Свидетель Рохманина Р.А. показала, что она работает медсестрой в Каневской ЦРБ. В 2010 году в конце января, в начале февраля она приходила к Моржеедову Г.Ф., чтобы сделать инъекции антибиотика и противовоспалительного препарата, которые применяются после операции по назначению врача. Назначение врача было написано на отдельном листе. Моржеедов Г.Ф. разговаривал, был адекватен, он ей ясно и четко отвечал на вопросы, раздраженным он не был, о родственниках ничего не упоминал. Супруга его плакала и говорила, чтобы она поговорила с Моржеедовым Г.Ф. о том, чтобы он лучше кушал. Она разговаривала о питании с Моржеедовым Г.Ф.. Она посещала Моржеедова Г.Ф. 7 дней - это полный курс лечения. Ей известно со слов Мехтиевой В.А., что у Моржеедова Г.Ф. были операции на позвоночнике. Кроме нее Моржеедова Г.Ф. никто больше из медсестер не навещал. После курса лечения она больше Моржеедова Г.Ф. не видела. Когда проводился курс лечения, была стабильная динамика. Следов инъекций, кроме сделанных ею, не было. Были только хорошо заживленные пролежни. В квартире Моржеедова Г.Ф. психотропные, сильнодействующие обезболивающие или лекарственные препараты опийного ряда она не видела.

Выслушав представителя истца, ответчика, представителя ответчика, свидетелей, исследовав материалы дела, суд находит иск не подлежащим удовлетворению.

В судебном заседании установлено, что согласно завещанию от 20.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. из принадлежащего ему имущества завещал Мехтиевой В.А. квартиру, находящуюся по адресу: <адрес>.

Как видно из завещания, 20.02.2010 года завещание удостоверено нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю., зарегистрировано в реестре за № 2226, завещание удостоверено вне помещения нотариальной конторы по адресу: <адрес>. Текст завещания записан нотариусом со слов Моржеедова Г.Ф.. Завещание полностью прочитано завещателем до подписания и собственноручно им подписано в присутствии нотариуса.

25.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. умер.

Из наследственного дела № 75/2010 о праве наследования имущества, оставшегося после смерти Моржеедова Г.Ф., умершего 25 февраля 2010 года, следует, что заявление о принятии наследства по закону подал сын Моржеедов В.Г., заявление о принятии наследства по завещанию подала Мехтиева В.А..

07.09.2010 года нотариусом Каневского нотариального округа Наумкиной Е.В. выдано Мехтиевой В.А. свидетельство о праве на наследство по завещанию, зарегистрированное в реестре за № 1396,на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>.

Как видно из материалов дела, сыном наследодателя Моржеедовым В.Г. заявлены исковые требования о признания завещания недействительным со ссылкой на то, что завещание составлено с нарушением требований закона и на момент составления завещания Моржеедов Г.Ф. находился в болезненном состоянии и не был способен понимать значение своих действий и руководить ими.

Согласно ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений ГК РФ, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Пункт 3 статьи 1118 ГК РФ предусматривает, чтозавещание должно быть совершено лично.

В соответствии со ст. 1124 ГК РФ завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом. Удостоверение завещания другими лицами допускается в случаях, предусмотренных пунктом 7 статьи 1125, статьей 1127 и пунктом 2 статьи 1128 ГК РФ. Несоблюдение установленных ГК РФ правил о письменной форме завещания и его удостоверении влечет за собой недействительность завещания.

Согласно ст. 1125 ГК РФ нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом. Завещание, записанное нотариусом, до его подписания должно быть полностью прочитано завещателем в присутствии нотариуса. Если завещатель не в состоянии лично прочитать завещание, его текст оглашается для него нотариусом, о чем на завещании делается соответствующая надпись с указанием причин, по которым завещатель не мог лично прочитать завещание. Завещание должно быть собственноручно подписано завещателем.

Судом достоверно установлено, что нарушений требований закона, касающихся порядка и формы составления завещания, не имеется.

Нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю. была установлена личность завещателя, проверена его дееспособность, текст завещания был составлен со слов завещателя, завещание было прочитано завещателем после его составления, завещание собственноручно подписано завещателем и удостоверено нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю..

Утверждения истца, свидетеля Ширяевой С.Б. о том, что подпись на завещании выполнена не Моржеедовым Г.Ф., являются несостоятельными, так как опровергаются заключением судебно-почерковедческой экспертизы № 468/1.1 от 14.01.2011 года ООО «Краснодарская лаборатория независимой экспертизы».

Согласно заключению эксперта № 468/1.1 от 14.01.2011 года удостоверительные рукописные записи, воспроизводящие фамилию, имя и отчество Моржеедова Г.Ф., а также краткие подписи от имени Моржеедова Г.Ф. в обоих экземплярах завещания 23 АД 194299 от 20.02.2010 выполнены самим Моржеедовым Г.Ф., под воздействием на процесс письма «сбивающих» факторов, связанных с необычным психофизиологическим состоянием исполнителя, которое могло быть вызвано болезнью Моржеедова Г.Ф. (комплексом диагностированных у него тяжелых заболеваний), ухудшением его самочувствия.

С целью установления способности Моржеедова Г.Ф. отдавать отчет своим действиям в момент составления завещания судом по ходатайству представителя истца была назначена посмертная комиссионная судебно-психиатрическая экспертиза, проведение которой было поручено экспертам Специализированной клинической психиатрической больницы №1.

Как следует из заключения комиссии экспертов от 23.05.2011 года №122 первичной посмертной судебно-психиатрической экспертизы Моржеедова Г.Ф., тщательный анализ материалов гражданского дела и медицинской документации показал, что достоверно оценить психическое состояние Моржеедова Г.Ф. как при жизни, так и в исследуемый юридически значимый период, а именно 20.02.2010 года, не представляется возможным, так как он в течение жизни никогда не находился на обследовании и лечении в психиатрических стационарах и не осматривался врачом-психиатром. При выписке из стационара Каневской ЦРБ 22.01.2010 года его состояние было описано: «выписывается с улучшением на амбулаторное долечивание по месту жительствам у хирурга». В дальнейшем, в амбулаторной тетради отсутствует какое-либо описание состояния Моржеедова Г.Ф. с момента выписки из стационара до его смерти. В представленных медицинских документах также отсутствует описание психического состояния Моржеедова Г.Ф. в исследуемый период, а записи, сделанные врачом-терапевтом, неврологом, окулистом, хирургом, кардиологом в медицинских картах стационарного больного, амбулаторной тетради малоинформативны для проведения судебно-психиатрической экспертизы. Свидетельские же показания, отражающие психическое состояние Моржеедова Г.Ф. в юридически значимый период, противоречивы и неквалифицированны. Вопрос №1 не входит в компетенцию врачей судебно-психиатрической экспертизы, поскольку заболевания общесоматического профиля входят в компетенцию судебных медиков, поэтому данный вопрос решается в рамках судебно-медицинской экспертизы. В приобщенной к материалам гражданского дела медицинской документации отсутствуют убедительные данные о наличии психических расстройств у Моржеедова Г.Ф. после перенесенных им соматических заболеваний.

Довод представителя истца, что экспертами не изучены истории болезни Моржеедова Г.Ф., несостоятелен, поскольку из заключения комиссии экспертов видно, что вывод экспертами дан на основании тщательного анализа материалов дела, в том числе, приобщенной к материалам гражданского дела медицинской документации.

Суд находит необоснованными доводы представителя истца о том, что заключение комиссии экспертов не соответствует требованиям действующего законодательства.

Заключение комиссии экспертов по всем поставленным судом вопросам мотивировано, изложено в понятных формулировках в полном соответствии с требованиями законов.

Заключение дано комиссией судебно-психиатрических экспертов в составе трех врачей-психиатров, имеющих высшее медицинское образование, большой стаж работы по специальности (38, 15, 7 лет), компетентность которых у суда не вызывает сомнений.

Установлено, что первичная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза проведена экспертами Специализированной клинической психиатрической больницы №1 в соответствии с требованиями Федерального закона от 31.05.2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» с соблюдением требований порядка проведения судебно-психиатрической экспертизы и составления акта (заключения) в соответствии с Положением об амбулаторной судебно-психиатрической экспертной комиссии, утвержденным Министерством здравоохранения СССР 05.12.1985 года по согласованию с Верховным Судом СССР, Прокуратурой СССР, Минюстом СССР и МВД СССР, Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР, утвержденной Минздравом СССР 27 октября 1970 года по согласованию с Прокуратурой СССР, Верховным Судом СССР и МВД СССР и Методическими указаниями по составлению акта (заключения) судебно-психиатрической экспертизы.

Представителем истца не указано ни одного объективного факта, предусмотренного ч.2 ст. 87 ГПК РФ, на основании которого можно усомниться в правильности или обоснованности заключения комиссии экспертов.

Несостоятелен довод о включении в состав экспертной комиссии врача-эндокринолога, врача-хирурга, так как установление психического состояния, допускающего или исключающего способность гражданина понимать значение своих действий и руководить ими, является прерогативой только судебно-психиатрической экспертизы с участием врачей-психиатров.

Необходимости в назначении повторной комплексной судебно-психиатрической экспертизы не имеется, поскольку истцом не представлены доказательства, которые могли бы поставить под сомнение комиссионное заключение экспертов-психиатров №122, данное ими 23.05.2011 года.

При изложенных обстоятельствах судом в удовлетворении ходатайства представителю истца о назначении повторной посмертной комплексной судебно-психиатрической экспертизы с включением в состав экспертной комиссии врача-психиатра, врача-эндокринолога, врача-хирурга было отказано.

Согласно заключению комиссии экспертов №122 от 23.05.2011 года первичной посмертной судебно-психиатрической экспертизы экспертами сделан вывод о том, что не представляется возможным достоверно оценить психическое состояние Моржеедова Г.Ф. как при жизни, так и в момент удостоверения завещания нотариусом 20.02.2010 года, так как он в течение жизни никогда не находился на обследовании и лечении в психиатрических стационарах и не осматривался врачом-психиатром.

В соответствии со ст. 67 ГПК РФ.

В силу ст. 67 ГПК РФ никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

В соответствии со ст. 1118 ГК РФ завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме. Завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

Согласно п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

В силу ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд находит необоснованными доводы истца, что в силу имеющихся заболеваний Моржеедов Г.Ф. не отдавал отчет своим действиям и не мог осознавать в полной мере юридические последствия, которые наступят после удостоверения завещания.

Из справки, выданной районным врачом-психиатром МУ «Каневская ЦРБ» видно, что Моржеедов Г.Ф., 1947 года рождения, на учете в психиатрическом кабинете не состоял.

Согласно показаниям свидетелей Мельниковой Л.В., Сливенко В.В., Сливенко Е.П. во время болезни в январе-феврале 2010 года они Моржеедова Г.Ф. не видели, о его психическом состоянии им ничего неизвестно.

Согласно показаниям свидетеля Есаян С.Б., работающего врачом - хирургом, судя по записям в амбулаторной карте 09.02.2010 года он был дома у Моржеедова Г.Ф., который был контактен. Речевого контакта не было. Моржеедов Г.Ф. воспринимал все правильно, его просьбы понимал.

При оценке показаний свидетеля Есаян С.Б. суд исходит из того, что свидетель не помнит обстоятельства посещения на дому больного Моржеедова Г.Ф, показания им даны исходя из записей в амбулаторной карте.

Ссылка представителя истца на показания свидетелей Ширяева Е.Н., Ширяевой С.Б. как на доказательство в обоснование довода, что в момент составления завещания Моржеедов Г.Ф. не отдавал отчет своим действиям, является несостоятельной.

Согласно показаниям свидетеля Ширяева Е.Н. после больницы Моржеедов Г.Ф. не разговаривал, его не узнал, затем Моржеедову Г.Ф. было все хуже и хуже, он не разговаривал, не обращал ни на кого внимание.

Согласно показаниям свидетеля Ширяевой С.Б. когда Моржеедова Г.Ф. перевели из краевой больницы в Каневскую ЦРБ, Моржеедов Г.Ф. не узнавал ни её, ни Мехтиеву В.А.. На вопросы Моржеедов Г.Ф. отвечал односложно: да, нет, дай, сидеть он не мог, своё тело не держал, состояние было очень тяжелое. Через несколько дней Моржеедов Г.Ф. начал их узнавать, разговаривать.     Моржеедов Г.Ф. разговаривал медленно и слабо. До 20.02.2010 года состояние Моржеедова Г.Ф. было тяжелым, у него были постоянно закрыты глаза, он практически не разговаривал, кивал головой, не кушал, он лежал на кровати, не узнал ее, он не мог сам повернуться. Он звал Мехтиеву В.А, стуча по стулу. Она с ним пыталась разговаривать, он практически ничего не говорил, не понимал, кто она, зачем пришла. Она приезжала с мужем, Моржеедов Г.Ф. просил, чтобы его похоронили около отца. Вечером 21.02.2010 года она разговаривала с Мехтиевой В.А. по работе. Моржеедов Г.Ф. еще более - менее разговаривал. Текст завещания Моржеедов Г.Ф. прочитать не мог, подпись в завещании не его.

Однако показания свидетелей Ширяева Е.Н., Ширяевой С.Б. не свидетельствуют о том, что в момент составления завещания 20.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. не понимал характера своих действий и не мог руководить ими, поскольку данные свидетели не видели Моржеедова Г.Ф. в день составления завещания, кроме того их показания противоречат показаниям свидетелей Токаревой Т.П., Рохманиной Р.А., Галка Н.А., Калашникова В.А..

Согласно показаниям свидетеля Токаревой Т.П. 06.02.2010 года, 22.02.2010 года она была дома у Моржеедова Г.Ф., Моржеедов Г.Ф. был адекватен, отвечал на вопросы, поддерживал беседу.

Согласно показаниям свидетеля Рохманиной Р.А., работающей медсестрой в Каневской поликлинике, в конце января, в начале февраля 2010 года когда она по назначению врача делала Моржеедову Г.Ф. инъекции. Моржеедов Г.Ф. разговаривал, был адекватен, он ей ясно и четко отвечал на вопросы, во время лечения была положительная динамика.

Согласно показаниям свидетеля Калашникова В.А. он дежурил у Моржеедова Г.Ф. в больнице, Моржеедов Г.Ф. помогал разгадывать кроссворды, говорил, что после выписки из больницы ему стало лучше, нормально разговаривал, отвечал на вопросы. 23.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. был слаб, он зашел к нему поздороваться, Моржеедов Г.Ф. кивнул ему.

Согласно показаниям свидетеля Галка Н.А. она три раза в январе 2010 года, в феврале 2010 года до 15.02.2010 года заходила к Моржеедову Г.Ф. в его кабинет, он был слаб, она с ним поздоровалась, он ей кивнул, он узнал ее, поддерживал беседу. Он разговаривал слабо, медленно, но все равно с ней беседовал, нормально, адекватно отвечал на ее вопросы. Последний раз она была у Моржеедова Г.Ф. где-то 21.02.2010 года, в кабинет к Моржеедову Г.Ф. не заходила, но она слышала, как он звал Мехтиеву В.А..

Достоверность показаний данных свидетелей у суда не вызывают сомнений.

Ссылка представителя истца на выписной эпикриз из ККБ№ 1 о том, что Моржеедов Г.Ф. был периодически неадекватен, имел оглушенное сознание, не могут быть приняты судом, поскольку, находясь в реанимационном отделении краевой клинической больницы № 1, Моржеедов Г.Ф. перенес несколько сложных операций, находился в тяжелом состоянии, однако при выписке 14.01.2010 года, как видно из его медицинской карты №62678, был в сознании, контакту доступен, на момент осмотра адекватен. Из медицинской карты №527 стационарного больного Моржеедова Г.Ф. МУ «Каневская ЦРБ следует, что Моржеедов Г.Ф. в сознании, вступает в контакт, жаловался на плохой аппетит, слабость, общее недомогание, 22.01.2010 года выписан с улучшением на амбулаторное долечивание.

Как видно из материалов дела, 29.01.2010 года Моржеедов Г.Ф. уполномочил своего сына Моржеедова В.Г. - истца по делу - на управление и распоряжение своим автомобилем, доверенность удостоверена нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю., данная доверенность не оспаривается истцом.

Судом установлено, что в течение жизни Моржеедов Г.Ф. совершал юридически значимые действия: покупку квартиры согласно договору купли-продажи от 21.07.2003 года, покупку земельного участка для магазина и складских помещений согласно договору купли-продажи № 3 земельного участка, находящегося в государственной собственности, на котором расположены здания, строения, сооружения от 14.04.2004 года, покупку магазина согласно нотариально удостоверенному договору купли-продажи магазина от 29.05.2008 года, являлся директором ООО «Легенда», на учете у психиатра не состоял, данных о его каком-либо неадекватном поведении не имеется.

Довод истца, что Моржеедов Г.Ф. вследствие болезни в момент составления завещания 20.02.2010 года находился в таком состоянии, что не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, суд находит необоснованными, поскольку в медицинской документации отсутствуют убедительные данные о наличии психических расстройств у Моржеедова Г.Ф. после перенесенных им соматических заболеваний.

У суда нет оснований не доверять показаниям принимавшего участие в удостоверении сделки нотариуса Скиндаревой Т.Ю., из показаний которой следует, что в момент составления завещания 20.02.2010 года Моржеедов Г.Ф. ясно излагал свои мысли и ясно выразил своё волеизъявление в отношении завещанного имущества.

На основании вышеизложенного суд считает, что Моржеедов Г.Ф. мог понимать значение своих действий и руководить ими как в период жизни, так и в момент составления завещания 20.02.2010 года, так как обладал дееспособностью в полном объеме.

Суд находит, что Моржеедов Г.Ф. в момент составления завещания 20.02.2010 года находился в таком состоянии, что был способен понимать значение своих действий или руководить ими.

Суд находит, что оснований для признания недействительным нотариально удостоверенного 20.02.2010 года завещания Моржеедова Г.Ф не имеется.

На основании вышеизложенного, суд считает, что в удовлетворении исковых требований о признании недействительными завещания 23 А 194299 Моржеедова Г.Ф., удостоверенного нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю. 20.02.2010 года, зарегистрированного в реестре за № 2226, и свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного нотариусом Каневского нотариального округа Наумкиной Е.В., зарегистрированного в реестре за № 1396, 07.09.2010 года Мехтиевой В.А. на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, следует отказать.

Руководствуясь ст. ст. 1118, 1124, 1125, 1131 ГК РФ, ст. ст. 194-199 ГПК РФ,

РЕШИЛ:

В удовлетворении иска Моржеедова В.Г. к Мехтиевой В.А. о признании недействительными завещания 23 А 194299 Моржеедова Г.Ф., удостоверенного нотариусом Каневского нотариального округа Скиндаревой Т.Ю. 20.02.2010 года, зарегистрированного в реестре за № 2226, и свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного нотариусом Каневского нотариального округа Наумкиной Е.В., зарегистрированного в реестре за № 1396, 07.09.2010 года Мехтиевой В.А. на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, отказать.

На решение может быть подана кассационная жалоба в Краснодарский краевой суд через Каневской районный суд в течение 10 дней со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья