Дело № 22 – 1189/11

Докладчик Дрожаченко О.Н. Судья Третьяков Е.Л.

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Благовещенск 19 июля 2011 года

Судебная коллегия по уголовным делам Амурского областного суда в составе:

председательствующего Дрожаченко О.Н.,

судей коллегии Еременко М.В., Кузнецовой Т.Ю.,

при секретаре Кобелевой Е.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу осуждённой Хамидуллиной В.В. и кассационное представление государственного обвинителя – старшего помощника прокурора Тамбовского района Яременко С.В. на приговор Тамбовского районного суда Амурской области от 30 мая 2011 года, которым

Хамидуллина В.В.,

<***> несудимая,

осуждена по ч. 3 ст. 264 УК РФ к 2 годам 8 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении и лишением права управления транспортным средством на срок 3 года.

Срок отбытия наказания постановлено исчислять со дня прибытия Хамидуллиной В.В. к месту отбывания наказания, с зачётом времени следования осуждённой к месту отбывания наказания в срок лишения свободы из расчёта один день за один день.

Взыскано с Хамидуллиной В.В. в пользу потерпевшей Д.1 в счёт возмещения причинённого материального ущерба <***>; в счёт компенсации морального вреда – <***> рублей.

Взыскано с Хамидуллиной В.В. в пользу Н. в счёт возмещения морального вреда <***> рублей.

Заслушав доклад судьи Амурского областного суда Дрожаченко О.Н.; выступление осуждённой Хамидуллиной В.В. и её защитников – адвоката Ясько В.П. и допущенного наряду с адвокатом Шепелева М.С., поддержавших доводы кассационной жалобы, просивших приговор отменить, направить дело на новое судебное рассмотрение, поддержавших доводы кассационного представления в части отмены приговора суда; представителя потерпевшей Д.1 - Скрипкина А.С., возражавшего против удовлетворения доводов кассационной жалобы и представления, просившего приговор оставить без изменения; мнение прокурора Белкина Е.П., не поддержавшего кассационное представление в части отмены приговора, предлагавшего приговор изменить, исключить из приговора указание суда об учёте при назначении Хамидуллиной В.В. наказания не принятие мер по возмещению причинённого вреда, предлагавшего снизить назначенное ей наказание до 2 лет 7 месяцев лишения свободы, в остальной части приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Хамидуллина В.В. признана виновной и осуждена за нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего Д..

Преступление совершено <***> при обстоятельствах, указанных в приговоре.

В судебном заседании Хамидуллина В.В. свою вину в совершении преступления не признала.

В кассационной жалобе осуждённая Хамидуллина В.В. просит приговор отменить, направить дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда, при этом указывает, что причинно-следственная связь между нарушением ею правил дорожного движения и произошедшим ДТП судом не установлена; доказательств того, что тяжкий вред здоровью Д. причинён в связи с тем, что он не был пристёгнут ремнём безопасности, не представлено, как и доказательств того, что автомобиль «марка» оборудован ремнями безопасности; экспертом механизм образования у Д. телесных повреждений не установлен, а содержащаяся в заключении эксперта формулировка о том, что «телесные повреждения могли возникнуть как от ударов выступающими частями автомобиля, так и о таковые», является общей и неконкретной, не раскрывает механизма образования телесных повреждений, форму и степень жёсткости травмирующей поверхности, количество соударений тела Д. с травмирующей поверхностью; эксперт К. в судебном заседании показал, что травм, характерных для ДТП, у Д. обнаружено не было; в ходе предварительного следствия не устанавливалось, правильно ли диагностирована травма у потерпевшего Д., адекватно ли проведено его лечение и мог ли Д. остаться жив при правильной диагностике травмы и надлежащем лечении; извлечение Д. из повреждённого автомобиля производилось не специалистами, а самими свидетелями при помощи третьих лиц; ходатайства стороны защиты о проведении дополнительных и повторных медицинской и технико-трасологической экспертиз, осмотре вещественных доказательств необоснованно оставлены без удовлетворения; вывод эксперта о том, что она сама создала аварийную обстановку и лишила себя возможности предотвратить происшествие, противоречит материалам уголовного дела, показаниям свидетелей Н. и Т., а также законам физики и механики; экспертом не установлена скорость, при которой возможен занос при разной величине сопротивления качению колеса по разным сторонам автомобиля, не раскрыт механизм совершения ДТП; результаты расчёта скорости движения автомобиля искажены, так как расчёт производился только для сухого асфальтобетонного покрытия, а согласно материалам дела, автомобиль двигался по поверхностям, величина сцепления колёс автомобиля с которыми различается; вопрос о том, что автомобиль наехал на препятствие, не исследован; протокол осмотра места происшествия составлен с нарушением уголовно-процессуального закона, в нём не указано на применение измерительных приборов, внесена запись об изъятии из автомобиля документов, в то время как из показаний свидетеля Н. следует, что после ДТП он достал документы и забрал их с собой в больницу, сам он при осмотре места происшествия не присутствовал, а понятые пояснили, что в ходе осмотра с места происшествия ничего не изымалось; схема ДТП составлена лицом, не участвовавшим при проведении осмотра; протокол осмотра места происшествия составлялся в отсутствие понятых, при проведении замеров они не присутствовали, достоверность зафиксированных в протоколе сведений подтвердить не смогли; принадлежность каких-либо следов автомобилю «марка» не определялась, в связи с чем достоверных оснований полагать, что указанные в протоколе осмотра места происшествия следы принадлежат именно автомобилю «марка», не имеется; акт медицинского исследования трупа не может являться доказательством по делу, так как не соответствует требованиям УПК РФ, при исследовании использовались данные медицинских документов, медицинская карта в распоряжение эксперта не представлялась; заключение эксперта относительно колеса автомобиля «марка» получено с нарушением закона, так как документов, подтверждающих изъятие колеса, в материалах дела не содержится, указано на наличие на колесе бирки, которой в ходе проведения исследования не имелось; выемка компакт-диска проведена с нарушением закона; следственный эксперимент также является незаконным, так как проводился на местности, не соответствующей месту совершения ДТП и в другое время суток, сведения, содержащиеся в протоколе следственного действия, участвующие в нём свидетель И. и понятой Ю. не подтвердили; показания свидетелей Н. и Т. недостоверные, при этом её собственные показания судом не проверены и необоснованно отвергнуты; при назначении наказания суд не принял во внимание, что после совершения ДТП она никаких правонарушений не совершала, назначил ей чрезмерно суровое наказание, и необоснованно учёл то, что она после совершения преступления не предприняла никаких попыток загладить свою вину и возместить причинённый вред; мотивы назначения дополнительного наказания судом в приговоре не приведены.

В кассационном представлении государственный обвинитель – старший помощник прокурора Тамбовского района Яременко С.В. считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым, просит приговор отменить, направить дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей, при этом указывает, что суд не принял во внимание показания Хамидуллиной В.В. о том, что потерпевший путём угроз заставил её сесть за руль автомобиля, доказательств в опровержение её позиции не привёл; в приговоре содержание протоколов очных ставок между Хамидуллиной В.В. и свидетелями не раскрыто; не приведены показания свидетеля Г., потерпевшей Д.1 и оценка им не дана; в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял во внимание одни доказательства и отверг другие.

В дополнении к кассационному представлению государственный обвинитель, ставя вопрос об отмене приговора, указывает на то, что при назначении Хамидуллиной В.В. наказания судом не соблюдены положения ст. 60 УК РФ, и учтено то, что она не предприняла попыток загладить свою вину и возместить причинённый вред, однако возможность признания такого обстоятельства при назначении наказания уголовным законом не предусмотрена.

Поверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и кассационного представления, дополнений к нему, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Виновность Хамидуллиной В.В. в содеянном ею подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведённых в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Вопреки доводам кассационной жалобы, выводы суда о совершении Хамидулиной В.В. преступления при установленных приговором суда обстоятельствах соответствуют фактическим обстоятельствам дела и построены на объективной оценке исследованных доказательств с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, а в их совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела, которые свидетельствуют о виновности Хамидуллиной В.В..

Как верно установлено судом, 18 апреля 2010 года около 2 часов 15 минут Хамидуллина В.В., управляя автомобилем «марка» государственный регистрационный знак №, начала движение по автомобильной дороге <***> в сторону с. <***>, при этом, не предвидя наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия, двигаясь со скоростью 160 км/ч, то есть в нарушение требований части 1 статьи 10.3 Правил дорожного движения РФ, в силу которой вне населённых пунктов разрешается движение легковым автомобилям на автомагистралях – со скоростью не более 110 км/ч, на остальных дорогах – не более 90 км/ч, а также в нарушение пункта 2.1.2 Правил дорожного движения РФ, в силу которого при движении на транспортном средстве, оборудованном ремнями безопасности, быть пристёгнутым и не перевозить пассажиров, не пристёгнутых ремнями, управляла автомобилем, не пристегнув ремень безопасности и не убедившись в том, что пассажиры также пристегнули ремни безопасности, в районе двадцать седьмого километра трассы <***> не справилась с управлением, и в нарушение пункта 9.9 Правил дорожного движения РФ, запрещающему движение транспортных средств по разделительным полосам и обочинам, тротуарам и пешеходным дорожкам, выехала на левую по ходу своего движения обочину автотрассы и за её пределы, где допустила опрокидывание управляемого ею автомобиля, тем самым совершила дорожно-транспортное происшествие, в результате чего сидевшему на переднем пассажирском сидении Д. были причинены тяжкие телесные повреждения, приведшие к его гибели.

При этом исследованные судом доказательства свидетельствуют о том, что между нарушением Хамидуллиной В.В. правил дорожного движения и произошедшим дорожно-транспортным происшествием, в результате которого погиб Д., имеется причинно-следственная связь.

Так, из показаний свидетеля Н. следует, что когда по просьбе Хамидуллиной В.В. Д. пересел на переднее пассажирское сидение, а Хамидуллина В.В. села за руль автомобиля и начала движение по трассе, Д. сначала помогал ей переключать скорость, говорил, когда выжимать сцепление, а потом, когда автомобиль перешёл на пятую передачу, перестал ей помогать. Ему (Н.) показалось, что Хамидуллина В.В. вела машину очень быстро, и он, посмотрев на приборную панель, увидел, что стрелка спидометра находится на отметке «160 км/ч» и горит индикатор синего цвета, указывающий на включённый дальний свет фар. В какой-то момент автомобиль правыми колёсами съехал с проезжей части на правую обочину, Д. правой рукой потянул за руль, в результате чего автомобиль вернулся на проезжую часть и продолжил движение в прежнем направлении. Д. сказал Хамидуллиной В.В., чтобы она аккуратнее вела машину. Когда машина съехала с проезжей части, Хамидулина В.В. снизила скорость, но когда Д. выровнял автомобиль, она вновь стала увеличивать скорость до 160 км/ч. После этого они проехали ещё около двух километров, Хамидуллиной В.В. никто не мешал вести машину. Затем он увидел, что дорога поворачивала налево, и когда они стали поворачивать налево, Хамидуллина В.В. резко повернула руль влево, от её действий машину стало заносить, и она слетела с дороги. Кроме того, свидетель пояснил, что Д. за руль руками не хватал, пытался вырулить только после того, как машина пошла юзом.

Из показаний свидетеля Т. следует, что когда Хамидуллина В.В. села за руль, Д. помогал ей с переключением передач. Во время поездки в машине играла музыка, конфликтов не было, никто никому ударов не наносил. Скорость автомобиля была высокой. Через некоторое время автомобиль стало заносить, он съехал на обочину, Д. протянул руку к рулю и выровнял машину, и они поехали дальше. Через некоторое время машину резко рвануло и занесло влево, Д. попытался выправить автомобиль, но к тому времени автомобиль стал неуправляемым и перевернулся.

Из показаний свидетеля С. следует, что от Н. и Т. он узнал об аварии, они сообщили, что посадили за руль девушку; двигаясь по трассе, автомобиль вылетел с дороги.

Из показаний свидетеля Л. следует, что от Н. и Т. ему стало известно о том, что севшая за руль автомобиля Д. девушка ехала по трассе со скоростью 160 км/ч, в результате чего произошла авария.

Согласно заключению эксперта № от 15 июля 2010 года, скорость движения автомобиля «марка» государственный регистрационный знак №, которая была погашена на длине следа бокового скольжения 80,2 метра, в данных дорожных условиях составляла 105 км/ч.. Установленная экспертным путем скорость движения автомобиля является минимальной, так как кинетическая энергия автомобиля не была полностью погашена на длине следа юза. Максимально допустимая скорость движения автомобиля по условиям сцепления шин с дорогой составляет 202 км\час.. В данной дорожной обстановке водитель действовала не в соответствии с требованиями пункта 9.9 и части 1 пункта 10.3 Правил дорожного движения РФ, поскольку двигалась со скоростью более 90 км/ч, выехала на обочину – территорию, не предназначенную для движения транспортных средств, в результате чего возник боковой занос, повлекший за собой потерю управления и последующее опрокидывание автомобиля, то есть она сама, своими действиями, не соответствующими дорожной обстановке, создала аварийную обстановку, лишив себя технической возможности предотвратить происшествие. С технической точки зрения несоответствие действий водителя требованиям указанных выше пунктов правил дорожного движения находится в причинной связи с произошедшим ДТП.

Из заключения эксперта № от 7 июня 2010 года следует, что у Д. обнаружены закрытая тупая черепно-мозговая травма с множественными ссадинами и кровоподтёками на лице, с кровоизлияниями в мягкие ткани черепа в правой лобной, правой теменной и правой височной областях, с кровоизлиянием под твёрдую мозговую оболочку (субдуральная гематома) на поверхности правого полушария головного мозга объёмом 50 мл, с очаговыми кровоизлияниями под мягкую мозговую оболочку (субарахноидальное кровоизлияние) на поверхности правого полушария головного мозга, с кровоизлияниями в стволовой отдел головного мозга, с переломами костей свода и основания черепа, которые причинили тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и повлекли за собой смерть. Причиной смерти Д. явилось острое расстройство мозгового кровообращения, развившееся как осложнение закрытой тупой черепно-мозговой травмы. Причина смерти находится в прямой причинно-следственной связи с закрытой тупой черепно-мозговой травмой, полученной в момент дорожно-транспортного происшествия.

Из приведённых доказательств в их совокупности следует, что Хамидуллина В.В. допустила нарушение ч. 1 ст. 103, п. 2.1.2, п. 9.9 Правил дорожного движения РФ, выразившееся в том, что двигалась по автодороге со скоростью свыше допустимых 90 км/ч; не была пристёгнута ремнём безопасности и не убедилась в том, что находившиеся в машине пассажиры также пристёгнуты ремнями безопасности; выехала на непредназначенную для движения транспортных средств обочину, где допустила опрокидывание управляемого ею автомобиля, приведшее к совершению дорожно-транспортного происшествия, в результате которого Д. погиб.

Вопреки доводам осуждённой Хамидуллиной В.В., механизм дорожно-транспортного происшествия, и обстоятельства, имеющие значение для дела, приговором суда установлены.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив рассмотренные в судебном заседании доказательства в их совокупности, суд пришёл к обоснованному выводу о доказанности вины Хамидуллиной В.В. в содеянном ею, и правильно квалифицировал её действия по ч. 3 ст. 264 УК РФ – нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Доводы осуждённой о том, что в материалах дела не имеется доказательств, подтверждающих причинение тяжкого вреда здоровью Д. в связи с тем, что он не был пристёгнут ремнём безопасности, и доказательств того, что автомобиль «марка» вообще был оборудован ремнями безопасности, несостоятельны.

Так, из показаний свидетеля Н., данных на предварительном следствии и исследованных в судебном заседании, следует, что во время движения автомобиля по трассе ремнями безопасности никто пристёгнут не был (т. 1, л.д. 28-29).

Свидетель Т. пояснил, что когда автомобиль перевернулся, он выбрался из автомобиля, через люк увидел Хамидуллину В.В., на ней лежал Д.. Он помог Хамидуллиной В.В. выбраться.

Сама Хамидуллина В.В. также не отрицала, что когда автомобиль стало заносить, Д. упал на неё всем телом, когда она стала выбираться из машины после ДТП, Д. лежал у неё на ногах, Н. приподнял его, и она выбралась через люк с помощью Т..

Приведённые выше обстоятельства, в совокупности с другими исследованными доказательствами, подтверждают вывод суда о том, что в момент ДТП никто их находившихся в машине лиц не был пристёгнут ремнями безопасности.

Кроме того, учитывая, что автомобиль «марка», на котором совершено ДТП, находился в надлежащем техническом состоянии, о чём свидетельствует талон технического осмотра автомобиля, вывод суда о том, что автомобиль оборудован ремнями безопасности, является обоснованным.

При этом доводы кассационной жалобы осуждённой о том, что показания свидетелей Н. и Т. являются недостоверными, судебная коллегия находит несостоятельными.

Показания свидетелей Н. и Т. стабильны, последовательны, согласуются между собой и с другими исследованными судом доказательствами, объективно подтверждаются выводами, приведёнными в заключениях экспертов. Свои показания Н. и Т. подтвердили в ходе очных ставок, проведённых с обвиняемой Хамидуллиной В.В.. Как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании свидетели предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ. Оснований полагать, что они в силу каких-либо причин оговорили Хамидуллину В.В., не имеется.

Показания самой Хамидуллиной В.В., в том числе и о том, что потерпевший путём угроз заставил её сесть за руль автомобиля, вопреки её доводам и доводам кассационного представления государственного обвинителя, судом проверены и отвергнуты по указанным в приговоре мотивам. Оснований подвергать сомнению выводы суда в данной части судебная коллегия не усматривает.

В связи с этим, доводы кассационного представления о том, что доказательств в опровержение позиции Хамидуллиной В.В. суд в приговоре не привёл, необоснованны.

Кроме того, вопреки доводам государственного обвинителя, в приговоре отражены сведения, содержащиеся в протоколе очной ставки между Хамидуллиной В.В. и Н., из которых следует, что во время поездки в машине в период управления ею Хамидуллиной В.В., Д. к Хамидуллиной В.В. не приставал, потасовки между ними не было, кроме того, свидетель Н. пояснил, что Д. схватился за руль уже после того, как автомобиль стал неуправляем и его вынесло на встречную полосу. В приговоре также указано на то, что аналогичные показания в ходе очной ставки с Хамидуллиной В.В. дал и Т..

Доводы осуждённой о том, что экспертом механизм образования у Д. телесных повреждений не установлен, противоречат материалам дела. Как видно из заключения эксперта № от 7 июня 2010 года, экспертом на основе представленной ему информации проведена судебно-медицинская экспертиза трупа Д., при этом экспертом даны ответы на поставленные перед ним в постановлении о назначении судебной медицинской экспертизы вопросы, в частности, указаны характер, локализация, механизм образования и степень тяжести телесных повреждений, обнаруженных у Д., причина его смерти, а также сделан вывод о том, что причина смерти потерпевшего находится в прямой причинно-следственной связи с травмой, полученной им в результате ДТП.

Заключение судебно-медицинского эксперта соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, экспертиза проведена надлежащим должностным лицом, обладающим специальными познаниями в области судебной медицины, в пределах его компетенции, и обоснованно приведено в приговоре в качестве доказательства по делу.

Ссылки в жалобе на то, что в заключении эксперта не отражены ответы на вопросы о форме и степени жёсткости травмирующей поверхности, количество соударений тела Д. с травмирующей поверхностью, не свидетельствует о неполноте проведённого исследования. Кроме того, подобных вопросов перед экспертом не ставилось.

Указание на то, что эксперт К. в судебном заседании показал, что травм, характерных для ДТП, у Д. обнаружено не было, само по себе не ставит под сомнение тот факт, что в момент ДТП Д. находился в автомобиле и в последствии его смерть наступила в результате полученных при дорожно-транспортном происшествии телесных повреждений.

Доводы осуждённой Хамидуллиной В.В. о том, что в ходе предварительного следствия не устанавливалось, правильно ли диагностирована травма у потерпевшего Д., адекватно ли проведено его лечение и мог ли Д. остаться жив при правильной диагностике травмы и надлежащем лечении, не могут быть признаны обоснованными, поскольку, как следует из материалов дела, Д. был доставлен в МУЗ Тамбовская ЦРБ спустя непродолжительное время после дорожно-транспортного происшествия, осмотрен хирургом, диагностировано его тяжёлое состояние, кома, сделана рентгенограмма черепа – установлен перелом свода черепа с повреждением лобной и височной кости справа; затем, несмотря на проводимую интенсивную терапию, наступила остановка сердечной деятельности, проведённые реанимационные мероприятия не дали результата, и констатирована смерть потерпевшего Д., которая наступила через 8 часов после дорожно-транспортного происшествия.

То обстоятельство, что извлечение Д. из повреждённого автомобиля производилось не лицами, имеющими специальные познания в области травматологии, а самими свидетелями при помощи третьих лиц, не ставит под сомнение вывод о том, что травма, послужившая причиной смерти потерпевшего Д., была получена им именно в результате дорожно-транспортного происшествия.

Оснований ставить под сомнение выводы эксперта А., изложенные в заключении автотехнической экспертизы № от 15 июля 2010 года о том, что Хамидуллина В.В. сама создала аварийную обстановку и лишила себя возможности предотвратить происшествие, вопреки доводам осуждённой, не имеется, так как выводы эксперта материалам уголовного дела не противоречат.

В заключении эксперта приведено подробное описание методов проведённого им исследования, содержатся ответы на поставленные перед ним вопросы. Экспертиза проведена компетентным должностным лицом, имеющим специальные познания в данной области.

Как установлено экспертом, скорость движения автомобиля «марка» государственный регистрационный знак №, которая была погашена по длине следа бокового скольжения 80,2 метра, составляла около 105 км/ч. Указанная скорость является минимальной, так как кинетическая энергия автомобиля не была полностью погашена на длине следа юза и при расчётах не учитывались затраты кинетической энергии на опрокидывание и деформацию кузова автомобиля. Рассчитать действительную скорость движения автомобиля «марка» государственный регистрационный знак № не представляется возможным, ввиду недостаточности исходных данных и отсутствия в экспертной практике апробированных и утверждённых методик расчёта скорости автомобилей по их повреждениям. Максимально допустимая скорость движения автомобиля «марка» государственный регистрационный знак № по условиям сцепления шин с дорогой на закруглении проезжей части при заданной кривизне поворота, составляет около 202 км/ч. В данной дорожной обстановке, с технической точки зрения, водитель действовала не в соответствии с п. 9.9 и ч. 1 ст. 10.3 ПДД РФ, выехала на обочину, то есть территорию, не предназначенную для движения транспортных средств, в результате чего возник боковой занос, повлекший за собой потерю управления и последующее опрокидывание автомобиля.

Выводы эксперта, в совокупности с другими исследованными судом доказательствами – показаниями свидетелей, данными, содержащимися в протоколах следственных действий, свидетельствуют о виновности Хамидуллиной В.В. в совершении преступления.

Оснований подвергать сомнению выводы эксперта не имеется.

Доводы осуждённой о том, что судом не исследовался вопрос о наезде автомобиля на препятствие, не свидетельствует о незаконности и необоснованности приговора, поскольку, как правильно указал суд, сама Хамидуллина В.В. ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании такой версии не выдвигала, об этом заявил её защитник Шепелев М.С. в судебных прениях. В ходе осмотра места происшествия, проведённого спустя непродолжительное время после ДТП, посторонних предметов на проезжей части обнаружено не было, данный участок дороги горизонтальный, уклонов и выбоин не имеет (т. 1, л.д. 7-10).

Ходатайства стороны защиты о проведении дополнительных и повторных медицинской и технико-трасологической экспертиз, осмотре вещественных доказательств, рассмотрены судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, о чем вынесено соответствующее постановление. Принятое судом решение надлежащим образом мотивировано, оснований сомневаться в правильности выводов суда не имеется.

Судом тщательно проверены доводы о недопустимости собранных по делу доказательств, и они обоснованно отвергнуты с приведением мотивов принятого решения.

Так, судом установлено, что при составлении протокола осмотра места происшествия существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих признание его недопустимым доказательством, не допущено, а неуказание на применение измерительных приборов при осмотре места ДТП само по себе о незаконности указанного следственного действия не свидетельствует. Так, допрошенный в судебном заседании эксперт В., выезжавший на место происшествия в составе следственной группы, пояснил, что замеры производились с помощью рулетки. Свидетель Е. также подтвердил, что при проведении измерений использовалась тридцатиметровая рулетка.

Наличие в протоколе осмотра места происшествия данных об изъятии из салона автомобиля документов, при том, что, присутствовавшие при нём понятые пояснили, что в ходе осмотра с места происшествия ничего не изымалось, также не влияет на правильность отражённых в протоколе сведений о месте дорожно-транспортного происшествия, нахождении автомобиля, его повреждениях, обнаруженных следов юза автомобиля, данных о состоянии дороги.

Оснований ставить под сомнение сведения, содержащиеся в схеме дорожно-транспортного происшествия, не имеется.

Доводы осуждённой о том, что протокол осмотра места происшествия составлялся в отсутствие понятых, при проведении замеров они не присутствовали, достоверность зафиксированных в протоколе сведений подтвердить не смогли, судебная коллегия находит необоснованными.

Как видно из протокола осмотра места происшествия, в осмотре принимали участие понятые О. и М., которым перед началом осмотра разъяснены порядок его производства, права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст. 60 УПК РФ, о чём свидетельствуют их подписи в протоколе. В протоколе также имеется отметка о том, что замечаний к протоколу, заявлений не имеется, что также удостоверено подписями понятых (т.1, л.д. 7-10). Допрошенные в судебном заседании М. и О. подтвердили, что в протоколе следственного действия расписывались.

Вопреки доводам осуждённой, оснований полагать, что указанные в протоколе осмотра места происшествия следы автомобилю «марка» не принадлежат, не имеется.

При таких обстоятельствах, протокол осмотра места происшествия обоснованно принят судом во внимание и приведён в приговоре в качестве доказательств виновности Хамидуллиной В.В..

Доводы осуждённой о несоответствии требованиям УПК РФ акта медицинского исследования трупа, в связи с тем, что при исследовании использовались данные медицинских документов, и медицинская карта в распоряжение эксперта не представлялась, несостоятельны. В судебном заседании по ходатайству стороны допрошен судебно-медицинский эксперт К., который подробно пояснил об обстоятельствах проведения исследования трупа потерпевшего Д.. Заключение эксперта, составленное на основании акта медицинского исследования трупа, требованиям уголовно-процессуального закона соответствует, УПК РФ не запрещает проведение экспертиз на основе медицинских документов. Указание в жалобе осужденной на то, что в направлении трупа на исследование не указано о том, что передавалась медицинская карта, не свидетельствует о недопустимости акта медицинского исследования и достоверности изложенных в нем сведений.

В кассационной жалобе осуждённой приводятся доводы о том, что заключение эксперта № от 14 июля 2010 года относительно колеса автомобиля «марка» получено с нарушением закона, так как документов, подтверждающих изъятие колеса, в материалах дела не содержится, указано на наличие на колесе бирки, которой в ходе проведения исследования не имелось. Однако судебная коллегия находит, что оснований для признания данного доказательства недопустимым не имеется.

Как видно из материалов дела, в период с 9 по 16 июля 2010 года экспертом А. проводилась автотехническая экспертиза, объектом исследования которой явился автомобиль «марка» государственный регистрационный знак №. В ходе экспертизы произведено фотографирование автомобиля, на снимке зафиксирован внешний вид автомобиля справа: и переднее, и заднее колесо автомобиля находятся на своих местах (т. 1, л.д. 145).

В период с 12 по 14 июля 2010 года этим же экспертом проводилась автотехническая экспертиза переднего правого колеса автомобиля «марка» государственный регистрационный знак № в сборе с литым диском (т. 1, л.д. 149-151).

При этом из исследовательской части заключения эксперта № от 14 июля 2010 года усматривается, что переднее правое колесо автомобиля в сборе с литым диском изъято 9 июня 2010 года с автомобиля «марка» государственный регистрационный знак №, находящегося на охраняемой автостоянке <***>, то есть в день начала проведения автотехнической экспертизы самого автомобиля. Поскольку при проведении данной экспертизы проводилось фотографирование автомобиля и как следует из имеющихся в материалах уголовного дела фотографий, колесо находилось на автомобиле, следовательно, его изъятие произведено после того, как автомобиль был сфотографирован.

При этом отсутствие в материалах дела документов, свидетельствующих об изъятии колеса, при указанных выше обстоятельствах изъятия, само по себе о незаконности изъятия колеса не свидетельствует. Кроме того, каких-либо оснований полагать, что на исследование было представлено другое колесо, не являющееся составной частью автомобиля «марка» государственный регистрационный знак №, не имеется.

Заключения эксперта № от 16 июля 2010 года и № от 14 июля 2010 года правильно приняты судом во внимание и получили надлежащую оценку суда в приговоре.

Оснований для непринятия в качестве доказательства протокола выемки компакт-диска у С. с записью беседы Хамидуллиной В.В. с ним, Л., Т. и Н., вопреки утверждению осуждённой, у суда не имелось.

Из протокола указанного следственного действия следует, что оно проведено с участием понятых Р. и Г.. Перед началом выемки понятым разъяснены их права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст. 60 УПК РФ (т. 1, л.д. 158). Перед началом, в ходе и по окончании выемки, а также после ознакомления с протоколом путём прочтения его следователем вслух, от участников следственного действия замечаний и заявлений не поступило (т. 1, л.д. 164). Допрошенный по ходатайству стороны защиты свидетель Р. пояснил, что имеющиеся в протоколе выемки подписи принадлежат ему, перед началом следственного действия ему разъяснялись права, и с протоколом следственного действия он ознакомлен (т. 2, л.д. 14).

При этом ссылка в кассационном представлении государственного обвинителя на то обстоятельство, что в приговоре не приведены показания свидетеля Г. и оценка им не дана, сама по себе основанием для отмены приговора не является. Как следует из материалов дела, данный свидетель очевидцем дорожно-транспортного преступления не являлся и никаких сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по делу, он суду не сообщал.

Ссылки в кассационной жалобе на то, что следственный эксперимент проводился на местности, не соответствующей месту совершения ДТП и в другое время суток, также не может являться основанием для признания указанного доказательства недопустимым.

В соответствии со ст. 181 УПК РФ, следственный эксперимент проводится в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного дела, путём воспроизведения действий, а также обстановки или иных обстоятельств устанавливаемого события. При этом проверяется возможность восприятия каких-либо фактов, совершения определённых действий, наступления какого-либо события, а также выявляется последовательность происшедшего события и механизм образования следов.

Из материалов дела видно, что следственный эксперимент проводился с целью установления общей видимости из автомобиля «марка», при этом следственное действие проводилось 1 июня 2010 года в тёмное время суток – с 23 часов до 00 часов 20 минут (ДТП, как установил суд, совершено 18 апреля 2010 года около 2 часов 15 минут), с использованием автомобиля «марка» с включённым дальним светом фар (что также соответствует установленным судом обстоятельствам), при отсутствии уличного освещения, автомобиль при этом установлен на правой стороне проезжей части, обороты двигателя увеличены до 2500 оборотов в минуту, что соответствует скорости 90 км/ч. В ходе следственного эксперимента установлено, что общая видимость из автомобиля составляет 101,8 метра.

Кроме того, уголовно-процессуальный закон не содержит требований об обязательном проведении следственного эксперимента в месте, где совершено ДТП.

Показания свидетелей И. и Ю. относительно проведения следственного эксперимента, данные в судебном заседании, судом исследованы, их оценка приведена в приговоре.

Вопреки доводам кассационного представления, как следует из протокола судебного заседания, потерпевшая Д.1 в суде не допрашивалась, ее показания, данные в ходе предварительного следствия, не оглашались, в связи с чем оснований приводить показания потерпевший Д.1 в приговоре, у суда не имелось.

При таких обстоятельствах, оснований к отмене приговора и направлению дела на новое судебное разбирательство, о чём ставится вопрос в кассационной жалобе осуждённой и кассационном представлении государственного обвинителя, судебная коллегия не находит.

Вместе с тем судебная коллегия находит, что приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

В соответствии с частью 3 статьи 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

При назначении Хамидуллиной В.В. наказания судом в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ учтены характер и степень общественной опасности совершённого преступления; данные о личности виновной, которая молода, ранее преступлений не совершала, по месту жительства характеризуется положительно, на учётах у врачей нарколога и психиатра не состоит; отсутствие обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание.

Вместе с тем при назначении наказания Хамидуллиной В.В. суд учёл, что после совершения преступления она не предприняла никаких попыток загладить свою вину и возместить причинённый ею вред, т.е. суд учел обстоятельства, не предусмотренные законом, о чем правильно указано в кассационных жалобе осужденной и представлении государственного обвинителя.

Таким образом, судебная коллегия в силу п. 3 ч. 1 ст. 379, п. 1 ст.382 УПК РФ считает необходимым внести в приговор изменения, исключить из его описательно-мотивировочной части указание суда об учёте при назначении Хамидуллиной В.В. наказания обстоятельства, не подлежащего учёту – не принятие виновной попыток загладить свою вину и возместить причинённый вред, и в связи с этим снизить назначенное ей основное наказание в виде лишения свободы.

Указание в кассационной жалобе осужденной о том, что суд не привел мотивы назначения ей дополнительного наказания, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку санкция части третьей статьи 264 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы с лишением права управления транспортным средством (при этом отсутствует альтернатива возможности не назначения дополнительного наказания).

Оснований для отмены приговора по доводам кассационных жалобы и представления судебная коллегия не находит.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Тамбовского районного суда Амурской области от 30 мая 2011 года в отношении Хамидуллиной В.В. изменить:

исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание суда об учёте при назначении Хамидуллиной В.В. наказания – что после совершения преступления она не предприняла никаких попыток загладить свою вину и возместить причинённый ею вред;

наказание, назначенное Хамидуллиной В.В. по ч. 3 ст. 264 УК РФ, снизить до двух лет семи месяцев лишения свободы.

В остальной части приговор оставить без изменения, а кассационную жалобу осуждённой и кассационное представление государственного обвинителя – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи