РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

27 октября 2011 года Центральный районный суд г. Тольятти Самарской области в составе председательствующего судьи Марковой Н.В.,

при секретаре Тормозовой Е.А.,

рассмотрев в судебном заседании гражданское дело №г. по иску А. к К. о признании договора купли-продажи квартиры недействительной (ничтожной) сделкой,

УСТАНОВИЛ:

А., обратившись в суд с названным иском, просит признать недействительной сделкой договор купли-продажи <адрес> заключенный 22.12.2010 года между А. А. и К. применить последствия недействительности сделок, восстановив право собственности А. и А. Ж.Г. на спорное жилое помещение. В обоснование иска указала, что в ноябре 2010 года она обратилась в КПК «Первый Кредитный кооператив» за получением денежных средств по договору займа. Обеспечением исполнения обязательств по договору займа должен был стать залог недвижимого имущества – квартиры, расположенной по адресу: <адрес>. 22.12.2010 года состоялась сделка купли-продажи указанной квартиры, однако истица полагала, что подписывает договор залога недвижимости в обеспечение обязательств по договору займа. Впоследствии ей стало известно, что собственником квартиры является ответчик. Считает, что оспариваемый договор купли-продажи является притворной сделкой, которая совершена с целью прикрыть договор залога недвижимого имущества, кроме того, совершена под влиянием заблуждения.

Определением Центрального районного суда г. Тольятти от 30.09.2011 года по делу в качестве третьего лица привлечен Г.

В судебном заседании истица и ее представитель – Б., действующая на основании доверенности, исковые требования поддержали и пояснили, что 22.12.2010 года ответчик К. заключил с истицей договор купли-продажи квартиры, который А. считала обеспечением своих обязательств по договору займа, заключенному с КПК «Первый Кредитный кооператив». 22.12.2010 года. Считают названный договор притворной сделкой, поскольку у истицы отсутствовало намерение реализовать принадлежащую ей квартиру, кроме того, данная сделка была совершена под влиянием заблуждения относительно природы сделки.

Ответчик К. в судебное заседание не явился, о дне слушания дела извещен надлежащим образом.

Представитель ответчика К. – П.., действующая на основании доверенности, в судебном заседании возражала против удовлетворения иска и пояснила, что оспариваемый договор был заключен А. добровольно, доводы истицы о притворности данной сделки и об отсутствии у А. намерений на продажу квартиры являются необоснованными. Передача продавцам денежной суммы в счет оплаты квартиры подтверждается подписями истицы и ее сына в договоре купли-продажи.

Третье лицо – А. в судебное заседание не явился, просил рассмотреть гражданское дело без его участия, о чем в материалах дела имеется соответствующее заявление.

Представитель третьего лица - Управления Росреестра по Самарской области К., действующая на основании доверенности, в судебном заседании просила принять решение на усмотрение суда, считая недопустимым возврат сторон в первоначальное положение. Кроме того, указала на наличие в регистрационном деле заявлений А. о регистрации не только договора купли-продажи недвижимого имущества, но и о регистрации перехода права собственности к К.

Представитель третьего лица - Кредитного потребительского кооператива «Первый кредитный кооператив» в судебное заседание не явился, о дате и времени судебного разбирательства извещен надлежащим образом.

Третье лицо Г. в судебном заседании возражал против удовлетворения иска и пояснил, что летом 2011 года он заключил с ответчиком договор купли-продажи спорной квартиры, однако государственная регистрация сделки была приостановлена в связи с обращением истицы в суд.

Выслушав мнения лиц, участвующих в деле, показания свидетелей, исследовав материалы дела, суд считает необходимым отказать в удовлетворении исковых требований по следующим основаниям.

Согласно ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

В силу ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки, каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии со ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Согласно ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения. Если сделка признана недействительной как совершенная под влиянием заблуждения, соответственно применяются правила, предусмотренные п. 2 ст. 167 ГК РФ.

В силу п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Анализ приведенных правовых норм позволяет суду сделать вывод о том, что, обращаясь в суд с требованием о признании сделки недействительной по основаниям, предусмотренным ст. 170, ст.178 ГК РФ, истец в данном деле должен доказать притворность оспариваемой сделки, то есть отсутствие у истца намерений на отчуждение спорного имущества, а также то, что на момент совершения сделки заблуждение относительно ее природы имело место, и являлось существенным.

Согласно оспариваемому истицей договору купли-продажи квартиры от 22.12.2010 года А. и А. продали К. принадлежащую им на праве собственности квартиру, расположенную по адресу: <адрес>. Право собственности А. и А. на указанную квартиру подтверждается свидетельствами о государственной регистрации права Серии № от 22.02.2008 года и Серии № от 22.02.2008 года соответственно (л.д. 8-9).

В настоящее время собственником указанного жилого помещения является К., что подтверждается выпиской Управления Росреестра по Самарской области от 28.06.2011 года № (л.д. 12), и по существу не оспаривается лицами, участвующими в деле.

В судебном заседании истица утверждала, что оспариваемый договор купли-продажи квартиры от 22.12.2010 года является притворной сделкой, прикрывающей договор залога недвижимого имущества, а намерения отчуждать жилое помещение у истицы не было.

В обоснование названных доводов истица сослалась на договор денежного займа № от 22.12.2010 года, заключенный между ней и КПК «Первый Кредитный Кооператив», представителем которого на момент заключения договора займа являлся К. – покупатель спорной квартиры.

По мнению суда, сам по себе один лишь названный договор займа не может безусловно свидетельствовать о притворности оспариваемого договора купли-продажи, поскольку это противоречит фактическим обстоятельствам дела.

Так, в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ, обязывающей каждую сторону представить суду доказательства, подтверждающие обоснованность ее требований или возражений, истица не представила суду письменный договор залога спорного жилого помещения, на наличие которого она указывает, либо копию такого договора.

Необходимо отметить, что договор займа заключался истицей с юридическим лицом – Кредитным потребительским кооперативом «Первый кредитный кооператив», а договор купли-продажи квартиры – с К., действующим не от лица кооператива, а от собственного имени.

Истица ошибочно считает, что ответчик злоупотребил своими правами стороны процесса, не предоставив суду подлинный договор займа между А. и Кредитным потребительским кооперативом «Первый кредитный кооператив», а также договор залога спорного жилого помещения, поскольку из документов, представленных суду, усматривается, что на момент рассмотрения гражданского дела К. уже не являлся председателем кооператива (л.д. 102-110), следовательно, не мог действовать от имени названного юридического лица и представлять суду документы, указанные выше.

Кроме того, судом установлено, что истица, заключая с К. договор купли-продажи квартиры, имела намерение продать названное жилое помещение за цену, указанную в оспариваемом договоре.

Согласно ст. 454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

В соответствии с пунктом 3 оспариваемого договора купли-продажи от 22.12.2010 года истица продала спорное имущество за сумму в размере <данные изъяты>, каковая была получена продавцами до подписания договора, о чем в названном договоре имеются собственноручные подписи А. и А. (л.д. 16). Принадлежность подписей указанным лицам ни истица, ни ее представитель не оспаривали.

Проанализировав оспариваемый договор, суд приходит к выводу о его соответствии требованиям, предъявляемым Гражданским кодексом РФ к договорам продажи недвижимости.

В подтверждение своих доводов о том, что денежные средства в размере <данные изъяты> не были получены продавцами, истица сослалась на отсутствие у ответчика отдельной расписки в получении денег за продажу жилого помещения, однако суд находит эти доводы несостоятельными, поскольку при наличии в договоре условия о передаче денег до его заключения и подписей сторон, свидетельствующих о выполнении условий договора, закон не требует составления отдельного документа, фиксирующего передачу денежных средств по договору. На указанное обстоятельство сослалась и представитель Управления Росреестра по Самарской области, полагая оспариваемую сделку действительной.

По мнению суда, о намерении истицы на отчуждение квартиры также свидетельствуют заявления А. в Управление Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Самарской области не только о регистрации оспариваемого договора, но и о регистрации перехода права собственности на жилое помещение, в которых имеются собственноручные подписи А. и ее сына.

Кроме того, истица, находясь в здании Управления Росреестра по Самарской области, осуществляющем регистрацию прав на недвижимое имущество, действуя лично, а не через представителя, заключила договор купли-продажи квартиры, следовательно, не могла не знать о природе и предмете данного договора, а также о последствиях заключения оспариваемого договора. Следует отметить, что совершение действий по регистрации договора купли-продажи и перехода прав собственности требует значительных временных затрат, в связи с чем продавцы имели возможность ознакомиться с документами, имеющими отношение к сделке, и осознать характер совершаемых действий по отчуждению принадлежащей им недвижимости, а при необходимости задать вопросы государственному регистратору.

В качестве подтверждения доводов истицы о том, что продавцы не получали денежные средства по оспариваемому договору, суду были представлены показания бывшего работника кооператива Я. о том, что договоры займа между кооперативом и гражданами обычно обеспечивались договорами залога жилых помещений под прикрытием договоров купли-продажи.

Между тем Я. не присутствовала при совершении оспариваемой сделки и при регистрации договора купли-продажи, следовательно, ее показания носят предположительный характер, и не могут быть использованы в качестве достоверного доказательства обоснованности доводов истицы.

По аналогичным мотивам не могут быть приняты в качестве доказательства и показания свидетеля М., поскольку свидетелю неизвестно об обстоятельствах сделки, стороной которой являлась А. Более того, в настоящее время М., как и истица, оспаривает в судебном порядке договор купли-продажи принадлежащей ей квартиры, следовательно, не исключена возможность заинтересованности свидетеля в исходе данного гражданского дела.

Показания свидетеля К., представленные в подтверждение доводов истицы о том, что она не имела намерений на отчуждение спорной квартиры, а оспариваемая сделка была совершена в целях обеспечения обязательств по договору займа, также не могут быть приняты судом во внимание, поскольку свидетель является подругой истицы А., и не исключена возможность заинтересованности К. в результатах рассмотрения гражданского дела.

Не является достоверным доказательством правильности доводов истицы и представленное суду постановление о возбуждении уголовного дела от 17.10.2011 года, поскольку названное постановление вынесено по заявлению не А., а Р. Необходимо также отметить, что уголовное дело по ст. 159 УК РФ возбуждено не в отношении ответчика, а в отношении не установленных лиц, поэтому не может быть принято в качестве доказательства в данном деле.

Более того, судом были запрошены и исследованы материалы доследственной проверки с пояснениями Е. и К. Из названных пояснений не следует, что оспариваемый истицей договор является договором залога недвижимого имущества, заключенным в обеспечение обязательств А. по договору займа.

В судебном заседании истица поясняла, что оспариваемый договор является притворной сделкой, поскольку она, считая себя собственником спорного жилого помещения, продолжала в нем проживать, выполнять обязанности собственника, с регистрационного учета снята не была, а К. не заявлял прав на спорное жилое помещение.

Между тем названные утверждения не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, поскольку А. не исполняла обязанности собственника жилого помещения по содержанию имущества. Наличие задолженности по оплате коммунальных платежей в размере более <данные изъяты> свидетельствует об осознании А. факта перехода права собственности на квартиру К. и о нежелании истицы нести расходы по оплате коммунальных услуг и содержанию спорного помещения в связи с его отчуждением ответчику. Предоставленное истицей соглашение между ней и управляющей организацией о рассрочке погашения задолженности не свидетельствует о добросовестном исполнении А. обязательств собственника жилого помещения, как на то указывает истица, поскольку названное соглашение было заключено лишь 14 июля 2011 года, то есть непосредственно перед обращением А. в суд.

В свою очередь, К. реализовал свои права собственника жилого помещения, зарегистрировавшись в нем, а также выразил намерение распорядиться спорным имуществом как своим собственным, заключив договор купли-продажи с Г.

В судебном заседании истица также пояснила, что она обратилась в правоохранительные органы за защитой своих нарушенных прав, написав заявление о привлечении К. к уголовной ответственности. Однако данное заявление было подано А. лишь после обращения в Центральный районный суд г.Тольятти с исковым заявлением о признании сделки недействительной, то есть спустя значительное время после совершения оспариваемой ею сделки. До настоящего времени решение по данному заявлению сотрудниками правоохранительных органов не принято.

Также судом не могут быть приняты во внимание ссылки истицы на не соответствующую рыночной стоимость спорного имущества, приобретенного ответчиком, поскольку цена продаваемого имущества определяется по соглашению сторон договора. Кроме того, с учетом сложившейся у А. жизненной ситуации: наличием значительной задолженности по оплате коммунальных платежей в размере более <данные изъяты>, долговых обязательств в размере <данные изъяты>, а также учитывая срочность совершаемой сделки, суд полагает названную цену соразмерной и соответствующей обстоятельствам дела.

Не нашли своего подтверждения доводы истицы о ее крайней нуждаемости в денежных средствах на проведение операции ее сыну А., поскольку эти доводы противоречат обстоятельствам дела. Так, денежные средства по договору займа были получены А. в декабре 2010 года, а из представленных суду документов усматривается, что операция А. была сделана в октябре 2011 года, то есть спустя 10 месяцев после заключения оспариваемой сделки. Более того, в судебном заседании истица не отрицала, что денежные средства в размере <данные изъяты> были ею израсходованы не на лечение сына, а на погашение различных долговых обязательств перед физическими лицами.

В обоснование доводов иска представитель истицы также сослалась на обсуждение сторонами возможности заключения мирового соглашения на условиях возврата А. заемных денежных средств, как на доказательство, косвенно подтверждающее правдивость истицы. Между тем следует отметить, что на момент рассмотрения гражданского дела К. уже не являлся председателем кооператива, то есть займодавца, и не был вправе действовать от имени юридического лица, обсуждая условия возврата заемных средств. Кроме того, в судебном заседании представитель ответчика не подтвердила намерений К. заключить мировое соглашение с истицей, следовательно, вышеназванные доводы являются необоснованными.

Таким образом, суд находит справедливыми доводы представителя ответчика о том, что в данном деле единственным достоверным доказательством заключения и исполнения оспариваемой сделки являются подписи истицы и ее сына в договоре купли-продажи квартиры, свидетельствующие о получении продавцами денежных средств по договору. По мнению суда, истицей не представлены достоверные и достаточные доказательства, опровергающие указанный документ.

Проанализировав представленные доказательства, суд считает, что исковые требования являются необоснованными, поэтому в удовлетворении иска следует отказать.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 12, 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Отказать в удовлетворении исковых требований А..

Решение может быть обжаловано в кассационном порядке в Самарский областной суд через Центральный районный суд г.о.Тольятти в течение 10 дней со дня изготовления решения в окончательной форме.

Мотивированное решение изготовлено 02.11.2011 года.

Председательствующий: подпись.

Копия верна.

Судья:

Секретарь: