РЕШЕНИЕ
Именем Российской Федерации
23 декабря 2011 года г. Красноярск
Дело №2 – 1507/2011
Железнодорожный районный суд г. Красноярска в составе председательствующего судьи Медведева И.Г., при секретаре Грибановой Е.В., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Кальницкого ФИО29 к Кальницкому ФИО31 ФИО30 о признании договора дарения недвижимого имущества недействительной сделкой и применению последствий недействительности этой сделки,
УСТАНОВИЛ:
Кальницкий В.В. обратился в суд с исковым заявлением к Кальницкому Ю.В. о признании договора дарения квартиры недействительным, ссылаясь на следующие обстоятельства. Матерью истца и ответчика являлась ФИО1, которая умерла ДД.ММ.ГГГГ. Поскольку при жизни ей принадлежала двухкомнатная квартира по <адрес> Кальницкий В.В., желая вступить в наследство, обратился к нотариусу с соответствующим заявлением. В ходе сбора необходимых документов неожиданно для истца выяснилось, что указанная квартира матери на день смерти уже не принадлежала, а была подарена 27.08.2008г. от ее имени ответчику на основании нотариально удостоверенной доверенности, оформленной 08.07.2008г. Указанный факт ответчиком от истца скрывался, мать при жизни также истцу об этом ничего не сообщала. Между тем, истец полагает, что в силу своего преклонного возраста (86 лет) при составлении указанной доверенности Кальницкая А.А. находилась в болезненном состоянии, которое не позволяло ей понимать значение своих действий и руководить ими. Примерно с 2002 года она часто бредила, вела себя неадекватно, страдала различными серьезными заболеваниями, сообщала всем несуществующие факты, у нее прогрессировали возрастные психические изменения. В <данные изъяты> году она обращалась в органы милиции с заявлением об убийстве своего мужа, который на самом деле в <данные изъяты> году умер своей смертью. Учитывая изложенное истец просит признать сделку дарения спорной квартиры недействительной, поскольку она была совершена лицом, хотя и дееспособным, но в силу болезненного состояния и престарелого возраста не понимавшего значение своих действий.
В судебном заседании истец Кальницкий В.В. и его представитель Непомнящий В.Н. (полномочия проверены) поддержали свои исковые требования в полном объеме по вышеизложенным основаниям. Просили признать сделку дарения квартиры от 27 августа 2008 года недействительной, а также применить последствия недействительности этой ничтожной сделки, включив спорную квартиру в состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО1
Ответчик Кальницкий Ю.В. и его представитель Дьяков Д.В. (полномочия проверены) не согласилась с исковыми требованиями истца, ссылаясь на то, что до момента смерти ФИО1 сохраняла ясность ума и была трезвомыслящим человеком, она помнила все события, даты, узнавала родственников и знакомых, правильно ориентировалась во времени и пространстве, ее поведение было абсолютно адекватным. При жизни она неоднократно говорила о том, что спорную квартиру хочет оставить своему внуку ФИО9 (сыну ответчика). Однако поскольку внуку в 2008 году было лишь 16 лет, ФИО1 решила оформить квартиру на ответчика, это было ее свободное волеизъявление, никто никакого давления на мать не оказывал. Доверенность была оформлена лишь по той причине, что в силу своего возраста ФИО1 передвигалась с трудом, в 2008 году на улицу уже не выходила и не могла поехать на совершение сделки в регистрирующий орган. По поводу убийства мужа ФИО1 обращалась в милицию в 2007 году потому, что в 1970 году ее мужа действительно сильно избили, однако виновных не нашли, но она полагала, что смерть мужа во многом была спровоцирована тем избиением. Поэтому она в 2007 году хотела, чтобы милиция до конца выполнила свою работу, чтобы нашли виновных в этом избиении. Кроме того, истец пропустил срок исковой давности для обращения в суд с данным иском.
Третье лицо ФИО2 в зале суда с исковыми требованиями истца не согласилась в полном объеме, ссылаясь на следующие обстоятельства. Она полагает, что Кальницкий В.В. по данному делу является ненадлежащим истцом, поскольку каких-либо его прав и законных интересов договор дарения квартиры не затрагивал, в состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО1 спорная квартира не включена. Проведенная по делу экспертиза носит лишь вероятностный характер, проведена односторонне, необъективно и не может служить доказательством утверждений истца. Волеизъявление ФИО10 было направлено на передачу спорной квартиры своему внуку ФИО4, но поскольку он в тот момент был еще несовершеннолетним, она решила оформить дарение на своего сына Кальницокого Ю.В. – отца Кальницкого Ю.В.
Представитель третьего лица – Управления Росреестра по Красноярскому краю в зал суда не явился, о времени и месте слушания дела извещен надлежащим образом, об уважительности причин неявки не сообщил, об отложении дела не просил.
Заслушав доводы сторон и их представителей, показания свидетелей ФИО12, ФИО23, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО9, ФИО24, ФИО16, ФИО17, ФИО18, КФИО19, ФИО20, консультацию специалиста ФИО21,, исследовав материалы дела и иные представленные сторонами доказательства, суд приходит к следующим выводам.
На основании ч.1 ст.572 Гражданского кодекса РФ, по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Согласно договора на передачу жилого помещения в собственность граждан от 16 апреля 1998 года, а также свидетельства о праве на наследство по закону от 03 сентября 1999 года (реестровый номер №, выдал нотариус ФИО22), двухкомнатная квартира, расположенная по адресу: <адрес> принадлежала на праве собственности ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения.
08 июля 2008 года ФИО1 была оформлена нотариально удостоверенная доверенность на имя ФИО2 (невестка ФИО1) с правом подарить принадлежащую ФИО1 квартиру по <адрес> <адрес> Кальницкому ФИО32 (сыну дарителя).
На основании указанной доверенности ФИО2 от имени ФИО1 27 августа 2008 года подарила спорную квартиру Кальницкому Ю.В., о чем был оформлен соответствующий договор дарения, зарегистрированный в предусмотренном законом порядке в УФРС по Красноярскому краю 05 сентября 2008 года.
ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 умерла, что подтверждается свидетельством о смерти <данные изъяты>, после ее смерти открылось наследство в виде принадлежащего ей на день смерти имущества.
Наследниками по закону первой очереди умершей ФИО1 являются два ее родных сына – истец Кальницкий ФИО33 и ответчик Кальницкий ФИО34, что подтверждается их свидетельствами о рождении, где в качестве матери указана ФИО1. При этом, Кальницкий В.В. обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства, оставшегося после смерти матери, о чем заведено наследственное дело №.
Как пояснил истец в зале суда, при собирании им документов, необходимых для вступления в наследство, в частности – получения 12 января 2011 года выписки из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, выяснилось, что квартира по <адрес> где проживала мать до момента своей смерти, ей уже не принадлежит, а зарегистрирована на праве собственности за братом истца – Кальницким Ю.В.
О данном факте при жизни матери истцу ничего известно не было, он полагает, что ответчик намеренно скрыл факт переоформления квартиры матери на себя, а при заключении сделки воспользовался тем, что ФИО1 в силу своего возраста и болезни не понимала значение своих действий и не могла руководить ими.
На основании ст.177 ГК РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. Если сделка признана недействительной на основании настоящей статьи, соответственно применяются правила, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 171 настоящего Кодекса - каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах.
В силу закона такая сделка является оспоримой, в связи с чем лицо, заявляющее требование о признании сделки недействительной по основаниям ст. 177 ГК РФ лежит на истце.
Из представленных в материалы дела доказательств видно, что ФИО1 на момент совершения сделки было 86 лет, она страдала заболеванием позвоночника и опорно-двигательного аппарата, церебральным атеросклерозом, недостаточностью кровообращения, гипертонической болезнью, ишемической болезнью сердца, дисциркуляторной энцефалопатией 2-3 ст., в связи с ухудшением здоровья она находилась на стационарном лечении в неврологическом отделении ГКБ №.
Из показаний свидетелей ФИО36 ФИО12, ФИО13 следует, что они продолжительное время общались с ФИО1, начиная примерно с 2004-2005 годов наблюдали сильные возрастные изменении в ее поведении и общении. Она стала заговариваться, плохо понимать объяснения, вела себя неадекватно, перестала открывать двери своей квартиры, высказывала бредовые мысли о том, что в ее квартире собираются проститутки, что ее мужа убили (хотя ее муж умер своей смертью в 1999 году), что у нее украли какие-то вещи, хотя в е квартире никто из посторонних никогда не бывал, обвиняла своих родственников в несуществующих обидах. К 2007-2008 году она из своей квартиры уже не выходила, постоянно лежала на кровати, передвигалась по квартире с трудом, нуждалась в постоянном постороннем уходе.
Из отказного материала КУСП <данные изъяты> от 18 июля 2007 года составленного сотрудниками УВД по Железнодорожному району г. Красноярска, видно, что ФИО1 по телефону сообщила в милицию о пропаже из ее квартиры по <адрес>, личных вещей. В ходе проведения проверки выяснилось, что ФИО1 сообщает о произошедшей в 1980 году пропаже ее пальто и сапогов, из рапорта участкового уполномоченного милиции ФИО23 следует, что в общении ФИО1 вела себя неадекватно, постоянно высказывала мысли бредового характера.
Указанные обстоятельства объективно подтвердил в зале суда свидетель -участковый уполномоченный милиции ФИО23
Из отказного материала КУСП <данные изъяты> от 17 августа 2007 года УВД по Железнодорожному району следует, что от ФИО1 по телефону поступило сообщение о том, что у нее пропало пальто и убили мужа. В ходе проверки выяснилось, что пальто и сапоги пропали у заявителя в 1980 году, а ее супруг ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения умер в 1999 году своей смертью по причине язвенной болезни. Из рапортов и справок участкового уполномоченного следует, что ФИО1 в общении ведет себя неадекватно, высказывает бредовые идеи, из пояснений соседей также следует, что последняя из своей квартиры не выходит, в силу престарелого возраста ведет себя неадекватно, общаться с ней затруднительно.
Для правильного разрешения настоящего спора, определением суда от 06 июня 2011 года по делу назначена амбулаторная комплексная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза.
Заключением комиссии экспертов №/д от 11 июля 2001 года установлено, что ФИО1 при жизни, в момент оформления доверенности, а затем - и в момент заключения сделки дарения спорной квартиры, выявляла признаки органического расстройства личности с психотическими включениями, что подтверждается церебрально-органической паталогией (гипертоническая болезнь, церебральный атеросклероз) с церебрастенической симтоматикой (головные боли, головокружение), появлением неврологической симтоматики (дисциркуляторная энцефалопатия 2-3 ст.), а также наличие постепенного снижения интеллектуально-мнестических функций и эмоционально-волевых нарушений вследствие поражения высших отделов центральной нервной системы, снижения критических и прогностических возможностей. С большой долей вероятности можно говорить о том, что ФИО1 в период совершения юридически значимых действий (оформления доверенности и сделки дарения квартиры) не могла понимать значение и характер своих действий и руководить ими.
Оснований не доверять выводам указанной экспертизы у суда не имеется, поскольку она назначена и проведена в соответствии с нормами действующего законодательства, а доказательств указывающих на недостоверность проведенной экспертизы, либо ставящих под сомнение ее выводы суду представлено не было. Амбулаторная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза проводилась в государственном специализированном медицинском учреждении комиссией компетентных экспертов, имеющих значительный стаж работы судебно-психиатрическими экспертами, экспертиза проведена в соответствии с требованиями Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" от 31.05.2001 года N 73-ФЗ, эксперты предупреждались об уголовной ответственности по ст.307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения.
Согласно требованиям ст.67 ГПК РФ, суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
Оценивая заключение амбулаторной комплексной посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении ФИО1 наряду с совокупностью иных исследованных доказательств, суд приходит к выводу о том, что по своему психическому состоянию ФИО1 в силу своего престарелого возраста и наличия различных заболеваний не могла понимать значение своих действий и руководить ими в момент оформления доверенности и заключения оспариваемого договора дарения.
Доводы ответчика о том, что способность ФИО1 понимать значение своих действий при оформлении доверенности была проверена нотариусом, удостоверявшим эту доверенность, не могут быть приняты судом во внимание, так как нотариус не является специалистом в области психиатрии, тогда как заключение экспертизы свидетельствует о наличии у ФИО1 психического заболевания, препятствовавшего ей понимать значение своих действий и руководить ими.
Кроме того, как пояснила в зале суда допрошенная в качестве свидетеля помощник нотариуса ФИО24, исполнявшая на момент удостоверения доверенности обязанности временно отсутствовавшего нотариуса ФИО25, в ходе беседы с ФИО1 и ее родственниками при оформлении доверенности, ей никто не сообщил информацию о том, что последняя незадолго до этого обращалась в милицию с общением об убийстве мужа, в то время как тот умер своей смертью в 1999 году. Если бы ей стали известны эти обстоятельства, то она не стала бы удостоверять доверенность, поскольку такое поведение ФИО1 не отвечает признакам нормальности.
К представленному стороной ответчика консультативному заключению врача-психиатра ФИО21, занимающегося частной практикой, на которое ответчик ссылается в подтверждение своих доводов о вменяемом поведении ФИО1 при заключении оспариваемого договора, суд относится критически, поскольку указанные письменные и устные консультации врача сводятся к его несогласию с имеющимся заключением комиссии врачей-экспертов по процедурным моментам – несоответствию заключения по своей форме требованиям действующего законодательства.
Между тем, никаких убедительных и обоснованных доводов о том, что при наличии имевшихся заболеваний и установленных обстоятельств дела ФИО1 вполне могла понимать значение и характер своих действий, а также руководить ими, указанным специалистом представлено не было. Кроме того, указанный эксперт (специалист) при составлении письменных консультаций за дачу заведомо ложного заключения об ответственности, предусмотренной Уголовным кодексом РФ, не предупреждался, что позволяет суду относится к его доводам лишь как к частному мнению врача-психиатра, которое, при этом противоречит совокупности иных исследованных при рассмотрении дела доказательств.
При этом суд не согласен с мнением специалиста о том, что при даче заключения в рамках назначенной судом экспертизы врач-психолог вышел за пределы своих полномочий, поскольку определением суда по данному делу была назначена именно комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, следовательно, имеющиеся в определении вопросы были адресованы как врачам-психиатрам, так и врачам-психологам. Экспертиза проведена именно в рамках поставленных перед экспертами вопросов, последние подробно обосновали свои выводы со ссылкой на всю имеющуюся совокупность доказательств.
Сама по себе ссылка в экспертном заключении на то, что при проведении экспертизы были использованы методы клинико-психопаталогического изучения, в том числе медицинское наблюдение и клиническая беседа (которые могут применяться лишь в отношениях с живыми людьми) не может повлечь за собой недействительность фактически проведенного экспертного исследования, поскольку оно было проведено с использованием реальной медицинской документации в отношении ФИО1, а также имеющихся показаний свидетелей и очевидцев, личной переписки умершей и иных письменных доказательств (отказных материалов и т.д.).
Показания свидетелей ФИО26, ФИО17, ФИО18, ФИО14 об адекватном поведении ФИО1 не могут быть положены в основу решения суда об отказе истцу в данном иске, поскольку указанные свидетели общались с ФИО1 разово, очень непродолжительное время, в связи с чем, они были не в состоянии объективно оценить реальные поступки и поведение умершей.
Показания свидетелей ФИО20, ФИО15 о нормальном и адекватном поведении ФИО1 относятся к событиям, происходившим задолго до момента оформления спорной сделки дарения и характеризуют умершую в период, когда она еще самостоятельно занималась своим приусадебным участком, то есть в период 2002 – 2006 годов, однако уже с 2007 года ФИО1 в силу своего возраста и состояния здоровья из своей квартиры никуда не выходила, уход за ней осуществляли близкие родственники.
К пояснениям ответчика Кальницкого Ю.В., третьего лица ФИО2 и свидетеля ФИО9 о том, что умершая при жизни была адекватным и трезвомыслящим человеком, в момент совершения сделки понимала значение своих действий и ее волеизъявление было направлено на передачу спорной квартиры своему внуку ФИО9, суд относится критически, поскольку в указанной части эти доводы опровергаются совокупностью иных исследованных доказательств. Кроме того, указанные лица имеют прямую заинтересованность в исходе данного дела в пользу ответчика, поскольку являются одной семьей и в настоящее время фактически используют спорную квартиру в своих целях.
Как следует из требований статей 166-167 ГК РФ, сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
При вышеописанных обстоятельствах спорная сделка дарения квартиры от 27 августа 2008 года является недействительной, поскольку была совершена ФИО1, хотя и дееспособной, но находившейся в момент ее совершения в таком состоянии, когда не могла понимать значение своих действий и руководить ими. При этом необходимо применить последствия недействительности этой сделки, возвратя стороны в первоначальное положение, в связи с чем, право собственности ответчика на данное жилое помещение подлежит прекращению. Поскольку на момент вынесения данного решения даритель ФИО1 уже умерла, принадлежащая ей квартира должна быть включена в состав наследственного имущества, оставшегося после ее смерти.
Доводы стороны ответчика о нарушении истцом срока давности для обращения в суд с данным иском, не могут быть приняты судом во внимание по следующим обстоятельствам.
Согласно п. 2 ст. 181 ГК РФ (в редакции, действовавшей на время возникновения спорных правоотношений) иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Поскольку в ходе рассмотрения дела было установлено, что до момента смерти ФИО1 и открытия наследства истец не знал об оформлении спорного договора дарения и нарушении своих прав (обратного стороной ответчика доказано не было), поэтому, с учетом конкретных обстоятельств дела в данном случае срок исковой давности для защиты прав Кальницкого В.В. следует исчислять именно с января 2011 г. В суд с иском истец обратился 14 февраля 2011 г., то есть в пределах срока исковой давности.
Руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ,
РЕШИЛ:
Исковые требования Кальницкого ФИО37 удовлетворить.
Признать недействительной сделку от 27 августа 2008 года дарения <адрес>, заключенную между Кальницкой ФИО38 в лице Кальницкой ФИО39 и Кальницким ФИО40.
Применить последствия недействительности указанной ничтожной сделки:
- прекратить право собственности Кальницкого ФИО41 на квартиру №<адрес>, <адрес> <адрес>;
- включить <адрес>, расположенную по адресу: <адрес> состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО1, умершей ДД.ММ.ГГГГ.
Решение может быть обжаловано сторонами в апелляционном порядке в судебную коллегию по гражданским делам Красноярского краевого суда в течение месяца с момента его изготовления в полном объеме, путем подачи апелляционной жалобы через канцелярию Железнодорожного районного суда г. Красноярска.
Решение изготовлено в полном объеме 29 декабря 2011 года.
Судья И.Г. Медведев