ПРИГОВОР

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

21 апреля 2009 г.        г. Камень-на-Оби

Каменский городской суд Алтайского края в составе судьи Стригуненко В.С. при секретарях Мартыновой Н.В., Вахрушевой О.А.,с участием прокурора Бондаренко С.В., адвоката Кадничанского С.И., подсудимой Байкиной О.И., потерпевшей Б.., ее представителя адвоката К.., рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению:

БАЙКИНОЙ О.И., <данные изъяты>

в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 293 УК РФ,

    УСТАНОВИЛ:

Подсудимая допустила халатность, то есть ненадлежаще исполнила свои обязанности вследствие недобросовестного к ним отношения, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов потерпевшей Б. и интересов общества и государства при следующих обстоятельствах.

В соответствии с приказом №-л от *** <данные изъяты> подсудимая с *** г. была переведена врачом акушером-гинекологом в акушерское отделение указанной больницы.

На основании приказа главного врача №-л от *** она исполняла обязанности заведующей акушерским отделением, врача акушера-гинеколога и в соответствии с графиком работы *** с 8 часов находилась на рабочем месте в расположении акушерского отделения указанной ЦРБ по .... в .....

В указанный день около 11 часов 45 минут в акушерское отделение поступила Б. с диагнозом - беременность <данные изъяты> неделя.

Байкиной О.И. была назначена подготовка к родам.

Согласно п.2 раздела должностной инструкции врача акушера-гинеколога, утвержденной *** <данные изъяты>, Байкина должная была оказать квалифицированную медицинскую помощь по своей специальности, используя современные методы, в том числе методы диагностики, разрешенные для применения в медицинской практике и определить тактику ведения больного в соответствии с установленными стандартами и требованиями, разработать план обследования, уточнить объем и рациональные методы обследования пациента с целью получения в минимально короткие сроки полной и достоверной диагностической информации; на основании клинических наблюдений и обследования, сбора анамнеза, данных клинико-лабораторных и инструментальных исследований установить (или подтвердить) диагноз; в соответствии с установленными стандартами и правилами назначить и контролировать необходимое лечение, организовать или самостоятельно проводить необходимые диагностические мероприятия, лечебные, реабилитационные и профилактические процедуры и мероприятия; в стационаре ежедневно проводить осмотр больного, вносить изменения в план лечения в зависимости от состояния пациента и определить необходимость дополнительных методов обследования.

Также, согласно отраслевым стандартам медицинской помощи в Алтайском крае на этапах ее оказания по акушерству и гинекологии, принятым на основании Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5887-1, а также Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 31.12.2006 г. № 905 «Об утверждении Административного регламента Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития по исполнению государственной функции по осуществлению контроля за соблюдением стандартов качества медицинской помощи», при поступлении Б. Байкина была обязана назначить и организовать проведение ультразвуковое исследование, либо провести исследование лично, с целью получения объективных данных, необходимых для оценки соответствия окружности головки плода размерам таза матери.

Учитывая наличие переношенной беременности (<данные изъяты>), относительно крупный плод в сочетании с плоским (суженным) тазом, Байкина должна была предусмотреть возможность клинического несоответствия размеров головки плода размерам таза матери с развитием из-за этого слабой родовой деятельности и гипоксии плода, являющихся абсолютным показанием для оперативного родоразрешения методом «кесарево сечение».

Байкина, осознавая общественно опасный и противоправный характер своего бездействия, предвидя возможность наступления смерти плода, но самонадеянно рассчитывая на ее предотвращение, проигнорировала указанную обязанность проведения диагностического исследования, приняв решение *** о проведении родов путем естественного родоразрешения, а при возникновении осложнений не приняла решения о проведении операции «кесарево сечение».

В результате указанных ее упущений, крупный относительно размеров родовых путей матери плод, вызвал слабую родовую деятельность, вследствие чего *** в 19 часов наступила его смерть от внутриутробной гипоксии.

Таким образом, бездействие подсудимой нарушило закрепленное в ст. 38 Конституции Российской Федерации право Б. на материнство, то есть реализованную способность женщины к рождению вскармливанию и воспитанию ребенка.

Подсудимая с обвинением не согласилась, пояснив, что ее вины в том, что у Б. родился мертвый ребенок, нет. Осуществляя медицинскую помощь Б. во время родов, она не нарушила каких-либо норм закона, не допустила профессиональных упущений. Сожалеет о том, что у потерпевшей родился мертвый ребенок. Вместе с тем рассматривает происшедшее как несчастный случай.

Она не согласна с заключением экспертизы в той части, что естественное родоразрешение в данном случае могло иметь место только после предварительного ультразвукового исследования. На основании тех данных, которые уже имелись в истории родов и тех данных, которые были получены ею при непосредственном осмотре Б. при ее поступлении, она определила, что каких-либо противопоказаний к естественному родоразрешению не было. В процессе родов показаний к применению оперативного метода «кесарево сечение» также не было. В то время, когда плод уже головкой находился в малом тазе, «кесарево сечение» могло бы причинить вред не только плоду, но и матери.

Считает, что в случившемся частично виновна сама Б., которая за <данные изъяты> до родов отказалась от плановой госпитализации, в процессе которой она была бы всесторонне исследована, что не исключило бы внесение корректировок в план проведения родов.

При поступлении Б. она назначила ей проведение ультразвукового исследования. Вместе с тем Б. поступила как плановая больная. При поступлении плановых больных на проведение диагностики отводится три дня, в связи с чем ей просто не хватило времени провести указанное исследование.

С момента начала родов проведение исследования полагала невозможным, поскольку роженице создаются стерильные условия. Перемещение ее на лифте на первый этаж в кабинет диагностики было бы несовместимо со стерильностью. Переносным аппаратом она пользоваться не умела.

Кроме того, частично виновна работавшая с Б. акушерка Д., которая без ее ведома безосновательно настроила Б. на родоразрешение методом «кесарево сечение». Данный настрой мог негативно повлиять на весь ход родов.

Выслушав подсудимую, исследовав материалы дела, допросив потерпевшую, свидетелей, эксперта и специалиста, суд находит подсудимую виновной в содеянном.

Потерпевшая Б. показала, что по поводу своей беременности она состояла на учете в женской консультации и наблюдалась у врача-гинеколога П., <данные изъяты>. П. после того, как произвела <данные изъяты>, сразу не исключила, что во время родов возможно «кесарево сечение», поскольку плод крупный. От предродовой госпитализации она отказалась, поскольку чувствовала себя хорошо. На протяжении беременности ей неоднократно делали УЗИ, в том числе, сама Байкина.

*** около *** она поступила в родильное отделение по направлению женской консультации. Направление выписывала П..

Ее сначала осмотрела акушерка, затем Байкина. Самочувствие ее было нормальным. Через некоторое время медсестра в процедурной ввела ей стимулирующий препарат, после чего она до вечера находилась в палате. Никто в это время ее не осматривал.

Первые схватки у нее начались в половине второго часа ***. У нее медицинское образование, вследствие чего она знала, что ничего серьезного произойти не могло и поэтому она никого из персонала звать не стала. Около <данные изъяты> она сообщила о схватках медсестре в процедурной. Медсестра сказала, что врачи придут только после пересмены. В <данные изъяты> у нее отошли воды. Через полчаса медсестра вызвала ее на укол. Она сообщила медсестре о том, что отошли воды и медсестра сообщила об этом Байкиной. Байкина пришла к ней около <данные изъяты>, осмотрела ее, проткнула пузырь и сказала, чтобы она направлялась в предродовую. Ей произвели очистительные процедуры и она легла в предродовую палату, где ей сделали несколько уколов, как пояснили, ввели препараты: <данные изъяты>

Затем каждые два часа делали КТГ. Акушерка говорила ей, что никакой патологии нет.

С <данные изъяты> к ней приходила Байкина. Один раз приходила с врачом М.. Она около <данные изъяты> говорила Байкиной, что ей очень больно и попросила, если есть возможность, сделать «кесарево сечение». Байкина ответила, что она сама все знает и что не надо ее учить. Рядом стоящая акушерка спросила у Байкиной, что возможно следует начать подготовку к операции, поскольку ребенок не продвигается по родовым путям. Байкина ответила, что не надо ее учить и дала указание продолжить стимулирование.

В <данные изъяты> у нее начались потуги. Акушерка позвала другую, которая осмотрела ее и они о чем-то стали шептаться. Говорили, что ребенок не продвигается. В <данные изъяты> ее перевели в родовую. Примерно через <данные изъяты> пришла Байкина и стала кричать на акушерку, упрекая в том, что это было сделано без ее ведома. Затем дала команду собрать весь персонал, а сама стала давить на живот, пытаясь вытолкнуть ребенка, но ничего не получилось. Спустя полчаса она дала команду вновь направить ее в предродовую и продолжить стимуляцию. Около <данные изъяты> по ее просьбе была приглашена Байкина, которую она просила сделать «кесарево сечение». Она ответила, что головка ребенка вошла в таз и делать «кесарево сечение» поздно.

В <данные изъяты> ее вновь отвели в родовую, где собралось много персонала. Медсестры поочередно давили ей на живот. Байкина прослушивала сердцебиение ребенка. С каждым разом потуги были слабее, поскольку ее силы были на исходе. Байкина попросила медсестру вызвать врача из реанимации. Пришел реаниматолог Ж., который с силой надавил на живот и ребенок родился. Но был он уже мертв.

Свидетель Б., <данные изъяты> потерпевшей пояснил, что в день родов он неоднократно перезванивался с <данные изъяты> и общались СМС-перепиской. Сначала она сообщала, что у нее все хорошо. В <данные изъяты> сообщила, что у нее сильная боль и что она просила сделать «кесарево сечение», но получила отказ. Примерно через час на его звонок кто- то из персонала ответил, что все идет хорошо и его <данные изъяты> должна родить около <данные изъяты>. На последующие его звонки ему отвечали грубо и просили не надоедать. В <данные изъяты> ему позвонила жена и сообщила о том, что ребенок умер во время родов.

Свидетель Д. показала, что работает <данные изъяты>. В ее обязанности входит наблюдение за женщинами в предродовой палате и родильном зале и участие в приеме родов под руководством врача.

*** она приняла Б., заполнила историю родов. <данные изъяты> находилась на работе с <данные изъяты>. В начале смены Б. сообщила ей о том, что у нее отошли воды. Она доложила об этом Байкиной, которая осмотрела Б., сделала назначения и ее направили в предродовую палату, где назначения были исполнены. Около 14 часов Б. стала тужиться. Байкиной в это время в отделении не было, и она пригласила врача М.. Последняя осмотрела Б. и сказала, чтобы она еще полежала. В половине 15 часа пришла Байкина, осмотрела Б. и дала указание ввести <данные изъяты>. Она исполнила данное назначение. Схватки стали сильнее. Опасаясь того, что Б. родит на кровати, она позвала акушера С.. Последняя, осмотрев Б., рекомендовала перевести ее в родовой зал, что и было сделано. Они увидели, что головка ребенка находится на тазовом дне, то поднимаясь, то опускаясь, вследствие чего Б. могла родить в любой момент.

Ее переодели в стерильное белье и С. пригласила врачей. Кроме Байкиной были М. и Я..

Схватки у Б. были слабые. Примерно через час по указанию Байкиной Б. сняли со стола и вновь перевели в предродовую палату.

Далее она на некоторое время отвлеклась от Б., поскольку принимала другую пациентку. Затем вновь стала наблюдать Б.. Около 17 часов сняла КТГ. Сердцебиение ребенка хорошо прослушивалось. Вскоре пришла ее сменщица Л., которой она рассказала о том, что происходило с Б.. Они обсудили ситуацию. Она сказала Л., что считает необходимым делать «кесарево сечение», поскольку Б. тужилась и ничего у нее не получалось. Но своего мнения врачу она не высказала, поскольку ее мнение для врача ничего не значит. Сдав смену, она ушла.

Свидетель С. показала, что работает <данные изъяты>. *** она работала с ***. Параллельно с ней работала акушер Д.. Последняя сообщила ей о том, что в родовом зале находится роженица Б., которая тужится, и попросила ее осмотреть роженицу. Она согласилась. Она увидела, что у Б. идет активная родовая деятельность потужного характера. Она осмотрела Б. и увидела, что головка плода находится почти на тазовом дне, что означало, что она могла в любую минуту родить. Она посоветовала Д. перевести Б. в родовой зал и пригласить докторов. Вместе с Д. перевели Б. в родовой зал, после чего она позвала врачей. Байкина и М. осмотрели Б.. Байкина сказала, что Б. можно тужиться. Но в течение последующего часа роды не состоялись и по указанию Байкиной Б. перевели в предродовую палату с тем, чтобы она отдохнула. После этого она ушла к себе в отделение.

Свидетель М. показала, что является <данные изъяты> *** она находилась на работе с <данные изъяты>. В этот день работала также лечащий врач Б. Байкина. Она не помнит, во сколько по времени у Б. начался родовой процесс. Как проходил данный процессе она подробно пояснить не может, поскольку всю его продолжительность не наблюдала.

После обеда примерно около <данные изъяты> ее пригласила Байкина с тем, чтобы она осмотрела Б.. Они вместе с Байкиной прошли в предродовую палату, где находилась Б.. В этот момент у нее была активная родовая деятельность - были регулярные схватки достаточной силы. Осмотрев ее, она установила, что состояние плода удовлетворительное. Открытие шейки матки было почти полное. Состояние головки плода было высокое. Оценила ситуацию как близкую к концу первого периода родов. Сказала Байкиной, что считает необходимой избрать выжидательную тактику, то есть ждать, когда головка плода сама опустится на тазовое дно. Осмотр производился в присутствии акушерки Д..

Она не знала о том, что Б. имеет сужение таза. Медицинские документы не смотрела. Байкина ей ничего об этом не сообщила, хотя данная информация была для данной ситуации важной.

Между <данные изъяты> акушерка С. пригласила их с Байкиной в родовой зал. Б. лежала на родовом столе под капельницей. Что ей вводят, она не знала. Позже от кого-то узнала, что вводили окситоцин.

У Б. были схватки и она тужилась. Она еще раз осмотрела ее. Признаков клинического несоответствия размеров плода и размера родовым путям матери она не выявила. Высказала свое мнение о том, что Б. рано взяли в родовой зал. Байкина дала команду перевести Б. в предродовую. Ей продолжили вводить <данные изъяты>. После этого она ушла и до конца родов больше Б. не видела. Вечером этого же дня узнала о том, что Б. родила мертвого ребенка.

На следующий день ознакомилась с историей родов, из которой следовало, что у Б. был плоский таз. Она спросила Байкину, почему она не приняла решение о проведении операции «кесарево сечение», Байкина только развела руками.

Отсутствие сведений о размере таза Б. привело к тому, что она фактически дала Байкиной неправильные советы.

Свидетель Л. показала, что работает <данные изъяты>. *** она сменила Д.. Перед сменой Д. сделала КТГ ребенку Б., которая в это время находилась в предродовой палате, и отнесла Байкиной на расшифровку. Б. была уставшая и жаловалась на боли живота. У нее были схватки, но не сильные. Д. говорила ей, что лучше было бы сделать «кесарево сечение». Об этом же просила и сама Б.. Д. сказала ей, что она не врач и давать советы врачу не может. После этого Д. ушла и она приняла Б..

Около 18 часов у нее после введения препаратов схватки стали сильнее, носили потужной характер. Она сообщила об этом Байкиной. Последняя осмотрела Б., сказала, что головка плода опускается на тазовое дно, и что Б. необходимо подтуживаться. Через несколько минут Б. перевели в родильный зал, поскольку потуги стали сильнее. Вместе с тем Б. сама родить не могла и очень устала. Через некоторое время пришел врач-реаниматолог Ж. и, надавив руками на живот, помог Б. родить девочку. Но ребенок был уже мертв.

Свидетель П. показала, что работает <данные изъяты>. Б. была ее пациентом. На протяжении всей беременности она обследовала ее. Б. поступала в стационар в связи с болями в животе. Вместе с тем никакой патологии ни у нее, ни у плода выявлено не было. У нее было выявлено инфекционное заболевание в виде <данные изъяты>. Вместе с тем, она прошла лечение и данное заболевание на ее здоровье и здоровье плода негативно не отразилось.

Она выявила у нее плоско-суженный таз. Данное обстоятельство само по себе не являлось противопоказанием к естественным родам, но не исключалось и «кесарево сечение», о чем она информировала Б., поскольку плод, согласно ее расчетам, был крупным. Все параметры были записаны ею в диспансерную карту беременной. При поступлении в роддом, роженице должны вновь провести ультразвуковую диагностику плода и родовых путей матери. Это является обязанностью лечащего врача, коим являлась Байкина. Применение ультразвукового исследования допускается в первый период родов.

Все методы проведения осмотров и исследований беременных, а также способ родоразрешения выбирает врач, который ведет роды, и он несет полную ответственность за правильность выбранных методов, а также результат родов.

Свидетель Я. показала, что работает <данные изъяты> и в ее обязанности входит прием новорожденных в родильном зале.

***, то есть в тот день, когда рожала Б., ее пригласили в родильный зал около <данные изъяты>. В это время в родильном зале находилась подсудимая, а также врач М., акушерка Д.. У Б. происходили активные роды, то есть она тужилась. При ней Байкина осмотрела Б., сказала, что тужиться еще рано и Б. по указанию Байкиной перевели в предродовую палату. Она ушла к себе в кабинет.

Вторично ее пригласили после <данные изъяты>. Она прошла в родильный зал, где на столе лежа Б. и тужилась. Байкина прослушала сердцебиение плода и сообщила, что оно стало глуховатым. После этого был приглашен <данные изъяты> Ж.. Он стал давить на дно матки и ребенок родился. Но был уже мертв.

Свидетель Ж. показал, что работает <данные изъяты>. В день происшествия ближе к вечеру его вызвали в родильное отделение для помощи роженице.

Когда он вошел в родильный зал, то увидел, что роженица пыталась родить, но сама не могла. Он стал давить на дно матки и с первой же его попытки ребенок родился, но уже без признаков жизни.

Свидетель Б. показала, что работает <данные изъяты>. Она заступила на смену в *** и также присутствовала при родах Б.. Она видела, что Б. лежала на родовом столе и тужилась, но сама родить не могла. Тогда пригласили <данные изъяты> Ж., который и помог ей родить ребенка, но ребенок родился мертвым.

Свидетель К. показала, что работает <данные изъяты>. *** она также заступила на смену в <данные изъяты> и вместе с <данные изъяты> Я. находилась в зале с тем, чтобы принять новорожденного. Б. лежала на столе и тужилась, но родить сама не могла. Через некоторое время врач Байкина сообщила, что сердцебиение стало глуше и кто-то из врачей послал ее за <данные изъяты> Ж.. Когда пришел Ж., то вместе с нею поочередно стали давить руками на дно матки при потугах Б., и вскоре ребенок родился, но уже был мертв.

Свидетель К. показала, что работает <данные изъяты>

Она входила в комиссию исследования летальных исходов (КИЛИ), которая после проведения внутреннего служебного расследования, рассматривала случай, связанный с родоразрешением Б.. Комиссия изучила всю документацию, начиная с ведения Б. в женской консультации и заканчивая историей родов. Заслушивались все работники, которые участвовали во время родов.

Комиссия пришла к выводу о том, что, во-первых, Байкина искаженно отразила в истории родов то, что происходило с Б.. В частности, не отразила начало первого и второго этапов родов, а также то, что в течение четырех часов происходила стимуляция родов путем <данные изъяты>; записи процесса родов были сделаны только с <данные изъяты>; во-вторых, допустила нерациональное ведение родов и отклонение от стандартов оказания медицинской помощи в акушерско-гинекологической практике. В частности, не провела УЗИ при подозрении на задний вид головного предлежания плода. В этой связи комиссия оценила случай перинатальной смертности как управляемый. Результаты расследования были направлены в крайздравотдел и выводы указанного органа совпали с выводами КИЛИ. Никаких препятствий у Байкиной для проведения обязательного в случае с Б. ультразвукового исследования не было.

Свидетель В. показала, что является <данные изъяты> и входила в комиссию (КИЛИ). Комиссия единогласно пришла к выводу о том, что смерть новорожденного была управляемой, то есть, он был бы жив, если бы была проведена операция «кесарево сечение».

Показала также, что в том же корпусе, где находится родильное отделение, находится как стационарный, так и переносной аппарат УЗИ. Аппараты в день происшествия находились в исправном состоянии и каких-либо препятствий у подсудимой к тому, чтобы провести ультразвуковое исследование Б., не было.

Свидетель Р. показал, что является <данные изъяты>. Он также являлся членом КИЛИ и также как и другие члены комиссии пришел к выводу о том, что смерть ребенка Б. произошла вследствие отступления Байкиной от стандартов, предусмотренных системой здравоохранения. В случае с Б., последней необходимо было делать «кесарево сечение».

Допрошенный в качестве специалиста Т. показал, что он является <данные изъяты> и, кроме того, является <данные изъяты> В <данные изъяты> он проводил исследование трупа новорожденного у роженицы Б.. Установил, что плод был крупным, поскольку его вес составил <данные изъяты>. Смерть плода наступила в процессе родов. Причиной смерти плода явилась <данные изъяты>. <данные изъяты>

Из справки внутреннего служебного расследования в рамках заседания подкомиссии КИЛИ .... следует, что случай перинатальной смертности плода у роженицы Б. является управляемым. Смерть ребенка наступила в результате грубых нарушений и отклонений от стандартов оказания медицинской помощи матери и ребенку врачом акушером-гинекологом Байкиной О.И. (<данные изъяты>)

Согласно данным справки служебного расследования по распоряжению Главного управления <данные изъяты> по здравоохранению и фармацевтической деятельности по факту перинатальной смертности ребенка Б., рожденной в <данные изъяты> причиной интернатальной смерти доношенного плода явилась <данные изъяты>

Стратегической ошибкой в ведении роженицы с узким тазом и относительно крупным размером плода стало <данные изъяты>

Данный случай интернатальной гибели плода является предотвратимым на этапе родового отделения при верификации клинического несоответствия головки плода тазу матери и оперативном окончании родов путем абдоминального родоразрешения в конце первого периода родов (<данные изъяты>)

Из заключения комиссионной медицинской судебной экспертизы № от *** *** следует, что, согласно представленным медицинским документам, беременность у Б. протекала с <данные изъяты>

В течение всей беременности Б. проходила плановое обследование в женской консультации, которое выполнено правильно и в полном объеме. Какой-либо патологии плода выявлено не было.

При поступлении Б. в родильное отделение диагноз <данные изъяты>

Б. можно было осуществлять естественное родоразрешение, но при условии проведения ультразвукового исследования для определения соответствия окружности головки плода размерам таза матери. И с этой же целью провести рентгенопельвиометрию. И только после этого дальнейшее ведение родов осуществлять под динамическим контролем и фетальным мониторированием (КТГ).

Учитывая наличие <данные изъяты> относительно крупный плод в сочетании с плоским (суженным) тазом врачам необходимо было предусмотреть возможность клинического несоответствия размеров головки плода размерам таза матери с развитием из-за этого слабой родовой деятельности и гипоксии плода, являющихся абсолютным показанием для оперативного родоразрешения методом «кесарево сечение».

В случае возникновения во время родов осложнения - клинически «узкого таза» <данные изъяты> возникает необходимость проведения в течение следующего часа оперативного родоразрешения методом «кесарево сечение». Однако согласно представленной истории родов, такое осложнение отсутствовало, следовательно, тактика ведения родов соблюдалась без учета этого осложнения.

Смерть новорожденного ребенка Б. наступила <данные изъяты> (<данные изъяты>)

Допрошенный для разъяснения некоторых вопросов по указанному заключению эксперт Н. показал, что <данные изъяты>. Но это заключение нельзя толковать как то, что она и являлась причиной гипоксии в данном случае.

Кроме того, пояснил, что исследуя вопрос о том, правильно ли врачом была избрана тактика ведения родов, эксперты брали информацию только из истории родов, которую вела сама подсудимая. Вместе с тем, поскольку эксперты располагали и материалами дела, в частности, знакомились с протоколами допросов присутствующих во время родов лиц из числа персонала, сразу обнаруживалось несоответствие записей в истории родов фактическим событиям. Из указанных протоколов следовало, что, напротив, во время родов осложнение, при котором показано «кесарево сечение», имело место. Но эксперты не могут вместо следователя и суда давать оценку показаниям свидетелей.

Поскольку какой-либо патологии плода установлено не было и его смерть наступила <данные изъяты>, он уверен в том, что если бы Б. было проведено «кесарево сечение», то ребенок бы жив и здоров.

Квалификацию содеянного подсудимой по ч.1 ст. 293 УК РФ суд находит правильной, как халатность, то есть ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, если это повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан, либо охраняемых законом интересов общества и государства.

Суд установил, что подсудимая имеет достаточную квалификацию и довольно длительный опыт работы. Согласно приказу №-л от *** она была принята на работу врачом акушером-гинекологом (<данные изъяты>), в соответствии с приказом № от *** переведена врачом УЗИ в отделение лучевой диагностики (<данные изъяты>) Согласно приказу № от *** была переведена врачом акушером-гинекологом в акушерское отделение (<данные изъяты>). <данные изъяты>.

Согласно ее должностной инструкции, она по своей специальности должна знать, наряду с прочим, современные методы диагностики, лечения и реабилитации.

Она была обязана оказывать квалифицированную медицинскую помощь по своей специальности, используя современные методы, в том числе диагностики, разрешенные для применения в лечебной практике, определять тактику ведения больного в соответствии с установленными стандартами и требованиями, разработать план обследования больного, уточнить объем и рациональные методы обследования пациента с целью получения в минимально короткие сроки полной и достоверной диагностической информации; на основании клинических наблюдений и обследования, сбора анамнеза, данных клинико-лабораторных и инструментальных исследований устанавливать (или подтверждать) диагноз; в соответствии с установленными стандартами и правилами назначать и контролировать необходимое лечение; организовать или самостоятельно провести необходимые, в том числе, диагностические и лечебные процедуры (<данные изъяты>)

В объем обследования больной, согласно «Отраслевым стандартам медицинской помощи в .... на этапах ее оказания» по отрасли акушерство и гинекология, входит обязательное проведение УЗИ (<данные изъяты>)

Она осознавала, что игнорируя обязательное диагностическое исследование, а в последующем, не приняв решение о проведении операции «кесарево сечение» допускает неоправданный риск гибели ребенка, но самонадеянно рассчитывала на ее предотвращение.

Существенное нарушение прав и законных интересов Б. состоит в том, что преступным бездействием, подсудимая лишала ее возможности реализовать закрепленное в ст. 38 Конституции Российской Федерации право на материнство. Общество и государство лишилось возможности иметь соотечественника и гражданина.

Доводы подсудимой о том, что она в профессиональном плане ничего не нарушила и показаний к проведению «кесарева сечения» не возникло, суд не находит обоснованными, поскольку они строятся только на данных ею же составленной истории родов.

Вместе с тем, суд установил, что картина событий, связанных с родами, грубо искажена. Причем суд убежден в том, что искажения имели умышленный характер и преследовали цель завуалировать реальную картину событий, скрыть обстоятельства, уличающие ее в преступном бездействии. При исследовании истории родов суд установил, что записи о применении <данные изъяты> не было. Начало потужной деятельности указано с <данные изъяты>. Вместе с тем, из показаний самой потерпевшей и акушера Д. следует, что первые потуги начались около <данные изъяты>.

В истории родов нет сведений о том, что подсудимая собирала консилиум (привлечение для консультации врача М.). Указала вес рожденной <данные изъяты> в то время как исследующий труп ребенка <данные изъяты> Т. показал о том, что вес составил <данные изъяты>. На момент рождения вес должен быть еще выше, поскольку до момента исследования трупа часть влаги тело утратило.

Кроме того, как пояснил <данные изъяты> Н., именно операция «кесарево сечение» могла привести к рождению живого и здорового ребенка.

Об этом же показали члены КИЛИ свидетели К., В. и Р. Об этом свидетельствует установленные в ходе судебного следствия обстоятельства: <данные изъяты>, Б. не смогла самостоятельно родить ребенка ввиду несоответствия размеров головки плода размерам ее таза, что и являлось прямым показанием к родоразрешению методом «кесарево сечение».

Ее довод о том, что в случившемся отчасти виновна акушерка Д., которая без ее ведома перевела Б. из предродовой палаты в родильный зал, а также настроила Б. на операцию «кесарево сечение», суд также не находит обоснованным.

Как было установлено, сам по себе перевод из палаты в родовой зал на Б. и ее ребенке не отразился, поскольку каких-либо противопоказаний Б. для самостоятельного перемещения ни в тот момент, ни в последующем не было.

Относительно «настроя» на операцию «кесарево сечение», суд находит, что высказанное вслух своей коллеге в присутствии Б. мнение, не может означать настроя на операцию. Кроме того, в отличие от решения подсудимой о проведении естественного родоразрешения, видение ситуации акушером Д., как показали последствия родов, было правильным.

Довод о том, что потерпевшая, отказавшись от плановой госпитализации, сама поставила себя в заведомо рискованные условия, лишив возможности проведения полного обследования, суд не находит обоснованным и для общей оценки действий и бездействия подсудимой значимым.

В судебном заседании было установлено, что на момент поступления в родильное отделение, Б. и ее ребенок были здоровыми, а времени для ультразвуковой диагностики, как и возможности осуществить данное действие, у подсудимой было достаточно, поскольку родовой процесс продолжался более, чем полный рабочий день и необходимая аппаратура в наличии имелась.

Доводы защитника о том, что его подзащитная не нарушила никакого закона, а следование стандартам оказания медицинской помощи, которые сами по себе не являются нормативным источником, носит только рекомендательный характер, суд также не находит обоснованными, поскольку следование установленным стандартам и правилам оказания медицинской помощи закреплено непосредственно в ее должностной инструкции.

Кроме того, установление стандартов оказания медицинской помощи и применение их в медицинской практике, закреплено целым рядом нормативных источников, в частности: «Основами законодательства РФ об охране здоровья граждан» от 22.07.1993 г. № 54-86; Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 31.12.2006 г. № 905; законом Алтайского края «Об оказании медицинской помощи на территории Алтайского края» от 29.12.2004 г. №; 552.

При назначении вида и размера наказания подсудимой суд исходит из того, что она совершила преступление небольшой тяжести по неосторожности. <данные изъяты> (<данные изъяты>)

Обстоятельств, отягчающих наказание, не установлено.

Смягчающим наказание обстоятельством суд признает и учитывает при назначении наказания - <данные изъяты>

Изложенное дает основание считать что справедливым, соответствующим характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновной, будет соответствовать наказание в виде штрафа.

Вместе с тем, исходя из положений ч.3 ст. 47 УК РФ применить дополнительное наказание в виде запрещения занимать должности, связанные с медицинской деятельностью.

Суд исходит из того, что ценой вопроса ее профессиональной деятельности является жизнь и здоровье ее пациентов. В судебном заседании установлено, что подсудимая позволяла себе грубо игнорировать установленные стандарты и правила оказания медицинской помощи, не признала установленных в ходе судебного следствия упущений. Данная ее установка опасна для потенциальных будущих пациентов и в этой связи суд не может позволить ей продолжить ее деятельность, связанную с оказанием медицинской помощи.

Руководствуясь ст. ст. 299, 302-304, 307-309 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

Байкину О.И. признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 293 УК РФ и назначить наказание - штраф в размере 80000 <данные изъяты> руб. в доход государства с запрещением занимать должности, связанные с медицинской деятельностью, сроком на три года.

Меру пресечения в отношении осужденной оставить прежней - подписку о невыезде и надлежащем поведении.

Приговор в течение 10 суток со дня провозглашения может быть обжалован в коллегию по уголовным делам Алтайского краевого суда через Каменский городской суд.

Разъяснить осужденной ее право ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Судья: В.С. Стригуненко