Дело №1-139/11г.

УВД № 10070929

П Р И Г О В О Р

именем Российской Федерации

г. Анжеро-Судженск 18 ноября 2011 года

Судья Анжеро-Судженского городского суда Кемеровской области

Деринг В.К.,

с участием государственного обвинителя Стефанович Л.Ф.,

подсудимого Ильдерякова Д.Н.,

защитника Батырева П.Е., удостоверение №, ордер №,

потерпевшей ***,

представителя потерпевшей *** адвоката ***удостоверение №, ордер №,

при секретаре Ворошиловой И.Г.,

рассмотрев материалы уголовного дела в отношении

Ильдерякова Д.Н., <данные изъяты>

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст.111 ч.4 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

Ильдеряков Д.Н. совершил умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего в г. Анжеро-Судженске при следующих обстоятельствах.

26.07.2010 года в период времени с 14 часов до 16 часов Ильдеряков Д.Н., находясь в состоянии алкогольного опьянения около подъезда дома по <адрес>, на почве личных неприязненных отношений, возникших в ходе ссоры с ***, с целью причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, умышленно нанес ей 1 удар кулаком руки по лицу, а затем, находясь в квартире по <адрес>, продолжая свой умысел на причинение тяжкого вреда здоровью опасного для жизни человека, умышленно нанес *** не менее 1 удара кулаком руки по лицу, от чего она при падении ударилась головой о стену и не менее 2 ударов ногами в область головы, причинив *** закрытую черепно-мозговую травму: ушибленную рану в области наружного отдела правой надбровной дуги, перелом костей носа с кровоизлиянием в мягкие ткани носа и кровоподтеком в области кончика носа, очаговые кровоизлияния в мягкие ткани головы в височной области справа, в заднем отделе теменной области справа, кровоизлияние под твердую мозговую оболочку справа и слева, очаговое кровоизлияние с зоной ушиба серого вещества мозга в области нижней височной извилины справа с переходом на базальную поверхность правой височной доли, данное повреждение сопровождалось сдавлением головного мозга гематомой, явившимся непосредственной причиной смерти, квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, что привело к наступлению смерти *** по неосторожности.

Подсудимый Ильдеряков Д.Н. вину признал частично, признал, что наносил удары ***, но от его действий она не могла умереть. Он бил слева, а не справа, как указано в обвинительном заключении. Пояснил, что 26.07.2010 года *** позвал его к себе домой выпить. Когда он пришёл к нему домой, то *** представил ему женщину по прозвищу «Жулька». *** относился к женщине не дружелюбно. Когда сидели, выпивали, было скучно он включил музыку на телефоне, который положил на стол, потом он прошел в зал, прилёг на кровать. Телефон так и оставался лежать на столе. *** продолжал распивать спиртное с ***. Они кричали друг на друга. Он уснул, потом его разбудил ***, сказал, что исчез телефон и «Жулька» исчезла, сказал, что это она взяла телефон. *** сказал, что через час телефон будет. Потом он пошел на улицу, недалеко от теплотрассы он увидел ***, и родителей ***. Он подошёл к ***, спросил про телефон, *** ответила, что не брала, начала ругаться, он её ударил рукой, у неё пошла кровь из носа. Отец *** предложил подняться в квартиру и разобраться. Он прошёл в зал, *** сидел на диване в зале, говорил, что телефон взяла «Жулька», что не знает ничего про телефон, *** был сильно пьяный, кричал на ***, чтобы она отдала телефон, говорил, что убьёт её, угрожал. Потом *** начал набрасываться на него драться, он его ударил, несколько раз и больше не бил. Когда он проходил из зала в коридор, то увидел, что на кухне разговаривает мать *** с ***. Он подошёл к ним, спросил у ***: «Где телефон?», на него стала кричать мать *** и сама ***. Он хотел успокоить ***, дал ей пощёчину. *** упала перед ним, возле стенки, он стоял лицом к мойке. Справа стоял стол. Как записал следовать, что он пнул *** по голове с правой стороны, этого не может быть, так *** с правой стороны стоял стол. Он хотел расшевелить ***, чтобы она встала, для этого пнул её по голове. Он пнул её два раза по левой части головы, а не по правой как это везде пишут. По правой стороне невозможно было пнуть, так как с правой стороны стоял стол. Когда он пошёл, то оглянулся и услышал, что мать *** о чем-то говорила с ***, но *** лежала, так как была в сильной степени опьянения, поэтому она не могла встать. На следующий день утром приехала милиция, спросили его, не пропадал ли у него телефон, он ответил, что пропадал. Они сказали, что телефон у них, нужно приехать к ним. Когда его завели в кабинет к следователю, оперативники стали ему говорить, что он убил ***. У *** просто был разбит нос, больше никаких телесных повреждений не было. У *** был только старый синяк под глазом. *** говорил ему, что её избил его брат неделю назад. От его телесных повреждений, смерть *** не могла наступить. Он пинал *** в сланцах, пальцы на ногах у него были открыты, сильно он не мог пнуть, так как мог сломать пальцы на ногах, когда делали экспертизу, на ногах повреждений не было. Его мать заплатила потерпевшей 68 тысяч рублей, за повреждения которые он нанёс ***.

Допросив подсудимого, потерпевшую ***, свидетелей ***, ***, ***, ***, ***, РедькинаА.В., ***, ***, ***, ***, ***, исследовав письменные доказательства: протоколы осмотра, протокол задержания, протокол явки с повинной, заключения экспертов, суд признает вину Ильдерякова Д.Н. доказанной в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, исходя из анализа исследованных в судебном заседании доказательств.

Показания Ильдерякова Д.Н., данные в ходе предварительного следствия при адвокате и оглашенные в судебном заседании (л.д. 64-65, 70-71), являются доказательством его вины, подтверждают его причастность к совершению пре­ступления, подтверждают время и место совершения преступления, так из его показаний следует, что 26.07.2010г. в утреннее время он, *** и *** распивали спиртное в квартире у последнего, в 10 часов он лег спать. Примерно в 13 часов его разбудил *** и сообщил, что *** похитила его сотовый телефон и убежала из дому. Он вышел на улицу, к подъезду дома подошла ***, он стал у нее требовать вернуть сотовый телефон, *** отрицала, что похитила телефон, и тогда Ильдеряков ударил её рукой по лицу, у *** из носа пошла кровь. Отец *** стал его успокаивать, они зашли в квартиру, *** зашла в ванную комнату и стала умывать лицо. Ильдеряков стал требовать телефон у ***, тот на него не обращал внимания, и Ильдеряков нанес ему 2-3 удара по лицу ладонью и 1 удар кулаком правой руки по лицу, от полученного удара у *** из носа пошла кровь. Мать *** их разняла. Он зашел в кухню, где стояла ***, стал спрашивать про сотовый телефон, но она что-то невнятно говорила, так как была в сильной степени алкогольного опьянения. Ильдеряков разозлился на *** и ударил её 1 раз ладонью по лицу. От удара *** ударилась затылком головы об стену, медленно спустилась по стене на пол, и Ильдеряков нанес ***, которая лежала на полу, 2 удара ногами по правой стороне головы. Затем он вышел из квартиры и пошел к себе домой.

Потерпевшая *** пояснила, что 25.07.2010 года она дала своей дочери *** 500 рублей и сказала ей, чтобы она сходила в магазин «Чибис» и купила муки. Она ушла в магазин, дома не ночевала. 26.07.2010 года примерно в 23-00 часов вечера пришли участковый *** и ещё один человек в милицейской форме, и один человек в гражданской форме. Спросили ее ночевала ли *** дома, знает ли *** ***. Она сказала им, что *** хорошо знает его мать. Также сказала, что сама тоже знает его мать. Каким образом *** попала домой к *** - не знает. *** сказал, что ничего не случилось, всё нормально. 27.07.2010 года она пошла к *** домой на <адрес>, дверь ей не открыли. Потом пошла домой к их сыну, где они бывают. Ей открыла мать ***, которая была в состоянии сильного алкогольного опьянения. Она ей объяснила, что к ней приезжал ***, спрашивал про ***. Та сказала, что *** в морге. Потом она с сестрой поехали во второе отделение милиции, туда привезли родителей ***. *** стала кричать: «Мой сын не виноват!» после этого, её завели в клетку. Отец *** сказал: «Ну теперь он схлопочет, у него не первая судимость». Потом ее вызвали к следователю. *** развелась с мужем, она выпивала, не судима, работала. Ухаживала за женщиной на дому. Ильдерякова она не знала. Мама *** к ним всегда приходила и сманивала ***. В тот день они увидели *** в окно и позвали к себе. У *** с *** никаких отношений не было. Не помнит - ночевала ли раньше *** у ***. Отношения с родителями *** у нее были нормальные, с самим *** у нее никаких отношений не было. Один раз сожительница *** уезжала от него, а сейчас они опять вместе. Один раз пришли к ним домой *** со своей сожительницей ***, которая знала ***, они сидели, выпивали. Потом *** стал задираться на ***, она сказала им, что они ушли. *** бьёт своих родителей. Когда *** и *** пошли от них, она увидела, что на площадке первого этажа *** бьёт ***. Она сказала им, чтоб они выходили из подъезда. Когда они вышли из подъезда, то их видел ее сосед ***, сказал, что *** бил *** головой об стенку на улице. От *** она живет через дом. Ее дочери было 40 лет, она общалась с матерью ***, с самим *** она не общалась. Дочь злоупотребляла спиртными напитками. Она могла два дня погулять, а потом вернуться. Склонности к воровству у неё не было, её телефон лежал дома. *** носила нижнее бельё, когда она пришла за ключами к ***, отец *** сказал ей, что он убрал ключи, сто рублей, туфли. Также он вынес вещи, она посмотрела на туфли, они были вымыты добела. Для себя она сделала вывод, что её добил ***.

Эксперт *** пояснил, что он оценивал заявление следователя, который сделал осмотр трупа, и написал в осмотре, что кости черепа на ощупь целые, это не могло повлиять на вывод судебно-медицинского эксперта. Отсутствие врача судмедэксперта на месте осмотра не могло повлиять на вывод судебно-медицинской экспертизы. В его заключение разъяснено, как при первичном, так и при повторной экспертизе. Смерть *** наступила от черепно-мозговой травмы. Зона воздействия ударов это лицо. Кости черепа целые, есть перелом костей носа. Судебно-медицинский эксперт выезжает на место происшествия в рабочее время, если их приглашают. В его должностные обязанности входит выезд в рабочее время на место происшествия, где находится труп, согласно приказу и распоряжению начальника. Дежурств у них не предусмотрено. Выезд судмедэксперта в ночное время осуществляется тогда, когда следователь звонит с просьбой выехать на труп, у них ведётся журнал выездов на места происшествия. В этот журнал вносятся данные после того, когда он приезжает, имеется протокол осмотра места происшествия и вносится в журнал. Он производил вскрытие трупа ***, труп поступил не по постановлению, а по направлению, и поэтому был произведён акт исследования трупа. Когда вынесли постановление о проведение экспертизы – она была проведена. Документы, которые представляет следователь, являются исчерпывающими. Следователь в своем постановлении, сделал ошибку, вместо акта он написал труп ***. Они всегда при производстве экспертизы поднимают материалы, которые находятся в архиве. По закону следователь должен предоставить материалы, которые указывает в постановлении. На заключение экспертизы и на распечатку текста он потратил 20 минут потому, что всё находится в компьютере. При производстве экспертизы он поднимал акт. Экспертизу проводят по бумагам, она проводится на основании акта исследования. Экспертиза по трупам по времени проводится и 20 минут, и 5 минут, и 2 часа, и 2 суток. На любую экспертизу предоставляется срок для её проведения. Вопрос: Могла ли после нанесения ударов передвигаться *** - указан в дополнительной экспертизе, в которой указано, что она могла совершать какие-либо действия в течении периода времени, в течении которого может наступить декомпенсация. Они направляют материал и выписывают направление в судебно-гистологическое отделение, к ним приходит акт гистологического исследования. Приказ о производстве судебно-медицинской экспертизы обязывает поднимать из их архива материалы для проведения экспертизы. Заключение делал эксперт-гистолог, эксперт-химик. Химическое и гистологическое исследование трупа назначал он, они обязаны это делать. При исследовании трупа данные акты приобщаются к экспертизе. Акты предоставляются в одном экземпляре. Акты исследования им в отделение были доставлены из г. Кемерово. К акту вскрытия трупа, химический и гистологический акты исследования не должны приобщаться, так как они в единственном экземпляре. Им был предоставлен акт исследования, а не труп, следователь в своём постановлении сделал опечатку. Он исследовал в своём заключении акт, а не труп. На его заключение это никак не повлияло.

Эксперт *** пояснила, что она работает экспертом экспертно-криминалистического отдела МОВД, имеет допуск к дактилоскопическим экспертизам. Она проводила дактилоскопическую экспертизу по делу Ильдерякова Д.Н. Постановление о назначении экспертизы вынес следователь *** На экспертизу было представлено два конверта: в одном конверте было две темных дактоплёнки и две светлых дактоплёнки, во втором конверте было два отрезка ленты скотч. Она описывала состояние этих пластинок, два конверта были упакованы в бумагу серого цвета, на одном конверте были перекопированы следы папиллярных линий на ленту скотч, а два отрезка темной дактоплёнки и два отрезка светлой дактоплёнки. Следы изъяты были: темной - с черной кружки, светлые - с белой кружки. Второй конверт два отрезка ленты скотч с бутылки водки «Айс», объектом ее исследования были два конверта, в одном конверте 4 объекта исследования, во втором конверте два объекта исследования. Она подробно описала конверты, какие были на конвертах надписи, провела экспертизу, сделала заключение. Объекты на исследование поступили в конвертах. Конверты были упакованы. При исследовании они ничего не описывают, просто вскрывают конверты, смотрят какие объекты представлены. В справке ставится один вопрос: «Пригодны ли следы для идентификации личности». При исследовании вскрывают конверт, после исследования конверт упаковывают. Когда поступает объект на экспертизу, повторно вскрывают конверт и вновь описывают объект. В экспертизе конкретно всё описывают. В справке об исследовании просто исследуют. Они несут уголовную ответственность за дачу ложного заключения. Ее предупреждали об уголовной ответственности перед проведением экспертизы. По закону она может исследовать только те документы, которые представлены на экспертизу. Другие документы не может самостоятельно исследовать. Дактокарты имеются в архиве, есть база данных. Следователь в своём постановлении о назначении дактилоскопической экспертизы указывает фамилию. Она дважды работала по данному уголовному делу, так как ей был расписан материал. Она составила справку об исследовании и делала дактилоскопическую экспертизу. Справку об исследовании следователь не должен был приобщать к уголовному делу, почему *** её приобщил к уголовному делу - не знает. Они всегда пишут на справках об исследовании «к уголовному делу не приобщать». Не может назвать номер приказа, по которому пишут эту фразу. *** предоставил на экспертизу эти же конверты, что были при исследовании. Когда следователь выезжает на место происшествия, они изымают следы и пишут отношение на исследование. Они проводят исследование и дают заключение, пригодны, либо не пригодны следы для идентификации личности. Она сделала заключение, что следы пригодны. Конверты, которые были ей предоставлены для проведения исследования и экспертизы не были подписаны понятыми. При исследовании она вскрывала и опечатывала конверты. Когда она составляла справку об исследовании - об уголовной ответственности не предупреждалась, справка об исследовании пишется тогда, когда следователь, либо дознаватель приезжает с места происшествия, предоставляет им справку и объект исследования. Справку об исследовании они дают, когда уголовное дело не возбуждено, а экспертиза проводится только когда возбуждено уголовное дело. Они самостоятельно проходят курсы, потом сдают экзамены в ЭКЦ г. Кемерово. У нее свидетельство эксперта.

Свидетель *** пояснил, что 25.07.2010 года он выпивал дома с родителями. В окно он увидел ***. Он позвал ее в гости, все начали выпивать спиртное. *** осталась ночевать у них, так как была сильно выпившая. Он остался ночевать в квартире вместе с ***. Родители ушли ночевать на квартиру его старшего брата *** по <адрес>. Утром встали с ***, он ей дал 100 рублей, чтобы она сходила в магазин за вином. Когда он увидел в окно незнакомого парня, позже узнал, что его зовут *** - попросил его сходить в магазин за вином. Когда он пришел из магазина, они стали вместе выпивать, он пил пиво, а он с *** вино. Ильдеряков, пошёл в магазин, вернулся через 20 минут с бутылкой водки. *** опьянела и легла спать, он остался с Ильдеряковым. Тот стал его расспрашивать про ***. Потом он пошел к ней поговорить, он увидел его обнаженного, он стоял над ***. Потом они вместе пошли в ванну, что они там делали – не знает. Он пошел спать, они легли спать на диване вдвоем. Он проснулся днем, пошёл на кухню, на столе увидел телефон Ильдерякова и решил его украсть. Телефон положил в карман рубашки, которая висела в стенке. Когда Ильдеряков встал, спросил, где телефон, он ему сказал, что не знает. Ильдеряков сказал, что у него дома пропал телефон, он и ответит и ушел. После этого он выпил и лег спать. *** ушла искать его мать. Через 5 – 10 минут пришли его родители, *** и за ней зашел Ильдеряков. Ильдеряков сразу прошел в зал и стал его бить, он понял, что это из-за телефона. Он прошел на кухню вместе с Ильдеряковым. Ильдеряков стал на кухне бить *** кулаками по голове. Он бил сбоку обеими руками, ударил 2 – 3 раза. *** упала на бок, на пол. Ильдеряков наносил удары по голове и по животу. Ильдеряков два раза ударил по голове, остальные удары по животу. После этого Ильдеряков стал его бить. Его мать пыталась остановить Ильдерякова, но тот продолжал его бить по голове и лицу. Ильдеряков сломал ему нос, глазную кость, у него были все губы разбитые. Потом Ильдеряков пошел опять на кухню, он услышал два удара, которые были похожи на хлопки, после чего его мать стала кричать, что Ильдеряков убил ***. После этого Ильдеряков выбежал из квартиры, дверь хлопнула. Он лежал в зале на диване. Родители ушли на квартиру к его брату ***. Про *** ничего не говорили. Он проснулся вечером в 20 часу, был избитый, вся подушка была в крови. Встал, в коридоре включил свет и увидел, что *** лежит на полу в кухне на спине, вся черная, на полу и на лице *** была какая-то жидкость, он ее не переворачивал, не двигал. На полу была кровь, которая стекала от головы к стене, в виде потека. Он вызвал милицию, его забрали в отдел, где держали трое суток. Оглашенные показания на л.д.18 – 19 не подтвердил в части. Пояснил, что он с *** не договаривался о краже телефона. Он не говорил, что *** похитила телефон. Ильдеряков ему не угрожал. Он не говорил, что видел кровь у ***, наверное, следователь *** так записал. Он не читал свои показания, следователь читал его показания, но он их слушал не внимательно, по поводу положения трупа следователь его не спрашивал. Он говорил, что *** лежала ногами к раковине, головой к окну. Он из зала услышал хриплые звуки *** после того, как ушёл Ильдеряков. Родители ушли, когда на улице было светло, он на кухню не заходил. Он за медицинской помощью обратился только через трое суток, так как находился в милиции. Он ездил к стоматологу, но от лечения отказался. Его допрашивали в таком состоянии, работники милиции скорую помощь не вызывали. После оглашения протокола осмотра места происшествия на л.д. 3 – 7 и обозрения фототаблицы и схемы на л.д. 8 – 9 пояснил, что они не противоречат. Они выпили 1,5 литра вина с ***, и допили бутылку водки. Квас покупала ***, колбасу покупал Ильдеряков. Водку он выпил один, все убрал в мусорное ведро. Не может объяснить - откуда у *** кровь на лобке и на ногах. Он позвонил в скорую помощь, ему сказали, что на трупы они не выезжают, надо звонить в милицию. Он позвонил в милицию, первыми приехали сотрудники ППС, они прошли на кухню, посмотрели, но тело *** не трогали. Потом они ушли, через 15 минут приехал участковый ***, начальник 2 отдела милиции, он всё время сидел в зале, иногда выходил в подъезд покурить. Тело *** забрали сотрудники милиции. Квартиру он оставил открытой, так как не мог найти ключ. Не помнит - Ильдеряков пинал или прыгал по голове ***. Его допрашивали три дня, в 2 или 3 часа ночи, родителей допрашивали в тот же день. Он подписывал протокол в 01 час 45 минут ночи. К медицинскому эксперту его отвезли на третьи сутки. Протокол допроса он подписывал не читая. *** у них ночевала не первый раз. Из комнаты кухня не просматривается, а из коридора просматривается. *** сидела в кухне на табуретке. Об стенку головой она не могла удариться. Во время осмотра места происшествия находился в зале. Он не видел, как изымаются следы. Понятые были в зале вместе с ним. Кровь на лобке и ногах *** не видел. Осмотр квартиры проводили с 26.07.2010 года по 27.07.2010 года, а утром 28.07.2010 года его отвезли к судмедэксперту.

Свидетель *** пояснила, что подсудимого Ильдерякова видела только, когда была понятой по данному уголовному делу, оснований для оговоров нет. Летом прошлого года, она шла мимо второго отделения милиции, ее пригласили быть понятой, второй понятой вышел из дежурной части. Им разъяснил права следователь. Потом подвезли подсудимого, начали его фотографировать, потом их повезли на «стекольный» к месту происшествия. Ильдерякову разъяснялись права, ему говорили куда поедем, для какой цели. Им сказали, что сейчас поедут на место преступления. Подсудимый там рассказывал, что и как происходило. Это происходило в районе стеклоплощадки, в районе магазина «Чибис». Ильдеряков сначала что-то показывал возле подъезда, потом они поднялись в квартиру, он зашёл в зал, потом в кухню. Подсудимый сидел на лавочке, выглянул из окна потерпевший и пригласил его к себе. Когда подсудимый зашёл в квартиру потерпевшего, там была ещё женщина. Они выпивали и предложили подсудимому к ним присоединиться. Потом они все за столом сидели, и подсудимый выложил на стол телефон, включил музыку, они выпивали, потом он захотел спать. Он пошел, лёг спать, телефон оставался на столе. Через некоторое время, его разбудил хозяин квартиры и сообщил ему, что телефон украла женщина по имени ***. Когда Ильдеряков проснулся, сказал Чмаркову; «Ты как хочешь, но телефон чтоб был, мне все равно кто там взял телефон, телефон чтоб мне на место положили?». Он сказал; «Я сейчас уйду, через какое-то время приду, чтоб телефон был». Он ушёл, потом опять подошел к дому, видит, идут родители хозяина квартиры. За ними шла женщина по имени ***, он её приостановил, начал спрашивать про телефон, она ответила, что она его не брала и не знает где его телефон, кажется он *** ударил. Потом они поднялись в квартиру. Родители *** за сына начали заступаться, он им говорил про своё, что где его телефон, у них в это время начались свои разборки, они его не слушали, потом он опять начал спрашивать про телефон, они на него не обращали внимания. Он тогда, обозлился и стукнул ***, *** сидел на месте. Ильдеряков ударил ***, потом Ильдеряков вышел на кухню и побил ***. Ильдеряков ударил *** по лицу и куда-то ещё. *** скатилась по стене и села на пол. Ильдеряков рассказывал, что бил руками по лицу и называл количество ударов, сколько, сейчас не помнит. Рассказ Ильдерякова был подробный. После проведения данного следственного действия был составлен протокол, она его читала. Также велась видеозапись этого события. После проведения следственного действия она прочитала и подписала протокол. В протоколе было указано всё правильно. Полностью подтвердила оглашенные показания на л.д. 66-67. Дополнила, что квартира однокомнатная, когда производилась видеосъемка, она на кухню не заходила, стояла в коридоре. Утверждает, что тело лежало головой к раковине, ногами к стене. Проводилась видеосъёмка. Она не смотрела видеосъёмку. Протокол составлялся на месте в квартире. Она читала протокол, когда их привезли во второе отделение милиции. Она работала техничкой в милиции примерно один год. В милиции она официально не устроена. Примерно один час они находились на проверке показаний на месте. После этого следователь ее вызывал один раз для допроса, она ему всё сама рассказывала, она в то время всё хорошо помнила. Следователь с ее слов составил протокол.

Свидетель *** пояснил, что 26.07.2010 года он с женой находился у *** в гостях, пили пиво. Через час пришла *** и сказала, что у них дома незнакомый парень принес водку и колбасу. Он сказал, что у него пропал телефон, который лежал на столе у них дома. Они пошли домой втроём, разбираться что случилось. Когда подошли к дому <адрес>, подбежал Ильдеряков *** и ударил *** кулаком по лицу в область носа, у неё пошла кровь. Его жена пошла домой первая, он повел *** домой умываться, по дороге она сказала, что он её ударил за телефон. Когда зашли домой, *** прошла в ванну умываться, а он стал искать в зале телефон в постельном белье. Его сын лежал пьяный в зале. Он тоже находился в зале, в кухне находилась жена, Ильдеряков ***, который говорил: «Кто взял телефон?». Потом он услышал звук, в это время он подумал, что кто-то упал. Когда он зашёл на кухню, то увидел, что *** лежит ногами к раковине, головой к стенке на полу, на спине. Его жене стало плохо. Он увидел, что *** тяжело дышит, он ей приложил платок к носу. Потом стал искать таблетки для жены. Затем он отвел жену домой к старшему сыну. Через некоторое время позвонил *** и сказал, что *** умерла. После оглашения протокола допроса на л.д. 23 – 24 пояснил, что показания подтверждает. *** не могла подняться после ударов. У нее пятен не было, из носа бежала кровь. Он помочил и приложил тряпочку к носу ***, он её пошевелил, но она никак не отреагировала. Головой *** лежала к стене, ногами к раковине. Когда он пришел домой, порядок в доме не наводил. У *** кровь была только из носа, больше крови не было. Ильдеряков подошел к ним со стороны теплотрассы. Он сказал ***, что когда *** проснется, чтобы он похмелил её. Порядок в доме не был нарушен. Не может объяснить, почему плавки *** лежали в шкафу. Не знает, почему следователь *** приходил к ним домой две недели назад. *** ходил к Ильдерякову Д. поговорить насчет нижнего белья ***, а его брал свидетелем. Ильдеряков не стал отвечать, и они ушли. *** была дома одна, когда они пошли вызывать скорую помощь. Когда вернулись домой - тела *** уже не было. Квартира была закрыта. *** забрали в милицию. Потом приехал участковый *** домой, и они поехали в милицию, его допрашивали первым, жену вторую. Ильдеряков Д. его не пугал.

Свидетель *** пояснила, что она мама ***. 25.07.2010 года сидели дома поминали ее сестру. Ее сын увидел ***, позвал её к ним. Когда она к ним зашла, она у неё заметила синяк, спросила откуда, та ответила, что её ударил брат. Они начали выпивать. *** осталась у них ночевать. Она с мужем пошли ночевать на квартиру к старшему сыну ***. 26.07.2010 года утром она с мужем пошли в гости к ***, когда были там - пришла *** и сказала, что у них в квартире не адекватный парень, они с мужем собрались и пошли домой. По дороге домой они встретили Ильдерякова Д., который возле их подъезда ударил *** по лицу два раза. Когда они поднялись в квартиру, ее муж стал ей помогать умываться, *** прошла на кухню, Ильдеряков Д. прошел за ней в кухню стал её бить у мойки кулаками по лицу и кричал: «Верни телефон!». Бил ее сына кулаками по голове. Ильдеряков поочередно бил то ***, то ***. После этого *** села за кухонный стол. Потом она упала. Головой об стену не ударялась. *** упала на пол, на спину ногами к мойке. Ильдеряков ударил её два раза по голове, у неё изо рта пошла желтая масса. Она закричала: «Ты убил человека!» Ильдеряков сразу же убежал. Кровь была на обоях, на стене, на полу. У Морозовой была кровь на лице - на носу, губах, ушах. *** умерла при них, она захрипела. После оглашения показаний на л.д.20-22 пояснила, что записано неверно, что она не видела, как Ильдеряков бил ***. Она не говорила, что думала, что *** лежит спит. Она знала, что *** избита и поэтому лежит на полу. Ее муж тоже видел, как Ильдеряков бьёт ***. Ильдеряков Д. не пугал ее в милиции, она так не говорила. Следователь *** поместил ее в комнату для задержанных на 2 минуты, когда она с ним поругалась. Она об этом рассказывала *** и работнице соцобеспечения.

Свидетель *** пояснил, что на место происшествия он не выезжал, выезжал следователь ***, который производил осмотр места происшествия. Первоначально он назначал по пальцам исследование на экспертизу в рамках возбужденного уголовного дела. Потому что была оперативная информация, что ***, в квартире у которых произошло убийство, упоминали человека по имени Д.. Была представлена справка, где были данные об Ильдерякове Д.Н. С утра они сделали осмотр места происшествия с участием ***, изъяли сотовый телефон. Потом он стал допрашивать *** и его родителей во втором отделении милиции, которых туда доставили сразу после осмотра места происшествия. Сам *** находился уже там с ночи, это связано с тем, что он находился в сильной степени опьянения. Последним он допрашивал Ильдерякова, так как ждали дежурного адвоката ***. Когда он их допрашивал, они были в адекватном состоянии, сомневаться в том, что они способны давать показания в момент допроса у него абсолютно не было. Они объективно всё рассказывали, единственное они называли фамилию какого-то авторитета по имени ФИО246, но при этом указывали на примету, что у Д. была толстая серебряная цепочка на шее. Когда доставили Ильдерякова, его допрашивали в присутствии адвоката. Они снимали всё на видео на фотоаппарат с режимом видеосъёмки. Была проблема в том, что у данного фотоаппарата динамик расположен рядом с кнопкой нажать/воспроизводство и действительно очень часто во время следственных действий специалисты зажимают этот динамик и не всегда слышен звук. Ильдеряков был ознакомлен с протоколом, заверил его своей подписью в присутствие адвоката. Когда он с ним производил проверку показаний на месте, съёмку вел кто-то из сотрудников милиции. После проверки показаний на месте прибыли в отделение милиции, где им был составлен протокол, с которым был ознакомлен подозреваемый Ильдеряков, адвокат, понятые. После этого он понятых сразу же допросил в качестве свидетелей, с той целью, чтобы они пояснили, как производилось следственное действие. Давление на них никто не оказывал. Когда производилась проверка показаний на месте, он некоторые нюансы фиксировал на планшете. Протокол он составлял в отделении милиции. Видеозапись не является вещественным доказательством по делу, видеозапись является приложением к протоколу. Вещественным доказательством является сам протокол проверки показаний на месте. В процессе расследования уголовного дела не возникало сомнений, что это совершил не ***, так как имелась судебно-медицинская экспертиза, в которой было указано, что телесные повреждения были нанесены в короткий промежуток времени и одно из повреждений, которые все называли, это перелом носа, он входил в группу тех повреждений, который повлек закрытую черепно-мозговую травму. В общей сложности там было не менее четырёх воздействий и все воздействия, которые им называл при допросе Ильдеряков совпадали и даже совпадало то, что он наносил удары *** в лицо, она ударилась головой об стенку и сползла на пол, всё совпадало. Он пояснял, что наносил удары по одной части головы, а в ходе проверки показаний на месте он поменял свои показания, и стал утверждать, что он наносил удары по другой части головы. В процессе предварительного следствия никогда не падало подозрение на ***. Потерпевшая изначально говорила, что *** такой негодяй, ранее неоднократно судимый, а Ильдеряков прекрасный молодой человек. *** был сам избит Ильдеряковым, у него были телесные повреждения. У *** не было мотива убивать ***. Мотив прослеживался у одного Ильдерякова из-за сотового телефона. За кражу сотового телефона был осужден ***. Он *** не задерживал. *** уже находился в комнате дежурной части. Первоначальное следственное действие было - осмотр места происшествия, где они изымали сотовый телефон. После этого начали производиться допросы. Были приглашены отец и мать ***. После допроса он отпустил *** и его родителей. Полтора-два месяца назад он *** по месту работы не посещал, и не знает где тот работает. Он назначал экспертизу по ***, потому, что тот находился в квартире во время произошедшего, они всегда одежду изымают и назначают экспертизу. После занесения в протокол он с ним ознакомился, заверил своей подписью. Протокол проверки показаний на месте он не вёл, протокол составлял в отделении милиции. Он делал себе пометки, после того, как составил протокол проверки показаний на месте Ильдеряков, его адвокат, понятые заверили протокол подписью. Уголовное дело возбуждал следователь *** Он (***) отправлял на исследование следы, которые были изъяты на ленту скотч и упакованы в бумажные пакеты. Подписывал их *** Эксперту он отправил пакет ранее, который ранее исследовался этим экспертом и был им упакован. Если бы он сразу назначил экспертизу, то им в короткие сроки не сказали бы, кому принадлежат эти отпечатки пальцев. Им нужно было в короткие сроки узнать, что за Д. там находился, с этой целью назначали исследование. Все дактилоскопические карты, которые были получены, хранятся в базе. На месте не было возможности вести протокол проверки показаний на месте. До начала проверки показаний на месте он всем разъяснял права. В ходе проверки показаний на месте он разъяснял права Ильдерякову когда они отъезжали от второго отделения милиции. Почему это отсутствует на видеосъемке, не может сказать. После составления протокола проверки показаний на месте, понятые в нём расписались. При составлении протокола присутствовали ***, понятые.

Свидетель *** пояснил, что когда он находился на суточном дежурстве, работая следователем по особо важным делам следственного отдела по г. Анжеро-Судженску в вечернее время из дежурной части поступило сообщение о том, что в квартире по <адрес> обнаружен труп женщины с признаками насильственной смерти. Он дал указание собрать оперативно-следственную группу в составе оперуполномоченного, специалиста. Потом все выехали на место происшествия, где уже находились сотрудники уголовного розыска. Однокомнатная квартира была расположена на первом этаже. В кухне на полу находился труп женщины. Оперативным работникам было дано задание найти понятых для производства осмотра места происшествия. После того, как понятые зашли в квартиру, были разъяснены всем участвующим лицам права, был произведён осмотр места происшествия, в дальнейшем была описана квартира и изъяты следы, труп направлен на исследование. Труп женщины лежал в кухне, на спине, головой к окну, ногами к входу, не параллельно стене, труп был чуть-чуть повёрнут. Если встать в проходе к окну у трупа ноги были немного влево. В районе головы трупа были лужи вещества бурого цвета, изо рта была пена. На трупе были одеты юбка, кофта, трусов на трупе не было. Трусы со следами крови лежали в пакете в прихожей на полке, они были изъяты вместе с пакетом. В мусорном ведре на кухне под раковиной была обнаружена бутылка из-под водки. Специалист обработал данную бутылку порошком, были изъяты следы папиллярных линий, в зале на диване лежала подушка, с неё была снята наволочка со следами вещества бурого цвета. Все изъятые вещи были отражены в протоколе, были предъявлены понятым, упакованы и опечатаны, подписаны. Следы папиллярных линий были изъяты на плёнку скотч, изымал данные следы специалист, следы были упакованы в бумажные конверты, опечатаны и подписаны, скреплены подписью понятых и следователя. После обозрения л.д.7 «план-схема» пояснил, что план – схему составлял он, это не масштабный рисунок. Ему важно было отразить, где находилась голова трупа, где ноги. Труп лежал не перпендикулярно. Если бы труп лежал параллельно стене, он бы был так и нарисован. В протоколе осмотра места происшествия он написал, что труп лежит головой к окну, ногами к входу. После обозрения л.д.8-9 «таблица фотоиллюстраций» пояснил, что труп лежит не параллельно стене. Возле головы рвотная масса. На осмотр места происшествия он не обязан вызывать судмедэксперта. Он производил осмотр места происшествия, осмотр трупа - не производил. Когда производится осмотр трупа, он обязан привлечь судмедэксперта, он осматривал квартиру. По практике выезжают на трупы с судмедэкспертом только тогда, когда имеются явные следы преступления, то есть когда в голове топор, в сердце нож. Он не сомневался, что в отношении потерпевшей было применено какое-то насилие, но что послужило причиной смерти, известно не было. Признаков указывающих на то, что смерть была насильственной, на момент осмотра не было. Видимых телесных повреждений повлекших причину смерти - не видел. Уголовное дело он не возбуждал. Он по данному уголовному делу проводил первоначальные следственные действия. В протоколе места происшествия он описал труп, в чём был труп одет, надел перчатки посмотрел, пощупал кости головы, так как возле головы было вещество бурого цвета. Он изымал и упаковывал следы. Специалист обработал следы папиллярных линий дактилоскопическим порошком. Он всё упаковал в бумажные пакеты в присутствии понятых, конверты подписал и опечатал. Понятые расписались сзади на конверте. Он прикрепляет клапан и ставит печать, на которую ставит свою подпись. Не исключает, что клапан мог и отлепиться. Исследование назначал не он. Он выезжал на место происшествия со специалистом ЭКЦ *** Хозяин присутствовал на осмотре места происшествия, квартира была открыта. Его встретил возле подъезда, кажется ***, и повёл в квартиру. Хозяин квартиры сидел в зале на диване. Понятых пригласил оперуполномоченный. Он не мог приступить к осмотру места происшествия, если бы не было оперуполномоченного. По окончанию осмотра места происшествия он прочитал вслух протокол осмотра места происшествия. Во время осмотра места происшествия понятые сидели в зале, никто из квартиры не выходил. Он первоначально всех провёл, показал им, что да ***. Женщины долго не могли на это смотреть. Он вместе с понятыми заходил в кухню, показал им, как расположен труп ***, что на трупе одето, где обнаружена кровь, что изымалось. Он показывал им всё по порядку, начал он осмотр квартиры с коридора: на полу были капли крови, лежали трусы в пакете, затем прошли в зал, осмотрели наволочку, которая была надета на подушке. Он её при понятых снял, всё упаковал и опечатал, потом прошли на кухню, он им всё показывал. Он не посчитал нужным изымать полотенца. В квартиру никто из посторонних не заходил, заходили только сотрудники милиции. Как происходила транспортировка трупа – не помнит. Он никого в отделение милиции не забирал, было два часа ночи, какие-либо следственные действия в ночное время запрещены, тем более не было возбуждено уголовное дело. Он направил труп на исследование в КОБСМЭ. Утром материал был изъят и передан другому следователю, он созвонился с экспертом, тот ему объяснил, что смерть женщины криминальная, у неё закрытая черепно-мозговая травма, был сломан нос. Следователь *** проводил последующие следственные действия. Он лично *** не задерживал. На лице *** были повреждения, у него на лице была кровь, он чем-то вытирал свою кровь, возможно он вытирался полотенцем, возможно поэтому он его и не изымал. *** был в состоянии сильного алкогольного опьянения, объяснение он с него не брал. Оперативные работники выясняли у ***, что произошло. Утром, придя на работу, материалы он сдал и больше этот материал не видел.

Свидетель *** пояснил, что Ильдерякова по работе знает давно, он состоял на учёте в ПДН, будучи несовершеннолетним. Он проживает на его участке, был его подучётным. На место происшествия он выехал одним из первых, потом уже приехала оперативная группа. В дежурную часть поступил звонок от *** о том, что в квартире находится труп женщины. Когда они приехали на место происшествия в квартире находился ***, на кухне лежала убитая женщина в луже крови, им стало ясно, что это неестественная смерть. Они вызвали опергруппу и следователя прокуратуры. У *** они стали спрашивать кто это сделал, он женщину, которая лежала в кухне не узнал, хотя это женщина жительница его административного участка. *** знает давно, он состоял на учете, как лицо неоднократно судимое, в том числе и за тяжкое преступление. *** был пьяный, говорил, что *** приходила к матери, говорил, что не знает женщину. Было видно, что женщина взрослая, не его ровесница. Потом *** сказал, что это подруга матери, которая пришла сутки назад, она жаловалась, что у неё неприятности дома, она была выпившая, предложила распить спиртное и осталась у него ночевать. *** сказал, что его родители ночуют в квартире его старшего брата. *** в квартире был один и предложил ей переночевать. Со слов *** они пили всю ночь, а утром он открыл окно и стал курить. В окно *** увидел молодого человека, он ему предложил выпить, но он сказал, что болеет с похмелья и идёт домой. *** предложил ему выпить вина, но молодой человек, в последствии которым оказался Ильдеряков сказал, что вино не пьёт, предпочитает водку, *** Виталий предложил ему зайти в квартиру и взять водку. Ильдеряков сходил в магазин взял водку. Когда Ильдеряков пришёл из магазина, они стали распивать спиртные напитки в квартире *** У Ильдерякова был хороший телефон, они стали слушать музыку. Потом Ильдеряков пошел спать в зал и поставил телефон напротив своей головы, Ильдеряков уснул, слушая музыку. Когда Ильдеряков проснулся телефона не было, он стал спрашивать, куда делся телефон. Стал требовать телефон с ***, Ильдеряков ударил *** в область лица, разбил ему нос. *** стал говорить, что ему не нужен сотовый телефон, стал говорить, что телефон взяла ***. Потом начали требовать вдвоём телефон с ***. Потом она ушла на кухню, Ильдеряков и *** пошли за ней на кухню и продолжили её бить. *** говорил, что Ильдеряков ударил *** в область носа, она ударилась головой о стену, *** упала под стол на кухне, после чего Ильдеряков вышел и пошёл в зал. Потом они услышали хрипы, поняли, что *** стало плохо, пытались ей помочь, стали её переворачивать, у нее изо рта пошла рвотная масса и кровь, она лежала на спине и впоследствии умерла. На момент всего произошедшего родителей *** дома не было. Он оперативным путем установил личность Д., им оказался Ильдеряков. Когда он пришёл к Ильдерякову домой, он не удивился, он был трезв, по нему не было видно, что он ночь пьянствовал. Он сказал ему, что нужно побеседовать по поводу его ночного отсутствия дома, он сказал, что никуда не уходил, ночевал дома, когда они вышли на улицу и сели в машину, он стал всё рассказывать. Он ему объяснил, что обнаружен труп женщины, что он был к этому причастен, он не стал отпираться. Показания Ильдерякова совпадали с показаниями *** практически слово в слово. В разговоре Ильдеряков говорил, что бил женщину. Он сказал, что ударил её из-за телефона. Телефон они обнаружили в шкафу, в кармане рубашки ***. *** сначала был подозреваемым в причинении тяжкого вреда здоровью ***. *** был судим за истязания. Именно от удара Ильдерякова *** упала на пол и умерла. *** утверждал, что телефон взяла ***, но как было на самом деле. Кто был осужден за кражу телефона, не знает. *** не говорил, что бил ***. У *** была разбита губа и нос. Родителей *** они нашли практически сразу, его мать была в алкогольном опьянении. Родители *** находились в квартире во время осмотра места происшествия. Он не помнит, видели ли они тело погибшей, кажется, видели. Он попытался поговорить с матерью, но она была в сильном алкогольном опьянении, с отцом *** он разговаривал, он сказал, что они дома не были, так как поругались с *** он их выгнал из дома, они двое суток находились в квартире старшего сына ***. Мать *** говорила, что ничего не знает, ничего не видела. Он лично мать *** в комнату для задержанных не садил. Отца *** в отделение не доставляли. Он не помнит, кто увозил тело погибшей. Тело было расположено ногами к выходу, головой к столу, ноги не были задраны, руки были вдоль тела, чуть раскинуты.

Свидетель *** пояснила, что *** живут в соседнем доме, по <адрес>. *** тоже в этом доме. Ее сын раньше дружил с ***. *** выпивала с ***. 26.07.2010 года *** пришли к ней примерно в 12-00 часов, были трезвые. С собой они принесли бутылку пива, они сидели, выпивали. *** *** пришла к ней, она искала ***. *** также выпила две кружечки пива, она была в нормальном состоянии. Повреждений на ней не видела. *** сказала ***, что в их квартире спят *** и Д., но не Ильдеряков, она назвала фамилию другого Д.. *** собрались и пошли к себе домой. *** с ними. *** *** пришла к ней одна, в это время у нее в квартире находился социальный работник ***, которая приносит продукты с 15-00 часов до 16-00 часов. Вечером к ней приходила *** и сказала: «Там бьются мужчины, она их разнимала, вот кофту запачкала, с сердцем ей стало плохо, она побежала». Муж *** в это время искал сотовый телефон. *** ушла домой к старшему сыну ***. Она пришла к ней на следующий день и сказала, что убили ***. Она у неё спросила: «Как *** умерла?» она ответила: «Умерла, да умерла». Тело *** увезла милиция. Позже *** рассказывали, что произошло всё из-за телефона, который потерялся у Д.. *** спрятал сотовый телефон, а Д. сказал, что не знает где его сотовый телефон. Д. посчитал, что *** ушла, значит, она телефон и украла. Началась драка из-за телефона. На *** свалил, что она украла сотовый телефон, она его куда-то дела. Кто кого ударил – не знает. *** сказала, что бил *** Ильдеряков Д.. *** сказала, что Ильдеряков Д. бил то ***, то ***, она их разнимала. *** говорила ей, что когда он уходила из дома, *** лежала на полу. Как она оказалась на полу - *** не говорила. *** говорила на следующий день, что она вызвала скорую помощь. Когда она к ней пришла в испачканной кофточке, была одна. *** обижал свою маму, она частенько ходила с синяками, также поднимал руку на отца. Однажды даже выгонял родителей из квартиры. Полностью подтвердила оглашенные показания на л.д. 25-26 т. 1. Когда приходила ***, то говорила, что бил *** только Ильдеряков ***. О том, что кто-то бил ещё *** - не знает. *** не мог уступить, и не стукнуть кого-нибудь, это у него в крови. *** был физически худощавый, если бы он был трезвый, он бы дал сдачи. Ильдеряковы переехали примерно года два назад. Как *** относился к женщинам – не знает. *** был судим за убийство своей сожительницы. *** соседи не боялись. Ильдерякова Д. знает только с положительной стороны. Плохого от него ничего не слышала. Мать Ильдерякова передвигается на инвалидной коляске. Он живёт вдвоём с матерью, хорошо к ней относится, он её моет, ванну за ней выносит. *** драчливый, избивал свою сожительницу ***. Когда у себя в квартире была ***, она видела труп ***. Потом *** пришла к ней и сказала что, приехала милиция и увезла труп. Когда к ней приходила ***, говорила, что их вызывали в милицию, допрашивали их. Говорила, что она ругалась в милиции, и *** посадил её в камеру, из-за того, что обвиняли в убийстве ***, но *** не трогал и не брал ***. Также говорила, что их из милиции отпустили *** и что *** Дмитрий сломал нос её сыну Виталию. *** Людмила говорила своему сыну Виталию, что она его посадит в тюрьму. Прощала его всегда, ей было его жалко. *** выгораживала своего сына.

Свидетель *** пояснила, что знала ***, жили с ней в одном районе. 26.07.2010 года днём с 13-00 часов до 15-00 часов она находилась у *** В 15-30 часов она пошла к ***, у неё была *** и её муж. Она заметила, что у *** кофта в крови. Спросила, что случилось, та ответила: «сейчас побили ***». Она спросила: «Кто побил?» она ответила: «***». Она узнала позже, что *** спутала Ильдерякова Д. с соседом ***. *** говорила: «*** отлежится и уйдет», она также говорила, что и *** попало, она их разнимала. Точно сказать не может, кто бил ***, *** говорила, что оба били, пинали Жанну. Ильдерякова Д. характеризует положительно, а *** отрицательно. Слышала, что *** пьёт, мать бьёт периодически. *** могла и не слышать слов *** о том, что «оба били». Ильдерякову обслуживает 8 лет. Отношения хорошие, нареканий нет. Считает, что Ильдерякова сделали крайним. *** считает неадекватным.

Свидетель *** пояснила, что Ильдеряков *** ее сын. 26.07.2010 года утром он ушёл из дома. Она ему звонила на сотовый телефон в 13-00 часов, но телефон был отключен. *** пришел домой в 15 – 00 часов, лег спать на диван, спал до вечера. Когда проснулся, она спросила: «Где телефон?», тот ответил: «Его забрал один парень, потом отдаст». Она *** не знает. Вечером зазвонил домофон, приходил участковый, но к ним домой не заходил. Она с сыном живут вдвоём, он ей помогает. Д. учился в горном техникуме, но его не закончил, так как на 4 курсе полгода находился под стражей в СИЗО. После того, как его выпустили из-под стражи, поведение у Д. хорошее, он за ней ухаживает, работает. После освобождения Д., *** приходил к ним домой три раза. Они стояли на площадке в подъезде разговаривали, она слышала их разговор, так как дверь была открыта. *** сказал Д.: «Прости меня, я наговорил на тебя, я ничего не помню». Мать *** говорила «*** умерла по пьянке, ты не виноват». Она заплакала, когда домой зашел Д., она ему сказала, что слышала весь разговор. *** хотел спровоцировать ее сына. *** приходил к ним две недели назад в состоянии алкогольного опьянения, хотел поговорить с Д.. *** орал на весь подъезд. Д. говорил ему, что не нужно приходить, и не стал с ним разговаривать. На следующий день к ним домой приходила мать ***, которая сказала ей: «Д. не виноват, *** умерла по пьянке».

Свидетель *** пояснил, что 26.07.2010 года находился на службе, примерно в 21- 00 часов в дежурную часть поступил звонок о том, что по <адрес> в <адрес> находится труп женщины. Прибыли на место преступления, там находился ***, в квартире обнаружили труп ***. Как пояснил ***, они распивали спиртные напитки с самого утра с парнем по имени Д., который проживает в соседних дворах. Они с утра сидели с ***, собирались похмеляться, в этот момент Ильдеряков шел мимо, взяли спиртное и стали распивать вместе. В ходе распития Ильдеряков Д. доставал сотовый телефон, слушали музыку. Изрядно выпив, Ильдеряков уснул, проснулся днем примерно в 13-00 часов, *** на месте не было. Ильдеряков обнаружил, что нет сотового телефона, который лежал на столе. Он спросил Чмаркова: «Где телефон?», на что *** ответил: «*** забрала его». Ильдеряков сказал: «Находился у тебя в квартире, разбирайтесь сами, но чтобы телефон был» потом ушел. Когда он пришел примерно через два часа к дому по <адрес>, Ильдеряков на улице увидел, что *** возвращается с родителями ***. Ильдеряков спросил у неё: «Где телефон?» на что она ответила: «Я не знаю». Разозлившись, Ильдеряков нанёс *** один удар рукой в область носа. У Морозовой пошла кровь, отец *** предложил не разбираться на улице, а подняться в квартиру. Когда все поднялись в квартиру, *** пошла в ванну, *** подошел к *** с вопросом; «Где мой телефон?», на что *** ответил: «Не знаю». Ильдеряков нанес *** несколько ударов, в этот момент *** вышла из ванны и проследовала на кухню. После чего Ильдеряков отошел от *** и прошел на кухню к *** с вопросом: «Где телефон?» и ударил по лицу ***. Она ударилась головой о стенку и упала на пол, после чего Ильдеряков нанес ей несколько ударов по голове. После этого вмешались родители ***, которые стали успокаивать Ильдерякова, после этого он ушел со словами; «Ищите мой телефон». Потом ушли родители ***, сам *** лег спать на диване. *** лежала на кухне, где её и обнаружили. В ходе осмотра были изъяты бутылки, с которых были сняты отпечатки пальцев. По отпечаткам пальцев они вышли на Ильдерякова Д.. Также Ильдерякова описали родители ***. Обстоятельства знает со слов ***, его родителей. *** давали показания добровольно. Родителей *** допрашивали на следующий день потому, что их не было дома. *** не мог пояснить, где они находятся. Родители *** были с похмелья, но трезвые. Первоначально подозреваемым был ***. Он говорил, что не причастен к смерти ***. *** проснулся от хрипов ***, через некоторое время он к ней подошёл, но она уже не дышала, после чего он позвонил в милицию. *** говорил, что не бил и не трогал ***. Когда они приехали - *** лежала ногами к входу, головой в сторону окна. Понятые присутствовали при осмотре, они прошли на кухню. Была изъята бутылка из-под водки, которая находилась в мусорном ведре. На столе беспорядка не было. В квартире был порядок. Кровь была возле головы ***, также кровь была в коридоре на стене на уровне рук, в ванне, также в коридоре лежала тряпка, которая была в крови. *** и его родителей допрашивали на следующий день. Когда они выяснили, что сотовый телефон взял ***, они поехали к нему домой за телефоном. Ночь *** провел в отделении милиции, они с ним всю ночь беседовали. *** привезли в отделение милиции в 01 – 00 часов ночи и отпустили его днём в 15-00 часов. С родителями *** беседовали в дневное время. Ильдеряков написал явку с повинной лично ему. Родителей *** не было дома, когда забирали тело ***. Соседей *** обходил участковый ***. Со слов соседей, музыки, шума дома не было. 26.07.2010 года на место преступления выезжала группа, он был ответственным, следователь ***. Приехали на место преступления примерно в 21 – 45 часов. От сотрудников узнал, что *** ранее был судим за убийство жены. У *** были свежие, красные гематомы на лице. По тяжким и особо тяжким преступлениям свидетелей опрашивать в ночное время можно. Когда он беседовал с ***, в это время искали Ильдерякова Д.. Проводили работу по установлению личности по имени Д.. Привозили в отделение ***. С работы он уехал на следующий день в 17 – 00 часов. С *** беседовал он и начальник 2-го отделения милиции Сычев примерно 1 час. Отпечатки пальцев подтверждаются справкой эксперта. Когда приехали в квартиру к Ильдерякову, с ним побеседовали. Он разговаривал с отцом ***, который рассказал, что у Ильдерякова была широкая, металлическая, белая цепь. За Ильдеряковым ездил лично он. Для смягчения наказания он предложил Ильдерякову написать явку с повинной. Ильдеряков пояснил, как он избивал ***. Ильдеряков объяснял всё добровольно, без принуждения, без запугивания. Явку с повинной Ильдеряков писал собственноручно. Он сказал Ильдерякову, что явка с повинной пишется в простой форме, как сочинение. Никакого физического, психического насилия не применялось к Ильдерякову. Квартиру закрывал ***.

Письменные доказательства, согласуясь с показаниями свидетелей, являются доказательствами вины Ильдерякова Д.Н. и подтверждают показания свидетелей о времени, месте и других обстоятельствах совершения преступления.

Из протокола осмотра (л.д. 3-9) следует, что в квартире по <адрес> обнаружен труп *** с признаками насильственной смерти. Изъяты: следы папиллярных линий, смывы с пола в кухне и ванной комнате, с холодильника вещества бурого цвета, похожего на кровь.

Из протокола осмотра (л.д. 10-11) следует, что в квартире по <адрес> из кармана рубашки *** обнаружен и изъят сотовый телефон Nokia.

Из протокола выемки (л.д. 30-31) следует, что у *** изъяты вещи Ильдерякова Д.Н.: шорты, футболка, сланцы.

Из постановления о возбуждении уголовного дела (л.д. 51) следует, что в отношении *** возбуждено уголовное дело по ст. 158 ч.1 УК РФ, а из приговора от 7 октября 2010 года, что он осужден по данной статье за совершение хищения сотового телефона у Ильдерякова Д.Н. 26.07.2010 года.

Согласно заключению эксперта (л.д. 98-103) при экспертизе трупа *** обнаружены повреждения, которые нанесены прижизненно: закрытая черепно-мозговая травма: ушибленная рана в области наружного отдела правой надбровной дуги, перелом костей носа с кровоизлиянием в мягкие ткани носа и кровоподтеком в области кончика носа, очаговые кровоизлияния в мягкие ткани головы в височной области справа, в заднем отделе теменной области справа, кровоизлияние под твердую мозговую оболочку справа и слева (гематома объемом 180 мл), очаговое кровоизлияние с зоной ушиба серого вещества мозга в области нижней височной извилины справа с переходом на базальную поверхность правой височной доли. Данное повреждение нанесено в срок не менее 30-40 минут и не более 12-24 часов до момента смерти, сопровождалось сдавлением головного мозга гематомой, явившихся непосредственной причиной смерти. Закрытая черепно-мозговая травма, включающая в себя весь комплекс повреждений, образовалась от 3-4х воздействий твердым тупым предметом (предметами) в область носа, лица и головы справа, и по признаку опасности для жизни относится к тяжкому вреду здоровью. После нанесения повреждения потерпевшая, вероятнее всего, не могла совершать целенаправленные действия. Вышеозначенные повреждения не могли образоваться при однократном координированном падении потерпевшей с высоты собственного роста на травмирующую поверхность. Каких-либо повреждений в области половых органов не обнаружено. В крови обнаружен этиловый спирт в концентрации 0,5 промилле, что при жизни соответствует легкому опьянению.

Согласно заключению эксперта № 293 от 15 декабря 2010 года смерть *** наступила от закрытой черепно-мозговой травмы, сопровождавшейся подоболочечными кровоизлияниями, ушибом вещества мозга, осложнившейся разви­тием отека-набухания головного мозга с дислокацией его ствола в большое заты­лочное отверстие, которая по при­знаку опасности для жизни квалифицируется как тяжкий вред здоровью. Закрытая черепно-мозговая травма, приведшая к смерти потерпевшей, образовалась от совокупности не менее 3-4 воздействий твердого тупого предмета с точками приложения травмирующей силы в область носа, правой надбровной дуги, в теменно-височную область головы справа. Какое из воздействий явилось превалирующим в формировании закрытой черепно-мозговой травмы, установить не представляется возможным. В повреждениях не отобразились конструкционные особенности травмирующего предмета, что не позволяет высказаться о конкретном его экземпляре. Представленные на экспертизу сандалии (сланцы), также как и нога, рука, обладают свойствами твер­дого тупого предмета, следовательно, возможность причинения потерпевшей за­крытой черепно-мозговой травмы ударами ими не исключается. Исходя из характера морфологических проявлений закрытая черепно-мозговая травма образовалась в срок не менее 3-х и не более 12-ти часов до наступления смерти. Каких-либо объективных признаков, позволяющих судить о последовательности травмирующих воздействий в область головы, не установлено. Давность наступления смерти, с учетом характера ранних трупных изменений - около 12-18 часов до исследования трупа. Кроме черепно-мозговой травмы при экспертизе трупа выявлены кровоподтеки на верхнем веке правого глаза, правом бедре, правой голени, которые образова­лись от воздействий твердого тупого предмета в срок около 3-5 суток, как вред здоровью не расцениваются и тя­жесть их не определяется. Каких-либо признаков, свидетельствующих об изменении положения трупа, его перемещении (трупные пятна расположены только на задней поверхно­сти туловища, отсутствуют следы скольжения на кожных покровах), при эксперти­зе трупа не установлено. Определить «время нахождения трупа на месте его обнаружения» не представляется возможным в связи с отсутствием в судебной ме­дицине соответствующих методик. В момент причинения повреждений потерпевшая могла находиться в любом положении, и взаиморасположение потерпевшей и нападавшего могло быть также любым. Возможность совершения самостоятельных действий («передвигаться, брать носовой платок, вытирать кровь, разговаривать. ..» и т.д.) потерпевшей по­сле причинения черепно-мозговой травмы не исключается вплоть до развития стадии клинической декомпенсации. В судебно медицине отсутствуют объективные методики определения силы удара. Воздействия в лиц,.о были направлены спереди назад, в теменно-височную область головы - справа налево. Каких-либо повреждений в виде «свежих» разрывов, кровоизлияний в области половых органов трупа, а также повреждений в области заднего прохода не обнаружено. При производстве судебно-медицинской экспертизы мазков и тампо­нов с содержимым влагалища, прямой кишки сперматозоиды не обнаружены.

Согласно заключению эксперта (л.д. 138-144) в пятнах на шортах Ильдерякова, в трех пятнах крови на футболке Ильдерякова обнаружена кровь человека, которая могла произойти от потерпевшей *** и не могла произойти от свидетеля *** и Ильдерякова Д.Н. На левой сандалии Ильдерякова Д.Н. обнаружены слабые следы крови, видовая принадлежность которой не установлена из-за малого количества исследуемого материала (крови).

В соответствии со ст. 75 ч 1 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса. Суд считает необходимым признать недопустимым доказательством заключения эксперта №1/633 от 03.08.2010 года (л.д.110-117) в связи с существенными нарушениями процессуального закона на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Так, при осмотре места происшествия были обнаружены и изъяты следы папиллярных линий на дактопленку, которая не была упакована и опечатана, а также удостоверена подписями следователя и понятых. По постановлению следователя от 02.08.2010 года перед экспертом были поставлены вопросы:

Имеются ли на представленном топоре следы рук, пригодных для идентификации личности?

Если имеются, то принадлежат ли они обвиняемому Ильдерякову, а также свидетелю ***?

Из заключения эксперта, пояснений эксперта в судебном заседании следует, что на поставленные вопросы эксперт не ответила, напротив, ответила на вопросы, которые не были поставлены перед ней, исследовала материалы на имя Ильдерякова, ***, которые не направлялись на исследование. В постановлении о назначении экспертизы следователь ссылается на справку об исследовании от 27.07.2010 года (л.д.14) Эксперт исследует представленные материалы и дает заключение о пригодности следов для идентификации с указанием о том, что данная справка не приобщается к уголовному делу, а после вновь 02.08.2010 года эксперт дал заключение по материалам - следам папиллярных линий, при этом неясно, каким образом следы папиллярных линий, изъятые с места происшествия, не опечатанные и не подписанные понятыми были переданы эксперту, где хранились, подвергались ли ранее исследованию. Вышеуказанное дает основание для признания заключения эксперта № 1/633 от 3 марта 2010 года недопустимым доказательством (л.д.110-117).

Суд признает допустимым доказательством протокол проверки показаний на месте Ильдерякова Д.Н. (л.д. 66-67), но на основании ст.75 ч. 1 УПК РФ суд считает необходимым признать недопустимым и исключить как доказательство видеозапись к протоколу проверки показаний на месте Ильдерякова, на том основании, что видеозапись, выполненная в качестве специалиста участковым ***, в больших фрагментах записи отсутствует звук, что не позволяет оценить ее как доказательство в полном объеме.

Оценивая другие доказательства, суд не находит оснований для признания их полностью или в какой-либо части недопустимыми.

Протокол осмотра (л.д. 96) суд признает допустимым доказательством, следователем в присутствии понятых был произведен осмотр как следственное действие без нарушений требований УПК РФ, установлены и зафиксированы обстоятельства имеющие отношение к событию преступления, понятые находились в квартире и фиксировали в сознании необходимые детали, отраженные в следственном действии.

Судом установлено, что явка с повинной Ильдерякова явилась актом свободного волеизъявления, а не результатом принуждения со стороны работников оперативных служб или следователя, изложенное в явке с повинной соответствует показаниям Ильдерякова при адвокате, показаниям других очевидцев - свидетелей, другим доказательствам по делу, изменение отношения подсудимого к содержанию явки с повинной связано, по убеждению суда, с изменением позиции защиты, которая связана с попытками установления факта причастности к причинению вреда здоровью потерпевшей иных лиц.

Суд находит вину Ильдерякова Д.Н. в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшей, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей доказанной, кроме его признательных показаний данных в ходе предварительного расследования, где он был неоднократно допрошен в присутствии защитника, в соответствии с требованиями УПК РФ, которые суд находит более достоверными и соответствующими действительности, поскольку они последовательны, не противоречивы, соответствуют показаниям других свидетелей, материалам дела и фактическим обстоятельствам, даны непосредственно после совершившихся событий. Вина Ильдерякова, установлена показаниями свидетелей по делу, которые дополняют друг друга в части установления целостной картины имевших место событий. Показания свидетелей ***, ***, ***, дополняя показания Ильдерякова дополняют картину начала действий Ильдерякова Д.Н. в отношении потерпевшей ***: во дворе дома по <адрес> Ильдеряков, требуя свой телефон, нанес удар *** в область носа, пошла кровь затем в квартире по <адрес>, *** слышал звуки удара, видел у потерпевшей на голове припухлость, кровотечение из носа, увидел *** лежащей на полу кухни после того, *** оттуда вышел ***. Свидетель *** пояснил, что видел у *** на лице кровь, когда она зашла в квартиру с его родителями, со слов матери узнал о нанесении ударов *** Ильдеряковым, видел нанесение ударов на кухне Ильдеряковым ***, до того, как сам был избит Ильдеряковым в зале. *** пояснила, что муж ей рассказал, что Ильдеряков ударил *** у подъезда, говорил о кровотечении из носа у ***. События имели место в 16-ом часу, кроме Ильдерякова и потерпевшей на кухне в момент нанесения ударов находился ***, к которому также Ильдеряков предъявлял претензии по поводу пропажи своего телефона, также применил к *** насилие, что подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы. *** - родители *** посетили квартиру сына в 18-ом часу, потерпевшая лежала на кухне на полу в том же месте, была жива, в 22 часа ***, спавший в зале избитый Ильдеряковым, обнаружив труп ***, позвонил и сообщил об этом родителям.

Свидетель *** пояснила, что 26.07.2010 года днем у нее были муж и жена ***, заходила ***, после все ушли, а вечером пришли *** (супруги) и сообщили, что *** избил Ильдеряков.

Состояние потерпевшей после нанесения ей Ильдеряковым ударов, ее местоположение, локализация повреждений и концентрация крови и рвотной массы возле трупа потерпевшей позволяет сделать суду вывод, что насильственные действия в отношении потерпевшей имели место в ограниченный временной промежуток, после которых последствия в виде наступления смерти в соответствии с картиной течения последствий повреждений, отраженных в судебно-медицинских заключениях, смогли проявить себя

Довод защиты, что Ильдеряков оговорил себя под давлением работников милиции критической оценки не выдерживает по причине, что Ильдеряковым изначально в явке с повинной, первоначальных допросах при защитнике были сообщены данные об обстоятельствах причинения *** вреда здоровью, которые впоследствии, при допросах Ильдерякова не подверглись с его стороны никаким изменениям, но изменилась лишь их оценка со стороны Ильдерякова, стороны защиты: так, допрошенный впоследствии, Ильдеряков сообщил о двух несильных ударах в лицо потерпевшей на полу на кухне ногами, обутыми в сланцы, сперва Ильдеряков сообщал о двух ударах ногами в лицо потерпевшей с силой наотмашь, кроме того, Ильдеряков заявил впоследствии, что не мог нанести потерпевшей *** удары справа, поскольку с правой стороны находился стол но этот довод суд отвергает по причине, что удары могли быть нанесены справа и при условии наличия стола, что соответствует заключению судебно-медицинской экспертизы о локализации повреждений на лице потерпевшей: ушибленная рана в области наружного отдела правой надбровной дуги, перелом костей носа с кровоизлиянием в мягкие ткани носа.

Доводы защиты Ильдерякова, что смерть не могла наступить от его действий опровергаются данными судебно-медицинской экспертизы о характере причиненного потерпевшей вреда здоровью, которой была причинена закрытая черепно-мозговая травма: ушибленная рана в области наружного отдела правой надбровной дуги, перелом костей носа с кровоизлиянием в мягкие ткани носа и кровоподтеком в области кончика носа, очаговые кровоизлияния в мягкие ткани головы в височной области справа, в заднем отделе теменной области справа, кровоизлияние под твердую мозговую оболочку справа и слева, очаговое кровоизлияние с зоной ушиба серого вещества мозга в области нижней височной извилины справа с переходом на базальную поверхность правой височной доли, данное повреждение сопровождалось сдавлением головного мозга гематомой, явившимся непосредственной причиной смерти, а также данными о сроке причинения повреждения. который полностью соответствует обстоятельствам, при которых вред здоровью был причинен потерпевшей, а после обстоятельствам, при которых с течением установленного в ходе следствия и в судебном заседании времени причиненный потерпевшей вред здоровью привел к наступлению смерти ***.

Довод защиты о квалификации действий Ильдерякова Д.Н. по ст. 116 УК РФ на том основании, что сам Ильдеряков признает себя виновным в причинении вреда здоровью, которое должно квалифицироваться по ст. 116 УК РФ, а причинение Ильдеряковым потерпевшей более тяжкого вреда здоровью не доказано опровергается данными вышеуказанных проведенных по делу судебно-медицинских экспертиз, кроме того характер вреда здоровью, причиненного потерпевшей *** таков, что не может быть оценен субъективно по представлению Ильдерякова, но лишь путем экспертизы, с учетом причины и локализации повреждения, его развития во времени, с учетом возникших осложнений и исхода в виде наступления смерти по неосторожности относительно умысла Ильдерякова Д.Н.

Вышеуказанные обстоятельства, в свою очередь, подтверждаются сведениями из протокола осмотра места происшествия; из протокола явки с повинной, о том, сколько ударов и куда было нанесено потерпевшей Ильдеряковым, что нашло подтверждение в ходе проверки показаний Ильдерякова на месте совершения вмененных действий, сведениями из фрагмента видеозаписи проверки показаний на месте, из которого следует факт подтверждения Ильдеряковым данных, которые он изначально сообщил в явке с повинной, суд при этом не находит оснований для признания протокола проверки показаний Ильдерякова на месте недопустимым доказательством, поскольку требования УПК РФ к следственному действию не были нарушены, заключениями экспертов, свидетельствующими о том, что потерпевшей причинены повреждения, приведшие к ее смерти.

Суд считает, что Ильдеряков Д.Н. при совершении вмененных действий не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, поскольку судом установлено, что он сохранил воспоминания о случившемся, подробно рассказывал об обстоятельствах совершенного, кроме того, с момента обнаружения Ильдеряковым хищения своего телефона до момента нанесения ударов потерпевшей прошел относительно длительный промежуток времени при таких обстоятельствах нет оснований полагать, что Ильдеряков мог действовать в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, его действия были вызваны реакцией гнева, вызванного хищением телефона.

В явке с повинной (л.д. 56), допрошенный в качестве подозреваемого (л.д. 64-65), при проверке показаний на месте (л.д.66),при допросе в качестве обвиняемого (л.д.70-71) Ильдеряков пояснял, что нанес потерпевшей на улице у подъезда один удар в лицо, от которого у потерпевшей началось носовое кровотечение, после этого, в квартире на кухне, требуя телефон нанес еще один удар рукой в лицо потерпевшей, от удара потерпевшая ударилась головой о стену, опустилась на пол, после чего Идьдеряков нанес еще два удара с силой наотмашь в лицо потерпевшей ногами, обутыми в сланцы.

Дополнительно допрошенный в качестве обвиняемого (л.д.163) Ильдеряков пояснил, что нанес удары ногами потерпевшей не сильно, от его ударов не могла наступить смерть потерпевшей, кроме того, Ильдеряков заявил, что считает, потерпевшую мог избить ***, так как при нем *** ругался с потерпевшей, называл ее неформально.

Показания *** о том, что *** не ударялась головной о стену, когда опускалась на пол после удара Ильдерякова на кухне суд связывает с особенностями памяти свидетеля, которая могла забыть детали событий, но данный факт установлен судом на основании стабильных показаний Ильдерякова, свидетеля *** данных судебно-медицинской экспертизы и других доказательств по делу.

Оценивая довод защиты о возможном причинении вреда здоровью потерпевшей ***, суд считает, что данных о том, что *** могла быть избита и *** не имеется: сведения об агрессивном отношении *** к *** исходят от Ильдерякова, причем с момента первоначальных допросов Ильдеряков не говорил о насилии *** в адрес потерпевшей, но стал заявлять об этом впоследствии, в подтверждение занятой позиции защиты, но данные сведения недостоверны не подтверждаются какими либо доказательствами, кроме того, ссора между *** и ***, имевшая место, согласно пояснениям Ильдерякова, не сопровождалась применением насилия со стороны *** в адрес потерпевшей.

Показания *** о том, что он запомнил со времени работы по преступлению, неточны, так, наряду с правильным отражением событий, известных со слов участников, из его показаний следует, что Ильдеряков первым стал наносить удары ***, а после Ильдеряков и *** поочередно наносили удары потерпевшей, что не соответствует установленным по делу обстоятельствам и что суд связывает с тем, что *** частично забыл обстоятельства ставшие известными со слов Ильдерякова и ***.

Исходя из установленных в судебном заседании обстоятельств, необходимо отметить, что у *** не имелось мотива и основания применять насилие к ***, напротив *** сам был избит Ильдеряковым, требовавшим свой телефон, у *** имелось кровотечение, *** был избит в комнате, локализация крови у трупа *** не свидетельствует также о насильственных действиях в отношении *** и со стороны ***, который был до этого избит Ильдеряковым до кровотечения из носа, а кровь вокруг обнаруженного трупа *** имелась согласно данных протокола осмотра, в большей части в виде потеков из разбитого носа потерпевшей, кроме того, изо рта потерпевшей *** выделилась рвотная масса, по расположению которой следует сделать вывод, что потерпевшая лежала на полу в кухне после того, как была избита Ильдеряковым, не подвергаясь значительным перемещениям и воздействиям.

Пояснения свидетелей ***, *** о догадках о причастности их сына к избиению *** немотивированны, ограничены лишь предположениями, при этом в ходе предварительного расследования, а также при жизни ***. свидетели таких догадок не высказывали, связать это с опасениями, связанными с угрозой воздействия со стороны сына суд не имеет оснований, поскольку после смерти *** свидетели *** высказали лишь свои «догадки», которые не основываются на реальных данных о событиях, связанных с физическим воздействием *** на потерпевшую.

Данные о прежних судимостях *** за преступления против жизни и здоровья, сведения о наркотической зависимости *** также не могут сами по себе подтверждать доводы защиты о причастности *** к причинению вреда здоровью потерпевшей, равно как и мнение свидетелей ***, потерпевшей ***, что *** причастен к причинению вреда здоровью потерпевшей лишь потому, что он бывал агрессивен, бил женщин, судим за преступления против жизни и здоровья, поскольку высказанное вышеуказанными лицами мнение не подтверждено какими - либо фактическими данными и доказательствами.

Учитывая вышеизложенные обстоятельства, суд приходит к выводу, что все обнаруженные телесные повреждения потерпевшей не могли быть причинены ***, а также иным лицом, кроме подсудимого Ильдерякова Д.Н.

Доводы защиты в обоснование признания недопустимыми доказательств не могут быть достаточными для признания доказательств недопустимыми - по следующим основаниям. В материалах уголовного дела имеются: заключение эксперта № 290 «а» от 26.08.2010 года (л.д.98-100); акт № 290 судебно-медицинского исследования (л.д. 101-103). В заключении эксперта № 290 «а» от 26.08.2010 года указано: Экспертиза начата:26.08.2010 года в 14.10 час. Экспертиза окончена: 26.08.2010 года в 14.35. Суд признает экспертизу как допустимое доказательство, поскольку при ее проведении требования УПК РФ не были нарушены, она была проведена высококвалифицированным специалистом, заключение и исследования лишены противоречий, установлен механизм причинения вреда здоровью и наступления смерти, данные заключения экспертизы полностью согласуются с другими данными и доказательствами по уголовному делу. Время, в течение которого была произведена экспертиза (л.д. 98-100) сомнений в ее обоснованности и действительности не вызывает. Заключение экспертизы № 293 от 18.01.2011 года также не вызывает сомнений, экспертиза выполнена с достаточной полнотой экспертами высокой квалификации. Две судебно-медицинских экспертизы, проведенные по делу своими выводами не противоречат, но дополняют картину характера повреждений, их механизм, давность образования и причины наступления смерти - в соответствии с поставленными вопросами, эксперты имеют высокую квалификацию и большой стаж работы, были предупреждены об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение, не заинтересованы в исходе уголовного дела. При указанных выше обстоятельствах ходатайство стороны защиты о назначении по делу повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы удовлетворению не подлежит.

Довод защиты о признании протоколов допросов свидетелей *** недопустимыми доказательствами на основании, что они были допрошены в ночное время суд отвергает, поскольку, как установлено в судебном заседании, свидетели *** лишь находились в ночное время в ОВД, во время производства дознания по особо тяжкому преступлению, а допрошены они были следователем в дневное время, что также следует из данных протоколов допросов.

Довод защиты, что при проверке показаний на месте Ильдерякову не были разъяснены его процессуальные права опровергается данными протокола проверки показаний Ильдерякова на месте, согласно которому процессуальные права Ильдерякову были перед началом следственного действия разъяснены, при этом присутствовали понятые, защитник.

Довод защиты о незаконности проверки показаний на месте Ильдерякова как следственного действия и недопустимости как доказательства по основанию, что понятая *** работала в ОВД техничкой не по договору недостаточен, поскольку *** не являлась штатным аттестованным сотрудником милиции, ее периодическая занятость по уборке помещений ОВД не дает оснований сомневаться в ее беспристрастности и независимости как понятой при проверке показаний на месте Ильдерякова (л.д.3-9.т.1).

Довод защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов допросов свидетелей ***, ***, *** по причине указания неверного времени допроса свидетелей в протоколах допросов вышеуказанных свидетелей суд считает необоснованным, поскольку судом установлено, что свидетели были допрошены в дневное время.

Довод представителя потерпевшей о недопустимости как доказательства протокола осмотра места происшествия по основанию. что понятая Киселева не смотрела труп потерпевшей судом как основание для признания доказательства недопустимым не принимается, поскольку было установлено в ходе судебного разбирательства, что Киселева присутствовала при осмотре, видела труп потерпевшей на кухне, но находилась большее время в зале, поскольку длительное время смотреть на труп не смогла по физиологическим основаниям, суд считает, что обязанность понятой при следственном действии была Киселевой выполнена в достаточной степени обстоятельно и добросовестно.

Оценивая показания *** в части, что со слов *** ей стало известно, что потерпевшую *** пинали Ильдеряков и ***, суд отвергает вариант применения насилия со стороны *** в адрес потерпевшей, поскольку сведения исходящие от свидетеля недостоверны: *** не смогла пояснить определенно о насильственных действиях сына против ***, ограничившись предположениями, не основанными на реальных данных, не говорил об этом с первых показаний и ***, которому должно было это быть известно кроме того, свидетель *** пояснила, что *** не говорила при ней и ***, что *** били и *** и ***.

Судом установлено, что Ильдеряков Д.Н. на почве личных неприязненных отношений, возникших из-за того, что он подозревал потерпевшую в краже своего сотового телефона, умышленно нанес ей 2 удара кулаками по лицу и 2 удара ногами по голове, умышленно причинив ей тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, повлекший по неосторожности смерть потерпевшей.

При таких обстоятельствах, суд находит вину Ильдерякова Д.Н. в совершенном преступлении доказанной и квалифицирует его действия по ст.111 ч.4 УК РФ - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Суд учитывает в качестве обстоятельств, смягчающих наказание: частичное признание вины, раскаяние в содеянном, явку с повинной, положительную характеристику личности с места учебы, от соседей, от социального работника, помогающего в уходе за матерью, обстоятельства совершенного преступления, связанные с похищением у Ильдерякова телефона и состоянием Ильдерякова, добросовестно полагавшем, что его сотовый телефон могла похитить и потерпевшая ***, то, что Ильдеряков не судим, учится, мать Ильдерякова Д.Н. является инвалидом 1 группы и нуждается в постороннем уходе и ежедневной помощи сына, которую он осуществлял, мнение потерпевшей о том, что подсудимый не нуждается в строгом наказании, частичное возмещение ущерба.

Суд также учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни и содержания его семьи.

Отягчающих наказание обстоятельств суд в соответствии со ст. 63 УК РФ не находит.

В соответствии со ст. 60 УК РФ с учетом целей наказания, которое должно способствовать восстановлению социальной справедливости, исправлению осужденного и предупреждению совершения новых преступлений, суд не находит оснований для назначения подсудимому более мягкого наказания, чем лишение свободы.

Судом не установлено оснований для применения ст. 64 УК РФ, поскольку в ходе судебного разбирательства каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, установлено не было.

Суд назначает наказание по правилам ст.62 ч.1 УК РФ.

Суд считает, что наказание подсудимому должно быть назначено в виде реального лишения свободы, с отбыванием наказания в соответствии с требованиями ст. 58 ч.1 п. «в» УК РФ в исправительной колонии строгого режима.

Решая вопрос о гражданском иске о возмещении морального вреда на основании ст.151 ГК РФ суд считает его подлежащим удовлетворению и определяет размер денежной компенсации на основании ст. 1101 ГК РФ с учетом добровольно возмещенной части ущерба потерпевшей, с учетом тяжести перенесенных потерпевшей нравственных страданий, связанных со смертью дочери, что является невосполнимой утратой и что произошло от действий подсудимого. С учетом изложенного суд взыскивает в пользу *** с подсудимого в счет возмещения морального вреда 100000 рублей (сто тысяч рублей).

Руководствуясь ст. ст. 307-309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать Ильдерякова Д.Н. виновным по ст. 111 ч. 4 УК РФ и назначить ему наказание 2 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Меру пресечения Ильдерякову Д.Н. подписку о невыезде изменить на заключение под стражу.

Срок наказания исчислять с 18 ноября 2011 года.

Зачесть в срок отбытия наказания Ильдерякову Д.Н. содержание его под стражей с 27 июля 2010 года по 28 января 2011 года.

Взыскать с Ильдерякова Д.Н. в пользу *** 100 000 рублей в счет возмещения морального вреда.

Вещественные доказательства, хранящиеся в Анжеро-Судженском городском суде: 6 отрезков ленты скотч со следами папиллярных линий, смывы с пола, наволочку от подушки, пакет с плавками – уничтожить, шорты, футболку, пару сланцев, пару носок – возвратить Ильдерякову Д.Н., шорты, футболку – представителям ***

Приговор может быть обжалован в Кемеровский облсуд в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденным – в тот же срок со дня вручения копии приговора. В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий: