Решение по делу № 2-745/2010

Дело 2-745/2010

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

С. Бессоновка 30 сентября 2010 года

Бессоновский районный суд Пензенской области в составе:

Председательствующего судьи Дементьевой В.Б.

При секретаре Назаровой К.С.

С участием адвоката Дугановой Л.А.

Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Шнякиной З.П. к Шнякину В.А. о признании недействительным договора дарения жилого дома и земельного участка, применении последствий его недействительности,

У С Т А Н О В И Л:

чч.мм. 2001 года между Шнякиной З.П. и Шнякиным В.А. был заключен договор дарения жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: ....

Согласно п. 3.2 Договора дарения на момент подписания договора в доме проживала Шнякина З.П., которая «сохраняет за собой право на дальнейшее проживание».

В этот же день имела место передача подаренного имущества и правоустанавливающих документов на него от Шнякиной З.П. Шнякину В.А. на основании акта приема-передачи (л.д. 12).

чч.мм. 2001 года Шнякиным В.А. была произведена государственная регистрация своего права собственности на дом и земельный участок.

С конца 2000 года Шнякин В.П. вместе с супругой проживает в спорном доме.

чч.мм. 2010 года Шнякина З.П. обратилась в суд с иском о признании недействительным договора дарения по основанию, предусмотренному с. 178 ГК РФ. В обоснование своих требований в заявлении указала, что данный договор ею был заключен под влиянием заблуждения. Сделку с ответчиком она заключала с условием об оказании ухода, материальной помощи, заботы о ней. Фактически полагала, что будет иметь место договор купли-продажи с условием пожизненного содержания продавца покупателем. В силу возраста (ей было 75 лет), состояния здоровья, она нуждалась в уходе, заботе и помощи, что ей и пообещал ответчик, доставляя на заключение договора. Страдая близорукостью, текст договора в момент его заключения не читала. Является неграмотной, так как доучилась только до 4 класса, навыки чтения утратила. Поэтому ознакомиться с договором не могла и в силу физических недостатков. Вслух подписываемый ею договор в регистрационной службе не зачитывали, экземпляр договора на руки не выдавали. В связи с этим она была в неведении и не предполагала, что лишается права на свой дом, что ответчик выгонит ее из дома, вселит туда свою жену. Ее волеизъявление не соответствовало действительной воле. <данные изъяты> Факт заключения ею договора именно с пожизненным содержанием имеет для нее существенное значение ввиду нетрудоспособности и состояния здоровья. Ее заблуждение относительно природы сделки и ее последствий имело место в силу возраста, состояния здоровья и физических недостатков. Заявление от имени Шнякиной З.П. подписано ее представителем по доверенности дочерью Кузнецовой В.А.

В судебное заседание истец Шнякина З.П. не явилась, о дне слушания извещена своевременно и надлежащим образом. От нее имеются письменные заявления о рассмотрении дела в ее отсутствие.

