Приговор вступил в законную силу - 11 октября 2011 года

Дело № 1-6/2011

П Р И Г О В О Р

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

город Нижний Тагил                                29 сентября 2011года

Дзержинский районный суд города Нижний Тагил Свердловской области в составе: председательствующего судьи Винник А. П.,

с участием государственного обвинителя - заместителя прокурора Дзержинского района города Нижний Тагил Свердловской области Еременко А. С.,

защитника адвоката Горальской А. Н. (удостоверение № **, ордер № **),

подсудимой Никоноровой А. В.,

представителя потерпевшего С., потерпевшей Д.,

при секретарях Шавейникове А. Н., Ерохиной Т. А., Бычковой Е. В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении Никоноровой А. В., родившейся **.**.**** года в городе *** Свердловской области, гражданки ***, со *** образованием, ***, ***, проживающей в городе Нижний Тагил по ул. ***, **-**, судимости не имеющей,

содержавшейся под стражей с 01 июля по 01 сентября 2009 года,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105, п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации,

У С Т А Н О В И Л:

Подсудимая Никонорова А. В. совершила убийство в состоянии аффекта А., **** года рождения, после чего совершила кражу имущества потерпевшей Д., причинив ей значительный ущерб.

Преступления совершены Никоноровой А. В. в Дзержинском районе города Нижний Тагил при следующих обстоятельствах:

28 июня 2009 года в дневное время Никонорова А. В., находясь в квартире у своего знакомого А. по ул. ***, **-**, уснула. Проснулась от того, что А. лежал рядом с ней на диване голый и водил по ее телу двумя ножами. Никонорова А. В. испугалась таких неожидаемых действий со стороны А., пыталась его успокоить, но А. не реагировал, в грубой форме оскорбил ее. Никонорова А. В. в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного аморальными действиями и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, завладела обоими ножами и с силой нанесла А. 68 ударов по туловищу, один удар по ноге и два касательных воздействия ножами по тыльной поверхности левой кисти, причинив ему телесные повреждения в виде 53 колото-резаных ранений туловища, проникающих в плевральную и брюшную полости, в том числе с повреждениями внутренних органов: легких, диафрагмы, печени, желудка, тонкой кишки, правой почки; 15 колото-резаных ранений туловища, непроникающих во внутренние полости, одной раны в области правового коленного сустава, а также двух резаных ран левой кисти. Данные повреждения сопровождались наружным и внутренним кровотечением, повлекли за собой массивную кровопотерю, квалифицируются в совокупности как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и повлекли за собой смерть А. на месте происшествия.

В этот же день, убив А., Никонорова А. В. тайно похитила из его квартиры принадлежащий его сестре - Д. ноутбук «Acer», стоимостью 35 990 рублей, компьютерную мышь, стоимостью 300 рублей, наушники «Panasonic», стоимостью 800 рублей, всего на сумму 37 090 рублей, причинив Д. значительный ущерб. С похищенным имуществом Никонорова А. В. с места преступления скрылась, распорядившись им по своему усмотрению.

Подсудимая Никонорова А. В. вину признала, в судебном заседании 16 августа 2010 года пояснила, что накануне убийства она сутки провела в игровых салонах, утром 28 июня она пришла к А., с которым у нее были хорошие доверительные отношения. А. покормил ее, они выпили пива. А. предложил ей употребить наркотик, она отказалась. А. стал готовить наркотик, а она приняла душ, легла на диван и уснула. Проснулась от того, что рядом лежит обнаженный А. и ножами водит по ее телу. От неожиданности и от того, что он был в наркотическом опьянении, она испугалась. Она пыталась с ним поговорить, но он только улыбался и предлагал ей расслабиться. В какой-то момент А. «отключился», она забрала у него ножи, при этом порезала свою ладонь. А. стал хватать ее за руки, за плечо, за грудь. Она отталкивала А. руками, в которых находились ножи, в какой-то момент она увидела на груди у него кровь. Она попыталась встать с дивана, но А. схватил ее за волосы, они вместе упали на пол. Она не помнит, как наносила ему удары. Очнулась, когда почувствовала, что его теплая кровь дошла до ее ноги. А. лежал у дивана. Она сидела на коленях рядом с ним. Его кровь подтекала ей под ноги. А. хрипел, говорил бессвязно, показывал, что ему трудно дышать, он страдал астмой. Она сбегала на кухню за ингалятором, Он показал на ногу, она помогла ему поднять ее на диван, почему-то думала, что так ему будет легче. Он просил вызвать врача. Она набрала «03», повернулась к А. и поняла, что он умер, испугалась, схватила полотенце в ванной, вытерла на полу кровавые следы от своих ног. Потом на кухне взяла пакет с мусором, стала скидывать в него пепельницу, бутылку, что-то еще, чтобы убрать следы своего пребывания в квартире. В другой пакет в комнате со стола она смахнула ноутбук. После этого она оделась и убежала из квартиры. Где выкинула пакет с мусором, она не помнит. Пакет с ноутбуком спрятала в своем подъезде, а когда мать ушла в аптеку, она отнесла ноутбук к *** П. Через день мама отвела ее в милицию, где она дала явку с повинной. Ее допросили, она себя выгораживала, придумала про изнасилование, так как не смогла сказать, что просто так убила человека, не могла объяснить, откуда у нее такая жестокость, что нанесла столько ударов, что убежала.

В материалах дела имеется протокол явки с повинной от 01 июля 2009 года, из которого следует, что Никонорова А. В. заявила о совершенном ею 28 июня 2009 года убийстве своего знакомого А., указав, что он избил и изнасиловал ее в естественной и извращенной форме, угрожал ножом, приставлял ножи к ее горлу. Выхватив у него ножи, она сразу нанесла ему удар в его тело, потом наносила ему удары, пока он не упал. После этого собрала в пакет для мусора пустые бутылки, банки, пепельницу, в другой пакет скинула ноутбук, сумку, одежду. Пакет с мусором выкинула. Ноутбук отдала на время подруге матери (том 1 л.д. 197-198).

Будучи допрошенной в качестве подозреваемой 02 июля 2009 года (том 1, л.д. 205-212) и в судебном заседании 10 июня 2010 подсудимая Никонорова А. В. суду поясняла, что 28 июня 2009 года утром она зашла домой к А., они вместе выпили пива, энергетический напиток «***». Затем А. употребил наркотическое средство, вышел из ванны голый, в обеих руках были ножи, он приказал ей раздеться, избил и изнасиловал ее в естественной и извращенной форме. В какой-то момент у нее оказались в руках ножи. А. взял ее за руки, в которых были ножи, и приставил ножи к ее шее. Она освободилась от рук А. и начала наносить ему удары ножами, пока он не упал. После этого она вытерла полотенцем кровь на полу в коридоре, собрала в пакет для мусора пустые бутылки, банки, пепельницу, в другой пакет скинула ноутбук. Ноутбук она взяла случайно, со страху, вместе со своими вещами.

За основу приговора суд берет показания подсудимой, данные ею в судебном заседании 16 августа 2010 года. Они логичны, подтверждаются другими собранными по делу доказательствами, тогда как показания, изложенные в протоколе явки с повинной, при допросе в качестве подозреваемой и в судебном заседании 10 июня 2010 года противоречивы и не логичны: так, подсудимая не могла пояснить, почему, забежав в ванную, не бросила ножи, а продолжала держать оба ножа в руках, не смотря на то, что двумя руками удерживала ручку двери, которую, якобы, пытался взломать потерпевший, почему не выпускала из рук ножи, когда, якобы, звонила по телефону, вызывая скорую помощь, каким образом наносила удары стоящему потерпевшему в область груди и ключицы, при том, что ножи она держала клинком от большого и указательного пальцев, а рост потерпевшего значительно выше ее роста. Кроме того, сама подсудимая отказалась от своих первоначальных показаний, пояснив, что они вымышленные, что она не могла объяснить мотивы своих действий, поэтому придумала про изнасилование и угрозы.

Таким образом, показания подсудимой в части обстоятельств, явившихся поводом для убийства, данные ею в ходе явки с повинной, в качестве подозреваемой и в судебном заседании 10 июня 2010 года суд считает ложными, данными с целью уменьшить степень своей вины в содеянном.

Вина подсудимой, помимо ее признательных показаний подтверждается совокупностью следующих доказательств.

Допрошенная в качестве свидетеля *** Н. пояснила суду, что *** 28 июня 2009 года вернулась домой около 17:00. На теле *** она увидела множество синяков, из правой ладони у *** шла кровь, лицо было испачкано кровью. *** сказала, что кажется убила ножом человека, называла имя А. О событиях убийства свидетель Н. пояснила со слов ***, полностью поддержав ее вымышленную версию.

Свидетель П. пояснила, что со слов А. Никоноровой ей известно, что она убила А., так как он издевался и угрожал ей, хотел изнасиловать.

Представитель потерпевшего С. суду пояснил, что утром 30 июня ему позвонила дочь Д. и сказала, что А. убили. Он вместе с дочерью поехал к сыну домой. В комнате на полу он увидел лужу крови, кровь была на кровати, на кухне и в ванной. Из квартиры пропали ноутбук дочери и сотовый телефон сына.

Потерпевшая Д. суду пояснила, что 28 июня 2009 года она звонила брату, но его телефон был выключен. 29 июня ей позвонила мама и сказала, что А. убит. Со слов мамы ей известно, что, придя к А., она обнаружила его мертвым в луже крови, входная дверь квартиры была не заперта. Кроме того потерпевшая Д. пояснила, что из квартиры брата пропал ее ноутбук с компьютерной мышью и наушниками, сотовый телефон брата и нож.

Свидетель Г. суду пояснила, что 29 июня она пыталась дозвониться до сына, но его телефон был выключен. Она пошла к А. домой, постучала, сын не открывал, она толкнула дверь квартиры и увидела сына, он лежал на полу у дивана голый, в крови, нога была запрокинута на диван, голова упиралась в стенку, под сыном была лужа крови. Он был холодный.

То обстоятельство, что свидетелем Г. тело сына обнаружено без одежды, с запрокинутой на диван ногой, подтверждает показания подсудимой об обстоятельствах совершенного убийства, о том, что, опомнившись, она пыталась оказать ему помощь, думая, что так ему будет легче, помогла поднять ногу на диван.

Свидетель В. в ходе предварительного следствия показывал, что 27 июня 2009 года он позвонил Никоноровой и пригласил ее на день Молодежи, она согласилась, но не пришла. Около 17:00 он вновь позвонил Никоноровой, но она не брала трубку (том 1 л.д. 178-181).

В материалах дела имеется рапорт дежурного К. о том, что 29 июня 2009 года в ОВД по Дзержинскому району поступило сообщение, что по ул. ***, **-** обнаружен труп А. с множественными колото-резаными ранами брюшной полости (том 1 л.д. 29).

Из протокола осмотра места происшествия и трупа следует, что 30 июня 2009 года в квартире по ул. ***, **-** в комнате на полу обнаружен труп А. Труп лежит на спине, без одежды, с множественными ножевыми ранами в области груди и живота. В этой же комнате тумба, поверхность которой покрыта каплями вещества бурого цвета. В кресле обнаружены джинсы со следами вещества бурого цвета. На диване простынь, обильно пропитаная веществом бурого цвета. На простыне презерватив, на полу упаковка от него. На боковой спинке дивана обнаружены пятна бурого цвета в виде отпечатка ладони; группа таких пятен обнаружена на поверхности ванны. Из квартиры изъяты: следы рук на семи отрезках ленты, волосы с кисти правой руки трупа и из ванной комнаты, смыв вещества бурого цвета, три окурка, дактилокарта и срез ногтевых пластин трупа, вырез простыни, двое джинсов, коробка из под телефона, краткое руководство и установочный диск для телефона «Нокиа 6233» (том 1 л.д. 37-42).

Изъятые с места происшествия предметы осмотрены следователем и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств (протокол осмотра предметов в томе 1 на л.д.48-50, постановление в томе 1 на л.д. 51).

Джинсы также были осмотрены и в судебном заседании. Повреждений ткани, кроме 5 вырезов с пятнами крови, сделанных экспертами, на джинсах не обнаружено.

То обстоятельство, что при осмотре места происшествия труп А. обнаружен без одежды, при этом в квартире не обнаружено никакой одежды с повреждениями ткани, позволяет суду сделать вывод о том, что А. в момент нанесения ему телесных повреждений находился в обнаженном виде, что подтверждает показания подсудимой об обстоятельствах совершенного ею убийства.

Наличие волос на кисти руки трупа подтверждает показания подсудимой в той части, что потерпевший схватил ее за волосы, перед тем как они вместе упали на пол.

Тот факт, что тело потерпевшего обнаружено лежащим на полу у дивана, также подтверждает показания подсудимой о месте совершения ею убийства.

Факт нахождения Никоноровой А. В. в квартире потерпевшего подтверждается кроме того и заключением дактилоскопической экспертизы, из которого следует, что след № 2, обнаруженный слева от балконной двери, на расстоянии 130 см от пола, оставлен средним пальцем левой руки Никоноровой А. В. (том 1 л.д. 64-65).

Согласно заключению экспертизы вещественных доказательств на смыве с ванной, вырезе из простыни, двух джинсах, изъятых места происшествия, обнаружена кровь человека, которая могла произойти как от А., так и от Никоноровой А. В., при условии обнаружения у последней источника кровотечения. На трех окурках, выявлен антиген Н человека. Эксперт не исключает, что данные сигареты могли курить и А. и Никонорова А. В. (л.д. 82-85).

Согласно заключению экспертизы вещественных доказательств на срезах ногтей А. найдена кровь, которая могла произойти как от потерпевшего, так и от обвиняемой, при наличии у нее источника кровотечения (том 1 л.д. 99-105).

Подсудимая Никонорова А. В. в судебном заседании пояснила, что у нее в тот день был источник кровотечения, а именно порезы на ладонях. Наличие резаных ран на правой ладонной поверхности и четвертом пальце левой кисти подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы, проведенной в отношении Никоноровой А. В. 01 июля 2009 года. При производстве этой экспертизы у Никоноровой А. В. также были обнаружены кровоподтеки на правом плече, в области правого коленного сустава, и правой подвздошной кости, на левой молочной железе, ссадины в области голеностопного сустава. Давность образования повреждений соответствует времени не менее 2 суток (том 1 л.д. 232-233).

Наличие телесных повреждений у Никоноровой А. В. подтверждает ее показания в той части, что Субботин хватал ее за руки, за плечо, за грудь, за волосы, что они вместе упали на пол. Наличие резаных ран на ладонях подтверждает ее показания о том, что выхватывала ножи у потерпевшего.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, проведенной экспертом Нижнетагильского городского отдела судебно-медицинской экспертизы Т. на трупе А. обнаружены множественные проникающие и непроникающие колото-резаные ранения грудной клетки, живота, области гребня левой подвздошной кости с повреждением легких, диафрагмы, печени, желудка, тонкой кишки, корня брыжейки тонкой кишки, правой почки, а также колото-резаная рана передней поверхности правового коленного сустава и резаные раны тыльной поверхности левой кисти Указанные повреждения расценивается, как причинившие тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Всего на трупе экспертом обнаружено 71 телесное повреждение. Давность причинения повреждений незадолго до смерти потерпевшего. После причинения каждого из обнаруженных повреждений потерпевший мог жить короткий промежуток времени.

Смерть А. наступила от множественных проникающих и не проникающих колото-резанных ранений грудной клетки, живота, области гребня левой подвздошной кости с повреждением легких, диафрагмы, печени, желудка, тонкой кишки, корня брыжейки тонкой кишки, правой почки, а также колото-резаной раны передней поверхности правового коленного сустава, резаных ран тыльной поверхности левой кисти, осложнившихся острой кровопотерей.

При судебно-химическом исследовании крови от трупа этиловый спирт не обнаружен (том 1 л.д. 120-126).

Допрошенный в судебном заседании эксперт Т. подтвердил свое заключение, при этом пояснил суду, что при вскрытии трупа внутривенных инъекций обнаружено не было, поэтому исследование трупа на определение наркотического опьянения не проводилось.

26 ноября 2010 года экспертами отдела особо сложных экспертиз Государственного учреждения здравоохранения Свердловской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Р., В., С. была проведена повторная судебно-медицинская экспертиза трупа А. По ее заключению при исследовании трупа обнаружены 69 колото-резаных ранений различных областей тела, которые возникли от 69 ударных воздействий колюще-режущих предметов, из них 53 - носят проникающий характер, 16 - не проникающих, а также 2 резаные раны в области левой кисти, которые могли образоваться от двух касательных воздействий режущей кромки острых предметов.

Все повреждения, обнаруженные на трупе А., имеют признаки прижизненности, причинены в короткий промежуток времени, исчисляемый минутами, десятками минут. Во время нанесения всех повреждений А. мог совершать самостоятельные целенаправленные действия. Все повреждения, обнаруженные на трупе А., сразу после их причинения сопровождались наружным и внутренним кровотечением в той или иной степени, что в совокупности привело к массивной кровопотере. По мере увеличения объема кровопотери способность к совершению самостоятельных целенаправленных действий у А. утрачивалась. Данный период времени с учетом множественности ранений может исчисляться минутами, десятками минут.

Все прижизненные повреждения, обнаруженные на трупе А., а именно: 53 колото-резаных ранения туловища, проникающих в плевральную и брюшную полости, в забрюшиное пространство с повреждениями внутренних органов и без повреждения таковых, 16 колото-резаных ранений туловища и конечностей, непроникающих во внутренние полости, но с повреждением мягких тканей, а также две резаные раны левой кисти, сопровождались наружным и внутренним кровотечением и в совокупности повлекли за собой массивную кровопотерю, квалифицируются в совокупности как тяжкий вред здоровью. Данные повреждения состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти. Смерть А. наступила от множественных проникающих и непроникающих колото-резаных ранений туловища и конечностей с повреждениями внутренних органов и тканей, двух резаных ран левой кисти, сопровождавшихся наружным и внутренним кровотечением и осложнившихся развитием массивной кровопотери.

Все проникающие и непроникающие колото-резаные ранения различных областей тела, обнаруженные на трупе А., могли быть причинены колюще-режущими предметами, обладающими общими конструктивными особенностями: клинок продолговатой формы, имеющий острие, одно остро заточенное лезвие, обушок с невыраженными ребрами. При этом, все повреждения могли быть причинены при положении потерпевшего, как лежа, так и стоя.

На момент смерти состояние алкогольного опьянения у А. не установлено. Судебно-химическое исследование трупа для установления наличия наркотических веществ не производилось (том 3 л.д. 14-33).

Из анализа заключений обеих судебно-медицинских экспертиз следует, что они не противоречат друг другу в части определения причины смерти А., количества, локализации и характеристик телесных повреждений. Обе экспертизы не установили у А. состояния алкогольного опьянения и пришли к выводу, что после нанесения всех телесных повреждений он мог жить короткий промежуток времени.

Заключения обеих судебно-медицинских экспертиз в указанной части согласуются с другими доказательствами и могут быть положены в основу приговора.

Вместе с тем, в части определения времени наступления смерти эксперты дали различные заключения.

Так, согласно заключению эксперта Т. смерть А. наступила не менее чем за 18-36 часов до момента фиксации трупных явлений на месте происшествия в 00:06 часов 30 июня 2009 года, что составляет период времени с 12:00 часов 28 июня до 06:00 часов 29 июня 2009 года.

По заключению повторной судебно-медицинской экспертизы давность смерти А. может соответствовать около 12-23 часов до осмотра его трупа на месте происшествия, то есть смерть А. могла наступить в период времени с 01:00 до 12:00 часов 29 июня 2009 года.

Суд за основу приговора в части времени наступления смерти берет заключение эксперта Т., поскольку оно согласуется с совокупностью других доказательств по обстоятельствам времени совершения преступления.

Так, из показаний Никоноровой А. В., следует, что она совершила убийство А. 28 июня в дневное время, вечером она вернулась домой, принесла ноутбук П. Эти показания подсудимой подтвердили в суде свидетели Н. и П.: Н. пояснила суду, что *** в день убийства вернулась домой около 17:00; П. пояснила, что Никонорова принесла ей ноутбук около 19:00.

Кроме того, из детализации телефонных переговоров Никоноровой А. В. следует, что она звонила П. 28 июня в 17:53. Подсудимая пояснила, что она могла звонить П., когда подошла к кафе с ноутбуком (том 2 л.д. 120).

Таким образом, временем совершения преступления суд считает дневное время 28 июня 2009 года: с 11:00 до 18:00.

Выводы повторной экспертизы о наступлении смерти в период с 01:00 до 12:00 часов 29 июня 2009 года, с учетом выводов обеих экспертиз о том, что потерпевший после нанесения всех повреждений мог жить короткий промежуток времени, исчисляемый минутами, десятками минут, противоречит всем вышеприведенным доказательствам в части времени совершения преступления.

Показания свидетеля Г. о том, что 28 июня в вечернее время он слышал из квартиры А. шум короткой ссоры и стук падения, суд во внимание не принимает, так как дом многоквартирный и достоверно определить место источника шума невозможно.

Комиссия экспертов отмечает, что большинство повреждений на теле потерпевшего сгруппированы на ограниченных участках, где раны с одинаковыми характеристиками располагались одинаково и имели сходное направление раневых каналов, что может свидетельствовать, что они могли образоваться одно за другим, при одном и том же положении пострадавшего и в одном и том же направлении движения вооруженной руки нападавшего. Так, группы ранений, расположенные в надключичной области, в верхнем отделе живота, в околопупочной области имеют сходные характеристики; можно предположить, что они причинены одной вооруженной рукой ударявшего, возможно правой, при расположении А. и нападавшего лицом друг к другу. При таком же расположении потерпевшего и нападавшего раны, расположенные на передней поверхности груди, одинаково ориентированные и имеющие сходное направление раневых каналов, могли быть причинены, другой, возможно левой рукой ударявшего (том 3 л.д. 14-33).

Заключение экспертов в этой части косвенно подтверждает показания подсудимой, что она наносила удары двумя ножами, которые держала в обеих руках.

Таким образом, суд считает установленным, что орудиями преступления явились два ножа, которые находились в руках у потерпевшего, и которыми в ходе ссоры с ним завладела Никонорова А. В. Данные ножи следствием не установлены.

Суд считает установленным, что в день убийства А. употребил наркотические средства. Об этом последовательно поясняет подсудимая. Свидетель П. подтвердила показания Никоноровой А. В. о том, что однажды при ней А. курил наркотики. О том, что потерпевший употреблял легкий наркотик - покуривал «травку», пояснил суду и представитель потерпевшего С.

Свидетели М., Р. и К. в ходе предварительного следствия показывали, что потерпевший иногда при них употреблял наркотик - план (том 1 на л.д. 187-188, 189-190, 191-192) Данные показания берет за основу приговора, поскольку в суде названные свидетели в этой части показания изменили безмотивно.

Факт хищения подсудимой из квартиры потерпевшего ноутбука, компьютерной мыши и наушников подтверждается, кроме того показаниями свидетеля П., которая пояснила, что в один из дней летом 2009 года около 19:00 в кафе, где она работала, Никонорова А. принесла пакет с ноутбуком, сказала, что заберет позже. На следующий день от мамы Никоноровой ей стало известно, что Никонорова убила человека. Через 3-4 дня сотрудники милиции изъяли у нее пакет с ноутбуком.

В материалах дела имеется протокол выемки от 01 июля 2009 года, из которого следует, что у П. изъяты: ноутбук в корпусе черного цвета «Acer»; блок питания; компьютерная мышь фирмы «Ауtech»; наушники фирмы «Panasonic»; три адаптера к картам памяти (том 1 на л.д. 162-164). Данные предметы осмотрены следователем и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств (протокол осмотра в томе 1 на л.д. 165-167, постановление в томе 1 на л.д. 168).

По делу собраны следующие доказательства, характеризующие личности потерпевшего и подсудимой.

Представитель потерпевшего С., потерпевшая Д., свидетель Г., характеризуют потерпевшего как неконфликтного доброго, уступчивого, общительного, доверчивого, романтичного и ласкового.

Допрошенные в суде общие знакомые А. и Никоноровой А. В. свидетели М., Р. и К. потерпевшего характеризуют с положительной стороны, как доброго, отзывчивого, спокойного и неконфликтного человека, общительного и умного. О Никоноровой у них сложилось негативное впечатление, так как ее поведение было агрессивным и вульгарным: она употребляла алкоголь, курила, выражалась нецензурно.

Свидетель Н. характеризует ***, как вспыльчивую, но отходчивую девушку, добрую и отзывчивую.

Свидетель П. характеризует подсудимую как скрытную, ответственную, вспыльчивую, но отходчивую и добрую девушку.

Свидетель Ш. характеризует подсудимую, как вспыльчивую девушку, которая не считается с матерью, ведет себя с ней грубо.

Свидетель В. характеризует ее как вспыльчивую, но отходчивую, открытую, веселую, коммуникабельную девушку (том 1 л.д. 178-181).

Свидетель Б. суду пояснила, что Никонорова А. некоторое время проживала с ее сыном - З., они постоянно ссорились. Характеризует ее, как истеричную девушку, у которой проблемы с психикой.

В ходе предварительного следствия 21 июля 2009 года в отношении Никоноровой А. В. экспертами ГУЗ СО «Психиатрическая больница № 7» города Нижний Тагил К., Д. и О. была проведена амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, по заключению которой Никонорова А. В. ***. В момент совершения инкриминируемого ей деяния Никонорова А. В. находилась в состоянии простого эмоционального возбуждения, она могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, в состоянии аффекта не находилась (том 1 л.д. 244-246).

Суд не может положить в основу приговора заключение эксперта психолога Д. о том, что в момент совершения инкриминируемого деяния Никонорова А. В. в состоянии аффекта не находилась, поскольку это заключение основано на первоначальных показаниях Никоноровой А. В., от которых она в последующем отказалась, и которые суд во внимание не принял по вышеизложенным мотивам.

В связи с тем, что в ходе судебного заседания Никонорова А. В. существенным образом изменила свои показания о событиях, предшествующих убийству, судом была назначена дополнительная амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой было поручено этому же экспертному учреждению. Комиссия в составе экспертов К., Х. и О. в связи с отказом подэкспертной от обследования, противоречивостью даваемой ею информации, учитывая тяжесть содеянного рекомендовала направить Никонорову А. В. на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу (том 2 л.д.244-247). При этом эксперт психолог Х. из анализа показаний подсудимой от 16 августа 2010 года сделала вывод, что в поведении обследуемой не выявлено признаков физиологического аффекта.

Суд не принимает во внимание данное заключение психолога, поскольку из самого заключения следует, что оно дано только на основании показаний подсудимой от 16 августа 2010 года, беседа по существу исследуемой ситуации экспертом не проведена, так как обследуемая отказалась отвечать на вопросы.

В ходе судебного следствия в отношении Никоноровой А. В. была проведена повторная судебная стационарная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Из заключения комиссии экспертов ОГУЗ «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница» Л., Щ., Н. и Ф. от 03 декабря 2010 года следует, что Никонорова А. В. каким-либо тяжелым хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики не страдала и не страдает. У Никоноровой А. В. обнаружена совокупность признаков, характерных для ***. Подэкспертная обнаруживает признаки ***.

При экспериментально-психологическом обследовании у подэкспертной выявлены ***. Однако при клиническом обследовании и динамическом наблюдении не выявлено грубых расстройств со стороны памяти, интеллекта, мышления и воли. Она способна к построению логических взаимосвязей, у нее достаточно развиты критические и прогностические способности, следовательно, в настоящее время она может осознавать фактических характер своих действий и руководить ими.

Поведение подэкспертной в период совершения инкриминируемого деяния не являлось следствием внезапно возникшего сильного душевного волнения, отсутствует четкая очерченность фаз, характерных для данного типа реагирования, на второй фазе явная избыточность моторного возбуждения -71 удар, и при этом практически полное вытеснение фазы взрыва из памяти, включая заход на нее. Глубина и длительность запамятования, которую описывает подэкспертная в самоотчете выходит за рамки аффективно обусловленной. Фаза астении по словам подэкспертной характеризуется волнообразностью и противоречивостью, при этом охватывает длительный временной промежуток.

С учетом сложности клинической картины психического состояния подэкспертной в период деликта, противоречивости даваемых ею показаний для уточнения диагноза, степени выраженности психических расстройств, вероятного влияния индивидуально-психологических особенностей подэкспертной в период времени, относящийся к инкриминируемым ей деяниям и для решения экспертных вопросов, комиссия рекомендовала направить Никонорову А. В. на стационарную судебную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в ГНЦ ССП им. Сербского (том 3 л.д. 34-45).

Судом была назначена повторная стационарная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского». Из заключения комиссии экспертов О., Х., И., Ш. и К. от 19 мая 2011 года следует, что Никонорова А. В. каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики, лишающим ее способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими во время инкриминируемых ей деяний не страдала, и не страдает. У Никоноровой А. В. обнаруживается ***. Об этом свидетельствуют присущие подэкспертной с детского возраста ***. Указанные особенности психики подэкспертной с возрастом заострились, сложились в структуру смешанного расстройства личности, сопровождались склонностью к спонтанным и психогенно обусловленным колебаниям настроения, с возникновением в трудных для нее ситуациях эмоциональной неустойчивости. Имеющееся у Никоноровой А. В. смешанное расстройство личности не сопровождается нарушением основных интеллектуально-мнестических, критических и прогностических способностей, поэтому во время совершения правонарушений, в которых она обвиняется, Никонорова А. В. могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В период совершения инкриминируемых ей деяний у Никоноровой А. В. не отмечалось и признаков какого-либо временного психического расстройства, она могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания. Признаков патологического влечения к азартным играм у Никоноровой А. В. не выявлено. В применении принудительных мер медицинского характера Никонорова А. В. не нуждается.

По заключению эксперта - психолога института им. Сербского К., показания Никоноровой А. В. (в судебном заседании от 16 августа 2010 года), которых она придерживается и при проведении экспертного исследования, данные направленной беседы с подэкспертной свидетельствуют о том, что непосредственно перед совершением инкриминируемых ей деяний для Никоноровой А. В. сложилось острая психотравмирующая ситуация, связанная с действиями потерпевшего. Указанная ситуация была особо субъективно значимой для подэкспертной с учетом имевшегося у нее негативного опыта, а также присущих ей зависимости от оценок внешнего окружения с потребностью в поддержке, ранимости, внутренней уязвимости. У Никоноровой А. В. отмечалось дальнейшее возрастание эмоционального возбуждения с переживанием чувства страха (ужас связан с неожиданностью), обиды, незаслуженности происходящего («***»), с последующим резким, субъективно неожиданным взрывного характера изменением протекания психических процессов («***») с мощной энергетической разрядкой в момент непосредственного отреагирования отрицательных эмоций в агрессивных действиях. Указанное состояние сопровождалось изменением восприятия, его фрагментарностью на высоте эмоционального возбуждения - «***». После содеянного отмечался резкий спад эмоционального возбуждения, трудности целостного осмысления случившегося с дезорганизацией деятельности. При внешней упорядоченности поведения подэкспертной у нее отмечались ситуативные, непродуманные поступки, определяемые внешними параметрами ситуации без их достаточного анализа и оценки. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в момент совершения инкриминируемого ей деяния Никонорова А. В. находилась в состоянии физиологического аффекта с характерной для него трехфазной динамикой протекания эмоциональных реакций - неожиданностью острофрустрирующей ситуацией, воздействовавшей на наиболее уязвимые звенья в личностной структуре подэкспертной с последующим внезапным резким ростом эмоционального возбуждения в момент совершения агрессивных действий, сопровождавшегося специфическими изменениями сознания, восприятия и мощной энергетической разрядкой, а также фазой постаффективной дезорганиции деятельности. Запамятование Никоноровой А. В. событий в момент причинения телесных повреждений потерпевшему можно объяснить специфическими изменениями сознания, восприятия, характерными для состояния аффекта.

Подэкспертной свойственен некоторый ***. Выявляются недостаточно сформированные ***. Указанные особенности Никоноровой А. В. не оказывали существенного влияния на ее поведение в исследуемой ситуации (том 3 л.д. 75-93).

Суд считает возможным положить в основу приговора заключение экспертизы, проведенной экспертами Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. Экспертиза проведена комиссией врачей-экспертов, имеющих высшее медицинское образование, многолетний стаж работы в качестве экспертов и высшую категорию. Экспертами изучены материалы дела, медицинские документы Никоноровой А. В., проведено клиническое исследование, проанализированы обстоятельства жизни и развития подсудимой. В той части, что Никонорова А. В. в момент инкриминируемых ей деяний могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, данное заключение не противоречит заключению первичной экспертизы, а также стационарной экспертизы, проведенной экспертами Свердловской областной клинической психиатрической больницы. Эксперты всех трех экспертиз пришли к выводу, что у Никоноровой А. В. обнаруживается смешанное расстройство личности.

Выводы экспертов мотивированны, подтверждаются исследованными в суде доказательствами. Так, в материалах дела имеется копии приговоров Дзержинского районного суда от 13 января и 30 ноября 2006 года, из которых следует, что Никонорова А. В. *** (том 2 л.д. 150-154). Этот факт учитывается экспертом К., как имевшийся у Никоноровой А. В. негативный опыт.

То обстоятельство, что эксперты Свердловской областной клинической психиатрической больницы и эксперты института им. В. П. Сербского пришли к различным выводам в части патологического влечения Никоноровой А. В. к азартным играм, не влияют на выводы суда в части определения субъективной стороны данного преступления.

Кроме того, эксперты Свердловской областной клинической психиатрической больницы и эксперты института им. В. П. Сербского пришли к различным выводам в части нахождения Никоноровой А. В. в момент убийства в состоянии физиологического аффекта. Суд берет за основу заключение эксперта - психолога института им. Сербского К.

Допрошенная в судебном заседании эксперт Ф., согласилась с данным заключением; на своем заключении не настаивала, пояснив, что оно противоречит заключению эксперта К. по причине разного профессионального опыта. Она в своей практике не встречала аффекта с таким протеканием. Кроме того, при проведении экспертизы она считала, что самоотчет подэкспертной - это больше, чем аффект, более глубокое нарушение сознания восприятия. Она полагает, что избыточность самоотчета подэспертной - это ее желание выстроить определенную линию защиты, приукрасить, чтобы это выглядело более убедительно. То, что она сочла однозначной избыточностью, помешало ей дать заключение о том, что Никонорова находилась в состоянии физиологического аффекта. В заключение института Сербского нет указаний на избыточность. Эксперт пояснила суду, что ее заключение и заключение экспертов института Сербского в части оценки личности сходны, разночтения только в количественных характеристиках. Те особенности личности, которые описывают эксперты институт Сербского не противоречат ее заключению, но указаны в более мягкой степени. Характеристика, данная экспертами института Сербского более сглажена.

Кроме того эксперт Ф., пояснила, что в рамках производства экспертизы в институте Сербского подэкспертная акцентировала свое внимание на состоянии страха, связанного с угрозой ее жизни в силу присутствия ножей и затрудненного контакта с потерпевшим. Ситуация угрозы жизни всегда является острой и психотравмирующей. Она оценивала ситуацию, как угрожающую жизни, также описывала некие совладеющие механизмы - пыталась поговорить, убежать, у нее это не получилось. Когда все эти совладеющие механизмы не эффективны, то человек переходит на биологический уровень. Разницу в выводах эксперт Ф. объясняет еще и тем, что когда Никинорова А. В. находилась у нее на экспертизе - она категорически отрицала какие-либо воспоминания из второй фазы аффекта нанесения этих ударов. Возможно, это было обусловлено тем, что Никонорова не знала, как лучше говорить: забыть все или что-то частично говорить. В институте Сербского в пояснениях подэкспертной появляются некие описания, что все таки она что-то помнит. Эксперты института Сербского установили в действиях подсудимой постаффективную дезорганизацию, но не описали, какие действия туда входят. На ее взгляд, действия, связанные с хищением ноутбука, не подпадают под дезорганизацию, так как является целенаправленными. Она считает, что фаза астении закончилось несколько раньше. Само сокрытие следов преступления не противоречит состоянию аффекта, то есть человек, который пережил это состояние, вполне может далее целенаправленно осуществлять действия, направленные на спасение себя и своего будущего, пытаться устранить следы преступления. Однако хищение ноутбука это уже новые действия, которые точно выходят за пределы аффективного истощения. Ноутбук ни каким образом не мешал Никоноровой в последующем защищаться от совершенного ею убийства.

Показания эксперта Ф. в суде убедительны.

Государственный обвинитель в ходе судебного заседания изменил обвинение в сторону смягчения, переквалифицировав действия Никоноровой А. В. с ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 107 Уголовного кодекса Российской Федерации, как убийство, совершенное в состоянии аффекта. В обоснование своей позиции государственный обвинитель ссылается на то, что непосредственно перед совершением инкриминируемых ей деяний для Никоноровой А. В. сложилась острая психотравмирующая ситуация, связанная с действиями потерпевшего. В результате чего, Никонорова А. В. в момент совершения убийства находилась в состоянии физиологического аффекта, с характерной трехфазной динамикой протекания эмоциональных реакций. Данное обстоятельство, подтверждается судебно психолого-психиатрической экспертизой, проведенной экспертами государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, которую он просит взять за основу приговора.

Оценивая доказательства, суд находит вину подсудимой установленной, действия ее суд считает необходимым квалифицировать в пределах поддержанного государственным обвинителем обвинения по ч. 1 ст. 107 Уголовного кодекса Российской Федерации, как убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного аморальными действиями и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, и по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, как кража, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенное с причинением значительного ущерба гражданину.

Суд исключает из объема обвинения, предусмотренного п. «в» ч.2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, хищение сотового телефона, поскольку данный факт не подтвержден никакими объективными данными. Подсудимая, как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства, даже признавая себя виновной в краже телефона, поясняла, что не похищала указанный сотовый телефон, если и забрала его из квартиры потерпевшего, то случайно, вместе с предметами, на которых, как она предполагала, могли быть отпечатки ее пальцев. Таким образом, даже если Никонорова А. В. унесла из квартиры сотовый телефон, следствием не установлен корыстный мотив. Кроме того, свидетель Г. в суде пояснила, что на момент обнаружения ею трупа А. входные двери были не заперты, что не исключает возможности проникновения в квартиру иных лиц, которые действуя по ситуации, могли совершить хищение данного телефона.

Вместе с тем, в части хищения ноутбука, компьютерной мыши и наушников вина Никоноровой А. В. нашла свое подтверждение в судебном заседании. О корыстном мотиве Никоноровой А. В. свидетельствует тот факт, что она не выбросила эти вещи, как другие предметы, на которых могли находиться ее отпечатки пальцев, а приняла меры к их сохранности: сначала принесла в свой дом и спрятала в подъезде, а затем отдала на временное хранение П.

При назначении наказания суд учитывает, что совершены два преступления средней тяжести.

Несмотря на то, что убийство, совершенное в состоянии аффекта, относится к категории средней тяжести, его общественная опасность с учетом объекта посягательства высока. Также суд считает, что квалифицированная кража, совершенная Никоноровой А. В., имеет значительную общественную опасность, поскольку корыстное преступление совершено подсудимой после того, как она убила человека, из его квартиры.

Суд учитывает личность подсудимой, которая юридически не судима, по месту жительства, работы и учебы характеризуется положительно, в период содержания в следственном изоляторе характеризовалась удовлетворительно. В материалах дела имеется характеристика из школы, из которой следует, что Никонорова А. В. общительная, активная, но в старших классах перестала интересоваться учебой, могла вступить в конфликт, как с одноклассниками, так и с учителями (том 2 л.д. 148).

В качестве смягчающих ответственность обстоятельств суд учитывает в соответствии с п. «и» ч. 1 ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации явку подсудимой с повинной, признание ею вины и раскаяние в содеянном, а также ее состояние здоровья - ***.

С учетом изложенного, конкретных обстоятельств дела, в целях восстановления социальной справедливости, суд считает необходимым назначить подсудимой наказание в виде лишения свободы, поскольку менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания.

В ходе предварительного следствия представитель потерпевшего С. заявил гражданский иск о взыскании с подсудимой материального ущерба в сумме 8 000 рублей за похищенный телефон, о возмещении морального вреда, причиненного ему смертью сына в сумме 1 080 000 рублей. В судебном заседании представитель потерпевшего С. иск о взыскании материального ущерба в сумме 8 000 рублей поддержал, дополнительно представил иск о взыскании с Никоноровой А. В. 35 000 рублей, затраченных им на похороны сына. В прениях С. уменьшил размер морального вреда, просит взыскать 800 000 рублей. В обоснование морального вреда представитель потерпевшего указал, что в результате преступления он испытал сильное душевное потрясение, поскольку потерял единственного сына, который оказывал ему поддержку.

Подсудимая Никонорова А. В. иски о возмещении материального ущерба признала. Иск о возмещении морального вреда признала, в части определения размера морального вреда оставила на усмотрение суда.

Суд считает иск о возмещении расходов, затраченных на погребение подлежащим удовлетворению в полном объеме, поскольку на основании ст. 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы. Судом установлена вина подсудимой Никоноровой А. В. в смерти А. Размер понесенных С. расходов подтверждается копиями соответствующих квитанций от 29 июня и 08 июля 2009 года.

В связи с исключением из объема обвинения хищения сотового телефона, суд считает необходимым в исковых требованиях представителя потерпевшего С. в части взыскания с подсудимой стоимости телефона в сумме 8 000 рублей отказать.

Иск о возмещении морального вреда суд считает обоснованным и подлежащим удовлетворению на основании ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации. При определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины Никоноровой А. В., которая причинила смерть А., находясь в состоянии аффекта, а также степень нравственных страданий отца, потерявшего единственного сына. С учетом изложенного, а также сложившейся судебной практики, суд определяет размер возмещения морального вреда в 200 000 рублей.

Руководствуясь ст. 307 - 309 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Никонорову А. В. признать виновной в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 107 Уголовного кодекса Российской Федерации и п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (обе статьи в редакции Федерального закона Российской Федерации № 26-ФЗ от 07 марта 2011 года), и назначить ей наказание в виде лишения свободы: по ч. 1 ст. 107 Уголовного кодекса Российской Федерации на срок два года, по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на срок 1 год 6 месяцев лишения свободы.

На основании ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний окончательно определить к отбытию по совокупности преступлений три года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, куда следовать самостоятельно по предписанию территориального органа уголовно-исполнительной системы.

Срок наказания исчислять со дня прибытия Никоноровой А. В. в колонию-поселение.

Зачесть в отбытое наказание время содержания Никоноровой А. В. под стражей с 01 июля по 01 сентября 2009 года.

Меру пресечения Никоноровой А. В. в виде подписки о невыезде отменить.

Вещественные доказательства:

- смывы вещества бурого цвета, три окурка, волосы, вырез с простыни, двое джинсов, семь отрезков липкой ленты со следами рук - уничтожить;

- коробку, краткое устройство и установочный диск от сотового телефона «Нокиа 6233» - передать С.

- ноутбук «Acer», блок питания, компьютерную мышь, наушники «Panasonic», три адаптера к картам памяти, переданные на ответственное хранение Д., оставить у Д.

Взыскать с Никоноровой А. В. в пользу С. в возмещение ему материального ущерба 35 000 рублей (тридцать пять тысяч рублей),

В иске С. о взыскании с Никоноровой А. В. 8 000 рублей за похищенный телефон - отказать.

Взыскать с Никоноровой А. В. в пользу С. в возмещение морального вреда 200 000 (двести тысяч рублей).

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Свердловский областной суд в течение 10 суток со дня провозглашения приговора.

Судья: