Дело: 1346/2012

Решение

Именем Российской Федерации

18 мая 2012 года          г. Владивосток

Фрунзенский районный суд г. Владивосток Приморского края в составе судьи Шевяковой Н.В. при секретаре Бурлаковой Е.Ю. рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Игнатенко И.А. к Апостолову Н.И., о признании завещания Ломова А.Я. от дата недействительным,

установил:

        В суд обратилась опекун Игнатенко И.А. ФИО1 с иском к Апостолову Н.И., о признании завещания Ломова А.Я. от дата недействительным. В обоснование иска указала, что матерью Игнатенко И.А., дата рождения, являлась ФИО2. Решением Первореченского районного суда г. Владивостока от дата Ломов А.Я. признан отцом Игнатенко И.А. дата ФИО2 умерла. Постановлением администрации г. Владивостока № от 16 декабря 1997 года ФИО1 была назначена опекуном Игнатенко, так как решением Ленинского районного суда от дата Игнатенко признан недееспособным вследствие хронического <...>. Он является инвалидом <...> группы бессрочно. дата Игнатенко стало известно о том, что его отец Ломов умер дата, а его жена ФИО3 умерла в дата. ФИО1 обратилась к нотариусу ФИО4 и узнала о том, что после смерти Ломова А.Я. его жена ФИО3. подала заявление о принятии наследства, оставшегося после смерти Ломова по завещанию, однако свидетельство о праве на наследство не было получено Ломовой в связи с ее смертью. Позднее ФИО1 стало известно, что с заявлением о принятии наследства к нотариусу ФИО3. обратился брат Ломовой Н.И. - Апостолов Н.И.. Также, ФИО1 была получена копия завещания Ломова А.Я. от дата, подписанного в виду болезни последнего ФИО5. в присутствии нотариуса. Полагает, что завещание, подписанное ФИО5. от имени Ломова А.Я. недействительно, поскольку причиной смерти последнего явилось <...> заболевание. Ломов А.Я. в последние дни перед смертью принимал сильнодействующие болеутоляющие препараты, содержащие наркотические вещества и не был способен отдавать отчет своим действиям. Завещанием все принадлежащее Ломову А.Я. имущество передано Ломовой Н.И., хотя Игнатенко И.А. как сын имеет право на обязательную долю в наследстве. Просит признать недействительным завещание Ломова А.Я. от дата, удостоверенное нотариусов ФИО6.

Представитель ответчика по доверенности Шлыкова В.О. с иском не согласна. В обоснование возражений пояснила, что Ломов А.Я. на момент составления завещания был слаб, не мог поставить подпись, вследствие чего и был приглашен нотариус. По мнению представителя ответчика, довод ФИО1 о том, что Ломов А.Я. при подписании завещания не отдавал отчет своим действиям, опровергается как содержанием завещания, так и показаниями нотариуса Высоцкой, которая в силу должностных полномочий обязана проверять дееспособность личности завещателя и лица, подписавшего завещание. Кроме того, этот довод ФИО1 опровергается письменным доказательством- содержанием записей в дневнике, который Ломов вел с 2005 года, отражая все события каждого дня. Последняя запись в дневнике Ломова датирована 18 июля 2010 года. Ломов А.Я. знал, что сын, признанный недееспособным, имеет право на долю в наследстве, но не желал, чтобы имуществом распоряжалась его опекун ФИО1, а высказывал желание оставить квартиру своей супруге, что подтверждается показаниями свидетелей. Представитель ответчика полагает, что врач терапевт ФИО6 не обладает специальными познаниями для определения психического состояния больного. При общении с Ломовым в июле-августе 2010 года друзья, соседи и знакомые не замечали каких-либо отклонений в поведении у него. Ломов А.Я. полностью отдавал отчет в своих действиях, в чем так же убедилась нотариус при оформлении завещания. В противном случае завещание оформлено бы не было. Полагает, что ведение дневника Ломовым А.Я. свидетельствует о том, что он был адекватен, его посещало много людей, что подтверждается как показаниями свидетелей, так и записями в его дневнике. Запись в медицинской карте больного при посещении 16 июля 2010 года о том, что Ломов А.Я. не встает, опровергается записью в дневнике Ломова, согласно которой в этот день он помылся и посидел с Вадимом. Записи в дневнике Ломова прекращаются с 19 июля 2010 года, так как появилась дрожь в руках, по этой причине и был приглашен ФИО5 для подписания завещания. Просила в иске отказать.

Выслушав пояснения сторон, допросив свидетелей, изучив имеющиеся в материалах дела письменные доказательства, суд пришел к выводу, что иск, поданный опекуном ФИО1 в интересах Игнатенко И.А., не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Судом установлено, что матерью Игнатенко И.А., дата рождения, являлась ФИО2 (л.д.5). Решением Первореченского районного суда г. Владивостока от дата Ломов А.Я. признан отцом Игнатенко И.А. (л.д.6-7). дата ФИО2 умерла (л.д.9). Постановлением администрации г. Владивостока № от 16 декабря 1997 года ФИО1 была назначена опекуном Игнатенко (л.д. 13), так как решением Ленинского районного суда от 27 июня 1997 года Игнатенко признан недееспособным вследствие хронического <...> расстройства ((л.д. 12). Он является инвалидом <...> группы бессрочно. Решением Первомайского районного суда г. Владивостока в пользу ФИО1 с Ломова А.Я. были взысканы алименты на содержание Игнатенко И.А.(л.д.10). Игнатенко И.А. дата установлена инвалидность <...> группы по общему заболеванию бессрочно, что подтверждается справкой № (л.д.15).

Ломов Ломов А.Я. умер дата, что подтверждается свидетельством о смерти серии № (л.д.16).

дата Ломов А.Я. завещал ФИО3, дата года рождения все его имущество, которое ко дню его смерти окажется ему принадлежащим, в чем бы таковое не заключалось и где бы оно не находилось, что подтверждается завещанием (л.д.17).

Из содержания завещания следует, что нотариус Владивостокского нотариального округа Приморского края ФИО6 удостоверила завещание, записанное со слов Ломова, завещание до его подписания полностью прочитано ему. Ввиду болезни Ломова по его личной просьбе и в присутствии нотариуса завещание подписано ФИО5., личности завещателя и лица, подписавшего завещание, установлены, дееспособность их нотариусом проверена (л.д.17).

Определением Фрунзенского районного суда от дата была назначена по делу комплексная посмертная судебно-медицинская экспертиза, с постановкой экспертам вопросов находился ли Ломов, умерший дата, учитывая его состояние здоровья и прием медицинских препаратов, в состоянии, которое исключало способность понимать значение своих действий при оформлении завещания дата, мог в указанном состоянии Ломов отдавать отчет своим действиям, осознавать характер и значение своих действий (л.д.55-56).

Согласно выводам, приведенным в Заключении комиссии экспертов ГКУЗ «Приморское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» № от 16 февраля 2012 года, Ломов, наиболее вероятно, находился в таком болезненном состоянии, при котором не мог понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения сделки дата. Однако, экспертная комиссия лишена возможности однозначного суждения, так как психический cтатус больного дата не описан, он не осматривался психиатром, нет объективных медицинских данных о психическом состоянии Ломова А.Я. в день подписания сделки (л.д. 66-69).

Комиссия врачей в разделе Выводы посчитала необходимым указать на дефекты ведения медицинской документации (краткие, неразборчивые, малоинформативные врачебные записи). В заключении указано, что в медицинской карте амбулаторного больного Ломова А.Я. имеется запись, сделанная терапевтом 06 августа 2010 года, где доктор пытается отразить некоторые особенности психической деятельности больного. Однако запись по форме и, по сути, совершенно не отражает психический статус: врач не указывает, на основании чего он строит свои умозаключения относительно спутанности сознания, нарушения ночного сна, галлюцинациях (на основании жалоб больного, его близких, либо эти нарушения наблюдает сам врач). Если врач наблюдает галлюцинации, он должен описать симптомы, подтверждающие их наличие и характер этих галлюцинаций. Если сведения о «галлюцинациях» получены со слов близких и родственников, необходимо этот факт отразить. В указанной карте описание жалоб на дата и психического статуса отсутствует. Фраза «речь не адекватная» непонятна по смыслу. Неадекватными могут быть ответы на поставленные вопросы, но не сама речь. Вышеуказанные дефекты ведения медицинской документации не позволили экспертной комиссии однозначно и конкретно ответить на поставленные судом вопросы.

В заключении указано, что на дата, когда оформлялось завещание, больной Ломов находился в крайне тяжелом состоянии и получал нейротропные препараты. Эти препараты в использованных дозах не влияют на психику больных и принимаемые решения, но с учетом интоксикации и психотических симптомов (галлюцинации), запись о которых имеется в амбулаторной карте, можно предположить изменение воли и сознания.

Таким образом, дефекты ведения медицинской документации лишили возможности комиссию экспертов прийти к однозначному суждению по поставленным судом вопросам. Вывод врачей о том, что Ломов находился в таком болезненном состоянии, при котором не мог понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения сделки дата, носит предположительный характер.

В соответствии со ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса.

В соответствии с частью 1 и 2 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

В обоснование довода о том, что Ломов при совершении сделки не мог понимать значения своих действий и руководить ими представитель истца сослался на сведения, отраженные врачом-терапевтом о психическом состоянии Ломова в медицинской карте амбулаторного больного и показания свидетеля ФИО6 в ходе судебного заседания 15 сентября 2011 года.

Свидетель ФИО6 пояснила, что знала Ломова А.Я, с 2007 года, так как работала врачом терапевтом в МУЗ Поликлиника № 1 г. Владивостока, у Ломова была <...> болезнь сердца, <...>. Препараты назначались обезболивающие, в том числе наркотические. Последний раз она посещала больного на дому за неделю до его смерти, он был лежачий больной, никуда не ходил. Ломов А.Я. состоял на учете в онкологическом диспансере, нарушение снабжения головного мозга кислородом приводило к ухудшению памяти, Больному в таком состоянии можно было навязать чужую волю. С Ломовым она общалась, он рассказывал ей как себя чувствует, что ест (л.д.31-32).

Показания свидетеля ФИО6 о том, что она посещала больного Ломова на дому за неделю до смерти (дата опровергаются сведениями из медицинской карты больного Ломова, сведениями из журнала участкового врача 20 участка ФИО6. Так, в журнале участкового врача ФИО6 отсутствуют сведения о посещении больных на дому в период с дата года. Из медицинской карты больного Ломова следует, что Ломова на дому посещала врач ФИО7 дата

Показания ФИО6 о том, что Ломов был лежачий больной, никуда не ходил, опровергаются как показаниями свидетелей ФИО7 ФИО8., так и записями в его личном дневнике.

Свидетель ФИО7 пояснил, что Ломова знает давно, являлся его сослуживцем и другом. С Ломовым общался последний раз дней за десять до смерти. Ранее заезжал к нему один раз в месяц. В последнее общение Ломов интересовался его работой на предприятии, сидели у окна за столом, каких-то отклонений в поведении, изменений в речи не заметил. Спиртным Ломов не злоупотреблял. После смерти Ломова помогал оформлять наследство его супруге. Сына Ломова никогда не видел, но слышал, что дружеских отношений между ними нет.

Свидетель ФИО8 показал, что Ломова знал примерно 45 лет, работали на соседних предприятиях. Последний раз общался с ним дома у Ломова за неделю до смерти, у Ломова болели ноги. При общении он сидел, передвигался с помощью трости, сам открывал ему дверь. Отклонений в поведении, каких-либо изменений речи не было. Ломов говорил, что находится под наблюдением врача. При встрече они разговаривали о работе, у него была хорошая память. Сына Ломова никогда не видел, ранее он говорил, что на вопрос «почему не приезжаешь?» сын отвечал «не хочу». Ломов практически не пил, немного мог употребить спиртного только по праздникам. 12 августа 2010 года звонил поздравить Ломова с днем ВВС, но его супруга сказала, что Ломов очень плохо себя чувствует. Его сын не похороны отца не приезжал. Жена Ломова пояснила, что сыну сообщили о смерти Ломова, но он посчитал, что ему на похороны приходить не обязательно.

Записями в дневнике Ломова от дата подтверждаются показания свидетелей ФИО7 и ФИО8 о том, что они поддерживали с Ломовым теплые, дружеские отношения, навещали его.

Из записей в дневнике Ломова следует, что в июле 2010 года (с 1 июля по 18 июля) Ломов самостоятельно мылся, принимал гостей. 6 июля, дата Ломов записал в дневнике, что солил рыбу, огурцы.

Таким образом, показания участкового врача-терапевта ФИО6 о том, что Ломов являлся лежачим больным, опровергаются показаниями свидетелей и записями в его дневнике, который вел Ломов включительно по 18 июля 2010 года.

8 июня 2010 года в дневнике Ломова имеется запись о том, что они выходили с Ниной гулять на скамейке 1-1,5 часа. 11 июня Ломов сделал запись о том, что сходил в Эгершельд. Кроме того, согласно выписке из базы данных статистического кабинета поликлиники № 1, направленной по запросу суда, последнее посещение на дому Ломова врачом ФИО6 зафиксировано дата.

Из показаний свидетеля ФИО9., оглашенных в ходе судебного заседания, следует, что знал Ломова с 1975 года. Видел его часто, раз в неделю. Изменений речи не замечал. Ломов обсуждал с ним завещание примерно в июле 2010 года, не хотел, чтобы его имущество перешло сыну, с которым практически не общался и был обижен на него за что-то. Он хотел все имущество завещать жене, сам принял такое решение. Ломов спиртным не злоупотреблял, пьяным его свидетель не видел. Последний раз Ломов видел его в августе за день до смерти. Он понимал, с кем общается и отдавал отчет в том, что делает.

Показания свидетеля ФИО9 о том, что он часто навещал Ломова, не противоречат записям в дневнике Ломова. Так, дата Ломов записал в дневнике, что Луговые привезли яйца от ФИО10, дата записал, что Луговая принесла овощи.

Из показаний свидетеля ФИО5 оглашенных в ходе судебного заседания, следует, что вопрос завещания Ломов обсуждал с ним в 2010 году, хотел все имущество завещать жене. Внебрачному сыну оставлять имущество не желал. 9 августа 2010 года пригласили нотариуса, так как Ломов не передвигался с июля 2010 года, и доверил в присутствии нотариуса подписать завещание. У Ломова дрожали руки. Все имущество он завещал супруге, а сын был признан недееспособным. Ломов говорил, что опекун сына все заберет себе (л.д. 32).

Свидетель 11 пояснила, что знает семью Ломовых с 1974 года, проживает в этом же доме и общалась с ними постоянно. За неделю до смерти Ломова она была у них, знала, что он собирается составить завещание, завещать все имущество своей жене. Квартира принадлежала Ломовой, она ее получала. Вечером 9 августа 2010 года она была у Ломовых и узнала, что завещание было составлено, подписал его друг Ломова. О состоянии здоровья свидетель пояснила, что он адекватно отвечал на вопросы (л.д. 53).

В соответствии с ч. 1 ст. 1131 ГК РФ при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). При этом завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием (ч. 2).

Частью 1 ст. 166 ГК РФ так же установлено, что сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно ч. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Оценивая имеющиеся в деле доказательства в их совокупности, суд пришел к убеждению, что доказательств, позволяющих прийти к выводу, что Ломов в момент подписания завещания дата не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, суду не представлено.

Напротив, допустимыми доказательствами объективно подтверждается тот факт, что Ломов дата в завещании выразил свою волю, завещая своей жене ФИО3, все его имущество.

Вывод опекуна ФИО1 о том, что ФИО3 воспользовавшись болезненным состоянием мужа, навязала ему свою волю, основан на предположении, что Ломов не мог в завещании не указать своего недееспособного сына.

Показаниями свидетеля нотариуса ФИО6 полученными в судебном заседании дата, и оглашенными в судебном заседании дата, опровергается этот вывод ФИО1

Так, свидетель показала, что выезд на дом к Ломову помнит. Ломов по телефону пригласил ее для совершения нотариальных действий, а его супруга принесла документы. Нотариус прибыла к Ломовым с готовым текстом. Ломов сказал, что все имущество будет завещать своей супруге. Нотариус была осведомлена о том, что у Ломова есть нетрудоспособный сын. Нотариус объяснила Ломову содержание ст. 1149 ГК РФ и содержание завещания, он подтвердил именно этот текст. У нотариуса не сложилось впечатления, что Ломов не понимает значения своих действий, так как он отвечал на все ее вопросы, просто был слаб и не мог подписать завещание, в связи с чем ей заранее сообщили о присутствии ФИО5 (52-53).

Правовых оснований для удовлетворения иска судом не установлено.

    Руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

решил:

Игнатенко И.А. в иске отказать.

Решение может быть обжаловано в Приморский краевой суд через суд Фрунзенского района в течение одного месяца со дня изготовления решения в окончательном виде 25 мая 2012 года.

Судья           Н.В.Шевякова