Представитель истца по доверенности Кузнецова В.А. иск поддержала, подтвердила обстоятельства, изложенные в заявлении. Дополнительно суду пояснила, что является дочерью истца. В конце 2000 года мать тяжело заболела и попала в больницу. В этот же период времени ее сын Шнякин В.А. предложил ей сделку по передаче дома взамен ухода и пожизненного содержания, перешел жить к ней, туда же в дом пришла жить его супруга. Прожив до ноября 2001 года, Шнякин В.А. повез мать совершать сделку. У них был разговор о пожизненном содержании, мать согласилась на сделку, так как по состоянию здоровья нуждалась в помощи и заботе. При этом мать полагала, что дом перейдет к сыну после ее смерти, а при жизни хозяйкой дома так и останется она. Все годы мать жила в своем доме, вела хозяйство, содержала три коровы, телят, свиноматок, кур, гусей, уток. После вселения сына помогала ему содержать хозяйство. При оформлении договора дарения ответчик ввел мать в заблуждение, о чем стало известно только в 2009 году. У Шнякиной З.П. испортились с сыном отношения, он стал ее плохо кормить, угрожать дочерям, которые приходили навещать мать. Когда истец попросила его уехать из дома, он заявил, что хозяин дома он. Мать этому очень удивилась. На их неоднократные просьбы ответчик в ... 2010 года принес матери ксерокопию договора дарения. Ознакомившись с текстом договора, она разъяснила матери, что та в доме никто, сына с женой выгнать не сможет. Мать очень расстроилась и попросила ее помочь ей вернуть дом через суд. В силу плохого зрения и неграмотности мать не смогла прочитать договор в момент его заключения, а на руки ей ничего не дали. Фактически она не имела намерения лишать себя права собственности на дом. Она желает жить в своем доме, а ответчик всячески препятствует дочерям, ходить навещать мать. В связи с этим ... 2010 года она забрала мать к себе по ее просьбе. <данные изъяты> Дополнительно на вопросы участников судебного разбирательства пояснила, что мать передала дом сыну после смерти мужа в ... 1995 года, в 2001 году сын позвал мать оформлять договор дарения, она ему доверилась. Он ей выдал копии документов в ... 2009 года. На момент оформления договора в доме с матерью проживал ответчик и его жена. До конца 2009 года между ними были хорошие отношения, мать никогда не жаловалась на плохое к ней отношение, они жили одной семьей, мать помогала сыну по хозяйству, за ней был хороший уход. Пенсию матери забирал сын, она не делала накоплений, все отдавала в семью. Когда она разъяснила ей договор, что у нее есть только право проживания, а собственник не она, мать очень удивилась, что осталась бомжом. Мать хочет жить в своем доме, но чтобы там не было сына и его жены. До 2000 года квитанции на оплату коммунальных услуг матери заполняла она, а с 2000 года оплачивал ответчик. В 1995 году после смерти мужа - их отца, - мать сделала завещание в пользу ответчика. О наличии завещания она узнала ... 2010 года, так как до этого мать об этом ничего не говорила, брат тоже молчал. чч.мм. 2010 года она свозила мать в сельскую администрацию, где мать написала заявление об отмене завещания. Она считала, что дом достанется всем детям. Шнякин В.А. вселился в дом с согласия матери, это была ее воля, она делала, что хотела, с домом.

Представитель истца по доверенности Моркова А.Р. иск поддержала, подтвердила обстоятельства, изложенные представителем Кузнецовой В.А.. Дополнительно пояснила, что, заключая сделку, истец думала, что дом перейдет к ответчику после ее смерти, как и было первоначально условлено содержанием завещания. В заблуждение она была введена самим ответчиком. Какой конкретно разговор состоялся между истцом и ответчиком при совершении договора дарения, ей неизвестно, подробностей истец ей не говорила. Сама она очевидцем тех обстоятельств не была. Текст искового заявления в суд изложен полностью со слов истца. При этом Шнякина сказала ей, что думала, что будет другая сделка, будет за ней уход, а дом перейдет к ответчику после ее смерти. Данные пояснения истца она в тексте иска облекла в юридическую форму, определив, что фактически совершенный ими договор дарения являлся прообразом договора купли - продажи с пожизненным содержанием. Ответчик предложил матери уход для того, чтобы вселиться в дом, хотя на момент сделки он уже жил в доме с матерью. Вернее, чтобы продолжить уход за ней. 8 лет отношения у истца с сыном были хорошими. Истец стала просить ответчика уйти из дома в ... 2010 года, ближе к судебному разбирательству. Ухудшились отношения из-за того, что ответчик стал говорить, что он хозяин дома.

Ответчик Шнякин В.А. иск не признал. Суду пояснил, что в 1995 году после смерти отца мать осталась одна, каждую неделю он ездил к ней, помогал содержать хозяйство, дом, косил сено для скотины. Дети все проживали в своих жилищах. В конце 2000 года мать попросила его переехать жить к ней в дом. Он с женой поселился в доме матери. Только тогда узнал о том, что еще в 1995 году мать сделала завещание на дом на его имя. В 2001 году мать сама позвала его оформить на него дом. На его предложение подождать это делать, она отвечала, что может не дожить. До заключения договора они вместе с матерью сначала оформляли все документы на дом, в течение месяца ездили в земельный комитет, БТИ, собирали необходимые документы. Везде сидели в очередях, там мать сама со всеми разговаривала, выясняла все вопросы по дому, ей давали разъяснения. Она сразу говорила, что «дом будет твой», понимала, что дарит дом при жизни. Мать грамотная, окончила курсы трактористов, писала ему письма в армию, до сих пор читает церковный численник. Также они приезжали в регистрационную службу, где оставили все документы, заказали печатать договор. Текст договора мать читала сама, ее все устроило. После этого сдали документы на регистрацию. Там им еще раз объяснили все про договор дарения, также разъяснили, что жить они будут вместе. Условий мать никаких не ставила. Когда он забрал договор домой, то там жена также вместе с матерью читали его. До настоящего времени мать никогда не говорила о заблуждении относительно договора. Сестры о договоре дарения узнали примерно в 2007 году, из-за этого между ними стали портиться отношения. Приходя к матери, они с ним не здоровались. С 2009 года документы на дом стали требовать, требовали, чтобы он переоформил дом обратно на мать. В период проживания с ним мать неоднократно лежала в больницах, после лечения возвращалась домой. Чувствовала себя нормально, сама получала пенсию и распоряжалась ею. Часть пенсии отдавала жене на питание, часть - дочерям. На момент оформления договора была нормальной, в памяти, все понимала, по какой-то причине она сама не рассказывала дочерям о договоре дарения. Последний год у нее начались проблемы со здоровьем. Дочери стали ей угрожать, что если она не переделает документы, то они не будут считать ее матерью. Ему предлагали: «ты пожил, теперь давай мы поживем». Мать из дома увели в ... 2010 года насильно к Кузнецовой, его после этого к матери не допускают. Он пытался подойти к матери в суде, когда ее привозили по первому делу, но его близко не подпустили. Уверен, мать не понимает сути спора в суде. С момента вселения в дом он занимается всем хозяйством и оплачивает все коммунальные услуги. С 2005 года у него ампутирована нога, поэтому, когда мать первый раз легла в больницу, он к ней ездить не мог, так как сам перенес операцию. Дополнительно пояснил, что пока в ... 2010 года мать лежала в больнице, он посещал ее там. Мать плачет, переживает, что идет суд. Она просила его помириться с Кузнецовой В.А. Говорила, что сестры хотят поделить дом, просила его поделить дом с ними. Он с этим не согласен, так как всю жизнь занимался его содержанием. К матери относился только с уважением, желает, чтобы сестры не препятствовали ей жить с ним в доме.

Представитель третьего лица на стороне ответчика - Управления Росреестра по Пензенской области - Горетов Д.В. суду показал, что согласно выписке из госреестра собственником спорного дома и земельного участка является Шнякин В.А. на основании договора дарения от 2001 года. Право собственности зарегистрировано в ... 2001 года. За регистрацией договора в регслужбу обращалась лично Шнякина З.П., ею подписано заявление о регистрации. При приеме заявления регистратор убеждается в том, что обратилось именно то лицо, кому принадлежит недвижимость. В присутствии сотрудника регслужбы данное лицо подписывает все документы лично. При обращении пожилых людей в обязательном порядке подробно объясняется, какую сделку они заключают, и что это для них влечет. При купле-продаже, либо дарении в обязательном порядке объясняется то, что происходит отчуждение недвижимости в пользу другого лица, и собственником будет другое лицо. За документом о зарегистрированном праве прежний собственник может не приходить, это обязательным не является. Из дела правоустанавливающих документов Шнякиных видно, что документ о зарегистрированном праве получал только одаряемый, в деле стоит только его подпись.

Свидетель Г. суду показала, что ранее с 1980 года работала вместе со Шнякиной З.П. на <данные изъяты>. На здоровье последняя никогда не жаловалась. Она сама поняла, что у истца слабое зрение, когда та расписывалась за получение зарплаты в ведомости. Ей показывали, где надо расписаться. После ухода Шнякиной З.П. на пенсию, долгое время не виделись. Встретились в ... 2010 года. Шнякина З.П. еле передвигалась, ее принесли две дочери, она не слышала и плохо видела, кажется. Они перед службой недолго проговорили. Шнякина З.П. ей сказала, что ей сделали операцию, а ухода нет, живет в своем доме с сыном. Сын обманул, не ухаживает, она вынуждена уйти к дочери. Вернее сама истец сказала только три слова. По ее состоянию поняла, что ей плохо. Про уход за ней подробно не рассказывала. Домой к Шнякиной З.П не ходила, не навещала.

Свидетель Д. суду показала, что является дочерью истца. С 2000 года с матерью проживает ответчик. Жили они нормально, Шнякин В.А. ухаживал за матерью, следил за порядком в доме, производил оплату всех услуг, приобретал продукты питания для матери. Всех это устраивало. О договоре дарения ей ничего известно не было, считала, что хозяйка дома была и будет мать. Сама Шнякина З.П. узнала о договоре в конце 2001 года, она же узнала о договоре в конце 2009 года. В указанное время мать сильно заболела, ей нужен был уход. Брат этого ухода не предоставлял, так как мать жаловалась, что он к ней не подходит, с ней не разговаривает. Они стали чаще навещать мать, что не понравилось Шнякину В.А.. Когда мать предложила ему уехать жить в Пензу, он ответил, что он здесь хозяин. Мать знала про совершенную ею сделку, о том, что она подписала договор. Но она не могла подписать договор, чтобы без ухода за ней, под влиянием доверилась сыну, который обещал ей уход. В связи с этим мать попросила у ответчика бумаги, где написано, что он хозяин. Они ознакомились с договором дарения, мать попросила их помочь вернуть дом, так как больше не хотела жить с сыном. Мать просила через суд вернуть ей дом. То, что ответчик не создает матери хороших условий для проживания, они увидели в 2010 году. До этого все было хорошо. Дополнительно пояснила, что договор дарения брат показал в конце 2009 года, а его копию дал в середине ... 2010 года. После этого они с Кузнецовой В.А. ездили в регслужбу и узнавали, где находится подлинник договора, чтобы удостовериться в подписи матери на договоре. Подписывая договор, мать рассчитывала, что за ней будет уход, а в доме будет хозяин - мужик, который защитит и поможет. А какой Шнякин В.А. мужик, он инвалид. Ему самому нужна хозяйка. Также пояснила, что мать слегла с декабря 2009 года, с ее слов известно, что с 21 часа Шнякин отключает в доме отопление, она наголодалась. В конце декабря 2009 года мать спрашивала их, почему они к ней не ходят. Они ответили, что хозяин дома Шнякин В.А., пусть он и ходит. На это мать ответила, что хозяйкой дома является она. После этого встал вопрос о документах на дом. Подтвердила обстоятельства поездки с матерью в сельский совет для отмены завещания, изложенные представителем истца. Также показала, что после операции в 2006 году Шнякина З.П. сама пила какие-то лекарства, ходила за ними в аптеку, гуляла по улице.

Свидетель Б. суду показала, что с 2005 года проживала по соседству с истцом. Шнякина З.П. проживала в одном доме вместе с сыном и снохой, часто сидела на скамеечке с соседями возле дома, рассказывала про свою жизнь. Непосредственно она сама слышала от Шнякиной З.П. о конфликте в семье, когда зять чуть не зарубил ее умершего мужа. После этого муж велел ей оформлять дом на сына. Также в 2009 году она говорила о том, что исполнила волю мужа, съездила и оформила на сына дом по договору дарения... До 2009 года истец была адекватным нормальным человеком, все видела, была в здравом уме. Бабушка была опрятной. Иногда два раза в день меняла одежду. При этом объясняла, что после операции ходит с трубочкой, поэтому одежда мажется. Со стороны снохи и сына к ней было хорошее отношение. Сноха следила за тем, чтобы на ней была чистая одежда, напоминала ей о необходимости ее смены. У бабушки была своя комната, она жила в тепле, хорошо питалась, хвалилась, что сноха приносит ей апельсины, бананы. Жалоб на сына со стороны истца никогда не слышала. В феврале 2010 года Шнякина З.П. пропала. На ее вопрос ответчик пояснил, что ее увезли дочери. Дополнительно пояснила, что Шнякина З.П. рассказывала ей об операции на глазу в 2006 году. После этого она нормально видела, сама читала состав таблеток на коробках из-под лекарств, объясняла, какие таблетки от чего надо принимать.

Свидетель Шнякина З.П. суду показала, что истец - ее свекровь, ответчик - муж. У них были хорошие отношения, она относилась к ней, как к родной матери, так как сама матери не имеет. В 2000 году она ушла на пенсию, и мать уговорила ее переехать жить к ней. Муж согласился, и они переехали. В 2001 году мать и сын долго ездили в Бессоновку, оформляли договор дарения дома на ответчика. До этого мать всегда говорила мужу о том, что дом нужно сразу подарить ему и оформить на него, так как девчонки у нее жестокие, им все мало. Потом она сама настояла на оформлении договора, так как Шнякин В.А. все строил и делал в доме. Мать понимала, какой договор хотела заключать, говорила именно про дарение, условий никаких не ставила. Когда Шнякин В.А. привез документы из регслужбы, они все втроем читали их. Шнякина, прочитав еще раз документы, сказала им, что теперь они могут жить спокойно, никто не тронет. Она читала его, читать умела. Она ей всегда покупала газеты, божественные календари, откуда она читала молитвы. Когда мать стала плохо видеть, она возила ее в больницу, ей вставили хрусталик. В 2006 году Кузнецовой В.А. стало известно о договоре дарения дома и земли от работников сельской администрации. Ей об этом сказала истец. После этого дочери истца пришли к ним домой и стали требовать договор дарения дома, угрожали, что будут говорить и по-другому. Д. грозила поджечь дом. Они проверили в доме все шкафы, хотели сами найти договор. Шнякина З.П. просила их уйти из дома. Муж в это время лежал в больнице. С согласия ответчика она сняла ксерокопию договора и отдала дочерям. После этого они немного успокоились, но ходить к матери стали редко. Проживая с истцом с 2000 года, они с мужем полностью ее содержат, осуществляют необходимый уход как за матерью, а не под каким-то условием. Полностью ведут хозяйство, оплачивают коммунальные услуги, налоги за землю, все вопросы с контролерами по газу и свету решает только Шнякин В.А. Шнякина З.П. всегда была ухоженной, накормленной, гуляла на улице, общалась с соседями, рассказывала и про себя, и про детей. Последний скандал произошел из-за того, что в январе 2010 года Шнякина З.П. отдала ей пенсию 10 000 рублей, чтобы начать копить на похороны. До этого все деньги она поочередно отдавала дочерям. Кузнецова В.А. потребовала отдать деньги ей, на что она ответила отказом. После этого они насильно забрали мать из дома и к ним ее не пускают, к ней также их не пускают. Дополнительно суду показала, что лично она сразу знала о составленном свекровью завещании на сына. Шнякина З.П. отдала его ей на хранение и просила о нем никому не говорить, чтобы не было лишних разговоров. Она сказала, что так приказал покойный муж. Когда они уже жили с истцом, Шнякина З.П. сказала ей, что в сельсовете ей кто-то подсказал, что завещание можно оспорить в суде. Поэтому нужно сразу оформлять дарение. Они с ответчиком навещали мать в госпитале в сентября 2010 года. Мать плакала, хотела домой. Она просила их с мужем помириться с Кузнецовой В.А., так как судебное дело - это ее работа.

Выслушав стороны, свидетелей, исследовав письменные доказательства и оценив все в совокупности, суд приходит к следующему:

В соответствии со ст. 572, 574 ГК РФ по договору дарения одна сторона безвозмездно передает другой стороне вещь в собственность. Передача дара осуществляется посредством его вручения, символической передачи, либо вручения правоустанавливающих документов.

В силу требований ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки, либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможность его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения.

В соответствии со ст. 56 ГК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений.

В судебном заседании с достоверностью установлено, что договор дарения дома и земельного участка между сторонами по делу был заключен чч.мм. 2001 года. В этот же день сторонами по сделке был составлен акт приема-передачи подаренного имущества от дарителя к одаряемому. Договор дарения и переход права собственности к ответчику прошел государственную регистрацию. Кроме того, одаряемому после заключения договора были переданы все правоустанавливающие документы на дом, что свидетельствует об исполнении сделки сторонами. В результате заключения данного договора произошло увеличение имущества Шнякина В.А. за счет уменьшения имущества Шнякиной З.П.

Истец обратилась в суд с иском о признании недействительным договора дарения в связи с заключением его под влиянием заблуждения.

Предъявляя настоящий иск, Шнякина З.П. указывает на то, что, заключая с ответчиком договор дарения, действовала под влиянием заблуждения относительно природы сделки. Считала, что заключает договор купли - продажи с пожизненным содержанием, по которому ответчик принял на себя обязательство осуществлять за ней уход и заботу, по которому право собственности на дом сохранится за ней до ее смерти. Заблуждение имело место в силу наличия у нее физических недостатков - слабого зрения и неграмотности, что не позволило прочитать подписываемый договор.

Доводы истца в этой части подтверждены в суде ее представителями.

Указанные доводы не нашли подтверждения в судебном заседании, истцом и ее представителями не представлено суду достоверных доказательств обоснованности заявленного требования.

Позиция истца, изложенная в исковом заявлении является непоследовательной и противоречивой. О непоследовательности и противоречивости позиции Шнякиной З.П. по делу свидетельствует тот факт, что она трижды обращалась в суд с аналогичными исками, указывая в них различные основания признания сделки недействительной. При первом обращении в суд чч.мм. 2010 года Шнякина З.П. указывала на положения ст. 179 ГК РФ, считая договор дарения заключенным ею под влиянием обмана.

Доводы истца в заявлении, доводы ее представителя по доверенности Кузнецовой В.А. в суде относительно заблуждения истца и о наличии у Шнякиной З.П. при заключении договора со Шнякиным В.А. волеизъявления на договор с пожизненным содержанием, уходом и заботой о ней не нашли своего подтверждения в судебном заседании. Их доводы в этой части опровергнуты последовательными пояснениями ответчика Шнякина В.А., объективно, подтвержденными представителем третьего лица - Управления Росреестра и свидетелями.

Из их пояснений следует, что, заключая договор, Шнякина З.П. осознавала его природу и понимала характер его безвозмездности. Так, Шнякин В.А. пояснил, что до заключения договора они вместе ездили в различные учреждения, собирая необходимые для договора документы, где Шнякина З.П. лично получала разъяснения относительно дарения дома ему. Текст договора готовил для них юрист после беседы с матерью. В связи с этим ни он не мог ввести ее в заблуждение, ни сама она заблуждаться не могла. Каких-либо встречных обязательств по договору, в том числе и по предоставлению пожизненного содержания он на себя не принимал, мать с ним об этом не разговаривала. Пояснения ответчика в этой части полностью подтвердил представитель Управления Росреестра Горетов Д.В., из пояснений которого следует, что при обращении к ним на государственную регистрацию договоров отчуждения недвижимости пожилых людей последним в обязательном порядке разъясняется вопрос о прекращении их права собственности в отношении данной недвижимости. Шнякина З.П. обращалась в их службу лично, и ей давались такие разъяснения.

Факт наличия у истца в момент заключения договора волеизъявления именно на дарение дома и земельного участка сыну подтвержден в суде показаниями свидетелей. Так, из показаний свидетеля Б. в суде следует, что в 2009 году Шнякина З.П. рассказывала ей о том, что, она именно подарила дом сыну, выполнив волю умершего мужа. Ни о каких условиях ухода и содержания истец не говорила.

У суда нет оснований сомневаться в объективности показаний данного свидетеля, не являющегося заинтересованным по делу лицом. Доводы представителей истца о том, что Б. не могла на улице слышать такого разговора от Шнякиной З.П. в силу того, что последняя по состоянию здоровья после операции на прямой кишке на улицу не выходила, опровергаются установленными судом доказательствами. Так, из показаний свидетеля Д. усматривается, что после больницы мать чувствовала себя нормально, сама иногда ходила в аптеку за лекарствами, гуляла на улице. Из данных амбулаторной карты истца усматривается, что после 2006 года она неоднократно посещала больницу, лечила зубы у стоматолога (данные амбулаторной карты).

Из показаний свидетеля Ш. следует, что поводом к решению истца подарить дом сыну при жизни послужило то, что кто-то ей подсказал, что ранее сделанное ею на случай своей смерти завещание на дом в пользу сына может быть оспорено в суде. Вышеизложенное свидетельствует о том, что Шнякина З.П. при заключении сделки не могла заблуждаться относительно момента перехода права собственности на дом к другому лицу. Их пояснения в этой части подтверждены фактом действительного наличия завещания на ответчика, составленного истцов в 1995 году вскоре после смерти мужа.

Судом проверена и признана несостоятельной ссылка истца и ее представителей на наличие у Шнякиной З.П. физических недостатков - слабого зрения, отсутствия грамотности и плохого состояния здоровья, что не дало ей возможности ознакомиться с текстом договора в момент его подписания, а потому она действовала под влиянием заблуждения.

Так, судом установлено, что у истца имеется 4 класса образования, степень ее грамотности позволяла ей писать письма в армию сыну, она умеет расписываться, читает церковный численник. Свидетель Б. пояснила, что Шнякина З.П. также читала аннотации к лекарственным препаратам и рассказывала ей о том, как их надо употреблять.

Что касается наличия у истца слабого зрения, то ею и ее представителями не представлено доказательств того, что данным заболеванием она страдала в 2001 году на момент заключения договора. Как следует из представленных суду медицинских документов, впервые у Шнякиной З.П. появились жалобы на слабое зрение в 2006 году, через пять лет после совершения сделки.

Так, в истории болезни Шнякиной З.П. из больницы им. <данные изъяты>, где она с ... по ... 2006 года была прооперирована по поводу <данные изъяты> В этой же истории отражено, что «острота зрения левого глаза - 0,1». Вышеизложенное свидетельствует о том, что ссылка истца на невозможность прочтения договора из-за слабого зрения несостоятельна.

Давая оценку прохождения истцом до 2001 года лечения по поводу <данные изъяты>, суд исходит из того, что данные заболевания не препятствовали прочтению истцом текста договора, тем более, что курс лечения по данным заболеваниям ею проходился в 2000 году. После лечения согласно сведениям ее амбулаторной карты, исследованной судом, она до 2004 года по поводу данных заболеваний никуда не обращалась.

Кроме того, из данных амбулаторной карты истца, представленной для обозрения суду сторонами по делу, усматривается, что после заключения договора дарения Шнякина З.П. впервые обратилась в больницу осенью 2002 года, через год после сделки, с бытовой травмой - повреждение плечевого сустава. С 2004 года имелись обращения к врачу с <данные изъяты>.

Принимая за основу своих выводов пояснения ответчика Шнякина В.А., представителя третьего лица Горетова Д.В., свидетелей Б. и Ш., суд критически относится к пояснениям представителя истца по доверенности Кузнецовой В.А. и свидетеля Д. - дочерей истца в части заблуждения матери относительно совершенной ею сделки дарения. Суд признает их лицами, заинтересованными в исходе дела. При этом суд учитывает также, что последние очевидцами обстоятельств заключения договора не являлись, о его существовании, с их пояснений, узнали лишь в 2010 году. Из пояснений представителя истца Морковой А.Р. следует, что обстоятельств заключения сделки Шнякина З.П. не рассказывала, пояснив, лишь, что думала, что будет другая сделка, будет за ней уход, а дом перейдет к ответчику после ее смерти. Эти слова истца не свидетельствуют о ее фактическом волеизъявлении, намерении, либо заблуждении. Что касается содержания иска, то, из пояснений представителя Морковой А.Р., текст подготовлен ею.

Судом предпринимались меры для реализации истцом своего права дать суду пояснения по иску, устранить имеющиеся в материалах дела противоречия. Однако, Шнякина З.П. от дачи пояснений суд, как в суде, так и по месту жительства (с учетом состояния здоровья), отказалась, что следует из неоднократных заявлений представителя истца Кузнецовой В.А.

Давая оценку показаниям свидетеля Г., суд не принимает их во внимание. Данный свидетель не общался с истцом с момента заключения сделки. Не знает действительных обстоятельств, предшествовавших спору в суде. Полученная ею от истца в присутствии дочерей, отрицательно воспринимающих факт передачи дома ответчику, информация не может быть расценена судом, как достоверная. Данная информация получена ею в марте 2010 года, уже после возникшей между сторонами и представителем истца Кузнецовой В.А. по делу конфликтной ситуации. Шнякина З.П. в данный момент находилась в болезненном состоянии, в зависимости от дочерей, которые за ней ухаживали. Информация для свидетеля носила краткий характер, состояла из нескольких слов, сказанных истцом.

Из анализа исследованных судом доказательств следует, что с момента заключения договора дарения истец Шнякина З.П. на протяжении ... 8 лет никаких претензий к ответчику по поводу совершенной сделки не предъявляла. Оспаривание ею договора дарения началось лишь после того, как о существовании договора стало известно дочерям, и последние забрали мать к себе. Именно после этого Шнякиной З.П., доставленной дочерьми в администрацию сельского совета, была совершена отмена ранее сделанного ею завещания на свою недвижимость в пользу ответчика по делу, а затем стали оформляться иски в суд, подписываемые дочерью Кузнецовой В.А.. как представителем по доверенности, оформленной также в указанный период времени. Указанные обстоятельства свидетельствуют о заинтересованности этих лиц в решении по делу.

Кроме того, пояснения свидетеля Д. «Сама мама узнала о договоре дарения в конце 2001 года…. Мама про сделку знала, что она подписала договор, но она не могла подписать, чтобы без ухода за ней…» свидетельствуют о том, что тот факт, что мать не могла заключить договора без условия пожизненного содержания и ухода за ней, является ее предположением, а не фактическим волеизъявлением Шнякиной З.П. при дарении дома и земельного участка Шнякину В.А.

Как следует из текста искового заявления Шнякиной З.П., обстоятельством, послужившим к тому, что она узнала о нарушении ее права и подписании ею иного договора (дарения), нежели она имела в виду при его заключении (ренты с пожизненным содержанием), явилось заявление ответчика, что он является хозяином дома, и ее последующее ознакомление с текстом договора, из которого следовало, что дом перешел в собственность Шнякина В.А. до ее смерти, хотя, заключая договор, она полагала, что это произойдет только после ее смерти. Из пояснений ее представителя по доверенности Кузнецовой В.А. в суде также следует, что о своем заблуждении относительно природы сделки по дарению недвижимости Шнякина З.П. узнала в момент, когда ответчик объявил ей о том, что она не хозяйка дома и передал копию договора дарения, где указано, что собственником дома стал ответчик. Хотя такого договора, по которому ее дом при жизни передавался в собственность других лиц, она заключать не намеревалась. При заключении договора мать полагала, что дом перейдет к сыну после ее смерти, а при жизни хозяйкой дома так и останется она.

Данные доводы истца и ее представителя Кузнецовой В.А. суд признает несостоятельными и не логичными, поскольку в силу положений ст.ст. 572, 583 ГК РФ последствием и договора ренты, и договора дарения является передача имущества в собственность другого лица. В связи с этим данное обстоятельство не могло являться поводом и основанием для вывода истца о нарушении ее права и заключении ею не того договора, который она хотела. Как установлено судом, помимо подписания договора дарения, Шнякина З.П. одновременно подписала и акт передачи подаренного имущества сыну, передала ему все документы на данное имущество, которые до настоящего времени хранятся у него и не истребовались Шнякиной З.П..

Кроме того, в судебном заседании с достоверностью установлено, что чч.мм. 1995 года Шнякина З.П.распоряжалась своим имуществом на случай смерти путем совершения завещания в пользу ответчика (л.д. 91). В связи с этим она имела полное представление о моменте перехода права собственности на имущество и заблуждаться относительно природы совершенной ею сделки дарения по признаку непонимания момента перехода права собственности к одаряемому Шнякина З.П. не могла.

Об отсутствии у истца заблуждения относительно природы сделки свидетельствует также и длительное сокрытие самой Шнякиной З.П. факта дарения дома и земельного участка сыну от других детей.

Судом дана оценка тексту договора дарения, а именно п. 3.2, согласно которому Шнякина З.П. сохраняет за собой право на дальнейшее проживание в доме. Содержание данного пункта договора не свидетельствует о совершении сделки под влиянием заблуждения. Данное положение договора не выполняет роли компенсации за полученное имущество, а является лишь данью традиции желания престарелых людей дожить до смерти в своем «углу».

В процессе судебного разбирательства ответчиком сделано письменное заявление о применении по делу срока исковой давности (л.д. 78).

В силу требований ст. ст. 166, 178 ГК РФ является оспоримой.

Согласно с ч. 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности начинается со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельстве, являющемся основанием для признания сделки недействительной.

Предъявляя настоящий иск, Шнякина З.П. указывает на то, что о нарушении своего права заключенным договором дарения она узнала в конце 2009 года. Вместе с тем, из анализа исследованных судом доказательств следует, что фактически Шнякина З.П. узнала о характере совершенной ею сделки дарения в момент его заключения. Никаких заблуждений относительно природы данной сделки у нее не имелось. Вышеизложенные обстоятельства подтверждаются тем, что ею были переданы все правоустанавливающие документы на дом и землю ответчику, подписан помимо договора акт передачи имущества, а также тем, что все ведение хозяйства по дому было передано ответчику. На протяжении длительного времени она скрывала от других своих детей факт дарения дома сыну.

Факт того, что истец знала о содержании заключенного ею договора дарения в момент его заключения, подтверждается показаниями свидетелей Б. и Шнякиной, а также содержанием ее первоначальных обращений в суд. Из текста ее предыдущих заявлений следует, что при заключении договора дарения, она руководствовалась тем мотивом, чтобы не оформлять документы на дом после ее смерти. Заблуждение же относительно мотивов сделки существенного значения для признания ее недействительной не имеет. Как пояснила в суде представитель истца по доверенности Кузнецова В.А., все предыдущие иски Шнякиной З.П. в суд оформлялись с ее слов.

Кроме того, из показаний свидетеля Ш., не оспоренных представителями ответчика, усматривается, что первый конфликт по факту дарения дома ее мужем имел место в 2005-2006 году, когда дочери истца стали требовать от Шнякина В.А. возвратить дом матери. Шнякина З.П. при данном конфликте присутствовала, в связи с чем, должна и могла была узнать о нарушении своего права в указанное время.

Принимая во внимание вышеизложенные обстоятельства, суд приходит к выводу о пропуске истцом срока исковой давности для обращения в суд за защитой своего права по настоящим исковым требованиям.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-197 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований Шнякиной З.П. к Шнякину В.А. о признании недействительным договора дарения жилого дома и земельного участка, применении последствий его недействительности отказать.

Решение может быть обжаловано в кассационном порядке в Пензенский областной суд через Бессоновский районный суд в течение 10 суток с момента его принятия в окончательной форме.

Мотивированное решение изготовлено 5 октября 2010 года.

Судья В.Б. Дементьева